Текст книги "Перековка. Перевернутое Небо (СИ)"

Автор книги: Михаил Игнатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 14

В тот день я создал Звёздный Клинок. Причём сделал это именно так, как и хотел: в моём теле не засиял ни единый узел, не загорелось воссозданное без меня созвездие – это было повеление, всё как и хотел.

У меня получилось сократить путь восстановления умений и возможностей.

Как оно было до этого? Я кропотливо, узел за узлом, перебирал все возможные варианты нужного мне созвездия, пытаясь выстроить его заново от нового своего средоточия духовной силы, перемещённой на место узла Ра-Отус-Ан.

Погружался в медитацию на утёсе и кропотливо, не обращая внимания на срывы и болезненную отдачу в меридианах, двигался вперёд, крохотными шагами нащупывая путь.

Да, у меня получалось. Да, я воссоздал для себя нового новые созвездия некоторых своих техник. Не самых простых, как Лезвие Духа, но и не самых сложных. Первые созвездия, в которых было всего…

Неважно.

Важно то, что даже на эти несложные техники у меня уходило всё свободное время. Вечером в гостевом поместье Тизиора погружался в жетон, утром выныривал – и хорошо, если созвездие в восемь узлов удавалось воссоздать за одну ночь. Очень хорошо.

Да, мне на Ярости даже начало казаться, что я нащупал некие правила новых созвездий, уловил красоту самих этих созвездий и начал двигаться вперёд чуть быстрее, чем в начале.

Но одно дело – нащупать работающее созвездие на восемнадцать узлов, а совсем другое – на сто пятьдесят, где нужно будет создать, по сути, огромное общее созвездие на двух системах меридианов – стихиальной и духовной.

Путь, который потребовал бы месяцы, если не годы, медитаций в жетоне.

Затем – тысячи повторений и…

Хотелось бы мне сказать, что я этого избежал, создав Звёздный Клинок. Хотелось, но я не мог.

Повеление Клинка я создал не по щелчку пальцев. Оно вышло неуверенным, слабым, неизменяемым.

И для того чтобы его улучшить, мне тоже нужен был не щелчок пальцев, а время и повторения, много-много повторений.

Но это была техника духовного ранга, воссозданная мной сразу в полную силу первого созвездия! Да, без познания, а значит, без возможности изменять длину Клинка, но это была духовная техника!

Ах, если бы в трактатах было меньше умствований и рассуждений, а больше объяснений и личного опыта.

Дверь в зал хлопнула, Райгвар быстрым шагом ввалился внутрь и громко хмыкнул:

– Ха! И впрямь!

Я отпустил край свитка, в котором безуспешно искал ответы, позволил ему скататься и недовольно спросил:

– Что впрямь?

– Слуга сказал, что у тебя вид такой, словно ты не можешь определиться – улыбаться или плакать.

Теперь хмыкнул уже я. Следят, докладывают…

Раздражение и недовольство накатили привычно – волной. И так же привычно я их погасил.

Спросил:

– До чаепития ещё далеко. Значит… пора?

Райгвар перестал улыбаться, кивнул, а затем позвал того, кто остановился перед залом:

– Эльгаст!

Тот вошёл в зал. Крупный, плечистый мужчина лет сорока, с тяжёлыми, грубыми чертами лица и тяжёлым взглядом. Очень похож на Вартуса, Волка, учившего меня сражаться и охранявшего мою семью, а на деле оказавшегося охранителем Ордена Морозной Гряды.

Всего на миг наши взгляды встретились, затем Эльгаст отвёл взгляд, в четыре шага оказался возле Райгвара, на шаг позади и левее, склонился передо мной в приветствии идущих:

– Приветствую вас, старший Атрий.

Я вышел из-за стола, вернул ему приветствие, оценил его Возвышение, оказавшееся чуть поменьше, чем у Курама, опасность, так же меньшую, горящую над головой печать в два цвета с кучей условий, на пробу потянулся к ней и вдруг «укололся»: протянутую к Эльгасту «руку» ужалило острыми ледяными иглами. Невольно поднял бровь. Защитный амулет? Я уж думал, секта Тигров их не использует.

Райгвар при виде моего удивления улыбнулся, впился в меня взглядом. Эта игра стала не меньшей традицией, чем чаепитие и схватка. То, что рядом нет советника Курама, ничего не значит. Ведь есть этот Эльгаст.

Можно было бы обойти амулет, но должна же у меня остаться хоть какая-то тайна от Райгвара? Вдобавок к моей далёкой-далёкой секте?

К тому же в этом деле можно обойтись и без этого.

Десять вдохов мне понадобилось, чтобы дать ответ:

– Настоящая печать в три цвета, сжата до размеров яблочного зёрнышка и спрятана по центру груди, точно за защитным амулетом.

– Другого я и не ожидал от тебя, – довольно кивнул Райгвар и повёл рукой. – Это мой гвардеец. Он старший твоего отряда. Всё, что было обговорено из артефактов, – у него. Вот Нефрит Голоса для связи, – в руке Райгвара повис амулет – выточенный из зеленоватого камня кругляш на узкой, плотного плетения цепочке. – Держи.

Я повёл подбородком из стороны в сторону:

– После одного события испытываю подозрения ко всему, что нужно надевать на себя. Особенно незнакомого, особенно с цепочкой, особенно если это артефакт.

Райгвар пожал плечами и через плечо швырнул Нефрит Голоса Эльгасту. Тот, конечно же, поймал – невозмутимо и молча. Так же невозмутимо надел Нефрит на шею.

Райгвар же упёрся взглядом в меня, на вдох замер, а затем сам склонился в приветствии идущих:

– Атрий, полагаюсь на тебя.

Да на меня-то что полагаться. На мне и Тизиоре самая простая часть плана – беззвучно подмять под себя все секты вокруг Тритонов, а затем сунуть палку в логово Алмазных Пауков и как следует пошурудить там.

Поэтому я ответил тем же – прижал кулак к ладони, согнул спину и сказал:

– А я полагаюсь на тебя, Райгвар.

И вот это была чистая правда. Если в финале затеи рядом не окажется Райгвара, то мне придётся совсем-совсем несладко – всего лишь с Тизиором, Пересмешником и Безымянным против бога секты и его отряда.

Выпрямились мы с Райгваром одновременно. Два вдоха глядели друг другу в глаза, а затем Райгвар развернулся и молча вышел.

Что же, всё было сказано много раз до этого.

Забрал со стола недочитанный свиток, пусть Курам хоть на желчь изойдёт, огляделся. Ничего не забыл. Буркнул:

– Выдвигаемся.

Эльгаст кивнул, хотя я обращался не к нему, а к невидимому Пересмешнику, шагнул в сторону, освобождая мне путь, знакомым жестом вскинул руку и через миг уже прижимал к лицу маску.

Всё верно. Шагая по коридору к выходу из этого гостевого Павильона, я тоже вернул себе лицо Атрия.

– Старший, следуйте за мной, – негромко сказал Эльгаст.

Этот путь привёл нас троих за город, к отряду в полсотни невидимок, над каждым из которых висел двухцветный Указ.

Клятвы верности Тиграм и Райгвару лично.

Эльгаст устал ждать и мягко напомнил:

– Старший, теперь вы указываете нам путь.

Я усмехнулся и отвёл взгляд от строя.

Путь – это просто. Наш путь лежит к Тритонам. Вернее, к Сапфировым Тритонам и к Тизиору. Через море, облака и солёный ветер, полный свежести.

Я не потратил зря ни мгновения полёта. Летел, сжимая в руке Пронзатель, и раз за разом создавал, поддерживал и изменял Звёздный Клинок.

Повеление.

Начав с Клинка в локоть, к моменту, когда вода под нами сменилась землёй, я мог создать Клинок в два шага длиной.

Никакого созвездия. Ни единого горящего силой узла. Тем более – никакого обращения к Небу.

Но каждое повеление отчерпывало силу из средоточия. Напрямую.

Это было незаметно в тренировке жетона, это было незаметно в коротких тренировках обычного мира, тем более с моим запасом сил, но это было совершенно ясно сейчас, спустя половину дня.

Вроде как глупость: не могла же техника, пусть и называемая повелением, обходиться без затрат сил?

Да, глупость. Главным открытием было то, откуда черпалась эта сила. А она черпалась из моего центрального средоточия.

Из большого, вместительного средоточия, созданного стараниями безумного духа. Из средоточия эссенции.

Я задумчиво шевельнул Пронзателем. Звёздный Клинок, узкий, сжатый, длиной всего в шаг, со свистом рассёк набегающий на меня воздух.

Покров, который теперь тоже опирался на эссенцию, стал в несколько раз прочнее прежнего. Звёздный Клинок, рождённый эссенцией, тоже должен стать в несколько раз прочнее, острее и прочее, что много лет назад пообещал мне свиток, найденный на теле идущего из семьи Тарсил.

По сути, изменения, которым подверг меня безумный дух, привели к тому, что Звёздный Клинок я постоянно, непрерывно использую через Врата Силы.

Или, если уж говорить языком сект, на чьих землях я сейчас нахожусь и чьим выходцем сейчас притворяюсь, – я использую Звёздный Клинок через Небесные Врата.

Безумный дух стремился к этому изначально или нет? Надеюсь, я никогда не получу ответ на этот вопрос.

Простое мысленное усилие – и Звёздный Клинок гаснет. Я же чуть доворачиваю в полёте, угадывая линию берега. Немного промазал, но, учитывая расстояние, которое мы пролетели, это несущественно.

Потянулся мыслеречью к Тизиору. Не вышло. Не появилось того ощущения, которое нужно. Здорово было бы, если бы для этого тоже использовалась эссенция и мне нынешнему не нужны были бы Нефриты Голоса, но нет, в этом ничего не изменилось: я не могу дотянуться даже до Тизиора, не говоря уже о Райгваре или… Виликор.

Сколько я уже здесь?

Месяц? Два?

Время, сжимаемое мной пусть не так яростно, как во время обучения со старейшинами, всё же сбилось, смешалось у меня в голове.

Я пересчитал то, что оставалось неизменным, невзирая на растянутое время: тренировки с Толой и утренние чаепития с Райгваром.

Вышло – месяц, если не придираться к точному количеству дней.

Уже месяц Исток без меня. Кунг или сам Отир должны были объявить о Виликор, назвав её дочерью Отира, и о нашем с ней союзе.

Я хмыкнул. Союзе. Браке. К чему перед собой трусливо менять смысл слов?

Наверняка в Исток после этого ринулись десятки торговцев, шпионов и просто любопытных. Наверняка и Стальные Жала вместе с Хаутар потребовали встречи со мной и объяснений. Встретилась ли с ними Виликор? Посмели ли они угрожать ей? Выполнил ли Отир свою часть договора о защите Сломанного Клинка?

Сейчас, оглядываясь назад, десятки раз повторив в голове текст контракта, я вижу в нём множество слабых мест и возможностей вывернуться. Но с этим здесь и сейчас я ничего не могу поделать.

Сейчас моя главная задача – перековать себя, выбить из себя весь шлак, превратив расслоение души в нечто цельное, в себя.

Выковать, выполнить план по объединению сект под властью Тритонов, создать из них тайную мастерскую артефактов и только после этого вернуться домой. Жаль, очень жаль, что я не умею ощущать, что там происходит с моими Указами. Жаль, что я не могу ощущать, что там, вдали от меня, происходит с моими змеями. Если бы я ощущал, что мой змей на площади Истока спокойно спит, то и мне было бы спокойнее.

В этот миг у меня, наконец, возникло неуловимое, но вполне понятное ощущение: моя мыслеречь, наконец, дотягивалась до Тизиора. С сожалением отложил мысли об Истоке и будущем, вернулся к Тритонам, Тиграм, Фатии и настоящему.

– Я вернулся.

Несколько вдохов тишины, словно Тизиор до меня не дотягивался. Я с досадой напомнил себе, что Тизиор – Предводитель, но затем «нить» мыслеречи подхватили на той стороне и раздался сварливый ответ:

– Я – это кто?

Значит, просто раздумывал над неожиданным голосом в голове.

– Я – это я. Гость из далёкой-далёкой секты, старший Тизиор.

Снова короткое молчание, а затем:

– Ну знаешь! Уйти и пропасть на полмесяца. Впрочем, о чём это я? Вы все там, в далёкой секте, наглые до невозможности, — прекратив ругаться, он глухо буркнул: – Каков результат?

– Согласие получено. Нужно разместить полсотни помощников.

– Отлично. Жду. Нужно многое обсудить.

Ощутить, когда собеседник перестал поддерживать «нить», что соединяет разговор, не составляет ничего сложного. С одной стороны, Тизиора можно понять: обсуждать нашу задумку, «перебрасываясь» мыслеречью через сотни ли расстояния, – очень и очень глупо. С другой, я даже не успел задать вопросов про Фатию и Толу.

Ладно, не думаю, что Тизиор был бы так спокоен, если бы случилось что-то плохое.

И всё же, едва мы приблизились к городу Тритонов, я скользнул восприятием по его улицам, по резиденции и гостевому поместью.

Отыскал и Фатию, и Толу, и Амму.

И если первая, невзирая на поздний час, копошилась с чем-то в мастерской, то второй валялся на крыше поместья и пил прямо из кувшина. Я вздохнул. От радости не пьют, тем более с таким видом. Очень хотелось сделать вид, что я не вижу Толу, отложить разговор, но разве мог я так поступить?

Почти две сотни вдохов мне понадобилось, чтобы разместить Тигров. Казалось бы, город не мой, поместье не моё, даже слуги не мои – передал гостей Тизиору из рук в руки, и всё. Но нет, пришлось лично следить, отвечать на вопросы и его, и Эльгаста, и прочие мелочи, которые на Пересмешника или слугу не переложишь.

К Толе я поднялся немного раздражённый. И это точно было моё и только моё, в этом мы с Райгваром тоже оказались неожиданно похожи. Не знаю, как он, истинный наследник Тигров, а я, получивший медальон магистра не за заслуги в руководстве, так и не привык…

Стоило мне ступить на край крыши, как Тола, сидящий в расслабленной позе, опираясь локтем о колено, скосил на меня взгляд и сделал огромный глоток из кувшина, обливаясь. Невозмутимо промокнул губы и подбородок рукавом и отвернулся, глядя в ночную тьму.

Да, пока я устраивал Тигров, уже наступила ночь. Светлело небо над головой, сегодня ясное, и море справа, за обрывом. Огни в нашем поместье были потушены, всего несколько светочей озаряли улицу за его оградой, да впереди, там, куда глядел Тола, цепочкой раскинулись огни других поместий и их садов.

Я добрался до Толы, сел рядом, глянул в ту же сторону и понимающе кивнул.

Тола, всего лишь Предводитель, не мог проникнуть восприятием за пределы защиты резиденции Тизиора, но если замереть восприятием у границы формации левее от нас и выше, то открывался вид на окно мастерской. Что такое тысяча шагов даже для Предводителя? Небольшое усилие – и Фатия, сосредоточенная, с крошечным резаком в руке, будто стоит на расстоянии вытянутой руки.

– Когда ты сказал «второй шанс», – Тола усмехнулся, глотнул, вновь промокнул губы, – в очередной раз, наверное, пятый, сказал «второй шанс», когда я увидел её… – голос Толы задрожал, прервался на вдох, – знал бы ты, что я вообразил о «втором шансе».

Тола опять замолчал, глядя в ночную тьму. Туда же, куда глядел и я. Моё восприятие висело рядом с его восприятием. Вдали светилось окно мастерской. Фатия работала с артефактом на расстоянии вытянутой руки.

– И что же? – прервал я молчание.

– Ещё чего, – беззлобно фыркнул Тола в ответ. – Это моё.

Тола запрокинул голову, прикладываясь к кувшину. Хватило только на короткий глоток, так – губы намочить. Цокнув, Тола размахнулся и зашвырнул пустой кувшин во тьму. Судя по тому, как через пару вдохов сыто булькнуло, – добросил до моря. Миг – и в руке Толы новый кувшин. Пробка с него покатилась по черепице крыши и дальше, вниз, в тёмный сад.

Глотнув, Тола ткнул меня кувшином в плечо, не глядя, не отводя взгляда от тьмы и светящегося окна.

Я медлил и раздумывал всего миг.

Это моё и только моё.

Принял кувшин, ощущая липкость горлышка и аромат.

Сливовое, как я и думал.

Пить из кувшина оказалось не так и легко: тоже пришлось промакивать губы и подбородок рукавом. Вернул кувшин. Тола кивнул и продолжил:

– Она совершенно другая. Совершенно. Ты ведь не знал Файвару? Близко, как человека, а не как запись со Стелы?

Теперь Тола повернулся. Под острым, требовательным взглядом я честно ответил:

– Нет.

Тола кивнул, отвернулся:

– Она была талантливой, светлой, мягкой. Для каждого могла найти доброе слово, а если обижалась, то запиралась в себе и могла молчать днями. Фатия же…

Я невольно хмыкнул, и Тола верно меня понял, улыбнулся уголком губ.

– Язвительная, гордая, не прощающая обид, – тут он вновь покосился на меня. – Видел её коллекцию голов?

Я хмыкнул ещё раз.

Тола отвернулся:

– Ничуть не менее талантливая, но… другая. Она и впрямь словно старшая сестра Файвары, – Тола глотнул, не обращая внимания на потёкшие струйки, негромко сказал: – Не могу только понять, самому мне считать её младшей сестрой или старшей?

Я потянулся, забрал кувшин у Толы, тоже глотнул, раздумывая.

Не могу сказать, что я надеялся, будто Фатия заменит Файвару полностью. Скорее уж, я этого боялся. Она слишком другая, она… Хотя, что я могу знать об этом? Тола тоже совсем другой после стольких лет плена. Вон, про головы даже с каким-то восхищением говорил. И всё же… Это ли не лучший выход для встречи, которую я не мог не устроить?

Вернул кувшин Толе со словами:

– Разве ответ тебе нужен прямо здесь и сейчас?

– Ответ про старшинство? – Тола повернулся, глядя на меня, глотнул, медленно повёл головой из стороны в сторону, промокнул подбородок и ответил: – Нет. Но здесь и сейчас мне нужен ответ, как жить дальше.

– Просто жить.

– Просто жить не получится, – криво усмехнулся Тола. – Когда ты поднял меня с плит сада Павильона Здоровья, то всё было просто и ясно. Всё, что от меня требовалось в этой жизни, – это восстановить силы и отомстить. Но второй шанс перевернул всё с ног на голову. Что мне делать теперь, а?

– Не понимаю вопроса.

Тола прищурился на миг:

– Не понимаешь? Сейчас я стою перед выбором: или предать прошлое, или принять настоящее.

Я потянулся, выхватил кувшин:

– Кажется, тебе хватит.

Тола поджал губы, медленно поднял руку и сжал пальцы на горлышке нового кувшина, возникшего в его ладони:

– Если бы хватило, то я бы понял. Старший.

Я поморщился. Вот только этого мне не хватало.

Из пустоты раздалось:

– Усыпить его, господин?

Думаю, ответ Пересмешник понял по моему лицу.

– Молчу, господин ночных пьяниц.

Тола тем временем сорвал шёлк с горлышка своего кувшина, осторожно положил пробку на черепицу, толкнул. Та покатилась, и Тола, следя за ней взглядом, вдруг заговорил сам, продолжая:

– Все мы вот так же беспомощны перед лицом Неба. Спешим, мчимся вперёд, не зная, что впереди пропасть, – пробка в этот миг сорвалась с края крыши. – Отказаться от второго шанса? – Тола покачал головой. – Не могу. Как не могла эта деревяшка развернуться и покатиться назад.

Я с раздражением спросил:

– Да от чего ты должен отказываться?

Тола вскинул голову, впился в меня взглядом, прорычал:

– Дизир. Месть.

– Ты отомстил достаточно.

– С чего ты взял? В прошлый раз ты говорил другое. Встань, верни себе Возвышение, добавь сверху и отомсти до конца, – напомнил Тола мне мои слова.

Я поморщился:

– Чего только не скажешь, чтобы заставить человека жить.

– Что? – переспросил Тола, глупо хлопая глазами.

– То! – огрызнулся я. – Э то твоя жизнь. Хочешь – мсти, хочешь – не мсти, но нечего приплетать к этому меня.

Тола стиснул зубы, катнул по скулам желваки, а затем процедил:

– Как я могу не приплетать к этому своего магистра и его приказы? Один раз я уже их нарушил, и чем это обернулось для Ор…

Я с досадой стукнул по черепице, затем вскинул руку и яростно погрозил пальцем Толе, обрывая его. Тут, всего в сотне шагов от нас, полсотни Властелинов устроились на отдых в соседнем поместье. Да, Райгвар считает, что талант подслушивать чужую мыслеречь неотрывно связан с талантом Указов и очень редок. Но так-то это талант подслушивать у равных и более сильных, а для подслушивания у более слабых нужен не талант, а навык у тебя и отсутствие навыка отмерять силу мыслеречи у другого.

Пересмешник фыркнул откуда-то с угла крыши:

– А я предлагал усыпить.

Что и требовалось доказать – он вполне слышал Толу, который в сердцах вложил в мыслеречь больше, чем нужно.

Тола поджал губы, набычился, втянул голову в плечи, но всё же повинился:

– Прошу прощения, господин.

Я подался вперёд, ухватил Толу за плечо, спросил, глядя лицо в лицо:

– И что, если я прикажу тебе забыть о втором шансе и уйти отсюда навсегда ради мести, ты послушаешься?

Тола застыл, сглотнул:

– Приказ есть приказ.

Я оттолкнул его от себя, скривился:

– Ты сам себе-то веришь? Хорошо. Слушай новый приказ. Это твоя и только твоя жизнь. Выбирай, как ты проживёшь её. Сам и только сам.

Тола неожиданно улыбнулся. Невесёлой, правда, улыбкой.

– Что, тоже не хочется взваливать на себя решение?

Бровь отчаянно зачесалась, и я не стал сдерживаться, потёр её, признал:

– Как-то наш разговор свернул совсем не туда. Ты не должен ни от чего отказываться. Что тебе эта месть? – поморщился, осознав, что название клана Тола тоже произнёс. И среди сект точно нет секты Дизир, как нет и магистров. Вот же…

– Мыслью о мести я выживал первый год, — твёрдо ответил Тола. – Мыслью о мести ты заставил меня жить.

– Да эта месть, так, – я поднял кувшин, напоказ глотнул, – дело на один глоток. Мне достаточно отдать приказ Пересмешнику – и за ночь на их землях никого не останется. Ты ещё не видел места, где площадки Возвышения. Пройдёт год, два, три – и ты достигнешь такой же силы, как и он.

– Площадки там, а она здесь.

Я подался вперёд, спросил:

– Кто тебе сказал? Кто тебе такое сказал? Она – талант артефакторики.

– Гений, – поправил меня Тола.

– Хорошо, – я улыбнулся. – Она – гений артефактов, но зачем мне гений всего лишь Мастер? Зачем мне гений всего лишь Предводитель?

– Ты хочешь забрать её отсюда? – дошло до Толы. – Туда? К себе? – Тола облизал губы, глотнул раз, другой, выдохнул: – Ты сошёл с ума?

– Неужели ты можешь погостить у неё, а она не может погостить у нас?

Тола несколько вдохов глядел на меня, затем перевёл взгляд на кувшин, снова на меня, снова на кувшин, жадно глотнул из него и сказал:

– Так ты не шутил тогда, когда знакомил нас? Не врал ей?

– Зачем врать, если можно не врать?

– Значит, я могу не разрываться между долгом и желанием? Я смогу быть рядом с ней… – Тола помедлил и вдруг вслух, словно наслаждаясь звуками этих слов, сказал: – Я смогу быть рядом с сестрой Фатией всегда?

Я фыркнул:

– Вообще-то, быть рядом с сестрой всегда не обязательно. Я вот с сестрой уже несколько лет не виделся.

– И что? – спросил Тола. – Это хорошо, что ли? Плохо, – через миг ответил он сам себе.

Я смешался. Так-то да, пример я привёл совсем неудачный.

Тола вдруг переменился в лице, пробормотал:

– А женихи? – сузив глаза, плотно сжав губы, Тола словно пообещал: – Пригляжу. Её нужно быть достойным.

Я же, откинувшись на локти, поднял взгляд к небу и звёздам. Сколько я переживал на пути сюда, сколько раз мысленно заводил разговор с Толой, теряясь и не находя слова, а в итоге всё получилось гораздо лучше, чем я мог надеяться.

– Старший! Старший! – Тола подсел ко мне ближе, стукнул мой кувшин своим. – За нового гения нашей далёкой-далёкой секты! За мою сестру Фатию!

Я ответил ему тем же: стуком по кувшину и негромким тостом:

– За гения и её брата!

Тола жадно глотнул – кадык только и успевал вверх-вниз по шее дёргаться, – опустил кувшин и вдруг ухватил меня за плечо, стиснул пальцы:

– Но ты ничего не приказывай Пересмешнику. Это моё и только моё.

Меня аж холодом по спине протянуло от его взгляда, и я молча кивнул.

Не знаю, слышал ли это Пересмешник, но сейчас я и сам себя мог бы назвать господином жаждущих мести. Вот уж отсыпало Небо спутников.

Что же, бывают ночи для тренировок, а бывают ночи для вот таких посиделок на крыше с вином. Наверное. Она у меня первая или почти первая.

Но утро началось с обсуждения тонкостей и соединения двух планов в единое целое.

Я поразил Тизиора целью Райгвара и уровнем Возвышения предстоящего противника, но и Тизиору нашлось чем меня удивить. Количеством своих тайных учеников. Ну и не только удивить, а ещё и задуматься, не без этого.

Задумался я о своём прошлом, о жизни в Морозной Гряде. Вот я, талант, которому подделали испытание в Школе и не дали заслуженного места в Академии Морозной Гряды. Перебиваюсь работой на ферме Плава, с трудом зарабатываю не то что зелень, а беляши, влезаю в долги ради покупки простенького копья.

И здесь ко мне подходит идущий, а ещё лучше, – помогает с той Обезьяной, что чуть не прикончила Гунира и Зимиона. И вот, стоя над её тушей, этот добрый незнакомец говорит: так, мол, и так, знаю, что и как там у тебя, сочувствую тому, как тебя обманул Орден, и хочу помочь. Вот тебе немного денег, вот тебе пара техник, вот тебе пара наставлений о том, куда и как должен стремиться Воин, чтобы стать Мастером. Нет-нет, парень, я не из Ста Озёр и не сектант, нет, мне ничего не надо, парень, просто сам настрадался в своё время, теперь вот тебе решил помочь.

Принял бы я техники? Дарс его знает. А выслушал бы наставления, в которых мне бы подробно разжевали и как становятся Мастером, и как умножают техники, и прочее, прочее? Разумеется, выслушал бы. И разумеется, выслушал бы и в следующую встречу.

Конечно, в случае тайных учеников Тизиора всё было не совсем так, каждый идущий идёт своей дорогой, и, конечно же, люди Тизиора не говорили им, что они не сектанты. Кто бы такое сказал на землях Итреи? Но схожее было. И в каждой секте у Тизиора было по два, а то и по три таких ученика, – задвинутых там талантов, которым он помог в Возвышении и помог не раз и не два, правда, помогая чаще советом, чем пилюлей.

Я, скорее, удивлялся тому, как ловко люди Тизиора находили таких обиженных, несправедливо задвинутых. Сдаётся мне, над этим у Тизиора трудится талант не меньший, чем у меня Озман. И трудится не первый год и даже не первый десяток лет, расставив везде свои уши и глаза.

О чём говорить, если некоторые из таких тайных учеников Тизиора стали личными учениками старейшин в своих сектах. Думается мне, ещё лет десять-пятнадцать, и Тизиор бы сам провернул нечто похожее на объединение сект, обойдясь без всякой помощи из далёкой-далёкой секты и Тигров. Ну а теперь эти тайные ученики стали опорами объединённого плана. И сейчас и Эльгаст убедится, что план изменили не зря, и Тизиор получит первую секту в подчинение. Правда в этой секте он помогал тайным ученикам не проявлять себя, а скрывать.

Тизиор словно почувствовал, что я о нём думаю, обернулся и хмуро спросил:

– Что?

Я качнул головой из стороны в сторону, перевёл взгляд вперёд и вниз. На город, лежащий во тьме на берегу моря.

Мы у цели. За пределами восприятия главы этой секты. А чтобы увидеть нас в небе на таком расстоянии нужно знать, куда смотреть.

Всё много раз оговорено, и каждый знает, что ему делать.

Первыми вниз скользнули, на ходу активируя артефакты невидимости, Тигры.

Они окружат город и используют Флаги формации Полночной Тишины. Секте Сапфировых Тритонов подобная вещь не по карману. Да и в далёкой-далёкой секте Сломанного Клинка нет ничего похожего – формации, что не даст Нефритам Голоса связаться со своей копией. Это один из вкладов Райгвара.

– Травер, – коротко приказал Тизиор.

– Что «Травер»? – со смешком отозвался тот. – У меня только один господин, и ты не он.

Тизиор поднял брови, обернулся ко мне. Я позволил себе улыбку и толкнул мыслеречь:

– Пересмешник, приступай.

– Слушаюсь, господин, верящий в безумные союзы.

Настала моя очередь поднимать брови, но Пересмешник уже рухнул вниз.

Для остальных неуловимо, для Тигров-Предводителей так уж точно, но я ощущал его присутствие словно некую тень, искажение, и сейчас эта тень стремительно снижалась.

В прошлый раз, у Жуков, я должен был убить мастера Указов, в этот раз у меня с собой был для этого отдельный убийца, который справится с этим лучше. Несопоставима разница в силах, а мастера Указов хороши только против тех, кто слабее.

В остальном всё точно так же, как и в прошлый раз: Пересмешник знает, куда идти и кого искать – Тизиор, а вернее, его люди и тайные ученики донесли все тайны секты. А ещё Пересмешник обойдётся без всех сложностей прошлой моей прогулки: он просто просочится через все барьеры без всяких ключей и притворства, а нет, так проломится сквозь них в один миг.

Теперь ждём.

Уверен, в секте Сапфировых Тритонов тоже есть чужие уши и глаза, которые не пропустили ни меня с Толой, Аммой и Пересмешником месяц назад, ни ещё более странную толпу чужих идущих, которые вдруг откуда-то появились в гостевом поместье. Но это неважно. Бедный край, где Нефрит Души есть мало у кого, а если отыщется Нефрит Голоса, то совершенно простой, одноразовый или достающий недалеко.

Когда о нашем исчезновении из секты Сапфировых Тритонов станет известно соседям, будет уже поздно.

До меня донеслась мыслеречь Пересмешника:

– На месте. Вижу его.

Я кивнул Тизиору на случай, если Пересмешник направил мыслеречь только ко мне, и через миг Тизиор ответил мне таким же кивком и сам толкнул кому-то мыслеречь:

– Ученица Лаэрис. Время пришло. Действуй. Сейчас.

Я хмыкнул себе под нос. Всё, уже поздно. Даже если сейчас эта Лаэрис решит сменить сторону и бросится к главе секты, то ничего не изменится.

Мы спускаться не стали, как не стали и использовать амулеты невидимости.

Я, Тизиор и девять оставшихся Тигров вместе с Эльгастом во главе стремительно понеслись вперёд, стоя на мечах. Да, мы трое притворяясь всего лишь Предводителями, как и остальные.

А затем, оказавшись над нужным местом, мы рухнули из поднебесья, пробив облака, во двор главного поместья, зависнув всего в шаге над дорожками.

Двенадцать Предводителей на летающих мечах.

– Брефорн! – рявкнул Тизиор, используя сразу и голос, и мыслеречь. – Мне нужно с тобой поговорить! Выходи!

Отовсюду набегала стража, растеряно замирая и не решаясь ни приблизиться, ни напасть.

Я мог их понять. Сколько их там, сорок? Сорок Мастеров против двенадцати Предводителей вряд ли выстоят.

Мы так и стояли на летающих мечах, зависнув в шаге над землёй, все в похожих тёмных халатах. Даже не похожих, а сшитых в одном месте у Тритонов. Не ходить же Тиграм в своих одеждах гвардии? В них слишком много алого и слишком много тигриных голов на ткани. Нельзя им было появиться и в тех одеждах, в которых они прилетели к Тритонам: она слишком хороша для этих мест и не по рангу Предводителям.

Стражников вокруг становилось всё больше: многие сбивались в кучки, отделяясь и явно готовясь применить что-то составное; другие, не скрываясь, доставали Флаги, артефакты, сжимали в руках мечи и прочее оружие.

И над многими, очень многими, ритмично вспыхивали, мерцая, символы Указов.

Вечная беда с этими Указами. Сколько бы верности и прочего послушания ты туда ни вписывал, сложно оставаться верным и послушным, видя перед собой толпу идущих на этап сильнее тебя и понимая, что если начнётся битва, то шансов остаться живым очень и очень мало.

И всё равно сфера боевой медитации то и дело доносила до меня касание тёплого ветра. Кое-что из того, что готовилось обрушиться на нас, могло задеть даже Властелина. Могло. Если стоять на месте и ничего не делать.

Главная дверь в поместье – двустворчая, высокая и широкая, больше похожая на ворота – распахнулась. Без скрипа и стука.

В проёме, освещённый со спины, застыл сложивший руки за спину мужчина с сединой в волосах.