Текст книги "От любви не убежишь"

Автор книги: Мэв Хэран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Позволь мне кое-что сказать. Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но ничего не могу с собой поделать. Ты пережила ужасное потрясение, я понимаю это. Ты не говоришь об этом, но это видно по твоим глазам. Ты все еще чувствуешь себя разбитой из-за того, что произошло, и я не могу просто стоять и смотреть. Я долго ждал подходящего момента, но одному богу известно, когда он наступит. – Он осторожно коснулся ее волос. – Я хотел бы заботиться о тебе. Я хочу облегчить твою боль. – Он подошел ближе и взял ее за плечи. – Пожалуйста, позволь мне заботиться о тебе, я уверен, что смогу сделать тебя счастливой.

Тесс замерла в растерянности, охваченная противоречивыми чувствами. Не рано ли завязывать новые отношения? Но, с другой стороны, она не может вечно скорбеть. Все кончено у них со Стивеном. Он любит другую женщину. Какой смысл цепляться за прошлое? Больше всего сейчас ей хотелось уступить, избавиться от груза одиночества и неудач, стать желанной и любимой. Ведь нельзя сказать, что они со Стивеном не пытались жить вместе, они, возможно, даже переусердствовали. С Лайалом она сможет начать все сначала. Она осторожно дотронулась до его лица. Он перехватил ее руку и поцеловал.

– Лайал, я польщена... – начала она.

– Не говори так, с этих слов обычно начинают отказ. Тебе не надо ничего говорить. Мы будем видеться, будем продолжать работать над книгой. Что будет, то будет. Ты не должна принимать никаких глобальных решений.

Тесс благодарно улыбнулась. Может быть, так лучше всего: подождать и посмотреть.

– Спасибо за чудесный ланч. Мне, правда, пора. – Она повернулась и быстро, легко пошла прочь, походкой, которая совсем не вязалась с ее осторожным и рассудительным настроением.

Лайал смотрел, как она убегает. Что же, он все испортил? Или, наоборот, посеял семя, которое при заботливом взращивании обернется цветком, которого он так ждет?

– Ну, что ты скажешь? – Стивен отступил и оглядел около двадцати работ, которые сделал за год. Они занимали всю мастерскую. Две большие картины – на мольбертах. Он еще продолжал работать над ними. – Этого хватит для выставки?

Джозефина была поражена разнообразием тем и жанров, которыми занимался Стивен. От натюрморта до пейзажа и портрета. Он еще не нащупал свою почву, но это придет. Несмотря на различные жанры, все картины несли на себе неповторимый стиль Стивена Джилфилана, тот стиль, который может привлечь коллекционеров – интенсивный неортодоксальный цвет.

– Почти. Но лучше закончить еще эти две.

Стивен кивнул, он был в хорошей форме, полон сил и идей. А короткий срок, остававшийся до выставки, только подстегивал его.

– Кого бы ты хотел позвать на закрытый просмотр? – Джозефина вручила ему примерный список гостей. Осталось меньше месяца. Пора рассылать приглашения.

Стивен просмотрел список. Все, о ком ему доводилось слышать в мире искусства, были в нем: от богатых и самых известных коллекционеров до видных знаменитостей, плюс наиболее влиятельные журналисты и критики.

– Ты уверена, что все они захотят прийти на просмотр работ неизвестного художника?

Джозефина скривила губы. Порою то, что Стивен не осознавал ее влиятельности, казалось ей трогательным и милым, иногда – раздражало ее.

– О, не волнуйся, они придут. Но кого еще ты хочешь позвать?

– Отца и мать. – Стивен вытащил записную книжку. Он понятия не имел, как воспримет Джулиус его выставку. – И Слоука. Кроме того, мою учительницу с вечерних курсов. Детей... И Тесс, если она придет.

– Мам, мы можем пойти, мам? – Элли только что раскрыла свое приглашение и поставила его перед собой, оперев на молочную бутылку.

– Да, конечно. – Тесс забрала бутылку и налила молоко в кружку. Снова влияние Димфны. – Я уверена, вы оба – первые в списке папиных приглашенных.

– А ты? – обеспокоенно спросил Люк. Ему не нравилось, когда родители упускали еще одну возможность повидаться: вдруг они поняли бы, что их разрыв – чудовищная ошибка?

– Еще не знаю. Все зависит от работы. – Трусливый ответ, и она это понимает. Но разве после всего, что она пережила, ей нельзя немного подстраховаться, защитить себя от возможного удара?

– Постарайся, хорошо?

Грусть в его голосе заставила ее железы вины работать с удвоенной силой.

– Конечно, постараюсь, мой милый.

Она не стала произносить того, о чем подумала. Что они со Стивеном больше никогда не будут вместе.

– Итак, Стивен, – ты, наконец, доволен?

Стивен, Джозефина и Слоук Хейвард провели последние часы, расхаживая вслед за Тадом Зорой и его ассистентами по галерее и яростно споря, как вешать картины. На втором этаже должна была разместиться серия драматичных морских видов. Под самые большие пейзажи отводился первый этаж – там они выглядели максимально эффектно. Композиции с людьми он хотел разместить в подвале. Там же лучшая его работа: портрет Тесс с детьми. На передней стене, так, чтобы она первой открывалась спускающимся по ступенькам в подвал.

– Да, – Стивен пожал ему руку. – Спасибо за советы, ваш опыт просто бесценен.

– Он хочет сказать, что ты умеешь развешивать картины, Тад. И неплохо сбывать их, – перевел Слоук.

Тад Зора улыбнулся:

– Надеюсь, если повезет, мы загоним большую их часть за две недели. Не волнуйся, если не увидишь моря красных наклеек в первый же вечер. Настоящие коллекционеры обычно приходят взглянуть еще раз. Только игроки делают покупки в первый же вечер.

Стивен повернулся к Джо:

– Мне надо бежать к багетчику, забрать у него раму шесть на восемь. Увидимся позже.

Как только он ушел, атмосфера стала легче, все снова оказалось в руках профессионалов.

– А теперь, Тад, поскольку я несу половину расходов, позволь немного перевесить картины, – заявила Джозефина.

– Но Стивен сказал, что он видит их висящими именно так.

– Не волнуйся о Стивене. Он всего лишь художник. – Она улыбнулась, сведя все к шутке. – Вы можете пройти со мной, мальчики? – Она жестом подозвала светловолосых ассистентов. – И захватите с собой свои записные книжки. – Она повела их прямо в подвал и сделала пару небольших изменений.

Слоук спустился за ней, гадая, что она собирается предпринять. И тут стала ясна наконец ее истинная цель. Она без колебаний указала на портрет Тесс с детьми:

– Вы можете перевесить это на ту стену? – Она ввела их в маленькую комнатушку, куда обычно забывают заглянуть. – Это не сочетается с другими картинами.

– Прекрати, Джо. Ты же прекрасно понимаешь, что это, черт возьми, его лучшая картина. Почему бы тебе просто не признать, что она тебе не нравится, потому что на ней изображены его жена и дети?

Джозефина обернулась к нему:

– Если ты такой прекрасный ценитель, почему ты все еще остаешься захудалым преподавателем колледжа? И, кстати, твоих денег едва хватает на пиво и на то, чтобы попутешествовать по Европе на каникулах, частенько, я бы добавила, за мой счет, да и останавливаешься ты в моем доме во Франции.

Слоук был нокаутирован.

– Ты абсолютно права, Джозефина, это ужасная картина. Я думаю, ее следует спрятать в подсобку, где никто ее не увидит.

– Спасибо, Слоук, лучше не скажешь. Именно так я с ней и поступлю.

Выезжая в Хитроу встретить отца и мать, Стивен нервничал по двум причинам. Во-первых, его волновало, как воспримет отец его завтрашнюю выставку. И, во-вторых, он должен был сообщить ему о своем разрыве с Тесс. Было непонятно, почему он не сделал этого до сих пор. Правда, они никогда не делились друг с другом своими эмоциями. И поскольку ему не пришлось бывать в Корке в последнее время, то не было и подходящего случая. Но теперь придется сказать.

Он приветливо помахал родителям, когда они проходили через заграждения. Джулиус, как обычно, обращал на себя внимание даже тех, кто никого не знал в художественном мире. Слава окутывала его, как плащ. Люди таращились на него и кивали друг другу, гадая, кто же это? Быть может, какой-нибудь театральный герой? Стелла, конечно, в кашемире с ног до головы, каждый ее дюйм доведен до совершенства. Стивен усадил их в «мерседес» Джозефины. Его собственная машина была слишком ненадежна, чтобы вести его пожилых родителей и багаж.

– Хорошая машина, – заметил Джулиус. – Должно быть, занятия искусством приносят тебе неплохую прибыль.

Стивен засмеялся, засовывая талон в автомат кратковременной стоянки.

– Это не моя, а моей подружки. – Вот он, подходящий момент. – Я должен сказать вам кое-что. Мне стыдно, что не сказал этого раньше, но, к сожалению, не было случая.

Джулиус заинтригованно посмотрел на него.

– Ну, говори.

– Мы с Тесс расстались в феврале.

– Боже! – Джулиус пришел в ужас. – Почему?

– Мы давно перестали ладить. С тех пор, как я прекратил работать в агентстве. Тесс не относилась всерьез к моим занятиям живописью. У меня сложилось впечатление, что она воспринимала их как хобби. Ей было трудно смириться с мыслью о финансовой нестабильности.

Стелла прислушивалась к их разговору и всем сердцем сочувствовала Тесс. Она слишком хорошо помнила, каково ей приходилось в начале карьеры Джулиуса, когда они только что поженились и переезжали из страны в страну без денег, как цыгане. В первый год это было даже забавно, но когда родился Стивен, ей отчаянно захотелось иметь дом, свой собственный угол и нормальную семейную жизнь. Эгоизм мужчин, даже таких деликатных, как Стивен, когда они с презрением относятся к этому основному женскому инстинкту, не переставал удивлять ее.

– Поэтому ты нашел себе другую? – откликнулась она язвительно с заднего сиденья. Она подозревала Джозефину с того момента, как увидела ее на выставке. – С шикарным белым «мерседесом». Она ведь может смириться с нестабильностью жизни художника, у нее полно денег.

– Деньги тут ни при чем, – поправил ее Стивен. – Джозефина верит в меня как в художника, а Тесс – нет.

– А тебе не кажется, что она просто волнуется о Люке и Элли и о том, как платить за школу и выплачивать кредит?

Стивен смутился. Он ожидал, что его мать отнесется к этому с большим сочувствием. В конце концов, она сама замужем за художником.

– А как дети восприняли это?

– Люк переживал вначале, но, кажется, привык. С Элли, по-моему, все в порядке. Вы увидитесь с ними завтра.

Стивен облегченно вздохнул, когда они свернули на Албемарл-стрит. Он устроил их в отеле «Брауне», их любимом, удобно расположенном рядом с галереей, и оставил там. Джулиус, вспомнив, что здесь всегда превосходное сухое мартини, исчез в направлении бара. Стелла обнаружила его там в окружении официантов два мартини спустя, потчующего американских туристов чудесами Корка. Она отвергла все предложенное спиртное и заказала себе вместо этого чай, уверяя, что здесь его заваривают лучше, чем где-либо еще в Лондоне.

– Ну, – сказал Джулиус, когда его приятели ушли отдохнуть перед ужином, – что ты думаешь об этих новостях Стивена и Тесс?

– Я так и знала, что это случится. Я подозреваю, Стивен повел себя, как эгоистичный мерзавец. Во имя искусства, точно как ты. Но, в отличие от меня, Тесс не стала все это терпеть. – Стелла рассматривала строй крошечных соблазнительных пирожных на столике и тщательно выбирала, наслаждаясь яростным выражением лица Джулиуса. – Мне следовало бы поступить так с тобой давным-давно. Но не хватило смелости. И вот я все еще замужем, а Тесс – нет. И неизвестно, кому из нас лучше. – Она испытала редкостное удовлетворение, заметив, как Джулиус подавился оливкой в своем мартини.

Было только шесть пятнадцать, но галерея Зора уже была переполнена обычными журналистами, плюс одна-две знаменитости. Джозефина и Тад Зора раздавали улыбки направо и налево, стоя посреди толпы. Стивен стоял немного в стороне, стараясь справиться с волнением. Ему было все равно, что скажут критики. Конечно же, он будет богаче, если станет любимцем художественного мира. Но это никак не повлияет на его творчество. Был только один человек, чье мнение его действительно интересовало, но пока не наблюдалось никаких признаков его присутствия. Вечер шел своим чередом. Людей становилось все больше и больше. Казалось, никто даже и не взглянул на картины. Но это, как объяснила Джозефина, обычное дело. Считалось неприличным обходить выставку и рассматривать работы в микроскоп. Главное – впечатление от вечеринки.

– Чудесно, дорогой мой мальчик, – говорил беспутный персонаж в коричневой шелковой рубашке, с расстегнувшимися пуговицами на брюках уже на такой ранней стадии вечеринки. – Просто замечательно.

– Это Джон Брим из «Мира искусства», – прошептал Слоук, возникший рядом. – Но не обращай на его слова внимания, его статьи могут оказаться весьма ядовитыми. Все зависит от того, каким будет завтра его похмелье. Я бы предложил ему шампанского. После него с утра не так тяжело.

Тесс критически оглядела себя в зеркале и решила, что выглядит так же хорошо, как выглядела когда-то. Брючный костюм темно-синего цвета с проблеском белого – то, что надо, нежно и сексуально. Далеко до Джозефины, но сойдет.

Проблема только в том, осмелится ли она пойти.

«Ну, – уговаривала она себя в зеркале, – смелей же. Куда подевалась прежняя Тесс Брин, заставляющая трепетать судей и стирающая противную сторону в порошок?!»

Она собралась с силами и, выскользнув из комнаты, столкнулась в коридоре с Лайалом, надевающим пальто. Ей не повредил его восхищенный взгляд.

– Ты выглядишь потрясающе. Тебе нужно чаще носить такой цвет, он тебе действительно идет. Честно говоря, я бы пригласил тебя выпить, если бы не видел, что ты куда-то спешишь.

– Да, так и есть, – согласилась Тесс. С Лайалом под руку она уже не будет выглядеть, как брошенная жена. – Как насчет того, чтобы пойти со мной на частный просмотр?

– Джулиус, пойдем, дорогой. – Стелла старалась вытащить его из бара в «Браунсе» уже битый час. И когда ей это почти удалось, она с ужасом заметила, что вошел какой-то его старый приятель-художник и предложил выпить. – Выставка давно открылась. Они, должно быть, ждут нас. – Но Джулиус, обсуждавший технику Огастеса Джона, даже не пошевелился.

– Элли, дорогая, тебе лучше пойти с Люком, я приведу дедушку через минуту, – обернулась Стелла к своей любимице.

Элли вскочила, привлекая смущенные взгляды богатых постояльцев отеля «Браунс». Они не привыкли видеть девушек в сумасшедших платьях в сочетании с разорванными лосинами из рыболовной сети, в высоких массивных ботинках и с татуировкой «умри в экстазе».

К счастью, Элли вовсе не была такой смелой, как выглядела. Первым человеком, которого они с Люком увидели в галерее, оказался Стивен. Он обнял их и дал по бокалу шампанского с просьбой не говорить об этом никому, в особенности Тесс.

– Кстати, что случилось с Джулиусом и Стеллой?

– Стелла старается выманить дедушку из бара в «Браунсе», – сказала Элли, а потом, заметив разочарование отца, радостно добавила: – Я уверена, они скоро будут.

Джозефина, которая только что подошла с фотографом, чтобы запечатлеть момент, когда отец, всемирно известный художник, и его сын снова вместе, фыркнула от раздражения и подумала, уж не послать ли Слоука за Джулиусом. Но Слоук был в таком странном настроении, что мог запросто остаться в баре назло ей. Действительно, это было в высшей степени невежливо со стороны Джулиуса: так и не показаться. Что она скажет Таду Зора?

Она отослала фотографа и взяла бокал вина. Элли стояла позади нее, изучая один из натюрмортов. Кажется, она не замечала ничего вокруг. Девочка с интересом расспрашивала отца о технике. Та же самая, которую он использовал на Капри. Там Элли часами наблюдала, как Стивен пишет, и сама проявляла признаки таланта. Наблюдая за ними, Джозефина почувствовала внезапное воодушевление. Она сыграла существенную роль, убедив Стивена всерьез заняться искусством. Почему бы не убедить и Элли? Ей с самого начала понравилась эта девочка, ее бескомпромиссность, даже ее сумасшедшая одежда, которая почему-то так ей шла. Джозефина непроизвольно присоединилась к ним. Но в этот самый момент Стивена увлек Слоук, чтобы познакомить с критиком.

– Ну что, Элли, когда ты поступишь в художественный колледж?

Элли посмотрела на нее опасливо – если бы не Джозефина, ее родители могли бы жить вместе.

– Только через год. Мама говорит, что я должна проучиться в Челси по крайней мере до уровня А.

– А ты разве не хочешь?

– Мне нравится в школе, но учительница по рисованию относится к нам, как к детям. Это просто напрасная трата времени.

У Джозефины возник план. Возможно, его будет трудно воплотить, но стоит попробовать.

– Знаешь что, у меня есть друг, у которого – частный художественный колледж в Винчестере. Почему бы тебе не провести там подготовительный год? По крайней мере, с тобой будут обращаться как со взрослой. – Джозефина увидела восторг в глазах Элли. Сама идея увлекала Джозефину все больше и больше. Стивен обрадуется, а Тесс наверняка страшно разозлится.

Та же мысль пришла Элли:

– Мама никогда не согласится.

– Да? Но в таком случае мы можем начать обрабатывать твоего отца.

Элли почувствовала внезапно, что даже разговор об этом с Джозефиной – предательство по отношению к матери, решила загладить вину и разыскать ее.

Глядя вслед Элли, Джозефина поняла, что ее так сильно привлекало в девочке. Она была похожа на саму Джозефину в юности, когда только поступила в художественный колледж: полная горячего энтузиазма и трогательной невинности. Как хорошо было бы иметь такую дочь, милую, талантливую, с которой можно всем поделиться. На какую-то минуту ей пришла в голову сумасшедшая мысль: а что, если еще не слишком поздно для них со Стивеном и она сможет родить дочь? Она поискала в толпе Стивена и заметила его у двери, украдкой поглядывающего на часы.

– Стивен, дорогой, ты видел эти красные наклейки? А ведь это еще только начало...

Легкий шум у двери заставил ее оглянуться. Джулиус, Стелла и сомнительного вида человек, так неряшливо одетый, что производил впечатление бродяги, вошли в галерею. Стивен стал пробиваться к ним сквозь толпу, но Джулиус, зажав выпивку в обеих руках, уже раскланивался направо и налево, приветствуя множество старых приятелей. Никакого интереса к картинам сына. Стелла расцеловала Стивена в обе щеки.

– Здравствуй, дорогой. Как дела? Какая толпа, и так много уже продано! Ты, должно быть, удивлен.

– Я буду еще больше удивлен, если папа все-таки взглянет на мои картины.

– Дай ему поболтать с приятелями минуту, ты же знаешь его: он такое социальное животное. Я не позволю ему уйти, пока он не взглянет, обещаю.

Стивен еще раз поцеловал мать с благодарностью.

И тут он увидел ее. Она, должно быть, только что пришла. Стояла на пороге и выглядела прекрасно и немного непривычно в костюме, который он раньше не видел. Джозефина тоже ее заметила, но не двинулась, чтобы поприветствовать.

Стивен подошел к ней, улыбаясь, и замер. Высокий красивый человек, которого он смутно помнил по офису Тесс, вышел из толпы и взял ее под руку. К своему стыду, Стивен почувствовал вспышку досады.

В конце концов, Джулиус пришел им на помощь. Сияя от радости, он вручил им обоим выпивку, улыбаясь всем присутствующим так, словно это была его вечеринка, и потащил их к своим шумным друзьям. Через несколько минут Лайал пошел взглянуть на картины, и Стелла отвела в сторонку Тесс.

– Дорогая, скажи, что произошло у вас со Стивеном? – спросила она, понизив голос.

– Это случилось, когда мы с вами виделись в прошлый раз, – осторожно начала Тесс, решив, что Стелла будет на стороне Стивена.

– Возможно, сейчас не тот момент. Но просто хотела сказать, как мы сожалеем. И надеюсь, вы все-таки будете приезжать к нам. С детьми или без. Джулиус не говорит ничего, он безнадежен в том, что касается эмоций, но он совершенно согласен со мной.

Ее неожиданное великодушие растрогало Тесс. И тут Тесс увидела Джозефину. Она надвигалась на них, по-царски простерев руку.

– Тесс, как мило, что вы пришли. Право же, Стивен многое завершил с тех пор... – Она деликатно умолкла.

– С тех пор, как он ушел от меня и пришел жить к вам? – Тесс посмотрела ей прямо в глаза. – Да, он, должно быть, все время проводил в мастерской.

Джозефина улыбнулась:

– Ничего, у нас было достаточно времени, чтобы видеться. Художнику надо предоставить свободу. А теперь, надеюсь, вы меня извините, иначе репортеры поубивают друг друга за возможность сфотографировать Стивена вместе с отцом.

– Какая неприятная женщина, – заметила Стелла, пожалуй, слишком громко. – Удивительно, почему мужчины так слепы, когда речь идет о сексе?

Тесс подавила смех. Странно, надо было потерять Стивена, чтобы приобрести расположение его матери.

Через десять минут Лайал пробился к ним сквозь шумную толпу в восторге от самого себя.

– Знаете что? Я только что приобрел картину, – он увлек Тесс вниз, в подвал, чтобы показать. Элли и Люк пошли за ними.

Стелла твердо взяла Джулиуса за руку:

– Пойдем, пора нам с тобой посмотреть выставку.

Публика постепенно расходилась. Осмотр начался с первого этажа, с пейзажей. Джулиус шел первым, за ним, поддерживая радостную беседу, Стелла, замыкал процессию Стивен, волнуясь, ожидая отцовских комментариев. Джулиус быстро осматривал картины, отпуская незначительные замечания. Потом они пошли наверх, к морским видам Корка. Джулиус, конечно, должен как-то отреагировать – это место, которое он так любил и где он провел большую часть жизни. Но он стоял, не произнося ни слова, с минуту созерцая картины, пока Элли не ворвалась внезапно в зал и не схватила его за руку:

– Дед, пойдем посмотрим картину, которую Лайал только что купил за две тысячи фунтов!

Стивен молча пошел за ними, настолько обиженный отсутствием реакции отца, что не разобрал слов Элли. Джулиусу не понравились его картины, ни одна. Да и чего он ждал? Он прекрасно знал своего отца: тот никогда не будет притворяться. Ему не следовало приглашать Джулиуса.

Внизу Тесс стояла перед собственным портретом на берегу моря с Элли и Люком. Он был чудесным, и раньше она его не видела. Когда Стивен успел его написать? Должно быть, после того, как ушел от них, но любовь чувствовалась в каждом движении кисти. Это была самая эмоциональная картина на выставке. Тесс была потрясена. Позади она услышала взволнованный голос Элли:

– Вот, – Элли стащила Джулиуса по ступенькам, – что ты об этом думаешь?

Джулиус долго смотрел на картину, потом обернулся к Стивену – едва заметная улыбка мелькнула на его лице.

– Ну, вот это – то, что можно назвать картиной.

– Значит, тебе не понравились все остальные?

Джулиус пожал плечами:

– Ты же не нуждаешься в моих одобрениях. Взгляни на все эти красные наклейки. Ты пользуешься успехом. О тебе везде напишут, во всех художественных журналах.

Тесс прислушалась, чувствуя обиду за Стивена и удивляясь, как Джулиус может быть таким бессердечным. Она машинально дотронулась до локтя Стивена в знак поддержки. Долю секунды он смотрел ей прямо в глаза, благодаря за поддержку. И тут до него дошло, что происходит. Он повернулся к Лайалу:

– Извините, – сказал он мягко, – боюсь, здесь какая-то ошибка, эта картина не продается.

– Но женщина с темными волосами, которая курирует выставку, только что выписала чек, – запротестовал Лайал.

– Значит, она ошиблась. Эта картина – просто эксперимент. Она не продается.

Тесс бросила взгляд на Стивена, смущенная более чем когда-либо. Стивен отвел глаза.

Глава 32

Элли и Люк подбежали к Тесс.

– Мам, можно мы пойдем ужинать со всеми?

Джулиус повернулся к ней:

– Но вы тоже идете с нами Тесс, не правда ли?

– Нет, – отказалась Тесс. – На сегодня хватит эмоций. Мы заказали столик в ресторане.

– Как роскошно, – сухо заметила Джозефина, – в то время как мы празднуем в Китайском квартале. Но, возможно, это и к лучшему. Стол заказан на восемь персон, а нас уже тринадцать.

Стелла предложила завезти детей домой на такси после ужина, и все пошли в направлении Сохо большой шумной толпой, чтобы отведать супа из акульих плавников в любимом ресторане Элли. Они ходили туда не раз всей семьей. Тесс постаралась не думать, как они все вместе ели там в прошлый раз.

Лайал странно посмотрел на нее.

– Ты уверена, что не хочешь присоединиться к ним?

Тесс помотала головой. Она чувствовала себя слишком расстроенной, чтобы выдержать целый вечер в подобной компании.

– Ну, а как насчет столика в ресторане?

Тесс вспыхнула, почувствовав себя смешной: надо ли было блефовать?

– Я это выдумала.

– В таком случае хорошо, что я заказал столик в «Критерион», – сказал он.

Тесс засмеялась.

– Так-то лучше.

Лайал сжал ей руку.

– Надо поторопиться, мы уже опаздываем на десять минут.

Вечер получился как раз таким, какой был нужен Тесс. После вулкана эмоций на просмотре Лайал был как тонкое вино после шампанского Стивена – меньше игры и шарма, зато надежнее. Весь вечер он вел себя как превосходный джентльмен и ни разу не упомянул ни о странном поведении Стивена, ни о своем собственном предложении. Но в то же время, когда он повез ее домой, она поняла, что ждет его поцелуя. Он не поцеловал. Вот разница между ним и Стивеном: Лайал всегда ведет себя хорошо. Тесс с удивлением обнаружила, что чувствует даже некоторое разочарование.

Она сидела, закрыв глаза, на диване, в ожидании Люка и Элли, и вспоминала картину с берегом моря. Кажется, в ней было так много любви и нежности. «Не будь такой наивной, – сказала она самой себе твердо. – Это просто мастерство художника – запечатлевать пережитое или даже воображаемое».

Входная дверь распахнулась. Люк вбежал в гостиную и, прыгнув на диван рядом с ней, обрушил на нее новости: он ел утиную ножку, и осьминога, и маленькие пампушки в корзиночках и пил странное китайское вино.

Элли заметила тоскливое выражение на лице Тесс и улыбнулась:

– И бабушка не разговаривала с дедушкой, а папа не говорил с Джозефиной.

Тесс обняла Элли – дочь прочитала ее мысли.

– Ты хочешь сказать, что я ничего не потеряла?

– Ради бога, Джулиус! – Стелла швырнула свою сумку на кровать. – Почему ты должен всегда себя вести как идиот? Разве ты не видишь, что значит для Стивена твое одобрение?

– Стивен не нуждается в моем одобрении, – огрызнулся Джулиус. – Он не соизволил ничего сказать мне, когда начал заниматься живописью. Он даже не потрудился прилететь, как обещал, – помнишь? – когда я поехал встречать его в аэропорт этим летом.

Стелла щелкнула выключателем в ванной.

– Разве ты не видишь, несносный человек: это именно потому, что он очень нуждается в твоем одобрении? Он ушел с работы, потерял семью, и все из-за живописи, а ты не можешь даже сказать ему то, что он хочет от тебя услышать. То, в чем он так нуждается.

– Я похвалил картину с Тесс на берегу, – отвечал Джулиус брюзжа.

– Зато не заметил остальных его работ, Боже мой, сколько мне приходилось лгать тебе по поводу твоих работ все эти годы. Возможно, тебе не понравились его картины просто потому, что ты страшно узок. Ограничен. Тебе не кажется, что прошло уже достаточно времени с тех пор, как тебе заказывали что-либо последний раз? Может быть, дело в том, что ты – вчерашний человек и боишься таланта собственного сына? Некоторые его картины просто великолепны. – Она захлопнула за собой дверь ванной и исчезла в облаках пара.

Джулиус раздраженно достал выпивку из мини-бара, хотя понимал, что выпил уже достаточно, и включил телевизор на полную громкость. «Тупая старая корова. Что она может знать о живописи? Нет, я не был эгоистом. А что касается угрозы моему таланту, так это просто смешно».

На следующее утро Джулиус проснулся, ощущая похмелье и раскаяние. Но отказывался пересчитать количество маленьких бутылочек, выпитых накануне и стоявших сейчас в ряд на телевизоре. «Меа culpa, mea culpa», – напевал он с виноватым видом.

– Ты даже не взглянул на его картины. Перестань, наконец, вести себя, как напроказивший мальчишка. Тебе почти восемьдесят, Джулиус. Если ты чувствуешь себя виноватым, есть множество действенных способов искупить свою вину.

– Каких, например? – скептически спросил Джулиус. Ему не понравился оборот, который начала принимать беседа.

– Еще раз взглянуть на картины Стивена. – Стелла поднялась на стук в дверь (скорее всего, принесли завтрак). – Или взять Тесс на экскурсию по галереям. Что это за чушь нес Стивен, что она не понимает живопись? И эта Джозефина ведет себя как эксперт. С ума можно сойти! Если бы кто-то потрудился объяснить мне несколько основных принципов, моя жизнь была бы намного легче. Мне не пришлось бы годами чувствовать себя ниже других.

Джулиус в смущении взглянул на нее:

– Я не подозревал, что ты чувствуешь себя униженной. – Последнее предложение Стеллы было вполне привлекательно для Джулиуса. – Хорошо, старая развалина, я выбираю галереи.

Она с решительным видом вручила ему вареное яйцо.

– Я так и знала, что ты выберешь это. Но не пытайся одурачить меня. Мы не уедем домой до тех пор, пока ты не сделаешь и то, и другое.

Тесс смотрела в окно, когда в офисе раздался телефонный звонок Джулиуса. Она просияла, едва лишь Жаки сообщила, кто звонит.

– Джулиус, как я рада вас слышать!

– Тесс, дорогая, может, ты осчастливишь старика?

– Это зависит от того, что от меня требуется, – ответила Тесс настороженно. Джулиус явно замышлял что-то.

– Я бы хотел, чтобы ты провела со мной день. В высшей степени безответственно, понимаю, но я хотел бы купить несколько картин, и мне нужен свежий взгляд.

– В таком случае, я едва ли тот человек, который вам нужен. Как сказала бы Элли, я не способна отличить Ван Гога от Дюрера.

– Тем лучше. Я заеду за тобой через пятнадцать минут.

– Джулиус, я же не могу бросить все... – возмутилась она, но он уже повесил трубку.

Она взглянула на груду документов на столе и на текст из «Безболезненного развода», над которым обещала Лайалу поработать. Но внезапно ей показалась чудной мысль пойти куда-нибудь с Джулиусом. Она позвонила Жаки и попросила ее перенести сегодняшнюю встречу на другой день, надела пиджак, причесалась и вышла на улицу. По дороге она наскочила на Лайала.

– Куда ты идешь, моя милая девочка? – спросил он. – Судя по всему, не в суд. Ты выглядишь слишком беззаботно для судебного заседания.

– Пройдусь со свекром по галереям, но не говори никому.

Лайал проводил ее и помахал на прощанье рукой, когда подъехало такси и Джулиус вышел, чтобы открыть ей дверцу. Да, с ней не соскучишься. Лайалу оставалось лишь надеяться, что это – не тайное поручение его сына. Вчера вечером у Лайала сложилось впечатление, что между ними все кончено. В таком случае миссия его отца не будет удачной.

Джулиус, в своей обычной летней одежде для крикета и в панаме, удивленно вскинул брови.

– Это тот малый, который пришел с тобой вчера вечером? Каков его точный статус?

Тесс поняла, что сама не вполне знает ответ.