Текст книги "Враг народа. Академия красных магов (СИ)"

Автор книги: Мэри Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 4. Высшая академия магии СССР

Ночную тишину разбавлял только мерный стук колес, обволакивающий, словно убаюкивающий. Однако мне не спалось. Пытаясь устроиться поудобнее, я ворочался на верхней полке, то упираясь глазами в стену, то скользя ими по остальному купе. Снизу мирно сопел Леня. А вот Роза на противоположной нижней койке тоже не спала, задумчиво вращая красную нить браслета на запястье. Металлические шарики, болтающиеся на нем, загадочно поблескивали в свете огней полустанка, мимо которого как раз проносился наш вагон.

Выпустив браслет, она вдруг повернула голову, и наши взгляды встретились.

– Что такое магнетик? – тихо спросил я.

Роза покосилась на Лёню, будто проверяя, крепко ли он спит.

– Проще показать, – так же тихо отозвалась она.

Убедившись, что “товарищ нельзя” нам не помешает, она развязала красную нить на запястье, и шарики бодро соскользнули в ее ладонь. Роза слегка их подкинула, но вместо того чтобы плюхнуться обратно, они причудливо заплясали над ее рукой – то подпрыгивая чуть выше, то опускаясь ниже, безостановочно кружась в воздухе. Казалось, это были не металлические шарики, а маленькие сверкающие планеты, послушно двигающиеся вокруг своего солнца – ее ладони.

– Вот такой редкий дар, – пояснила она, как и я, следя за их танцем. – Редкий, но бесполезный… Магнетика. Малюсенький раздел в учебниках, и то только новых. Еще двадцать лет назад даже не признавали как отдельное направление…

Шарики продолжали озорно прыгать, словно приглашая в увлекательную игру.

– А можно я? – не выдержал я.

Вместо ответа Роза слегка махнула ладонью, будто указывая на меня. Отделившись от скачущей массы, один шарик полетел наискось вверх – точно к моей койке. Вытянув руку, я без усилий его поймал – он словно и летел прямо мне в ладонь. Холодный металл немного царапнул кожу. Я слегка подбросил шарик в воздух, как это делала его хозяйка. Он взлетел и тут же плюхнулся обратно, отказываясь подчиняться.

– Естественно, – улыбнулась Роза, – с металлом мало кто может работать.

– Ну не скажи, – возразил я, катая шарик по ладони, – я его, например, плавил.

– Как? – не поняла она.

– В домне.

Она невольно прыснула. На койке снизу заворочался Лёня, и Роза тут же затихла, сдерживая смех.

– А как у тебя? – ее черные глаза с любопытством замерли на мне. – Я читала про менталистику… Ты видишь чужие эмоции постоянно?

– Не постоянно, – ответил я. – Для этого надо всматриваться, стараться. Сильные увидеть легче, они будто пробиваются наружу сами. И управлять ими тоже легче. А со слабыми нужно чуть больше усилий…

– Долго учился?

– Само как-то вышло.

– И у меня так же, – она слегка качнула ладонью вниз, и все шарики послушно туда приземлились. – Просто однажды подняла ложку, и понеслось…

Сомневаясь, что ее дар такой бесполезный, как она говорит, я протянул ей шарик обратно.

– Можешь бросить, – сказала Роза.

Слегка подкинув, я отправил шарик ей, и он уверенно полетел к ее раскрытой ладони, словно приманенный туда невидимым магнитом. Однако едва металл коснулся кожи, как, едва не вскрикнув, Роза отдернула руку. Шарик тут же резко понесся вниз, как и предписывали законы физики. Она торопливо качнула ладонью, и, не задев пола, он плавно взлетел вверх и завис над ладонью, однако пока не касаясь ее.

– Как ты его нагрел? – пробормотала Роза.

– Он холодный был, – озадаченно отозвался я.

Нахмурившись, она отложила шарики на стол и, бесшумно поднявшись с койки, потянулась ко мне. Лба осторожно коснулась ее ладонь, показавшаяся ледяной.

– У тебя жар… – растерянно произнесла Роза.

– К утру пройдет, – отмахнулся я.

– Может, что-то… – начала она.

– Не, – я мотнул головой, – так часто бывает.

С сомнением посмотрев на меня, она молча вернулась на свою койку, собрала шарики на нить и ловко завязала ее вокруг запястья. В окне, как грузные тени, мелькали деревья, в черном небе одиноко висела надкушенная луна. Поворочавшись, я отвернулся к стене. Тело внезапно начал бить озноб. Стараясь согреться, я натянул тонкое одеяло повыше. Главное сейчас – поскорее уснуть, а утром все снова будет нормально. У меня и правда такое бывало часто: без кашля, больного горла и тяжелой головы – просто ночной жар, который бесследно проходил к утру.

Грохот колес бил по мозгам, мешая расслабиться и забыться. Холодно было так, что по коже бегала крупная дрожь. Подушка под затылком противно намокла. Пытаясь отвлечься, я сунул руку в карман, где лежал мой талисман, и достал его. Кривые сколы черного камня ярко блестели в темноте. Правда, технически это был не камень, а антрацит. Проще сказать, кусок угля.

Что бы там Лёня ни говорил, я верил, что это – мой талисман. Так обычно и думают о вещах, которые появляются в жизни внезапно, но в самый подходящий момент. Я не знаю, где его добыли, и не знаю имени того, кто мне его принес. Не помню даже, сколько мне было лет – пять, а может шесть. Помню лишь, что тогда ворочался в жутком бреду, по сравнению с которым этот жар совсем игрушечный. В моем детдоме под Томском уже даже думали, что меня не вылечат. А потом пришел незнакомый врач, не местный, и, осмотрев, склонился надо мной.

– Я умру? – спросил я тогда.

– Нет, – ответил он, – ты очень сильный, и все будет хорошо. Однажды у тебя будет свой дом, семья, много друзей. И ты добьешься всего, чего захочешь. Просто найди то, что сделает тебя великим…

Я до сих пор помнил каждое слово, сказанное им тогда, но его лицо вообще стерлось из памяти.

– А это тебе поможет, – добавил он и дал мне антрацит.

Сжимая его тогда, я уснул. К утру мне неожиданно стало лучше, а через несколько дней я и вовсе выздоровел. Этого врача я больше не видел, но он нарисовал мне словами такую иллюзию, что ее невозможно забыть – картинку счастливого будущего, единственным намеком на которое был мой талисман. Именно поэтому, едва получив паспорт, я поехал в Сталинск. Город создавался из ничего, буквально появлялся там, где еще вчера властвовала тайга. Дома и заводы строились, прокладывались улицы, прибывали поезда. Мне казалось, что все это только для меня…

Мысли незаметно вернулись от прошлого к настоящему – к стуку колес, который из раздражающего стал монотонно убаюкивающим. Крутя переливающийся в руке антрацит, я уснул. Мне всегда казалось, что он забирает жар, будто впитывает его в себя, чтобы сверкать еще ярче. А утром я открыл глаза абсолютно здоровым.

Остаток пути мы провели за разговорами, чаем и книгами. Леня изучал свою “Артефакторику”, Роза – ворох густо исписанных листков, которые подготовила для экзаменов, а я – “Стратегии магического боя”, наконец сумев кое-что расшифровать. Например, БМБ – это ближний магический бой, а ДМБ – соответственно, дальний. Первый напоминает рукопашную, но с магией, а второй – пальбу по противникам магией. Правда, без практических навыков эти сведения пока казались бесполезными. Я уже нетерпеливо отсчитывал каждую минуту до Москвы.

Наконец проводник сообщил, что поезд скоро прибывает на Ярославский вокзал. Лёня от книги даже не оторвался, а я прильнул к окну, за которым вперемежку мелькали дома и трубы заводов. Все строилось, двигалось, кипело – город казался необозримым и до безумия живым.

– Ты была в Москве? – спросил я у Розы.

– Ага, – отозвалась она от противоположного окна, провожая глазами все так же увлеченно, как и я, – с родителями, но очень давно… Ничего не помню…

Вокзал встретил сутолокой: гудением отходящих и прибывающих поездов, спешащими людьми, стукающимися чемоданами. Шагая вместе с потоком, я рассматривал роскошное убранство стен, словно вокруг был не вокзал, а старинный замок. Это сильно отличалось от скромного деревянного домика в Сталинске.

– Не отставай, – Лёня махнул рукой.

Неожиданно ловко обогнув толпу, он вывел нас на огромную площадь, которая напоминала гигантский муравейник. Я еще ни разу не видел такого количества людей и транспорта в одном месте. Со всех сторон раздавались голоса, крики, топот ног, цокот копыт, скрип колес, гудение машин. Снова потребовав не отставать, Лёня подвел нас к черному служебному автомобилю. Ну надо же, даже и не думал, что приеду в Москву так.

– Мы прямо как большие начальники, – хмыкнул я.

– Не привыкай, – он сел рядом с водителем. – Это только чтобы не растерять вас по пути в академию.

Открыв дверцы, мы с Розой плюхнулись на мягкое заднее сиденье и тут же прильнули к окнам – она по одну, я по другую сторону, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного. С легким ревом автомобиль тронулся с места и ловко влился в поток других машин и конок.

– А может, сначала город посмотрим, – предложил я, – а потом в академию? Я, например, на Красную площадь хочу…

– А я в метро, – подхватила Роза.

– Моя задача, – строго произнес Лёня, – довести вас до академии в целости и сохранности. Город посмотрите позже.

Ехали мы недолго – во всяком случае я не успел насмотреться. Город вскоре остался позади. Промчавшись вдоль путей мимо станции “Царицыно”, автомобиль свернул к высоким каменным стенам – этакой мини-версии Кремля. А может, и не мини – сам Кремль я еще не видел. У внушительных железных ворот стояли на карауле несколько солдат с оружием – местечко охранялась прямо-таки как объект государственной важности. Подъехав, машина остановилась, у нас проверили документы, и только потом ворота открылись, пуская на территорию. В глаза сразу бросились длинное серое здание казармы и вышагивающие по плацу солдаты.

– А зачем они здесь?

– Для нашей безопасности, – ответил Лёня. – Имейте в виду, – с серьезным видом добавил он, – покидать академию без разрешения нельзя.

Да с такой охраной ее по-тихому и не покинешь.

– То есть мы тут как бы заперты? – уточнил я.

– Нет, – возразил он. – В будни покидать можно только по разрешению от директора или преподавателей, а в выходные разрешается всем, кроме наказанных.

Оставив казарму и солдат позади, автомобиль въехал в огромный парк, среди кустов и деревьев которого время от времени мелькали изящные беседки и мраморные статуи. Я даже на всякий случай себя ущипнул – вдруг это все еще ночной жар. Вскоре среди зелени появилось роскошное длинное здание, очень похожее на дворец – с высокими окнами, резными колоннами и витыми башенками.

– А мы что здесь жить будем? – я сначала даже не поверил.

– Это главный корпус, – отозвался Лёня, – общежитие за ним.

Да уж, неплохое разнообразие после рабочих бараков… Проехав еще немного, машина остановилась на небольшой площадке, где стояли несколько других автомобилей, как бы говоря, что мы не единственные, кто прибыли сюда с комфортом. Забрав вещи, мы зашагали к внушительной лестнице здания, над входом в которое ярко сверкала надпись “Высшая академия магии СССР имени товарища Сталина”.

Сутолока у главного корпуса была точь-в-точь как на вокзале. Повсюду раздавались голоса, топот ног, скрип чемоданов. Парни и девушки сбивались в кучки, что-то воодушевленно обсуждая. Все скамейки вокруг были заняты – оккупировали даже ступени лестницы. Словно ища кого-то, Лёня напряженно всматривался в толпу, а затем вскинул руку и широко замахал. Я повернул голову, следя за его взглядом. Спустившись с парадной лестницы, к нам быстрым шагом направлялась стройная девушка в темно-зеленой облегающей гимнастерке – во всяком случае других сравнений у меня не нашлось – и такого же цвета юбке чуть выше колен, плотно перехваченной на талии кожаным ремнем.

– А это здесь форма такая, да? – спросил я.

Лёня кивнул.

– Красивая, – заметил я, рассматривая уже саму девушку.

Толстая русая коса была перекинута через плечо. Синие глаза приветливо искрились, коралловые губы улыбались. Несколько верхних пуговиц гимнастерки были расстегнуты, открывая ворот тонкой голубой блузки. Осмотреться ниже я не успел, поскольку синие глаза поймали мой взгляд, как бы намекая не изучать то, что не положено.

– Это Нина, – представил ее Лёня. – А это Саша и Роза.

– Знаю, – еще шире улыбнулась она. – Очень приятно. Сильно устали с дороги?

– Вообще нет, – ответил я за всех.

Синие глаза с любопытством пробежались по значкам на моей груди.

– Тогда пойдемте сначала за формой в хозотдел, – сказала Нина. – Потом заселим вас в общежитие, а потом пообедаем… Вещи можете пока оставить здесь.

Пристроив сумки и чемоданы у ближайшей скамейки, мы всей компанией последовали за ней. Однако не к парадному входу в академию, а дальше – к небольшой пристройке на углу. Хотя небольшой ее можно было назвать только относительно размеров главного здания.

– А ты тоже здесь учишься? – уточнил я очевидное, скользнув взглядом по ее темно-зеленой гимнастерке.

В таких же здесь была половина расхаживающих по территории – так что с легкостью можно сказать, кто учится не первый год, а кто только приехал.

– Да, – ответила Нина, – мы с Лёней в одной группе на третьем курсе.

– Надеюсь, – не удержался я, – вас нами не наказали.

Роза рядом фыркнула, а Нина звонко засмеялась.

– Не успел предупредить, – проворчал Лёня, – он не замолкает и несет обычно не пойми что.

Повернув голову, Нина стрельнула в меня глазами.

– А ты разве считаешь себя наказанием? Мне почему-то кажется, что нет…

– Смотрю, ты разбираешься в людях, – с улыбкой отозвался я.

– А экзамены сложные будут? – влезла Роза.

– Скажу по секрету, – Нина отвернулась к ней, – теоретическая часть одна и та же год от года. Напишет даже ребенок.

– А практика?

Нина что-то ответила, но я уже не вслушивался, пристально глядя на нее – внаглую пытаясь влезть в эмоции. Она была слишком позитивная, слишком добродушная и слишком привлекательная, чтобы не увлечься. Вот только часто все это оказывается лишь маской, за которой скрывается совсем другой человек – из тех, с кем лучше вообще не общаться. Поэтому чересчур милых людей я изучаю по привычке, чтобы сразу вычислить лжецов и лицемеров. Наконец глаза выцепили тонкие волны, вьющиеся вокруг ее тела, очень похожие на нежно-розовые лепестки. Все было искренним: и слова, и улыбки. Внезапно лепестки исчезли, словно не давая больше на себя смотреть.

– У нас тут так не принято, – спокойно сказала Нина, вновь повернув ко мне голову.

– Что? – Лёня мигом встрепенулся. – Что он опять сделал?

– Ничего, – ответила она и еле заметно подмигнула мне.

Наконец мы вошли в пристройку, где находился хозотдел, оказавшийся одной огромной захламленной комнатой со множеством стоящих рядами узких шкафов. Немолодая женщина, сидевшая за столом в углу, с ходу уточнила наши с Розой размеры, что-то отметила в толстой тетради, а потом, уйдя к шкафам, немного покопалась и принесла нам по аккуратно сложенной стопке одежды темно-зеленого цвета. Протягивая вещи мне, она с сомнением покосилась на мои руки – огрубевшую кожу, рубцы и мозоли, намекавшие, что я держал в них не карандаш.

– Тут нет никакой ошибки? – деловито уточнила она.

– Нет, – отрезал Лёня, – никакой ошибки.

Не задавая больше вопросов, она молча передала мне стопку одежды и снова ушла к шкафам. После ее второго захода я получил штаны и майку светло-синего цвета.

– Для практики магического боя, – пояснила Нина, – и обычного спорта.

– На территории академии, – тут же подхватил Лёня, вновь включив свой самый занудный тон, – ношение формы обязательно. С начала учебного года, – добавил он, когда на склад вошли пара ребят в обычной одежде.

Проследив, чтобы я и Роза расписались в получении вещей в толстой тетради, женщина занялась новыми студентами, а мы покинули пристройку и зашагали обратно к главному корпусу, у которого оставили сумки и чемоданы.

– Женское и мужское общежитие, – сказала Нина, – находятся в разных корпусах.

– Походы в гости правилами запрещены, – опять подхватил Лёня. – И покидать общежитие в ночное время тоже нельзя.

Мне уже хотелось попросить у него полный список всех этих “нельзя”. Что-то подсказывало, что перечень того, что можно, окажется намного короче.

– Григорий Николаевич! – вдруг позвала Нина.

Проходящий мимо мужчина лет сорока на вид медленно остановился. В сером пиджаке, серой жилетке и серых брюках, сам он серостью тем не менее не казался, а его взгляд был настолько цепким и жестким, что я бы не стал его добровольно окликать.

– Познакомитесь, – быстро начала Нина, показывая на меня и Розу. – Это Матвеев…

– Знакомство со студентами, – сухо перебил он, – в общем порядке.

Холодно скользнув по мне глазами, он отвернулся и направился дальше.

– По-моему, – заметил я, – я ему не понравился.

– Ковалевскому все не нравятся, – проворчал Лёня, ворча впервые на кого-то, кроме меня.

Нина слегка нахмурилась и тут же качнула головой, словно стряхивая недовольство.

– Просто завтра экзамены. Полно хлопот. А так, – она повернулась ко мне, – я уверена, ты ему понравишься.

Да мне было как-то без разницы. И вообще, если я людям не нравлюсь, это их проблемы, не мои.

У крыльца мы разошлись, договорившись встретиться в столовой. Девушки, что-то оживленно обсуждая, отправились в одну сторону, а мы с Лёней – в другую.

Мужское общежитие находилось за главным корпусом академии и представляло собой длинное трехэтажное здание, внешне очень похожее на музей. Войдя внутрь, Лёня оставил свой чемодан на первом этаже и повел меня вверх по лестнице, сообщив, что моя комната будет на последнем. Со всех сторон громко хлопали двери и раздавались голоса – студенты активно заселялись. Однако в целом людей здесь было намного меньше, чем на улице. Лестница так и вовсе стояла почти пустой.

– Да ну… – вдруг скептически протянул голос с пролета, к которому мы как раз поднимались.

– Говорю тебе, – отозвался второй, – это она на людях холодная, а наедине очень даже горячая…

Лёня рядом поморщился, будто его царапнули по уху. А у меня на миг создалось ощущение, что я свернул в заводскую курилку – даже в академии магии женщины оставались самой смакуемой темой. Из-за угла показался пролет, где у окна стояли два парня в местной темно-зеленой форме.

– Мне ее даже уговаривать не пришлось, – махнул загипсованной рукой один из них, белобрысый, как домашняя мышь.

– А я слышал, – недоверчиво протянул его приятель, – она тебе руку сломала…

Тень досады скользнула по лицу белобрысого, выдавая, что слухи не беспочвенны. Явно желая переключить тему, он повернул голову на наши шаги, бегло мазнул глазами по мне и с недобрым прищуром остановил их на Лёне.

– Эй, Демидов, – бросил он, – а это что и есть тот сибирский самородок?

Лёня нахмурился.

– Кто тебе сказал?

– А с чего ты решил, что я не узнаю? – парировал белобрысый.

Его взгляд пытливо пробежался по мне – сначала по лицу, потом по значкам на груди – и наконец замер на руках, в которых я нес свои вещи и полученную форму. Его брови слегка взлетели вверх, когда он увидел мою загрубевшую кожу и небольшой ожог на запястье, который я однажды получил на заводе. Следом губы белобрысого растянула ухмылка.

– Какие руки! – с сарказмом прокомментировал он. – Сразу видно потомственный маг в десятом поколении!

– Ну во всяком случае выглядят получше, чем твои, – я кивнул на его гипс.

Он слегка опешил, будто не ожидал, что я вообще умею говорить.

– Ты откуда такой вылез? Из деревни?

– Из Сталинска, – подчеркнуто гордо произнес я. – Между прочим, гордость страны. Город-сад!

– Пойдем, – Лёня дернул меня за локоть, явно спеша уйти поскорее.

Обогнув эту парочку, мы направились дальше вверх по ступеням.

– Приглашают непонятно кого… – проворчал мне в спину белобрысый.

Тут я был с ним полностью согласен.

– Это что за типчик? – я повернулся к Лёне.

– Глава дисциплинарного комитета, – без особого энтузиазма ответил он. – Кречетов Антон.

– Из магической династии, я так понимаю?

Лёня коротко кивнул. Пролет почти скрылся из виду, когда я вновь обернулся. Белобрысый что-то нашептывал приятелю, выразительно показывая гипсом в нашу сторону. Если руку ему и вправду сломала девчонка, неужели не боится, что парень может сломать и чего посущественнее? Отвернувшись, я задумчиво покосился на лицо своего провожатого. От огромных синяков, которые мы заработали в поезде, уже не осталось ничего, словно их и не было никогда.

– А если есть такая чудо-мазь, – спросил я, – неужели нет ничего магического для сломанных костей?

– Конечно, есть.

– Тогда почему у него гипс?

По Лёниным губам скользнула едва заметная усмешка.

– Оставили в назидание, чтобы помнил, как и за что получил травму. Такое практикуется как в академии, так и в династиях. Так что веди себя хорошо, – наставительно закончил он, как-то неожиданно переключив разговор на меня.

Говоря, мы поднялись на последний этаж и пошли вдоль коридора со множеством дверей по обе стороны. Почти за всеми слышалась возня – жильцы раскладывали вещи внутри и с шумом обустраивались. Некоторые двери стояли приоткрытыми, и, проходя мимо, я с любопытством заглядывал через порог. Интерьер везде был одинаковым: две узкие кровати у противоположных стен, окно между ними и вытянутый стол с двумя стульями, а также по небольшому шкафу для вещей. Словом, весьма скромно, но притом уютно.

– Что ты сказал?!..

– Глухой?!..

За приоткрытой дверью два парня что-то обсуждали на повышенных тонах, оба почти срываясь на крик. Казалось, они вот-вот подерутся. Нахмурившись, Леня провел меня мимо – к одной из самых последних комнат на этаже. Внутри пока что был пусто: ни чужого чемодана, ни будущего соседа. Занимая место, я сбросил свою ношу на одну из кроватей. На тонкой накидке, застилавшей ее, лежали несколько аккуратно сложенных полотенец.

– В общем… – заговорил Лёня.

Перебивая, по коридору пронесся бешеный вой сирены. Следом раздались топот ног и взбудораженные крики.

– Сиди здесь и ни во что не лезь! – бросил Лёня и торопливо выскочил из комнаты.

Сирена выла не переставая. Решив последовать совету наполовину, я вышел за порог. Повсюду хлопали двери, толпа шумно сбегалась к комнате, где раньше ссорились два парня. Вскоре в коридор выволокли и их самих, размахивающих кулаками, брыкающихся в сторону друг друга, явно только что подравшихся. Лёня начал что-то им сердито выговаривать. Однако ни слова было не разобрать – все перебивал этот дикий вой.

Неожиданно все расступились, и в коридоре появился мужчина в сером костюме, с которым меня пыталась познакомить Нина. Его взгляд холодно прошелся по виновникам инцидента, и оба заметно присмирели. Ковалевский что-то коротко бросил, и три других студента как под конвоем повели драчунов следом за ним. Вой тут же прекратился. Обсуждая произошедшее, толпа стала расходиться обратно по комнатам, а Лёня направился ко мне.

– Это что было-то? – спросил я.

– Драка, – мрачно ответил он.

– Не, гудение.

– А это… Это уловители. Стоят по всем коридорам учебных и жилых корпусов.

Махнув рукой, он показал на небольшие темные воронки под самым потолком, немного напоминающие громкоговорители. Пробежавшись глазами по коридору, я насчитал их с целый десяток.

– Фиксируют любой разовый выброс магии от двадцати БЭМ, – пояснил Лёня. – Выбросы меньше бывают и спонтанными, а такие только намеренными. В основном драки с применением магии.

Он вдруг строго посмотрел на меня, будто это я тут подрался.

– Имей в виду, – произнес он уже знакомым тоном, явно готовясь выдать очередное правило, – использовать магию в личных целях на территории академии нельзя.

– Ты же говорил, что нельзя только за ее пределами, – припомнил я.

– Магия не игрушка, – отрезал Лёня. – И для тех, кто этого не понимает, тут стоят уловители.

– То есть подраться без магии можно?

– Я бы на твоем месте, – проворчал он, – сосредоточился на учебе.

Тряхнув рукой, он взглянул на наручные часы.

– В общем, мне тоже надо разобрать вещи. На этаже есть ванная комната. Можешь пока помыться с дороги, а потом встретимся на выходе и пойдем в столовую.

– А еда тут тоже магическая?

Хмыкнув вместо ответа, Лёня направился к лестнице, а я – в свою новую комнату. Одна из темных воронок уловителей висела над моей дверью, прямо как подкова на удачу.