Текст книги "Перековка. Перевернутое Небо (СИ)"

Автор книги: Михаил Игнатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Я трижды проиграл финал мелодии, обдумывая эту мысль и укладывая её в голове. Звучало несколько… кощунственно и вместе с тем величественно. Ровно в духе моих первых размышлений о своём пути к Небу. Поднимаясь на одну вершину, ты видишь, как тебе открываются следующие, более высокие. До тех пор, пока не поднимешься до конца, ты даже не знаешь, что впереди есть ещё одна вершина, – она скрыта от тебя настоящим, скрыта твоим пределом силы.

Эта мысль мне тоже понравилась, и я тоже проиграл её трижды, а затем прижал ладонью струны, успокаивая их и обрывая их звучание.

Пора.

Дверь скрипнула, пропуская слугу:

– Господин, утренняя трапеза.

Поднялся на ноги я уже без циня. Свежий, полный сил, словно и не тренировался всю ночь, вернее, не тренировался в жетоне всю эту бесконечную ночь, пройдя через тысячи повторений и десятки битв. Хорошо быть неутомимым идущим, заступившим за предел силы Властелина Духа. Услышу ли я скоро зов Небесного Испытания или ещё рано?

Эта мысль вызвала у меня улыбку.

– Господин?

Я отмахнулся от навязчивого слуги, шагая по привычному пути.

Казалось бы, я нахожусь в гостях у Тигров всего ничего, но за это время у нас даже сложились традиции. Я прихожу первым, Райгвар – вторым и…

Едва переступив порог, Райгвар метнул в меня печать, спустя шаг – ещё одну, затем вторую, а я вскинул руку, встречая их.

Первая, в один цвет, печать рассеялась, не пролетев и трёх шагов. Казалось, ей хватило одного только моего пожелания: разрушься.

Вторая, в два цвета, пролетела половину зала, теряя яркость и толщину линий, словно выцветая до полной невидимости.

Третья же упёрлась в незримую границу моей воли и таланта всего в трёх шагах от меня. Вдох, второй, третий – и беззвучно треснула, не выдержав, наконец, моего напора.

Выдохнув, я вскинул взгляд на довольного, улыбающегося Райгвара, за плечом которого шёл мрачный советник Курам.

Мой черёд. Сегодня, правда, это будет не Указ.

Я выплеснул из тела духовную силу, накрыв ей половину зала, остановив её всего в шаге от Райгвара, а затем одним движением потянул обратно, сжал в длинное копьё, висящее перед моей ладонью.

Будем считать это первым сжатием.

Второе сжатие. Вдох, второй, третий. Копьё укоротилось, уменьшилось до своего подобия с руку длиной, налившись ещё невидимым для других голубоватым сиянием. Невидимым для других, но не для того, у кого есть схожий с моим талант.

Райгвар хмыкнул, и в тот же миг я метнул духовное копьё, не доведя его до этапа конденсации.

Райгвар повторил мой жест – поднял ладонь.

Копьё, ещё мгновение назад стремительно летящее ему прямо в лицо, замедлилось, застыло, медленно поползло вперёд, словно продавливая не воздух, а камень, а ещё через мгновение треснуло по наконечнику и рассыпалось на сотни крошечных осколков, рухнувших на пол волной освобождённой духовной силой.

Райгвар же даже не замедлил шага. Возможно, и духовное копьё лопнуло не потому, что он усилил нажим, а потому, что он всего лишь сделал шаг ближе.

– Ты либо великий обманщик, сумевший в первую встречу ловко притвориться неумехой, либо великий талант.

– Вы освоили сгущение силы за два дня, господин, – буркнул мрачный советник Курам.

– Потому я и сказал талант, а не назвал его гением, – отмахнулся Райгвар. – Но не будешь же ты спорить, что среди моих людей нет никого равного ему?

– Змей хорош, – недовольно согласился советник Курам.

– Слышал, Змей? – рассмеялся Райгвар и тут же сказал: – Давай дальше.

Советник Курам и вовсе скривился так, словно укусил незрелую хурму. Да, он тоже часть сложившейся утренней традиции.

Я перевёл взгляд с Райгвара на советника, вернее, чуть выше, на печать в два цвета, что висела…

Не в два, а в три. Ловко, ловко. Третий цвет был. И был спрятан, так что на первый взгляд и не заметишь. И не сказать, что он был спрятан малым количеством силы, едва-едва мерцая, – нет. Яркий цвет, толстая линия, но пока не начнёшь работу с печатью, словно невидим. Ловко, признал я в очередной раз.

Потянулся к печати своей силой и талантом.

Что сегодня?

Ни разу Райгвар не добавлял амулет к нашей утренней то ли традиции, то ли соревнованию, то ли тренировке.

Но сегодня было что-то очень необычное.

Я видел печать, я дотянулся до неё, но моя сила словно пролилась в пустоту, словно вместо настоящей печати над головой советника Курама была лишь обманка, образ.

Моя сила соскальзывала с печати, не могла зацепиться за неё, я не мог ощутить силы Райгвара и не мог заменить её и украсть печать.

Райгвар тем временем сел, оглядел стол и хохотнул, не поворачивая головы:

– Советник, почему у тебя такое кислое лицо? Ты, вроде, должен радоваться, что я вновь занялся учёбой. Не появись Атрий, стал бы я копаться в тех пыльных записях?

Курам растянул губы в кислой улыбке:

– Я очень, очень сильно радуюсь, господин, просто скрываю эту радость глубоко внутри, чтобы доставить вам радость её поиском.

– Ты смеешь лгать мне, советник? – захохотал Райгвар.

– Зато, как вы радуетесь, господин. Последний раз вы так много смеялись, господин, когда вам было одиннадцать.

Я пропускал их обмен шутками мимо ушей, раз за разом пытаясь ухватить печать над советником и всё сильнее хмурясь с каждой новой неудачей.

Что за?..

Может, я был неправ, и это всё же артефакт? Но не артефакт-защита, а артефакт-обманка? Я ведь сталкивался с подобным даже в Первом поясе, в Морозной Гряде.

Я сосредоточился, пытаясь уловить все оттенки ощущений. Есть же сопротивление, есть. Печать настоящая, так почему я не могу её украсть? Я прищурился, пытаясь вот так, без кражи распознать символы в печати. Ничего нового: верность Тиграм и лично Райгвару, вот символ его имени, никаких новых символов, значения которых я бы не знал и которые могли бы защитить печать от…

Вдруг что-то блеснуло алым, крошечная искорка – вот только не над головой советника Курама, а…

Через миг я облегчённо откинулся на спинку стула, несколько раз моргнул, перестраивая зрение.

Всё верно, передо мной обманка, но обманка более хитрая, чем я ожидал. И вместе с тем, в основе своей это обманка, которую я уже встречал.

В тот день, когда принимал клятвы от своих старейшин.

На советнике Кураме есть печать. Вот только она сделана крошечной, сжата до размеров не то что монеты Первого пояса, а до размеров как раз той, мелькнувшей искры и прикреплена к советнику Кураму на колено. Если бы печати не были видны сквозь препятствия, то я бы никогда не смог её заметить сквозь одежду, стол и еду.

– Что, нашёл? – сразу всё понял Райгвар.

Вместо ответа я сосредоточился ещё раз, но в этот раз потянулся к настоящей печати, а не её обманному образу.

Сон.

Советник Курам клюнул носом, обмяк, стремясь рухнуть на стол, через миг, когда Райгвар вернул себе Указ и убрал из него лишний символ, встрепенулся, выровнял чашу, которую едва не пролил, поджал губы и воткнул в меня испепеляющий взгляд.

Я хмыкнул. Вообще-то, это Райгвар придумал эту тренировку, и это Райгвар назначил советника Курама мишенью, но злится советник на меня, а не на господина. Верность, понимаю.

И снова не смог не отметить, что три цвета тремя цветами, но половина моих старейшин даже с таким Указом на себе не рухнули бы вот так на стол, а, ожидая подвоха, сумели бы воспротивиться сну.

Что там мои старейшины, даже Тизиор сбросил с себя мой Указ при первой встрече. До сих пор не могу разобраться, советник не желает противиться Указам или не способен на это?

– Жаль-жаль, – на миг поджал губы Райгвар. – Радуйся, советник, я и сегодня буду копаться в трактатах. Держи, – с этими словами он метнул в меня целой стопкой возникших из ниоткуда книг и свитков.

Пришлось перехватывать их духовной силой, чтобы не упали.

Это как раз те трактаты, что Райгвар читал вчера и в которых нашёл описание маскировки и уменьшения печатей Указов. Если так подумать, то бесценные книги, которых я больше нигде ни в Империи, ни в Альянсе найти не сумею. Не первые бесценные книги, полученные от Райгвара.

Я переместил их в кольцо, на отдельную полку, а затем встал, склоняясь в приветствии идущих.

– Благодарю, Райгвар, твоя щедрость заставляет меня…

– Без этого, – перебил меня он, недовольно кривя губы. – Пресмыкающихся слуг и подчинённых у меня столько, что можно до вечера пересчитывать и не суметь выбраться даже из резиденции.

– Они, может, и пресмыкаются, я же благодарю за знания и щедрость…

– Отличное кольцо, – вновь перебил меня Райгвар, – во сколько раз сжимает время?

– Ускоряет, господин, – поправил советник Курам, продолжая недовольно буравить меня взглядом.

Понимаю его. Мало того, что Райгвар позволяет мне издеваться над ним, так ещё и каждый день отдаёт бесценные знания из личной сокровищницы какому-то приблуде из Змей.

– Для меня, которому приходится переживать неделю тренировок за ночь, время сжимается и тянется бесконечно, – отмахнулся от советника Райгвар. – Во сколько раз?

– Сильнее, чем в семь раз, – обтекаемо ответил я.

– В сто? В пятьдесят? В двадцать? – тут же забросал меня вопросами Райгвар, склонив голову к левому плечу, и, не дожидаясь на них ответа, воскликнул: – Ого! Лучше, чем я ожидал. То-то я вижу, что не наша работа. Достойный трофей.

Я же нахмурился. Это как он меня проверил? Чтобы сработал талант отделять правду ото лжи, нужно же, чтобы я отвечал. Неужели я сейчас настолько не слежу за лицом, что на нём всё написано? Что с моим умением притворяться и жить под лицом-маской?

Конечно, слуга мог называть это утренней трапезой, но на деле это была утренняя беседа, на которой Райгвар болтал без умолку, словно ему и правда во всей резиденции не с кем было больше поговорить.

– Имперцы, проиграв, потеряли бесконечно много, но вот чего у них не отнять, так это упорства. Стараются, восстанавливают утраченное. Мы же, вроде как, победили, перебрались на новые земли, заселили города проигравших, а на деле топчемся на месте.

– Господин, – на этот раз советник Курам использовал мыслеречь, словно опасался здесь не только меня, который всё равно его слышал, – вы раз за разом позволяете себе лишнего. Это опасные речи. Вы должны быть осторожнее, я не раз учил вас этому и не понимаю, что с вами такое.

Райгвар склонил голову к правому плечу, выслушал, поджал губы на миг, а затем упрямо продолжил, пусть и мыслеречью:

– Может, и опасные, но правдивые. Что нового создали в Альянсе за четыре сотни лет после победы? Десять новых видов рецептов для создания пилюль жизненной силы? Два ритуала прохождения Небесного Испытания для бессмертных?

Советник Курам, конечно же, не собирался отвечать ему, поэтому вопрос задал я:

– А что бы ты хотел нового?

Райгвар хмыкнул, задумчиво крутнул в руках персик, сказал:

– Подчинить Пути Древних, связав все земли Альянса. Разгадать привязку их обучающих артефактов. Получить ритуал создания духов. Привязать своих духов к атанорам в захваченных городах. Открывать проходы в земли предков в любой момент.

– Земли предков? – не понял я его. Для меня земли предков – это Первый, Второй и прочие пояса, откуда попадали люди в Нулевой, а он что ими…

– За границы Пояса, конечно же. Туда, откуда Предку пришлось уйти, когда там рухнул Указ Смерти.

– Не думаю, что одному человеку, даже если он Воин Неба, удалось бы наложить Указ такого размера. Скорее, он был основан на якорях-формациях.

– Да, на тех, что были заложены имперцами на наших землях. Я с этим согласен. В прошлый раз я был слишком мал, чтобы интересоваться этим, но в следующий раз, когда Предок выйдет из медитации, я обязательно расспрошу его, как это выглядело. Может быть, в секте тогда был сильный мастер Указов и он рассказывал, как это выглядело его глазами?

– Господин, – присоединился к разговору советник Курам, вновь заставив Райгвара склонить голову к правому плечу. – Подобные записи могли остаться в архивах секты. Вам нужно просто больше внимания уделять им, глядишь, не придётся тревожить Предка глупыми вопросами. Он… более жесток, чем помнится вам-ребёнку.

Я усмехнулся про себя и вернул разговор туда, где было интересней:

– А что ты думаешь о том, что в Указах может быть четыре цвета? Твой талант больше моего, ты должен видеть и уметь больше.

– Четыре цвета? – изумился советник Курам, даже перевёл взгляд на меня. – В каком трактате ты такое вычитал, Атрий?

– Я пришёл к этой мысли сам. Если я неправ, – я повёл рукой, – то поправьте меня.

– Нет-нет-нет, – замахал рукой с недоеденным персиком Райгвар. – Это очень интересная мысль. Если первый цвет – это основа нашей силы, второй мы получаем, смешивая её со стихией, третий – из соединения с эссенцией, то, что мы должны добавить, чтобы получить четвёртый цвет?

Я, ощущая необычное воодушевление от беседы, добавил:

– Может быть, душу? А может быть, даже ничего? Может быть, четвёртый цвет – это цвет повеления?

– Ну, это ты загнул, – не согласился Райгвар. – Каждый Указ и так полноценное повеление по своей сути.

– Не вижу в нём повеления, – помотал я головой, – это всего лишь предельное обращение к Небу нашего таланта.

– Вот это ты сравнил, – от переполнявших его чувств Райгвар всплеснул руками. – И как ты сумеешь добавить душу? Где ты такого нахватался?

– В чём же я неправ? – с улыбкой спросил я. Похоже, сегодня будет очень жаркое утро.

Глава 13

Опасность!

Обжигающий порыв ветра хлестнул по глазам, но я давно уже отучился моргать от подобного и видел мельчайшие подробности летящего в глазницу клинка.

Идеальная заточка, идеальная полировка узкого лезвия, в последний миг бросившая солнечный зайчик мне в глаза.

Ловко, быстро и… подло.

Я скрутил тело, изворачиваясь, пропуская меч вдоль щеки, продолжил движение, уходя от поворота клинка, и довольно ухмыльнулся: попался.

Разумеется, Райгвар почувствовал опасность не хуже меня, но вот сделать уже ничего не успел – я дотянулся одной рукой до его локтя, второй – до плеча, вцепился, словно шакал в сладкую мозговую кость, надавил.

На вдох мы замерли, словно соревнуясь в силе, но первые, самые важные мгновения остались за мной, и сейчас рука Райгвара по волосу, но неумолимо выгибалась.

Он зарычал, ударил ногой назад, но я чуть довернул бедро и пинок, который мог сломать мне колено, лишь разорвал штанину в клочья, не более.

Ещё вдох – и уже я выломаю ему плечо, и здесь не увернёшься.

Он и не стал. Крутанулся на месте, стараясь не увернуться, а вывернуться, словно пытаясь догнать меня со спины и ударить оттуда. Я повторил его движение, мы закружились по залу в странной погоне-бегстве – я, выворачивая руку Райгвару, он, убегая из моего захвата, – а на очередном шаге Райгвар и вовсе взлетел, ускоряясь раз этак в десять и рвясь к потолку.

Рукав остался в моих руках, а Райгвар победно ухмыльнулся сверху:

– Я сбежал!

Я швырнул в него оторванный рукав:

– Договор был – без техник.

– А кто их применял? Это просто полёт!

– В следующий раз прижму сверху духовной силой и тоже скажу, что это не техника.

Райгвар недовольно прищурился:

– Я же молчал, когда ты прятал своё чудовище в кольцо.

– С тем же успехом я мог просто уронить Пронзатель под ноги.

– Мог, и потом тебе пришлось бы возвращаться к нему и нагибаться. Безоружным.

– Возвращаться не понадобилось бы, я был уверен в своём приёме, и твоё нарушение правил говорит само за себя.

– Поставил всё на один приём? – будто и не заметил упрёка Райгвар. Качнул головой. – Рискованно и самоуверенно.

– Возможно, – не стал я спорить.

– Такова его манера битвы, въевшаяся в него за долгие годы, – неожиданно поддержал меня тот, от кого я меньше всего этого ожидал. Советник Курам. Или это были слова не поддержки, а упрёка? – Безумие на грани смерти. Судя по тому, что он всё ещё жив, в его случае она оправдывается. Но только в его случае, господин, только в его, – с нажимом добавил он.

– Боишься, что я нахватаюсь от него плохого? – улыбнулся Райгвар. – Не стоит, советник. Эти тренировки буквально как глоток свежего воздуха в моей бесконечной скуке, но не более. Я вижу недостатки его стиля, бедность приёмов и техник, повторяемость движений и эту самую безрассудность. Это не то, что мне в здравом уме захотелось бы перенять.

Я, морщась, заметил:

– Тебя послушать, так у меня одни только недостатки.

– Ты хочешь, чтобы тебя хвалили? – поднял бровь Райгвар, по-прежнему глядя на меня сверху вниз. – Ну уж нет. Отчётливо видно, что ты самоучка. Тебе никто не давал основ движения с копьём. Заметно, что заложена основа безоружного боя и меча. Эти движения дополнили то, что ты выучил для копья, подсматривая у других. Полученную смесь ты отточил в сотнях сражений, причём многие битвы были против Зверей, а не людей, что не могло не повлиять на результат. Против меня… – Райгвар покачал головой. – Многие движения излишни, другие чересчур усложнены, третьи… Такова правда, Атрий. Или ты хочешь сказать, что я неправ?

Я покачал головой из стороны в сторону. Всё было сказано очень и очень точно. Но не слишком ли снисходителен Райгвар для того, кто только полётом сумел избежать поражения?

Я сжал пальцы, вызывая Пронзатель. Из средоточия, а не кольца, как думал Райгвар. Потребовал:

– Ещё раз. Только сталь, которая и скажет, кто из нас неправ и кто сильнее. Без внешних и внутренних техник, без полёта.

Он склонил голову к левому плечу, как обычно делал, размышляя или вглядываясь в меня. Через миг сказал:

– Без убирания оружия в кольцо.

Я кивнул и тоже добавил условие:

– Без Указов.

– Без стихии.

– Без духовной силы.

– Без силы души.

– Силы души? – вопрос вырвался одновременно с пониманием его глупости.

Но Райгвар спокойно кивнул и щёлкнул пальцами левой руки. Щелчок прокатился по залу, отдаваясь вибрацией. Я поджал губы. А я вот так могу изменить звук струны? Согласился:

– Конечно, без. Только тело и сталь.

– И никаких выворачиваний рук, пинков и прочего. Сталь против стали.

Я ухмыльнулся:

– Так, может, ещё и ограничим себя? Например, этапом Мастера, чтобы было тяжелее?

Советник Курам тут же напомнил о себе:

– Господин, это лишнее.

Райгвар кивнул:

– Да. Это лишнее. Я могу представить, когда лишён всего, что мы перечислили, – зона запрета на Поле Битвы. Но представить, что на меня сумели набросить Указ, который не убил меня, а лишь сделал ниже Возвышением? Глупость.

Я не стал поправлять его, что дело не только в подготовке к зоне запрета. Я не раз, не два и даже не сотню, а гораздо больше раз сражался, наложив на себя такой запрет. Цель такого ограничения – выдавить из тела как можно больше, довести его до предела и заступить чуть дальше. Или Райгвар думает, будто то, что при равном Возвышении я оказался сильнее и выламывал ему руку, невзирая на его сопротивление, это случайность?

Как бы не так.

Но я лишь кивнул:

– Лишнее, значит, лишнее. Бой?

Райгвар ухмыльнулся, повёл шеей из стороны в сторону и кивнул:

– Бой.

Через миг он рухнул камнем вниз, с грохотом впечатывая ноги в плиты зала. Ускорил себя полётом? Неважно.

Шаг вперёд, выпад в голову и тут же – в бедро.

Райгвар ответил коротким отступлением, уходя всего на полшага и даже не пытаясь отбить удар Пронзателя мечом.

Ещё шаг вперёд, рассекая воздух зигзагом и путая Райгвара.

Глупая уловка против того, кто обладает боевой медитацией, да Райгвар?

Пусть глупая.

Зигзаг завершился новыми выпадами. Раз, два, три. На третий удар я довернул Пронзатель, выставляя в сторону боковой шип.

Райгвар легко увёл голову, поднырнул под выпад и стремительно скользнул ко мне, жаля мечом.

Я ответил, крутнув Пронзатель и добавив ему скорости пинком. Остриё подтока со звоном впечаталось в выставленный меч, Райгвара отшвырнуло на два шага назад, и я, увидев, как резко он застыл, довольно рыкнул:

– Опора! Считай, что лишился ноги и сейчас лежишь, орёшь от боли.

Райгвар недовольно поджал губы, ничего не ответил, да я и не ждал, – шагнул к нему, продолжая двумя руками крутить Пронзатель. Он со свистом рассекал передо мной воздух. Веер влево, веер вправо, веер вдоль пола.

Райгвар пятился под напором стального ветра, щурился, вчитываясь в движения, я же вглядывался в него, ловя намёки.

Сейчас.

Едва Пронзатель пошёл вниз и назад, Райгвар скользнул вперёд, словно стремился догнать лезвия. Конечно же, нет, он рвался ко мне, пока я был беззащитен и скован своим же движением. Что может быть лучше для мечника, чем оказаться в шаге от противника, пока тот поднимает своё длинное оружие над головой?

Я видел такое десятки раз. Райгвар думал, что успеет. Он думал, что быстрее меня. Он ошибался.

Я довернул древко Пронзателя, и подток, который Райгвар намеревался пропустить за спиной, обрушился на него сверху, грозя рассечь не хуже клинка.

Звякнуло, Райгвар вывернулся, успел, принял удар на меч, сжатый двумя руками, я потянул на себя остановленный Пронзатель, тут же ткнул обратно, жаля подтоком.

Раз, два, три.

Перехватить Пронзатель. Ужалить уже главным остриём.

Раз, два, вместо третьего выпада уронить лезвие вниз, на опорную ногу Райгвара.

Мимо.

Подсечь щиколотку обратным ходом, заставляя его поднять ногу.

Райгвар вдруг широко улыбнулся и сказал:

– Для мастера Указов важно вписать всё и исключить все лазейки. Ты невнимателен и снова ошибся.

И в тот же миг он стал быстрее, а первый же его выпад заставил вибрировать древко Пронзателя в моих руках.

Я попятился, с трудом успевая отбиваться, и заметил, как по белкам глаз Райгвара поползли алые нити.

Сжигание! Сжигание… выносливости?

Дарсов Райгвар…

Я колебался два вдоха, которые сумел выстоять только благодаря наручу, принявшему на себя пропущенный удар, а затем, сцепив зубы, всё же толкнул тончайшую нить духовной силы в первый из запретных узлов и тут же сравнялся в скорости с Райгваром, вновь став с ним на равных.

Выпад. Укол. Увод. Отбить. Выпад. Смести меч в сторону. Обманное движение. Не повёлся. Выпад, росчерк, увод, закрутить. Шаг вперёд и давить. Дёрнуть шипом за шею. Не достал. Давить. Выпад. Ещё, ещё и ещё…

Я и Райгвар застыли на месте.

Остриё Пронзателя упёрлось в плечо Райгвару. Тот катнул желваки на щеках раз, другой, затем криво усмехнулся и признал:

– Победа за тобой.

Я опустил Пронзатель и сделал шаг назад, обрывая поток силы для сжигания выносливости. Меня неожиданно качнуло, голова на миг закружилась. Райгвар хмыкнул, но его покрасневшие глаза подсказывали, что для него тоже это противостояние не прошло бесследно.

– Надуманно, господин, – вмешался в наше молчаливое переглядывание хмурый советник Курам. – Ваша закалка тела идеальна. Без оружейной техники нанести вам рану очень сложно. Это лишь пропущенный удар, а не проигрыш, господин. Случайность.

– Это доказательство того, что его талант копья лучше моего таланта меча, – спокойно возразил Райгвар. От раздражения и обиды за проигрыш уже не осталось и следа. – Как бы грубо он ни был огранён.

– При равном таланте преимущество у того, чьё оружие длиннее, – упрямо возразил советник Курам.

– Равном? – усмехнулся Райгвар. – Давно я не слышал подобных слов утешения, словно в детство вернулся. Да и насчёт остального ты заблуждаешься, советник. Я могу принять на голое тело удары любого из своего личного отряда, ты прав, но удары Атрия… Не заметил?

С этими словами Райгвар поднял левую руку, покрутил запястьем, помогая рукаву халата сползти вниз.

На обнажённом предплечье отчётливо была видна набухшая алым царапина.

– Изумительное оружие, – сказал Райгвар, склонив голову к левому плечу и вглядываясь уже не в меня, а в Пронзатель. – Чудовищное в своей уродливости, но изумительное. Показать бы его всем, кто считает будто наши артефакторы превосходят имперских.

Советник Курам метнул в меня злой, полный ненависти взгляд.

– Что же, – Райгвар покачал головой. – Не беру свои слова назад, но признаю, что именно против меча ты невероятно хорош.

Я перевёл взгляд на его меч и неожиданно для самого себя заметил:

– Его называют имперским мечом. У меня были десятки врагов с ним в руках.

Райгвар поморщился:

– Этот меч не изменился за последние две тысячи лет и появился гораздо раньше, чем разошлись дороги первофракций. Он ровно такой же меч Альянса, как и меч Империи.

– Прости, если обидел.

– Обидел? – вскинул брови Райгвар, качнул головой. – Нет. Напомнил кое-кого? Да. И за это неприятное воспоминание я сейчас отыграюсь. Схватка! – потребовал Райгвар, убирая меч в кольцо. – Техники против техник. Никакой стали и прочего, и прочего.

Я вздохнул. Что же, этого стоило ожидать. С тем, что я успел восстановить, нет никакой надежды победить. Повеления не спешат получаться по первому моему желанию. Подозреваю, что обычным Повелителям Стихии проще, потому как они…

– Начали! – не стал дожидаться Райгвар, пока я закончу размышлять о своих проблемах и проблемах других.

Что сказать… Райгвар не удовлетворился одной царапиной на мне.

– Победа за тобой, – признал я, сжимая пальцами рану на бедре. Глупо было пытаться убежать от этой техники, нужно было использовать защиту.

– Да уж вижу. Плохо, очень плохо, – покачал головой Райгвар. – Никак не пойму, что не так с тобой.

– Слишком сосредоточился на зонах запрета, перестав развивать то, что нужно вне их, – высказал своё мнение советник Курам. – Возможно, слабое понимание свитков и низкая скорость обучения.

– Что? – изумился Райгвар и даже обернулся к нему. – Ты учил меня не поддаваться эмоциям и не недооценивать врага, советник. И что я вижу? Ты сам поддался гневу? Что за глупость про обучение и свитки я только что услышал? Взвешенно, не поддаваясь эмоциям, ответь, почему ты только что сказал глупость, советник.

Советник Курам поджал губы, опустил взгляд и замер, словно обратившись в статую. Райгвар тоже застыл, сложив руки на груди и не отрывая взгляда от него. Я же воспользовался этим временем, чтобы быстро, пряча фиал в кулаке, глотнуть зелье исцеления.

Но вот советник Курам поднял голову и тут же склонился перед Райгваром:

– Простите, господин. Я позволил чувствам ослепить меня. Отвечаю. При таком таланте в Указах у Атрия не может быть слабого понимания свитков. Все приёмы, ухватки и умения, которые вы подсказываете ему, он перенимает на лету, вероятно, тренируясь сутками напролёт.

– Уже лучше, – кивнул Райгвар с довольным видом. – Но что значит – вероятно? Не делай вид, будто не приставил никого наблюдать за Атрием.

Курам, как был, согнутый, метнул в меня злой взгляд, бесстрастно ответил:

– Приставил. Почти не спит, либо медитирует, либо тренирует простые техники.

– Вот! – воскликнул Райгвар, обернулся ко мне и прищёлкнул пальцами. – Вот оно – ты используешь слишком слабые техники. Среди них нет ни одной земной высокого качества, не говоря уже о духовных. Властелин духа, который знает только слабые техники, причём всего три? Где это видано? Прошло три года, а ты используешь всё ту же технику движения, что и при прошлой нашей встрече. Как такое вообще возможно?

– Господин, – советник Курам распрямился и укорил Райгвара. – Вы ведь понимаете, как это возможно.

– Да-да, – отмахнулся от него Райгвар. – Одиночка без секты, вечно в битвах, но ты же понимаешь, как это смешно? Он способен заплатить за покровительство Тигров и не способен купить набор техник на аукционе? – Райгвар склонил голову к левому плечу, изогнул бровь и спросил меня: – Жадный?

Я фыркнул, но отвечать не стал. Попробуй здесь хоть что-то ответить, когда оба твоих собеседника чуют ложь.

– Тебе что, дать доступ к моему Павильону Техник?

Вот это предложение. Заглянуть в сокровищницу техник наследника секты Тигров? Промедлив с ответом, я опоздал.

– Господин, – покачал головой советник Курам. – Не нужно прятаться от правды. Конечно же, я не про его одиночество и несуществующую жадность, а про настоящую жадность. Теперь ваша очередь, господин, не поддаваясь эмоциям и симпатиям, оценить, что не так с Атрием. Ответьте мне, как наследник Тигров.

Райгвар выпрямился, хмуро кивнул:

– Да, ты прав. Что же…

Я с интересом и сдержанной улыбкой встретил его взгляд. Даже интересно, что же не так со мной по его мнению. Удобно, когда тебе даже не нужно лгать, собеседник всё придумает за тебя.

– У идущих Империи есть перечень так называемых добродетелей, – прервав молчание, внезапно сказал Райгвар. – Одна из них называется умеренность. Путь Империи ограничен и неверен, но в чём им нельзя отказать, так это в мудрости. Атрию следовало изучить этот перечень и задуматься, что он несёт в себе и что несёт в себе умеренность. Он же поддался её противоположности – жадности и излишеству, поглотил слишком многое в одном из ритуалов.

– Что значит, – многое, господин? К чему вы играете словами?

– Он поглотил память Властелинов Империи, – сказал Райгвар. – Две или даже больше памяти смешались и нарушили друг друга. Теперь он помнит техники, которых не знает, пытается шагнуть так, как шагать не может, пытается ударить тем, чего у него нет. Он не помнит полных созвездий, обращений и путей силы.

Я хмуро глядел на Райгвара. Он всё говорит неверно, ошибаясь в основе своих доводов. Раз решив для себя, что я часто и много использовал ритуал поглощения душ, он продолжает из-за этого делать неверные выводы. Но неверные в своей основе, – они невероятно точно подводят итог.

Нет, я не поглощал чужую память. Но она немного поглотила меня.

Да, я помню техники, вернее, повеления, которых знать не должен был. Я пытаюсь шагнуть так, как должен был шагать. Я пытаюсь ударить тем, что имел. Но не могу ни шагнуть, ни ударить – я помню и полные созвездия, и пути, и обращения – но у меня нет этих созвездий и путей.

Всё не так и вместе с тем всё так. Неправда, верная настолько, что истинна.

Райгвар, высказавшись, застыл, хмуро взирая на меня. Советник Курам пытался казаться бесстрастным, но я отчётливо ощущал его удовлетворение и даже радость.

Чему он радовался, я не особо понимал. Тому, что напомнил Райгвару: я не ровня наследнику старшей секты?

Молчание затягивалось, поэтому заговорил я. Пожал плечами и спросил:

– Да, со сложными техниками проблемы. И что? Я всё восстановлю.

– Восстановишь своё или чужое? – спросил советник Курам.

Я широко улыбнулся и ответил правду:

– Своё и только своё.

– Твои лучшие годы уже позади. То, что раньше занимало у тебя месяц, теперь займёт год.

– Может быть, поэтому я раздумываю сократить этот путь и сразу перейти к повелениям, – моя усмешка превратилась в ухмылку. – Зря я, что ли, засмотрел кристалл до дыр, прежде чем отдал его Тиграм?

– Какое самомнение, – недовольно прищурился советник Курам. – Даже господин только начал осваивать повеления, куда уж тебе, простому таланту, который так многое потерял из-за своей жадности?

– Идущие теряют руки и ноги, но заново открывают даже узлы, мне тем более не стоит плакать. Раз я уже стар и не могу выучить технику за месяц, значит, меня можно без опаски пускать в Павильон Техник, сколько я там сумею выучить? Одно созвездие в пять узлов? Или ты боишься, что из жадности я перетрогаю все свитки в Павильоне твоего господина?