Текст книги "Кольцо"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Мери КАММИНГС
КОЛЬЦО
Mary CUMMINGS
Часть первая
Глава 1
Неширокую асфальтовую дорожку, проходившую вокруг парка, все называли просто кольцом. Длина ее была чуть больше мили, что очень устраивало тех, кто каждое утро делает пробежку. Можно было не задумываться о счете: одно кольцо – одна миля, два кольца – две... и так далее.
Как и на любой транспортной магистрали, здесь существовали свои правила и свой час пик. Примерно в шесть утра, когда только начинало светать, на дорожку выходили первые любители бега. За ними – собачники, стремившиеся побыстрее добраться до одного из входов в парк и отпустить своих любимцев с поводка. Часам к восьми бегунов становилось меньше, зато приходил черед студентов колледжа, находившегося за парком. Некоторые из них неслись по дорожке на скейтборде или роликовых коньках, распугивая редких, еще попадавшихся на пути любителей пробежки.
Часам к одиннадцати на кольце мало кого уже можно было встретить – а потом, к обеду, все повторялось в обратном порядке...
К сожалению, у городских властей несколько лет не доходили руки до того, чтобы отремонтировать изрядно потрескавшийся асфальт. Поэтому неудивительно, что колесо инвалидной коляски, попав в выбоину, резко вильнуло и соскользнуло с дорожки. Человек, сидевший в ней, замер в неудобной позе, откинувшись влево и изо всех сил пытаясь сохранить равновесие. Коляска застыла накренившись; сотовый телефон был закреплен справа, и любая попытка дотянуться до него привела бы к падению.
От злости и ощущения беспомощности на глаза наворачивались слезы. Что делать? Сидеть вот так и ждать, пока Бен, удивившись, что его так долго нет, решит пойти посмотреть, что же стряслось?
Можно, конечно, пренебречь всем, дотянуться до телефона – и неизбежно упасть, и валяться потом в мокрой траве, как перевернутая черепаха, вызывая жалость случайных прохожих... черт бы их побрал! Или позвать на помощь кого-то из этих вот случайных прохожих. Или попытаться все-таки выпутаться своими силами. Если сильнее отклониться влево... От этого движения коляска дернулась как живая, начала медленно и неумолимо крениться – он замер, не дыша, тщетно пытаясь восстановить равновесие, и неожиданно услышал сзади шаги.
Ну вот... уже и добрые самаритяне на подходе. Теперь можно попросить помощи – авось не откажут несчастному калеке! А потом нужно будет улыбаться и благодарить... Эта мысль вызвала приступ невыносимой, застилающей глаза багровой пеленой ярости.
Просить не потребовалось – человек, подбежавший сзади, с одного взгляда оценил обстановку. Толчок... женский голос: «Осторожно!» – и коляска, выровнявшись и прокатившись пару метров, остановилась на безопасном месте.
– Сейчас, тут сбоку стопор... Вот и все! – раздался тот же голос.
Справа вынырнула легкая фигурка, встала перед ним, отряхивая руки.
И они замерли на мгновение, впервые увидев друг друга. Первое, что она подумала: «Какой красивый мужик!» А через секунду, вспомнив про коляску: «Как жалко...» И смутилась – она ожидала увидеть человека намного старше, а этому было едва за тридцать.
Волевое лицо с чуть впалыми щеками и выступающим подбородком, темные волнистые волосы и потрясающие сине-бирюзовые глаза. Никогда в жизни она не видела ничего подобного...
Но почему-то эти глаза смотрели с недовольным выражением, еще больше смутив ее.
Если бы ему предложили придумать ей имя, он назвал бы ее Джой – радость. Казалось, она вся переполнена радостью жизни, и от этого ей трудно устоять на месте. Длинные ноги нетерпеливо переступали, готовясь нести их обладательницу дальше, но, судя по дружелюбной, чуть смущенной улыбке, она ждала от него каких-то слов.
А говорить ничего не хотелось – хотелось просто разглядывать ее.
Волосы небрежно растрепанной пепельной шапочкой обрамляли узкое лицо с выступившими на верхней губе бисеринками пота. Тонкая и легкая, она все же не производила впечатления хрупкости или субтильности – скорее напоминала молоденькую скаковую лошадку с отливающей золотистым блеском шкурой и переливающимися под ней мышцами.
– Это вода? – спросила девушка, кивнув на бутылку, торчащую сбоку коляски.
От затянувшегося молчания становилось уже не по себе, а убегать, не сказав ни слова, казалось как-то неудобно.
– А? Да, конечно... Как я сразу не подумал! – Достав бутылку, он протянул ей. – Вот, пожалуйста!
– Плесни мне немного на руки! – попросила она, нагнулась и вытянула вперед ладони.
Торопясь, и сам удивляясь, почему так торопится, он отвинтил пробку и вылил на подставленные руки рассыпавшуюся веселыми брызгами струю.
– Куда, куда?! Хватит! – рассмеялась девушка, отряхнула руки и снова потянулась к бутылке. – Можно?
Запрокинув голову и почти не касаясь губами края бутылки, девушка сделала несколько глотков, после чего, оттянув ворот майки, плеснула немного воды и туда – на миг зажмурилась от удовольствия, встряхнула головой и вернула бутылку.
– Спасибо!
Сделала шаг назад, улыбнулась, махнула рукой и, повернувшись к нему спиной, побежала дальше по дорожке.
Весь вечер он думал о ней, восстанавливая в памяти малейшую подробность – как она запрокинула голову... улыбнулась... и под промокшей майкой явно не было лифчика. Одернул себя: к чему все это?! Ему-то!
И снова вспоминал дружелюбные глаза, кажется, светло-карие? Да, точно, светло-карие! И как она пила, а по шее скатилось несколько капель воды. И ямочку на щеке, когда она улыбнулась...
На следующий день он поехал на кольцо сам – без обычного, ставшего уже почти традицией получасового препирательства: стоит или не стоит это делать; не стал привычно ссылаться на намечающийся дождь и срочную работу.
Обязательную ему милю решил на сей раз проехать против часовой стрелки – в конце концов, он же не обязан подчиняться неписаным правилам, принятым любителями пробежки! Да и приближающихся бегунов так будет лучше видно...
Дождь и правда вскоре пошел – холодный, мелкий и противный, заставивший его довольно скоро развернуться и уехать домой. В такую погоду болтаться по улице мог только законченный фанатик.
Он снова увидел ее только через три дня и, издали заметив приближающуюся фигурку в светлой майке, сразу, еще не видя лица, понял, что это она.
Похоже, девушка тоже вспомнила его – во всяком случае, кивнула и махнула рукой. И в тот момент, когда их глаза встретились, он быстро достал из кармана коляски специально приготовленную бутылочку минералки и с улыбкой помахал ею в воздухе.
Ну вот, сейчас все должно решиться... Если она отмахнется и проскочит мимо, второй попытки он делать не станет. Хотя и эта была, наверное, ни к чему...
Но девушка без колебаний свернула к нему и приостановилась.
– Привет!
– Привет...
– Как дела?
– Нормально.
– Хочешь пить? – Он протянул минералку.
– Пожалуй...
Она сделала несколько глотков и вернула ему бутылку.
– Спасибо. Сегодня жарко.
Было не так уж жарко, но она разогрелась от бега. Щеки разрумянились, а ноги, как и в прошлый раз, нетерпеливо переступали на месте.
– Ник.
– Что? – Она непонимающе взглянула на него.
– Это меня так зовут. Ник Райан.
– А-а... – улыбнулась она и кивнула. – Нэнси.
Протянула руку – небольшую, но неожиданно сильную и жесткую. Пожала – коротко, почти по-мужски.
– Это имя тебе не подходит...
– Почему? – удивилась девушка.
– Когда я слышу «Нэнси», то всегда представляю себе что-то такое. – Он очертил ладонями в воздухе нечто круглое. – И с кудряшками.
– Тем не менее меня зовут именно так, – рассмеялась она, – и кудряшек у меня нет, – слегка взъерошила и без того растрепанные волосы.
Секундная пауза, пока он искал, что бы еще сказать, – и момент был упущен. Девушка отступила на шаг.
– Ну ладно, я пойду... – Прозвучало это так, словно она спрашивала у него разрешения. Ему оставалось только кивнуть.
Она отступила еще на шаг, улыбнулась, и через секунду ее уже не было рядом.
Ник не стал оборачиваться ей вслед, хотя... пожалуй, хотелось... Усмехнулся, подумав, что в былые времена он на такую... простенькую дважды и не взглянул бы. Тогда ему нравились хрупкие маленькие стервочки, которых было приятно сначала довести каким-то пустяком до истерики, а потом тут же получше утешить.
А сейчас... зачем это все?!
– Привет!
– Привет...
– Почему тебя вчера не было?..
– Проспала. Так снаружи мрачно и слякотно было – не хотелось из-под одеяла выбираться...
– А ты в дождь не бегаешь?
– Когда как. Вообще-то надо, но не всегда удается себя на улицу выпихнуть...
– Привет!
– Привет...
– Ты что, простудился?
– Да ну... Так!.. Хочешь кофе глотнуть? У меня термос с собой...
– Давай!
Они ни о чем не договаривались, но встречались теперь почти каждый день. Так получалось...
Короткий разговор, три-четыре фразы, иногда пара глотков воды или стаканчик с кофе. Один раз – печенинка. Как-то он предложил ей сэндвич – Нэнси отказалась, сказав, что на полный желудок тяжело бежать.
– А тебе еще далеко?
– Больше половины.
Так он узнал, что она живет за парком – наверное, в одном из двух многоквартирных домов рядом с колледжем.
– Привет!
– Привет...
– Завтра я, наверное, не приду...
– Чего так?
– К зубному надо. Ужасно не хочется...
– Привет!
– Привет...
Глава 2
Когда Нэнси пропала, он не сразу забеспокоился. И раньше бывало, что она исчезала на пару дней – особенно в плохую погоду – а потом, смеясь, говорила, что так и не сумела выпихнуть себя под дождь.
Но погода стояла более или менее приличная, даже солнце порой проглядывало...
Прошло два дня... три... неделя. А девушка все не появлялась...
Неприятнее всего было думать, что она сменила время пробежек или вовсе перестала бегать из-за него, что ей стало почему-то неприятно встречаться с ним... Хотя непохоже... он же не позволял себе ничего особенного и ничем не мог ее обидеть.
А может, она заболела... или еще что-то случилось?
Он никогда и ни о чем ее не спрашивал. А почему, собственно? Не хотел, чтобы о чем-либо спрашивала она? А в результате он даже не знает ее фамилии.
И возможно, так никогда и не узнает, что произошло...
Прошло десять дней. Ник наконец понял, как все это глупо, и перестал часами торчать на кольце, уговаривая себя, что надо еще немного подождать – и вдалеке мелькнет знакомая фигурка.
Он сам знал, что характер у него не из лучших, – как знал и то, что в последние дни совсем сорвался с тормозов. Придирался ко всем по пустякам: ни с того ни с сего заявил миссис Фоллет, что она вечно все недосаливает (в результате получил на завтрак пересоленный омлет), а Бену рявкнул, что стрельба, раздающаяся из дурацкого ящика, мешает ему работать, правда, тот давно привык к его выходкам, и даже не подумал убавить звук.
Мешает работать... Из окна кабинета хорошо просматривался небольшой участок дорожки – вот туда Ник непрестанно и смотрел, вместо того чтобы заниматься делом...
Глупо... Она же не обязана появляться на кольце каждый день. Решила больше не бегать, и все. А может, ногу подвернула? Или простудилась – и лежит сейчас одна с температурой?..
А почему обязательно одна? Может, и не одна... может, она вообще замужем! У нее своя семья, свои проблемы, своя жизнь – какое ей дело до него и до его беспокойства?!
На самом деле их отношения и отношениями-то, строго говоря, назвать нельзя – так, несколько фраз на бегу...
Когда она появилась, Ник не поверил своим глазам. Подумал, что обознался, начал всматриваться, но девушка уже исчезла из поля зрения.
Выбираться сейчас на дорожку, чтобы проверить, действительно ли это Нэнси, было уже поздно: обычно она пробегала всего милю. Он убеждал себя в этом, одновременно разворачиваясь к телефону. Нажал кнопку и заорал на весь дом:
– Бен, иди сюда!
Услышав, что Ник прямо сейчас, немедленно, хочет поехать погулять, Бен пробормотал сквозь зубы: «Семь пятниц на неделе». Ник и сам знал, что ведет себя глупо – даже если это Нэнси, то второй раз сегодня она здесь уже не появится. Придется ждать до завтра и, скорее всего, только для того, чтобы убедиться, что ошибся...
На кольце было пусто. Ник решил, если уж выбрался, проехать обязательную милю – не возвращаться же сразу домой выслушивать новые комментарии Бена! Чувствует себя, видите ли, незаменимым и разболтался окончательно!
Нэнси он увидел издалека и не стал больше убеждать себя, что это не она и что он ведет себя глупо, – просто смотрел, как она приближается. Заметив его, девушка побежала быстрее.
Добежала, остановилась, выдохнула:
– Привет! – и рука ее, словно так и полагалось, скользнула в подставленные им ладони.
Вместо нейтрального: «Привет, как дела, давно тебя не видел...» – Ник от охватившего его чувства радости неожиданно для себя выпалил то, что вертелось на языке:
– Куда ты делась?! Я уж не знал, что и думать!
– Работы было много. Я даже хотела тебя предупредить, что эти дни меня не будет, но твоего телефона нет в справочнике... – Заметив, что он все еще держит ее за руку, она смущенно отняла ее.
– Хочешь, я дам тебе?
– Давай... только мне записать не на чем.
– У меня найдется. – Ник торопливо достал ручку и блокнот.
Записывая номер, он незаметно посматривал на нее. Выглядела Нэнси и вправду усталой: слегка бледное лицо, темные круги под глазами, словно она уже несколько дней не высыпалась. Но то ощущение радости жизни во всей ее фигуре, которое еще при первой встрече так поразило его, осталось прежним.
– Вот, возьми. – Он протянул ей листок.
– Спасибо. – И, заметив, что Ник не убирает блокнот, словно сомневаясь, она спросила: – Ты... хочешь мой?
– Да, если можно.
Она продиктовала номер.
– Ну записывай: Нэнси Тревер.
– Ты одна живешь или с кем-то? – Девушка удивленно взглянула, и Ник быстро пояснил: – Я просто не хочу нарваться на какого-нибудь ревнивого любовника, которому тебе придется потом объяснять, кто это звонит.
– Да нет, не беспокойся, с последним ревнивым любовником я распрощалась еще месяца четыре назад.
– Что так?
Нэнси слегка поморщилась, и он тут же постарался загладить собственную бестактность:
– Извини, я не подумал... тебе, наверное, неприятно об этом говорить...
– Да нет, просто ноги болят, стоять тяжело. Я эти дни совсем не бегала, а тут на вторую милю решилась... и, похоже, слегка перебрала. – Она нагнулась, помяла икру и снова поморщилась.
– Как же ты сейчас побежишь дальше?
– А я пешком, через парк пойду.
– Завтра появишься?
– Не знаю... наверное... Звони, если что... – И, после короткой паузы: – Ну, я пошла?
– Счастливо...
Он провожал Нэнси глазами, пока она не свернула в парк, жалея, что не задал ей еще один вопрос, и понимая, что на самом деле никогда в жизни не сможет задать его. Почему она «решилась» на вторую милю? Уж не потому ли, что не встретила его на первой? Хотя, пожалуй, думать так было бы чересчур самонадеянно...
Чувство реальности вернулось к нему только вечером, после того как Бен, ловко и привычно проделав все так называемые гигиенические процедуры, уложил его спать.
Ник обычно засыпал не сразу – лежал в темноте, прокручивая в памяти события дня и прикидывая, что необходимо сделать завтра. Рядом с кроватью всегда лежал блокнот, и порой, когда в голову приходили какие-то интересные мысли, он включал свет и записывал их.
Но сегодня записывать было нечего. Он лежал и вспоминал, как Нэнси увидела его, и обрадовалась, и побежала к нему. И руку – прохладную и чуть дрожащую. Такую... живую... И она помнила о нем, и даже хотела его предупредить... Неважно, что не предупредила, – главное, что хотела. И завтра, если она не придет, можно будет ей позвонить...
Отрезвление наступило внезапно: еще секунду назад он улыбался, вспоминая, как она, смущенно и неловко переступая с ноги на ногу, осторожно убрала свою руку, – и вдруг застыл, словно покрывшись снаружи и изнутри коркой льда. Что это за всплеск адреналина, черт возьми?! Он что, с ума сошел? Забыл, кто он и что он? Нормальная, здоровая женщина – и жалкий обрубок, которого и мужчиной-то назвать нельзя! А он уже напридумывал невесть что... целый роман себе вообразил!
Всю ночь он почти не спал. Утром, увидев его застывшее и перекошенное лицо, Бен, но своему обыкновению, буркнул что-то про тигра с зубной болью – в ответ на это Ник выдал ему на всю катушку, рявкнув:
– Хочешь сказать что-то – говори вслух! Не устраиваю – убирайся! Кто еще тебе такую зарплату платить будет и терпеть все твои выходки?!
Выходки и приступы дурного настроения на самом деле вынужден был терпеть Бен. Ник прекрасно понимал это, в глубине души ему было совестно – и от этого он злился еще больше.
Звонок раздался в половине одиннадцатого, когда Ник уже собирался ехать на кольцо.
Еще не взяв трубку, он понял, что это Нэнси...
– Ник?
– Привет!
– Привет...
– Как дела?
– Ник, я сегодня не приду...
– Что так? – спросил он, стараясь не подать виду, как тоскливо сразу стало.
– Нога все еще побаливает, – начала объяснять она, – и дождь собирается... – и неожиданно рассмеялась: – Ладно, если честно, я просто проспала. Я только сейчас проснулась – и сразу решила позвонить, чтобы ты не ждал...
– Ну ладно... нет так нет. Спасибо, что предупредила...
Наступила короткая пауза, потом Нэнси сказала неуверенно:
– Ну, пока?.. – словно стояла рядом.
Нику показалось, что ей так же не хочется класть трубку, как и ему. Словно не сказано еще что-то очень важное...
– А что у тебя сегодня на завтрак? – Первое, что пришло в голову, спросил он – просто чтобы поговорить еще немного.
– Не знаю... посмотрю, что-нибудь наверняка завалялось в холодильнике. Я второй день выходная и вчера даже за покупками поленилась выйти.
– А у меня яблочный пирог есть... Я к тому, что... хочешь, приходи – позавтракаем вместе!
Даже если бы его сейчас пригрозили убить, Ник не смог бы ответить на вопрос, откуда выскочил вдруг этот пирог?! Никакого пирога в доме не было...
Из трубки после короткой паузы раздалось неуверенное:
– Что... прямо сейчас?
– Ну да!
Сердце его лихорадочно колотилось, в голове пронеслось: «Не надо было этого делать!» Сейчас она откажется, и им обоим будет неудобно...
– Я не знаю... У меня мороженое, кажется, есть. Как ты считаешь, оно к пирогу пойдет? – В голосе Нэнси по-прежнему звучало сомнение, но на отказ эти слова не были похожи.
«О господи, где взять пирог?!» – мелькнуло в голове, и, пока она не успела передумать, Ник сказал:
– Сейчас я тебе объясню, как до меня добраться. Это совсем недалеко...
Глава 3
С пирогом ему повезло: миссис Фоллет, которую он поймал почти в дверях, сообщила, что яблок в доме нет, зато в морозилке есть вишневый пирог – полуфабрикат, который будет готов за полчаса. Ник с радостью согласился на замену – он боялся, что сейчас придется звонить в какой-нибудь ресторан, а потом нервничать – успеют или не успеют привезти?!
В ответ на заявление Ника, что сейчас к нему придут и он сам откроет дверь (иными словами – не высовывайся!), Бен повел себя несколько эксцентрично: пригнулся, посмотрел из окна кабинета и выдал странную реплику:
– Отсюда же ни фига не видно!
Нику было сейчас не до того, чтобы выяснять, что он имеет в виду... Через час дождь лил уже вовсю, и, когда внезапно зазвонил телефон, у Ника все оборвалось внутри: сейчас она скажет, что не придет... Но звонок, слава богу, был по работе.
Сердце колотилось, во рту было сухо, и он в десятый раз прикидывал, все ли сделал правильно. Переоделся... а может, лучше менее официально, без галстука и крахмальной рубашки?! Побрился еще раз – непонятно зачем, ведь он уже брился с утра. Съел мятную конфетку – вот это уже совсем глупость, с ним никто не собирается целоваться!
И вообще, чего так переживать из-за случайного визита едва знакомой девушки?!
Дождь зарядил всерьез именно в тот момент, когда Нэнси находилась на середине парка, а зонтик от резкого порыва ветра, как назло, вывернулся наизнанку. Проведя пару минут в тщетной борьбе с ним, она поняла, что это бесполезно, и, сунув его в урну, понеслась бегом. К тому времени, когда она нашла нужный дом, вода уже текла с нее ручьем.
Стоило ей подойти к калитке, как та, щелкнув, приоткрылась. Нэнси понимала, что выглядит как мокрая курица, но отступать было поздно – не поворачивать же обратно! Глядя под ноги – дождь заливал глаза, – она побежала по дорожке к дому и, лишь почувствовав, что сверху больше не льет и откуда-то пахнуло теплом, приостановилась и подняла голову.
Сверху был навес, впереди открытая дверь, а за ней Ник, смотревший на нее во все глаза. Как она выглядит, Нэнси поняла по вырвавшемуся у него короткому возгласу:
– О господи! – Впрочем, он тут же сделал рукой приглашающий жест: – Заходи скорее!
Она зашла и остановилась у двери – вокруг ног тут же образовалась небольшая лужица. Попыталась пошутить:
– Как мокрая курица, да?
– Хуже... – рассмеялся Ник. – Как утопленница! Пошли! – Взял ее за руку и потянул за собой.
Руки так застыли, что вначале Нэнси даже не ощутила тепла – только прикосновение. Вдруг вспомнила и остановилась, плохо слушающимися пальцами вытаскивая из сумки пакет.
– Это мороженое. Положи в морозилку, а то растает.
Он улыбнулся:
– Да, вот только этого тебе сейчас и не хватает! – Забрал мороженое, довел ее до какой-то двери: – Там висит халат. Переоденься, а я тебе сейчас тапки принесу.
Уже закрыв дверь, Нэнси услышала:
– Развесь все мокрое на решетке, я сейчас включу. – Через несколько секунд из напольного кондиционера с шумом подул теплый воздух.
К этому времени она наконец вытерла лицо и смогла оглядеться. Увидев такую роскошь, как теплая поддувка, подошла и встала над ней, просушивая полотенцем волосы и продолжая осматриваться.
Ванная была огромная и какая-то очень мужская. Никаких декоративных элементов, на низкой полке вдоль ванны – совсем немного флаконов. Кафель цвета слоновой кости, светло-золотистые ручки кранов и еще какие-то странные, во всю длину ванны, металлические поручни того же золотистого цвета.
Только теперь Нэнси вдруг поняла, почему на полу нет коврика и зачем раковина и все остальное закреплено так низко – чтобы все это можно было достать, сидя в коляске... И покраснела: как-то у нее до сих пор не укладывалось до конца в голове, что Ник не может ходить. И испугалась: не дай бог, забудет и ляпнет при нем что-нибудь не то...
Голос из-за двери прервал ее мысли:
– Тапки у двери!
Она заторопилась, быстро стащила с себя все мокрое и разложила на решетке, поставила туда же промокшие насквозь туфли.
Услышав щелчок задвижки, он крикнул:
– Я здесь, налево по коридору! – И через несколько секунд она появилась в гостиной.
Ник весело рассмеялся: в волочащемся по полу халате, с торчащими из-под него задниками огромных тапок она напомнила ему Маленького Мука из сказки – только чалмы не хватает! Однако он тут же заставил себя принять серьезный вид: вряд ли хоть одна женщина восприняла бы подобное сравнение адекватно.
Вид у нее был уже менее замерзший. Она остановилась, оглядываясь. Ник специально подгадал, чтобы именно в этот момент зажегся огонь в большом, на полстены, камине.
– Проходи, садись, грейся, – кивнул он на кресло, – а я сейчас завтрак принесу. Тебе чай или кофе?
– Кофе.
Он уже направлялся в сторону кухни, когда Нэнси спросила вслед:
– Может, тебе помочь?
Эти слова, напомнившие Нику, кто он, мгновенно пронзили его резкой болью.
– Обойдусь! – Вырвалось у него прежде, чем он сообразил, что в этом вопросе нет ничего особенного и что то же самое Нэнси, пожалуй, могла сказать и будь он абсолютно здоров – женщины часто считают своим долгом предлагать мужчине помощь на кухне.
Он затормозил и развернулся: девушка стояла, недоуменно сдвинув брови.
– Пойдем. Правда поможешь... – Он постарался сказать это как можно тепже, сделав вид, что ничего не произошло. – Пойдем!..
Морщинка между бровями разгладилась, и Нэнси с улыбкой шагнула вперед.
Все происходившее казалось ему чудом. Еще два дня назад Ник не знал, увидит ли ее когда-нибудь снова, а сейчас она сидела напротив, совсем близко, и ела пирог...
Он понимал, что завтрак скоро закончится и может наступить неловкая пауза, после которой Нэнси взглянет на часы и скажет, что ей пора. И очень не хотел, чтобы это произошло. Было так славно сидеть и разговаривать с ней... неважно о чем.
– Хочешь ликера? – неуверенно спросил он.
С одной стороны – спиртное – утром... еще решит, чего доброго, что он пьяница! С другой – к кофе вроде подходит... да и повод еще немножко посидеть.
– Да, наверное, можно... – согласилась она.
Весь этот дом был сделан «под него», и пультом Ник пользовался почти автоматически. Но для Нэнси подобные фокусы явно были в новинку, и, когда от почти незаметного движения руки полка на стене напротив камина с музыкальным звоном повернулась, уступив место зеркальному мини-бару, в глазах ее он увидел живой интерес.
– Здорово! Я такое только в кино видела... А как ты это сделал?
Он с удовольствием продемонстрировал, как с помощью пульта можно задернуть занавески, плавно притушить люстру, включить стереосистему и открыть экран большого плоского телевизора.
– Я тебе все покажу. Ты ведь еще не торопишься?
– Нет, мне только в воскресенье на работу, – качнула головой Нэнси.
– А кем ты работаешь?
– Бест-боем.
Ответ был столь неожиданным, что Ник, направлявшийся к бару, с удивлением обернулся.
– Вот уж на мальчика ты явно не похожа!
– Да нет, – рассмеялась она, – это должность так называется. На самом деле – помощник главного бутафора на съемках.
– А-а, да, я в кино в титрах видел, – вспомнил Ник. – Никогда только не знал, что же это значит...
– Обычно бывает два бест-боя – один у главного электрика и второй – у бутафора. Только я не в кино, я в телесериале.
– А в каком?
– «Лестница». Это дневной сериал для домохозяек – каждый день по сорок минут, кроме выходных. Обычно сегодня снимаем – и назавтра уже все смотрят. Просто наша звезда, Мэрион Креннер, решила поехать отдохнуть, поэтому мы две недели снимали по полторы серии в день, вперед как бы, чтобы на всю эту неделю хватило, и теперь вся бригада до воскресенья свободна.
– А в воскресенье?
– Она уже приедет, и на понедельник будем снимать.
– И снова каждый день?
– Да, с двух до десяти вечера.
– Не боишься так поздно домой возвращаться?
– А что делать? – пожав плечами, усмехнулась она. Приняла рюмку с ликером, пригубила и улыбнулась. – М-м... «Шамбор»... Давно не пробовала...
Ника поразило, что с первого глотка она узнала ликер, которого он лично вообще никогда не пробовал – выписал по каталогу на всякий случай, бутылка понравилась. А стоила эта бутылочка больше ста долларов. Интересно...
– Ничего, еще полгода – и все, – с мечтательной улыбкой сказала Нэнси, сделав крохотный глоток ликера.
У него мелькнула мысль, что ее губы благоухают сейчас пьянящим ароматом свежей малины. Протянуть руку... дотронуться до плеча... притянуть к себе...
Рука слегка дрогнула, но Ник заставил себя опомниться, уцепившись за последнюю фразу.
– Что – все? Летом сериал закончится?
– Да нет... он закончится раньше, в феврале. Потом еще на несколько месяцев куда-нибудь пристроюсь, а летом брошу все и уеду учиться.
– Куда?
– В Европу. В Италию или во Францию – я до сих пор еще не решила...
– А кем ты хочешь стать?
– Режиссером. Хочу снимать свои фильмы.
– А у нас этому не учат?
– Учат. Но мне хочется пожить в Европе, поездить, посмотреть... Спасибо. – Она поставила на стол пустую рюмку.
– Еще?
– Нет, спасибо...
На мгновение в комнате наступило молчание – та самая неловкая пауза. И затем последовали слова, которых Ник так боялся:
– Как думаешь, моя одежда просохла?
– Ты уже хочешь уходить? – Он надеялся, что в его голосе не слишком явно выразилось разочарование.
– Ну... я у тебя и так отняла слишком много времени...
– Не страшно... – Ник сумел взять себя в руки и улыбнуться: – И потом, ты еще не посмотрела дом... и дождь на улице...
Глава 4
Ушла она довольно скоро – стоило дождю ненадолго приутихнуть, Нэнси тут же заторопилась, сказала:
– Ну, я, наверное, пойду? – И на его огорченное: «Ты так дом и не посмотрела...» – улыбнулась: – В следующий раз...
Ни к чему не обязывающее – но все-таки обещание... Уже за калиткой Нэнси обернулась, помахала рукой и заторопилась, поглядывая на хмурящееся небо. Ник смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом вернулся в гостиную и плеснул в ее рюмку немножко «Шамбора» – просто попробовать. Пригубил, закрыл глаза... Действительно, малиной пахнет...
С небес на землю его вернул голос Бена:
– А она ничего...
– Да, – кивнул он, не открывая глаз. – Но ты же знаешь...
– Знаю. Ну и что?
– Ну и что?! – Ник резко вскинул голову – от ощущения радости, которое он всеми силами пытался продлить, не осталось и следа. И тут же сник – Бен-то чем виноват? Усмехнулся: – Ладно... пошли...
Массаж... гигиенические процедуры... тихий час – все как обычно. И снова:
– Привет!
– Привет...
– Ну, как вчера добралась? Не вымокла снова?
– Да нет, слава богу, успела добежать...
Прошло несколько дней, прежде чем он решился напомнить ей об обещанном (ну, почти обещанном) «следующем разе».
– Нет, сегодня не могу, – замотала головой Нэнси и, прежде чем он успел спросить еще что-то, добавила: – И завтра тоже. Завтра у меня вообще весь день занят – подруга переезжает, просила помочь, так что я с утра к ней поеду.
– А в субботу?..
Если и тут найдется причина – это будет уже похоже на вежливый, но окончательный отказ...
– Пока не знаю. С утра на кольце увидимся – тогда скажу точно.
В субботу с утра зарядил такой дождь, что ни о какой пробежке явно не могло быть и речи. Поэтому он решил позвонить сам и напомнить о приглашении.
К его удивлению, к телефону подошел мужчина. Ник попросил позвать мисс Тревер (решив, на всякий случай, поименовать ее официально), и через несколько секунд он услышал ее голос:
– Алло?
– Это Ник. Я некстати?
– Нет, ну что ты, я буду очень рада тебя видеть!
– Это для меня сказано или для того типа?
– Ну разумеется!
– Неприятности?
А даже если и так – он-то что может сделать?!
– Нет-нет, он уже уходит...
– А если серьезно, так как насчет сегодняшнего вечера?
– Да, конечно!
– Это на самом деле или для него?
– На самом деле. – В ее голосе послышался смех. – И я тебя тоже очень люблю!
– Часов в пять – устраивает?
– Да-да. Целую! Жду!
Появилась Нэнси в полшестого. Выглядела она непривычно. Он уже видел ее всякой: в спортивных брюках и майке, или в куртке; вымокшую до нитки; утопающую в его халате до пят, но такой элегантной – еще ни разу.
На ней были свободные темно-зеленые брюки, туфли на высоком каблуке и короткое светлое пальто с разрезами – весьма модное и, насколько Ник мог судить, не из дешевых. На плече висела сумочка на длинном ремешке, из ворота выглядывал яркий шарфик. И держалась она с небрежным шиком женщины, привыкшей к подобным вещам и умеющей их носить...
