Текст книги "Малиновка поёт лишь о любви... (СИ)"
Автор книги: Ната Лакомка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
36. Разговоры у лесного озера
Охота – самое глупое, что можно придумать. Отправляясь на охоту вместе с фрейлинами принцессы, Дьюлла только брезгливо поморщилась, когда загонщики спустили псов по следу дичи.
Что хорошего может быть в убийстве?
И что интересного в том, что толпа придворных, мешая друг другу, с воплями и визгами рванула куда-то в чащу?
Появление Дьюллы произвело эффект. Конечно, принцесса ничем не выказала недовольства и была мила и любезна, как обычно, зато леди Бригита вскрикнула, когда увидела костюм Дьюллы.
На охоту Дьюлла явилась не в лиловом, а в черном. На ней было простое черное платье и куртка, похожая на мужскую, с высоким жестким воротником, по сравнению с которым особенно ослепительно и нежно выглядела белоснежная шелковая рубашка, забранная у горла в складки жемчужной брошкой. Маленькая шапочка, затканная серебром, подвязывалась под подбородком лентами, и позволяла любоваться толстыми косами, туго уложенными на затылке. Темный костюм оттенял фарфоровую бледность кожи – признак истинного благородства, и придавал золотистым волосам яркость красного золота.
Сначала Дьюлла старалась следовать за кавалькадой принцессы – Стелла-Гертруда ехала впереди, а за ней подгоняли серых кобылиц леди Бригита и молоденькая леди Равель. Дьюлла могла бы обогнать их без труда, но сдержала свою норовистую лошадку, заставила ее замедлить шаг, а потом и вовсе свернула, предоставив придворным и дальше преследовать несчастных оленей.
Ей не хотелось толкаться среди придворных – чаща так и манила тишиной и покоем. Совсем одна! Без злыдни-принцессы и стрекотуний-фрейлин!
И как давно она не была в лесу!
Она пустила лошадь неспешным шагом и наслаждалась прогулкой. Пахло хвоей и прелыми листьями, и влагой, какая бывает, когда рядом озеро. Дьюлла не ошиблась, и вскоре перед ней раскинулось огромное озеро – длинное, изогнутое полумесяцем, с песчаным пологим берегом. Ах, как хорошо, должно быть, плавать здесь! Она спрыгнула на землю, привязала лошадь к ивовому кусту и залюбовалась зеркальной поверхностью, вспоминая, как они с Риком дурачились в озере Чаши. Впрочем, нет. Дурачилась она одна, а этот бедолага все старался скрыть от нее, как возбужден. Но пройдет год – и они не будут скрывать свою страсть.
И если совсем мечтать – то почему бы вот сейчас, в эту минуту, Рику не выйти из чащи? Он обещал всегда быть рядом. Почему бы не пойти за ней следом?
Дьюлла оглянулась. Словно в ответ на ее мысли из чащи и в самом деле вышел мужчина, держа в поводу коня. Сердце девушки радостно затрепетало, но почти сразу она поняла, что ошиблась – это был не Рик. Это был лорд Клодвин.
– Вот мы и встретились, леди, – сказал он, подходя ближе.
– Не самая приятная встреча, – сказала Дьюлла без обиняков и принялась отвязывать лошадь, чтобы поскорее уехать.
– Неужели, вы бежите от меня? – спросил Клодвин, перехватывая ее руку. – Не бойтесь, вам ничего не грозит с моей стороны, дорогая…
– С чего вы решили, что я боюсь? – спросила Дьюлла небрежно, освобождая руку от его пальцев. – Мне всего лишь наскучила компания.
– Я вам наскучил?
– Вы догадливы, – Дьюлла хотела уже запрыгнуть в седло, но лорд Клодвин перехватил ее за талию.
Лошадь испуганно шарахнулась и затрусила по тропинке прочь от озера, а Дьюлла от души отвесила наглецу оплеуху.
– Ну и ручка у вас, мой ангел, – посетовал лорд, отпуская девушку и потирая щеку.
– Посмейте еще раз прикоснуться ко мне – я вас еще не так отделаю, – пообещала Дьюлла. – Дайте пройти и не попадайтесь никогда мне на глаза, если не хотите, чтобы я пожаловалась на вас брату.
– Как вы жестоки со мной, – произнес лорд Клодвин, давая дорогу. – А ведь я полюбил вас с первого взгляда, как только увидел.
– Да что вы? – саркастически засмеялась Дьюлла. Она собиралась бежать за лошадью, но последние слова ее позабавили. – Значит, с первого взгляда?
– И навсегда, – подтвердил он.
– При нашей первой встрече, влюбленный сэр, вы весьма нелюбезно оттолкнули меня и сказали, чтобы я убиралась с дороги. А влюбились вы позже, когда узнали, что я – Босвел. Ведь король благоволит нашей семье, мы богаты – почему бы не влюбиться?
Она развернулась и бросилась бежать, но Клодвин не отставал:
– Постойте-постойте! – воскликнул он. – Этого не может быть!..
– Может! – крикнула Дьюлла ему через плечо, и ее голос подхватило лесное эхо. – Так что будьте внимательнее к тем, с кем судьба сводит вас в темных коридорах. В следующий раз встретитесь с Принцессой Грёзой и отпихнете ее, приняв за служанку.
– Надо объясниться, – Клодвин бросил коня и в несколько шагов догнал Дьюллу. – Если я так поступил, я обязан вымолить ваше прощение!
– Забудьте, – щедро разрешила ему Дьюлла. – И посторонитесь, если не желаете еще оплеух.
– Вы должны простить меня! Придумайте любое наказание, я выполню! – лорд Клодвин упал на колени, обхватывая Дьюллу кольцом рук.
Он заработал еще одну пощечину, но не двинулся с места. Дьюлла чувствовала, как его ладони поползли по ее бедрам, и это было страшно и противно.
– Я скажу Рику, он убьет вас! – пригрозила она, прикидывая, как избавиться от слишком горячего поклонника, но применять силу не пришлось, потому что у озера появился еще один всадник – и он вел за собой лошадь Дьюллы.
– Нет необходимости обращаться к милорду Босвелу, – раздался такой знакомый голос, и Клодвин вскочил, кланяясь и бормоча извинения, потому что перед ними появился сам король. – Оставьте эту леди, Клодвин, и убирайтесь.
Клодвин выпрямился, одергивая камзол. Лицо у него дергалось, но он принудил себя улыбнуться:
– Повинуюсь, ваше величество, – сказал он. – Не мне соперничать с сюзереном.
Он подхватил своего коня под уздцы и скрылся за деревьями.
– Не слишком разумно юной девушке бродить по лесу одной, – заметил король, проводив Клодвина взглядом. Спешившись, его величество привязал своего коня и лошадь Дьюллы, а потом указал на озеро: – Вы хотели побыть наедине с этой красотой?
Дьюлла не сводила с него глаз. После встречи с лордом Клодвином, и король вызывал у нее подозрения. Она и в самом деле была слишком беззаботна, решив, что в королевском лесу так же безопасно, как и в лесу Свона.
– Я не совсем поняла, о чем говорил лорд Клодвин, когда уходил, – сказала она настороженно. – И почему вы здесь без свиты?
– Сказать честно, я тоже искал уединения, – ответил король. – А встретил вас. И очень вовремя встретил, не находите?
– Уверена, что мне ничего не грозило. Вряд ли лорд Клодвин безрассуден настолько, что осмелится вызвать гнев моего брата.
– Вы правы. Но не хотите спуститься к воде? Тогда можно рассмотреть каштаны – они растут на той стороне. Они были старыми еще во времена моего деда.
– Нет, благодарю, – живо ответила Дьюлла. – Вы хотели уединения – и я не стану вам мешать.
– Не бойтесь! Вам ничего не грозит с моей стороны!..
Король произнес те же самые слова, что и лорд Клодвин, и Дьюлле стало смешно. Неужели все мужчины одинаковы? А ведь Рик ее предупреждал…
– На самом деле, я искал вас, – продолжал король. – Хотел поговорить с вами наедине, и тут вы предоставили мне такую замечательную возможность…
– Поговорить? В этом нет необходимости, сир.
Она уже схватилась за луку седла, но следующие слова короля заставили ее передумать:
– Вы помните свою мать? Леди Ловис?
Дьюлла оглянулась, а потом погладила лошадь, собираясь с мыслями.
– Ваше величество хотели поговорить о моей матери? – спросила она. – Вам же все известно. Мой брат честно написал вам обо мне. Я должна поблагодарить вас за то, что вы признали меня Босвел и разрешили называться леди Шер. Но, думаю, мой брат уже высказал нашу общую благодарность?
– Я знал вашу мать, Дьюлла, – сказал король, и такое простое обращение заставило девушку недоуменно вскинуть брови. – А вы ее помните?
– Н-нет…
– Сколько вам было лет, когда она умерла?
Он медленно пошел к озеру, и Дьюлла потянулась за ним, как на веревочке, хотя только что была полна решимости уехать.
– Признаться, я совсем не помню своей матери, – сказала она. – Рик говорил, что она была красивой…
– Очень красивой, – коротко подтвердил король.
– Но меня растила кормилица, так что я ничего не смогу вам рассказать…
– А ваш отец? – спросил король, подбирая камни на берегу и забрасывая их далеко на середину озеро. – Милорд Вальдерик не вызнал, кто он?
– Лорд Баджо Шер, – не сдержала улыбки Дьюлла. – Вы сами любезно это подсказали.
– Лорд Баждо Шер был не очень хорошим человеком, – сказал король, – правда, жил милосердно недолго, и хотя бы своим именем послужил королю и вам. Но я говорю о вашем настоящем отце.
Дьюлла скрестила на груди руки, задумчиво глядя, как по глади озера расходятся круги от очередного упавшего камня.
– Вряд ли мы об этом узнаем, сир, – сказала она. – Рик говорил, что единственный документ, который мог бы приоткрыть эту тайну, сгорел вместе с нашим домом. Но если вы проявили ко мне такую несказанную милость, надо ли думать о старых тайнах? Оставим их в прошлом.
– Вы сейчас говорите не как юная девушка. Я не слышу горечи в ваших словах, не слышу обиды. Вы не держите зла на отца? За то, что он бросил вашу мать?
– Бросил? – Дьюлла тоже подняла камень и швырнула его в воду.
Король проследил полет голыша и присвистнул – камень Дьюллы упал почти там же, где и его.
– Мы не знаем, что там произошло, – сказала девушка. – Так какой смысл обижаться или гневаться? Зачем судить тех, кто уже не сможет оправдаться?
– Вы были счастливы в детстве? – последовал новый удивительный вопрос.
– Да, сир, – немедленно ответила Дьюлла. – Но еще больше счастья я испытала, когда встретила милорда Босвела. А теперь еще и вы обласкали меня – порой мне кажется, что вся моя жизнь – чудесная сказка.
– Вы достойны сказочной жизни, – сказал король пылко.
Дьюлла посмотрела на него искоса, и он погрозил ей пальцем:
– Я же сказал, что вам нечего меня бояться. Вы не верите королевскому слову?
– Главное, чтобы ему верили вы, – сказала Дьюлла, опустив ресницы.
Шутка понравилась, и король от души расхохотался.
Они прошли по песчаной косе, разговаривая о Своне, о детстве Дьюллы, о ее жизни во дворце. Постепенно девушка перестала бояться – похоже, что королю и в самом деле было интересно все, что с ней происходит. Особых слов заслужил Рик.
– Босвел – сама верность во плоти, – сказал его величество, когда Дьюлла снова поблагодарила его за свое имя. – Это – малая услуга за все то, что эта фамилия сделала для короны.
– Рик очень предан вашему величеству.
– Я знаю, – король посмотрел на Дьюллу необычайно тепло. – Но мне жаль бедолагу Вальдетюра, и жаль, что вы не встретились с ним. Он так же выделялся своей красотой среди мужчин, как вы – среди женщин.
– Не в красоте счастье, – заметила Дьюлла.
– И это мне говорит прекраснейшая из женщин! – засмеялся король. –Признайтесь, сейчас вы кокетничаете.
– Вовсе нет, – Дьюлла посмотрела королю в глаза. – Для меня телесная красота ничего не значит, если она не подкреплена красотою душевной. И если выбирать, я предпочту ум, а не красоту.
– Это молодость говорит вашими устами, – вздохнул его величество, отворачиваясь. – Вы еще молоды, и не знаете всю силу красоты.
Песок под ногами стал влажным и вязким. Внезапно Дьюлла провалилась по щиколотку и ахнула от неожиданности, едва не потеряв равновесие. Король оказался достаточно проворным и подхватил ее, не дав упасть.
– Пойдемте-ка обратно, – сказал он, поддерживая девушку. – Я и так похитил слишком много вашего внимания.
– Мне было очень приятно ваше общество, – возразила Дьюлла. – Признайтесь, что сейчас вы просто кокетничаете.
– Дерзкая девчонка! – воскликнул король, и в уголках глаз обозначились смешливые морщинки.
– Пусть его величество простит меня. Это была не дерзость, а глупость…
Резкий окрик заставил их посмотреть на ивы, возле которых оставались лошади.
– О! Это Рик! – обрадовалась Дьюлла.
– В самом деле, – признал король. – Он тоже нас заметил.
Появление Рика заставило сердце Дьюллы забиться быстрее, но уже в следующую секунду она нахмурилась. Кузен бросил коня, даже не привязав, и теперь бежал по берегу навстречу к ним, и лицо у него было мрачнее грозовой тучи.
– Что-то случилось? – переполошилась Дьюлла. – Он сам на себя не похож!
– Сейчас узнаем, – король тоже был встревожен.
Несмотря ни на что, Дьюлла не могла не залюбоваться Риком. Он бежал легко и красиво, как не смог бы бежать, наверное, и здоровый человек. Он даже не запыхался, когда поравнялся с ними, и сразу схватил Дьюллу за руку, оттаскивая от короля.
– Что-то случилось? – спросил его величество.
Рик был бледен, как смерть, и заговорил сквозь зубы:
– Напоминаю вам, что Дьюлла – моя сестра.
– Хм… я не забыл об этом.
– Рик, что ты… – начала Дьюлла, но он жестом приказал ей замолчать.
– И мы сейчас же покидаем охоту и ваш замок.
– А! – король начал кое-что понимать и хмыкнул. – Уважаю ваше решение. Но неужели вы лишите это милое создание сегодняшнего праздника? Будет музыка, и танцы, и повара расстарались приготовить…
– Прошу простить, – Рик кивнул и потащил Дьюллу прочь.
– Да подожди же… – попыталась она объясниться.
– Как вы волнуетесь за сестру, Босвел, – сказал им вслед король. – Вы не доверяете своему сюзерену? Девушка не хочет уходить. Оставьте ее.
Рик остановился, но руки Дьюллы не выпустил.
– В деле чести моей сестры, сир, – сказал он, оборачиваясь к королю, – я никому не доверяю. Даже самому себе.
– Ого! Громко сказано. Вы обвиняете меня в покушении на честь?
Дьюлла вскрикнула, но мужчины не обратили на нее никакого внимания. Она пыталась разжать пальцы Рика, обхватившие ее запястье, но он держал ее железной хваткой.
– Что же вы замолчали? – спросил король.
– Рик, не говори сгоряча, – зашептала Дьюлла, которой стало страшно до дрожи в коленях. Она впервые видела кузена таким – лицо его потемнело, глаза горели мрачно, и на короля он глядел безо всякого почтения, пропустив мимо ушей ее мольбы.
– Даже думать об этом не хочу, – сказал он веско. – Но если ваше величество решили сделать из моей сестры альковную игрушку, я этого не позволю, пусть даже придется вас убить.
– Боже! – простонала Дьюлла, закрывая лицо ладонью.
– Вы забываетесь, – сказал король, и сказал это вовсе не шутливо.
– А на что вы рассчитывали? Что я буду смотреть на ваши игры? – не остался в долгу Рик.
– Замолчите, пожалуйста, замолчите оба! – закричала Дьюлла, бросаясь Рику на шею. – Его величество выше всех подозрений! Не обвиняй его! Мы всего лишь беседовали… Моя лошадь убежала, и его величество любезно ее поймал, – она посмотрела на короля, взглядом умоляя поддержать ее. Она умышленно промолчала о лорде Клодвине, потому что чувствовала, что Рик, в его нынешнем состоянии, может найти и доказнить. – Простите резкость моему брату, сир. Он волнуется за меня, вы же будете милосердны и не накажете за любовь?
Король подумал и кивнул, и грозная складка между бровей разгладилась.
– Разрешите нам удалиться? – продолжала Дьюлла. – Благодарю за честь, что вы оказали мне, и за внимание, и за доброту, но сейчас нам с Риком лучше кое-что выяснить.
Король снова кивнул:
– Конечно, леди Шер. А я вернусь к своим людям. Наверняка, меня уж потеряли…
Дьюлла торопливо поклонилась и повела кузена прочь.
– Ты вел себя, как медведь Рик! – набросилась она на него, едва они оказались под сенью рябин, которыми густо порос край оврага, доходившего почти до озера. – Учил меня почтительности, а сам разговаривал с королем, как будто он тебе дровосек из дремучего леса!
– Он обнимал тебя, – процедил Рик сквозь зубы, и глаза у него стали совсем черными.
– Он поддержал меня! Я подвернула ногу, и он поддержал! А ты поторопился увидеть зло там, где его не было! Поверь, не было сказано ни единого оскорбительного слова. Мы говорили о моей матери, он спрашивал, как мне жилось с тобой, а теперь – в замке…
– Нельзя так доверять мужчинам, – Рик схватил ее за плечи и встряхнул – не сильно, но Дьюлла поморщилась. – Пойми, – увещевал он, – король – всего лишь мужчина.
– Похоже, ты считаешь, что благородство – только твое качество! – сказала Дьюлла в сердцах, уже и сама распаляясь от гнева. – Может, прекратишь трясти меня? Благородный рыцарь?
Рик вздрогнул от этих слов и сжал плечи девушки еще сильнее.
– Нет, – сказал он жестко, – я совсем не благороден, потому что думаю только о грехе, – а в следующее мгновение поцеловал Дьюллу – жарко, напористо, заставив ее раскрыть губы, и коснувшись языком ее языка.
37. Рябины сохранят тайну
Поцелуи под рябинами были прямой дорогой к преступлению, и Рик, обуздав себя неимоверным усилием воли, оторвался от кузины.
– Видишь? – сказал он хрипло. – Даже я, твой брат, не могу противиться твоим чарам, что уж говорить о других мужчинах…
Он хотел испугать ее, чтобы поняла силу страсти, одумалась, и теперь не отрываясь смотрел в лицо кузины – такое прекрасное, белое и розовое, с алыми, будто кровь, губами. Она стояла перед ним, закрыв глаза, и молчала, а потом коротко вздохнула и подняла ресницы.
Испугать не получилось – Рик увидел это в зеленых глазах, глубоких, как лесные озера. В них не было страха, а только нежность, желание и… любовь…
– Меня не интересуют другие мужчины, – ответила Дьюлла, обнимая его за шею. – Их просто не существует. А ты знаешь, что вилланы верят, что рябина – дерево влюбленных? Говорят, кто целуется под ним – приносит клятву верности в любви перед духами земли. Такие клятвы нарушать нельзя.
– Церковь не разрешает клятвы перед духами, – сказал Рик, а руки его уже сами легли на тонкую девичью талию – оглаживая, сдавливая.
– Тогда ты поклялся мне, – Дьюлла привстала на цыпочки, почти дотянувшись губами до его губ. – А теперь поцелуй меня еще раз, чтобы я поверила, что все это мне не приснилось.
Но Рик покачал головой, хотя сердце уже билось неровными толчками, и тело требовало близости.
– Невозможно, – прошептал он, потому что голос внезапно перестал слушаться, – Если поцелую, то этим все не закончится. Когда смотрю на твое лицо – теряю разум. А это опасно…
– Тогда я отвернусь, – и она, в самом деле, отвернулась.
Но как будто от этого стало легче!
Ангел лишь по виду, Дьюлла оказалась сущим бесенком, и тут же потерлась о Рика ягодицами – очень чувственно, медленно, и выдержать эти прикосновения, и остаться спокойным не было никакой возможности.
– Что это ты делаешь? – еле выговорил он.
– А на что это похоже? – она сдержала обещание и не повернула головы, но и двигаться не перестала.
Рик схватил ее за бедра, прижимаясь крепче. Надо отпустить, немедленно отойти, но где отыскать силы, чтобы бороться с желанием? Он пытался напомнить себе о рыцарской чести, но отпустить Дьюллу не смог. Наверное, потому что она не желала его отпускать. Что значила по сравнению с ее властью власть Стеллы-Гертруды? Все равно, что сравнивать бурю с легким дуновением ветерка. Рик подумал о принцессе и тут же забыл, потому что Дьюлла завладела его руками, заставляя прижать ладони к ее корсажу и провести снизу вверх. Он не сразу разгадал хитрость, а когда все понял – было поздно, потому что ощутил шелковистую нежность женской груди – манящую, заставляющую кровь кипеть. Непонятно, когда невинная пташка успела ослабить корсаж, но Рик и правда закипел – особенно когда она потерлась о его ладони грудью, и он почувствовал, как отвердели ее соски.
– Ты мучаешь меня… – прошептал он, лаская ее грудь уже без стеснения.
– Я люблю тебя, а мучаешь нас ты, – ответила она и всхлипнула, когда он легко сжал ее соски большими и указательными пальцами. – Сегодня ночью ты был не так жесток…
– Сегодня ночью? Но мы не виделись…
– Виделись, – ответила она, продолжая чувственные движения бедрами, и Рик невольно подстроился под этот сладостный ритм. – Ты приходил ко мне во сне, и был совсем не так робок…
– Во сне? – он понимал, что девчонка вовлекает его в весьма опасную игру, но остановиться уже не мог.
Пышные заросли скрывали их, и казалось, что на всем свете остались только одни двое, и больше не было никого – ни короля, ни принцессы, ни кого-то из придворных или вилланов.
– Тебе интересно, что ты делал со мной во сне? – спросила Дьюлла и подняла руки, отчего груди подпрыгнули и окончательно выскочили из своего гнездышка. Она гладила Рика по затылку, перебирая пряди волос, и ждала ответа. – Интересно? Рассказать?
– Д-да… – выдохнул он.
– Но ты вел себя так неприлично… – произнесла она шепотом. – Рассказывать все?
– Да… – он прижимался к ней все крепче, ощущая членом ложбинку между упругими полушариями.
Дьюлла попыталась незаметно приподнять свою юбку, но он ей не позволил, потому что тогда точно не смог бы сдержаться, а она словно нарочно говорила низким тягучим голосом, дыша порывисто и сладострастно всхлипывая.
– Мне снилось, будто я лежу в постели, – говорила она, – и ты ложишься рядом, и на тебе нет одежды – как когда мы купались в озере. Потом ты кладешь руку мне на грудь – как сейчас, а я ласкаю тебя… Сначала медленно, а потом быстрее, быстрее, – и она, в подтверждение своих слов задвигалась быстрее, ударяясь бедрами о его бедра. – И ты был там такой горячий, такой твердый… Я сжимала тебя все сильнее, а потом ты повалил меня на спину… сам лег сверху… и я почувствовала тебя внутри… О-о! Это восхитительно! Еще меня!.. Еще, Рик!..
Чтобы не застонать, он вцепился зубами в жесткий воротник охотничьей куртки Дьюллы. Еще удар! Еще! Пусть и так – не до конца, но он мог получить наслаждение, хотя бы прикасаясь к ней, ощущая ее всем телом, пусть и через одежду.
Дьюлла умышленно или нечаянно подыгрывала ему – издавая приглушенный всхлип всякий раз, когда он подавался вперед, и это возбуждало еще больше. Это сводило с ума, стоило только представить, как бы она стонала, возьми он ее по-настоящему.
– Не могу… больше… – еле выговорил Рик, и вдруг она схватила его за руку и взяла в рот его палец, облизнув, как леденец.
Рик не выдержал. Разрядка пришла, как вспышка, как освобождение, как головокружительное падение. Он дернулся всем телом и гортанно вскрикнул, позабыв об осторожности. Дьюлла что-то шептала – горячо, быстро, захлебываясь словами, но Рик не понимал ни слова.
Он упал на колени, не выпуская ее из объятий, прижавшись к ней щекой и вдыхая аромат духов, которым были пропитаны ее одежды. Сердце бешено стучало, и во всем теле ощущались сладостные тяжесть и усталость. Рик тяжело дышал, приходя в себя, а тонкие пальцы Дьюллы нежно гладили его руки. Он опомнился и отпустил ее, уперевшись ладонями о землю.
Дьюлла тут же встала на колени рядом с ним и обняла, и Рик услышал, наконец, что она говорила.
– …какого счастья ты лишаешь нас, – шептала она, гладя его по затылку, по щекам, опаляя дыханием губы. – Если бы ты только позволил… Ведь всё это не по-настоящему…
– Боюсь, тогда я бы умер от наслаждения… – сказал Рик, прижимаясь лбом к ее виску. – Дай мне немного времени… я еще не понял, где нахожусь – на земле или на небе…
– Рик, Рик! – она чуть не плакала. – Ведь нам так хорошо вдвоем!
– Слишком хорошо, – ответил он, гладя ее рассыпавшиеся косы. – Так хорошо, что в это невозможно поверить. А ты – настоящая колдунья. Так распалить одними словами…
– Мне ужасно тебя хочется, – она принялась покрывать его лицо быстрыми, обжигающими поцелуями, – сделай со мной то же, что делал тогда, в замке… Я мечтаю об этом!..
Откуда только силы взялись – Рик обхватил ее за талию и поцеловал жадно, свирепо – сначала в губы, потом в шею, а потом в грудь.
– Сильнее!.. – подсказывала ему Дьюлла, поводя плечами. – Целуй меня сильнее!..
Но где-то совсем рядом хрустнула ветка, и любовники пришли в себя. Они оглянулись одновременно, и прислушались, но в лесу было тихо. Очень тихо, даже птицы не пели.
– Это ветер, – произнесла Дьюлла дрожащим голосом.
– Хорошо, если так, – ответил Рик, но страсть уже схлынула, и он поднялся на ноги и помог подняться Дьюлле. Теперь стало холодно и стыдно. Он не мог смотреть в глаза кузине. Позорное поражение своим собственным страстям. Предостерегал от других мужчин, а сам набросился на нее, как дикий зверь. – Мы неосторожны, – сказал он, отряхивая платье Дьюллы. – Нам надо держаться подальше друг от друга. Будь стойкой, пожалуйста. Потому что я уже не могу тебе противиться…
– А надо ли? – спросила она грустно.
– Помни уговор, – сказал он и стал вдвойне омерзителен сам себе – лицемер, который поучает и грешит.
– Ты связал меня этим уговором, как веревками с терновыми шипами, – пожаловалась Дьюлла, застегивая брошь на рубашке, подбирая волосы и повязывая ленты шапочки. – Видеть тебя и не иметь возможности поговорить с тобой, прикоснуться к тебе, поцеловать – это мучение.
– Я чувствую то же самое, – сказал Рик, поправляя ворот ее куртки, чтобы не были заметны красные следы от его поцелуев на белой девичьей шее. – Но давай подождем. Ты еще очень юна и неопытна, я не имею права губить тебе жизнь.
– Ты мог бы сделать меня счастливейшей на свете, – надула она губы в детской гримаске. – Но вместо этого предпочитаешь, чтобы мое сердце кровоточило. Коварный, так я люблю тебя еще больше.
Рик не выдержал и рассмеялся.
– Еще и смеешься надо мной, – произнесла Дьюлла удрученно.
– Не над тобой, – поспешил он ее успокоить. – Просто никогда меня не называли мастером по завоеванию женских сердец.
– Знаешь ли ты сам себя? – спросила она с таким важным и многозначительным видом, что впору было рассмеяться еще раз.
– Ты прекрасна, даже когда поучаешь, – сказал он. – А теперь постой здесь пару минут, мне надо отбежать на несколько шагов. Обещай, что не двинешься с места?
– Обещаю, – что же мне еще делать, дернула она плечом. – Но мог бы и не убегать, как будто я не знаю, что с тобой произошло…
Рик предпочел не отвечать на это и поспешно скрылся в зарослях, доставая из рукава платок и расстегивая поясной ремень. Рядом с этой девчонкой он и сам превращался в юнца, который кончает от одного лишь прикосновения.
Он привел себя в порядок быстро и воровато, мучаясь угрызениями совести. Разве Дьюлле надо знать эту сторону жизни? И чем он лучше развратников, за которыми она наблюдала, когда жила в лачуге?
Дьюлла разгадала его сомнения сразу же, как только он вернулся.
– Только не стыдись! – сказала она почти гневно, останавливая его и заставляя посмотреть в глаза. – Это было волшебно! Это прекрасно! Я рада, что могу доставить тебе удовольствие, и не вижу в этом ничего постыдного. Когда любишь, стыда нет. Любовь очищает все.
Рик не успел ей ответить, потому что где-то в чаще протрубил рог, оповещая, что охота закончена, и охотников ждут в замке.
Они вернулись не самые первые, и не последние, и никто не обратил на них внимания. Фрейлины принцессы отправились сопровождать свою госпожу до ванной комнаты, а потом им позволено было и самим переодеться.
До поздней ночи звучали песни менестрелей, придворные угощались жареной дичью, а король пребывал в прекрасном расположении духа – весело шутил с дочерью и ел за троих.
К концу праздника Дьюлла едва стояла на ногах, но когда Рик шепнул, что будет ждать ее в портике, усталость сняло, как рукой. Она едва дождалась, пока принцесса отбудет к себе в спальню, а потом разрешит фрейлинам удалиться. Леди Ровене хотелось поболтать, но Дьюлла сослалась на головную боль и улизнула проворно, как мышка. Леди Кандида уже дремала, и девушке даже не пришлось выдумывать причину своему отсутствию.
Рик встретил ее в темноте, и Дьюлла сразу оказалась в его объятиях.
– А кто же говорил – «договор», «прояви стойкость», и все такое? – зашептала она, когда он принялся целовать ее, но сама не сделала ни единой попытки освободиться, разрешая ему и поцелуи, и смелые ласки, когда он нырнул рукой в вырез ее платья.
– Сам не знаю, что творю, – он отстранился, тяжело дыша. – Я уже не могу без тебя. Только видел – и снова тянет.
– Тогда к чему нам расставаться?
Рик хмыкнул и потер лицо ладонями:
– Бог мой, Дьюлла, ты хочешь, чтобы я совсем потерял голову?
– Беда с вами, с умными мужчинами, – ответила она, шутливо капризничая. – Честное слово, иногда думаешь, что голова у вас – что-то совершенно лишнее. Лучше бы ты и правда потерял ее.
Рик промолчал, и Дьюлла извинилась, сообразив, что сболтнула лишнее. Его брат, Вальдетюр, остался без головы после последнего сражения.
– Прости, Рик, – сказала она покаянно. – Совсем забыла про войну… Я такая глупая…
– Ты не глупая, – он гладил ее руку, ласкал тонкие пальцы, ладонь, запястье. – Но будь поосторожнее с королем… Ты наивна, невинна и очень… желанна. Я понимаю его величество. Слишком хорошо понимаю. Я чуть с ума не сошел, когда не увидел тебя среди фрейлин принцессы, а потом – когда увидел, как король обнимает тебя.
– Не волнуйся, – сказала она серьезно. – Я никогда не дам повода, чтобы ты погиб на глупой дуэли, и никогда не дам королю повода думать о чем-то предосудительном. Я же не дурочка.
– Никогда тебя такой не считал, – Рик встал перед ней на колени, обняв за талию. – Ты – совершенство. В тебе все прекрасно – и тело, и ум, и душа. Но при всех своих достоинствах, ты не властна над мужскими желаниями. Небеса создали тебя, чтобы внушать любовь, чтобы сводить с ума, и с этим ты ничего не поделаешь. Твоя красота – она как водопад, как лавина, как землетрясение. Ей невозможно противиться…
Дьюлла слушала, играя прядями его волос. Сейчас все в ее душе пело от нежности – вот он, настоящий Рик. Ее Рик. И он принадлежит только ей, никому больше. Но все же, последние слова ее задели.
– Ты тоже любишь меня лишь за красоту? – спросила она.
– Нет, – Рик посмотрел ей в лицо и заговорил страстно, блестя глазами, но сжимая ее руки целомудренно-нежно. – Да, ты прекрасна, как фея, и я ничего так не хочу, как сделать тебя своей, но еще ты – моя малиновка, моя певчая пташка. Ты согрела своими песнями мое сердце. Ты – мое творение, я огранил твои таланты, создал этот бриллиант – как я могу не любить то, что создал сам?
– Тогда не позволяй своему созданию достаться другому, – прошептала Дьюлла, тронутая до глубины сердца. – Возьми меня сейчас. Уедем в Свон, бросим все…
– Нет, это невозможно, – Рик прижался лбом к ее шее, вдыхая аромат девичьего тела – такой упоительный, сладкий, в сто раз слаще запаха любых роз.
– Если ты не хочешь… – начала Дьюлла так трагично, что он не выдержал и рассмеялся.
Она вспыхнула и закусила губу, готовясь расплакаться.
Рик привлек ее к себе, укачивая и целуя в висок.
– Ты знаешь, что я хочу этого больше всего на свете, – шептал он ей на ухо. – Но я дал тебе слово, если помнишь. Там, в замке Свон. И нарушить его было бы низко. Разве я могу поступить так со своей пташкой? Со своей малиновкой?
