Текст книги "От любви не убежишь"
Автор книги: Мэв Хэран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
– Нет, не считая того, что я встречаюсь с коллегой, с партнером из «Кингсмилла», но это началось после того, как Стивен ушел.
– Гм, в таком случае то, что он выбрал Сейвори, – немного странно.
– Да, сказать по правде, я и сама не могу понять.
Вернувшись на работу, Тесс села за стол, собираясь с духом, чтобы позвонить Стивену. Просто смешно, до чего это, оказывается, трудно...
И все же она заставила себя снять трубку и набрать номер «Ричмонд и Квинн». Вежливый и спокойный голос секретарши вернул ей уверенность. И тут же Стивен взял трубку:
– Тесс, привет, рад тебя слышать. – Это прозвучало вполне искренне. – Все в порядке? Как Люк. С ним ничего не случилось?
– Нет, все нормально. Как Элли?
– В полном восторге. Я должен признаться, меня тоже настораживала эта идея насчет художественного колледжа, она все-таки еще слишком маленькая. Но Элли просто расцветает, каждый день пересказывает дома, что они проходили. Ты поэтому позвонила? Скверная, негодная девчонка, она что, не звонит тебе? Я заставлю ее позвонить сегодня же вечером.
– Не волнуйся, я воспринимаю это как добрый знак. Пусть позвонит, когда захочет. – Она сделала паузу, собираясь с мужеством. – На самом деле я звоню совсем по другому поводу. Я ходила консультироваться по поводу развода.
– А, понятно.
Тесс почувствовала сухость во рту, которую расценила как признак сильного страха. Прекрасный повод для него сообщить, что он тоже консультировался с юристом. Но он им почему-то не воспользовался.
– Мы с моим адвокатом пришли к выводу, что имело бы смысл нам с тобой сесть и обговорить все заранее, мы же достаточно цивилизованные люди для этого.
– Конечно. – Его голос был каким-то безжизненным. Она никогда не слышала у него такого голоса, хотя ее голос, возможно, тоже звучал не менее странно. – Где ты хочешь встретиться?
Обычный, предсказуемый вопрос, но Тесс не знала, что ответить. Где люди обычно встречаются, чтобы обсудить конец такой долгой супружеской жизни, как у них? По вполне понятным причинам это невозможно сделать дома. Почему-то ей на ум стали приходить места вроде зоопарка.
– Бар в Валдорфе, – сказала она наобум, понимая, что надо что-то предложить, – за Палм Корт. Если мы приедем в пять, там никого не будет.
– Когда?
– В эту субботу.
– Значит, в пять, в субботу. Тесс?
– Да?
– Жаль, что мы встречаемся по такому печальному поводу.
– Да, ну что ж... – Какого черта? Что он хочет этим сказать?..
– Я, черт возьми, не понимаю, зачем вам с Тесс понадобилось идти пить в бар Валдорфе, чтобы обсудить все это. – Джозефина налила себе еще одну чашку утреннего кофе, не предложив ему. – Не понимаю, почему ты не предоставишь заниматься этим Леонарду Сейвори.
– Потому что Леонард Сейвори – мерзкое дерьмо, которое специализируется на том, что обчищает людей. И я не хочу, чтобы он лез в наше дело.
– Стивен, не будь смешным. Он – лучший специалист в этой области.
Стивен смотрел на нее поверх чашки. Джозефина всегда хочет лучшего: будь то фарфор, или живопись, или юрист. Он думал, что она станет мягче из-за того, что с ними живет Элли, но тема развода выявила самое худшее в ней. Казалось, она была готова наказать Тесс только за то, что та была замужем за ним.
В эту минуту Элли как раз спускалась по лестнице. Она хотела попрощаться перед школой, но оценила ситуацию и решила не входить. Когда она только приехала, все казалось так здорово, она так рада была увидеться с отцом, и художественная школа ей страшно нравилась. Но в последнее время все стало как-то не так. Проклятые взрослые, они вечно советуют, как поступать, а сами ломают собственные жизни. Она тихонько вышла из дома.
Тесс надела чудесное белье из лайкры. Оно замечательно подтягивало ее бедра и животик, так что Тесс смотрелась в нем, как статуэтка. И правда хорошо. Льняное платье с воротничком, которое она всегда считала слишком облегающим, пришлось как раз в пору.
Она открыла дверь спальни позвать Элли, чтобы та оценила костюм, и тут вспомнила, что Элли нет дома. Она невозможно скучала по дочери. Сколько всего ей хотелось рассказать Элли: анекдотов, слухов, сплетен. Тесс всегда скептически относилась к женщинам, которые твердили, что дочери – самые близкие их подруги. На самом деле она даже жалела этих несчастных женщин, у которых не было друзей своего возраста, и поэтому они превращали в подруг собственных дочерей. И вот сейчас она почувствовала себя одной из них. Она так и слышала голос Элли:
– Ради бога, мама, почему ты так нарядилась для встречи с папой, как будто собралась на свидание?
Хороший вопрос, и Тесс не хотелось сейчас отвечать на него.
В баре, как она и надеялась, еще никого не было. Он оказался практически пустым. Единственным посетителем был Стивен. Он выглядел необычайно привлекательно в своей свободной летней рубашке и сидел, потягивая пиво из бутылки с ломтиком лимона на горлышке.
– Тесс, ты потрясающе выглядишь, – Стивен встал и поцеловал ее в щеку.
Она чуть не рассказала ему о белье из лайкры, но вовремя поняла, что уже не к месту сообщать ему эту интимную подробность.
– Ты тоже.
Официант подошел, как только она села, и, не спросив Тесс, Стивен заказал ей бокал белого вина. Потом повернулся к ней и спросил, правильно ли он заказал ей вино.
Тесс не могла не улыбнуться:
– Белое вино – то, что надо.
– Как поживает Люк? – спросил Стивен в наступившей тишине.
– Кажется, ему очень нравится быть единственным ребенком.
– Хорошо, я волновался, что он будет скучать по Элли.
– Не так сильно, как я. – Она заметила виноватое выражение в его глазах. – Но я рада, что ей нравится в летней школе.
Официант принес ей вино. Никто из них, – заметила Тесс, – не спешил обратиться к тому предмету, ради которого они встретились. Наконец она заставила себя заговорить об этом.
– Слушай, Стивен, насчет развода. Я наняла адвоката. Ее зовут Диана Адамс, и я ходила к ней на этой неделе на первую консультацию. Мы обсудили возможные основания для развода. Мы могли бы обратиться на основании раздельного проживания. Но это – два года. Очевидно, в таком случае мы оба окажемся в подвешенном состоянии. – Она собралась с духом и продолжила: – Или можно разводиться на основании измены, тогда это займет только шесть месяцев.
Стивен помедлил немного и спросил:
– И как ты хочешь поступить?
– Любой хороший адвокат посоветовал бы измену.
Стивен подумал о Леонарде Сейвори. Тот сказал то же самое, но, несмотря на это, Стивену не хотелось, чтобы он представлял его интересы. Он не доверял этому человеку. Надо будет подыскать кого-то еще. Тесс снова заговорила:
– Супружеская измена – самый простой способ, и я не обязана разглашать имя Джозефины. Напишем: сторона неизвестна, и всё.
– Значит, супружеская измена? В конце концов, это правда. – Он наклонился к ней. – Я знаю: ты – не мстительный человек. Это не твой стиль.
– Я бы не стала говорить с такой уверенностью. У меня было большое искушение, ты же понимаешь, вывалять вас обоих в грязи, но я, к счастью, вспомнила, чем это может обернуться для Люка и Элли.
– Ты всегда думаешь прежде всего о них.
Неожиданно она почувствовала раздражение от его замечаний.
– Прекрати, Стивен, я была тяжело оскорблена. И зла на вас. – Стивен знал, что это правда. Он дотронулся до ее руки, собираясь сказать, как сожалеет о случившемся, а еще и о том, что он заходил как-то повидать ее, но наткнулся на Лайала. И в этот момент в другом конце зала возникла Джозефина.
– Мы решили подавать на основании супружеской измены, – сказала Тесс Диане Адамс на следующий день.
По правде говоря, она все еще была озадачена их последней встречей со Стивеном. И ей больше чем когда-либо было необходимо прояснить их отношения... Эти бесконечные колебания. Просто эмоциональный мазохизм...
Стивен явно еще не мог решиться разорвать их брак, но его привязанность к Джозефине была не менее крепкой. Только подумать: он пошел за ней, как овца, стоило ей появиться в баре в «Валдорфе». Возможно, он хочет удержать их обеих. Но к такой игре она не готова.
Диана прервала ее размышления:
– Хорошо, я думаю, вы приняли правильное решение. В вашем случае это более чем оправданно. Итак, сейчас мы составим заявление и пошлем его адвокату вашего мужа. Если у них не будет никаких возражений, мы сможет начать процесс в следующем месяце. Это займет приблизительно шесть недель. К январю, думаю, все закончится. Процесс не будет слишком болезненным.
Диана, как добрая медсестра, уговаривала Тесс потерпеть и выпить горькое лекарство, чтобы ей стало лучше. Развод – такова рекомендация врача. В то же время Тесс внезапно почувствовала исцеляющее облегчение. Хуже всего – неопределенность.
Мысленно она перенеслась в Корк. В следующем месяце они планируют поехать туда. Она что, сумасшедшая – ехать в место, полное воспоминаний? Возможно, но Люк так любил бывать там, да и она тоже. Может, им даже удастся уговорить Элли поехать с ними, когда начнутся каникулы в ее школе. Должно быть, у них будет время до начала следующего семестра...
Глава 35
Следующий день оказался для Тесс непосильно трудным: переговоры, звонки, прием клиентов... Мысли о детях... О Стивене... Все навалилось разом... Она так устала!..
Тесс вышла из «Кингсмилла», остановилась на углу и сказала себя, что, если в ближайшие две минуты появится такси, это – знак того, что ей надо в него сесть.
Такси появилось через пять минут. Тесс села в машину и сразу же заснула. Проснулась она в испуге, когда водитель сообщил, что они подъехали к ее дому.
Кто-то сидел на верхней ступеньке и спал, облокотившись на огромный рюкзак. О боже, только бы это не оказался какой-нибудь бездомный наркоман, выпрашивающий на дозу. Только не это!
Хозяин рюкзака поднял голову и улыбнулся. Это была Элли.
– Привет, мам! – Она тяжело спустилась по ступенькам и упала в объятия матери. – Атмосфера в Винчестере в последнее время стала совсем невыносимой. Я решила вернуться. Я правильно поступила?
– Элли, дорогая моя, – Тесс вздохнула с облегчением. – Ты не представляешь, как я по тебе скучала!
– Я составила заявление, – сказала Диана Адамс, вручая Тесс стандартный документ, – вы могли бы его еще раз перечитать?
Ее тон был еще более сочувственным, чем обычно. Она явно понимала важность этого момента. В документе был изложен минимум подробностей об их браке: она, Тереза Бернадетта (вот таким ужасным именем наградила ее мать) Джилфилан, состояла в законном браке с ответчиком – Стивеном Джилфиланом. Адрес проживания. Место работы. Место, где Стивен живет сейчас. Имена детей.
Текст начинался прямо с того, что их брак распался окончательно и бесповоротно, что ответчик изменил жене с особой, чье имя было неизвестно заявителю, четвертого апреля этого года, измены продолжались, и заявитель находит невозможным жить с ответчиком.
За всем этим следовали ключевые слова: «Заявитель, таким образом, просит расторгнуть вышеозначенный брак». Все это было подписано Дианой как представителем фирмы «Вентворс».
Тесс не надо было даже ничего подписывать.
Начало и конец их брака уместились на двух клочках бумаги. Ирония заключалась в том, что Тесс заполняла тысячи подобных заявлений и никогда не осознавала, какие трагедии стояли за ними.
Разве можно представить себе восемнадцать лет жизни вместе, когда они сведены в эти несколько фраз?
Казалось бы, она должна была почувствовать облегчение. Дело наконец сделано. Но ощущала она только пустоту и печаль.
Стивен составлял сообщение о том, что презентация новых духов состоится пятнадцатого октября, когда ему позвонили из офиса Сейвори и предложили ознакомиться с заявлением Тесс. Положив трубку, он задумался. Интересно, откуда она вообще узнала, что его будет представлять Сейвори? Ну и быстро же распространяется информация в мире юристов.
– Заявление – недвусмысленное, – сказал ему Сейвори, вручая его на следующий день... – Вас, должно быть, интересует, – вкрадчиво продолжал Сейвори, – благоприятное решение, связанное с финансовой компенсацией. Вы, наверно, захотите продать ваш дом? У вашей жены – стабильный доход, поэтому вам не придется выплачивать им большое содержание. – Он с наслаждением представлял себе, на какие жертвы придется пойти Тесс.
– Я уверен, моя жена не будет требовать финансовой компенсации. А что касается дома, то мне бы, конечно, хотелось, чтобы они продолжали там жить. И я не беспокоюсь о деньгах: Тесс получит все, что ей нужно.
Сейвори вздохнул. Стивен Джилфилан не переставал его разочаровывать.
Джозефина казалась раздраженной, когда Стивен сообщил ей, что Тесс не указывала ее имени в заявлении на развод. Битва, к которой она так долго готовилась, не состоится.
Кроме того, Джозефина начала понимать в последнее время, что критиковать Тесс бесполезно. Это только оттолкнет его сейчас, когда конец уже так близок. Через шесть месяцев он будет свободен и они поженятся. Все, что ей надо, – это найти способ еще больше сблизиться с ним.
Она побрела в комнату, в которой жила Элли, пока неожиданно не уехала, никого не предупредив. Джозефина села на подоконник. Она сама не понимала, почему ее так задел внезапный отъезд Элли. На диванной подушке она заметила расческу. Эллину расческу, всю покрытую наклейками. Джозефина чуть не расплакалась, глядя на нее. Элли прожила с ними всего несколько недель, но почему-то после ее отъезда дом сразу опустел. С ней было так весело. Она всегда внимательно слушала все, что Джозефина сообщала ей о мире искусства и о живописи. Впервые в жизни Джозефина почувствовала себя старшей сестрой и даже – мамой. И она приняла решение: ей нужен ребенок. В конце концов, сорок один год – не так уж поздно.
Охваченная внезапным волнением, Джозефина побежала через прихожую в гардеробную, примыкавшую к одной из спален для гостей. Из большого окна открывался вид на реку и окрестности. Окна комнаты выходили на юг, и здесь никогда не было холодно. Если поклеить новые обои и нарисовать мишек, добавить разукрашенную мебель, то получится чудесная детская.
Джозефина улыбнулась про себя.
Тесс помахала Лайалу, заметив, как его высокая фигура протискивается к ней между столиками бистро. Встретиться сегодня было ее идеей. Ей хотелось провести вечер спокойно, вдали от Люка, Элли и Инги, чтобы рассказать Лайалу новости о разводе. И спланировать будущий отпуск. Он наклонился и поцеловал ее.
– Я и не подозревал, что тебе может понравиться это место. – Он оглядел клетчатые скатерти, свечи в бутылках из-под вина, меню, написанное мелом на доске.
– Да, мне здесь нравится. Не приходится ждать картофель по-французски. Здесь его готовят лучше, чем где-либо за пределами Франции. Ничего похожего на разогретые грудки голубей.
– Итак, – он поднял бокал с красным вином, – мы что-нибудь празднуем?
– Можно сказать и так. Мое заявление о разводе отослано адвокату Стивена, процесс начался.
– Тесс, это здорово, все должно закончиться в январе – феврале.
Она улыбнулась при виде его радости. Как маленький мальчик, который считает дни до Рождества.
– А как же Элли с Люком? Они будут видеться со Стивеном по выходным?
Тесс почувствовала, что еще не готова обсуждать это.
– Скорее всего, все будет именно так.
Если она думала о будущем с тревогой, то Лайал был в полном восторге. Роль суррогатного отца с трудом давалась ему.
Ей захотелось рассказать ему о том, что занимало ее мысли последнее время.
– Когда я была у своего адвоката, Диана Адамс сделала мне довольно интересное предложение. Конечно, еще рано об этом говорить и, возможно, это немного проблематично, но звучит заманчиво.
– Ну, и что это за предложение?
– Она хочет организовать свою фирму с несколькими юристами по вопросам семьи и брака и предлагает мне работать с ней.
Лайал в ужасе посмотрел на нее:
– Но, Тесс, это сущее безумие. Затевать свой бизнес сейчас – это огромный риск. Посмотри, сколько фирм разоряется. А из-за новых законов у юристов по разводам, скорее всего, будет меньше работы. Как ты можешь всерьез говорить об этом?
– О, я не знаю. Не думаю, что наступит время, когда у юристов по разводам будет меньше работы. Ты сам подумай: никакого «Кингсмилла», не придется постоянно отстаивать то, во что я верю. Очень заманчиво.
– И, может быть, никакой прибыли. Честное слово, Тесс, ты сошла с ума. Разве что ты надеешься отсудить целое состояние у Стивена?
– Я, возможно, в душе люблю риск. Это свойственно женщинам, неважно, что они говорят.
Лайал удивленно покачал головой.
– Тесс, не верю своим ушам, обычно ты так разумна.
– Знаю, но сейчас, когда я уже погубила свой брак, мне бы не хотелось погубить всю свою жизнь. Как ты не можешь понять этого?
Лайал снова покачал головой. Тесс поняла, что спорить бесполезно. Ясно – он не одобряет риск. Ирония заключалась в том, что со Стивеном она вела бы себя точь-в-точь, как сейчас вел себя Лайал.
Тогда она не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы рискнуть. Сейчас, спустя шесть месяцев, она была готова к этому. Даже наоборот – перемены вдохновляли ее. Должно быть, то же самое испытывал Стивен, когда понял, что хочет быть художником.
Принесли еду, и Тесс решила переменить тему.
– Итак, – сказала она, подливая себе соус, – как насчет Ирландии? Самолетом гораздо удобнее, а на машине дешевле.
– Ради бога, Тесс, – с улыбкой сказал Лайал, – ты что, думаешь, что я выдержу всю дорогу до Холихэда с игровой приставкой Люка, непрерывно издающей писк на заднем сиденье?
– О, я совсем забыла. Хорошие новости: Элли тоже поедет.
– Потрясающе. Ну, тогда уж самолетом.
– О'кей, все поняла. Я закажу билеты.
Тесс сидела в самолете между Люком и Элли и радовалась как школьница. Впереди – две недели в Килламалойе. Она так полюбила это место, что каждый дюйм земли стал ей родным. От крошечных потаенных пещер и до широких пляжей и полей, тянущихся до самого моря.
Люк и Элли были поглощены своими делами. Лайал, который позаботился о том, чтобы сидеть подальше от них, изучал юридический раздел «Таймс». Они приземлились днем и через полчаса уже ехали на машине. К пяти они подъехали к внушительным железным воротам дома в Килламалойе, и Стелла, как обычно, стояла, приветствуя их, перед домом между вазами с цветами.
– Можно поплавать, бабушка? – спросил Люк, поцеловав ее.
– А я как раз собиралась предложить вам чай. Но почему бы и нет? Купайтесь, пока погода хорошая, – сказала она Лайалу, пожимая ему руку. – Мы познакомились на выставке. Вы тоже хотите пойти поплавать, Тесс?
– Сказать по правде, да. Я мечтала об этом все последние дни.
Они вытащили из сумок купальные принадлежности, Стелла принесла полотенца.
Побросав вещи на пустом берегу, они побежали прямо в воду, ныряя и резвясь, как дельфины, вырвавшиеся на волю. Даже Элли, обычно старавшаяся выглядеть невозмутимо, исчезла под водой и, ухватив Тесс за ноги, перевернула ее. Потом они обе лежали на мелководье среди ракушек, смеясь до изнеможения. Лайал же поразил всех, сразу же уплыв далеко в море. Люк с восхищением смотрел ему вслед.
– А я и не знал, что Лайал – олимпийский чемпион.
– Да, – согласилась Тесс, подавляя беспокойство: рассчитал ли силы Лайал? – Я тоже не знала.
Они смотрели на него, пока тот не превратился в точку, потом выбрались из воды и вытерлись. Элли легла на свое полотенце и крепко зажмурились, каждой клеточкой жадно впитывая солнце. Тесс влезла на камень, высматривая Лайала. Она с облегчением вздохнула, увидев, что он наконец-то поплыл назад к берегу.
Ближе к концу обеда Джулиус понял, что ему не нравится Лайал. В нем был какой то врожденный консерватизм, который Джулиус не заметил во время их знакомства на открытии выставки Стивена. А Джулиус считал консерватизм в любых его проявлениях главным врагом всего живого. И его явным признаком стало недовольство Лайала тем, что Люк будет обедать вместе со всеми. Тесс, по-видимому, не замечала, как всякий раз, стоило только Люку завести о чем-либо разговор, Лайал немедленно менял тему. В конце концов Люк сдался и попросил разрешения выйти из-за стола. Элли, которая прекрасно все видела, последовала за ним из солидарности.
– Итак, Тесс, – спросил Джулиус, – какое решение вы приняли насчет детей?
– Честно говоря, еще не знаю. Надо сесть и поговорить с ними об этом, особенно с Элли. Она пожила некоторое время со Стивеном и Джозефиной, а сейчас хочет снимать квартиру с двумя девушками из колледжа.
Лайал был шокирован:
– Честное слово, Тесс, как ты можешь всерьез говорить об этом? Ей всего семнадцать лет. Ты предоставляешь ей слишком много свободы.
– Я предоставляю ей свободу, – ледяным тоном заметила Тесс, – потому что она очень разумная. Я обращаюсь с ней как со взрослой, потому что она ни разу не подвела меня.
– Но ведь это ты должна решить, что для нее лучше, и поставить ее перед фактом. Именно так поступают родители.
– Если дети маленькие, даже в возрасте Люка, то да. Но, в конце концов, нужно позволить им самим принимать решения.
Лайал покачал головой.
– Я не понимаю этот ваш родительский либерализм. Слава богу, у нас не будет детей.
Тесс растерянно посмотрела на него.
– Возможно, ты прав, но мы же еще не обсуждали это.
– Нет... эээ, но я только предположил.
Глядя на них, Джулиус думал о том, во что превратится Лайал через двадцать лет или уже через десять. Несомненно, из него получится надежный муж. Оставалось только надеяться, что Тесс не заплатила за стабильность слишком дорогую цену.
После обеда все прошли в сад. Стелла деликатно повела Лайала осматривать теплицы. Когда они скрылись из виду Тесс заговорила:
– Джулиус, мне бы хотелось попросить у вас совета.
– Ну, давай, хотя я едва ли похож на мудрого старца.
– Я и не хочу слушать мудрого старца. Я получила интересное предложение по работе от одной женщины-адвоката. Она предлагает мне открыть с ней свою фирму.
– А ты хочешь?
– И да, и нет.
– Почему да и почему нет?
– Ну, в здравом уме никто не станет открывать бизнес во время спада экономики. С другой стороны, мне очень нравится быть самой себе хозяйкой.
– А, так тебе все-таки хочется этого?
– Да, очень хочется. – Она взяла его под руку, и они спустились по ступенькам на лужайку, вдыхая ночной запах свежескошенной травы и жимолости. – Иногда я думаю, что я сумасшедшая. Лайал тоже считает меня сумасшедшей.
– Ну-ну...
– Вам не нравится Лайал, так ведь? Я заметила за обедом.
– Меня больше волнует то, что из него получится. Он костенеет прямо на глазах, как сосуды от холестерина.
Тесс рассмешило это сравнение.
– Он не так либерален, как вы. Это из-за того, что ему постоянно приходится бороться за свое место. – Она сорвала цветок и глубоко вдохнула его аромат. – И он говорит, что хочет заботиться обо мне.
– Ты не нуждаешься ни в чьей заботе.
Почему-то в темноте было легче об этом разговаривать.
– Тысячи людей мечтают, чтобы кто-нибудь о них заботился.
– Это иллюзии, Тесс, желание остаться детьми. Кроме того, ты не нуждаешься в опеке. Прислушайся к себе: ты хочешь ввязаться в рисковое предприятие, в то время как твоя рациональная половина кричит, что это безумие.
– Я знаю. Странно, не правда ли? Я так злилась на Стивена, когда он сделал то же самое.
– И что бы тебе сейчас посоветовал Стивен?
– Действовать.
Джулиус немного помедлил, прежде чем продолжить.
– Знаешь, Тесс, я очень богатый человек, и у меня почти нет обязательств. За этот дом все выплачено, мои закрома полны, мы останавливаемся у друзей, когда путешествуем. Мне не на что тратить деньги.
– Джулиус, я не позволю вам вкладывать деньги в мою фирму.
Джулиус усмехнулся:
– Я и не собираюсь. Это слишком опрометчиво. Но, с другой стороны, я не прочь вложить деньги в образование моих внуков и хочу быть уверенным, что у них есть крыша над головой. Так, чтобы моя сноха, которую я очень люблю, могла свободно заниматься тем, чем она хочет. Все, что я понял в жизни, – это что деньги нужны только для одного: иметь возможность заниматься любимым делом. – Она поцеловала Джулиуса в щеку. – Ты изменилась, Тесс. Ты готова расправить крылья. И не только в смысле финансов. Помнишь картины, которые ты купила? Не ищи стабильности, стабильность убивает.
Стивен распахнул окно, в мастерскую ворвался утренний свет. Над рекой еще висел легкий туман, но и он рассеется через полчаса. Хотелось запечатлеть его, пока он не исчез.
Его рука быстро двигалась. Стивен работал черной тушью, пробуя новую технику. Набросок вышел почти японским. Получалось намного изящнее, чем если бы он писал углем, пока он не совершил ошибку, и оказалось, что ее не так-то легко исправить.
Разозлившись на самого себя, он швырнул картон через всю комнату, сбив банку со скипидаром, в которой стояли кисти, бнка разбилась. Стивен закрыл глаза. Что с ним происходит последнее время? После выставки ему вообще не хочется заниматься живописью, и вот когда он, наконец, решил поработать, малейший пустяк выводит его из себя.
Он подобрал картон и, поставив его на мольберт, стал оттирать салфеткой. В конце концов это ему надоело, и он вышел прогуляться. Может, прогулка успокоит его. Возможно, он просто устал от работы над запуском парфюма, а еще этот предстоящий развод – слишком большое напряжение. Ему необходимо отдохнуть, получить новые впечатления. Он подумал о зеленых полях Ирландии, укромных бухтах и пещерах Вест Корка, красоте Керри. Но только не к отцу. Ему необходимо было остаться одному: просто ходить, рисовать, останавливаться в маленьких отелях, где сытного ирландского завтрака с беконом, яичницей и картофельными пирогами хватает на целый день на свежем воздухе, а вечером после вкусного ужина засыпаешь сном праведника.
Надо попытаться поговорить сегодня об этом с Джозефиной. Оставалось только надеяться, что она не планирует провести отпуск в Сардинии или Позитано. Он подкараулил ее вечером, когда она нарезала базилик для салата из помидоров. Она провела весь день в Лондоне и привезла продукты для пикника из «Камисас» в Сохо: оливки, начиненные зеленью, печеные помидоры, салями с перцем, хрустящий хлеб. Он обнял ее за талию:
– Давай поедим на свежем воздухе, у реки.
– Хорошо. – Она вынула бутылку «Фраскатти» из холодильника, взяла два стакана и начала собирать продукты в корзинку. – Но нас закусают комары.
– Да ладно тебе, оптимистка, я готов пострадать ради красоты. И тебе придется.
Он взял корзинку с длинной ручкой и повесил ее на плечо. Когда они пришли на берег реки, солнечный свет начал уже меркнуть, приближались сумерки. Это время называют призрачным. Бюргеры Винчестера почти все уже разошлись по домам поливать свою герань, и городские улицы опустели. Стивен и Джозефина смотрели на вереницу канадских гусей, летящих прямо на солнце. Они были словно соединены невидимой нитью.
– Не могут же они сейчас лететь на юг, – сказал Стивен, прикрывая глаза ладонью от солнца. – Лето в самом разгаре. Знаешь, мне хотелось бы отдохнуть где-нибудь пару недель, и я подумал об Ирландии. Я мог бы немного позаниматься там живописью.
Джозефина была не в восторге от этой идеи. Он, должно быть, шутит. Ирландия – такая провинция. И потом, он наверняка планирует остановиться у родителей, где ей придется постоянно ощущать на себе неодобрительные взгляды Стелы. Но, с другой стороны, тут есть и свои плюсы. Это всего лишь в часе перелета на тот случай, если разразится какой-нибудь кризис с их бизнесом. И это как раз то место, где можно будет заговорить о ребенке. Зачатый в Ирландии, он будет много значить для Стивена.
– Хорошо, – согласилась она, к удивлению Стивена, – но при условии, что мы остановимся в отеле. Твои родители – слишком большая экзотика для меня.
Стивен засмеялся и прихлопнул комара.
Элли была на седьмом небе от счастья. Впервые в жизни Джулиус заметил, что она унаследовала семейный талант, и заинтересовался ее картинами. Каждый день они отправлялись в новое место и к концу первой недели перерисовали все, что можно: от пшеничных полей с маками до скалистых бухт, богатых подводной жизнью.
Вид Джулиуса в белом костюме для крикета и помятой панаме был вполне привычен для жителей маленького городка Скибберин. Но вид его внучки в цветастом платье и соломенной шляпе, с лентами, завязанными под подбородком, в обуви, напоминавшей подбитые гвоздями ботинки, которым бы позавидовал Фрагонар, был непривычным и привлекал всеобщее внимание.
Что касается Джулиуса, то он редко чувствовал себя счастливее. Когда Стивен был в возрасте Элли, Джулиус был слишком поглощен собой, чтобы обращать на сына хоть какое-нибудь внимание. Он просиживал ночи напролет, пытаясь постигнуть тайны мастерства. Сыном занималась Стелла. Но с Элли все было по-другому. Он с уважением выслушивал ее мнение, как никогда не выслушивал Стивена. Каждое замечание сына он воспринимал как вызов, который надо было безжалостно отразить. Понадобилась смена поколений, пришли опыт и мудрость, чтобы он смог разглядеть в идеях молодых ростки, которые стоит выращивать.
Когда они складывали мольберты после целого дня работы, Джулиус неожиданно обернулся к Элли:
– Знаешь, Элеонор, я бы хотел так любить Стивена, как тебя. Я потратил впустую столько лет и лишь сейчас начинаю понимать это.
Элли увидела боль в его глазах и подбежала, чтобы обнять деда.
– Но ты же любишь его сейчас и считаешь, что он талантливый. Это для него – все.
– Правда? – растерянно спросил Джулиус.
– Да. – Элли уверенно кивнула.
– Жаль, что они расстались с Тесс.
Теперь наступила очередь Элли испытать боль.
– Мне тоже, дед, страшно жаль. – Она зарылась головой в его рубашку на случай, если не выдержит и разревется.
Джозефина вынуждена была признать, что отель с видом на залив был довольно милым, даже по ее высоким меркам. Простое серое квадратное здание в григорианском стиле, заросшее плющом и глицинией, с круглой площадкой для машин, покрытой гравием, и лужайками до самой вершины крутого склона, откуда подъемник спускал вас прямо на пляж.
Проблемы начинались, если приходилось отправиться в ближайший городок. Это место Джозефина находила чудовищным. Маленькое, провинциальное, застрявшее в развитии где-то в пятидесятых годах, с магазинами мануфактуры, где изделия все еще продолжали храниться под стеклом, телефоны-автоматы, со звоном уносившие монетки какому-то спрятанному внутри кассиру, аптека, где до сих пор не продавались презервативы. И маленький отель, где пережаренный цыпленок с капустой считался отличным ланчем.
Но, кажется, именно это и привлекало Стивена больше всего. Он часами бродил по улицам, покупал ириски и трубочки с разноцветным песком.
Они оказались свидетелями довольно типичного случая. Выйдя из мужской галантереи, где Стивен купил плавки, они увидели, как вдалеке по улице движется похоронная процессия. Демонстрируя уважение, дорожные рабочие, которые рыли какую-то яму на городской площади, опустили инструменты и сняли шляпы за пятнадцать минут до того, как процессия приблизилась к ним, и смотрели ей вслед еще десять минут, пока она совсем не исчезла из виду.
