Текст книги "От любви не убежишь"
Автор книги: Мэв Хэран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
– Тесс, – прошептал он, не веря своим глазам, – ты видела ее плечо? Какого черта ты позволила ей это сделать?
– О, папа! – Элли засунула палец в рот и потом легонько потерла кожу. Татуировка слегка потускнела. – Ты что, никогда не видел переводные картинки? Их наверняка клали в жвачки даже в то время, когда ты был молодым.
Стивен допил вино одним глотком, с чувством крайнего облегчения. Но решил не сдаваться. Видимо, утонченность сейчас не в моде.
– Ну и куда ты ходила, одетая как девушка по вызову в Булонском лесу?
– На вечеринку, я же сказала. И не волнуйся, я не хожу так по улице. Папа Лил подбросил нас туда, а мама дала мне деньги на такси до дома.
Вот это да! Внезапно ему в голову пришла идея. Он схватил дочь за руку и усадил на стул.
– Ты знаешь, что такое жизнь?
Элли простонала:
– Да, пап. Ты уже рассказал все о жизни, когда мне было четыре года.
Стивен был ошарашен.
– Что, правда?
– Да, и с блестящими подробностями, ты забыл только одно обстоятельство, что в жизни бывают развлечения. По какой-то причине ты решил опустить эту мелочь.
– А откуда ты узнала об этой мелочи? – спросил он подозрительно.
– От тебя и мамы, пока вы валялись в постели, а мы смотрели телевизор.
Тесс хихикнула, но Стивен был непреклонен.
– Элли, ты носишь с собой презервативы?
– Папа! – возмутилась Элли поморщившись.
– Нет, скажи, носишь?
– Носишь, носишь... Позволь мне высказаться. Я не ношу их, потому что не собираюсь ни с кем трахаться. Послушай, пап, я, может быть, знаю о безопасном сексе больше тебя. Держу пари, ты никогда не надевал презерватив на банан в темноте.
– Конечно, нет.
– А мы надевали. В школе. На самом деле, довольно забавно, если, конечно, не пытаться потом съесть банан. – Она выскользнула из комнаты, прежде чем Стивен нашелся с ответом. – Не надо меня ждать. Я буду хорошо себя вести, честное слово.
Дом опустел.
– В наши дни такого не было.
– Нет, – признала Тесс, – но в наши дни так здорово тоже не было. Все страшно боялись залететь или что о них «все узнают».
– Думаю, ты права, я совсем не собирался становиться отцом семейства. Знаешь, давай не будем бояться и не будем читать ей нравоучения.
Стивен подвел Тесс к дивану, они сели.
– Ты должен доверять ей, понимаешь? – заметила Тесс укоризненно. – Она очень разумная.
– Да, я знаю. Мне очень жаль. Это все моя паранойя. Вот мальчикам я бы не стал доверять. Я тоже когда-то был таким, помнишь? – Он подвинулся поближе к Тесс. – Я не думаю, – он толкнул ее на спинку дивана, на подушки, – что ты мечтаешь надеть презерватив на мой банан?
Тесс рассмеялась, Стивен начал целовать ее, его рука скользнула вниз между ее бедрами, она закрыла глаза и потянулась к нему.
Глава 5
– Ну так что, едем на годовщину свадьбы твоих родителей или нет? – спросила Тесс Стивена. Стелла, ее свекровь, позвонила накануне, чтобы узнать их решение.
– Пожалуйста, пап, давай поедем, – хором упрашивали Элли и Люк. Им нравилось бывать в Килламалойе, Джулиус обращался с ними как со взрослыми, позволял участвовать в общей беседе и пить вино весь вечер.
– Твоя мать сказала, что мы будем спать в коттедже, а Элли и Люк – в большом доме, так что мы можем рассчитывать на некоторое уединение. – Оба знали: тактичная Стелла предоставляла Стивену возможность улизнуть от назойливости Джулиуса. Стивен взглянул на них, ждущих его решения, – все, даже Тесс, хотели, чтобы он согласился.
– Хорошо, – он нехотя сдался, – но только при условии, что мы будем спать в коттедже.
– Ура! – воскликнула Элли. – «Назад, в родимый край...»
Инга позвала детей снизу: пора ехать в школу. Элли и Люк поцеловали родителей на прощание. Тесс тоже стала собираться.
– Только вот что... – добавил Стивен слегка смущенно. – Не говори им о моих занятиях рисунком, ладно?
– Конечно, нет, даже и не подумаю, – согласилась Тесс.
Стивен с восхищением смотрел на женщину, сидящую на небольшом возвышении в центре зала. На вид ей было шестьдесят, но обнаженное тело выглядело значительно старше. Это тело прожило огромную жизнь, у этого тела была история. Грудь опала, растяжки на боках и бедрах, шрам от кесарева сечения тянулся едва заметной линией внизу живота. Но в ее лице был какой-то вызов, как будто она все еще ждала с готовностью всего, что судьба могла подарить ей. Это не забитая жертва, не осмеливающаяся выйти за порог собственного дома. Стивен чувствовал, что она держала дверь своей жизни широко распахнутой.
Другие учащиеся уже прилежно работали над рисунком, а Стивен продолжал смотреть. Он никогда раньше не рисовал с натуры и был уверен в неудаче. Скорее всего, у него ничего не получится. Но вдруг, на какую-то долю секунды, модель посмотрела ему прямо в глаза и почти незаметно подмигнула. Стивен засмеялся и взглянул на настенные часы. Прошло полчаса. В конце концов, ничего страшного, если рисунок выйдет неудачным. Пора приступать.
Преподавательница тоже посмотрела на часы. Приходится подрабатывать на вечерних курсах, чтобы иметь возможность самой заниматься живописью.
Да, конечно же курсы были прекрасной вещью – единственная возможность для обычных людей сбежать из своей повседневности и реализовать мечты об искусстве. Но большинство пришедших сюда были такими заурядными! Почти все занятие они сражались с углем, рисовали маленькими испуганными штришками, постоянно стирая, никто не осмеливался попробовать широкие линии, которые только и могли передать сущность женщины, сидящей перед ними. Но, по крайней мере, благодаря объявлению пришли три новых ученика, и курс на время спасен.
Она вздохнула. Может быть, ей следует побольше подбадривать своих учеников? Потом принялась кружить по студии, стараясь видеть только положительные черты в тех беспомощных рисунках, на которые натыкался ее взгляд. Собралась снова пройти по классу, но, взглянув на часы, заметила, что пора заканчивать занятие. Уборщица обычно очень недовольна, если мольберты не сложены ровно к девяти сорока пяти, и начинает ворчать, если кто-то задерживается до десяти часов вечера.
– Извините, пора расходиться. Не могли бы вы забрать свои рисунки и принести их в следующий раз?
Она заметила, что большинство стали собирать вещи с облегчением. Явно готовы к посещению ближайшего паба, куда они обычно направлялись после занятий. Это, в общем-то, известная вещь: в любом женском журнале можно найти советы посещать вечерние курсы, чтобы найти свою вторую половину.
Она проследила, чтобы все убрали мольберты, и собрала уголь. Модель, совершенно, по-видимому, не осознающая своей наготы, зашла за ширму одеваться.
К великому негодованию преподавательницы, один из учащихся в заднем ряду все еще рисовал. Она приблизилась к нему и раздраженным тоном спросила, не будет ли он так любезен прекратить занятие.
Это был один из тех, кто пришел сегодня в первый раз. Мужчина за тридцать, высокий и красивый, склонился над своим рисунком и, не замечая ее, затенял внутреннюю сторону бедра женщины на рисунке.
– Я попросила вас собраться десять минут назад, вы что, не слышали? – Ее раздражение переходило почти в грубость.
– Простите. – Стивен отступил назад, просто улыбнувшись ей. – Я боялся, что в следующий раз у нас уже не будет этой модели, и хотел закончить сегодня.
Преподавательница перевела взгляд с его лица на рисунок и замерла: рисунок передавал жизнь, дыхание женщины. Не потерялась ни одна линия, ни один изгиб ее тела в шрамах. Но, больше того, он передавал сам ее дух, непреклонный, бунтарский дух молодой женщины, живущей в старом женском теле.
Это был лучший рисунок за десять лет ее работы здесь.
Волнение преподавательницы передалось Стивену. Всю дорогу он бежал до собственного дома. А после чуть не прыгал по ступенькам.
В кухне Тесс сидела за сосновым столом, заваленная счетами. Он почувствовал угрызения совести – разбираться со счетами было его обязанностью. Тесс молча посмотрела на него. Она злилась на Стивена. Сегодня :звонили из телефонной компании и сообщили Инге, что они не платили уже три месяца за телефон, его отключат, если не заплатить в трехдневный срок.
Вместо того чтобы усесться перед телевизором, ей пришлось провозиться весь вечер с банковскими счетами. Она обнаружила, что множество счетов не оплачено. А через две недели надо еще платить за школу Люка и Элли. Все это ей до ужаса напоминало ее детство. Когда она была ребенком, мать иногда внезапно гасила свет но всем доме и просила детей посидеть тихо – в дверь стучался сборщик арендной платы. Тесс так и не смогла забыть свой детский страх.
– Извини, Тесс, любимая. Я должен был все это сделать сам. – Возмущение Тесс немного спало – что-то было в нем, какая-то особенная энергия, на него невозможно было злиться. Стивен подошел ближе, понимая, что, наверное, сейчас не лучший момент, но был не в состоянии сдержать возбуждение.
– Тесс, сегодня со мной случилась удивительная вещь. Преподавательница сочла мой рисунок блестящим.
Тесс понимающе улыбнулась, стараясь разделить его восторг и подавить подкрадывающееся беспокойство. Что за этим последует?
– Тесс, ты же знаешь, как я нервничал последнее время. Ну, так вот, мне кажется, я понял причину. Поначалу я думал, что это пройдет, что я просто разочаровался в рекламе и смогу постепенно справиться с этим. Но, Тесс, все намного сложнее. – Он испытующе глядел ей в лицо, надеясь найти хоть немного понимания, но Тесс никак не реагировала. – Мне кажется, что я смог бы стать художником.
Слушая его, Тесс чувствовала, как ее охватывает паника.
– Когда? – спросила она, стараясь выглядеть спокойной, подавить глубоко сидящий в ней страх нищеты и неустроенности, заставляющий ее так бояться перемен.
Он посмотрел ей в глаза, подтверждая худшее из опасений.
– Чем скорее, тем лучше.
Вспомнив груды счетов, напоминания об уплате, Тесс почувствовала, что ее охватывает ярость. Как он мог так вот вывалить на нее все это!
–Слушай, Стиви. – Она пыталась говорить рассудительно, но тон получался какой-то назидательный. – Тысячи людей, наверное, хотели бы стать художниками – психологи, водопроводчики, бухгалтеры, но этого нельзя сделать в один день. – Она указала рукой на счета, которых, по ее мнению, было достаточно, для работы небольшого предприятия. – Мы уже тратим все, что зарабатываем, и даже больше. Если ты хочешь изменить жизнь, необходимо приложить к этому некоторые усилия. Экономить, копить деньги, подумать, как мы сможем выплачивать квартирную ссуду и плату за обучение детей. Мы не сможем жить только на мое жалованье.
Стивен почти умоляюще взглянул на нее.
– Я не знаю, сколько смогу еще ждать. Я начинаю ненавидеть то, чем занимаюсь.
Тесс почувствовала, что теряет терпение. Стивен говорил, как беспокойный подросток, а не как взрослый семейный мужчина, отец двух детей.
– О, ради бога, Стивен! Конечно же ты должен подождать.
– Мой отец не стал бы так делать.
Как он осмелился приводить в пример своего отца!
– Да, и десять лет он ходил, как босяк, скитался по всей Европе, как цыган, пока заработал деньги. Стивен, у нас дом, обязанности, образ жизни.
– Да, – вздохнул Стивен, признавая ее правоту, но в то же время желая, чтобы она не говорила всего этого. Он встал и направился к двери. – Ты, как всегда, абсолютно права!
Тесс смотрела ему вслед – энергия, которая наполняла его только что, угасла, как свечка.
Глава 6
Тесс проснулась и сразу же вспомнила их вчерашнюю ссору.
Они легли спать, не помирившись, и всю ночь так и не приблизились друг к другу на холодном широком пространстве кровати, будто даже подсознательно испытывали враждебность.
Она посмотрела через кровать на Стивена. Он все еще спал. Вместо того чтобы будить его, она закрыла глаза и представила отлогий берег в Килламалойе с заброшенной башней. Она любила взбираться на эту башню и смотреть оттуда на море. В другом конце бухты стоял маяк посреди усыпанного ракушками пляжа, где они с Элли часами искали жемчужину. Одна мысль обо всем этом согревала душу.
Как Джулиус отнесется к внезапно пробудившемуся интересу Стивена к творчеству? Джулиус просто невыносим. В общем, Тесс тепло относилась к нему, к его неистощимому юмору и неожиданной доброте, которую он всегда проявлял к ней. Не то что Стелла. Тесс пыталась найти оправдания для его эгоизма и абсолютной уверенности, что весь мир должен вертеться вокруг него, гения Джулиуса Джилфилана, но не могла простить ему того, что касалось Стивена. Для нее было очевидно, что Стивен, порицая стиль жизни отца, отчаянно добивался его одобрения. Но Джулиус, с какой то непонятной жестокостью отказывал ему в этом.
«Ох уж эти семьи, – подумала Тесс, наклоняясь к Стивену и целуя его. Стивен не пошевелился. – Чего там больше – благословения или проклятия?»
Стивен решил поехать на работу на автобусе. Только не метро – настроение у него было и без того мрачное. Обычно он без сожаления отдавал Инге свою машину, чтобы возить детей в школу и в другие места, куда обычно возят всех лондонских детей. Но сегодня ему было просто необходимо спрятаться в свой кокон.
Он вышел на углу Шафтсбери-авеню и Греческой улицы и направился в сторону площади Сохо, в надежде, что весеннему солнцу удастся развеять его мрачное настроение. Срезав, как всегда, путь – пройдя через парк, – он увидел своего знакомца пьяницу, отделившегося от группы приятелей.
– Доброе утро, сэр, не выручите меня одним фунтом?
Стивен отдал ему пятьдесят пенсов, которые придержал еще с прошлого раза, и тот ушел, с беззаботным видом напевая что-то себе под нос. «Боже мой, – спохватился Стивен, – да что с тобой происходит? Уж не начал ли ты завидовать бомжам?»
Толкая вертящуюся дверь агентства, он постарался сосредоточиться на предстоящей встрече со «Всемирными моторами». Не очень-то радостная перспектива. Как только он вошел в свой офис, позвонила секретарша Теда и попросила его зайти. Скорее всего, Тед хотел поговорить с ним до встречи с заказчиками, решил Стивен, взял папку с бумагами и направился к лифту.
Как обычно, дверь в кабинет Теда была открыта. Тед сидел бледный, покрытый испариной, несмотря на прохладную погоду. Стивен заметил темные пятна у него под мышками, его руки дрожали. Наверняка вчера Тед провел трудный вечер, развлекая клиентов. Провинциальные гости, оказавшись вдалеке от своих жен, чаще всего требовали, чтобы им показали всю похабщину Лондона от А до Я, изнурительное занятие для хозяев.
– Я считаю нужным довести до вашего сведения, – заявил Тед, прежде чем Стивен успел раскрыть рот, – что не несу за это никакой ответственности. Я и понятия не имел, какая ситуация у Билла в семье. Я решил действовать только потому, что он утратил всякое чувство меры. Ты не согласен с этим, Стивен?
Стивен не понимал, о чем идет речь.
– Вы имеете в виду Билла Беркли? Что случилось с Биллом?
Руки Теда снова задрожали. Секретарша принесла кофе.
– Знаешь, Стивен, я отстранил его от работы над этой рекламой. Он слишком неопытен.
– Да бросьте вы, – Стивен почувствовал обиду и гнев за Билла, – он проработал здесь по крайней мере пять лет.
– Он не понравился Валенски.
– Ах, вот оно что! Он не понравился Валенски, поэтому вы решили вышвырнуть его? И как Билл это воспринял?
– Господи... – Кофейная чашка в руках Теда тряслась так, словно он ехал на поезде. – Он это никак не воспринял. Этот молодой идиот заперся в гараже с включенным двигателем.
– Он ... – Стивен не мог что-либо еще произнести. Он вспомнил, как Билл в его офисе рассматривал награду и расписывал точный статус каждого класса БМВ.
– Мертв. Он, черт возьми, мертв! Знаешь, что будут говорить? Будут говорить, что он покончил с собой, потому что я запретил ему участвовать в этом мерзком деле. Черт!
Стивен отвернулся. Перед его глазами стоял Билл...
– Стивен, что мне делать? Я и понятия не имел об этой его истории с женой.
– Ты бы мог организовать опеку, по крайней мере, дети не будут страдать материально.
Тед возмущенно взглянул на Стивена. Кажется, его чувство самосохранения взяло верх над паникой.
– Я не могу. Сделать это – значит признать свою ответственность за то, что произошло. – Он повернулся к секретарше: – Джанин, позвони, дорогая, узнай, когда похороны. Надо будет послать самый большой букет цветов, какой только можно найти. И подпиши его от имени всей компании, не только от меня лично. Поняла?
– Как трогательно! Билл бы оценил это. – Стивен повернулся и выскочил из комнаты, не обращая внимания на призывы Теда остаться.
Захлопнув дверь своего кабинета, Стивен почувствовал приступ дурноты. Господи, угробить себя из-за рекламы! Он открыл папку и взглянул на роскошные машины.
Но разве он не делает то же самое? Тратит впустую свою жизнь. Мысль о Билле не покидала Стивена. Если бы только ему удалось объяснить Биллу то, что он сейчас понял... Насколько все это ничтожно.
Стивен не знал, сколько он просидел так, глядя на одну и ту же картинку. Через некоторое время его мысли прервал телефонный звонок. Звонила секретарша Теда, она сообщала, что пришел господин Валенски и встреча состоится, как и запланировано. Стивен не верил своим ушам. Сегодня Теду никак не следовало с ним встречаться.
Стивен раздраженно захлопнул папку и взял ее с собой, его неприязнь к Валенски усилилась.
В переговорной Тед вовсю ублажал Валенски. Но тот был неумолим:
– Я целых полчаса отбивал каблуки внизу. – Он повторял это так, как будто никак не мог поверить в то, что его могли заставить ждать. – Полчаса! Что у вас тут? Рекламное агентство или какая-то забегаловка?
Стивен швырнул папку на стол:
– Честно говоря, в том, что произошло, есть доля и вашей вины. Вам не понравился наш сотрудник, и Тед был вынужден отказать ему в работе.
– Ну и что? – Валенски, очевидно, и не ожидал иного.
– К сожалению, у этого человека возникли проблемы и личного порядка. Прошлой ночью он покончил с собой.
Валенски это сообщение нисколько не тронуло.
– Вам бы следовало смотреть внимательнее на тех, кого вы берете на службу. Есть люди, которые совершенно не выдерживают напряжения.
Стивен ошарашено посмотрел на него:
– Вам никогда не казалось, господин Валенски, – он старался говорить спокойно и вежливо, – что вы отвратительное дерьмо с третьесортными идеями?
Все присутствующие оцепенели, уставились прямо перед собой в одну точку. Стивен ждал, чью сторону примет Тед. Тед ничего не сказал, но пододвинулся поближе на полдюйма к Валенски.
Не говоря ни слова, Валенски отвернулся, собрал бумага и вышел, за ним с громким шипением поспешили его люди.
– Ну что же ты, Стивен? – сказал Тед укоризненным тоном, от которого Стивена чуть не вывернуло. – Тебе придется извиниться.
– Это невозможно. Билл мертв, а этот кусок дерьма плевать хотел.
– Это же бизнес, и чтобы работать с клиентом, вовсе не обязательно его любить. Давай-ка догони его. Я не могу спокойно стоять и смотреть, как он пойдет в другое агентство только из-за твоей дурацкой щепетильности. Здесь тебе не Организация христианской взаимопомощи.
– Извини, Тед. – Стивен стоял на своем.
– Тогда убирайся к чертовой матери!
Стивен пожал плечами.
– С превеликим удовольствием. – Он медленно подошел к двери. Обернулся. – Не волнуйся, Тед, я не тот человек, который будет запираться в собственной машине, полной выхлопных газов.
У Тесс рано закончилась встреча, и она неторопливо шла мимо Британского музея, раздумывая, есть ли еще время зайти посмотреть Египетский зал, – ей очень нравилось это место.
Но потом она вспомнила о более насущной задаче: надо найти подарок для Джулиуса и Стеллы. Что можно подарить самому высокооплачиваемому художнику в мире? Их дом был и без того забит старинными диковинными вещами, которые Джулиус привозил каждый раз, когда ездил за границу с лекциями.
Наверно, нужно что-то золотое, ведь это золотая свадьба. На углу Музейной улицы она заметила интригующую вывеску: «Рамзес – Египетский базар». Она нырнула в подвал и застыла в удивлении, словно попала в Каир или Луксор. У подножия лестницы две гигантские статуи охраняли вход, как гробницу, над дверью висело золотое око, чтобы пристыдить и напугать расхитителей гробниц предостережением о том, какая участь ожидает их, если они переступят священный порог.
Внутри – всевозможные статуи любой величины, папирусы с изображениями пантеона египетских богов и богинь, фигурки из металла и керамики, медные храмовые колокольчики, крошечные бутылочки с духами, заключенные в серебро, и целая полка с кошками. Тесс воодушевилась – Стелла любит кошек! В основном статуи были из нефрита и малахита.
– У вас есть что-нибудь из золота? – спросила Тесс продавца и, машинально взяв особенно приглянувшуюся ей статуэтку, стала рассматривать ее: малахитовая, размером с наперсток, с зелеными стеклышками-глазами. – Понимаете, это подарок на золотую свадьбу.
– Вообще-то мы не торгуем золотом, слишком дорого, но я посмотрю. – Продавец исчез, еще более усилив иллюзию, что это и впрямь сказочный Египет.
Через пару минут он вернулся с черной статуэткой кошки в руках, девяти или десяти дюймов высотой, с потрясающей цепью из цельного золота. Прекрасная статуэтка. Упаковывая ее, он уложил в коробку и ту маленькую малахитовую кошечку, которая ей так понравилась.
– Вы, наверно, ошиблись, – запротестовала Тесс. Он улыбнулся, проговорил мягко и терпеливо:
– На удачу. Бесплатно. Будет день, когда удача вам понадобится.
Она вышла на улицу, щурясь от солнечного света. Наверное, это был знак. Если Стивен хочет поменять свою жизнь, пусть меняет. Если он всерьез решил заняться живописью, то им лучше все продумать заранее, экономить, сберегать то, что американцы называют «проклятые деньги». Через несколько лет его желание будет вполне осуществимо.
Она решила не возвращаться в офис. На сегодня больше не было назначено никаких встреч. Она пойдет домой и спокойно обсудит со Стивеном задумки на будущее. В сумке маленькая кошечка, подаренная на счастье, жмурилась в темноте картонной коробки.
– Мам, знаешь, папа дома! – прокричал ей взволнованно Люк, не успела она открыть входную дверь. – Он уже был дома, когда мы пришли из школы. – Люк потащил ее на кухню, где Стивен и Элли готовили чай.
– Привет, любимый. Я только что нашла потрясающий подарок для Стеллы и Джулиуса. Сейчас покажу. А почему так рано?
– Знаешь... – Стивен решил, что темнить бессмысленно. – Дело в том, что меня уволили.
Глава 7
– Выходит, папа, – заныл Люк, не осознавая всю серьезность ситуации, – ты не купишь мне новый компьютер, как обещал?
Почуяв с редкостной проницательностью, что это не та беседа, в которой стоит принимать участие, Элли сгребла Люка и потащила его, громко протестующего, наверх. Инга последовала их примеру, скрылась в своей комнате и тактично прибавила звук телевизора.
Тесс недоверчиво уставилась на Стивена. Как гром среди ясного неба! Его не могли уволить, особенно сейчас, после того как он получил награду. Должно быть, сам виноват. Она была уверена, что, скорее всего, он специально добивался этого. Пока она планировала, как разумно организовать его побег, он просто махнул на все рукой, совершенно не подумав о них. Внезапно она почувствовала приступ гнева.
– Теперь ты доволен, да? Теперь, когда ты добился того, что хотел? А как, позволь узнать, мы будем выплачивать квартирную ссуду?
– Возможно, есть какие-то варианты, чтобы выплачивало агентство, – спокойно сказал Стивен. Как глупо с его стороны, почему-то он ждал сочувствия от Тесс.
– Ты даже не потрудился выяснить это! – Голос Тесс взвился от ярости. – Ты подумал о семье? Ну, конечно, ты совершил крутой поступок и ходишь теперь, исполненный чувства собственного достоинства! – В припадке гнева она не понимала, сколько злого сарказма в ее словах. – Так за какие жизненные принципы ты воюешь? Художественная целостность в коммерческих роликах Леви или еще более крутой автомобильной кампании?
Стивен ничего не ответил, он просто встал и вышел из кухни. Через несколько секунд Тесс услышала, как за ним захлопнулась входная дверь. Она присела у кухонного стола, совершенно разбитая. Если он ведет себя как подросток и не собирается давать отчет в своих поступках, что ж, прекрасно!
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Постепенно ее раздражение улеглось, и начали закрадываться сомнения. Конечно, она вышла из себя, так нельзя. Но вообще-то у нее был для этого повод. Она встала, подошла к холодильнику, налила себе стакан вина, чтобы немного расслабиться. Когда она снова уселась за стол, ее внезапно поразила мысль, что она в бешенстве забыла спросить, о причине увольнения.
Стивен быстро шагал вдоль Нью Кингз-роуд. Резкий апрельский ветер взметал кучи мусора. Он поддел ногой жестянку из-под кока-колы – она с дребезжанием катилась по тротуару. Стивен не мог поверить, что это была Тесс. Тесс Брин, знаменитая своей заботливостью и состраданием, защитница слабых и униженных. Она даже не поинтересовалась его историей, даже не захотела его выслушать. Господи, Билл наглотался газа в чертовом гараже на окраине из-за смехотворной рекламной компании, а все, что волнует Тесс, – это идиотская ссуда на квартиру.
Он дошел до Парсонс Грин. Улица была заполнена шумными, смеющимися яппи, высыпавшими из баров, несмотря на холодную весеннюю погоду, сидящими за ноликами у ресторанчиков, торгующих пиццей. Он завидовал их свободе, тому, что они могут делать, что заблагорассудится, бросить все, пойти по свету, не обремененные семейными обязанностями, бесконечными счетами и схемами пенсии.
Темноволосая девушка в льняном костюме сидела за одним из столиков. Стивен заметил, что она рассматривает его. Когда он подошел поближе, девушка улыбнулась прямой радушной улыбкой. На какую-то долю секунды он почувствовал искушение сесть рядом. Почему бы и нет, черт возьми? Ее улыбка напоминала ему кого-то. Потом он вспомнил: когда еще был студентом, у него была девушка с такой же смелой улыбкой. Помнится, они провели вместе вечер, а потом, как у них было заведено тогда, отправились к ней домой. И прежде чем вместе лечь в постель, он задержал ее на минуту.
– Это не на одну ночь, так ведь? – спросил он ее. – Потому что, если это на одну ночь, то мне неинтересно.
Она взглянула на него, пораженная.
– Эти слова, кажется, я должна произносить, – сказала она таким жестким, саркастичным тоном, как будто он нарушил правила игры.
От мужчин не принято ждать эмоций, считается, что им нужен только секс. Он спокойно встал с кровати и ушел домой. Он так и не понял до сих пор, по-дурацки поступил тогда или нет.
Стивен улыбнулся девушке за столиком ответной улыбкой и прошел дальше. Она – не решение проблемы. Правда в том, что он любит Тесс и любит свою семью. Но как же она могла превратиться в такую стерву...
Тесс надела джинсы и майку, длинные рыжие волосы стянула красным платком и принялась маниакально мыть пол на кухне. Она вспоминала о таких старомодных добродетелях, как чистка и уборка, только когда чувствовала угрызения совести. В таком случае она начинала чистить и скрести до изнеможения в любое время дня и ночи.
Элли и Люк, услышав, как хлопнула входная дверь, а затем яростный рев пылесоса, предусмотрительно решили не высовываться, пока все не утихнет. Их родители ругались не в первый раз. Но на относительной шкале брачной дисгармонии, подумала Элли, это ссора могла бы быть отмечена примерно так шторм восемь баллов и ураган.
Около десяти вечера зазвонил телефон. Тесс, поглощенная отмыванием плиты с помощью и поддержкой записи Марвина Гея, включенной на полную громкость, не услышала его. Люку пришлось сбежать вниз и сообщить, что звонит Тед.
Тесс поставила на пол ведро и вымыла руки. Может быть, Тед хочет дать Стивену шанс вернуться? Она торопливо взяла трубку.
– Тесс, привет. Как Стивен, еще не успокоился? – Голос Теда звучал подозрительно заискивающе. – Слушай, может, ты убедишь его извиниться перед Валенсии? Я уверен, мне удастся все уладить. В конце концов, все мы люди. Он понимает, как расстроился Стивен из-за Билла. Как и мы все, – добавил он лицемерно.
Тесс не понимала, о чем он говорит. Валенски – это та крупная шишка во «Всемирных моторах». Так, значит, Стивен поругался с ним?
– Конечно, я попытаюсь уговорить его. Но, Тед, я действительно ничего не понимаю. Что с Биллом? Почему он расстроился из-за Билла?
На другом конце – долгая пауза.
– Господи, Тесс! – В голосе Теда звучал недоверие. – Разве Стивен не рассказал тебе? Билл Беркли покончил с собой. Тупое дерьмо. И все из-за этой идиотской рекламной кампании. Валенски сделал какое-то бестактное замечание по этому поводу, и Стивен заткнул его. – Последовала апологетическая пауза.
– Я дал ему шанс все исправить, но он предпочел ничего не делать. Я не могу себе позволить потерять эту сделку с Валенски, ты понимаешь мое положение? И, конечно, мне бы хотелось сохранить Стивена. Он очень одаренный человек, насколько тебе известно.
Тесс не слушала. Она стояла посреди своего сияющего чистотой кухонного пола, прядь мокрых волос упала ей на лицо, тошнота подступила к горлу. Билл Беркли покончил с собой, и Стивен, очевидно, был уволен за то, что обвинил в этом Теда.
– Тесс? – говорил голос в трубке. – Тесс, ты слышишь меня?..
Стивен осушил стакан и огляделся. Был почти час ночи, и винный бар совсем опустел. Исчезла даже шумная группа риэлторов в углу, которые весь вечер отмечали то ли взлет цен на рынке недвижимости, то ли их окончательное падение. Они забрали пальто и оплатили счет.
Беда была в том, что Стивен совсем не чувствовал опьянения, он был совершенно трезв. Он простился с официанткой и заметил с горькой улыбкой, как торопливо она взгромоздила его стул на стол, пока он поднимался по ступенькам к выходу.
Стивен медленно побрел по улице, потрепанный и растерзанный. Он понял, что не хочет возвращаться домой. При мысли о Тесс, крепко спящей, повернувшись жестко и неумолимо к нему спиной, ему стало еще хуже.
Может, пойти ночевать в какой-нибудь отель, выдержать любопытствующие взгляды за стойкой регистрации по поводу столь позднего появления и без багажа к тому же? Тут он заметил свою машину напротив дома. Машину, которую придется вернуть со дня на день. Она может сейчас сослужить ему последнюю службу. Он забрался на заднее сиденье и устроился там.
Через пять минут он уже крепко спал.
Тесс мучилась раскаянием из-за того, как грубо себя вела, и поминутно выглядывала в окно: не появится ли Стивен? Спустилась вниз и легла на диван, пытаясь что-то читать и глотая крепкий кофе. Куда мог пойти Стивен? Может, к кому-нибудь из агентства?
Когда она проснулась, в окна бил яркий солнечный свет, а на ступеньках у входа слышалось позвякивание бутылок молочника. Она совершенно закоченела. Сев на диван, поняла, что Стивен так и не приходил. Тесс встала, побрела в холл и открыла входную дверь. Там все еще стоял молочник, тот самый, который приносил молоко с тех пор, как они въехали сюда. Тогда Люк был совсем маленький и просил покатать его на тележке с молоком. Добрый молочник, старый друг семьи.
