Текст книги "Перековка. Перевернутое Небо (СИ)"

Автор книги: Михаил Игнатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Чем выше поднималось солнце, тем больше новоявленных старейшин секты Морского Тритона клялись в верности Тизиору и присоединялись к нам, а десятки уже их младших спешили во все стороны выполнять приказы нового главы. Это набирал силу план Тизиора – единая секта от Хребта Трав до каких-то там степей.

– Наконец-то, – недовольно заявил Эльгаст.

– Направо, налево? – спросила Ульмания, когда мы добрались до берега и зависли над ним.

Я заметил, как она сжала в ладони духовный камень. Всё же сил здесь на полёт уходит столько, что летающий меч – это роскошь.

– Кажется, у твоего племянника был вопрос мести к Лягушкам Алой Кости, – словно невзначай заметил Тизиор. – Раз так, то налево, оставлю ему подарок.

– Ты помнишь тот разговор, да? – улыбнулась Ульмания. – Тому наглому сопляку выбрать бы крыс для имени секты.

– Имя выбирал его Предок при разделении, а не он.

– Тизиор, – буркнула Ульмания, – ты слишком серьёзен.

– Я – целый глава, как я могу быть несерьёзным, – улыбнулся Тизиор, но уже через миг, заложив плавный вираж, ускорился и спросил: – Готов?

Вопрос был ко мне, и у меня был на него ответ, но я лишь сам спросил:

– Есть сомнения?

– Хорошо, – кивнул Тизиор и замолчал.

Вновь заговорил он, уже когда на горизонте появился нужный нам город. С некоторой досадой буркнул себе под нос:

– Трое, – затем отдал приказ Тиграм, не скрытым в невидимости, и новым старейшинам: – Вы остаётесь здесь, – обернулся, скользя взглядом по их лицам. – Я подкреплю свои слова силой, покажу, что и Надзирающий от Алмазных Пауков будет со мной считаться.

Тигры тут же разлетелись в разные стороны, достали Флаги формации маскировки, старейшины нахмурились, но смолчали, только Ульмания не стала молчать:

– Ну же, мой глава, не хмурься и не обжигай меня взглядом. Ты хочешь мне что-то сказать?

Недолго продлилось её почтение, как я погляжу. Тизиор хмыкнул, кивнул:

– Можно и так сказать. Доринт вернулся в секту.

– Не новость, – пожала плечами Ульмания. – Спросил бы меня, я предупредила бы тебя заранее, мы вместе с ним летели с острова. Он был недоволен количеством пилюль, что получил из секты.

– Ясно, – поджал губы Тизиор. – Получается, что противников будет трое, – ещё немного помедлив, он сказал: – Я, конечно, справлюсь, но… Не хочешь поучаствовать в битве?

Ульмания всплеснула руками, заставив обернуться на себя других старейшин:

– Неужели это такое приглашение на свидание?

– Это приглашение размяться перед местью.

Ульмания тут же перестала улыбаться, впилась в Тизиора хмурым, исподлобья взглядом:

– С кем мне биться, с Доринтом?

– Он – мой. Твой противник – это Агалир. План в том, чтобы заставить их вызвать на помощь проверяющего от Пауков, заставить их сражаться на грани, но при этом каждый миг давать им ощущение, что победа возможна, нужно лишь немного помощи. Если нас будет трое, то это будет проще сыграть. Едва они используют Нефриты – можно убивать.

– Я поняла. Что же, Агалир, так Агалир.

Вниз мы упали только втроём: Тизиор, Ульмания и я. Вернее, вчетвером – где-то рядом рухнул на улицу города Пересмешник. Но кто его видел? Кто видел ещё три десятка Властелинов Тигров, которые в этот раз не стали окружать город формацией, а зависли в небе, тоже готовясь насладиться представлением?

Тизиор позволил рассмотреть себя стражникам, а затем ударил чем-то слабым по кругу, ломая кусты и расшвыривая слуг и стражу, рявкнул:

– Агалир! Встань под мою руку или умри!

Спустя шесть вдохов ему ответили:

– Тизиор и Ульмания. Ну конечно, кто бы ещё это мог быть?

Ульмания улыбнулась, поправила прядь волос:

– Ты же о том, что я самая молодая старейшина сект?

– Скорее, о том, что самая наглая. Что ты задумал, Тизиор?

Я хмыкнул. Ладно, пусть болтают. У меня свои дела.

Помедлил ещё два вдоха, распространяя восприятие внутри главного поместья и ища, где у них Предок.

Нашёл и рванул вперёд.

– Стража! Остановить его!

Смешно. Пусть даже в этот раз я решил изменить условия перековки и был сейчас всего лишь Предводителем, но ведь стража была всего лишь Мастерами. Возможно, успей они сомкнуть ряды и перейти к составным техникам, то сумели бы задержать меня ещё вдохов на десять, но…

Я не дал им этого шанса. И без таланта Указов я был для них смертью.

Вихрем пронёсся по коридорам, привычно соскочил с летающего меча, позволяя ему продолжить полёт без меня и врезаться в двери зала Предка следом за змеем.

Я знал, что ждёт меня за ними, и знал, что в этот раз будет не очень приятно, но всё равно, выбив дверь, привычно заорал:

– Старикашка! Какое у тебя Возвышение⁈

Этот старикашка выглядел посвежее предыдущих и уж точно посвежее того, что умер, не дождавшись меня.

Посреди зала, на толстой, в мой рост плите из сплавленных вместе духовных камней, сидел, скрестив ноги, мужчина лишь немного старше средних лет. У его ног выстроились рядами небольшие сосуды. Будь они крупнее раз в семь, я бы решил, что он здесь глушил вино от одиночества, но они были мелкие, с узким горлышком, а в воздухе отчётливо витал густой аромат крови и трав. Сосуды под пилюли – вот что перед ним.

Неудивительно, что старейшина примчал в секту. Похоже, Предок в этом году затребовал себе всё, что могла собрать и купить секта, обделил даже своего сына или внука, кто он там ему. Видимо, на одной духовной силе на острове старейшин всё равно не продержишься.

Предок открыл глаза, наши взгляды встретились, а ещё я ощутил, как мимо меня скользнула волна чужого восприятия, накрыла поместье, внутренний двор, где со своими противниками уже сцепились Ульмания и Тизиор, разнося сад и поместье, как это восприятие покатилось дальше по улицам города.

Маловато будет. Пересмешника подобным не отыскать, и до Тигров не дотянуться. Вернее, дотянуться можно, Предводителю хватит сил и возможностей распространить своё восприятие так высоко в небо, но не хватит умения и сил заметить артефакты и формации маскировки от старшей секты.

Здесь есть только три наглых гостя. Я, Тизиор и Ульмания. Я наклонил голову к плечу и сказал:

– Старикашка, ты оглох за столько лет? Я спрашиваю, какое у тебя Возвышение?

– Кто ты? – и не подумал отвечать на мой вопрос Предок.

– Атрий, ученик старшего Тизиора из секты Морских Тритонов, – а вот я болтал с неким даже удовольствием.

Но всё равно не терял времени даром: повёл рукой, притягивая духовной силой летающий меч, убрал его в кольцо, а вместо него достал Пронзатель.

– На что рассчитываешь ты и твой Тизиор? В чём подвох?

А этот не дурак. Умнее были только те два брата.

– У старшего Тизиора свой резон, а мне нужна достойная схватка. Так какое у тебя Возвышение? Я зря выбрал тебя или нет?

Я говорил, притворясь, что не ощущаю, как вокруг меня сплетаются потоки ветра, который становился всё горячее и горячее. У этих Предков всегда подготовлено что-то неприятное, им просто нельзя давать время пустить это в ход.

Вот только с этим по-другому нельзя. Радует хотя бы то, что таланты этого Предка далеки от формаций массового жертвоприношения. В общем-то, с ним всё ясно и так, без необходимости платить соглядатаям за тайны секты – достаточно войти сюда.

Вдоль всех стен стояли десятки статуй. Талант этого Предка – в создании големов. На свой, сектантский лад. Каждая из этих статуй когда-то была человеком. Или, что вернее, в основе каждого из этих големов-статуй был когда-то человек.

– У меня четвёртая звезда, а у тебя? – Предок ловко, словно он не сидел в этой позе несколько месяцев самое малое, поднялся на ноги, покрутил шеей, не отрывая от меня взгляда.

Я повторил его жест, разминаясь и решаясь. Твёрдо сообщил:

– Третья звезда, – одновременно изменяя над собой ограничение.

План планом, а перековка сама собой не случится. Что мог, я уже взял из прошлых схваток, нужно менять подход. Ощущал ли безумный дух себя когда-нибудь слабым перед врагом? А стоял ли когда-нибудь один против многих?

Стоял и ощущал, конечно, четыре с лишним сотни лет назад. Но то был совсем не он, не безумный дух.

Потоки ветра в одно мгновение стали обжигающими, а статуи вдоль стен дрогнули, шевельнулись одновременно, делая первый шаг и поднимая оружие, с их тел при этом осыпалось облако пыли.

Шаг вправо, туда, где предупреждение боевой медитации не такое горячее, крутнуть Пронзатель, прикрывая голову его сталью и сжатой духовной силой.

Зазвенела рассыпающаяся на куски техника Предка. Что-то быстрое, но не очень сильное.

Крутнуться, разжигая на лезвии Пронзателя Звёздный Клинок.

Отлично, просто отлично.

Да, Предводитель не имеет возможности использовать техники по-Властелински, но ограничение Возвышения, как выяснилось, не может остановить повеления, сейчас я ограничен только числом узлов и рангом техник.

Первое созвездие техники духовного ранга – тёмно-синее лезвие со светлыми, мерцающими голубым звёздочками – удлинилось, чиркнуло по трём големам, разрубая их напополам.

– Ублюдок! – взревел Предок.

Я завершил движение, снова оказываясь к нему лицом, ухмыльнулся:

– Ты ещё назови меня ничтожеством.

– Того, кто с одного удара уничтожил сразу три моих творения? – процедил Предок, быстро остыв от вспышки гнева, и достал из кольца меч.

Что-то вроде цзяня, только более тяжёлого и длинного цзяня, чем привычный мне. Големы тоже не стояли на месте, выстраивались, смыкали ряды, становясь всё более и более опасными.

Я медленно потянул в себя обжигающе горячий воздух на очередном вдохе. Не слишком ли я? Как-то третьей звезды Предводителя мне начинает казаться маловато.

Так же медленно выдохнул. Не слишком. Будем считать, что я всю ночь разогревался ради вот этой схватки.

А уже через миг пропустил удар мечом – дарсов Предок словно исчез со своей лежанки духовного камня, появился уже на расстоянии вытянутой руки, ужалил в шею, двигаясь слишком быстро для Предводителя третьей звезды.

Только Покров, Покров, основанный на эссенции, защитил меня: меч Предка упёрся в его защиту, не пробил, скользнул в сторону под напором, рассёк ворот свежего, только утром, после непримиримых, надетого халата, а через миг я ответил уколом в стопу.

Предок ушёл назад техникой движения, и подток лишь впустую расколол каменную плиту, а затем на меня ринулись со всех сторон големы.

Спустя сотню вдохов от големов осталась половина, а мне дважды пробили Покров и полностью испортили ещё один халат.

Предок, плечом к плечу со своими големами, застыл в пяти шагах, с ненавистью и страхом просипел:

– Да кто ты такой, дарс тебя побери?

– Атрий, – ухмыльнулся я, внимательно отслеживая, как сплетается опасность вокруг меня.

– Атрий, – донеслось до меня. – Они вызвали Проверяющего.

Я вздохнул и сообщил Предку:

– Ты будешь отличным напарником для тренировок. Для своего Возвышения, конечно.

– Что? – охнул Предок и попытался сбежать.

Но я уже сбросил с себя ограничения. Я уже двигался вперёд. Уже двигалась моя духовная сила, смыкаясь стенами между Предком и его големами, сжимаясь в копья, которые метили в их слабые места.

Рывок Предка упёрся в мою духовную силу. Его защита рассы́палась перед удлинившимся Звёздным Клинком. Его Покров попытался остановить мой удар, но лишь задержал его на миг.

Спустя вдох Предок секты Алых Лягушек умер. Не Предводителю сражаться с Властелином.

Глава 16

Мы ждали его над городом. Ровно над развалинами дымящегося поместья… или это снова лучше назвать дворцом бывших правителей секты? Уж очень они вложились в украшательство этого места. Правда, от всей этой красоты сейчас мало что осталось, потому как ни Тизиор, скрывая силу, ни Ульмания, сражаясь изо всех сил, не сдерживались.

Неважно. Если Тизиору будет нужен этот город и это поместье, то отстроит заново. А может, и вовсе оставит как зримое напоминание о своей силе. Говорю же – неважно. Здесь и сейчас – неважно.

Мы ждали его над городом. Мы – это я, Тизиор и Ульмания. И, конечно же, Пересмешник, который, пока мы сражались, сделал местному мастеру Указов предложение, от которого нельзя отказаться.

Да, можно было и так, а не просто убить, – правда, для этого нужно иметь в секте тайного ученика, который добился немалого и залез достаточно высоко, чтобы перехватить власть. Не во всех сектах получалось, в общем-то.

В который раз задумался, что ещё лет десять – и Тизиору не понадобился бы никакой мой план, и моя помощь была бы не нужна. В идеальном мире – потому что ни главы сект, ни Предки не отдали бы свою власть легко и просто.

И в который раз недовольно поджал губы, когда вновь мелькнула мысль, как похожи далёкие секты и далёкие фракции. Что в Морозной Гряде кучка стареющих старейшин начала ограничивать и уничтожать таланты своей же фракции, что в этих сектантских землях дряхлые старикашки, отжившие своё, всеми силами цепляются за жизнь, продлевая её.

Разве это жизнь – запереться в особых покоях, годами сидеть на духовных камнях, в буквальном смысле сидеть задницей, чтобы медитацией впитывать как можно больше духовной силы и остановить старение? Да ещё и постоянно требовать пилюли Духовного Обновления, Сущности Жизни и прочей омолаживающей дряни.

О, Небо, стать всего лишь Предводителем… Насколько мало у этих Предков должно быть таланта, чтобы за сотню лет добраться только до этой невысокой вершины Возвышения? Насколько мало у этих Предков должно было быть смелости, что они вместо того, чтобы уйти в земли старших сект или на Поле Битвы за Возвышением, остались здесь? Это всё равно, что я, став чемпионом, остался бы в своей безымянной деревне. Вечная Закалка десятой звезды, без надежды стать Воином и получить техники.

Ульмания, не отводя взгляда от линии, где море смыкалось с небом, буркнула:

– Хватит на меня коситься. Если есть что сказать, говори.

Я смутился лишь на миг – правда, что ли, так уж кошусь на неё? – а затем спросил прямо:

– Почему ты не ушла в Пробой за силой?

– Я? – она изумилась настолько, что перестала пытаться пронзить горизонт взглядом и попыталась сделать это со мной. – Я дочь главы, глава и старейшина секты, на моих плечах лежит слишком многое, чтобы я поступила так опрометчиво. Пробой – это шанс для бездарей, голодранцев и отчаявшихся.

Я хмыкнул:

– Забавный ответ, в котором ты забыла про тех же талантов. В других сектах так же, да? Слишком дорожите своей жизнью?

– Ах да, – покачала головой Ульмания. – Как я могла забыть про тех, кому Небо не дало страха.

– А Поле Битвы? – я махнул рукой правее нас. Туда, где рождаются Молниевые Бури, туда, где лежал за морем город безумного духа и где ждал меня Риван.

Ульмания снова покачала головой, буквально окатила меня презрением и отвернулась, обратившись к Тизиору:

– Глава секты, почему ты не отпустил Фатию на Поле Битвы?

Тот глянул на неё, на меня и недовольно ответил:

– Отправлять красивую, талантливую, единственную внучку туда, где она может умереть в первый же день? У меня запасных внучек нет.

– А если бы были? – Ульмания неожиданно насела на Тизиора.

– Если бы были внуки, то я бы подумал. Если бы внук был такой же, как он, – махнул в мою сторону рукой Тизиор, – то точно бы отпустил. Такого не удержать.

– Кстати! – оживилась Ульмания. – А он не твой внук? Твой сын же известный бабник.

– Нет.

– Что нет? Не бабник? Да он даже мне делал намёки на позапрошлом собрании сект.

– Нет, Атрий не мой внук, – терпеливо ответил Тизиор.

– Точно?

Тизиор снова глянул на меня, на Ульманию и ухмыльнулся:

– Точнее не бывает. Не внук, не сын, не двоюродный или другой родственник.

Ульмания покачала головой, использовала мыслеречь для следующего вопроса:

– Чем ты его кормил, что выросло такое чудовище? Он убил Предка Алых Лягушек. В молодости, только став Предводителем, я трижды сходилась с нашим Предком в схватке. Ни разу не сумела даже дотянуться до него, а тут… – в тишине, нарушаемой только гудением ветра, Ульмания вновь покачала головой.

– Ничем. Он сам добывал себе еду. Ты забыла, куда он ушёл за силой?

– Раньше я не верила, когда мне говорили о талантах, которые рождаются раз в сто лет, не верила, даже видя сестру. Но вот так, столкнувшись с тем, кто играючи вырвался из ограничения наших бедных земель, как не поверить? – прошептала Ульмания пусть и мыслеречью, но, скорее, только для себя.

А я вновь уловил схожесть. На этот раз в размышлениях о талантах и бедных землях. Я много где бывал, могу сравнивать. Позади, там, где начинается берег, конечно, не земли Нулевого, но и правда очень бедны на силу Неба, на ту её часть, что нужна Закалкам и Воинам. Кто знает, сколько талантов сдерживает бедность этих земель. Я уже думал об этом, когда впервые окунулся в потоки силы Первого пояса и буквально опьянел от количества силы Неба.

– Появился, – негромко сообщил Тизиор.

Ульмания выдохнула, я прищурился, вглядываясь в горизонт. Ни я, ни Тизиор, ни Пересмешник не использовали восприятие в полную, доступную на нашем этапе Возвышения мощь. Прячущиеся Тигры – тем более. Властелинам ещё рано сообщать о себе Алмазным Паукам. Поэтому я сейчас больше полагался на глаза, которые могли видеть гораздо дальше, чем восприятие, тем более с такой высоты.

Мы и висели здесь только ради того, чтобы нас было заметно издалека. Во всяком случае, Властелину-проверяющему. В прошлый раз я скрылся раньше, чем он появился, поэтому увижу его только сейчас.

Ну что сказать?

Ничего необычного или выделяющегося. Обычный мрачный мужик с редкой сединой в волосах. Губы поджаты, брови нахмурены, руки сложены за спиной – летит по небу, разгоняет с пути облака одним только недовольным взглядом.

Проверяющему понадобилось сто вдохов, чтобы из едва заметной тёмной точки, до которой дарс знает сколько ли, оказаться на расстоянии ста шагов и позволить мне оценить не только внешний вид, но и его силу. Ничего хоть немного впечатляющего: Властелин – самое большее третьей звезды, я вижу его до дна, и вода его силы прозрачна.

Зато самодовольства ему не занимать, он, подлетев, даже не изменил позы – так и завис, держа руки за спиной, выпятив грудь и губу. Через неё и буркнул:

– Тизиор.

Тот чуть развернул летающий меч и склонился в приветствии:

– Тизиор приветствует вас, старший.

– К чему это показное смирение, Тизиор? В этот раз тоже будешь рассказывать, что внучку оскорбили и напали первыми?

– Слово за слово, старший, уже и не понять, кто кого оскорбил первым. Я прошу прощения у старшего и смиренно прошу принять этот мой скромный дар в качестве извинения за долгий путь, который вы проделали.

Я, который отлично знал, что по плану нам никакого прощения не нужно, что мы с Тизиором совсем не сами по себе и прочее, внимательно наблюдал за тем, как Тизиор кланялся и на вытянутых руках протягивал Пауку лакированную шкатулку.

Конечно, наш план был не настолько подробен, чтобы описывать каждый шаг, но в пункте «убить проверяющего» точно не значились дар и извинения.

Что происходит? Тизиор пытается всё переиграть? Издевается? Пытается вручить Пауку смертельно опасный артефакт?

Что бы это ни было – оно не сработало – Паук презрительно скривился и резко махнул рукой, духовной силой выбивая из рук Тизиора шкатулку.

– Как смеешь ты!

Тизиор проводил шкатулку взглядом, пока та не рухнула в руины поместья, а затем, не разгибаясь, спросил:

– Смею что, старший?

– Тебя нужно было убить, едва ты ступил на наши земли. Мне уже тогда было ясно, что ты начнёшь создавать проблемы.

– Я щедро заплатил вашей секте за свою жизнь, старший.

– Так и жил бы, не поднимая головы и зная своё место.

– Старший, я так и живу. Даже сейчас я стою перед вами, не поднимая…

– Надоело, – процедил Паук.

Через миг в Тизиора прилетело. Хорошо прилетело, быстро, без сияния обращения и достаточно мощно, явно земной техникой: десятки быстрых, тонких, едва заметных тёмных росчерков заставили вспыхнуть вокруг него сияние защиты амулета.

– Умри и больше не нарушай покой этих земель.

Тизиор, наконец, выпрямился, вскинул руки, добавляя к амулету защиту техники, и сообщил, глядя на Паука:

– Договор разорван стороной Алмазных Пауков. Бейте!

Я сорвался с места, по дуге заходя за спину Пауку. В этой битве мы не должны победить легко, напротив, мы снова должны справиться едва-едва, поэтому тренировка продолжается.

Но всё же, что это сейчас было? Я точно могу сказать, что над Тизиором не было никаких печатей с договором. Всё, что на нём было, – запрет от Замиона на возвращение в земли секты Тысячеглазого Тумана. Ничего об Алмазных Пауках там не было. Договор на словах? Исполнение данных Тизиором обещаний? Ему-то зачем? Он что, тоже страдает от какой-то преграды? Желает быть до конца честным с Пауками? Чем больше общаюсь с сектантами, тем больше удивляюсь.

Очень хотелось потренировать хоть простенькую, но составную технику, но придётся отложить это в очередной раз. Не все тайны стоит открывать даже перед Тизиором, а здесь не только он. Здесь Ульмания, скрытые помощники от Тигров, тайные наблюдающие от них же, да и сам Паук может прямо сейчас рассказать своей секте о странностях, как и его Нефрит Души покажет многое, передав момент смерти.

Зато сегодня я добавлю в жетон нескольких противников этапа Властелина. А если повезёт и моего участия окажется достаточно, если успеть нанести последний удар, то, может, и Повелителя Стихии, вернее, бога секты, удастся заграбастать в вечные противники. Вот с кем в жетоне можно будет развернуться в тренировке.

Ульмания зеркально повторила мой вираж, зависла в трёх сотнях шагов от Паука, вскинула ладони. Перед ней загорелось здоровенное обращение, но уже через миг Ульмании пришлось резко провалиться вниз на летающем мече, чтобы уйти от Истинной Сути Стихии: здоровенной твари, больше похожей на червя.

Видеть она её не могла, а значит, уходила от опасности, использовала подсказку боевой медитации. Трактаты, которыми щедро поделился со мной Райгвар, говорили, что Истинную Суть Стихии начинают видеть только коснувшись этапа Повелителя этой самой стихии. Ну или отдельные таланты, к которым Ульмания, вроде как, не относится. Теперь мне даже интересно, что она будет делать дальше, так и будет…

– Что ты там застыл? От страха техники забыл? Прикрой меня! Он давит стихией! – рявкнула Ульмания, оглушая меня. – Выиграй мне время, иначе он тут нас и сожрёт!

Я восхитился. Как играет, как играет. Ведь знает, что Тизиор вернул себе силы Властелина, знает и о том, что у нас в засаде целых двадцать Предводителей.

Ну почему бы и нет. Тренироваться можно и в этом.

Я, который, между прочим, совершенно не застыл, ускорился, заложил полукруг, проваливаясь ниже, завершил полёт ровно сбоку от Ульмании, делая вид, что не вижу уродливого серого червя стихии земли, тоже вскинул руки, вывешивая перед собой обращение.

Ну, давай.

Вот это тренировка: создать повеление, притворяясь, что это техника, ещё даже не освоенная до познания. Или создать технику, осваивая повеление по шагам?

Хотелось бы, конечно, сразу всё и до конца, но за остававшиеся мне четыре вдоха я сумел создать в самом лучшем случае первое созвездие. Даже обращение передо мной не стало духовным.

Вокруг меня и Ульмании возникли десятки синих пластин, притворяясь куполом. Уже через мгновение в них врезалась Суть Стихии Паука, вдребезги их разбивая на тончайшие осколки.

– Дарс тебя возьми! – рявкнула Ульмания, проваливаясь ещё ниже.

Это она зря. Во-первых, теряет высоту. Во-вторых, удаляется от схватки. А в-третьих, одного змеёныша хватило, чтобы разнести Истинную Суть Стихии Паука, так что до нас ничего не долетело бы. До неё не долетело бы.

Она это, видимо, поняла по подсказке боевой медитации, сверкнула взглядом, вновь взмыла вверх, опять замирая рядом. Техника, которую она всё это время наполняла силой, начала проявляться видимыми элементами: крошечными искрами, которые набирали сияние.

– Защищай, чего застыл!

Я покачал головой. Да, такого напарника в битве у меня ещё не было, но мне ли возмущаться? Это было забавно и весело. Интересно, Райгвар уже на месте или рядом, наблюдает и завидует?

– Не отвлекайся!

Я ухмыльнулся и огрызнулся в ответ:

– Сама не отвлекайся! – затем ещё и заорал, не жалея силы для мыслеречи и донося её до всех в округе: – Я долго не продержусь! Это же настоящий Властелин!

Долго и не понадобилось. Ещё сорок вдохов, полтора десятка уничтоженных Сутей, град ударов от Ульмании, и Паук закончился.

Тизиор, пробивший его насквозь, поморщился, ловко крутнулся на летающем мече и уже через миг придержал тело Паука. Первым делом он сдёрнул амулеты с его шеи, вторым – щедро зачерпнул крови, третьим – размазал её по своему разорванному халату, четвёртым – зыркнул в нашу сторону:

– А вас долго ждать?

Ульмания поморщилась, погасила технику, поморщилась ещё раз и направила летающий меч к Тизиору. Но за десять вдохов, которые ей понадобились, чтобы оказаться вплотную, совершенно переменилась: недовольная гримаса сменилась лукавой и смущённой улыбкой.

– Левое или правое?

– Что? – поднял свои густые брови Тизиор.

– Левое, ближе к сердцу, – кивнула, будто не услышав, Ульмания. Ухватила себя за плечо, рванула халат, разрывая его и обнажая ослепительно-белую кожу. – Вот так хватит? Или стоит добавить ещё немного? Ну, чтобы прореха от удара была больше?

Я, невольно вспомнивший совместный с Фатией путь от Хребта до Тритонов, не сумел сдержать улыбки. А вот Тизиор не улыбался, а вполне серьёзно кивнул:

– Да нет, и так хватит, – через миг он уже был рядом, выровняв летающие мечи, и… вытер окровавленную руку об обнажённое плечо Ульмании.

– Ай!

Ульмания рухнула вниз на добрый десяток шагов, но Тизиор лишь нахмурил брови и рявкнул:

– Вернись! – тряхнул телом Паука. – Маловато крови, нужно ещё подмазать!

Ульмания поджала губы, зыркнула исподлобья, но при этом задрав голову, процедила зло:

– Я сама.

Я закашлялся, давя смех и не давая ему вырваться наружу. Вот у кого мне нужно было брать уроки по пути от Хребта до Тритонов. Ловко он её.

Похоже, не засмеяться у меня вышло плохо: сначала Ульмания ожгла меня злым взглядом, затем и Тизиор недовольно буркнул:

– А ты чего застыл? Давай, изображай следы битвы.

Глаза у Ульмании буквально засверкали:

– Я ему помогу!

– Нет-нет-нет, – уже не скрывая смеха, рванул я по дуге, не давая ей приблизиться. – Я женат и обойдусь без чужих женщин! Помоги лучше старику, верни ему его заботу! Ему тоже не хватает почти смертельной раны возле сердца! А-ха-ха-ха!

Теперь сверкали глазами сразу двое. Вот такая перековка мне нравится – это точно моё и только моё.

– Эй, Атрий, – мы не пролетели и ста вдохов над морем, как Ульмания вновь вспомнила обо мне. – А что это была за техника?

– Защитная техника, – пожал я плечами.

– Это я поняла, – терпеливо сказала Ульмания. – Название у этой техники есть?

– Панцирь чего-то там.

– У Тритонов нет панцирей, это ведь не их техника?

У меня, конечно, не такие густые и толстые брови, как у Тизиора, но хмуриться я тоже люблю, тем более что и повод есть. Я смерил Ульманию взглядом. Это ещё что за странный вопрос? Вопрос с подвохом? Может, она знает, что техника называется «Панцирь Роака»? Видела её когда-то? Когда и где, если она сама говорила, что не бывала на Поле Битвы?

Не дождавшись от меня ответа, Ульмания ответила сама себе:

– Конечно, не их, откуда у них техника, способная так хорошо противостоять и техникам, и стихии Властелина. Ты её познал? Может, продашь мне свиток?

– Нет, ещё не познал, – я перестал хмуриться, вместо этого беззаботно улыбнулся. – Но ты можешь начать копить духовные камни, дёшево я её не продам.

Она фыркнула, отвернулась, обрывая ту ниточку мыслеречи, что связывала нас, толкнула мыслеречь к Тизиору:

– Всё же в силе? Шаирис мой?

– Почему появились сомнения в моём обещании?

– Я хочу задать ему вопросы.

Это не было ответом, но и вместе с тем было. Ульмания начала сомневаться в том, что услышала от Тизиора. Правда, обратной дороги уже не было. Не после того, как Пауки узнали, как мы втроём убили надзирающего.

Но Тизиор не стал об этом напоминать, вместо этого предложил:

– Поделиться артефактом нужной силы? Ну, чтобы услышать правду и ничего, кроме правды?

– Я подумаю, – буркнула Ульмания, оборвала и эту ниточку мыслеречи, перевела взгляд вдаль, туда, где вот-вот должен появиться остров со старейшинами.

Тизиору и Райгвару он нужен, чтобы подсказать Паукам, где нас нужно искать. Мне он нужен потому, что там Пробой. Конечно, войти в него могут только Мастера, но это справедливо только для Мастеров-сектантов, а для имперца? А для имперца с перстнем дракона? А для имперца-Стража с перстнем дракона? Для Феникса-наказующего, получившего милость Императора за верность и особые заслуги?

Я всё же надеялся, что сумею создать торговый путь между Сломанным Клинком и Перевёрнутым Небом самым простым способом и не понадобится обыскивать земли Перевёрнутого Неба в поисках неучтённой, старой, спрятанной от сектантов точки Пути Древних.

Наше появление не осталось незамеченным: нас встречали все старейшины, что прятались от старости на этом острове.

Они поднялись на летающих мечах на пять сотен шагов над островом, выстроились косым углом, а стоило нам приблизиться, как седой старик, что был впереди всех, крикнул:

– Тизиор, Ульмания. Что привело вас сюда?

Этого старика я помнил. Седой полностью, не могущий держать спину прямой, ещё говорил, что у меня баранье выражение лица. Тормин, насколько помню.

Тизиор не стал тянуть время и сказал прямо:

– Я объединил все ваши секты под своей рукой.

– Что? – неверяще переспросил кто-то из левых старейшин.

Тизиор словно не услышал его, поднял руку:

– Ты! – ткнул он в Тормина и «порадовал». – Твой наследник и Предок мёртв, – ткнул пальцем в одного из старейшин слева и позади. – Твой тоже, – принялся тыкать пальцем дальше. – Твой же жив и пошёл под мою руку, признав меня главой, а себя – частью секты Морского Тритона. Твои мертвы и резиденция в руинах. Твои стали частью моей секты. Твои мертвы. Твои тоже мертвы и твои мертвы.

Бодрит. Я Предводитель, которым сейчас притворялся, ощутил, как в спину ужалил десяток – не меньше – Прозрений. Очень, очень много старейшин сейчас хотели меня убить.

– Что ты несёшь? – бледнея, процедил Тормин.

Тизиор даже не глянул на него, сказал:

– Теперь ваша очередь решать: вы приносите мне клятву верности или умираете?

С этими словами он сделал шаг вперёд, сходя с летающего меча и зависая в воздухе.

– Властелин? – прокатилось мыслеречью, словно старейшины не могли поверить своим глазам.

Один из них поверил, сунул руку за пазуху, закричал:

– Пауки всё равно уничтожат тебя!

– Или я с ними договорюсь, – ухмыльнулся Тизиор. – В конце концов, всё решает сила, а я свою вернул. Решайте! – прогремел над поместьем внизу, островом и даже окрестным морем его громкий голос. Через миг он ещё и притопнул, впечатывая ногу в воздух. – Раз, – повёл рукой. – Все, чьи секты объявили о своём роспуске и встали под мою руку, – влево. Вам нет нужды решать, за вас решили ваши наследники.