Текст книги "Невесты Тумана (СИ)"
Автор книги: Надежда Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
– Уилл! – Геби повертела головой, но возле дерева сидела только Мария, всё ещё прижимавшая к себе Юджи. Геби осмотрелась ещё…
– Слезай с дерева, полудурок!
– Мисс… миссис… – лепетал Уилл, ломая с хрустом мелкие веточки.
– Давай, давай! Быстро! Вяжи этих тварей, пока не очухались, и вези в село! Мария, как тебе нравится мысль выйти замуж за героя, в одиночку уложившего троих?..
Геби с размаху влепила шестом по уху начавшему было приподниматься разбойнику, потом устало оперлась на импровизированный шест, вытерла пот, сплюнула и, сквозь зубы, процедила:
– …и если хоть пискнете о том, что видели – убью!
Весть о том, что Уильям, кучер миссис Смит, уложил трёх разбойников, давно промышлявших своим грязным делом в тех местах, и спас двух женщин и ребенка, разнеслась быстрее пожара. На площадь, где стояла телега с телами двух и привязанным позади третьим разбойником, повалил народ. Староста и священник в две глотки восхваляли храбрость Уильяма, который уже и сам поверил в свои "подвиги ". Разбойник, привязанный к борту телеги вдруг хрипло закричал:
– Это не он! Это она… – и под общий хохот понял, что сморозил глупость: Геби, державшая на руках Юджинию, выглядела хрупкой и трогательно беззащитной, словно Богоматерь с младенцем Иисусом, в то время как конюх был горой мышц.
Толпа бесилась.
Толпа требовала крови.
Геби и Мария тихонько ушли, оставив толпе разбираться с преступником. Юджи уснула на руках Марии по дороге домой. Они вошли в дом и стали раздевать спящую малышку. Мария не выдержала.
– Габриэла… А что это за Трис?
Руки… Почему вы так ослабли?
Глаза… Почему вы покрылись странной пеленой, словно хотите заплакать?
Трис… Почему она назвала твоё имя?
– А почему ты спрашиваешь? – тихо спросила Геби. Мария расценила тихий голос Геби, как нежелание будить ребенка, тоже перешла на шепот.
– Ну, вы когда… ну, били их палкой, всё время кричали: "Трис, Трис, смотри, я вспомнила!.. "
– А-а… Ну, Трис, это… это парень, который меня этому учил. Он погиб. Просто их тогда было больше и… – Геби умолкла, чтоб не проболтаться окончательно.
– Так вы что, воевали? – Мария округлила глаза.
– Господи, нет, конечно! Воевать не воевала, мы с покойным мужем…
"Ха-ха-ха! Ой, я не могу! С покойным мужем, ха-ха! Вру, и не краснею! ".
– …в обозе ходили. Но защищаться пришлось научиться. Просто там, где я была, иначе нельзя было. Там либо ты, либо тебя!
– Страсти-то какие! И что, убивали? – продолжала расспрашивать Мария.
– Да нет, Господь не допустил. А тут… вспомнила.
– Ну, вы и храбрая, я вам скажу! Вот я бы так не смогла! А вы только р-раз! Р-раз!.. – Мария взмахнула руками, пытаясь повторить движения Геби с шестом. – А Уилл сидел и только трясся…
– Только ты правды не говори никому, иначе нам всем места мало будет!
Нянька хмыкнула и Геби подумала, что если она сейчас, раз и навсегда, не закроет прислуге рот, то уже к вечеру все в округе будут знать мельчайшие подробности произошедшего возле старого ясеня.
"Интересно, а чтобы миссис Смит в таком случае сказала? " – мысленно хихикнула Геби, а вслух сказала, как можно строже:
– И Уиллу ещё раз напомни, чтоб помалкивал! А не то выдам тебя замуж за старого золотаря, а Уилла…
Геби не договорила, что она сделает в случае, если тайна откроется, потому что Мария повалилась ей в ноги с причитаниями.
"Да, поучиться у миссис Смит держать слуг в страхе надо! ", мелькнуло в мыслях у Геби. Отмахнувшись от назойливой Марии, Геби склонилась над спящей Юджинией.
"Трис. Как глупо всё вышло… Надо же, вспомнила всё, чему ты меня учил… Спасибо тебе, любимый. А теперь всё, что у меня осталось от тебя – это Юджи. Только хорошо, что она на тебя не похожа. Иначе, кто знает…
Геби наклонилась и нежно поцеловала щёчку малышки. Дверь скрипнула и знакомый мужской голос радостно сказал:
– А-а, вот ты где! Ну, наконец-то я тебя нашёл!..
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Устами младенца глаголет истина.
Народная мудрость.
– Ты с ума сошёл! Ну сам подумай, какая из меня жена?!
Джон Уотерфолл сидел на краю лавки и с саркастической улыбкой наблюдал за мечущей громы и молнии Габриэлой:
– А какая? Нормальная. Не хуже других. И вообще: если ты думаешь, что мне больше делать нечего, кроме как тебя по всему свету разыскивать, то ты ошибаешься. Итак, повторяю: согласна ли ты, Габриэла Смит, выйти за меня замуж?
– Джо-он! Ну пожалуйста… Я вдова, мой муж умер, когда я ещё на сносях была. Теперь я Габриэла Зильберштерн… и живу своей жизнью. Зашиваю раны, принимаю роды… На кусок хлеба хватает… Да и в конце-то концов: всё моё приданое между ног удавленное, да вон ещё, в колыбельке лежит… – Геби кивнула в сторону, где Юджиния возилась с тряпичной куклой. Джон захохотал:
– Как была язвой, так и осталась! Кстати, я выслушал только тебя. Теперь позвольте пообщаться с юной леди, – и Джон шагнул к Юджинии, подхватил на руки и подбросил чуть-ли не до потолка. Юджи восторженно взвизгнула.
– Н-да, потолки у вас низковаты, разогнаться негде. Ничего, скоро мы поедем к дяде Джону, у него потолки повыше будут. А маму с собой возьмём? Возьмём? Да? Да-а… Ну тогда идём, скажем маме: мама, поехали к дяде Джону! Мама уже давно согласна, просто хочет, чтобы мы вместе попросили.
– И ничего подобного… – запротестовала Геби, но Джон продолжал обращаться к Юджи, словно та что-то могла понять.
– … а когда приедем к дяде Джону, вместе попросим аиста, чтобы принес Юджинии братиков и сестричек!
– Ну это уж слишком! – возмутилась Геби. Джон не обращал внимания.
– …мама просто ещё не верит свалившемуся на неё счастью, но мы за это на неё не обижаемся, правда, Джини?
– Её имя Юджиния!
– А если ласково – Джини.
Джон всё ещё держал на руках девочку, а та доверчиво обхватила его за шею и прижалась к нему.
– Кроме того, мама не понимает, что Джини нужен папа.
Геби отлично понимала, что это святая правда. Но всё было так неожиданно…
– Джон, хватит, пожалуйста… Ну… мне нужно подумать…
Джон поставил Юджинию на пол.
– Вот видишь, Джини, мама почти согласна. Кажется, мы победили!
– Джон…
– Дьо-о-он… – вставила своё веское слово Юджи. Взрослые обернулись на малышку. Она стояла на полу и тянула крошечные ручонки к Джону. Он снова подхватил её на руки и Юджи крепко обняла его за шею. Геби обречённо плюхнулась на кровать.
– Я поняла… Это заговор!
Джон Уотерфолл и Габриэла обвенчались в начале сентября.
Как, в двух словах, объяснил Габриэле Джон, после службы у конунга, так трагически окончившейся, он вернулся в поместье отца. Как он добился восстановления своих прав на имущество, он предпочёл пока что не распространяться, но теперь у него были и дом и земля. Он всерьёз подумывал о том, чтобы жениться, но барышни в его округе не отвечали его понятиям об идеальной жене. Да, у них было приданое; да, у них были манеры и умения вести хозяйство, но не это привлекало Джона в женщинах. О том, что дочь старого лошадника Джекоба Смита, ныне покойного, вернулась (да ещё и на сносях!) домой, он случайно узнал от какого-то работника на какой-то ярмарке. Источник информации не заслуживал доверия, но на всякий случай Джон решил после ярмарки "заглянуть в гости ". Крюк был не сильно большим и в случае неудачи Джон потерял бы от силы дней пять, ну, может, семь. Ну, а в случае удачи… Джон уже точно знал, что будет делать, если это она!
К счастью, в проезжавшем купце никто не узнал бывшего толмача варваров. Теперь он выглядел, как и сотни его земляков. Сбрил бороду, приличествовавшую его прежней должности, меха и круглые доспехи сменил на простую рубаху, штаны и сапоги. Спокойная жизнь и деньги изменили его характер, а новообретенное на родине имя добавило ему важности и уважения остальных.
Джон сходил к священнику, рассказал ему о своих намерениях по отношению к Геби и получил благословение! Более того, Джон узнал, что Геби вовсе не бесприданница, и то, что она уединилась в домике покойной Катлины… Добрый и немного наивный священник полагал, что она это сделала исключительно от горя и в знак траура по мужу.
Но, как оказалось, ещё задолго до нападения на их посёлок варваров, Джейкоб Смит сходил к священнику и оставил завещание: после его смерти, Геби (неважно, замужем она будет или нет!), станет полноправной хозяйкой всего имущества. Возможно, именно это послужило для предыдущего старосты причиной сватовства его племянника к богатой наследнице, не подозревающей о своём богатстве.
После смерти Джейкоба мачеха сделала всё, чтобы никто не узнал о завещании, да шила в мешке не утаишь. Геби только догадывалась о наследстве, полагая, что мачеха уже давненько прибрала всё к рукам, поэтому довольствовалась малым, живя в домике Катлины и считая то, что давала ей мачеха, подаянием бедной родственнице. Но документ, подтверждающий последнюю волю её усопшего родителя был, хозяйство было, даже жених появился и теперь священник не видел никаких помех тому, чтобы выдать Габриэле её собственность. Тем более священник был доволен, что Геби поедет жить к мужу.
Чтобы не компрометировать доброе имя вдовы, то-бишь Геби, священник оставил Джона ночевать у себя, за что тот выделил некую сумму на нужды церкви. Теперь Геби пришлось решать вопрос своего приданого и они, в сопровождении священника, отправились к миссис Смит. Та, было, заартачилась:
– Да что же это?.. Да как же это?.. Бедную вдову хотят по миру пустить!..
Священник, староста и миссис Смит спорили, Геби молчала, Джон решил не вмешиваться.
От скуки Джон вышел на крыльцо. В раздумьях он смотрел, как конюхи вяло ведут в поводу прекрасных животных, которые не видели скребка и щётки, наверное, с зимы. Сохранившаяся привычка времён службы конунгу возникла из закоулков памяти и поинтересовалась, где же эти кони прятались во время набега, но Джон прогнал провоцирующую мысль. Кроме того, он, кажется, знает, каким совершенно законным способом заполучить этих чудесных лошадок! Он решительно вернулся в дом, где шла торговля, хуже, чем на ярмарке.
– Позвольте? – вклинился Джон. – Миссис Смит, вам дороги ваши лошади?
Миссис Смит начала жаловаться, сколько те жрут, сколько требуют ухода, сил и рабочих рук. Джон вежливо дослушал.
– Миссис Смит! Ваши земли не представляют для меня интереса: они слишком далеко, чтоб присоединить к моим. Земля у меня самого есть, даже более того: у меня прекрасное пастбище, но по нему ходят две коровы. Отдайте мне племенных лошадей! Оставьте себе меринов, жеребца помоложе и несколько кобыл, а остальных я возьму в качестве приданого Габриэлы. По рукам?
Что и говорить, такой вариант устраивал всех. Джон лично отобрал себе табун, не жадничая, но и не особо скромничая. После того, как все хозяйственные вопросы были улажены, Джон официально объявил об их свадьбе. Пышных торжеств (с учетом прошлого брака невесты), решили не делать и Геби не успела глазом моргнуть, как священник поставил их перед алтарём…
Одного Габриэла не учла: насколько ей будет тяжело расстаться с домом Катлины. Собрав весь свой нехитрый скарб и упаковав все снадобья, она отправилась к могиле Катлины.
– Здравствуй, мамочка! – сказала она, опускаясь возле камня. – Вот, я вышла замуж за Джона… Он хороший… Он Юджи полюбил… Не знаю, смогу ли я сюда ещё придти. Но ты всегда будешь со мной…
Она достала припасенный мешочек-ладанку и набрала в него земли из-под камня. Последний раз посмотрела снизу вверх на ветви огромного ясеня, встала и пошла назад…
В свой новый дом Габриэла Уотерфолл и Юджиния ехали в фургоне, Джон ехал рядом, верхом на одном из новых жеребцов. Табун гнали сзади. Миссис Смит, скрепя сердце, выделила на это нескольких работников, которых Джон клятвенно пообещал отправить назад до наступления холодов. Впрочем, ей ли было жаловаться? Геби и её муж обошлись с миссис Смит просто с королевской щедростью, оставив ей и дом, и слуг, и землю. Теперь миссис Смит могла даже замуж выйти… если, конечно, найдется такой идиот!
И только в последний момент, когда пришла пора прощаться с миссис Смит, та удивила Габриэлу несказанно:
– Доченька моя! Девочки мои родные! Геби, глупенькая! Ну куда же ты опять уезжаешь?! – плакала и голосила миссис Смит, обнимая Геби и целуя пухлые щёчки Юджинии. – А я было, дура старая, обрадовалась, что хоть одна живая душа рядом будет! Деток моих Господь забрал, мужа доброго и хорошего забрал… Как ты вернулась, думала я, что хоть ты на старости лет мне стакан воды поднесёшь… Так нет, вылетела птичка из родительского гнёздышка… Но если приехать когда захочешь, так я тебя завсегда рада видеть буду…
Геби села в фургон, лошади тронулись, колёса загремели, слышались крики возницы… А Геби ещё долго и долго смотрела, как плачет и машет ей вслед рукой одинокая женщина, которая, по сути дела, и мачехой-то ей не была…
Дорога в поместье Джона была далёкой, ехать предстояло ещё несколько дней. Привыкшая к ночёвкам в лесу и тряске в куда менее удобной повозке Геби не жаловалась, но Юджи… Только когда Джон усадил малышку к себе в седло, она перестала ныть. Геби почувствовала лёгкий укол ревности.
Ближе к вечеру фургон остановился на ночёвку. Ждали табун. Джон распорядился насчёт ужина. Когда в котле забулькало, послышался топот сотен копыт.
Шёл табун.
Джон поднялся с бревна, на котором сидел и с гордостью смотрел на широкие, лоснящиеся спины, скользящие в ночной тьме. Геби вытерла ложку об траву, уже покрывавшуюся росой и тоже встала. Место у котла заняли работники, гнавшие лошадей, поэтому Геби отошла от костра и вдохнула запах вечернего поля… Свистела ночная птица, трещали кузнечики, отблески костра плясали на стене фургона… Мысли Геби вернулись в недавнее прошлое. Отвернувшись от костра, ей показалось, что вот сейчас раздастся скрипучее ворчание Воларка, гнусавый басок Гы-Гы и нежное " Эле! " …
Геби встряхнула головой, отгоняя тяжёлые воспоминания. Может быть, когда-нибудь это пройдёт. Но не сейчас. Сейчас ещё слишком больно вспоминать об этом. Напоминание о Трисе и её грехе и так постоянно у неё перед глазами. Правда, сейчас "дитя греха "спит в фургоне, куда Джон передал её Геби, уже спящую: она так и уснула, сидя на его лошади.
Джон подошел сзади и обнял жену за плечи.
– О чём загрустила?
– Так… – Геби неопределённо пожала плечами. В её планы не входило откровенничать о своих приключениях. Мало ли что? Джон, конечно, тоже не шуршал ангельскими крыльями; более того, узнай люди Гринфилда о том, кто именно стоит перед ними… Болтаться бы Джону на виселице, прямо посреди площади. Им обоим было что скрывать от людей, но Джон решил выведать все тайны Геби.
– Геби… Не хочешь сказать своему мужу, от кого у тебя ребёнок?
Геби бросило в холодный пот. Она отпрянула от Джона. Он усмехнулся и покачал головой:
– Ты ведь не была замужем ни за каким Зильберманом.
– Зильберштерном.
– И за Зильберштерном тоже. Я внимательно прочитал твоё брачное свидетельство. И всё понял. Ну так что, расскажешь?
– Джон… Пожалуйста, никогда не спрашивай меня об этом. Ты прав, я заплатила за эту бумагу, в тех местах священники не столь щепетильны. Но если ты расскажешь об этом ещё кому-нибудь, ты погубишь и меня, и мою девочку. Пожалуйста… Я стану тебе хорошей женой, я очень постараюсь… Только, пожалуйста, НИКОГДА не спрашивай меня о том, где и как я жила всё это время. Прошу тебя…
– Тебе неприятно об этом говорить?
Геби отвернулась.
– Он… тебя… Тебя изнасиловали?
Её молчание Джон расценил, как знак согласия. Слишком уж хорошо он знал те дикие края, их нравы и обычаи… Но и догадываться не мог о том, что именно скрывалось за дремучим лесом их, казалось бы, вдоль и поперёк исхоженного острова. Молча он погладил её руку, потом снова обнял. Геби тихо плакала. Джон покачал её, как маленькую, потом поцеловал солёные от слёз глаза.
– Почему ты тогда не избавилась от…
Геби дёрнулась всем телом. Джон прижал её к себе ещё крепче, нежно вытер ей слёзы.
– Ладно. Извини, я дурак, сказал – не подумал… Не плачь… Я никому не расскажу. Моим людям тоже скажем, что ты вдова с ребёнком. Хорошо? Только не плачь…
Геби благодарно поцеловала руку Джона.
– Ну, значит, договорились. – Джон ободряюще улыбнулся. – И не бойся за Джини. Она маленькая плутовка, а ты подаришь мне сыновей. Вот приедем в Уотерфолл, там и начнём. Что скажешь?
Геби смутилась, положила голову ему на плечо. Джон прижал её к себе, она вдохнула новый мужской запах… невольно сравнивая Джона с Трисом. Его рубаха была распахнута на груди и нос Геби уткнулся в густые курчавые волоски. Ах, да, это только у людей волосы на теле растут! Она потёрлась щекой и губами об эти волоски, узнавая новые ощущения. Хоть она, в глубине души, и боялась, что теперь ей будут противны его прикосновения, ничего подобного она не испытывала. Скорее, наоборот!
"Прекратить, срочно прекратить! Иначе он поймёт, что никто никого не насиловал – изнасилованные женщины боятся мужских касаний, а не прижимаются к источнику своего несчастья! А там, между прочим… ой-ёй-ё-о-ой! "
Джон погладил её по волосам, коснулся губами её виска, обдувая горячим дыханием шею. Его руки всё крепче и крепче обнимали её, и ей было тепло и уютно этих сильных и нежных руках. Господи, как давно Джон также обнимал её… Тогда ей казалось, что жизнь на чужбине – её судьба. Джон тогда всё время был рядом… заботился о ней… даже собирался привести её в храм, как же её звали… Фрейи, кажется. Богини любви. Хотя… какая уж там любовь…
Мысли Габриэлы стали путаться в клубок, распутывать который у неё сейчас не было ни сил, ни желания. Триса больше нет, а она есть! И Джон есть! Нужно начинать жить заново. Будь, что будет! Она потёрлась носом о его начинавшую зарастать щетиной щёку, но Джон мужественно отодвинулся от разгорячённой жены, приложив палец к её губам и многозначительно шепнул на ушко:
– Ну, всё, а теперь спать, иначе производством сыновей займёмся прямо сейчас, на мокрой траве…
Фургон приближался к её новому дому. Геби с волнением смотрела, как из тумана вырастает большой каменный дом, напоминающий крепость. Они въехали в ворота. Собаки подняли лай, из дома высыпала челядь и обрадовано загалдела.
Возвращался хозяин!
Джон спешился и снял с седла Юджи. Вперёд вышел управляющий:
– Добро пожаловать домой, милорд.
"Милорд? Джон, и вдруг "милорд "?! Я чего-то о нём не знаю?! "
Геби изо всех сил старалась, чтобы изумление титулом её собственного мужа не сильно отразилось на её лице. Милорд, ну надо же!
– Здравствуй, здравствуй, Алберт. – Джон направился к фургону и вывел оттуда Габриэлу. Она подхватила дочь на руки и стояла под недоумевающими, а кое-где даже враждебными взглядами слуг.
– Смотрите, люди, это ваша новая хозяйка! Моя жена!
Слуги нерешительно поклонились. Геби поставила Юджи на землю, обвела взглядом толпу челяди и… улыбнулась. Слуги растерянно смотрели на новую хозяйку, не зная, чего от неё ожидать. Вперед вышел священник. Джон шагнул к нему, поприветствовали они друг друга слишком уж по-дружески, обнявшись и похлопав друг друга по спине. Священник широко улыбался, но традиции и обязанности были сильнее дружеских чувств. Протянув руку для поцелуя и осеняя Джона крестом, святой отец наконец-то совладал с улыбкой и произнёс:
– С возвращением, сын мой. Надеюсь, вы скрепили свой брак пред лицом Господа?
– Не будьте занудой, отец Валентин. Бумаги покажу позже. А сейчас поприветствуйте мою жену.
Затем Джон наклонился и восторженно шепнул священнику на ухо:
– Это она! Та самая! Я нашёл её, представляешь?!
– Ну что ж. Так было угодно Господу! Прими благословение, дочь моя. А это кто? – священник наклонился и ласково протянул руку Юджинии. Малышка испуганно юркнула за подол Габриэлы. Джон потянул священника за рукав рясы.
– Потом, святой отец, по-отом!
Джон обнял жену за талию и направился к дому. Габриэла с Юджи на руках последовала за ним в окружении эскорта слуг. Перед порогом Джон остановился, взял Юджи с рук жены, передал малышку какой-то рядом стоявшей женщине, потом сам подхватил Геби на руки и переступил порог.
Геби тихо ахнула, увидев свой новый дом изнутри. Наверх шла небольшая лестница на верхние этажи, большой зал был с камином вместо привычного очага… на стенах висело оружие, оленья, кабанья и медвежья головы на деревянных подставках, портреты в красивых рамах…
Невольно ей вспомнились интерьеры замка леди Элессенты… Рядом захныкала Юджи, сидя на руках у незнакомой женщины, Геби обернулась и забрала свою капризулю. Служанка улыбнулась, Геби ответила тем же…
Управляющий забежал со стороны хозяина и испуганно заюлил:
– Почему вы не предупредили нас о том, что женитесь? Ничего не готово…
Джон обернулся к управляющему.
– Не страшно, Алберт. Моя жена не какая-нибудь изнеженная леди. Я-то знаю. Скажи, как она тебе?
Лицо управляющего сморщилось от широкой улыбки:
– Красивая. Даст Бог, она будет хорошей женой вам и доброй хозяйкой нам… А дитя её?
– Да. Она… она вдова. Зато исполнились наши мечты, Алберт. У нас будут кони. Много! Её покойный отец, Джейкоб Смит…
Управляющий схватился за голову:
– Кони самого Смита? Да лучше этих коней только кони герцога…
Джон хлопнул управляющего по плечу:
– То-то же! Мало того, что я нашёл жену, я вскоре стану действительно богатым. Ну, долго ты будешь морить нас голодом?!
– Милорд… почти ничего не готово… Если вы подождёте, то…
– А-а-алберт! Мы с самого утра в дороге! Ехали почти без остановок. Я такой голодный, что согласен съесть свою подмётку…
Покуда Алберт сыпал извинениями по поводу отсутствия достойного господ ужина, из толпы слуг вышла женщина средних лет. Подойдя к Геби, она учтиво поклонилась:
– Меня звать Энн, миледи. Я жена управляющего, Алберта.
Габриэла второй раз вздрогнула: теперь и ЕЁ назвали "миледи ". Господь Всемогущий, да за кого же она замуж вышла-то?!
– Энн, хоть какой-нибудь ужин готов?
– Да, миледи. Прикажете подавать?
– Разумеется. Мы с самого утра в дороге…
Джон стоял и разговаривал с Албертом. Увидев жену, он отвлёкся от темы содержания лошадей и взял Габриэлу за руку.
– Немного освоилась?
– Вот именно, что немного. Так как насчёт поужинать?
Они сели за стол. Кроме молодожёнов, за столом сидели отец Валентин, Алберт с женой и Фольвик, начальник стражи – невысокий усатый мужчина. Отец Валентин прочёл молитву.
Габриэла исподтишка разглядывала тех, кто сидел за столом: Алберт показался ей скользким типом, такой своей выгоды не упустит. В отличие от своей жены, Энн. Та казалась Габриэле попроще. Фольвик производил впечатление бравого вояки. Во всяком случае, в молодости он таким, наверное, и был. Отец Валентин был ещё молод, ну, может, чуть-чуть старше Джона.
Ужин, по разумению Алберта, был недостоин встречи хозяина, о чём управляющий постоянно сокрушался. Пришлось зарезать нескольких кур. Но уставшие хозяева с удовольствием отдали должное и курятине, и сыру, и горячей каше, и утреннему хлебу. Габриэла протянула Юджи куриную ножку и та с удовольствием стала её мусолить, замурзавшись и не испачкав только макушку.
В разгар ужина Джон вдруг прислушался, потом выглянул в окно.
– Кони пришли! Ужинайте без меня. Всё, малышка, сама тут дальше разбирайся, я скоренько… – и, схватив с тарелки кусок мяса и на ходу поедая, выбежал из-за стола.
– Милорд всегда лошадей любил… – сказала Энн, с любовью глядя вслед хозяину.
После ужина Габриэла вышла в холл. Слуги толпились возле неё, но чуть поодаль, то ли из любопытства, то ли ожидая приказаний новой хозяйки. Габриэла обернулась к ним:
– Итак, первым делом мне нужна женщина, которая смогла бы уделить время этой непоседе. – Габриэла подняла на руки Юджи.
– Я могу пока посмотреть за маленькой мисс.
– Нет, Энн, спасибо. Лучше покажи мне весь дом. А с Юджинией будет возиться кто-нибудь другой.
– Как прикажете, миледи. – Энн кивнула другой женщине из толпы, та подошла, взяла Юджи на руки, что-то ласково заговорила, затем решительно поставила её на пол, протянув ей одну руку, другой рукой указывая на дверь ближайшей комнаты. Та насупилась, но промолчала. Взяла женщину за руку и потопала следом.
– Это Милли, она покормит маленькую мисс и уложит спать. А сейчас, прошу вас, миледи… – Энн указала на лестницу.
Женщины поднялись наверх, Энн открыла одну дверь.
– Это спальня милорда. Изволит миледи вымыться?
При мысли о тёплой ванне у Габриэлы зачесалось всё тело. Как здорово было бы сейчас окунуться в воду, смывая с себя грязь, дорожную пыль, усталость… и тревоги.
– Это было бы замечательно!
– Прошу прощения за дерзость… – Энн замялась. – У миледи есть чистая одежда?..
Бедняжка Энн съёжилась, опасаясь вспышки гнева новой хозяйки, но Габриэла восприняла вопрос, как само собой разумеющееся: слуги не слепые, что бы не видеть, что их госпожа приехала к ним чуть ли не с пустыми руками. Доверчиво склонившись к Энн, Габриэла тихо сказала:
– Энн… Всё моё приданое сюда сейчас само прискакало. Поэтому если ты одолжишь мне свою ночную рубашку, я не обижусь!
Энн посмотрела на Габриэлу, та улыбнулась и невинно пожала плечами. От такой улыбки Энн растаяла:
– Ох, ну зачем же мою? У нас целый сундук одежды покойной миледи, матушки нашего милорда Джона. Она и одёвана-то ни разу не была… Миледи как сундуки с приданым сюда привезли, так и не открывали почти что… Сейчас пошлю слуг по воду, а в горничные, думаю, вам пойдёт Глэдис. Она заменила покойной миледи её старую горничную, когда та умерла, а потом и миледи умерли… Глэдис знает, что к чему, расторопна и аккуратна.
– Спасибо, Энн. И вот ещё что… тебе, наверное, покажется это странным… Просто всё так быстро случилось… вечером приехал, утром уже обвенчались, потом сразу же сюда приехали… – Геби понизила голос. – Джон… то есть… м-мой муж… он… кто? Я имею в виду титул?
Энн понимающе улыбнулась.
– Наш милорд – барон Джонатан Сент-Джон Уотерфолл.
– Ещё и Сент-Джон…
– Это приставка ко всем мужским именам рода Уотерфолл. Дед отца нашего господина был рыцарем. Ему разрешили построить здесь замок, но он не успел воспользоваться этим, так как был убит на турнире. Его сыновья уже не стали перестраивать дом. К счастью, Уотерфолл стоит вдалеке от границ, важных дорог и не привлекает к себе внимания. Иначе, после смерти отца милорда, его отобрали бы. Из четырёх сыновей в живых остался только наш милорд, – Энн принялась загибать пальцы, – и его старший брат, Тимоти, но тот священник, стал-быть, не может принять наследство. Леди Ивонна и леди Маргарита, сестры милорда, к тому времени уже вышли замуж, а леди Дженни, тоже сестра милорда, ушла служить Господу, в монастырь, тут, неподалёку. Теперь, по праву наследства, дом и титул перешли ему. Мы уже и не чаяли увидеть милорда живым… Он пропал, когда ему ещё и тринадцати лет не исполнилось…
Энн рассказывала, показывала портреты членов семьи, водила Габриэлу по комнатам, опять рассказывала… Габриэла узнала от Энн, что предки Алберта служили Уотерфоллам с незапамятных времён, считаясь чуть ли не членами семьи, однако же знающими своё место. Габриэла слушала и "мотала на ус ". Энн пошла вниз, а Габриэла встала возле окна в коридоре второго этажа, где висели портреты. Высокородные дамы и кавалеры строго и свысока смотрели на Габриэлу и она, уже в который раз, почувствовала себя самозванкой.
"Барон! А я теперь, стало быть, баронесса?! Ха-ха! Надо же! Везёт мне, как утопленнику… Один – принц, другой – барон! И где они на мою голову берутся?! Да и я сама не лучше – дочь полусумасшедшего эль… Так! Стоп! Ни слова об этом! "
Габриэла спустилась вниз. Там её встретила Милли.
– Мисс выпили теплого молока и спят.
Геби заглянула в одну из комнат: там, на большой кровати, раскинувшись во сне, лежала Юджи и сжимала одной рукой свою старую тряпичную куклу. Габриэла тихонько прикрыла дверь, благодарно улыбнувшись Милли. В холле уже стояла Энн и невысокая чернявая женщина.
– Миледи, это Глэдис.
– Моё почтение, мэм. – Глэдис поклонилась новой хозяйке.
– Вот и хорошо. Энн, ты что-то говорила насчёт ванны?
– Так всё готово, миледи. Вам Глэдис поможет вымыться. Доброй ночи, миледи.
Вымывшись и надев чистую рубашку до пят, Геби почувствовала себя заново родившейся. Энн уже распорядилась перенести сундук покойной миледи в комнату новой хозяйки.
Между комнатами милорда и миледи была небольшая спальня, святая святых супругов.
"Матерь Божья, так это, получается, брачная ночь?! "
Геби легла на просторную кровать, укрылась одеялом с меховой подбивкой. Сердце гулко стучало в ожидании момента, когда её законный муж придёт и предъявит на неё свои супружеские права…
А на скотном дворе Джон командовал работникам, которые теперь превратились в конюхов:
– Жеребцов срочно отделить от кобыл… Несите брёвна, будем делать временную загородку… Да осторожнее, ты, безмозглый! Эта лошадь стоит десятка таких, как ты!.. Барт, Ник, тут где-то должны быть жерёбые две, их в стойла, пока к коровам! Завтра засветло разберёмся! Алберт!
– Я здесь, милорд!
– Завтра половину мужчин на дальний луг, косить траву! А на зиму придётся сено покупать…
– Слушаюсь, милорд.
– Остальным – заниматься загонами и конюшней. До заморозков всё должно быть готово.
– Разумеется, милорд!
Пока Джон отделял жеребцов от кобыл, пока ставили загородку, пока последняя лошадь заняла положенное ей место – давно стемнело. Были зажжены факелы, освещавшие конские морды и грубые брёвна временных загородок.
Когда Джон вернулся в дом, выпил вина и поднялся наверх – было уже далеко за полночь. Его встретил Дейк – его слуга.
– Милорд… вам бы вымыться…
– Хорошая мысль, Дейк. Принеси воды…
Джон вымылся и попросил слугу не тревожить их завтра утром до тех пор, пока сами не выйдут. Слуга понимающе улыбнулся.
– Ещё раз мои поздравления, милорд. Доброй ночи, милорд…
– Иди, иди! А если пойму, что кто-то подслушивает… – Джон показал кулак, затем хлопнул Дейка по спине и закрыл за ним двери.
Пройдя в спальню, он увидел, что новобрачная спит сном младенца. Будить её с требованиями супружеского долга?! По правде говоря, Джон тоже чертовски устал. Он и сам сейчас не в лучшей форме, не дай Господь, опозорится в первую ночь… Да и куда она теперь от него денется? Тихохонько, чтоб не разбудить жену, он полез под одеяло и уснул, едва коснувшись головой подушки.
Геби проснулась и увидела, что Джон и во сне бережно обнимает её обеими руками. Её голова лежала у него на плече. И на нём… ничего не было одето! Джон пошевелился и крепче обнял Геби. Потом лениво потянулся и мурлыкнул, как сытый кот:
– Доброе утро, жёнушка!
"Жёнушка! Вона как! "
– Доброе утро, Джон.
– Как спалось? – Геби почувствовала, как его рука ползёт по её бедру… вниз…
– Джон!
– Что? – невинно спросил тот, ни на секунду не прекращая своих поползновений.
