Текст книги "Перековка. Перевернутое Небо (СИ)"

Автор книги: Михаил Игнатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Эпилог

Я проводил взглядом падающее тело. В голове не было ни единой мысли.

– Не верю… – выдохнул Райгвар, заставляя меня очнуться от странного безразличия.

Я мысленно встряхнулся, отвёл взгляд от падающего врага и перевёл его на Райгвара:

– Не ты ли говорил: одним бессмертным меньше, одним бессмертным больше? Так и вышло: пришло богом больше, богом меньше, какая разница?

Райгвар вытаращился на меня, затем запрокинул голову и захохотал:

– Аха-ха-ха! А-ха-ха!

Смех, правда, быстро оборвался, Райгвар переменился в лице, прищурился и рухнул вниз, сквозь тающие чёрные шипы, сквозь облака.

Я выругался, сосредоточился на восприятии, сжатом до предела, сосредоточенном только на схватке, огляделся вокруг, пытаясь отыскать нового врага.

Не нашёл.

Нашёл остатки Тигров, стремительно несущегося вниз Райгвара, остров старейшин буквально у нас под ногами.

Через вдох понял, куда умчался Райгвар – его интересовал не новый враг, а старый – он гнался за телом убитого.

Я привычно покачал головой: «Ох уж эти сектанты», – и тоже принялся спускаться под облака. Высоко мы забрались за время схватки, я даже и не заметил. Горячка боя спала, я ощутил боль в руках, вновь покачал головой, на этот раз от вида того, во что превратились мои наручи – куски вывернутого железа, – и снял их, отправив в кольцо. Жаль, очень жаль, но это невысокая цена за такую победу.

– Так, значит, – задумчиво произнёс Райгвар, поймав добычу и присоединившись ко мне, – ты видишь в Указах больше, чем я.

Я покосился на него, честно ответил:

– До этого я считал, что наш талант равен.

Райгвар криво улыбнулся:

– Кто сказал, что не равен? На каких весах сравнить два таланта? Один ярче, другой твёрже, один больше, другой тяжелее, один дороже, другой опасней.

Сравнение было интересное. Он словно не талант, а камень описывал, у меня же в голове сразу возникли весы в безымянной деревне. Там считали по весу, но большие камни шли по отдельной плате, потому что из них можно было не просто стену сделать, а, например, стол.

Но отвечать Райгвару я всё равно не стал. Тот же, помедлив, склонил голову и прижал кулак к ладони:

– Спасибо, собрат Атрий. Если бы не ты, твоя помощь, твоё оружие и твой талант, то сегодня бы мой путь закончился, – я бы мог многое ответить ему и на это, но просто не успел – Райгвар стремительно выпрямился и сказал: – Летим к острову.

На острове нашлись и Тизиор с Ульманией, и Пересмешник, вполне живой, и даже Курам.

И вот увидев последнего поближе, Райгвар снова переменился в лице, ускорился.

Если все остальные стояли, пусть Пересмешник был весь покрыт кровавыми ранами и рука висела плетью, то Курам сидел, прислонившись к стене, да и выглядел очень плохо.

– Советник! – Райгвар застыл над ним, облизнул губы, потребовал доклада. – Что с тобой, советник?

Тот поднял голову. Лицо у него было серое, на лбу и на верхней губе выступили десятки мелких капелек пота, глаза – красные с яркой сеткой тёмно-алых прожилок.

– Господин, – едва слышно выдохнул он, – для меня было честью защищать наследника секты. Простите этого слугу за то, что он оказался так слаб и не смог выстоять.

Райгвар заскрипел зубами:

– Ты выпил пилюли перед битвой? Какие?

– Уже неважно, господин.

– Какие⁈ – рявкнул Райгвар.

– Эти пилюли вручил мне лично Предок, как раз на такой случай. Я старался…

Райгвар перебил его:

– Лечебное! Что лечебного ты выпил, советник⁈

– Всё, – ответил Курам, оторвал от груди окровавленную руку, поднял дрожащие пальцы, вновь уронил руку и усмехнулся. – Ничего не помогает. Я верно хранил вашу жизнь, господин, и ухожу хорошо.

– Да куда ты уходишь⁈ – возмущённо заорал Райгвар.

Через миг с его ладони вниз, на камни посыпались десятки крошечных кувшинчиков с узким горлышком. Райгвар рухнул на колени, схватил один, другой, отшвырнул их, схватил третий, вытряхнул из него на ладонь зелёную, мерцающую пилюлю, попытался засунуть её в рот Кураму, но тот перехватил руку Райгвара, помотал головой:

– Господин… Я уже принял её. Вторая не принесёт пользы, вы же знаете. Оставьте её для следующего своего защитника.

– Совет… – Райгвар сбился, сглотнул, прошептал. – Учитель… Учитель, как же так, – вскинулся, закричал. – Ксарий! Ксарий! Где лекарь отряда? Живо его сюда! Почему он ещё не здесь? Живо!

– Он мёртв, господин.

Простой ответ оборвал крики Райгвара. Он застыл на три вдоха, потом дёрнулся, отшвырнул пилюлю в сторону, отбросил руку Курама, принялся раздирать на нём халат, бормоча:

– Нет. Нет, нет, нет. Учитель, вы же всё, что у меня есть, вы же со мной всю жизнь, учитель…

Райгвар распахнул халат Курама и, замолчав, замер, рассматривая залитую кровью грудь и рану, из которой медленными толчками эта кровь и лилась. Я покачал головой. Вообще непонятно, как Курам ещё жив. Судя по положению раны, сердце если не разрублено пополам, то точно задето. Живучи сектанты, правильно, что я бил в глаз.

Райгвар вскинул руку, под его ладонью засияло обращение – земная техника, один круг – на грудь Курама упало голубое сияние. Раз, другой, третий.

– Господин, – Курам слабо махнул рукой, опустил её на грудь, вновь прижал ладонью рану, перекрывая кровь, а, скорее, не давая ей выплёскиваться наружу. – Господин, вы же понимаете, что это слишком слабая техника для подобной раны.

– Нет, – помотал головой Райгвар. – Нет, нет, нет. НЕТ!

Удар силой души смел кувшины с пилюлями, зелёную светящуюся пилюлю, пыль и грязь из-под наших ног, дёрнул халаты всех собравшихся вокруг, заставил отступить на два шага Тигров, и только Райгвар и Курам словно оказались в круге спокойствия, где не шелохнулась и песчинка.

– Господин, – прохрипел Курам, – для меня было честью вырастить вас таким сильным.

– Нет, – прошептал Райгвар.

Я вздохнул, потёр бровь.

Пересмешник, вот уж кто хорошо меня узнал, тут же возмущённо сказал:

– Нет, господин. Нет! Вам запретили это делать.

Райгвар, который, конечно же, услышал его слова, вскинулся:

– О чём это ты? – вскочил, впился в меня взглядом. – Что ты собираешься делать? – переменился в лице, рявкнул. – Нет! Сколько ещё душ ты собираешься сожрать? – Ульмания вздрогнула и попятилась. – Ты и так уже запутался в том… – Райгвар сбился, сглотнул, замотал головой. – Нет. Нет-нет-нет. Ты не будешь моим учителем смещать равновесие к знаниям сект. Как бы я ни был тебе обязан, Атрий, я…

Я вздохнул ещё раз, опустил руку и, наконец, ответил, заставляя Райгвара замолчать:

– Даже не собирался. Я знаю несколько лечебных техник и могу попробовать помочь.

Райгвар облизал губы, недоверчиво нахмурился:

– Какого ранга твои лечебные техники?

– Земного.

– Этого мало, – разочаровано качнул головой Райгвар.

– Этого мало, если лить их как воду в песок, но если действовать, как лекарь…

– Ты обладаешь навыком перемещения духовного взгляда в тело раненого?

Райгвар уже поверил, уже согласился, но Пересмешник снова всё испортил:

– Гос-по-дин. И вы, и я знаете, что вы не восстановили эти техники. Даже не начинали. Вы собираетесь делать ЭТО, а делать ЭТО, тем более, с равным Возвышением, вам запретили. Вы хотите умереть, спасая вот этого?

Райгвар, который прекрасно слышал мыслеречь, скрипнул зубами, поднял руку с растопыренными пальцами:

– За «вот этого» я бы вырвал тебе сердце, но ты бился рядом со мной, ты ценой раны замедлил моего врага, ты слуга моего собрата, поэтому я сделаю вид, что не слышал твоих грязных слов, – перевёл взгляд на меня. – Так, значит, ты и правда можешь спасти моего учителя, но это опасно. Что же…

Райгвар буквально рухнул вниз, не встал, а грохнулся на колени. Охнули Тигры, которые окружали нас, изменилась в лице Ульмания, нахмурился Тизиор.

Райгвар, опустив взгляд, приложил кулак к ладони и хрипло сказал:

– Атрий, я прошу тебя спасти моего учителя.

Я улыбнулся, протянул руку:

– Конечно. Я и собирался это сделать. Вставай.

– Господин, – буквально простонал Пересмешник. – Мой безумный господин, ну зачем? Зачем?

Я криво усмехнулся, не отвечая и делая первый шаг к Кураму, у которого уже не было сил даже говорить.

Странный вопрос. Потому что это моё и только моё. Да и мысль одна есть.

Есть жертва ритуала с расслоением души. То есть я. И эта жертва странной расслоенной души собирается использовать талант лекаря душ.

Может быть, я только что обнаружил свой, уникальный способ перековки?

Что-то я сомневаюсь, что у сектантов так уж много было богов лекарей. Ну, во всяком случае, не больше, чем богов мастеров Указов.

Я прижал свою руку поверх руки Курама и толкнул духовную силу.

Через миг открыл глаза уже внутри его тела.

И впрямь – меч прошёл сквозь сердце. Этот Курам какой-то Монстр, как и тот Риксот, говоривший с пробитой головой. Что за пилюли они тут жрут в сектах, что настолько неубиваемые?

Конечно же, и Курам, и Райгвар оказались правы – такие раны не закрыть несколькими использованиями всего лишь земной техники.

Конечно же, оказался прав и Пересмешник – я сумел выполнить Воды Итреи, но мне пришлось сотни раз сжимать их, шажок за шажком омывая чужое тело и вымывая туман ран. А ещё добавить змеев, которые вычистили тело Курама от чужой ему стихии и прочее и прочее.

Зато когда я отозвал духовное зрение из тела Курама и открыл глаза в настоящем мире, то сам Курам уже выглядел гораздо лучше. Да, белый, словно молоко, но взгляд твёрдый, внимательный, а главное – когда мы оба убрали свои ладони, то на груди Курама больше не было дыры с потоком крови, а была просто дыра, узкая и неглубокая расщелина в плоти, которая больше не разделяла надвое его сердце и не забирала его жизнь.

Я разогнулся, а затем и вовсе встал.

Райгвар тут же подался вперёд:

– Учитель, учитель, как вы?

– Что за глупый вопрос, господин? – хрипло спросил тот в ответ. – Неужели у вас нет глаз?

Я недовольно нахмурился. Вот же вредный старик. Райгвар так беспокоится о нём, а тот в ответ…

Курам потребовал:

– Господин, помогите мне встать.

А уж тон какой. Так точно слуга к господину обращается?

– Да, учитель, – Райгвар подался ещё ближе к нему, протянул руку, добавил духовной силы, бережно подхватывая его.

– Я давно не учитель вам, господин, а ваш советник, – недовольно заметил ему Курам, а очутившись на ногах, и вовсе оттолкнул руку Райгвара, приложил кулак к ладони. – Я благодарю тебя за помощь, Атрий.

Я презрительно процедил в ответ:

– Можешь оставить эту благодарность себе, ничтожество.

Прикусил я язык слишком поздно. Слишком поздно до меня дошло, что я говорю, как говорю, а главное, что я при этом ощущаю.

Пересмешник тяжело вздохнул:

– Да уж, господин. Гляжу, подлечили, так подлечили.

* * *

Лейла покачала головой.

Нравится ли тебе, Курам, слышать правду? Ощущаешь ли ты, как качаешься на краю пропасти от ветра событий? Леденеет ли у тебя сердце от этого серого с зеленью взгляда? Сумеешь ли ты отказаться от своей преданности и выжить?

Ведь именно от тебя зависит, как сложится судьба этого красавчика Райгвара и куда шагнёт со своего края пропасти уже он.

За этим будет интересно наблюдать. Как и за тем, как преданность ещё одного человека тянет его и всю его фракцию в пропасть. Глупо, так глупо на самом деле, но так красиво для этих двоих.

* * *

– Как мне не нравятся эти морды!

Вирдан с трудом сосредоточился на лице собеседника. Подумал. Ещё раз подумал, всё равно не сообразил о чём он, в чём честно и признался:

– Друг, какие морды?

– Да стражники эти, – скривился собеседник. – Нет, – выставил он ладони перед собой. – Город их, красавцы, вопросов нет, их город, их правила, и я их соблюдаю. Но с чего они мне запрещают куда-то ходить на прогулку? Морды! Вот.

Вирдан поморгал, спросил:

– Куда это тебе запрещают ходить, Фрасс? В левую улитку? Так там нужно быть Властелином.

– Да при чём здесь она? В горы мне запретили вчера уйти. В горы! Что там горы, я буквально на два ли от города отошёл, как меня обратно завернули!

– А! Горы… Так это, у Аранви… – Вирдан запнулся, поправился, – у старшего Аранви там плас…плак… п-л-а-н-тация, – начав по буквам, всё же справился Вирдан, – Снежной Ягоды, – болтнул кувшин, – не чета этому дерьму, что крутит язык. Кто ж тебя пустит туда-то?

– Так Снежная Ягода совсем в другой стороне, – отмахнулся Фрасс. – Я к водопаду хотел прогуляться. А эти морды!..

– Ха! В вокоп… – Вирдан поджал губы, прикусил язык, который вновь начал заплетаться, медленно, с усилием сказал верно. – К водопаду, тем более, не пустят. В той стороне могилы Сломанного Клинка.

– А-а-а! – протянул Фрасс. – Так они в той стороне? Я слышал, что, защищая Исток, погибли люди и из вашего союза.

– Да, у меня б… б… приятель погиб тогда.

– А его тоже там похоронили?

– Не, у этих… – Вирдан огляделся, шепнул из-под ладони, – … бывших орденцев отдельно могилы стоят, дальше. С мич… меч…

– Мечами?

– Точно! С меча-ами, прикинь.

– Ничего себе. Я думал слухи. Так это, – Фрасс подался вперёд, понизил голос, – если могила твоего приятеля недалеко, то может, сводишь поглазеть? Оттуда же видны могилы с мечами? Или морды даже вас к вашим же могилам не пускают?

– Почему не пускают? – обиделся Вирдан. – П-пускают, – щедро пообещал. – Свожу.

– Ох, спасибо, приятель. Прям отпустила злость на этих морд. Давай ещё выпьем.

Вирдан с ухмылкой стукнулся чашей, но вот внутри был полон злого веселья. Этот ублюдок Фрасс что, решил, будто если у него начал заплетаться язык, то он и мозги вином разжижил? Сегодня же шепнёт старшему Тартакалу об этом хитром ублюдке. Пусть им старший Эграм займётся и наизнанку вывернет. Могилы он решил глянуть, гархов выползень…

* * *

– Господин. – Занавеску откинула в сторону изящная женская рука.

Аранви оживился, приподнялся на подушках, устроился поудобней, уже скорее полусидя, чем полулёжа.

Между занавесками проскользнула гибкая женская фигурка, танцующей походкой оказалась рядом со столом и медленно повела над ним рукой, скользя пальцами по разводам древесного узора столешницы и оставляя за ними полные чаши.

Аранви потянул носом. По этажу Пагоды, начинаясь от раскрытых по погоде окон, гулял лёгкий ветер, просачивался между ширм, цветущих растений, качал занавески, разделявшие гостей, и доносил до него аромат принесённого вина.

«Неплохо, очень неплохо», – одобрительно кивнул Аранви.

Служанка выпрямилась, подарила ему тёплую улыбку и вновь плавно повела рукой:

– Господин, начнём с самого слабого и нежного. Первое вино местное, родом с западных земель нашего Пояса. Двуединое Лаокское. Традиционное сливовое, чей рецепт неизменен со времён Древних. Склоны холмов фракции Лаок, где растут эти сливы, овеваются сверху ветрами с холодных снежных гор, одновременно подогреваются приходящим с равнины жарким ветром уникальной огненной реки. Из противостояния этих двух разных стихий, сменяющих друг друга два раза в день, и рождается знаменитый вкус Двуединого Лаокского с его жарким, терпким глотком и приятным, чуть холодящим послевкусием.

Служанка поддёрнула рукав, подхватила крайнюю чашу, подняла её перед грудью, отпустила рукав и вывернула вторую руку, на которой появилась небольшая чаша с орехами и сушёными фруктами, подошла к Аранви и изящно опустилась на колени, чтобы ему было удобно дотянуться.

Аранви подхватил чашу, поднёс ближе, с наслаждением втянул аромат, а насладившись им, сделал первый глоток. Небольшой, можно даже сказать крохотный. Раздавил его языком о нёбо, размазал по всему рту, так что и глотать оказалось нечего – вино словно впиталось в язык и нёбо, раскрывая вкус и аромат. Терпко, сухо, ярко.

– М-м-м! – простонал Аранви и сделал второй глоток, больший, где и горлу досталась огненная терпкость Двуединого Лаокского.

Аранви застыл, даже прикрыл глаза, погружаясь в ощущения. Да, вот она – холодящая свежесть – во рту, так напоминающая ветра над вершинами долины Истока.

– Так-так-так! – полный злого веселья голос разрушил наслаждение. – Аранви Клинок Мщения. Мои глаза меня не обманули. Вот так встреча.

Аранви тяжело вздохнул, открыл глаза и словно спросил у пустоты:

– Мне казалось, Павильон обеспечивает уединённость гостей.

Служанка тут же вскочила, склонилась в поклоне перед тем незваным посетителем, вбила кулак в руку, с которой исчезла чаша с орешками:

– Уважаемый гость, этот гость не приглашал вас к себе. Прошу вас покинуть эту залу.

Крупный, мрачный мужчина в алом халате, стоявший всего в шаге от служанки, зло хохотнул:

– Хо! А может, я ошибся? Тот Аранви из моих воспоминаний никогда не стал бы прятаться за девку-слугу. Кто ты, натянувший рожу Аранви?

– Уважаемый гость, – во второй раз обратилась служанка к нему, звонкий её голос звучал твёрдо, – вы мешаете другим нашим гостям. Это неподобающее поведение, и оно не приветствуется в нашем Павильоне Пяти Удовольствий.

Аранви толкнул мыслеречь, отмеряя ровно столько, сколько нужно силы, чтобы дотянуться до Кирта:

– У меня объявилась проблема с мечом. Что у вас?

Через миг до него добрался ответ:

– У нас тишина, проверю окрестности.

Аранви кивнул, понимая, что тот, конечно же, не пойдёт обходить вокруг дома, а проверит всё по-другому, с сожалением поставил чашу на пол и сел, впервые внимательно вглядываясь в мрачного болтуна.

Властелин Духа. Ощущается, как обычный человек, не вступивший на путь Возвышения. Но Властелин слабенький, потому что его единение с миром то и дело словно даёт трещину. А может, даёт трещину его спокойствие, и он пытается давить, предвкушая месть? Даже так – того, что ощущается в эти проблески, хватает, чтобы оценить – слаб.

Тот как раз фыркнул:

– А пускать убийц у вас приветствуется? В сторону и не мешай мне, младшая.

Но девушка, всего лишь Мастер, упрямо подняла голову:

– Уважаемый гость, нашему заведению покровительствует сам старший Стриг, глава семьи Дэр. Если вы позволите себе лишнего, то здесь уже через двадцать вдохов появится стража города и сам глава стражи. Вы готовы принять на себя ответственность за вашу грубость?

Мужчина скривился, сделал шаг назад, коснувшись спиной занавески, и рыкнул:

– Аранви – трус? Вот так новость!

Аранви так и не вспомнил его лица и честно сказал об этом:

– Не помню тебя. Ты кто такой?

– Ну да, – презрительно фыркнул тот, – не будет же убийца запоминать лица родных того, кого убил. Зачем, если тогда они начнут приходить ему во снах?

Занавеску снова откинули, в зале Аранви появилась ещё одна женщина. На этот раз Властелин средней силы.

Ей хватило мгновения, чтобы оценить происходящее и твёрдо сказать:

– Господин, вы мешаете всем посетителям Павильона. Прошу вас покинуть наше заведение. Следующее ваше посещение будет проходить по двойной цене.

Тот погонял желваки по скулам, но сделал шаг назад, продавливая спиной занавеску, процедил с угрозой:

– Аранви, я буду ждать тебя у ступеней. Я буду ждать.

Аранви вздохнул, с сожалением оглядел чаши с вином. Дегустация безнадёжно испорчена, но главное не это. Главное, чтобы этот мститель был один, действительно заметил и узнал его случайно, и не решился мстить не Аранви, а Кирту и Рейке. Пожалуй, пришло время сменить город и даже лицо. Но сначала…

Аранви кивнул женщине Властелину:

– Прошу прощения, сестра по Возвышению, за эту проблему. Старые долги.

– В следующий раз, уважаемый, – не повелась та, – выбирайте не общий этаж, а отдельный зал, закрытый от чужого восприятия. И по полуторной цене.

Аранви ответил ей улыбкой и повернулся к девушке-слуге:

– Жаль, что нам помешали. Первое вино очень и очень достойное, – метнул ей кисет с платой и пошёл к выходу.

Крикливый и мрачный и впрямь ждал. Ждал всего в шаге от ступеней Пагоды Пяти Удовольствий. Не только крикливый, но ещё и наглый. Одно это говорило, что он выходец одной из великих фракций и может позволить себе злить местную стражу.

Аранви вот не мог. Поэтому, замерев на предпоследней ступени, повёл взглядом по крышам, где угадывались размытые фигуры стражи, и громко сказал:

– Прошу стражу отметить: я всеми силами пытался разрешить всё мирно.

Мрачный, крикливый и наглый процедил:

– Сделай ещё два шага и умри, Аранви-Убийца.

– Просто, ради интереса, – спросил Аранви, – а какого, по-твоему, я Возвышения, если ты рассчитываешь справиться со мной?

Мрачная решимость наглого и крикливого впервые треснула, он прищурился, вгляделся в Аранви, пытаясь найти ответ на заданный вопрос.

Аранви понимал, на что он рассчитывал: много лет всем известно, что Аранви ранен, постарел, ослаб, перестал принимать вызовы. Пусть сейчас он явно помолодел, но раны всегда оставляют след и лечи-не лечи, снижают Возвышение. Всегда, если только за дело не берётся молодой глава. Аранви мало того что вернул себе своё, так ещё и добавил. После его ран, в его возрасте, когда каждый шаг к Небу даётся с огромным трудом – это ли не чудо, ясно показывающее, что Небо наблюдает за его путём? Чудо для всего Сломанного Клинка, который станет только сильнее после перековки.

Не дождавшись ответа, Аранви улыбнулся и сделал шаг, оказавшись на последней ступени.

Восприятие показывало ему, как за его спиной двери Павильона прикрылись защитной формацией, как начали закручиваться впереди, на земле жгуты горячего воздуха.

Не впервой. Главное сейчас – не рваться в битву, главное сейчас – сбегать из-под ударов как можно лучше и дольше. Сломанный Клинок не может позволить себе наглость в городе фракции шестой звезды.

С улыбкой, представляя, как промораживает насквозь этого наглого и крикливого мстителя, Аранви сделал ещё один шаг, оказываясь вне Пагоды Пяти Удовольствий.

* * *

Пусть этот приём с точкой восприятия и давался ему откровенно плохо, даже этого плохо хватило Марвиту, чтобы ощутить, кто прошёл по двору и поднялся по ступеням на второй половине.

Марвит грохнул молотом по заготовке, добавляя к его удару удар сжатой духовной силы, и замер. Настроение работать смело, словно его и не было. Постояв ещё вдохов десять, Марвит отставил молот, заготовку же так и бросил на наковальне остывать. Шагнул к бочке с ледяной водой, зачерпнул горсть, швырнул в лицо раз, другой, третий, застыл, вцепившись в края бочки и мрачно вглядываясь в своё лицо в поверхности воды.

Чёрные волосы, яркие серые глаза, широкие плечи, а главное – лицо. Сейчас он выглядит не старше погибшего сына. «Толку-то?», – скривился Марвит, – «Можно вернуть молодость зельями, можно с помощью внучки добраться до таких высот Возвышения, о которых он даже не знал в Арройо, но это не даст настоящих сил, чудес не бывает».

– Бесишься? – раздался позади голос Леги.

– Нет, – буркнул Марвит, отстраняясь от бочки и мыслей.

– А то я тебя не знаю. Она сама разберётся. У неё своя жизнь.

– Своя. Но живём мы вместе.

– Кто у кого ещё живёт, – усмехнулась Леги, всё так же стоя в шаге от дверей кузницы и не собираясь входить в её духоту.

– Мы можем и отделиться, – зыркнул из-под бровей Марвит. – Я неплохо зарабатываю.

– Почему ты раз за разом пытаешься сделать одну и ту же ошибку?

– Это другая ошибка.

– Признаёшь, уже неплохо.

Марвит с трудом выдавил из себя:

– Он мне не нравится. Наглый.

– Решать ей.

– Я тоже не чужой ей человек и имею право высказаться. Скажешь, нет?

– Эй, хозяин! – вмешался в разговор третий голос.

В воротах, накрытых сверху крышей, застыл мужчина лет тридцати.

«Зверь», – привычно поправил себя Марвит, – «но Зверь вежливый, не шарит вокруг восприятием», поэтому он вышел из кузни и сказал:

– Здесь. Входи.

Зверь подошёл, склонился в приветствии:

– Уважаемый, уважаемая. Я меч хочу купить.

Леги ответила на приветствие, молча, и так же молча ушла в дом.

Марвит вздохнул, сожалея о прерванном разговоре, но работа есть работа, а мечи, тем более, плохонькие по меркам этого города, сами себя не продадут. Но Марвит не всегда был кузнецом с клеймом и знал ещё с молодости, что на любой товар найдётся покупатель. В этом городе не все ведь Властелины и Повелители Стихии? Не все. И покупатель на пороге его кузницы – лучшее тому доказательство.

– Я Марвит, – представился он. – Кузнец.

– Да, вас и искал, уважаемый. Я Грродарр.

– Что купить хочешь, Грродарр? – с некоторым усилием произнёс его имя Марвит. – Тяжёлый, лёгкий меч? Подороже и получше, попроще и подешевле?

Грродарр криво улыбнулся-оскалился:

– Я ещё не успел добыть себе места в этом мире. Так что мне попроще и подешевле. Но вы ведь и продаёте такое, уважаемый?

– Я продаю разное, – буркнул уязвлённый Марвит. Можно себе долго рассказывать про новую жизнь и потерянные года, про клеймо, которое не получить, но былая гордость одного из лучших мастеров Аррой всё равно лезла. Напомнил. – Что по второму вопросу? Какой именно меч ищешь?

– Ищу тяжёлый меч. Очень тяжёлый. Самый тяжёлый из тех, что у вас есть, уважаемый, – торопливо добавил. – Ну и из тех, что я могу купить.

Марвит задумчиво почесал щеку. Редкий запрос. Не все, далеко не все Звери напирали на силу, тем более, в человеческом облике. И это значило, что…

Марвит с новым интересом оглядел гостя, не просто широкоплечего, а здоровенного, буквально налитого тугими мускулами, напомнил себе, что и имя у него редкое даже для обрётших облик Зверей – словно рычащее, спросил:

– А какая у тебя звезда?

Тот помялся, но признался:

– Четвёртая. Я… задержался с обретением облика, – зачем-то добавил он.

Марвит глядел уже с откровенным интересом, через миг подался вперёд, негромко сказал:

– Грродарр, у меня предложение. Я делаю не только дешёвое оружие, но и качеством повыше. Меч духовного уровня, тяжёлый, прочный и острый. Лучший, что я смогу сковать, точно под твою руку, знакомый начертатель добавит то, что выберешь сам, – подался ещё ближе, негромко закончил. – Отдам его за услугу.

– Предложение слишком хорошее, – потёр подбородок Грродарр. – Что за услуга?

– Повадился тут один ходить к… родственнице. Уже и выздоровел давно, а всё ходит, ходит и ходит. Намни ему бока, заставь обходить мой двор стороной и меч твой.

– Хм, – Грродарр ещё раз потёр подбородок. – Раз ты спросил моё Возвышение, то и я спрошу. Какое у него?

– Такое же, звезда в звезду. Выглядит вдвое от тебя мельче, смесок, часть предков люди, часть предков Мады. Сил – тьфу, а строит из себя. Ну? Хорошее предложение, вы же, Звери, всё равно то и дело дерётесь, бывает из-за сущих безделиц. А тут – меч.

– Раз уж ты про Зверей вспомнил, то и я вспомню, что ты человек, а вы люди любите и обмануть. Контракт.

– Будет, – пообещал Марвит и расплылся в улыбке.

Ишь ты – сама разберётся. Ишь ты – своя жизнь. У него тоже может своя жизнь, и ему рожа того парня просто не нравится. Вот он и разберётся с тем, кто ему не нравится и шастает по его двору. Нужно только будет прописать, чтобы Грродарр честно бился и выложился до предела. Раз, три, десять раз. Столько, сколько нужно, чтобы этого и ноги больше здесь не было. А уж он и с мечом расстарается и Эри уговорит подлечить, если Грродарру в драке достанется.

* * *

– Глава, разрешите?

Виликор отвернулась от окна и покрытого снегом Истока, сказала:

– Проходите, советник. Старейшины.

Добавила к словам скупой жест.

Советник Бахар и старейшины прошли в зал, приветствуя её. Виликор кивала каждому, это уже стало традицией.

Первым начал Цалиш. Сейчас на его плечах лежали и Школа, и Академия, и, конечно же, новые его ученики.

Виликор слушала, кивала, иногда советовала и, разумеется, не забывала хвалить Цалиша. Непростое это дело – воспитывать одного только внука, а затем за год подняться до обучения нескольких сотен идущих. Счастье, что Хорит, магистр Малого Ордена, добавил к талантам ещё и учителей. Горе, что учитель Шандри не дожил до этого момента. Сколько бы пользы он принёс Сломанному Клинку…

– Глава, – завершил доклад Цалиш.

– Отлично, – вновь похвалила его Виликор. – Вы, как всегда, радуете меня, старейшина Цалиш. К концу недели подведите итог в успехах Возвышения новичков. Отдельно каждый этап и отдельно по поколениям.

– М-м-м, понял, глава, – кивнул он.

– Кто следующий? Эграм, есть новости от старейшины Рутгоша?

– Нет, глава, – повёл тот подбородком из стороны в сторону и этим ограничился.

Старейшины переглянулись. Одними глазами, скорее даже, одним восприятием, но Виликор это заметила, поджала губы.

– Пожалуй, я буду следующим, глава, – неожиданно сказал Бахар, выложил на стол небольшой свиток и аккуратно толкнул его к Виликор. – Новое послание от Кунг.

Виликор бесстрастно перевела взгляд на свиток, ухватила его, раскатала, вчитываясь в строки.

Тот, кого Леград заставил назвать себя её отцом, просил о встрече с Леградом. Вот только странность, сам не собирался прибыть в Исток, а назначал встречу в одном из городов Кунг. Не столице и даже не самом крупном их городе.

– Глава, что вы можете сказать об этом послании? – ожидаемо задал вопрос советник Бахар, едва она отпустила края и позволила свитку скататься.

– Оно странное. В нём нет ни положенной вежливости от старейшины одной фракции к главе другой фракции. В нём также нет даже намёков на то, о чём будет встреча.

– Вы не допускаете, глава, что им обоим понятно, о чём будет встреча?

– Нет, – качнула головой Виликор, – не допускаю. Леград подробно описал последнюю встречу со старейшиной Отиром. Кунг были недовольны качеством Ключа, Леград был недоволен обманом Кунг.

– Глава, – перебил её Бахар, – если прибудет их посланник, то использовать такое сильное слово, как «обман», будет ошибкой.

– Но среди нас ведь нет посланника от Кунг? – холодно осадила его Виликор. – Неужели вы настолько сомневаетесь в моём уме, советник?

Тот усмехнулся:

– Пожалуй, сейчас я допустил большую ошибку.

Виликор кивнула, принимая эту скрытую лесть, и продолжила прерванный ответ:

– Намёков на тему разговора нет, но я и без них могу предположить, о чём он будет.

– Глава, порадуйте меня, – подался вперёд Бахар.

– Этот город вы сами упоминали несколько раз. Это город, в котором Кунг собирали людей для больших походов на Поле Битвы.

– Глава, – покачал головой Бахар, – восхищён вашей памятью и внимательностью к деталям. Прошу вас, договаривайте.

– Кунг вновь хотят от нас искателей.

– Ублюдки! – вспыхнул Рагедон. – Ненасытные ублюдки! Им нельзя было верить, нельзя!

– Тише, – рыкнул Бахар, дождавшись, когда тот успокоится, вновь обратился к Виликор. – Глава, как нам стоит поступить?

Виликор едва заметно улыбнулась:

– Я не могу предложить два хороших оправдания и два послабее, но предлагаю продолжить то, что начал Леград. Вежливо ответить, что глава залечивает раны и не может прибыть на встречу. На следующее письмо ответить, что глава закрылся на медитацию, восстанавливая силы. Если прибудет посланник, то сообщить, что глава убыл к учителю.

– Отлично, глава, отлично, иногда самые простые решения – самые лучшие.

– Они хороши только до тех пор, пока не повторяются слишком часто, – заметила та.