Текст книги "Последний экипаж "Белого кролика" (СИ)"

Автор книги: Михаил Цыганков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Глава 32 О способах управления первобытным дельтапланом, опасности посадки на незнакомые аэродромы и панике у шерстистых диплодоков.

Матросы Барма начали выдыхаться. Мокрые спины в лунном свете тускло заблестели от пота. Многие были ранены, перемазаны в своей и чужой крови, но кривые абордажные сабли, больше похожие на ятаганы турецких янычар, продолжали работать с безжалостностью электрической мясорубки. Монстры с мазохистской настойчивостью упрямо лезли на свистящие клинки, ни на секунду не ослабляя натиск. Регенерировались они, моментально, но не качественно. Я видел приросшие, куда попало руки, ноги, носы и хвосты. Рога, шипы и копыта не прирастали и не восстанавливались, поэтому многим агрессорам бодаться и царапаться стало нечем. Но все равно бабаев (или бабаёв?) было гораздо больше, чем требовалось для нашей победы. Как океанский прибой, они накатывались на экипаж практически предоставленного самому себе «Белого Кролика» и откатывались, назад обдав всех красно-синими брызгами. Ритмичный шелест волн с успехом заменял немузыкальный скрежет стали, а крики чаек – истошный вой атакующих чудовищ и громкая ругань разъяренного Марафетуса. Похоже, без подмоги наши шансы на победу были минимальны.

– Давай быстрей! – подгонял меня Барм, – Запомни – приземлились, заняли оборону и встречаете нас.

– А вы на чем? – спросил я, закрепляя на груди автомат.

– Оторвем палубные ковры. Они же все – самолеты, блин. Пусть тряхнут стариной.

Я полез во внутренний карман, достал оттудазаветную бутылку и протянул Барму.

– Швырнешь в гадов напоследок, когда будешь прыгать.

– Оставь себе. Внизу пригодится. – Барм благодарно улыбнулся и хлопнул меня по спине.

Я забросил за спину рюкзак с патронами, вместе с Кейси крепко вцепился двумя руками в перекладину, бывшую в прошлой жизни берцовой костью какого-то зверя, и с криком «Банзай», перевалил через ограждение.

Это был первый в моей жизни полет на дельтаплане. Но ведь в спешке мне никто не объяснил, как управлять этой штукой! Никто не сделал предполетного инструктажа! Не дал в руки инструкцию по применению. Слава Богу, Кейси была рядом. Она в таких вещах разбирается гораздо лучше меня. Как хорошо в трудную минуту иметь под рукой надежную опору в виде собственной невесты! Кейси, раскачиваясь в плохо пахнущей подвеске, прервала наше беспорядочное падение и превратила его какой-никакой, а полет. Как говорил Икар – «Лучше плохо летать, чем хорошо падать»!

И все же первобытный дельтаплан, был перегружен. Его явно не рассчитывали на двойную нагрузку. Кости трещали, шкуры подозрительно скрипели, а темнеющая внизу земля приближалась с пугающей скоростью. Желая замедлить падение, я вспомнил, что в фильмах героические пилоты падающих аэропланов всегда тянут штурвал на себя и обычно спасают не только свою персону, но и огромное количество свихнувшихся от ужаса пассажиров. Штурвала у меня не было, и я потянул перекладину.

Почувствовав, что я пытаюсь взять управление в свои руки, Кейси мягко, но с металлом в голосе попросила не мешать ей спасать нашу будущую семью от увечий, мизерной пенсии по инвалидности, а возможно, и скоропостижной безвременной смерти. И посоветовала внимательней смотреть по сторонам.

Вокруг ничего интересного не было. Елки, они и ночью – елки. Вдруг, среди этого зеленого частокола мелькнула приличных размеров проплешина, усеянная крупными холмами. Кейси тоже ее заметила, заложила лихой вираж и, посоветовав мне держаться крепче, зашла на посадку. Все инструкции и учебники для парашютистов советуют при посадке сгруппироваться, чтобы потом не тратить напрасно время и деньги на посещение хирурга, или патологоанатома, это кому как повезет. Я привык верить печатному слову. Но как сгруппироваться на дельтаплане? Куда девать ноги и руки?

Жизнь сама (как часто бывает) внесла коррективы в мои планы. Один из поросших мелкой травкой холмов опрометчиво оказался прямо на траектории полета, и мы со всего размаху, не снижая скорости, врезались в него. Большой костяной шип, торчавший из места соединения двух крыльев и предназначенный для протыкания насквозь живой силы противника, бесшумно вонзился в склон на всю длину и сломался с характерным хрустом. Мы совершили кульбит через голову, перелетели через возвышенность и хлопнулись прямо на семейку спешащих по своим делам броненосных дикобразов. Как поется в песне «Встретил летчика сухо райский аэродром…», я перевернулся на живот и быстро отполз в сторону. Посадка в целом удалась. Мягкой ее, конечно, не назовешь, но…

Земля под ногами качнулась. Холм, с которого мы свалились, зашатался, но на нас не рухнул, а вскочил и истошно заорал. Этот вой был безумным миксом утреннего крика петуха с последним воплем смертельно раненного бегемота. Эхо заметалось среди холмов, устраивая преждевременный подъем по тревоге множеству спящих птиц и птеродактилей. С карканьем, курлыканьем, угуканьем, чириканьем, писком, токованием и кудахтаньем они взмыли в небо… Я проводил взглядом разномастную стаю и вздрогнул – «Белый Кролик» исчез с небосклона! Просто бесследно сгинул! Не было в воздухе ни ковров-самолетов, ни парашютов, ни кусков распадающегося фюзеляжа, ничего, только облако галдящих пернатых. Бесследно пропал и корабль бабаёв.

Я хотел сказать об этом Кейси, но не смог – она моего голоса просто не слышала. Моя невеста была очень занята. Закрыв ладонями уши, чтоб самой не оглохнуть, Кейси визжала, дико и самозабвенно. Я думаю ее знаменитый дедушка, внучку бы за это не похвалил. Хотя визжать было от чего. Холмы, замеченные нами в неверном свете луны, оказались при ближайшем рассмотрении стадом то ли, шерстистых диплодоков, то ли мохноногих бронтозавров, спокойно расположившихся на ночлег. Наше внезапное падение с небес потрясло их до глубины души. Не понимаю, чего пугаться? Кто может такую махину задрать, а потом сожрать? Но сами знаете мозги и этих гигантов маленькие, размером как два мобильника. И интеллекта в них столько же. Тем более, спросонья. Вот и шарахаются от всякой фигни.

Сейчас они были похожи на взбесившиеся портовые краны, увидевшие плазменную горелку для резки крупных металлических конструкций. Если бы танкам Гудериана на пути к Москве встретился такой табун, битвы за столицу нашей Родины просто бы не было. С кем воевать? С танками, расплющенными до толщины жестяного листа?

От каждого прыжка скачущих галопом ящеров, летели комья земли размером с небольшой пивной ларек, вздымался к небесам огромный столб пыли и раздавался грохот, эквивалентный звуку залпа всех орудий главного калибра линкора «Миссури». На другой стороне планеты индейцы, сбитые мощной сейсмической волной, падали вниз со своих пирамид и не могли принести богам человеческие жертвоприношения. Мы с Кейси напоминали персонажей известной картины «Дети бегущие от грозы». В облаках пыли, еле сохраняя вертикальное положение на трясущейся как во время бомбежки земле, мы с трудом уворачивались от чудовищных ног и циклопических хвостов.

Потревоженные птицы и летающие ящеры продолжали дико орать и все время гадили. Этот постоянно идущий вонючий дождь, забивающая ноздри и рот пыль, доводили до исступления. Лучше бы мы упали на елки! Огромному стаду не было видно конца. Ящеры перли прямо через лес не выбирая дороги, четко следуя к своей, намеченной ими самими цели. Скакать через расплющенные деревья, поломанные ветки и горы дерьма становилось все труднее и труднее, я, кажется, подвернул ногу, а может, просто сильно ударился – не пойму. Кейси тоже вымотал бег по сильно пересеченной местности. Такие ночные занятия спортом плохо сказываются на цвете кожи молодых девушек. Они вообще плохо влияют на здоровье, появляется перхоть, развивается кариес и хронический энурез. Увернувшись от удара очередного хвоста, я достал из-за пояса вторую бутылку (Кейси отдала ее мне, после того как я подарил свою Барму), встряхнул ее, чтобы разбудить джинна, взялся за пробку и увидел, что… ящеры кончились.

Последний гигант, доламывая хвостом, уцелевшие деревья уходил вдаль. Земля вздрагивала все тише и тише. Дождь из помета прекратился. Каркающая братия последовала за своими кочующими местами обитания. Я сел на поваленный ствол, вытер лоб и снова осмотрел на небо. Бездушная луна спокойно взирала на творящийся внизу бедлам. «Кролика» на ночном небосводе по-прежнему не было. Очень захотелось выпить. Кейси села рядом и всхлипнула.

– Ответь мне на один вопрос. – сказала она, – Когда на Большой Земле передохли все куры?

– Тебя сейчас это очень волнует? – я окинул взглядом окружающий нас пейзаж. Если не знать, что здесь произошло на самом деле, можно подумать, что упал второй Тунгусский метеорит.

– Да, – еще раз всхлипнув, ответила Кейси, – У моего папы была своя птицефабрика в Алабаме и большой контракт на поставку курятины в Грузию.

Глава 33 о дубах-колдунах, темно-синем лесе и горных стрелках Эдельвейса Чокнутого

Я изо всех сил старался удержать себя и Кейси в руках, а она все время пыталась освободиться от захвата и навесить мне фингал под глаз. Вы можете себе такое представить? Я, преодолев множество смертельных опасностей и изнуряющих невзгод, заявляюсь на базу с побитой мордой, пардон – лицом! В принципе, в этом ничего страшного нет – боевая травма полученная в неравной травме в бешенными диплодоками, такой только гордиться можно. Но в душе меня будет мучить то, что синяк мне поставила обыкновенная американская повариха, тем более моя невеста! Кейси брыкалась, обзывала меня незнакомыми американскими словами и проклинала за те часы ужаса и отчаяния, которые она пережила, услышав, что бизнес ее папеньки накрылся медным тазом.

То есть над нашей трагической судьбой она не плакала, а над далекими подохшими курами папаши – сколько угодно! Мне пришлось потратить много сил и аргументов, чтобы убедить ее в том, что рассказ о страшной эпидемии птичьего гриппа был вынужденной мерой и чистой воды мистификацией. Минут через сорок Кейси начала реже всхлипывать, слабее брыкаться, и почти перестала называть меня грязным сыном вонючего скунса, расплющенного на скоростном шоссе большим дерьмовозом. Уловив эти верные признаки снижения агрессии, я ослабил хватку, но приготовился в любой момент перейти к активной обороне. Наконец, Кейси успокоилась за судьбу папкиного бизнеса и, размазывая по и без того не очень симпатичному личику слезы пополам с птичьим пометом, поинтересовалась – про диких пельменей я тоже все выдумал?

Про пельмени я ничего не выдумывал. Просто как-то раз прочитал статью в журнале «Занимательная палеонтология для аутистов». Она так и называлась: «Дикие пельмени – миф, или реальность?». Не вызвав у меня никаких особенных эмоций, она тихо осела в глубинах подсознания и в нужный момент всплыла на поверхность.

– Значит ты не агент тайного мирового правительства? – всхлипнув в последний раз, спросила Кейси.

– Конечно же, нет! – ответил я с интонацией «ты знаешь дорогая, есть вещи, о которых тебе лучше не знать».

Кейси не заметила моей иронии и радостно бросилась мне на шею (представляете, грязная, вся в птичьем помете – брррр).

– Как я рада, что ты не супершпион! Они, конечно, зарабатывают хорошие деньги, но как трудно одной воспитывать детей, когда папа все время кого-то убивает и взрывает! Мальчишки, могут отбиться от рук и попасть в дурную компанию.

– Какие дети? – у меня глаза полезли на лоб, – Какие мальчишки?

– Наши будущие дети,– с умилением ответила Кейси и снова прижалась ко мне, – три мальчика и две девочки. – Она с тревогой посмотрела в мои глаза и добавила, – Если вдруг ты болен и не можешь иметь своих детей, мы их усыновим…

– Я абсолютно здоров! – от моего крика уцелевшие броненосцы стали оперативно закапываться в землю.

– Тем более, почему ты так нервничаешь? – спросила Кейси, прижимаясь ко мне теплым бедром.

– Милая, у нас только, что погибли боевые товарищи! Нас спасли, а сами… – развивать дальше мысль я не стал.

Были ли Барм и ласковый мерзавец Марафетус моими друзьями? Это сложный философскийвопрос. Ведь благодаря именно их злодейским проискам я оказался в этой глуши с перемазанной в птичьем помете Кейси на руках. Девушка она конечно хорошая, хоть и американка, а с лица, как говорят бедуины в Сахаре, воды не пить. Пластическая хирургия сейчас тоже на подъеме, разобрались бы с ее неказистой внешностью как-нибудь, но все же лучше любоваться с ней полной луной на базе, а не среди первобытного бурелома неведомо где. С другой стороны, Барм и Марафетус сами влипли в эту историю, ни кто не просил их воровать меня с американской базы. Не погнались бы за легкой наживой, пили бы сейчас с Синдбадом и Алладином за свободу и независимость Джиндии. А так даже скромный обелиск с трогательной надписью «Здесь героически погиб экипаж пиратского рейдера «Черная Амальгама» негде поставить. Зря они ввязались в это дело, зря… Сгубила жадность свободных флибустьеров. Как все же мала разница между боевыми товарищами и товарищами по несчастью…

Вздохнув, я огляделся по сторонам. Оправившаяся от шока луна бесстрастно освещала своим холодным светом жуткую картину экологической катастрофы районного масштаба, способную свести с ума даже самого крепкого эколога. Вывороченные с корнем вековые сосны и елки лежали вповалку. Среди этого бурелома (вернее сказать, ящеролома) многоточиями чернели ряды глубоких воронок оставленные циклопическими лапами перепуганных диплодоков. Перед натиском ящеров устояли только старые, покрытые почти черным мхом дубы в пять обхватов, незыблемо возвышающиеся над завалами. Говорят, именно в такие корявые памятники природы после смерти переселяются неприкаянные души померших друидов. В народе их именно так и называют: «Дубы-колдуны». Редкие трепетные осины не смогли сдержать натиска и, были просто смяты и втоптаны в густую высокую траву лавиной свихнувшихся исполинов. Редкое сочетание дубов, осин и сочной густой травы напомнило мне о статье из журнала «Натуралист Зазеркалья». Налетевший легкий ветерок принес едва уловимый запах болота. (Вообще, как пахнут болота, я не знаю, но тут сразу понял, что они пахнут именно так.) Быстро нагнувшись, я обломил еловую ветку и поднес поближе к глазам. Последние робкие сомнения растаяли как инверсионный след скоростного дракона-перехватчика. Мы были в темно-синем лесу!

Кто-то может сказать «Что в этом такого страшного? Лес как лес, только темно-синий. В Зазеркалье бывают леса и пострашнее, например: знаменитые серо-буро-малиновые амазонские бродячие джунгли-людоеды, или чуть менее известные реликтовые ярко зеленые тисовые самозащитные рощи. Древние тисы живут в очень плотном симбиозе с плотоядными лианами, поразительно хорошо стреляющими отравленными иглами. Лианы убивают любое существо, опрометчиво забредшее в вековую тень, быстро запускают в тело жертвы корни и пьют, пьют жизненные соки, а все, что осталось, идет на подкормку тисам. Вот это действительно страшно! А кто-нибудь слышал о человеке подло убитом из-за угла шишкой в темно-синем лесу?». (Есть еще розово-голубые рощи, растущие на склонах некоторых островов в Эгейском море, но они хранят в себе опасности совсем другого рода. О них здесь рассказывать не буду – вдруг дети прочитают.)

В этом мой оппонент будет прав. Никто не знает о жертвах коварно убитых шишками, ну разве кого деревом придавит сухим, или пещерный медведь-шатун задерет и сожрет, или пожилой мамонт сослепу раздавит, а так вроде ничего страшного и нет. Но, куда же тогда, скажите, бесследно пропал в таком лесу экспедиционный корпус короля Грюндика Громкого, состоявший целиком из отборных головорезов-ладскнехтов? Или отлично натренированная и вооруженная дружина Венцеслава Сквалыжного, отправленная для сбора налогов по окрестным городищам? Ни ландскнехтов Грюндика, ни дружинников Венцеслава больше никто, никогда не видел. Они сгинули в чаще вместе со всем обмундированием, двумя бронеавтомобилями, одной танкеткой, пятью молодящимися маркитантками и двумя полевыми кухнями.

А так ничего вроде в этих лесах страшного и нет. Ну, дубы-колдуны, ну, поганые тени у болот постоянно ошиваются, но они же никого не кусают! Зато из осин растущих здесь получаются самые лучшие осиновые колья. Одно прикосновение такого колышка надолго отправляет даже самого матерого вампира в глубокий нокаут. А если уж проткнуть им бедолагу-кровососа, то пропадает необходимость отрубать бедняге голову, натирать ее толченым чесноком на перекрестке семи дорог, причем как минимум три из них должны быть главными. (Такие здесь дикие средневековые обычаи). Эти высокоэффективные средства пользовались бешенной популярностью. Но даже жажда наживы производителей антивампирного снаряжения не давала им развернуться в полную силу и пустить на колья все хрупкие трепетные осинки. (Поговаривают, что мощная компания в защиту от уничтожения темно-синих лесов была организована и активно субсидировалась влиятельными кланами вампиров, хотя официальные власти это упрямо отрицали.) К тому же темно-синий лес в Зазеркалье был не в единственном экземпляре. Дубы-колдуны не росли только в районах пустынь и высокогорий. Кстати, совсем недавно я читал в «Вестнике Зазеркалья», что в предгорьях Альп пропала бригада горных стрелков графа Эдельвейса Самовлюбленного собравшаяся осадить замок какого-то мелкопоместного феодала. Решив сэкономить силы перед боем и сократить путь, они опрометчиво срезали его через лесок, иголки, которого отливали подозрительной синевой. Стрелки не обратили внимания на эту незначительную деталь, решив, что это обман зрения вызванный вчерашними бурными возлияниями, или говоря по-русски сильным перепоем… Теперь Эдельвейс Самовлюбленный, благоразумно задержавшийся дома из-за важных государственных дел объявляет набор во вновь формируемую бригаду горных стрелков.

Все эти, несомненно, очень интересные факты, я не стал пересказывать Кейси, (зачем тревожить чувствительную девушку), а просто решил заняться поисками ночлега.

Вы когда-нибудь искали ночью, в темно-синем лесу, по которому только что пронеслось стадо перепуганных ящеров, где преклонить усталую голову и другие части измученного приключениями организма? Не искали? И правильно делали! Ничего интересного в этом занятии нет. Все учебники по выживанию в Зазеркалье подробно учат, как найти север по мху на стволах деревьев и кладкам яиц переливчатых игуанодонов, а юг по плесени на помете мелких зеленых шкуроедов. Объясняют, как отпугивать диких зверей с помощью самодельных факелов и истошных гортанных криков, (интересно, кто-нибудь проверял, боятся дикие звери на самом деле этих криков или нет?), Одинаково мудро советуют, есть больших белых древесных червяков, чтобы не сдохнуть с голоду, если ничего другого поймать и убить не удалось. И лишь по одному вопросу авторы учебников не могут сойтись во мнениях: Как выжить ночью в темно-синем лесу?

Одни дают список из тридцати пяти амулетов, которые надо развесить на кольях вокруг стоянки строго в определенном порядке. Причем, для большей надежности между кольями надо протянуть растяжки с гранатами Ф-1. Другие утверждают, что в полной безопасности можно чувствовать себя, окропив лагерь кровью молодой козы особой, очень редкой породы живущей высоко в скалах хребта Икающих Гоблинов. По мнению третьих, только наловив в ночь на Ивана Купалу два мешка майских жуков-мутантов, перемолов их в полночь на водяной мельнице, где перед этим был найдено семь утопленников нетрадиционной сексуальной ориентации умерших от неразделенной любви, смешав полученную субстанцию с настойкой из цветов бересклета выросшего на северо-востоке старого заброшенного кладбища…

Честно, что делать дальше с перетертыми панцирями бедных жуков я не запомнил. Руководство занимало целых два листа мелким шрифтом, да и не думал я тогда о таких кошмарах. А если бы и помнил, где бы наловил столько жуков?

Для людей, которые в Зазеркалье никогда не бывали это вроде и не вопрос. (Я имею в виду не ловлю необходимого количества жуков, а проблему выживания.) Ведь есть под рукой пара самых надежных в мире автоматов, патроны в достаточном количестве, чего волноваться? Надо выкопать на пригорке окопчик, занять круговую оборону и приготовить к бою джиннов. В ярости эти ребята такого наворотят – мало не покажется. Чего пугаться? Пусть враги волнуются и трясутся за свои шкуры и когти!

В обычном лесу я именно так бы и сделал, но в этом… Внутренний голос призрачно намекал мне, что этих мер будет маловато. Кстати, о джиннах. Я вдруг обратил внимание на неясное жалобное бормотание, постоянно раздающееся у меня под боком.

У моего джина сдали нервишки. Короче говоря – сломался старикан. Тихо подвывая, он жаловался неизвестно кому на свою неимоверно тяжелую жизнь, клялся бросить пить и навсегда избавиться от пагубного пристрастия к стеклянной таре. Не скрою, меня это моральное перерождение старого алкоголика обрадовало. Я уже начал подумывать о том, чтобы отпустить перевоспитавшегося пленника на волю (когда выберемся отсюда, естественно), но джинн взял и все испортил. От клятв вступить при первой же возможности в общество трезвости он перешел к жалобам на свое тотальное невезение. Оказывается бутылочный террорист страстно мечтал, чтобы меня, вместе с бутылкой, раздавил бешенный диплодок. Он хотел обрести свободу на моей и Кейсиной могилках! Такого хамства я стерпеть не мог, но, решив отложить экзекуцию на потом, посоветовал джинну заткнуться и держать душевные муки при себе. Какая экзекуция может быть применена по отношению к джинну? Ума не приложу! Пришлось просто сказать, что утоплю бутылку в ближайшем поганом болоте. Джинн мне не поверил, (Ну какой придурок способен просто так взять и утопить оружие массового поражения), но заткнулся, засветившись от возмущения.

Свет его пламенной души пришелся очень кстати. Подсвечивая себе путь бутылкой как фонариком, мы поспешили убраться с открытого места. Проклиная в пол голоса местную флору, а за одно и фауну, двинулись к спасительной кромке леса, черным частоколом очерчивающей границу глобальных разрушений. Под ноги то и дело попадались лежащие в глубоком обмороке мыши-полевки, контуженные диплодокскими ногами барсуки и получившие сотрясение мозга белки. Когда же нам попался расплющенный до состояния прикроватного коврика громадный медведь гризли (Он то, как сюда попал?), мы резко прибавили в скорости и стали нервно озираться вокруг. Ведь у медведя могли быть и выжившие голодные родственники, с разыгравшимся от пережитого стресса аппетитом, которым не терпелось помянуть усопшего собрата. И тут я в моих глазах забрезжила надежда...