Текст книги "Перековка. Перевернутое Небо (СИ)"

Автор книги: Михаил Игнатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10

Я застыл, вглядываясь в Райгвара. Он Мастер Указов?

– Или ты не более, чем марионетка?

Райгвар поднялся, вперив в меня взгляд, махнул рукой в сложном и даже красивом жесте, оставляя в воздухе пылающую алым печать Указа. Сектантскую печать – несколько небольших вместилищ. Пустых. Странно. Ещё более странно то, что я не ощущаю ни жаркого ветра от боевой медитации, ни холодной стали от Прозрения.

Короткий завершающий жест – Райгвар ладонью словно толкнул печать в мою сторону – и она стремительно метнулась ко мне, не оставляя теней, не оставляя отсветов.

Это всё уже было.

Разрушься!

В прошлый раз, три года назад, мне понадобилось три попытки и две трети расстояния между мной и Мастером Указов. Сейчас справился с первого раза, да и печать успела пролететь всего половину пути, невзирая на свою скорость.

Райгвар склонил голову к плечу, не к правому, как делал, когда слушал советы мыслеречью, а к левому. Спокойно, с улыбкой, словно и не он недавно гневно рычал, сказал, будто проговаривая мысли вслух:

– Не марионетка. Теперь ясно, почему на твоём слуге нет Указов.

Через миг он вновь повёл рукой, вычерчивая новую печать.

Ну уж нет. Моя очередь.

Одними устными наставлениями Тизиор не ограничился, всучив мне кучу наставлений. Сектантских наставлений, тьмы и черноты в которых хватило бы, чтобы отравить ненавистью половину моего Сломанного Клинка.

Я же пропускал всё это мимо себя, выискивая лишь то, что может помочь мне остаться собой, а не повторить ритуал, поглотив чужую душу ради усиления. Хотя кого я обманывал? Я уже поглотил её, пусть и против своей воли, борясь за жизнь, оставалось лишь справиться с последствиями.

Во всех сектантских наставлениях я находил лишь подтверждение кратким выводам Тизиора и своему решению, принятому ещё в первой беседе, до разговора о Фатии и Файваре.

Перековывать себя, раз за разом ставя себя в такие ситуации, когда черты безумного духа будут вспыхивать, влияя на меня, а мне придётся бороться с ними, оставаясь собой.

Сколько бы я ни злился на Пересмешника, его дурной нрав и его ядовитый язык, но он делал именно то, что мне и было нужно – раз за разом провоцировал меня и одновременно выступал голосом разума, напоминая, кто есть глава Сломанного Клинка и Скрытого Ордена.

Я думал начать перековывать себя в битвах за город, равняя себя по силе главам сект и раз за разом давая им возможность убить меня… По справедливости. Но раз Райгвар начал раньше и сам предложил такую странную игру, то неужели я откажусь от такого подарка Неба?

Моя очередь, не нужно так спешить, Райгвар.

Я обошёлся без красивого жеста, без размахивания руками. Одним мысленным усилием создал перед собой большую сектантскую печать – целых двенадцать круглых вместилищ под знаки, соединённых между собой линиями.

Пустых вместилищ, включая главное, центральное. Раз Райгвар назначил такие правила, я последую им.

Вперёд, лети!

Райгвар успевает завершить свой жест, и мою печать на середине пути встречает чужая.

Однако.

Печати встретились, столкнулись, словно были осязаемыми, упёрлись друг в друга, не в силах пройти насквозь.

Райгвар ухмыльнулся, поднял правую руку, тряхнул кистью, заставляя рукав халата сползти вниз почти до локтя, а затем напоказ, рисуясь, коротко толкнул воздух ладонью.

Мою печать тут же сдвинуло, потащило обратно ко мне, словно потоком штормового ветра.

Я вернул Райгвару его же улыбку. О да, как давно я не испытывал подобного? Схватки с Толой и прочими не в счёт. Кто из них способен был схватиться со мной, как Мастер Указов?

Через миг я вернул Райгвару и жест, остановив движение своей печати вливанием в неё силы.

Напоминая схватку с Мастером Жуков, это ощущалось, так, будто мы держим духовной силой две каменных плиты и давим ими друг друга.

И я, и Райгвар медленно наращивали поток вливаемой силы души. Упёршиеся друг в друга печати сдвигались то ко мне, то к Райгвару.

Отлично, отлич…

Вдруг я ощутил движение слева у потолка. Вспомнил, что я здесь не один, и рявкнул:

– Не вмешивайся!

Райгвар безошибочно повернул в ту сторону голову, вскинул левую руку. Быстрое, ловкое круговое движение кисти, толчок ладонью – и в пустоту, точно на Пересмешника, летит ещё одна печать. Не пустая.

Я рассёк её раньше, чем прочитал, через миг Пересмешник метнулся в сторону, и я потерял его ощущение.

Похоже, не только я, потому что Райгвар глянул вправо, влево, оскалился и рявкнул:

– Страх!

Весь зал, от стены до стены, накрыло огромной, совершенно мне привычной круглой печатью в два цвета.

Небольшая копия этой печати тут же метнулась вверх, к потолку, – и я не успел её рассечь.

Она зависла в пустоте, легла на Пересмешника, выдавая его положение, и…

– Разве это страх? Жалкое подобие страха моего господина, – раздался полный яда голос Пересмешника.

Я выдохнул с облегчением, только сейчас осознав, что затаил дыхание, рассёк и печать страха над Пересмешником, и огромную общую, сам же перевёл взгляд на Райгвара.

Боевой Мастер Указов. Как и я. А все эти махи руками и создание печатей только перед собой – не более чем красивые жесты.

Наши взгляды встретились, и Райгвар ухмыльнулся:

– Испугался?

Я застыл на миг, обдумывая эту мысль. Это точно было моё и только моё. То моё, которое я должен сохранить любой ценой, потому как могу ли я считать себя собой, если перестану бояться за своих людей?

Честно признался:

– Испугался, – предупредил. – Теперь твоя очередь пугаться.

Первый раз, когда я научился создавать большую печать, накрывая ей пространство вокруг себя, то едва сам себя не убил. В лесу, после схватки с сектантом, накрыв муравьёв Указом «Смерть». Глупо было бы, если бы Мастера Указов могли вот так случайно самоубиться.

Позже я вывешивал печати вокруг себя, и они на меня не действовали, если я сам того не хотел.

Затем научился менять форму обычного круглого Указа, создавая из него диск с дыркой посередине или в нужном месте, чтобы обезопасить союзников.

Только что на моих глазах Райгвар показал мне, что я был ограничен лишь своим разумом и отсутствием обучения – его огромная печать давила на меня и действовала на Пересмешника, но не действовала ни на самого Райгвара, ни на его советника.

Спасибо за урок, Райгвар.

Под потолком повисла уже моя круглая печать в два цвета с уже вписанным в её центр символом «Ужас».

Вниз тут же сорвалась её копия – двухцветная печать в ладонь размером упала на советника Курама.

Спасибо за урок, Райгвар, ещё раз.

Ужас не добрался до своей цели, исчез на середине пути – Райгвар оказался расторопней, чем я… Я ощутил, как что-то нарушило целостность моей основной печати, попытался влить в неё ещё сил, сохранить её, но не сумел.

Райгвар поднял брови, негромко произнёс:

– Истинный Мастер Указов? Вот так подарок, – улыбнулся и выкрикнул. – Давай же проверим, чей талант сильней!

Печати между нами, которыми мы давили друг на друга и про которые на время забыли, оставив в неподвижности, вдруг полыхнули.

Не знаю, как это выглядело в глазах Пересмешника, видел ли он эту вспышку, но Указ Райгвара получил третий цвет и разорвал в клочья мою печать, устремившись ко мне. Через пять шагов его встретил уже мой трёхцветный Указ.

Ощущения были, словно рывок какого-нибудь Стального Кабана в лесу встретил руками, упираясь в колючую щетину лба. Ощутимая тяжесть, напор чужой силы, пытающейся меня сдвинуть.

Но я удержал. Ты думал, Райгвар, что мой талант…

Усмешка так и застыла у меня на губах, когда под потолком вновь загорелась большая печать, а слева, справа и сзади в меня метнулись малые, каждая со своим главным символом.

Дарсов Райгвар!

Малые печати я рассёк, через миг рассёк ещё три, а затем ещё и ещё.

Ужас. Страх. Сон. Слабость. Глупость. Бессилие. Печаль. Неизвестный мне символ в печати. Безразличие. Слепота.

Дарсов Райгвар закидывал меня печатями со всех сторон, да ещё и словно хвастался, не повторяясь в символах.

Собравшись, выделив часть восприятия и концентрации, я ответил тем же. Хотел ответить тем же, но сумел выдать только две дополнительные печати. Я, дарс меня побери, никогда не тренировался в скорости их создания! В случае нужды я просто накрывал всех врагов одной огромной!

Мы застыли на месте.

Двумя печатями в три цвета давим друг на друга, ещё несколькими перебрасываемся. Вот только у Райгвара таких подарков три-четыре, а у меня два. Да ещё и печать сверху давит всё сильнее и сильнее и не желает рассекаться. Нет даже возможности дотянуться до Пересмешника и избавить его от упавшей на него печати Слабости.

Моя пустая печать поддалась на шаг, заставляя меня собраться.

Я проигрываю? Как бы не так.

Я отказался от глупости рассекать по одному летящие в меня подарки, использовал то, что проверил в битве с Мастером Жуков, только улучшил его: словно окружил себя небольшой зоной отрицания, зоной разрушения чужих печатей.

Через миг, используя освободившиеся возможности, вывесил точно в центре массовой печати Райгвара свою. В три цвета. На весь зал. Ужас.

Копия печати падает вниз, на советника Курама, всё ещё лежащего справа от Райгвара. Райгвар заставляет её развеяться раньше, чем она касается советника.

На миг я хмурюсь, вдруг осознав, что Райгвар не торопится убрать дополнение «Сон» из Указа советника Курама. Почему? И вообще, почему на Курама мои печати ложатся, а на Райгвара – нет?

Через миг мне становится не до размышлений: чужая печать под потолком гаснет, оставляя там только мою, зато Райгвар утраивает количество летящих в меня со всех сторон небольших печатей. Будто этого мало, он удваивает и напор в нашем противостоянии: продавливает мою печать, заставляя её медленно ползти в мою сторону. Начали мы ровно посередине между нами, но сейчас на его стороне три четверти расстояния.

Райгвар ухмыляется:

– Похоже, очевидно, чей талант выше.

На миг перед глазами появляется картина испытания в городе Тысячи Этажей: шесть столбов света и седьмая, возможно, просто придуманная мной тончайшая нить.

Для меня не откровение, что мой талант в Указах не предельный. Глупо на это жаловаться тому, кто получил вдобавок к таланту Указов умение лечить и, возможно, создавать духов.

Но неужели Райгвар думает, что уже победил?

Возвращаю ему его ухмылку:

– У истинного Мастера Указов есть ещё одно именование. Боевой. Проверим, у кого больше боевого таланта?

Через миг я смещаюсь в сторону, оставляя в стороне противостояние печатей, просто заканчивая его.

Печать Райгвара, больше не встречая сопротивления, пролетает едва ли не до стены, я же запускаю в Райгвара новую, добавляя к ней змея.

Райгвар тоже отвечает новой печатью, развеивая старую, и отвечает своей Истинной Сутью Стихии – птицей, состоящей, кажется, из сплошного сгустка молний.

Что же, будем считать Молнию дочерней стихией Воздуха.

Печати сталкиваются вновь, давят друг на друга, Истинные Сути Стихии сталкиваются в схватке, им не требуется приказов или управления, хватает нашего с Райгваром намерения. Змей оплетает птицу, впивается ей зубами в шею, та долбит его клювом, расплёскивая по телу змея крохотные молнии.

Ещё одну суть ему на помощь, ещё и ещё.

Райгвар на каждый мой ход отвечает таким же, и воздух между нами заполняется змеями и молниевыми птицами. Они рвут друг друга на части, то и дело проходя сквозь печати, и я не вижу, чтобы мои змеи побеждали.

Укрупнить их?

А вот слабость моего таланта Указов никуда не делась – печати двигаются ко мне. Не ползут, как раньше, а смещаются гораздо быстрее – Райгвар давит в полную силу.

Вот же дарсов…

Обрывая мои мысли, Райгвар вдруг говорит:

– Неплохо, неплохо, но стоит добавить веселья в проверку боевого таланта.

С этими словами он пинает столик – и в меня летит не только он, но чашки, травы, чайник и всё прочее, что на нём стояло.

Всё летит в меня, неожиданно более опасное, чем может быть такой мусор. Краткого мига хватает, чтобы понять, о чём мне намекает боевая медитация: за каждым предметом следует заострённый сгусток духовной силы, выглядящий для меня как серый узкий кинжал без рукояти.

Я сметаю всё в сторону одним движением духовной силы и с изумлением вижу, как Райгвар пинает советника. Тот, погружённый в сон, безвольным кулем пролетает весь зал, врезается в стену и сползает по ней.

ТУМ!

Воздух разорвало так знакомое звучание порванной струны, толкнуло в грудь, рвануло одежду, заставило гулко ухнуть сердце.

Меня сдвинуло на половину шага, но лишь от неожиданности.

Оскалившись, я сообщил Райгвару:

– Слабо.

Слабо то слабо, но удар пронёсся по залу, сметая всё, что в нём было. Несчастные осколки чайника и травы протащило по полу едва ли не до выхода. Но вот советник как раз оказался в стороне.

– Слабо? – Райгвар склонил голову к левому плечу. – Покажи как надо, Змей.

Я в изумлении поднял брови, разглядывая Райгвара сквозь двойную печать. Змей? Спорить не стал, хмыкнул:

– Хорошо, смотри, – мгновение на то, чтобы собраться, сосредоточиться, и следующее слово прогудело порванной струной: – ТИГР.

Теперь Райгвара сдвинуло с места, рвануло, заставляя его согнуться, словно против ветра в попытке противостоять удару, советника Курама впечатало в стену ещё раз, засыпало сверху пылью, печать Указа Райгвара подалась назад под моим давлением, а через миг он развеял и свою, и мою.

Остановившись, Райгвар в гулкой, пустой тишине выпрямился, кивнул:

– Досто…

Я не дал ему договорить. Перемещение влево, чтобы обойти рвущих друг друга змеев и птиц. Воздух застонал, расступаясь передо мной. Перемещение к Райгвару.

В руках я уже держал Пронзатель и вместе с Пронзателем влетел во вставшую на моём пути серую стену духовной силы. Влетел так влетел, словно в стену здания, – Пронзатель вывернуло в сторону, я впечатался в духовную стену плечом, бедром, щекой – в голове загудело.

Миг спустя стена словно пнула меня, ужавшись в несколько раз по ширине и высоте и во столько же раз удлинившись мне в бок.

Я использовал Опору – доски брызнули в разные стороны из-под ног, но спустя десять шагов я сумел остановиться и тут же ощутил, как со всех сторон потянуло тёплым воздухом.

Печати? Как бы не так – духовная сила вокруг стремительно, лишь немного отставая по скорости от удара опытного мечника – сгущалась, сжимаясь уже не в кинжалы, а в острые пики, которые ударили по мне.

От трети я ускользнул, изворачиваясь, треть смёл Пронзателем, ещё сколько-то сумел сломать уже сам, выплеснув из себя духовную силу. Остальные же впились в меня, ужалили, продырявили халат, но не сумели пробить Покров.

Перемещение вправо, вверх над новой стеной духовной силы, вниз и вправо, смести Пронзателем ещё один пучок духовных пик, проломиться через сгусток стихии Райгвара, наконец, оказываясь к нему вплотную.

Выпад.

К нему я добавил давление духовной силы, сковывая Райгвара чем-то вроде подобия его стены, отрезая отступление, затем удар духа звучанием струны и печать.

Первое Райгвар встретил своей духовной силой, второе в этот раз не сумело его даже сдвинуть, на третье он ответил тремя своими печатями, а Пронзатель отвёл в сторону голой ладонью.

Раз-вей-тесь…

Я снёс две печати, ощущая, как испарина выступила на висках. Дарсов гений. Втянул силу из третьей печати, уступая в противостоянии – просто осознал, что трачу слишком много. Глупо соревноваться в запасе того, что я до сих пор не могу оценивать точно – нет у меня средоточия духа, который я трачу на Указы.

Зато есть средоточия стихии и духовной силы. Причём такие, какие мало у кого есть.

Ну-ка, гений Райгвар, проверим, насколько велики твои средоточия?

Отказавшись от противостояния печатей, я сразу ушёл в сторону, ускользая от Указа Райгвара и вспыхивающего фиолетовым облака, сходясь ближе, и ударил Пронзателем слева и сверху.

Райгвар ответил ничуть не хуже – ударом меча и своей оружейной техникой.

Единение с миром, полёт, если по-простому, позволил мне удержаться на месте, но руки тряхнуло, отдавшись болью в плечах. Земная оружейная техника?

Райгвар медленно взлетел, оказываясь наравне со мной, вновь склонил голову к плечу:

– Очень достойное оружие – ни царапины не осталось от моего удара. Но что за ужасная форма? Где пользуются такими уродливыми чудовищами?

Каждую фразу Райгвар сопровождал печатями, которые сыпались на меня со всех сторон: справа, слева, сверху, из-под ног.

На каждую я старался тратить как можно меньше сил – короткий мысленный росчерк, чтобы разорвать саму основу, не позволив приблизиться. Пока удавалось – Райгвар нигде не упирался в противостояние. Возможно, мне вообще нечего бояться печатей – мы равны Возвышением, но что-то мне не хочется проверять. Даже с простым «Страхом». Дарсов гений, чей талант Указов явно больше моего.

Ответил Райгвару:

– Далеко, очень далеко отсюда.

– А точнее?

– В Первом поясе.

– В твоей первой вылазке, – понимающе кивнул Райгвар, а затем вздохнул. – Иногда я завидую рядовым членам секты, они успели повидать мир, мне же это было недоступно.

– Нашёл чему завидовать, – буркнул я, а затем неожиданно даже для самого себя попросил: – Можешь не наклонять голову к плечу? Напоминаешь птицу и одного очень неприятного человека.

– Что, – ухмыльнулся Райгвар, – Змей не любит птиц, которые хотели его сожрать?

Не швыряй он в меня печати всё это время, можно было бы посчитать происходящее вежливой беседой о пустом с обменом колкостями.

Но он швырял.

В этот миг Райгвар добавил к мелкой печати под ногами ещё и здоровую, в десять шагов шириной, над моей головой.

Я ушёл в сторону раньше, чем она потянулась ко мне, не собираясь тратить силы на борьбу с ней.

Ушёл и ответил змеями. Через миг добавил к ним рывок к Райгвару и выпад. На этот раз с Яростью.

Спустя три вдоха мы с Райгваром бились в окружении десятков змей, молниевых птиц и печатей, то и дело обмениваясь ударами стали, духа, духовной силы и стихии.

Отлично, да, это то, что мне было нужно. Схватка с равным, схватка с сильным. Схватка, в которой нет и мысли о «ничтожествах», зато есть наслаждение битвой. То, что и есть моя основа, то, чем я наслаждался всю жизнь, начиная с охоты на зверей и первой моей схваткой с человеком, охранником Калги, где я проверял себя и своё умение копья в смертельной опасности.

Что же, теперь я лучше понимаю Тизиора. Действительно, если для какого-то сектанта основа – это, например, убийства, то он и правда, пытаясь сохранить это, мог вырезать половину своей секты, просто увлёкшись. Я обожаю схватку и готов ради них на…

Гахнула об стену дверь в зал, впуская внутрь десяток стражников.

Мне хватило одного мгновения, чтобы понять, что сейчас произойдёт, и я гаркнул:

– Не смей!

Почти успел – левый стражник охнул, схватился за пробитое плечо, но остался жив.

– Господин! – В ответ Пересмешник рыкнул ничуть не хуже. – Хватит меня останавливать! Время беседы вышло! Они задавят нас числом. Нужно уходить.

– Не смей убивать, – процедил я, отбивая выпад меча и уже привычно, одним усилием, развеивая чужие печати. – Ты что, не видишь, что меня не пытаются убить по-настоящему? – Сказав это, смутился. Печатей Пересмешник, конечно, не видит, но ведь должен же, как убийца, видеть, насколько сама схватка далека от смертельной и что ни я, ни Райгвар не пытаемся давить сталью и техниками до предела?

– Я убийца, а не нянька! – рыкнул Пересмешник, и ещё один стражник рухнул, заполучив рану в ногу, не помогли ему ни умения, ни Покров, ни броня.

Стражники ощетинились оружием, ударили во все стороны техниками, ломая пол и окружая себя целым лесом щупалец, призрачных мечей и всего прочего.

Не попали.

– Принимай это как Испытание, из которого ты должен что-то вынести.

– Испытание?

Я сглотнул, глядя на задавшего этот вопрос Райгвара.

Дарсов придурок, обругал я себя. Почему даже не подумал над тем, что у него может быть и эта грань таланта? У кого она ещё может быть, как не у него, первого встреченного мной боевого мастера Указов и гения?

– Это же имперские нравоучения, верно? – спросил Райгвар медленно, словно пробуя слова на вкус.

– Господин! – заорали стражники, сбившие строй у дверей. – Мы готовы ударить! Дайте приказ, господин!

– Господин, – мрачно сказал Пересмешник, – теперь вы точно должны убить его.

– Если сумеет, – с ухмылкой заметил Райгвар. – Ты что-то переоцениваешь силу своего господина. – Покачал головой и вздохнул. – Змей, Змей, как же так? Вот что бывает, когда ты жаден в поглощении чужих душ, но недостаточно усерден в отделении себя от не себя, да, Змей? И скольких же ты поглотил?

– Господин! – снова заорали стражники. – Дайте приказ!

Райгвар поморщился и процедил:

– У вас там невидимка, вот и попробуйте его поймать. Поймать, а не убить! И не лезьте в моё развлечение, вот мой приказ.

– Господин, – вновь попытался убедить меня Пересмешник.

Но я вскинул руку, жестом обрывая его. Случайно снёс при этом одну из молниевых птиц Райгвара, разметав её, – она же напоследок словно прожгла рукав сотнями крошечных дырочек, окутывая меня запахом тлеющего шёлка.

Пересмешник говорит глупость. Из всех моих слуг, соратников и собратьев он единственный, кому никогда не нужна была печать, ограничивающая его слова. Он никогда не называл меня магистром, а на этих землях никогда не говорил ничего, что могло бы выдать мою сущность имперца.

– Так сколько, Змей? Неужели ты не хочешь похвалиться?

И сейчас Райгвар раз за разом только подтверждает это своими вопросами.

Я разлепил пересохшие губы и ответил:

– Сложно посчитать, до сих пор сам не знаю. Может, шесть, а может, семь.

– Вообще, или Властелинов?

– Властелинов.

– Интересно, а сколько понадобилось имперцев, чтобы за три года сократить разрыв между нами и догнать меня?

Райгвар глядел на меня, ждал ответа, даже перестав метать в меня печати. Но я молчал, не собираясь отвечать. На этот вопрос нельзя ответить так, чтобы не солгать.

Райгвар, не дождавшись ответа, хмыкнул:

– Что, это тоже влияние имперцев? Любой Змей бы на твоём месте не преминул бы похвастаться.

– Я не Змей, – сообщил я чистую правду, краем внимания приглядывая, как стража Тигров пытается подловить Пересмешника, используя какую-то составную технику.

– Ой, – скривился Райгвар, – давай не будем играть словами. Это скучно, мне хватает подобных глупостей и с советником.

Я скривился:

– Твоему бы советнику следить за языком и не давать советов об убийстве и ограблении гостя.

– Оу… – Райгвар широко раскрыл глаза. – Оу… А вот это было неожиданно. Ты тоже можешь подслушивать даже скрываемую мыслеречь?

– Удивительно, да? – процедил я.

– Потрясающе! – вдруг с жаром воскликнул Райгвар. – Это же ещё интересней! Советник, ещё в бытность учителем, предупреждал меня, что путь таланта – это путь одиночества, но он забыл тогда сказать, что это ещё и путь скуки. Погоди, погоди, – Райгвар снова склонил голову к левому плечу. – Ты поглотил этот талант недавно? Что это за ритуал?

Вопрос колыхнул злость во мне.

– Это мой и только мой талант.

– И с таким ярким талантом Указов ты не сумел устроиться у Змеев? Или, напротив, как раз из-за него бежал от них?

Я мог бы выкрутить правду о себе так, как было нужно, например, правду о золотой клетке в Морозной Гряде так, чтобы Райгвар принял её за правду о Змеях. Но зачем? И зачем рисковать, проходя по краю?

Вместо ответа я спросил сам:

– А почему ты в прошлую нашу встречу не использовал талант Мастера Указов?

– Ой, – сморщился Райгвар. – Ты не представляешь, как это было бы скучно, говорить с тобой под Истиной. Не для того я улетал развеяться в Бурю. Но признаюсь, – улыбнулся он, – сейчас ты гораздо интересней. Ярче, смелее, равный мне. Это потрясающе.

Я неожиданно признался:

– Да и ты сейчас интересней. Не холодный, слишком умный для своих лет мальчишка, а живой, яркий юнец.

– Ха-ха-ха!

Запрокинув голову, беззаботно рассмеялся Райгвар, не обращая внимания ни на всё ещё бьющихся наших змеев и птиц, ни на валяющегося у стены, присыпанного пылью советника с моим Сном, ни на доламывающих дальнюю часть зала стражников, которые удивительно ловко принялись гонять Пересмешника, ни тем более на пыль и гарь, клубящуюся в воздухе.

Опустив голову, Райгвар поймал мой взгляд и жарко сказал:

– Продолжаем схватку! Истинный наследник Тигров, талант, добившийся всего положением и родословной, против создавшего себя по праву силы наследника Змеев, добившегося всего через битвы, лишения и… – сделав паузу, он улыбнулся и закончил, – испытания. Готов?

Как забавно всё вышло. Но я не собирался ни в чём опровергать Райгвара. Сжал Пронзатель и кивнул:

– Готов.

Мы ударили одновременно, соединив воедино всё, что могли: печати, духовную силу, удар духа и стихии.

Грохнуло так, что с потолка посыпались щепки, пол всего зала вспух сотнями проломов, спящего советника швырнуло куда-то вдоль стены, стражники провалились по колено в щепу, которой вспух пол под их Опорами.

Но нас это не остановило – мы рванули друг навстречу другу, сжимая оружие.

Печать сверху на Райгвара. Развеять ответный подарок.

Жар опасности слева, чуть подправить полёт, – и сжатая до бритвенно острых лезвий духовная сила проносится над головой.

Ответить сразу двумя такими же ударами, пусть не бритвенно острыми, но я сжал духовную силу до доступного мне предела, и Райгвару пришлось использовать меч, чтобы отбить этот выпад.

Всё это заняло меньше половины вдоха – мы столкнулись.

В миг удара оба использовали дух – от места столкновения раскатилось в стороны сдвоенное звучание порванной струны, поток воздух и грохот стали.

– Отличный, отличный артефакт, – похвалил Райгвар. – Даже я ощущаю зависть.

Я молча отвечаю змеем через Пронзатель и чередой уколов, каждый из которых дополнен Яростью.

– Это шутка такая? – смеётся Райгвар, сдирая с шеи моего змея. – Задушить Тигра? – Пальцы Райгвара оплетают молнии, и он сжигает в пепел моего змея, а мне в спину бьёт молниевая птица и копьё духовной силы, оковы духовной силы не дают увернуться, приходится встречать их наручем и выплеском своей стихии.

Сто вдохов нам понадобилось, чтобы превратить зал в руины.

Когда-то подобное уже происходило с комтурами Ордена. Под маскировочным куполом и в десятки раз слабее.

Пол мы проломили до фундамента поместья. Будь там подвал, пробились бы и в него, стоим по щиколотку в щепе, земле и каменной пыли. Чудо, что стены ещё держат крышу, да и она сама не свалилась нам на голову. Так, чуток разошлась.

– Эй! – рявкнул Райгвар, духовной силой разгоняя пыль, оттесняя её от нас, словно огораживаясь куполом защитной формации. – Кто-нибудь! Да хватит уже гонять невидимку! Конец развлечениям! Прикажите подготовить Алый зал, мы переходим туда. Советник! Советник! Со… Ах да, – смутился Райгвар, как мне показалось, слишком нарочито смутился.

Привстав, Райгвар повернулся в сторону и снова сделал красивый жест ладонью куда-то в клубящуюся пыль. Правда, расползающийся на лохмотья рукав немного испортил этот жест. Но «Сон» над советником Курамом исчез, тот дёрнулся, очнувшись под обломками.

Райгвар мог бы обойтись и вовсе без жеста, что не раз показывал в схватке. Но нравится ему вот так красоваться и подчёркивать своё умение Указов – пусть его.

Кто я такой, чтобы делать ему замечания? Я бы, напротив, не отказался, чтобы он мне их сделал. То, как он сражался, как использовал ту же духовную силу…

Я поднял руку, позволяя последнему, отставшему змею впитаться в неё.

Никто, никто из моих наставников, старейшин и врагов так не бился. Даже Изард так не сражался. Не умел? Вряд ли. Ему просто не до того было, он учил меня другому.

– Сразу заметно, что ты самоучка, – неожиданно сказал Райгвар, заставив меня замереть и с подозрением оглядеть его.

Не может же быть, что десять звёзд в таланте дают возможность слышать мысли? Это выходит за пределы разумного, да и будь так, он бы давно понял, кто я, а не продолжал называть меня наследником Змеев.

– Насколько ты хорош с этой своей несуразной железкой, настолько же плох в техниках. Очень бедный набор, ничего по-настоящему сильного.

Я криво улыбнулся. Всё так и не так одновременно. Да, на самом деле мой набор техник не очень велик, но я не сумел показать и десятой его части. Просто потому, что для своей новой системы меридианов я почти ничего не успел переделать. Опору, Шаги, Ярость. Даже Звёздный Клинок в первом созвездии не успел нащупать, что уж говорить про составные техники.

Тот же путь, в который меня ткнул носом Тизиор – путь Повелителей Стихии, для которого, оказывается, и вовсе не нужны обращения и созвездия, – я не успел освоить, не успел даже попробовать.

Самоучка? Моя ухмылка стала ещё более кривой и горькой. Всё верно, даже больше. Фракция самоучек. Целая фракция самоучек. Все мои старейшины не более чем ученики, которые на половине пути лишились учителей и будущих знаний. Что знали Мастера и юные Предводители о тайнах Ордена и тайнах настоящей силы?

Ничего. Слухи. Обрывки знаний, которые где-то услышали и увидели мельком, пока Орден Небесного Меча был силён и могуществен.

– Господин, – мрачно сказал грязный и оборванный советник Курам, встав в шаге от Райгвара.

Смотрел он при этом на меня, и взгляд этот не обещал мне ничего хорошего. Но мне не было дела до его взгляда. Я с досадой оставил попытки как-то приладить на место расползающийся на глазах рукав и просто оборвал его, обнажая руку до плеча. Ткань не выдержала стихии Райгвара и истлела, как её ни туши духовной силой. Хорошо хоть штаны не расползлись. Или ещё не расползлись, потому что и на них сотни крошечных обугленных дырочек от стихии молнии.

– Видно, – невозмутимо продолжил Райгвар, тоже даже не повернув головы к советнику, – что ты не сталкивался с по-настоящему сильным противником. Поля Битвы, да, они такие.

И дальше молчать? Как бы не так. Я возмутился:

– Меня на них, вообще-то, раз пять едва не убили. Не раз я оказывался против тех, кто сильнее меня.

– И что? – изогнул одну бровь Райгвар. – Это говорит лишь о твоей слабости. Тебе пришлось приложить немало усилий и пройти немало ритуалов, прежде чем ты преодолел слабость фундамента, и то, «преодолел» звучит слишком сильно, скорее, сумел возместить эту слабость.

– Господин, – не выдержал советник Курам, – мало того, что вы с ним подрались и он разнёс зал приёмов, так вы его ещё и учить будете?

Райгвар усмехнулся и бросил на советника насмешливый и лукавый взгляд:

– Почему нет? Ты сам говорил не раз, что, объясняя мне, сам лучше понимаешь.

– Это было образное выражение!

– А мне кажется, нет.

– Господин.

– Ой, ну хватит, это скучно.

– А это не скучно, да? – С этими словами советник Курам обвёл рукой разруху вокруг. – Что я скажу старейшине Мердилу? А если произошедшее раздуют и донесут до Предка?

– Кто рискнёт потревожить медитацию Предка такой мелочью? – вновь изогнул бровь Райгвар. – У кого есть лишняя жизнь? Но ты и впрямь позаботься, чтобы это подали старейшине, как обычную мою выходку от скуки.