Текст книги "Враг народа. Академия красных магов (СИ)"

Автор книги: Мэри Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава 34. Красивая жизнь

Автомобиль на полной скорости несся вперед по дороге. За окном одним сплошным зеленым рядом мелькали кусты и деревья. Однако внутри было гораздо интереснее, чем снаружи. Откинувшись на мягкое заднее сидение, я с любопытством осмотрел салон – аж сверкающий новизной, весь обитый кожей, просторный настолько, что при желании тут можно спать, и удобный. Машина была удобнее всех, где я ездил – хотя опыт в этом вопросе у меня небольшой.

– Нравится? – Тим, сидящий в уютном кресле в ряду передо мной, повернул голову.

Я честно кивнул.

– Это кадиллак, – довольно пояснил он, – самая роскошная машина в мире. Конечно, найдутся те, кто скажут, что самая роскошная – это роллс-ройс. Нет, самая-самая – кадиллак. Ты только послушай, как звучит: кадиллак, кадиллак… – почти пропел он. – Уж поверь, однажды про него и песни петь будут… Только кадиллак отвезет в красивую жизнь.

Подозреваю, именно туда мы сейчас и ехали.

– Ты, кстати, как к красивой жизни относишься? – спросил Белозерский.

Как я к ней могу относиться? Я ее не знаю.

– Вероятно, хорошо.

– Самый легкий путь к красивой жизни – это династии, – чуть прищурившись, изрек Тим. – Масом тебя уже звали?

Я мотнул головой.

– Наверное, и не позовут, – без тени сомнений выдал он. – Побоятся. Менталистов мало, так что ты, можно сказать, под общим наблюдением. И если какая-то династия внаглую заберет себе столь ценный кадр, то многие подумают, что она замышляет что-то нехорошее. А равновесие сейчас и так очень хрупкое, никто не станет рушить его добровольно. Но если, например, – вкрадчиво протянул он, – ты захочешь сам присоединиться к какой-нибудь семье…

– И как, например, я могу это захотеть? – полюбопытствовал я.

– Ну, например, влюбишься в чью-нибудь дочку или кто-нибудь от тебя случайно забеременеет. Вариантов-то полно… Но даже, введя тебя на позициях родственника, большинство династий все равно будут смотреть как на маса.

– О да, – хмыкнула рядом со мной Соня, – они все те еще лицемеры!

– Однако, – голос ее брата стал еще вкрадчивее, – есть и такие семьи, которые мыслят свободно, раскованно, в ногу с веком. Они легко позволят неродовитому, но талантливому магу войти к ним на равных правах. Например, как наша семья…

Соня рядом села так резко, что со стороны показалось, будто ее встряхнуло на месте.

– Ты сдурел меня сватать? – возмутилась она.

– Я же чисто теоретически, – как ни в чем не бывало произнес Тим.

Пару мгновений ее болотные глаза пристально сверлили брата, словно топя его в самой своей пучине, а затем она снова откинулась на мягкую кожаную спинку сидения.

– Замуж я не пойду. Замуж – это для таких, как Островская. А вот с ней, например, – Соня повернула голову ко мне, – тебе ничего не светит. Максимум с ней переспишь.

Ну для начала и это неплохо. Однако в целом мне не очень нравилось, куда сворачивала беседа.

– Но зачем, – протянула Соня так же вкрадчиво, как недавно ее брат, – тратить время на недотрог вроде нее, когда есть девушки, которые уже готовы?..

Не сводя с меня глаз, она томно заправила за ухо золотой локон.

– То есть, – с иронией прокомментировал Тим с сидения впереди, – сватать тебя нельзя, а предлагаться тебе можно?

– Но я же чисто теоретически, – невозмутимо отозвалась она.

– В общем, будь осторожен, – он снова повернулся ко мне, – девушки, как ты наверняка уже понял, умеют быть коварными. А некоторые и того хуже. Особенно если характер своевольный, а вместо мозгов туман…

Я даже не сомневался, что в такой дикой комбинации получится его сестра. Что-то когда рядом оказывалась Соня, градус сумасшествия моей жизни резко повышался. Загадочно покосившись на меня, она вытащила из кармана небольшой пузырек, один из тех, что стояли в ее лаборатории, сорвала крышку и стремительно влила в себя содержимое.

– И зачем? – тут же спросил ее брат.

– Может, у меня планы на вечер, – она затолкала пустой пузырек обратно.

– Твои планы на вечер, – строго заметил он, – сесть в машину и вернуться обратно в академию.

Соня фыркнула и отвернулась к окну.

Совсем скоро за окнами вместо зелени замелькали жилые дома, другие машины, конки и пешеходы. Улицы становились все шире и богаче, а потом и вовсе автомобиль въехал в гостеприимно распахнутые ворота и остановился у внушительного здания. На площадке перед ним стояли еще с десяток машин, явно ждущих своих хозяев. В огромных окнах ярко горел свет, и даже с улицы была слышна играющая внутри громкая музыка. Я покосился на вывеску над массивным крыльцом, сообщающую, что внутри находится ресторан – судя по всему, очень дорогой.

Повернувшись, Тим неожиданно протянул мне весьма неприметный серый пиджак, в котором можно легко сойти за обычную тень. Второй точно такой же он взял и себе.

– Мы тут сначала по работе, – пояснил Белозерский, – так что нам не надо выделяться.

Расстегнув, я снял форменную гимнастерку академии и аккуратно положил на сидение, а затем натянул пиджак. Соня же просто сбросила верх, оставшись в тонкой голубой блузке, весьма туго обтягивающей ее женственную фигурку. Косясь на меня, она кокетливо взбила кудри и пару раз прикусила губы, отчего они стали еще краснее.

Всей компанией мы вышли из машины, которая осталась ждать нас на площадке, и зашагали ко входу в здание – но не к главному, по ступенькам которого как раз поднималась разряженная компания, а к служебному, за углом, со старенькой, но прочной дверью, явно предназначенной для работников заведения. Стоило зайти внутрь, как к нам тут же подскочил пухлый, как булочка на ножках, невысокий мужчина в черном костюме, который казался серым из-за густых волн страха, оплетающих его хозяина.

– Ну наконец-то! – выдохнул он. – Почему так долго? Проверяющий будет с минуты на минуту!

– Радуйся, что вообще приехали, – лениво бросил Тим.

– А это кто? – мужчина неприязненно ткнулся глазами в меня. – Из вашей Академии красных магов, что ли?

– Ты бы не язвил, – усмехнулся Белозерский, – а то в следующий раз дороже выйдет. Это Александр, – он показал на меня, – а это – Олег Петрович, директор ресторана. И наш сегодняшний должник.

От такого представления тот аж поморщился, но промолчал.

– У Олега Петровича, – явно подтрунивая, продолжил Тим, – большая проблема. На складе его ресторана не хватает бутылок с одним очень хорошим заграничным вином, а вот по бумагам всего хватает. Но, к несчастью, для Олега Петровича есть те, кто проверяют соответствие бумаг реальности…

– Так в чем проблема, – заметил я, – докупили бы.

– Во-первых, вино редкое. А во-вторых, напомни, – Тим обращался к директору ресторана как к своему ровеснику, – сколько стоит одна бутылка?

– В розницу или за опт? – проворчал тот.

– Да без разницы. Давай, которая меньше.

Нервно топчась около нас, директор назвал цену одной бутылки, и у меня чуть глаза на лоб не уползли. Моей заводской – месячной! – зарплаты как раз бы и хватило только на одну бутылку – и это еще по оптовой цене.

– В общем, бутылок не хватает, – подытожил Белозерский, – лишних денег, как ты наверняка уже понял, на них тоже нет. А сегодня инвентаризация, государственная проверка… Человек придет, который будет их считать. Поэтому нужно, чтобы они были. Необязательно по-настоящему…

Да я уже и так понял, куда это все сворачивает. Вопросы у меня вызывало другое.

– И куда же эти бутылки делись?

– Ну вот какая разница тебе! – буркнул директор. – Просто делай свое дело!

Серые волны страха уже укутывали его как гигантский кокон, заставляя затравленно рыскать глазами по сторонам, словно опасность могла прийти отовсюду, и дергано топтаться на месте, будто готовя его бежать в любой момент. Могу поспорить, обычно волны вокруг него жадно желтые, как старые потертые монеты, которых он наверняка получил не мало – только не монет, а банкнот, и не старых, а новеньких и хрустящих – продав то, что ему не принадлежит.

– То есть вы меня позвали подсобить в обмане? – сухо обобщил я.

– Ты же говорил, что не идеалист, – Тим с прищуром взглянул на меня.

– Но и проворовавшимся буржуям не хочу помогать.

Соня рядом звонко хихикнула.

– Кого ты вообще привел?! – чуть не взревел директор ресторана.

– Выйди, – коротко, даже не повернувшись, бросил ему Тим.

Тот сердито надулся, но все потащился к двери, волоча за собой широкие серые волны, как полы не в меру длинного пальто.

– Да, вороватый, – сказал Белозерским, когда дверь за директором захлопнулась, – но человек он, в принципе, хороший и по-своему даже полезный. Я не заставляю тебя ему помогать, и ты вправе отказаться. Но если не поможешь, его ждут лагеря, а то, может, и чего похуже…

Это вполне объясняло густые волны страха, окутывавшие его как саван.

– Можно сказать, ты доброе дело сделаешь, жизнь ему спасешь, – спокойно продолжил Тим. – Он, может, какой урок вынесет на будущее, а системе на самом деле без разницы, сколько бутылок стоит в подвале. Для системы они и так невидимые.

– Скажи еще, что воображаемые, – ворчливо заметил я.

– Зато наказание для него будет вполне реальным, – серьезно произнес Тим. – Что, его жизнь не стоит пары ящиков вина?

Серые волны, как щупальца, сочились из-под щели двери, к которой директор наверняка прильнул, испуганно ожидая итогов разговора. Ну вот почему бы ему не подумать обо всем этом раньше, когда проворачивал свои аферы? Но, в конце концов, я не судья.

– Хорошо, – после паузы согласился я, – только берите с него в следующий раз побольше, чтоб неповадно было.

– Уж не сомневайся, – хмыкнул Тим, – возьмем…

Договорившись, что встретимся после, Тим и Соня ушли в одну из боковых дверей, а я и нервничающий директор остались. Вскоре дверь со скрипом распахнулась, и в помещение вошел мужчина, сухой как вобла, в невыразительном коричневом костюме, с кожаным портфелем под мышкой и с таким строгим взглядом, что серые волны на пару мгновений скрыли директора с головой. С трудом взяв себя в руки, он натянул улыбку и шагнул к вновь вошедшему. После короткого приветствия глаза проверяющего придирчиво остановились на мне.

– А это кто? – спросил он.

– Мой помощник, – выпалил директор.

– То есть вы доверяете хранение настолько ценного вина такому молодому парню?

– Молодой, да ответственный, – чуть ли не заикаясь, выдал директор. – И считает хорошо…

Втроем мы спустились в подвал и прохладными служебными коридорами направились на склад. Проверяющий шагал, высоко вскинув подбородок и сурово поджав губы. Всю дорогу я усиленно всматривался в него, стараясь обнаружить хоть какое-то душевное колебание – однако наружу ничего не прорывалось. Есть такие люди, из которых выдавить эмоцию так же сложно, как из камня воду – они будто родились с ментальным щитом и от всего, что их может огорчить, и от всего, что может порадовать.

Свернув в очередной служебный коридор, я подал знак директору разговорить гостя. Однако он словно забыл обо всем, о чем мы договаривались, пока ждали. Мало того, что топал молча и не помогал, так еще волны его страха, как щупальца огромного испуганного осьминога, судорожно тянулись ко мне, пытаясь обвить и утащить в те же пучины, где он сейчас пребывал сам. Я с досадой отвернулся. Неужели не понимает, что так он только мешает? Стараясь на нем не сосредотачиваться, я отдал все внимание проверяющему – напряженно всматриваясь в него, словно прощупывая глазами со всех сторон, пытаясь найти хоть что-то, чем его можно зацепить. Однако он казался непробиваемым. Ну что ж, придется его пробить.

– А вы давно на этой работе? – подал голос я.

– Давно, молодой человек, – сухо отозвался он, чеканя шаг по коридору.

– А как в ваше ведомство попасть?

Проверяющий повернул голову ко мне и дотошно, даже въедливо осмотрел меня с головы до ног.

– Не всякого возьмут. Это – ответственная государственная служба, – с важным видом изрек он.

Ага, по ресторанам бегать бутылки считать.

– А получаете много?

– Это как-то, – нахмурился он, – относится к цели моего визита?

Директор, шагавший сбоку и будто через силу, нервно замахал рукой – мол, не зли его. Ну уж нет, мне нужны эмоции нашего гостя – хоть какие-то.

– Мне просто любопытно сколько, – я снова прошелся глазами по проверяющему. – Вдруг тоже пойду к вам работать.

– Деньги еще не главное, молодой человек, – выдал он еще суше, чем прежде.

Ясно. Получает не так много, как ему бы хотелось, и ходит по таким ресторанам только по работе, посещая лишь холодные склады и даже не заходя в парадные залы.

– А что же главное? – зацепился я.

– Положение в обществе, – ответил он с явным нажимом.

– И высокое у вас положение?

– Достаточное, – он еще выше вскинул подбородок, – чтобы снять с ваших молодых плеч голову, если вы плохо делаете свою работу…

Он даже не договорил, когда вокруг него густо зацвели темно-кровавые волны гордыни, которую я в нем разжег. К слову, очень вовремя. Обогнав нас на заметно подрагивающих ногах, директор заметно подрагивающими руками достал из кармана ключ и открыл массивную железную дверь. Изнутри тут же пахнуло подвальным холодом. Первым перешагнув порог, он нашарил выключатель на потрескавшейся бетонной стене, и из темноты выступили длинные ряды полок с изящными бутылками. Свет был тусклым, но все же вполне достаточным, чтобы рассмотреть, что большинство полок стояли полупустыми. Зайдя следом, я торопливо накинул поверх них кроваво-красную пелену, сплетенную из эмоций проверяющего – стараясь успеть вперед его взгляда. Благо, он шел последним. Оставалось лишь надеяться, что я правильно понял и применил технику “вуаль”, которую продемонстрировала в библиотеке Нина.

– Сколько у вас здесь бутылок? – деловито уточнил проверяющий, переступив порог.

– А сколько должно быть? – отозвался я.

– По документам, – строго произнес он, вытягивая бумаги из своего портфеля, – тут все должно быть заполнено. Но вот на крайних полках я вижу не больше половины.

Все-таки он успел кое-что заметить. Директор, как для расстрела замерший у стены, чуть не брякнулся в обморок.

– Подождите, – я качнул головой, – вы недосчитались. Вон все на месте.

Моя рука показала на полупустую полку, где было от силы с десяток бутылок. Проверяющий машинально повернулся туда и изумленно заморгал, будто не веря глазам. Для него сейчас полка аж ломилась от тяжести.

– Но тут не было бутылок… – пробормотал он, непроизвольно сминая бумаги в руке.

– Ну как не было, – невозмутимо сказал я. – Они что, по-вашему, воображаемые?

– Просто освещение плохое, – следом влез и директор, силясь хоть что-то увидеть и не видя. – Для хранения так надо…

Даже хорошо, что он не видел – этот бы продал и воображаемые. Сообразив, что мнет документы, проверяющий торопливо вернул их в портфель и снова крепко зажал его под мышкой. Приблизившись к полке, он стал всматриваться в красную жидкость за стеклянными стенками – пристально и пытливо, как исследователь. Хоть бы не захотел попробовать – потому что я не смогу передать вкус этого вина. Я просто не знаю, каков он.

– А откуда мне знать, что вино тут настоящее? – вдоволь поразглядывав его, выдал проверяющей. – А то вдруг налили непонятно что, а втюхиваете как первый сорт…

Ну вот точно захотел попробовать. На лбу директора мигом выступила испарина, явно мешая ему думать, как выкрутиться из ситуации. Подхватив с полки воображаемую бутылку, я сам поднес ее к нашему гостю – а что поделать, до реальных тут было тянуться и тянуться.

– Попробуйте и узнаете.

Его рука тут же потянулась к изящным стеклянным стенкам, и я прытко их отодвинул от его сухих пальцев.

– Только вам придется за нее заплатить. Цену же вы знаете?

– Ладно! – буркнул он, отворачиваясь от полки. – Давайте начнем.

Выдохнув, я поставил воображаемую бутылку обратно. Проверяющий с мрачным видом снова достал документы из своего портфеля и пошел дотошно считать вино по рядам. Шагая рядом и косясь в его ведомости, я мысленно подбавлял бутылки чуть не под его пальцами, чтобы реальная цифра, указанная на бумаге, совпадала с воображаемым количеством. Наконец, когда все сошлось, директор вытер испарину и проворно повел его в другой зал, за содержимое которого уже так не волновался.

Покидая помещение, я бросил последний взгляд на полки, вновь ставшие полупустыми. Но проверяющий, вышедший раньше меня, этого уже не видел. Интересно, как бы это окрестили на магзаконности: как мелкий обман или все-таки как хищение собственности?

Оставшаяся инвентаризация прошла без проблем, и мои услуги больше ни в одном из складов не понадобились. Проводив проверяющего, который сурово отметил, что все в порядке, я и заметно взбодрившийся директор свернули в еще одно служебное помещение недалеко от входа, где на диванчике у стены со скучающим видом сидела Соня и небрежно покручивал свою палку Тим. Едва мы появились на пороге, как он тут же поднялся, и они с директором отошли в сторонку, о чем-то оживленно говоря. Я же, порядком уставший блуждать по холодным подвальным складам, плюхнулся на диванчик рядом с Соней.

Кокетливо улыбнувшись мне, она подхватила золотой локон и начала им поигрывать.

– Какие планы на вечер?

– Такие же, – отозвался я, – как у вас с братом.

– У нас с братом планы разные, – загадочно бросила она и закинула нога на ногу так, что темно-зеленая юбка академии уехала вверх по ее бедру, обнажив его почти на половину.

Совсем скоро Тим и директор, договорившись о чем-то, вернулись к нам.

– Выручили, – с облегчением сказал последний. – Если хотите, проходите в зал. Ужин за счет заведения.

– Полагаю, – перехватил мой взгляд Тим, – в таких ресторанах ты еще не бывал.

Да я вообще еще ни в каких не бывал.

– Так пойдем, – он угадал ответ по моему лицу. – Наконец посмотришь, что такое красивая жизнь…

Глава 35. Решение

Зал ресторана был просто громадным – его словно построили для гигантов. Огромная люстра, какие, наверное, раньше вещали во дворцах, ярко сверкала под потолком. Высоченные окна изысканно обрамляли бархатные шторы, а пол натерли до такого блеска, что по нему было даже страшно шагать, чтобы ненароком не заляпать. У дальней стены на невысокой сцене играли на инструментах настоящие музыканты, а на довольно вместительной площадке перед ними беспечно танцевали парочки. Остальной зал был густо заставлен круглыми столиками с белоснежными скатертями, в центре которых красовались изящные вазы с живыми цветами. Фарфоровые тарелки и разложенные вокруг них сверкающие приборы ожидали посетителей.

– Тут есть даже комнатки для уединения, – шепнула мне идущая рядом Соня. – Сама не видела, но брат говорил…

Я чуть не спросил: зачем? Вот зачем ты мне это говоришь?.. Отовсюду, куда ни повернись, раздавались смех, голоса, звон бокалов и бодрое звяканье приборов. За столами сидела разряженная публика, словно все вокруг пришли не в ресторан, а в театр. Девушки сделали причудливые прически, надели высокие каблуки и красивые выходные платья. Парни нацепили модные костюмы. Здесь будто все показывали себя с лучших сторон, разодевшись как манекены на дорогих витринах. Как ни странно, в зале в основном присутствовала одна молодежь.

– Здесь вся золотая молодежь Москвы, – прокомментировал Тим, усаживаясь за стол, к которому нас услужливо подвел официант. – Юные прожигатели жизни, искатели удовольствий. Развлекаются за счет папочек и мамочек. Как видишь, власть меняется, а привычки у нее остаются… А в выходные, – со смешком добавил он, – тут полно студентов из нашей любимой академии. Вон там, например, – его палка показала чуть в сторону, – любимый Голицынский столик…

Я молча выдвинул изящный, как из музея, стул и сел.

– Мы бы тоже могли быть такими, – заметила Соня, приземлившись напротив меня.

– Могли бы, – с иронией подтвердил ее брат, – но это скучно.

Отправив официанта за ужином, Тим лукаво взглянул на меня.

– Ну что ж, начнем с главного блюда…

Говоря, он выложил на стол пухлый конверт и выразительно подвинул мне. Внутри лежали две мои месячные зарплаты на заводе. Ну что сказать, неплохо.

– А что бы вы делали, – спросил я, убирая деньги в карман, – если бы меня не было?

– Тогда бы это стоило намного дороже, – невозмутимо отозвался Белозерский, – а с тобой вообще нисколько.

– То есть, – усмехнулся я, – я могу просить и большую цену за свои услуги?

– Рад, что ты такой понятливый, – хмыкнул Тим и расслабленно откинулся на спинку стула. – Я за практичное использование магии. Большинство наших считают, что благородно пользоваться ею только в бою. Но что, по сути, такое война? Способ, которым одни люди забирают то, что им нужно, у других. Я же могу им дать то же самое множеством других, куда менее кровавых способов…

Тем временем официант расторопно принес нам ужин. Одну доверху заполненную тарелку, вторую, третью, четвертую, пятую – под конец я бросил их считать. Множество блюд с трудом уместилось на столе, заняв все свободное место. Тут было несколько видов сыров, мяса, рыбы и еще парочка обитателей морских глубин. Я с интересом уставился на краба с огромным клешнями, какого раньше видел только на картинках. Напоследок официант торжественно водрузил на скатерть бутылку вина – того самого, которое мы считали на инвентаризации – со словами “подарок от директора”. Глядишь, не дарил бы налево и направо, и проблем бы у него не было.

– Вот что такое красивая жизнь, – выдал Тим, разливая ярко-красную жидкость по трем высоким бокалам. – И если наша магия может нам ее позволить, глупо этим не пользоваться…

Подхватив хрустальную ножку, я с любопытством сделал глоток. Вино непривычно горчило, и я даже не мог понять, нравится мне вкус этой красивой жизни или нет. В этот миг под столом девичья нога вдруг задела мою – легко и очень быстро, будто мимолетно погладив – и тут же отскочила обратно. Я молча перевел глаза на Соню. Как ни в чем не бывало она целеустремленно ломала клешню краба – так, что аж треск стоял в ушах. Я последовал ее примеру, решив понемногу попробовать все.

Когда мы покончили с ужином, официант резво унес посуду, и на столе остались только ваза с живыми цветами, тарелки с фруктами и пирожными, которым в животе уже попросту не было места, три бокала, открытая бутылка вина и палка Тима, лежавшая все это время рядом с его рукой, словно была слишком ценной, чтобы храниться хоть где-то еще.

– Посмотреть можно? – я потянулся к ней.

– Уверен? – коварно прищурился Белозерский.

– В чем? – не понял я.

– Вообще-то, мои вещи никто не трогает.

– Почему? Все такие честные?

– Нет, просто боятся, – насмешливо бросил он.

– Никогда не знаешь, – охотно пояснила сидящая напротив меня Соня, – какая из его вещей окажется проклятой. Даже я не всегда могу понять. А он умеет такие штуки делать… Например, возьмешь его книгу, а она вдруг загорится в руках…

– Долговременный эффект оставления проклятий, – чуть лениво заметил Тим. – Классика.

Я молча убрал руку от его чудо-палки, которую мне расхотелось рассматривать.

– Ну не каждый колдун такое может, – сказала его сестра.

– Мне не нравится, как звучит колдун, – пригубив, Тим слегка поморщился то ли от горечи вина, то ли от слова. – Колдун – какой-то деревенский валенок, который варит зелье в сарае. Я предпочитаю чернокнижник. Звучит очень по-европейски и главное элитарно, чувствуешь? – он перехватил мой взгляд.

Да не особо – по-моему, на одном уровне. В этом миг нога Сони снова задела мою под столом – то ли случайно, то ли не очень. Я поднял глаза на ее лицо, пытаясь понять.

– Ты когда-нибудь пробовал шампанское? – вдруг спросила она.

Я мотнул головой.

– Тогда я принесу нам шампанское! – она бодро вскочила из-за стола и аж вприпрыжку направилась к стойке с бокалами и бутылками в другом конце зала, поставленной там как витрина.

Тим задумчиво проводил ее глазами и вновь отвернулся ко мне.

– Магремесло уже было?

Я кивнул.

– Вот еще один пример отвратительного названия, – он неспешно взболтал вино в руке. – Низводят пугающее до бытового. Ремесло… А чего не рукоделие? Делят на хорошее и плохое, темное и светлое… А с сестрами Рябушинскими уже познакомился?

Я снова кивнул, машинально потирая уже затянувшуюся царапину на ладони, которую оставил стилет одной из этих красавиц.

– Раньше они возглавляли Ковен, – сказал Тим.

– Какая из двух?

– Формально Ника, но на деле они с Ритой все делают вместе. Вообще все, – довольно ухмыльнулся он. – Закончу академию, сразу женюсь.

– На какой из двух? – полюбопытствовал я.

– Какая разница? – отмахнулся он. – Обе мои…

В другом конце зала, стоя к нам спиной, Соня с чем-то возилась у стойкий. Перестав ухмыляться, Тим с легким звоном поставил бокал и поднялся из-за стола.

– Пойду посмотрю, – не сводя с сестры глаз, сказал он, – может, ей помощь, какая нужна…

Музыка бодро носилась по огромному залу, заглушая голоса и шаги вокруг. Мелкие пузырьки игриво прыгали по поверхности трех бокалов с шампанским, стоящих на стойке. Отвернувшись от бармена, Соня увлеченно склонила флакончик, который всю дорогу бережно лежал в ее кармане, над одним из бокалов.

– И что ты делаешь? – раздался за спиной голос брата.

От неожиданности она вздрогнула, и из флакончика в бокал вылилось гораздо больше, чем она планировала.

– А ты не видишь? – невозмутимо отозвалась Соня, взбалтывая содержимое. – Он мне нравится… И я его хочу.

Подумав, она добавила в шампанское еще пару капель – чтобы эффект был наверняка.

– А его спросить не надо? – Тим остановился рядом.

– Спрошу, – кивнула она. – Вот выпьет и спрошу.

Вытянув руку, брат резко забрал у нее хрустальную ножку. Шампанское чуть не расплескалось по стойке.

– Замените, – коротко бросил он бармену.

Тот, все это время подозрительно косившийся на нее, тут же убрал бокал под стойку и доверху наполнил новый.

– Давай сегодня без фокусов, – строго сказал Тим, забирая два напитка из трех. – Он нам нужен.

Послушно склонив голову, Соня подхватила последний оставшийся бокал, который приготовила для себя, и направилась к столу в центре зала следом за братом – изо всех сил стараясь спрятать от него ухмылку. Саша, задумчиво рассматривавший публику, повернулся к ним.

– Держи! – опередив Тима, она протянула ему бокал.

Я машинально перехватил у Сони хрустальную ножку. Ее пальцы игриво и явно не случайно задели мои, слегка погладив. Вокруг самой девушки сейчас пылали видимые только мне жаркие, ярко-красные огоньки, которые, казалось, вот-вот набросятся на меня и спалят дотла. Глядя на них, я потянул бокал к губам. Чуть напрягая, болотные Сонины глаза жадно сопровождали каждое мое движение.

– Попробуй, – сочные красные губы расплылись в улыбке, – это очень вкусно…

На поверхности шампанского бодро прыгали крошечные пузырьки, однако внутри что-то неожиданно сверкнуло синевой. Озадаченный, я отодвинул бокал и присмотрелся. За хрустальными стенками будто разлили немного сияния, которое ярко искрило на свету.

– Что здесь? – спросил я.

Тим удивленно взглянул – однако не на меня, а на сестру.

– Тут что-то есть?

– Капелька зелья одного, – не стала отпираться она, – для настроения.

– Приворотного, что ли? – догадался я, вспоминая, что видел нечто подобное в ее лаборатории.

– Но я себе тоже, – Соня как ни в чем не бывало поймала мой взгляд. – Точнее, это и есть мое. Твое у меня забрали…

В этот миг ее брат закрыл лицо ладонью – так, будто хотел в ней утопиться.

– И как бы это подействовало? – спокойно уточнил я, наблюдая, как синева неспешно плавает по бокалу.

– Ты бы меня немножко полюбил, я бы тебя. Пару часиков… Последствий бы не было, я об этом позаботилась, – доверительно сообщила она, вероятно, имея в виду пузырек, который выпила еще в машине. В принципе, можно догадаться с чем.

Дальше у меня не было слов. Запрыгни она на меня просто так, я бы, наверное, выпал меньше.

– Будем считать, – Тим невозмутимо забрал у меня бокал, – что у Сонечки просто дрогнула рука.

Считать-то будем, но больше я из дрожащих рук Сонечки ничего не возьму. Понюхав содержимое, он задумчиво покрутил хрустальные стенки в руке, словно пытаясь хоть что-то за ними разглядеть.

– А как ты понял, что тут что-то есть?

– Очень просто, – ответил я, – внутри плавает чистая энергия.

Брат и сестра с сомнением уставились на бокал, явно ничего подобного не видя. Тим снова крутанул хрустальные стенки, внимательно всматриваясь в плещущееся внутри шампанское.

– Тут максимум пара капель зелья… Оно на крови?

Соня кивнула.

– Значит, связано чистой энергией… – пробормотал он. – Ты что, как-то увидел чистую энергию?

– Ну вроде того, – отозвался я.

– Но у нее же нет вида… – рассеянно заметила Соня.

– Ладно, нам пора, – сказал ее брат и выплеснул содержимое бокала в вазочку с цветами.

Здание ресторана давно скрылось из виду. За окном на скорости проносились кусты и деревья, похожие на неуклюжие тени. Уже по темноте автомобиль вез нас троих обратно в академию. В салоне висела не самая комфортная тишина, нарушаемая лишь гудением двигателя и треском веток, попадавшихся под колеса. Раздумывая над чем-то, Тим растянулся в кресле на ряд впереди, а я и его сестра устроились как и прежде на заднем сидении. Не ерзая, даже не двигаясь, Соня сидела рядом, спокойно сложив руки на коленях, как примерная девочка, словно и не пыталась внаглую меня опоить черти чем.

– Стихия же у тебя еще не проявилась? – наконец заговорил Тим, поворачиваясь ко мне.

Я молча мотнул головой.

– А ты слышал что-нибудь про высшую магию? – спросил он.

– Это что?

– Обычно чистую энергию мало используют. В основном для ударов, прямых и непрямых, да покровов. А дальше ее уже воплощают в стихию, так ею проще и, чего уж, эффектнее управлять. Что-то большее с чистой энергией способны делать только единицы.

– Что большее?

– А вот это уже и есть высшая магия, – медленно ответил он. – Точно не знаю, но могу посмотреть, допуск у меня есть. Если хочешь.

– Хочу, – быстро сказал я.

Впервые за всю дорогу Тим усмехнулся – причем с видимым облегчением.

– Отлично! Тогда продолжим быть друг другу полезными. И раз уж мы об этом заговорили… Слышал про такое животное единорог? – спросил он и, не дожидаясь ответа, пояснил: – Его как бы не существует, но, может, его и не существует потому, что кто-то сказал в Средневековье, что он существует, и на него открыли охоту.

– Это ты к чему? – уточнил я, уже в принципе догадываясь, куда все свернет.

– По легенде, единорог очень полезен, – неспешно произнес Белозерский. – Рог можно добавлять в разные зелья, кожу и волосы использовать для колдовства. Так что если бы оказалось, что такой единорог все-таки существует, на него со всех сторон началась бы охота и сейчас. Да чего уж, даже я бы себе одного прикупил… Так вот, – подытожил он, – специалисты в высшей магии редки, но все же не единороги. Менталисты к ним чуть ближе, но тоже еще не единороги. Однако менталист с высшей магией уже вполне тянет на одного…