Текст книги "Последний экипаж "Белого кролика" (СИ)"

Автор книги: Михаил Цыганков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Глава 49 О Синей бороде, женской конкуренции и слоновьем хомяке

– Синяя борода? – спросил я, судорожно стараясь вспомнить цвет волос герцога.

– Синее не бывает. – подтвердила Кейси.

– И что у тебя с ним было?

– У меня? Ничего. – Кейси пожала плечами, – У Крюгера было.

– Так Крюгер – тоже… голубой?

– Нет, Крюгер не голубой, да и Педро тоже не был – тогда.

– Ну, как же не голубой, – возразил я, – ты же сама сказала, «барон Педро ГОЛУБОЙ». А как он женщин ненавидит!

– Вот с них все когда-то и началось, – сказала Кейси со вздохом, – «Голубым» его звали не за сексуальную ориентацию, а за цвет фамильного герба, за то, что в сражениях постоянно красовался в голубом плаще, и крыша на его замке была тоже голубая. Ну, что тут поделаешь – голубой – его фамильный цвет. Жил Педро в Андалузии, в своем родовом гнезде и горя не знал, а если и знал, то так – немного. С индейцами воевал лихо, сам Кортес его за храбрость хвалил, звал к себе в легион береговой обороны, но он отказался, сказал, что хозяйство бросить не может. Но дело было не в хозяйстве.

– А в чем? – спросил я.

– В бабах, – ответила Кейси.

– Ну, конечно, – догадался я, – пышнотелые крестьянки, свинарки, доярки, отвлекали мужиков от его персоны. Поэтому, герцог, когда не воевал с индейцами, душил их, душил, душил, чтобы конкуренцию уменьшить. А потом удобрял мертвыми телами окрестные поля. И правильно, зачем добру даром пропадать.

– Душил, – согласилась Кейси, – но только в своих объятиях. Бабник он был страшный, да и бабы сами ему прохода не давали.

– БАБЫ не давали прохода? – не понял я.

– Не давали прохода, в походы не пускали, драки постоянноустраивали, травили друг друга собаками и ядом. Оспаривали право следующей ночи как могли. Будто не замок это, а постоянно действующий чемпионат по женским боям без правил. В конце концов,жить в таком бедламе стало просто невыносимо. Поэтому, барон решил разобраться с проблемой одним ударом.

– Перебил в замке всех теток?

– Нет, – сказала Кейси, – Хуже. Решил жениться. Увидел однажды, как одна его подруга пытается затолкать другую в горящий камин и, понял, что еще немного и сумасшедшие бабы могут запросто замок спалить. Или возьмут и его самого траванут, чтобы никому не достался. Рыцари долго не рассуждают, решил – сделал. Женился по серьезному, а какие тут могут быть игрушки, и зажил вполне счастливо. А подружкам своим вчерашним объявил, чтобы они напрасно не плакали, раня нежные сердца, а терпеливо ожидали в сторонке, мало ли что. В жены он взял простую учительницу хороших манер из соседнего городка. Девушку скромную, хозяйственную, в связях прочащих ее не замеченную, симпатичную, ласковую и не сующую свой нос в суровые мужские дела. Сыграли они скромную свадьбу и зажили тихо и спокойно. А бывшие подружки педрины затаили злобу, конечно, но никакую гадость сделать Марии (так жену звали) не решались. И вот, однажды, решил Педро вместе с молодой супругой прокатиться на молодых игуанодонах по замковому парку. Не успели они выехать на аллею Веселых висельников, как вдруг, игуанодона Марии укусил за хвост слоновий хомяк. Может, у него начался приступ слонового бешенства, а может, просто по слонам соскучился. Игуанодон был молодой, неопытный, с перепугу попытался сам хомяка укусить, а тот рванул в заросли декоративного топинамбура, прятаться. Мария со всего размаху с игуанодона и грохнулась. Сознание потеряла. Педро подбежал, начал ее в чувство приводить, лупить по щекам, водой поливать, воротник на платье расстегивать. Расстегнул одну пуговицу, вторую, третью, и понял, что пока он будет возиться, молодая жена помрет, рванул платье так, что не только пуговицы, крючки со всеми остальными застежками поотлетали, плечи оголились, Педро глянул на них и упал.

– Сознание потерял, – догадался я, – Увидел на плече лилию, расстроился и, хлоп в обморок.

– Какую еще лилию? – удивилась Кейси, – Лилии здесь не причем, в лоб ему дали.

– Хвостом?

– Лопатой!

– Какой лопатой?

– Железной! – уточнила Кейси, – Милый, никогда не разбрасывай садовый инвентарь, где попало. А то придет вот такой Бармалеус и как треснет…

– Бармалеус?

– Именно он. Неужели ты думаешь, он все так просто взял и забыл? Это был бы не Бармалеус! Выследил он эту Марию и решил, дурак, что это Педро ее охмурил, в смысле околдовал, и научил всяким нехорошим вещам, а сама она добрая и чистая, ждет не дождется своего спасителя. А ему и делов то, взять ее и поцеловать.

– Я и не думал, что он такой идиот.

– Еще какой. – продолжила Кейси, – Он же не хотел убивать барона на глазах своей невесты – чтобы излишне жестоким не показаться. Отправил его лопатой в нокаут, а Педро возьми, да очухайся раньше времени. Ведь он тоже подраться не дурак, сам видел. Бармалеус, тогда только стал на свой преступный путь, и всякая идеалистическая чепуха у него из головы не выветрилась. Поэтому на разборки с Педро он поперся один, без огнестрельного оружия, даже Марафетуса с собой не взял. Ну, а дальше как всегда. Изнурительная рукопашная драка. Лязг мечей, скрежет лопаты, стук кулаков, мат от которого попугаи на лету дохли, все как всегда. Педро, когда поехал вокруг замка кататься, тоже с собой автомат не захватил, игуанодоны запах ружейной смазки на дух не переносят, поэтому и используют их, только для увеселительных прогулок с дамами. Силы у бойцов оказались примерно равны. Дрались они долго, остервенело, изо всех сил стараясь друг друга прикончить. А потом загорелся замок.

– Все-таки зря так плохо думал о Бармалеусе. – сказал я. – Хороший тактический ход. Пока он отвлекал внимание барона, Марафетус поджег замок.

– Ничего Марафетус не жег. – убежденно сказала Кейси.

– Если не Марафетус, или его люди, то кто? Адмирал Иван Федорович Крузенштерн?

– Замок подожгла Мария, – внесла ясность Кейси, – пока эти два идиота старались друг друга укокошить, она быстренько метнулась в замок, вскрыла сокровищницу барона и обчистила его до нитки!

– Обчистила сокровищницу? – поразился я. Объясняю для тех, кто не в курсе. Сокровищница в средневековом замке это не только навороченный бронированный сейф, это прекрасно укрепленный, спрятанный глубоко под землей бункер, обладающий шестью степенями магической защиты, полным комплектом смертельных ловушек и голодным драконом в придачу. Именно в таком бункере, по слухам, хранит свою смерть Кощей Бессмертный. Сказку про дуб, утку, зайца, яйцо и иглу он сам выдумал. Сколько богатырей, витязей и прочих добрых молодцев до сих пор безуспешно шастают по горам и долинам любимой родины, сколько уток перебили, сколько укокошили ни в чем не повинных зайцев, а о яйцах я даже не говорю. Чтобы взломать такой бункер, надо приложить много усилий и уложить немало народа. Как это смогла сделать простая, пусто и очень скромная, преподавательница хороших манер? – Она что была магом первого класса? – спросил я у Кейси.

– Не думаю, – ответила она. – скорее просто ведьмой, во всех смыслах этого слова.

– Но простая ведьма не может в одиночку вскрыть сокровищницу и, главное, незаметно все оттуда вывезти!

– Ты про «гномьи слезы» слышал?

– Читал, – ответил я, – в «Магии и жизни». – «Гномьи слезы» – мифическое снадобье, открывающее любые замки, блокирующее все типы заклинаний отключающее ловушки, капканы, самопалы, самострелы и прочие неприятные сюрпризы. Наша разрыв-трава по сравнению с ним, как валерьянка рядом с новейшим психотропным препаратом. Одно счастье никто, никогда это супермощное средство в руках не держал и может быть даже и не видел, а разрыв-траву в ночь на Ивана Купалу коси сколько влезет, найди только цветок папоротника. – Там написано, что последние несколько веков «гномьи слезы» нигде не встречаются.

– Встречаются, – ответила Кейси, нисколько не смутившись, – но в очень малых количествах. И, главное, никто понятия не имеет, откуда они берутся.

– А с Педро что случилось? – я решил дослушать историю до конца.

– Когда замок загорелся, все бросились искать хозяина и нашли его в крови и мыле, рубящемся на мечах с каким то бородатым бандитом. Педро решил больше не играть в благородство и, приказав прикончить обидчика толпе своих оруженосцев, рванул тушить родовое гнездо. Мужики, конечно, рады стараться, навалились на уставшего Бармалеуса. Неизвестно чем бы все закончилось, но тут подоспел начисто лишенный хороших манер Марафетус с пулеметом наперевес и резко перевесил часу весов в свою сторону. Вдобавок почуявший запах ружейного масла игуанодон бросил терзать пойманного хомяка, вылетел, из зарослей топинамбура, как сорвавшийся с ручника бульдозер, и передавил всех, кого Марафетуз не добил. Барм тоже решил, что день был слишком насыщен событиями, отложил месть на потом, поднялся на борт «Белого кролика» и отправился грабить ближайший купеческий караван.

– А Педро?

– А что, Педро? Прибежал в замок (пожар уже почти потушили) и прямиком в сокровищницу. Она была чиста, как совесть гимназистки, и пуста, как вчерашняя пивная бутылка. Лишь в углу пылился забытый одинокий гривенник, прижимаший к полу мятый листок бумаги. Педро понял все. Его экономике стараниями Мариипришел полный… дефолт. Он сел на пол подбросил на ладони гривенник, поднял листок. И совершил роковую ошибку!

– Не стал читать прощальную записку?

– Наоборот, прочел ее в слух! Он малограмотный был, читал плохо, по слогам, ну и выдал в полный голос: «Я жен-щи-на мо-ло-да-я, хо-чулюб-ви и сча-сть-я. Мне на-до-ело жда-ть по-ка ты в по-хо-дах с му-жи-ка-ми тас-ка-ешь-ся. Жи-ть с та-ким пе-ди-ком бо-ль-ше не мо-гу. Про-сти – ухо-жу. На па-мя-ть и в ком-пен-сац-ию за бес-це-ль-но про-жи-ты-е го-ды, взя-ла нес-коль-ко без-де-лу-шек. Лю-бив-ша-я ко-гда-то то-ль-ко те-бя од-но-го, Ма-ри-я.»

– Какие бесцельно прожитые году? – спросил Педро, – Мы женаты всего четыре месяца!

–А что такое «педик»? – спросила младшая камеристка баронессы.

Глава 50 О привычке жениться, злых соседях, и кровожадных инках

– Ну и что? – спросил я.– Мало ли кого как называют. Так что из-за этого каждый раз ориентацию менять?

– Да никто ее менять и не собирался. – сказала Кейси. – Но поползли нехорошие слухи. А что такое «педик» всем подробно разъяснил бригадир монтажников металлопластиковых окон. Они как раз работали в городской ратуше. На Педро стали косо поглядывать и шептаться за спиной. Тогда Барон решил, кардинально изменить имидж. Из Педро Голубого он захотел превратиться в Педро Свирепого. Первым делом, он казнил садовника, опрометчиво оставившего в саду злополучную лопату, голубой цвет на своем гербе сменил на кроваво-красный, а затем (чтобы пресечь все кривотолки) снова женился на одной из своих старых подружек. Но… Я говорила, что Мария была ведьмой?

– Говорила.

– Педро сильно изменился. Он стал мрачным, подозрительным и, что самое неприятное – злым. Однажды утром, заметив свою женушку, любезно беседовавшую на сеновале с молодым конюхом, он выхватил именной револьвер с гравировкой « Барону за личную храбрость от Фернандо Кортеса», одною пулей уложил обоих и сильно тосковал до самого вечера. А когда барон вечером вышел к ужину, все увидели, что у него выросла Синяя борода!

Кейси сообщила эту потрясающую новость таким страшным голосом, что давно бегавшие у меня по спине мурашки встали на дыбы и грохнулись в обморок. Из дальнейшего ее рассказа стало ясно, что, ухлопав одну жену, он не успокоился, а женился еще раз, но опять застукал жену с молодым оруженосцем. У барона развилась новая, не известная науке болезнь, под названием «привычка жениться». Убив очередную жену с её собеседником и похоронив тела на стремительно разрастающемся семейном кладбище, он сбривал синюю бороду и объявлял новый кастинг невест. Сначала претендентки на звание графини находились легко, но примерно после пятой безвременной кончины очередной баронессы началась массовая миграция особ женского пола прочь от замка.

А барон не унимался. Из-за возникших трудностей с кандидатками на должность жены он ввел в практику женитьбу на первой встречной. Но и ревновал он теперь ко всему и всем подряд, двадцать восьмую жену он приревновал к собственному отражению в зеркале. Окружающие феодалы сначала старались всех этих злодейств не замечать, там любого копни, у всех рыло в пуху. Да и кому охота связываться с другом самого маркиза Кортеса. Но когда Кортес не позвал барона на очередную контриндейскую операцию, сказав, что дури у него и своей хватает, а чужие придурки ему и даром не нужны, поняли – время пришло, и выдвинули к границам барона объединенные силы. У Педро к этому времени кончился запас женщин, и он решил, что пора показать соседям высокий уровень своей свирепости, а заодно и пополнить запасы женского пола. Но его рыцари, благоразумно отправившие своих матерей, жен, дочерей и даже тещ (были и такие) к этим же соседям, воевать не хотели и не собирались. После короткой битвы, пленения, и встречи с родственниками убитых баронесс с первой по семьдесят восьмой номер включительно, Педро мог с полным правом носить прозвище «голубой», но не долго – на рассвете ему должны были отрубить голову. Но пришедшие утром палачи увидели, что Педро исчез. С тех пор он выпал из поля зрения американцев.

– Подожди, подожди, – спросил я, – а, американцы здесь причем?

– Он находился в разработке нашей оперативной группы. – сказала Кейси.

– В каком смысле – разработке?

– В прямом, – сказала Кейси, – ты, наверное, знаешь у нас большие проблемы с зазеркальными территориями.

Я кивнул, с территориями у американцев были действительно очень большие проблемы.

После того, как до всего прогрессивного человечества, наконец, дошло, что открыто не просто несколько неизвестных островов в Северном Ледовитом океане, а целый мир, битком набитый чудесами и сокровищами, правительства каждой уважающей себя страны, включая Буркина Фасо и Сент Винсент и Гренадины, срочно захотели иметь в Зазеркалье свои представительства. Причем в тех землях, где обитали их далекие соплеменники. Это понятно, со своими всегда легче договориться о концессиях, организовать совместные торговые предприятия. Да и в случае чего оказать военную помощь (не бескорыстно, конечно), тоже не помешает.

Но зазеркальные самодержцы на контакт идти не хотели. Не спешили встретить пришельцев хлебом-солью, мешками соболиных шкурок и сплоченными коллективами прекрасных наложниц. Падать ниц никто не торопился, и уж тем более принимать за сошедших на землю богов. Местные феодалы были (впрочем, почему были? Они такими и остались,) хитрыми, расчетливыми, коварными и жестокими. Не хотели они верить, что кто-то вдруг придет и облагодетельствует за просто так, безвозмездно, т. е. даром. Они сразу заподозрили, что внезапно объявившиеся родственники могут ограничить их власть, а потом прибрать к рукам и все царство-государство, поэтому плохо шли на контакт и дипломатические отношения устанавливать не хотели. Мало ли, мол у кого какая родня объявится, так что им всем руки целовать и дарить лицензию на безраздельное право первой ночи в течении трех лет? И как, скажите, нести этим упрямым ослам, свет цивилизации? Но тут помог случай.

Дело в том, что в Зазеркалье, по непонятным пока причинам, цивилизации майя и ацтеков не пришли в упадок. Скорее наоборот. Развившись и заселив всю Южную Америку и прихватив кусочек Северной, они стали бичом практически всего «цивилизованного» мира. Хотя, это еще надо посмотреть, кто более цивилизован. Ни у кого в Европе и Азии зотцев нет. Про Индию я не говорю, там есть виманы, но у нее своя песня и свои игры, да такие горячие, что туда без счетчика Гейгера и регистратора излучения черных мегамерлинов даже соваться не стоит. А какие у майя города! Да наши, я имею в виду зазеркальные, столицы по сравнению с ними просто стойбища мамонтоводов-кочевников. Но соваться туда без охраны не стоит, и с охраной тоже не стоит. Принесут в жертву вместе с охраной. Случаи уже были. Первое, второе и третье американское посольство, два венесуэльских консульства, и чилийская просветительская миссия – светлая им память…

Индейские летучие корабли, называемые у нас зотцами, прошу не путать с индийскими. Это не одно и тоже. Украшенные высокохудожественной резьбой по дереву с инкрустацией из золота и драгоценных камней, с носа до кормы покрытые перьями, летающие пироги, по виду не имеют ничего общего с индийским летучими боевыми машинами. Их так называют, потому что пока выговоришь настоящее название, язык сломаешь. Три раза. Но кому от этого легче? Майя и ацтеки с их помощью регулярно совершали и, что самое неприятное, совершают набеги на Пиринейский полуостров, Западное побережье Африки и не дают спокойно спать практически всей Европе. На золото и брюлики краснокожим бандитам совершенно наплевать, у самих этого добра навалом, хоть озеро Титикака засыпай. Кровожадных индейцев интересовало только одно – пленники. Дело в том, что вся магия у них построена на человеческих жертвоприношениях. Без этого дела там ничего не работает, жрецы не колдуют, страусы яйца не несут, зотцы не летают, маис не родит, даже дождь без жертв, говорят не идет. Укокошить десяток другой человек перед полетом, для них как полный бак залить. Естественно, при таком раскладе населению надо, чтобы не вымереть – или размножаться со скоростью аризонских кроликов, или браться за мачете и устраивать банановую революцию.

Тут, во-первых, немного выручали постоянные войны между майя, ацтеками и соседними североамериканскими племенами, где все стороны хотели взять как можно больше скальпов и пленных, а солдаты дрались отчаянно и в плен попадать не хотели; во-вторых, регулярную поставку живой силы давали не прекращающиеся набеги на окружающие острова и даже, не побоюсь этого слова, материки. Тихими безлунными ночами десятки зотцев и камазотцев (камазотц – это зотц повышенной грузоподъёмности) опускались на землю у мирно спящих испанских, итальянских, французских, ирландских, венгерских и бог знает каких еще деревень. Как тени выскальзывали из них покрытые перьями охотники за головами, а утром случайно спасшиеся жители с ужасом и удивлением осматривали брошенные дома и пустые улицы. И не было никакой управы на кровожадных бандитов, кроме легиона береговой охраны под командой маркиза Кортеса. Отчаянно храбрый, кровожадный не менее самих индейцев, носился, он как угорелый, по всему побережью, организовывал посты наблюдения, готовил засады, создавал агентурную сеть друидов-наблюдателей, а в случаях, когда им все же удавалось засечь приближение кровожадных агрессоров, устраивал им гостеприимный прием с кровавой баней в комплекте.

Но все это были лишь полумеры. Каждую ночь, команды индейских жрецов собирали свой кровавый улов. Все это продолжалось до тех пор, пока европейские туроператоры не решились выяснить – почему пустуют великолепные, абсолютно экологически чистые атлантические пляжи?

Первый же залп доставленных с Большой земли зениток подтвердил правоту известной зазеркальной пословицы «на магию надейся, а сам не плошай». В ту памятную ночь многие зотцы не вернулись на родные храмовые базы. И только тогда до феодалов наконец дошло – дружба с новыми соседями не только опасное, но и очень выгодное дело! Зенитные батареи, истребители береговой обороны, (драконы, даже самые свирепые, боялись зотцев, как шерстистые носороги русских подводников) а, позже, широкое привлечение к отражению вражеских атак патрульных летающих кораблей, дало возможность населению вздохнуть свободнее, даже повсеместное строительство подземных зотцеубежищ сократилось на тридцать четыре процента. Но американцам от этого легче не стало.

Им никак не давалось окопаться в Европе. Бывшие друзья и союзники по НАТО не могли простить Штатам афганского предательства. Ну, помните, тот случай, когда американцы спешно вывели свои войска из Афганистана, бросив союзников один на один с хлынувшими с гор полчищами вооруженных до зубов талибов? Такое не скоро забудется. И к тому же, кому хочется заиметь под боком, в Европе, вероломных беспринципных (прости меня Кейси) конкурентов и лишиться большой доли будущих прибылей?

Да и не имели американцы никакого морального права претендовать на Старый Свет, ведь у них, оставалась неосвоенной вся Северная Америка со Скалистыми горами, Большим каньоном и бескрайними просторами прерий по которым день и ночь, без устали, носились разные ирокезы, сиу, чероки, делавары и даже не собирающиеся вымирать могикане. Да и когда вымирать, если они несколько сотен лет (с небольшими перерывами) вели перманентную войну со своим южноамериканскими собратьями.

Сначала у Штатов все шло просто замечательно. На берег в районе Манхеттена выползли три больших американских десантных корабля на воздушной подушке под командованием специального представителя президента Соединенных Штатов для особых поручений Джеймса Гудвина, более известного в узких кругах, как Гудвин Изумрудный. (За что его так назвали? Ну, была у него одна неприятная история с контрабандой изумрудов. Впрочем, никто ничего доказать не смог. Все свидетели скоропостижно скончались от эпидемии воробьиной чумы. Мировые газеты об этом много писали.) Бравые морские пехотинцы сгрузили на землю ящики со списанными карабинами, снятыми с консервации гранатами и пулеметами времен Второй мировой войны. Стеклянные бусы они благоразумно предлагать не стали. Гудвинобъяснил краснокожим братьям, что это абсолютно безвозмездный подарок друзей из Страны Летающих Железных Орлов, и что таких подарков будет еще много, если только они благосклонно отнесутся к просьбе Великого вождя Большой земли. Потом он раздарил вождям и шаманампятьдесят ящиков огненной воды, раскурил со счастливо улыбающимися вождями Трубку Мира и, тут же (куй железо, не отходя от кассы) заключил договор о дружбе и взаимопомощи.

Со своей стороны вожди обещали выделить землю для строительства факторий и фортов (форты были необходимы исключительно для отражения атак южноамериканских соседей), а также оказывать всяческое содействие купцам и солдатам Соединенного королевства Северной Америки. Америкосы рьяно взялись за дело. Моментально возвели мощные крепости с тройной линией обороны, провели конкурс «Мисс Длинноногая Лань», построили несколько заводов для производства виски, пива и кока-колы. Не откладывая дело в долгий ящик, начали разработку нефтяных месторождений, золотых жил, алмазных копей и резко охладели к европейским делам Зазеркалья, заявив, что им недосуг заниматься мышиной возней Старого Света. Примерно в это же время американский сухогруз совершенно случайно протаранил российский танкер шедший за нефтью к терминалу на острове «Колхозника Буша». Американцы объявили этот случай грязной провокацией русских спецслужб и начали говорить о необходимости пересмотра международных соглашений о совместном изучении Нового мира. В Северный Ледовитый океан снова потянулись авианосцы, атомные субмарины и ударные подразделения десантников и коммандос. Мир замер. В воздухе отчетливо запахло порохом, ружейной смазкой и обильными радиоактивными осадками.