Текст книги "Невесты Тумана (СИ)"
Автор книги: Надежда Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
– Это она! Я знаю! Это она разгневала Богов, отказавшись последовать за Фреахольмом! – указующий перст Бьорна упёрся в растерявшуюся Геби.
И началась травля.
Геби услышала крики разъярённой толпы и кинулась бежать. Теперь за ней гнались все, кто был на берегу. Страх подхлестнул и удвоил её силы. Сердце, казалось, бьётся где-то в горле. Куда бежать? Везде её могла настичь волна людской ненависти, умело направляемой Бьорном. Спрятаться было негде, а в темноте ещё и ноги поломать можно. Тогда уж точно…
Геби бежала прочь от посёлка. Вот уже видны первые стволы сосен, вот уже тень спасительного леса. Нет, нужно свернуть с гладкой дороги, иначе её проще будет догнать, и она с разгону вломилась в колючие кусты, растущие по бокам лесной тропинки. Затрещала ткань её одежды. Преследователи поотстали, пробираясь через чащобу, но и ей бежать стало намного тяжелее. Сзади уже мелькали освещаемые факелами силуэты преследователей. Голоса погони слышались всё ближе и ближе.
Геби чувствовала себя оленем, которого свора собак загоняет прямо под стрелы охотников. Но если у оленей были острые рога, на которые можно было поддеть зазевавшегося охотника, чтобы подороже продать свою смерть, то у Геби не было ничего. И силы её были на исходе. "Еще немного я пробегу и всё! "– мелькнуло у неё в мыслях, когда она споткнулась и со всего разбега стала падать в ночную темень…
Когда она открыла глаза, был уже день. Точнее, позднее утро, солнце ещё не достигло зенита. Геби долго не могла понять, чего не хватает в этом небе и что её так настораживает. Потом вдруг поняла, что именно. Небо ничего не заслоняло: над ней не было веток. Везде была густая трава, ростом выше пояса.
"Странно, бежала я по густому лесу, а оказалась тут… "
Геби стала осторожно выглядывать из травы, потом, осмелев, встала во весь рост. Вокруг не было видно ничего, кроме этой высокой травы. Она стояла посреди луга. Только на горизонте темнел лес. Но не сосновый, по которому она бежала ночью. Повертевшись вокруг своей оси, найдя в серой дымке облаков тусклый солнечный диск и прикинув на глаз, куда ей стоит идти и куда НЕЛЬЗЯ ни в коем случае, Геби двинулась по траве в сторону полосы леса. Там она себя будет чувствовать уютнее, чем на лугу, где она видна, как на ладони.
До леса она дошла не скоро – трава путалась в ногах, жёсткие колоски резали кожу и кололи ступни даже через туфли. Она пожалела, что так и не научилась ходить в деревянных башмаках, в которые были обуты женщины из поселения покойного конунга.
Однако чем дальше она шла, тем больше её угнетало одно: с такой скоростью, идя всё время прямо, она должна была обязательно выйти к морю. Остров можно было обойти по контуру за день, считая даже скалы. Ну, уж к людям точно выйти, хоть это и опасно. А вместо этого она углублялась в лес. Но на острове такого леса никогда не было! Странно! Очень странно!
Лес был древним, она сразу это поняла. Некоторые деревья были не меньше, чем в четыре – пять обхватов. Их кроны терялись в гуще ветвей так, что было не разобрать, где заканчиваются одни ветви и начинаются другие. Под такими деревьями было темно даже днём… а что будет ночью, Геби не хотелось и думать. Главное, не стоять на месте, не останавливаться. Исключение она сделала только в малиннике, поев мелких, сладких ягод. Хорошо, но мало. Она собрала их в подол, уже не боясь испачкаться: снявши голову, по волосам не плачут!
Присев к стволу сосны, Геби медленно стала выбирать ягоды из подола: под них так хорошо думалось, хотя и мысли были невесёлые…
"Ну, хорошо. От одной напасти избавилась… Жива, цела и невредима… Думаем, как быть дальше. Места незнакомые, кто тут живёт – тоже неизвестно. Хотелось бы верить, что я не попаду из огня да в полымя… "
Ягоды закончились, Геби встала, отряхнула подол и пошла дальше.
"Целый день брожу по этому лесу, а выхода не видно и близко. Скоро солнце сядет… А тут, наверное, и волки есть… Спать придётся на дереве. Нужно засветло найти подходящее… "
Подходящих деревьев не было. На всех деревьях нижние ветки росли на высоте нескольких метров, на которые Геби взобраться не могла, сколько не пыталась… Огонь, которого боятся звери, Геби разжечь тоже не могла. Ситуация была безвыходной. Когда окончательно стемнело, Геби остановилась под огромным буком, посмотрела, нет ли поблизости чьей-то норы или логова, устроилась между корней и закрыла глаза. "Господь милосердный, не остави рабу твою… "
Среди ночи её разбудил высокий протяжный звук. Геби подскочила и прислушалась. Звук повторился…
"Волки! Что делать, Господи?! "
В испуге Геби подскочила с места. Прислушалась. Вдалеке послышалось испуганное конское ржание, затем рёв звериных глоток и ржание, перейдя в сиплый стон, смолкло. От страха слёзы снова навернулись на глаза Геби, но с места она не двигалась: ночной лес и без того пугал каждой веткой, каждым шорохом. А волки, надо полагать, сейчас другим заняты… вот, слышно, как рычат, грызутся за добычу! Она ещё глубже забилась под длинные корни и провалилась в тяжёлый сон…
Геби проснулась от сопения над ухом. "Они меня нашли… И после всего того, что я пережила, мне предстоит быть съеденной волками в незнакомом лесу… Господи, каково это, быть растерзанной зверями?.. "Геби тяжело вздохнула, но сил подняться и дать отпор не было. "Перед смертью не надышишься… "И вдруг она услышала запах, к которому привыкла с детства.
Запах конского пота!
Она осторожно открыла глаза и увидела перед собой два огромных конских копыта. Покосивши глазами вверх, Геби увидела и всю лошадь. Поводья болтались до земли, но всадника не было ни верхом, ни где-то поблизости.
"Ну и напугал же ты меня, паршивец! Я уже с жизнью прощалась!.. "
Большущий, мягкий храп обнюхивал её, широко раздувая ноздри и фыркая. Габриэла начала медленно приподниматься с земли. При первом её движении вороной гигант отпрянул и хищно прижал уши, готовясь защищаться.
– Лоша-а-адка… – заворковала Геби, поднимаясь на ноги. И куда делась её слабость! Конь смотрел на Геби, а та, продолжая говорить что-то нежное и успокаивающее, наконец, встала. Вороной, отступая на то расстояние, на которое подходила к нему Геби, оскалил два ряда зубов, с крупную фасолину каждый.
– Не бойся… Хоро-о-оший… Сла-а-авная лоша-а-дка! Тихо-тихо… Ти-и-хо… Ну? Подойди, не бойся. Я сама тебя боюсь…
Она делала шаг за шагом, подходя к коню всё ближе и ближе. Наконец ей удалось схватить повод. Конь попытался мотнуть головой, но Геби резко дернула повод вниз. От такой наглости конь замер, жуя ушибленными дёснами, а Геби быстро перехватила его узду под самую челюсть, по-хозяйски похлопала его по мощной шее, почесала за ухом, расправила длинную чёлку.
– Вот так… Ха-аро-о-оший, ха-аро-о-ший… Ай, молодец! Краса-авец…
Конь и в самом деле был красавцем. Габриэла знала толк в лошадях, её отец недаром славился на всю округу своей конюшней. Но такого красавца не было даже у него. Да за то, чтоб случить хоть пару кобыл с таким конём, отец не задумываясь бы отдал всех остальных, и считал бы, что заключил удачнейшую сделку! А какие жеребятки бы получились, если бы случить такого коня… да хотя бы с Булавкой. Ах, да! Булавку уже не вернуть – она одной из первых стала добычей Фреахельда. Геби встряхнула головой, отбрасывая мысли о несбыточных планах и стала разглядывать свою находку.
Большая голова с фиолетовыми глазищами, изящная, но мощная шея, широченная спина. Дорогая сбруя, красивое седло с серебряной инкрустацией, блестящий вальтрап с гербом. Всё это могло принадлежать только ОЧЕНЬ богатому человеку. На крепких ногах коня были железные ногавки с шипами, что наводило на мысль о том, что хозяин такого коня был воином. Может, даже рыцарем. Однажды к отцу Геби приезжали такие люди… они покупали у него лошадей… Мачеха тогда быстро загнала её домой и заперла в самой дальней комнате без окон, даже не дав разглядеть господ рыцарей как следует. Геби просидела под замком весь день, пока те не уехали…
Геби решила, что раз такой красавец-конь ходит по лесу, да ещё в полной боевой сбруе, значит, он потерялся. Выходит, кроме викингов, на острове живёт ещё кто-то. Только вот почему их не было видно на таком крохотном островке?!
– Ну, что, красавец, где твой дом? Идем домой! Домой!
Геби повела коня, но тот, сделав пару неуверенных шажков, остановился. Геби снова потянула повод, но конь не сдвинулся с места, издав какой-то непонятный звук. Как показалось Геби, жалобный. Геби внимательнее присмотрелась к ногам коня.
Причина хромоты коня заключалась в передних ногах: над ногавками были кровавые и уже загноившиеся раны, ноги опухли, а слетевшиеся на пиршество кровососы ещё больше усугубляли страдания прекрасного животного. Зализать раны коню мешали всё те же шипастые ногавки.
– А-а, ясно. Ну, ладно, сейчас придумаем что-нибудь.
Геби медленно подвела хромающего коня к дереву, закрепила повод и подошла к ноге с огромным копытом.
– Только, чур, не лягаться! – предупредила она коня, затем подхватила его ножищу и уложила себе на колени, как это делают кузнецы. Расстегнув ногавку и отшвырнув подальше, Геби сняла жирных слепней и осмотрела рану. Похоже, что ногавку не снимали неделю! Вся нога была горячей и опухшей. Геби отпустила ногу коня.
– Та-ак! Отдохни пока, а я сейчас поищу, чем тебе помочь.
Порыскав по полянке, Геби нашла нужную траву. Помяв её в руках, чтобы пошел целебный сок, она вернулась к коню. Оторвав от подола нижней юбки оборку, она прибинтовала траву к ране. Конь дрожал, но не сопротивлялся лечению. Проделав ту же манипуляцию со второй ногой, Геби сняла ногавки и с задних ног. Под всеми четырьмя ногавками прятались кокетливые белые "носочки "и длинные прядки волос, закрывающие копыта.
– Вот так. Наверное, седло с тебя тоже долго не снимали? Это сколько же ты по лесу бегаешь, а?
Геби стала снимать с широкой конской спины тяжеленное седло. Конь, почувствовав облегчение от давящих подпруг, отряхнулся и стал валиться на бок. Геби с седлом в руках только и успела отпрыгнуть в сторону от взвившихся вверх копыт. Сначала Геби показалось, что конь бьётся в судорогах, но всё оказалось гораздо прозаичнее – эта туша таким способом решила почесать себе спинку… Геби хмыкнула, положила седло наземь, и, когда конь поднялся на ноги, смахнула с него грязь и стала тереть вороную спину пучком жёсткой травы. Конь дёргал кожей и довольно фыркал.
К седлу были приторочены две кожаных сумы. Только сейчас Геби решила в них заглянуть. В одной из них лежали большие перчатки, книга с непонятными рисунками, но не Библия уж точно. Какие-то безделушки… Холщевый мешочек с сухарями и высушенными дольками яблок! Это уже хорошо! Геби жадно запихнула сухарик в рот и стала смотреть дальше. Бурдючок с вином… Геби понюхала и отшатнулась: чистый уксус! Она продолжила поиски в седельных сумках.
Одежда. Мужская. А что, если… Парню не так опасно гулять одному по лесу. Если кто её и увидит, может подумать, что чей-то пастух или конюх выгуливает коня… Оно, конечно, грех для женщины в мужском платье ходить, ну так то дома! А тут кто узнает?
Геби развернула и приложила к себе штаны из чёрной плотной кожи. Затем одела и посмотрела вниз оценивающе: ничего, по лесу ходить – милое дело, а то её ноги уже были в мелкую красную сеточку от порезов травы, кустов и веток! Следом была одета и рубаха. Теперь она напоминала парня, с поправкой на длинные волосы и выпирающие объемы… Утешившись мыслью, что на таком коне она сможет ускакать, или, на худой конец, спрятаться раньше, чем встретившие её начнут приглядываться, она сложила свою прежнюю одежду в сумку.
– Ну и что делать будем? Ходить нормально ты сможешь не скоро. А мне с тобой в лесу сидеть тоже не досуг…
Конь водил ушами, потом повернул огромную морду к Геби и… ткнулся храпом ей в плечо. Геби замерла.
Вороной настойчиво требовал ласки.
Геби погладила бархатный храп, дунула в ноздри, похлопала по шее. Автоматическим движением сняла пару репейников с гривы.
– Э-эх, лошадка, лошадка… – Геби прижалась к блестящей шее и вдохнула запах благородного конского пота.
Запах дома…
И Геби расплакалась.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Плохо человеку, когда он один,
Горе одному, один – не воин.
Каждый дюжий ему господин,
И даже слабые – если двое…
В.Маяковский.
– Не обращай внимания. – Геби вела в поводу прихрамывающего коня и разговаривала с ним, словно тот мог ей ответить: – Знаешь, давно не плакала. Когда Джон был рядом, плакать было не о чем. Мы пожениться собирались… Смешно, но я совсем смирилась с тем, что он будет моим мужем, пусть и без родительского благословения. Он мне даже нравился… Могло быть и хуже, тогда благословения точно никто бы не спрашивал… А тут взяла и расплакалась… Просто вспомнила дом. У нас тоже были лошади… Но таких красавцев, как ты, конечно же, не было… Отец мой рабочих лошадей разводил, сильных, мощных. Таких, которые могли камни перетаскивать…
Так они и шли вдвоём по незнакомому лесу. Огромный конь осторожно ступал на хромые ноги, Геби что-то ему рассказывала. Просто так, чтобы немного заглушить разговором страх и одиночество.
Вдали мелькнуло что-то пёстрое, и Геби смогла разглядеть полевой лагерь с цветным шатром посередине. Возможно, там и хозяин коня! Она радостно устремилась туда, выбежала на поляну и… в ужасе застыла.
В лагере никого не было.
Живых не было.
Везде лежали обезображенные падальщиками трупы. Тускло отбрасывали блики их доспехи, копья были поставлены в пирамиду, мечи на поясах трупов были в ножнах. Очевидно, их не успели даже вынуть, столь внезапным было нападение. Геби оцепенела от страшной картины. И тут ей бросились в глаза щиты с гербом, один в один повторявших герб на вальтрапе коня.
Внезапно оцепенение прошло и Геби со всех ног кинулась назад в лес. Она бежала, объятая паническим страхом, за ней, прихрамывая, рысил конь. Ей казалось, что кто-то большой вот-вот догонит и схватит её ужасными когтистыми лапами. Впервые она поняла, что не одна в этом лесу. Ей стало страшно. Не просто страшно. До истерики страшно! Если убили даже тех, чьей работой была война, то её убить проще простого, она даже не пикнет. Оружия у неё нет, а даже если и взять на поляне меч… Да она его и не поднимет!
Она повалилась под деревом, попыталась отдышаться. Когда приступ панического страха прошёл, к ней вернулась способность думать.
"…И всё же надо пойти обратно в тот лагерь, может там будут какие-нибудь полезные в лесу вещи. То же огниво, например. Или еда… А чтобы души убитых не преследовали, прочту им молитву. Или даже две. И заупокойную, обязательно! "
Геби направилась назад. Выйдя на поляну, она громко заговорила:
– О, Вы, души убиенных тут людей! Я одна, мне нужна ваша помощь. Я не знаю, кто и за что вас убил, но в утешение вам я прочту молитвы, чтобы вы могли придти к стопам нашего Небесного Отца…
Она встала посереди поляны и стала громко читать все молитвы, которые помнила. Затем прошла к шатру. Ей было очень не по себе, но выбора не было.
"Только бы в шатре не было трупа, иначе я туда не смогу войти… Нет, кажется, никого нет. О-о! Кремень и огниво! Даже трут сухой есть! И котелок!!! Это сейчас ценнее всех сокровищ! Кинжал… Надо взять, может, хоть куропатку поймаю… Кстати, шапка, волосы прикроем… А в этой сумке что? Господь и святые угодники! Бинты, корпия, плошка с мазью, наверняка от ран! И одежда! И сапоги!!! Благодарю тебя, Господи, ты дал мне всё, что нужно! Тут даже крупа есть! И соль!!! Не иначе, какой-то граф тут был! "
Собрав свои трофеи в узел из одеяла, найденного там же, Геби вышла из шатра. Встав посреди поля брани, Геби поклонилась шатру.
– Благодарю вас, да пребудет с вами Господь наш! Жаль, не знаю имён ваших, молить за вас буду, как за Убитых Возле Шатра…
Конь стоял возле дерева, где его оставила Геби.
– Смотри, что я нашла! – она подошла к коню, собрала все вещи в седельные сумки, одеяло скрутила и прицепила поперек крупа коня. Одела шапку, подобранную в лагере, спрятав под неё свои длинные волосы. Потом и сапоги… Жаль, велики, но зато ноги натирать не будут!
– А ты пойдёшь со мной. Отыщутся другие хозяева – так и быть, вернёшься, а нет – так нет. А звать я тебя буду… Граф! Точно, Граф. Идёмте отсюда, ваше сиятельство, жутко тут…
Они шли по лесу почти целый день, но так и не встретили людей или хотя бы намёка на их присутствие. Солнце сделало привычный круг и уже становилось ярко-оранжевым. Пора было выбирать место для ночлега. Среди тесно стоящих вплотную деревьев выделялась небольшая лужайка c поваленным деревом.
– О, тут мы и заночуем, – весело сказала Геби Графу. Сняла с него седло, узду и спутала ноги поводом.
– Я понимаю, ваше сиятельство, что с такой ногой вы далеко не уйдёте, но я не хочу остаться ещё и без тебя. Травы тебе тут много, ужинай! А у меня крупа есть, с голоду не помрём…
С горем пополам ей удалось разжечь костер, поставить на огонь казанок с горстью крупы. Прокисшее вино из бурдюка Геби вылила, набрав туда воды из небольшого ручейка, попавшегося им по пути. Граф похрупывал травой, осторожно ступая на больную ногу.
Когда совсем стемнело, каша была готова. Геби поблагодарила Бога за пищу, которую он дал ей, и быстро поела. Голод отступил. Пока она ела, костёр почти совсем потух. Геби нашла неподалёку небольшую, но толстую ветку, которой могло хватить ещё на полчаса тепла и света. Когда и она прогорела, Геби ничего не оставалось, как расстелить вальтрап, одеяло и лечь спать. Однако её не покидало ощущение, словно на неё смотрит кто-то невидимый.
– Нет, главное, не паниковать. Ну, подумаешь, в глухом лесу, ну одна… И не одна, а с Графом… – Геби шепотом пробовала себя подбодрить, но страх, холодный и липкий, как пот, продолжал обволакивать всё её тело.
– Ни с места!
Геби подняла глаза и столкнулась нос к носу со стрелой, нацеленной прямо на неё. Возле почти угасшего костра стояла высокая фигура.
– Вы… кто?.. – сдавленно прошептала Геби.
– А ты кто? – спросила фигура.
– Габри… – и тут она очень вовремя вспомнила, что изображает парня. – Габриэль Смит… сударь… – голос незнакомца больше напоминал мужской, а Габриэла решила быть вежливой – мало ли что…
– Как ты сюда попал? – продолжал допытываться голос.
– Не знаю, как это получилось… в общем-то, совершенно случайно… Долго рассказывать.
– А дом твой где?
– Не знаю! – Геби была совершенно искрення: в какой стороне был её дом, она даже догадываться не могла. Она пошевелилась, устраиваясь на земле поудобнее, но голос тут же прикрикнул:
– Не двигаться, я выстрелю!
Но Геби и не собиралась подчиняться. Игра в "вопрос-ответ "начала ей надоедать. "Будь, что будет! "– подумала она, и с мрачной решимостью села поудобнее, обернув вальтрапом колени. Голос иронично хмыкнул:
– А ты смелый, как там тебя… Смит.
– Габриэль. Моё имя Габриэль!
Она сгребла хвойные иголки под бревном и бросила в костёр. Они вспыхнули и прогорели меньше, чем за полминуты, но Геби успела оглядеться вокруг.
Из темноты выступили глаза. Сначала Геби показалось, что ей это просто снится, потому что глаза были сами по себе: ни головы, ни волос, ни шеи, ни туловища не было.
Голос снова усмехнулся, затем в костёр полетело несколько некрупных веток, подобранных незнакомцем, и при свете костра Геби увидела, что всё тело ночного гостя затянуто в тёмную одежду, оставлявшую открытой только часть лица – от бровей до переносицы. Незнакомец подкинул в огонь ещё несколько толстых веток, сел возле костра, по-свойски вытянув ноги в высоких, по колено, сапогах с узким носком…
– Ну, теперь можешь, не торопясь, рассказать, что ты тут делаешь, как сюда попал, и вообще, кто ты такой.
Геби ещё побаивалась столь необычного соседства, но выбора не было, и она начала с того момента, когда в Гринфилд пришёл конунг, нарушив спокойную, размеренную жизнь. Рассказ получился недолгим: попал в плен, служил конунгу и его сыну, потом конунга убили, он бежал, потом вот попал сюда… Незнакомец слушал не перебивая, казалось, ему вообще не очень-то интересно. Но когда Геби стала рассказывать о том, как нашла Графа, незнакомец встрепенулся.
– Где это было?!
– Не знаю. Честно.
– Так… Давно?
– Утром…
– Угу… А конь чей, ты не знаешь?
– Он не сказал, – позволила себе съехидничать Геби.
Незнакомец усмехнулся.
– А сбруя у коня была?
– Конечно. Довольно богатая, мой отец никогда не смог бы себе позволить такую.
– Где она?
– Возле него, на ветке. А вальтрап у меня, я им укрываюсь.
Незнакомец поднялся с бревна и подошел к Графу. Что-то долго разглядывал. "И что он, интересно, видит в такой тьме? – подумала Геби. Незнакомец что-то бормотал, затем вернулся к костру.
Костер догорал. Геби зябко поёжилась, потерла ладонями предплечья. Незнакомец шагнул в темноту и вернулся с очередным брёвнышком для костра. Стало теплее.
– Скажите… А как вас зовут?
– Имя моё тебе ничего не скажет, но можешь звать меня Трис.
– Хорошо, Трис. А полное имя Тристан, да?
– Не совсем.
– И вы тут живёте?
– Нет, я живу далеко отсюда. Очень далеко.
– Скажите, а… а зачем вы так лицо закрыли?
– Слушай, слишком много вопросов. Если хочешь спать, ложись. – Поймав недоверчивый взгляд Геби, тот, кто назвался Трисом, усмехнулся: – Ложись, не бойся. Если бы хотел тебя убить, давно бы уже убил…
– Да уж… действительно. Тогда – доброй ночи, сударь.
Геби легла и закуталась в вальтрап. Лицо, повёрнутое к костру, горело, а вот спина мёрзла. Поворочавшись, она провалилась в сон…
Ей снился дом.
Вышел на порог отец, похлопывая кнутом по голенищу сапога…
Мачеха вытирает красные руки о фартук и что-то кричит…
Старая Катлина гладит её по голове, в то время как она маленькая, лет семи, перевязывает ножку оленёнку, которого они нашли в лесу, когда собирали травы. Эта трава от кровоточащей раны, эта от загноившейся, эта от ожога, а эта…
Огонь…
…всё в огне…
Ржут испуганные кони, кричат люди, мелькают в зареве пожара рогатые шлемы. Это пришла беда…
…всё в огне…
Огонь пожирает дома людей…
Огонь охватил погребальный костёр…
Огонь… он, как живой, дышит жаром прямо Геби в лицо…
Геби вскрикнула и проснулась. В распахнутые от ужаса глаза ударил огонь. Нет, этот огонь добрый. Это костёр в лесу. Возле него стоял вчерашний гость… Как там его? Ах, да, Трис. Ночь прошла, наступил следующий день.
– Что случилось? Чего кричишь?
– Да так… Сон дурацкий…
– Ничего, это просто сон. Ну, что делать будем?
– Не знаю.
– Ну, куда-то же ты вчера шёл?
– Да просто шёл, чтоб на месте не сидеть. Иначе вообще никуда не попадёшь…
Глаза Триса сощурились, наверное, под повязкой он улыбнулся.
– Действительно. Интересный ты парень, Габриэль Смит. Ну, раз тебе всё равно, куда идти, можешь пойти со мной.
– А куда, если не секрет?
– Секрет. Пока что. А кроме того, тебе не всё ли равно? Можешь отказаться, тогда попрощаемся, и ты останешься один в Большом Лесу. А так посмотрим, чего ты стоишь и что ты из себя представляешь. Но предупреждаю: за предательство, – он достал и многозначительно повертел в руках меч, который, (как оказалось!), висел на поясе. – Ну так что? Идёшь? – Трис приподнял меч из ножен и пустил в глаза Геби "солнечного зайчика "от блестевшего лезвия. Геби зажмурилась и отвернулась. "Зайчик "скрылся в ножнах.
– Ладно, пошли…
Она встала, отряхнула штаны от хвои. Подошла к коню, приветственно погладила:
– Привет, малыш. Как наша ножка? – она полезла под живот коня, размотала повязку, отклеила старый листик. – Ну, вот… хорошо… – Она выпрямилась, отошла немного в сторону. Лекарство для Графа росло буквально под ногами. Сорвала свежий листик, помяла, чтоб пошёл сок, снова перевязала.
– Ты ещё и в травах разбираешься? – спросил Трис, наблюдая за тем, как довольно щуплый парень бесстрашно лезет под копыта боевого коня.
– Угу… проговорила Геби, выпрямляя спину. – С детства учусь у знахарки, много чего знаю. Не знаю, правда, ещё больше.
Трис качнул головой.
– Тогда идём.
Пока Геби седлала Графа, Трис забросал костёр землёй. Затем отошёл от кострища и, встав около дерева, стал справлять нужду. Геби испуганно отвернулась, уткнувшись носом в шею коня.
"Я пропала! Он же теперь быстро догадается, что я не та… не тот, за кого себя выдаю… Господи, и как же это я раньше не сообразила-то, а?! "
День прошёл хорошо. Они оба шли почти молча. Трис шёл впереди, сзади шла Геби, за ней ступал Граф, уже не почти не прихрамывая. Днём встали на привал. У Триса тоже был с собой котелок, совсем маленький. Геби собрала трав и малиновых веток – заварила в нём чай. В большом котелке она сварила кашу, в которую кинули несколько сушёных фруктов из запасов Триса.
Когда каша сварилась, Трис достал ложку из сумки на поясе и снял платок с лица. Геби впервые увидела своего спутника и очень удивилась. Она ожидала увидеть что угодно, вплоть до лица, изъеденного проказой, а иначе, зачем так закрываться? Но лицо его было молодым и очень даже симпатичным. Трис поймал её взгляд.
– Ты чего?
– А ты такой молодой… Мне казалось, ты старше!
– Хм! Да уж постарше тебя буду.
– Так уж и старше!
– Старше, старше.
Старше, так старше. Не ссориться же из-за такого пустяка, а то ведь и в самом деле, прогонит, и что тогда? Снова одной по лесу? Нет уж, лучше придержать острый язычок!
Геби ела и старалась поменьше смотреть на своего спутника, чтоб не выдать себя. То, что они шли гуськом, устраивало её как нельзя лучше, а Трис сам почти не оглядывался на неё. Ближе к вечеру Трис выбрал место для ночёвки и, поужинав, они легли спать.
Когда утром они проснулись, то увидели, что всё небо затянуло тучами. Трис смотрел вверх и недовольно качал головой.
– Ох, чует моё сердце, скоро будет дождь…
– Может, шалаш сделать? – предложила Геби.
– Можно… если успеем.
Но как только они начали собирать ветки для шалаша, хлынул дождь. И не просто дождь, а ливень. Не прошло и нескольких минут, как оба путешественника промокли до последней ниточки. Уже мокрые, они сели под густой елью, накрывшись плащом Триса. Не помогло. Вода пробила и этот последний бастион…
– "И разверзлись хляби небесные. И шёл дождь сорок дней и сорок ночей… " —процитировала Геби, выглядывая из-под плаща.
– Что это ты там бормочешь?
– "Ветхий Завет ", – удивилась Геби. – А что, у вас его не знают?!
"Странно. "Ветхий Завет "не знать? Опять язычники, что ли? " – думала подозрительно Геби, но пока решила помалкивать, дабы не сболтнуть чего лишнего. Трис тоже молчал, презрительно кривясь.
"Молчишь? Ну и молчи себе. Молчание – золото! "
Геби плотно сжалась, подогнув колени под самый подбородок и стараясь не сильно прижиматься спиной к тёплой спине Триса. Так они и просидели, пока дождь, к их радости, не стих.
Появилось солнце. И сразу же стало тепло. От промокшей земли стал подниматься пар. Яркое солнце отражалось в капельках на концах трав, от чего те блестели и переливались, словно грани драгоценных камней. А там, на горизонте, куда уходила тёмно-сизая туча, встала радуга.
Трис вылез из-под плаща, ёжась и вытирая мокрое лицо. Возле мокрой ели стоял мокрый Граф. С его гривы капала вода.
– Вот и помылись! – Трис облокотился об дерево и стал стаскивать сапог. – Вылезай, сейчас сушится будем.
Трис постоял на земле босой ногой, потом страдальчески поморщился и снова с трудом одел сапог. Оглядев второй сапог и пошевелив носком, он решил его пока не снимать. Геби отвернулась, чтобы сквозь намокшую рубаху не было заметно… некоторых отличий.
– Собери немного хворосту, а я пока посмотрю, из чего можно костёр сообразить. Всё вокруг мокрое! – И он направился к стоящим чуть поодаль деревьям.
Геби отряхнула рубаху, чтоб не сильно облепливала тело и пошла собирать хворост. "Вряд ли мы найдем что-нибудь полезное – здесь вся земля в болото превратилась! "– думала Геби, обшаривая кустарники в поисках сухих веток. Кое-как насобирав скромную охапку, Геби вернулась к Графу. Трис уже шёл назад, волоча за собой крупные ветки.
– Вот, всё, что нашёл. Пока хватит. Да и солнце ещё не скоро садится. Успеем высушиться до ночи!
С горем пополам костёр разожгли. Затем Трис стал с превеликим удовольствием избавляться от промокшей насквозь одежды. Когда он стал снимать штаны, Геби отвернулась.
– А ты чего не раздеваешься? – удивленно застыл Трис.
– Так… сухого всё равно ничего нет…
– Ну, пока так походи, а тряпки на ветру да на солнце сами высохнут… – Трис перекинул штаны через ветку. – Сушись давай! Чего стоишь?
– Да ладно, и на мне высохнут…
– Так ты сам простудишься! А ну, живо снимай… – Трис подошёл, схватил Геби за плечи, развернул к себе и…
– О, Звёзды! Так ты же… баба!!! – Трис расхохотался и сдёрнул с её головы шапку. Волосы упали и Геби зажмурилась от страха.
– Так вот чего ты… И я тоже хорош, сразу не понял, лопух! Да ладно тебе! Что я, бабу голую никогда не видел?!
Врал. Не видел.
– Ладно, ладно, я отвернусь! Раздевайся! Впрочем, погоди… – Трис стал рыться в своей сумке. – Вот… сырое, но хоть не мокрое. Штаны мне, а это тебе. На, держи! – и в сторону Геби полетела белая рубаха. – На такую малявку, как ты, вроде платья будет.
Геби отвернулась, сдержанно поблагодарила и стала медленно переодеваться. В самом деле, рубаха Триса закрыла ей даже коленки.
– Так как тебя зовут, Габриэль? – раздался насмешливый голос из соседних кустов.
– Габриэла. Габриэла Смит.
– А чего же ты, Габриэла Смит, так вырядилась?
– Ну… подумала, что не так опасно будет. Не признают. Ты и сам не признал!
– Да уж, лопухнулся! Ну, а что ты мне ещё наплела?
– А остальное – чистая правда.
– Поня-ятно… Ладно, пойдёшь пока со мной. Не бросать же тебя посреди Большого Леса, только потому, что ты… что ты не… А-ай, ну тебя! – Трис махнул рукой и пошёл разбирать мокрые сумки.
Геби развесила мокрую одежду на ветвях кустарника, потом пошла и расправила на траве мокрый вальтрап. Седло тоже было мокрым, но Трис уже положил его сушиться на толстую ветку.
Дул лёгкий ветерок, солнце приятно грело кожу. В деревьях щебетали птицы: верный признак того, что всё спокойно. Геби села на траву, расслабилась и встряхнула головой, распутывая слипшиеся волосы. За кустом послышался довольный возглас:
– Не поверишь, сухари не очень-то и намокли. Есть можно!
Геби посмотрела на него из-за веток. Трис сидел спиной к ней… Она увидела, что его волосы закрывали почти всю спину, не уступая по длине её волосам. И цвет у них был необычный: словно головешки погасшего костра – светло-серые. Пепельные. Но не седые! Трис доставал из сумки припасы, мокрые волосы спадали ему на глаза и он, встряхнув головой, заправил боковые пряди за уши. Геби пригляделась и не смогла сдержать возглас удивления. Трис обернулся.
– Что случилось?
