Текст книги "Враг народа. Академия красных магов (СИ)"

Автор книги: Мэри Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Обещаю без предупреждения так больше не делать, – я слегка отступил назад.

В принципе, я так и думал. Какими бы сильными ни были, маги все же люди – с разумом и чувствами. И добраться до их эмоций можно если не магией, то хитростью, дерзостью или провокацией. Чтобы сломать щит, мне просто надо раскачать того, кто его поставил.

Нина прижималась к стене, словно пытаясь охладиться, и задумчиво рассматривала меня. Легкий румянец все еще гулял по ее щекам, напоминая о том горячем огоньке, который она прятала.

– Ты очень талантливый, – тихо сказала она, поймав мой взгляд. – Такими темпами тебя скоро все будут делить…

– А чего меня делить? – усмехнулся я. – Я целый, и принадлежу только себе.

Но с тобой, пожалуй, могу и поделиться.

– Что насчет поцелуя на удачу? – спросил я.

Она сложила руки на груди, глядя на меня теперь чуть с иронией.

– А по-другому никак?

– Ты сама задала стандарт, – парировал я.

Синие глаза прищурились, гуляя по моему лицу – с глаз на щеки, с них на губы и снова к моим глазам.

– Поцелую, – после паузы сказала Нина, – если победишь.

– Куда? – тут же поинтересовался я.

– Не наглей, – ответила она и, улыбнувшись мне напоследок, ушла в кабинет студсовета.

Я же поспешил к друзьям проверить, как там идет процесс. До поединка оставалось все меньше времени.

Глава 20. Три мастера

– Даже не сомневался, что у тебя получится, – похвалил я, глядя на артефакт.

На столе Лёниной лаборатории – небольшого кабинета в пристройке главного корпуса с двумя столами, кучей книг, коробочек, луп и странных инструментов, похожих на резцы – лежал мутно-прозрачный продолговатый кристалл размером с небольшое зеркальце. Его поверхность с двух сторон густо украшали аккуратно вырезанные причудливые символы, напоминавшие буквы давно забытого языка.

– Наш собственный владыка стихий… – пробормотал Генка, рассматривая артефакт вместе со мной.

Работа явно была кропотливой – я бы даже сказал ювелирной.

– Это не тянет на владыку стихий, – отозвался Лёня, растирая глаза, уставшие от огромных круглых очков, в которых он наносил узор.

– Тогда назовем владыкой металла, – предложил я.

– В лучшем случае он приятель металла. Причем я не знаю насколько близкий…

– Толком протестировать не успели, – пояснила сидящая рядом Роза. – Только на этом…

Она показала на разбросанные по столам металлические предметы, которые удалось найти в лаборатории: циркули, линейки, кнопки, Лёнины странные инструменты и даже пару металлических пуговиц.

– Покажите! – оживился Генка.

– Некогда, – отрезал я, глядя на большие часы у стены.

До начала поединка оставалось меньше получаса. Бережно взяв артефакт, отлично умещавшийся в ее ладони, Роза завернула его в платок и убрала в карман. Всей компанией мы вышли из лаборатории, длинными коридорами добрались до главного корпуса и смешались с толпой студентов, сыто покидающих столовую. Мы же ужин пропустили. Вернее, я и Генка набрали еды и унесли в лабораторию, где плотно засели Лёня и Роза. Без лишних слов она забрала пару пирожков, стаканы с чаем и выставила нас, заявив, что мы только помешаем. В принципе, сейчас я понял чему: работа требовала огромной концентрации. Так что когда мы с Генкой, перекусив и послонявшись по коридорам, вернулись, артефакт уже был готов, предметы раскиданы по столам, а пирожки съедены.

Выйдя на улицу, мы торопливо разбрелись по общежитиям – мне и Розе надо было переодеться в светло-синюю спортивную форму – и вскоре встретились вновь на углу главного корпуса. Остальные студенты, с неприкрытым любопытством рассматривая нас и перешептываясь, двинулись в одну с нами сторону – к большой учебной арене, где пару дней назад проходил экзамен.

– Как на казнь ведут, – пробормотала Роза, нервно покручивая нить с шариками на запястье.

– Ну почему на казнь, – возразил я, – считай, что это поклонники…

Правда, некоторые из “поклонников” не в меру воодушевленно обсуждали, как скоро нас раскатают по песку. У арены наконец мы с толпой разошлись – будущие зрители направились занимать места, а наша компания зашагала к пристройке, откуда мы выходили после экзамена. В довольно просторном помещении под трибунами нас уже ждали Голицын Влад, два его прихвостня, с которыми будет поединок, и еще два парня, в одном из которых я сразу узнал Марка Островского – мастера Королевства собственной персоной, чье лицо гордо висело в самом центре почетной доски. Другой парень в узких треугольных очках стоял за его плечом как тень – его я тоже видел за столом их ордена, всегда по правую руку от своего мастера.

Мы подошли, и все пятеро окинули нас взглядами: члены Спарты иронично, а представители Королевства без явной эмоции, не выражая ни симпатии, ни неприязни, ни даже простейшего интереса.

– Судьей поединка буду я, – спокойно сообщил всем Островский.

– А не слишком большая честь? – ухмыльнулся Голицын.

– Я же говорил, – Марк повернулся к нему, говоря чуть жестче, – не вызвать первокурсников.

– Он сам моих ребят вызвал, – тот продолжал ухмыляться.

Глаза Островского медленно прошлись по мне – холодные карие глаза, совсем не такие, как у Нины. Казалось, они не изучали, не пытались узнать, а сразу ставили оценку – судя по всему, не слишком высокую.

– Здесь и сейчас, – вновь заговорил он, обращаясь только ко мне и Розе, – вы можете отказаться от поединка.

Голос звучал бесстрастно и равнодушно – его обладатель не проявлял заботу, а скорее наводил порядок. Интересно, а почему соперникам он этого не говорит?

– Нет, – с ходу отказался я.

– А ты? – холодные карие глаза остановились на Розе, чьи пальцы лихорадочно вращали браслет.

Словно давая ответ за нее, Голицын ухмыльнулся, и ее пальцы тут же замерли.

– Нет, – твердо произнесла она и торопливо затолкала руки в карманы.

– В таком случае, – невозмутимо подытожил Островский, – правила следующие. Первое – ношение защиты обязательно.

Его помощник молча показал на ящики со сверкающими похожими на доспехи пластинами – точь-в-точь такими же, какие у нас были на экзамене.

– Второе – все артефакты, с которыми вы собираетесь на арену, подлежат предварительному осмотру. И третье – поединок заканчивается, когда из него выбывают все участники одной из сторон. Есть три способа выбыть из поединка: добровольная сдача, потеря сознания или признанное судьей техническое поражение.

– Потеря сознания? – не понял я. – От чего?

– Если участник потратит слишком много магических сил, – спокойно пояснил Марк, – и продолжит тратить больше, чем сможет восстановить, то он может потерять сознание от истощения.

– Может, тогда еще и девочке объясните, – подал голос один из метателей столовых ножей, – как сдаваться добровольно…

Роза с досадой стиснула зубы.

– Ты в любом случае этого не увидишь, – фыркнул Генка, – так как будешь без сознания!

– Тишина, – требовательно произнес будущий судья. – Для добровольной сдачи, – как ни в чем не бывало пояснил он, – достаточно поднять обе руки и скрестить их над головой.

Его безмолвный помощник тут же продемонстрировал, как это сделать.

– Все понятно? – спросил Островский, опять обращаясь только ко мне и Розе.

– У нас еще будет реквизит, – сказал я.

– Что за реквизит? – мигом влез Голицын. – С какой магией?

– Без магии, – ответил я. – Мне сказали, что любой предмет без магии можно.

Лёня, стоявший рядом с нами, молча показал на ящики вдоль стены, которые Генка предусмотрительно перетаскал сюда вместе с нашими помощниками, пока я спрашивал у Нины про ментальные щиты. Подойдя к ним, Голицын со своими прихвостнями подозрительно заглянули внутрь и дружно хмыкнули. Следом туда же посмотрели Островский и его помощник – оба если и удивились, вида не подали.

– Можно, – сдержанно подтвердил Марк.

Внезапно сквозь приоткрытые ворота, ведущие на арену, в помещение прорвались взбудораженные крики с трибун – зрители все нетерпеливее ждали поединка.

– Пора начинать, – торжественно произнес Островский.

Забывшись, Роза опять начала нервно вращать браслет на запястье.

– Я хочу, – сказал я, вспоминая совет Нины, – зафиксировать условия победы.

– Думаешь, обманем? – усмехнулся Голицын.

Почти уверен.

– Если побеждаем мы, – я повернулся к нему, – ваш новый спортзал переходит в наше распоряжение на полгода. Каждый день по три часа и все воскресенье. Нам нужен час утром до начала занятий и два вечером перед сном.

– Лучшее время… – проворчал один из метателей ножей, по фамилиям я их так и не разнес.

– Идет, – охотно согласился Голицын. – А с тебя полгода в Спарте без права ее покинуть.

Прозвучало так, будто я получу срок на ближайшие полгода.

– С обязательным исполнением обязанностей моего личного помощника, – добавил он. – Будешь ходить за мной так же, – и ехидно показал на парня в треугольных очках, который в ответ небрежно окинул его взглядом и отвернулся.

– Условия приняты, – чинно сообщил Марк. – А теперь покажите артефакты, которые у вас с собой. В том числе личные.

Два наших соперника тут же полезли в карманы. Один достал крупную брошь с оранжевым камнем, другой – шахматного ферзя из того же камня. Похоже, фирменный Голицынский янтарь обслуживал потребности всех членов Спарты. На поверхности фигурки красовались такие же причудливые символы, как на Генкиной татуировке – очевидно, и роль у них была одна: усиление огня.

Судья и его помощник осмотрели артефакты соперников и повернулись к нам. Я достал из кармана свой антрацит.

– Это что, уголь? – на лице Островского впервые появилось что-то вроде эмоции.

– Да ты точно самородок! – заржал Голицын.

Следом за ним загоготали и оба его прихвостня.

– Тишина, – тут же потребовал Марк.

Вытянув руку, Роза молча показала ему и его помощнику металлические шарики на своем браслете, а затем вытащила из кармана платок и, развернув, протянула им разрисованный Лёней кристалл. Витиеватый узор на поверхности в тусклом свете помещения казался особенно затейливым и сложным.

– Это что? – мгновенно напрягся Голицын.

– Это фрагмент владыки стихий, – тихо ответил парень в треугольных очках, которого я уже посчитал немым.

– А разве можно пользоваться артефактами такого уровня? – в голосе мастера Спарты внезапно мелькнула досада.

– Во-первых, – вдруг раздалось за спиной, – это лишь фрагмент. А во-вторых, на учебном кристалле.

Как и все, я мигом повернул голову. Совершенно бесшумно к нам подошел незнакомый парень лет двадцати на вид в стандартной темно-зеленой форме. В свете местных лампочек его волосы казались золотыми, нахальной челкой спадая на лоб. Болотно-зеленые глаза, похожие на глаза моей новой утренней знакомой, насмешливо смотрели на всех вокруг. Рука небрежно крутила лакированную палку – по толщине как трость, по длине чуть больше ручки молотка. Однако взгляды метателей ножей нервно приклеились к ней, словно там была не палка, а по меньшей мере сабля.

– Тебе чего здесь надо, Белозерский? – бросил Голицын весьма враждебно.

– А что, – невозмутимо отозвался вновь прибывший, – здесь запрещено находиться?

– Ну замечательно, – проворчал Влад, – давайте еще Элементаль и Могильщиков позовем! А потом и Нину, и проведем внеочередное собрание студсовета…

– А чего ты так разволновался? – усмехнулся тот. – Или твои вдруг испугались? – палка сделала легкий выпад в сторону его прихвостней, и те аж поежились. – Никто не обязан принимать вызов менталиста… Тем более один из двух толком и щит ставить не умеет. Показать какой? – парень неожиданно повернулся ко мне.

– Мне это неважно, – ответил я. – Но спасибо.

– Да не за что, – хмыкнул он. – Я на тебя поставил.

– Тим, я же предупреждал, – с явным недовольством произнес обычно сдержанный Островский, – ставки на территории академии запрещены. Как и любые азартные игры.

– Да я с сестрой, – с иронией бросил тот и снова повернулся ко мне. – Она, кстати, тоже на тебя поставила…

Я даже не знал, что на это сказать. Поблагодарить за доверие?

– Тишина, – уже с легким раздражением заговорил Островский.

В помещении сразу повисла тишина. Несколько мгновений он пристально изучал артефакт в руке Розы, а затем кивнул.

– К поединку принимается, – выдал он таким тоном, словно поставил сверху печать. – А теперь надевайте защиту, и через пять минут вас вызовут на арену. Вы выходите на первый удар, – сказал Марк нашим соперникам, – а вы на второй, – сообщил он нам. – А вы оба, – холодные карие глаза прошлись между Голицыным и Белозерским, – уйдете сейчас со мной, чтобы ничего тут не натворили.

Спорить они не стали, и вся троица мастеров – а как я понял, последний был мастером Ковена – удалилась. Остались только моя компания, два соперника и помощник Островского, который тут же деловито достал из ящиков броню и подал нам, а после того как мы ее надели, проверил надежность крепления у каждого участника.

– Удачного поединка, – пожелал он, не обращаясь ни к одной из сторон конкретно, и сквозь ворота ушел прямо на песок арены.

Доносящийся шум с трибун был все громче и возбужденнее. От пяти минут оставалось все меньше времени. Соперники, оживленно перешептываясь, отошли в другой конец помещения. Лёня встал под лампочку неподалеку и принялся сосредоточенно осматривать сделанный им артефакт, словно ища огрехи. Роза рядом снова начала судорожно крутить браслет на запястье.

– Да не дергайся ты так, – повернулся к ней Генка.

Она что-то ответила, но я уже не расслышал что. В следующий миг что-то острое царапнуло меня сзади по шее, будто кошка коготками – судя по всему, та же, что и сегодня утром. Воздух моментально пропитался терпким древесным запахом. Я резко развернулся, и взгляд уперся в пухлые красные губы, золотые локоны и болотные глаза моей утренней знакомой.

– Больше так не делай, – сказал я.

– А так можно?

Стремительно подавшись вперед, Соня прильнула к моей щеке. А затем, не отрываясь от кожи, ее губы скользнули к моему уху.

– Если победишь, разрешу и больше…

Видимо, самой себе – не помню, чтобы спрашивал у нее разрешение хоть на что-то. Отстранившись, она игриво подмигнула мне и ушла так же быстро, как и появилась. Пару мгновений я рассеянно смотрел ей вслед. Золотые локоны щедро рассыпались по спине. Местная форма, не скрывая, обрисовывала стройную женственную фигуру, чьи плавные изгибы вполне будоражили воображение. Однако это оказался редкий случай, когда я не мог понять, нравится мне девушка или нет. С одной стороны, она была симпатичная, даже красивая. С другой – так нагло, как она подкатывала ко мне, не подкатывал к девчонкам даже я. Я отвернулся, пытаясь сосредоточиться. Если поцелуй Нины в свое время успокоил, то этот, наоборот, сбил концентрацию.

– Наверное, сейчас не время говорить, – начал Лёня, провожая золотые локоны глазами, – но ты бы с ней поосторожнее…

– Не время, – отмахнулся я.

– Это нечестно, – пробормотал с другой стороны Генка. – Почему тебя все целуют, а меня никто? Может, хоть тебя поцеловать? – он опять повернулся к Розе.

Та в ответ лишь нервно отмахнулась. Внезапно с арены донесся пронзающий воздух грохот, похожий на удар гонга. Два наших соперника, вскинув головы и расправив плечи, быстрым шагом вышли сквозь распахнутые ворота на песок. Их поприветствовал бодрый гул трибун. Следом раздался еще один удар, и Роза аж подпрыгнула на месте.

– Удачи, – Лёня отдал ей кристалл, который она сжала подергивающимися пальцами.

– Я буду за вас болеть! – пообещал Генка.

Вдвоем с Розой мы приблизились к воротам, из которых открывался отличный вид на всю арену. В центре ждали помощник Островского в треугольных очках и наши противники. Трибуны, гудящие вокруг, были заполнены так густо, что не осталось свободных скамеек – как и на экзамене, опять собралась вся академия. Подруга растерянно покосилась на меня, я ободряюще ей подмигнул, и вместе мы шагнули на песок. Вот только встретившие нас звуки были странными: если соперникам кричали слова поддержки, то, увидев нас, часть зрителей начала откровенно ржать. Среди гогота я различил несколько криков, советующих нам сразу сдаться, а то и вовсе сбежать.

– Мне кажется, – тихо сказала Роза, шагая к остальным участникам, – вся академия против нас…

– Так только кажется, – возразил я, – из-за пары-тройки орущих идиотов. Остальные же вовсе не против, просто ты их не слышишь. Вообще, – я перехватил ее напряженный взгляд, – хватит слушать всякий бред, слушай меня! Ты сейчас глубоко вдохнешь, потом выдохнешь, а потом мы им зададим! Ясно?

Вместо ответа она глубоко вдохнула. Подойдя к центру арены, мы остановились напротив соперников, которые, ухмыляясь, довольно слушали, как зрители советуют нам свалить. Могу поспорить, вопили в основном члены Спарты.

– Расходитесь до флажков, – беспристрастно произнес помощник Островского, показывая на красные флажки в разных частях арены, примерно в двух десятках метров друг от друга. – Но сначала пожмите руки.

Без особой охоты я пожал руку одного из метателей ножей, отметив, что они уже что-то сделали со своими эмоциями. Сейчас я не видел ни одной, словно их тела окутывала непроницаемая вуаль – хотя еще в помещении вокруг обоих парили широкие фиолетовые волны злорадства и собственного превосходства.

Его приятель, мерзко хмыкнув, стиснул ладонь Розы – так, что она поморщилась.

– Больно? – ехидно поинтересовался он.

– Потно, – она брезгливо стряхнула его руку.

На удивление Роза заметно успокоилась. Она вообще успокаивалась, когда сильно злилась – вот такой вот парадокс.

– По третьему удару начинаем, – сообщил парень в треугольных очках. – А четвертый будет означать конец поединка. А теперь расходитесь.

В то же мгновение трибуны растерянно притихли, уставившись на ворота. Оттуда на песок вышли Генка и мужики-хозяйственники и деловито понесли в нашу часть арены доверху заполненные ящики – с одобренным не магическим реквизитом.

– Так и не поняла, – шагая рядом, спросила Роза, – откуда гвозди?

– Ну скажем так, – усмехнулся я, – у меня тоже есть связи…

Ящики со стуком приземлились на песок сразу за флажками. Пожелав нам победы, мужики ушли.

– Вперед! Мыслями я с вами! – шепнул напоследок Генка и поспешил на первый ряд трибун для лучшего вида.

Зрители отмерли, наконец рассмотрев, что в ящиках. По рядам скамеек полетели насмешливые голоса.

– Доски сейчас чинить будете? – крикнул кто-то. – Или прямо здесь строить?

Его поддержал дружный гогот. Ну что поделать: когда люди чего-то недооценивают, они не понимают, насколько ценным это может быть. Третий удар, похожий на заревевший гонг, разнесся по воздуху – и все сразу же притихли. Соперники хищно переглянулись, думая, что бой будет коротким. В принципе, так и будет.

Мы сейчас пригвоздим их к арене. Буквально.

Глава 21. Поединок

Над огромной ареной висела тишина – абсолютно неестественная для такого скопления людей. Трибуны молчали, соперники насмешливо ждали нашей атаки, видимо, желая посмотреть, на что мы способны, перед тем как снести нас мощным потоком огня.

– Начинай! – бросил я.

Роза, сжимая кристалл с рунами в левой руке, взмахнула правой – но не резко, дергано или рвано. Ее кисть изящно сделала волну – со стороны движение могло показаться похожим на танец. Повинуясь этой безмолвной команде, все гвозди покинули ящики и плавно полетели в небо, как снежинки. Зрители и соперники, которые до этого смотрели с насмешками, теперь провожали их глазами как завороженные, явно никогда не видевшие такого зрелища.

Уловители по краям арены заверещали как аккомпанемент, под который эти металлические снежинки собирались в огромное железное облако.

– Целься! – приказал я.

Роза, которую сейчас с головы до ног окутало ровное синее сияние, неспешно повела кистью в другую сторону. Тут же послушно, будто верные слуги, все гвозди повернулись шляпками к нам, а остриями к противникам – как пчелы, готовые рвануть в атаку. Наконец до наших соперников дошло, на что мы способны. Они торопливо вскинули руки, и густая сочная синева разлилась сразу по четырем ладоням, с которых вот-вот сорвется огонь.

– Бей! – крикнул я.

Роза резко выбросила правую руку вперед – и громадная железная туча стремительно понеслась на наших противников. Те встретили атаку мощными потоками пламени – казалось, гигантский огнедыщащий дракон пахнул на нас жаром. Гвозди яростно разметало над ареной. Уловители словно сошли с ума, фиксируя магию теперь с обеих сторон.

Ярко-красные языки лизнули песок совсем близко – в паре шагов от того места, где стояли мы с Розой. Однако до нас не достало – силу соперников сдержало то, что нападали мы.

– Нападай! – приказал я.

Роза снова выбросила руку – и гвозди неугомонным роем понеслись в бой, выставив острия вперед. Потоки пламени вырвались им навстречу, готовясь опять раскидать по сторонам.

– Окружай!

Роза молниеносно крутанула кистью. Металлический рой мигом разделился на две части и завертелся как два вихря вокруг наших соперников, подбираясь к ним со всех сторон. В ответ они широко развели руки, продолжая выбрасывать волны огня. Гвозди опять разметало по воздуху, и тут же, повернувшись остриями, они вновь окружили противников.

Уловители вопили надсадно. Казалось, по арене носилась бесконечная снежная буря, но только из гвоздей. Плотные металлические кольца безостановочно вращались вокруг наших соперников, изолируя их друг от друга, от зрителей, от всего мира, будто захватывая в плен, заставляя видеть только выставленные на них острия. Сотни, тысячи острых железных жал… Огненные потоки без передышки срывались с ладоней, отбрасывая их прочь, и сразу же, не зная усталости, эти металлические пчелы неслись в новую атаку.

– Сжимай! – крикнул я.

Мгновенно вихри стали сжиматься вокруг двух тел, прорывая пылающее сопротивление, подступая к ним все ближе, вынуждая отбиваться все быстрее – давя на нервы все ощутимее.

– Сжимай! – повторил я.

Роза стиснула кристалл чуть крепче – и железные кольца вокруг наших противников стали еще туже, заставляя ударять по ним жаром еще яростнее. Конечно, у них в планах было другое: прорваться к нам и хорошенько навалять – но сейчас они даже шага не могли сделать в этих густых вертящихся воронках. Все их силы уходили только на откидывание гвоздей от себя ярко-красными волнами пламени.

– Сжимай!

Вот только они не учли одного: огонь не сжигает металл – он его закаляет. Уж мне-то не знать. Чем сильнее бьете, тем крепче будем.

– Сжимай!

Сильнее тот, кто умеет лучше пользоваться своими преимуществами – и мы это умели лучше. Атаки шли не прекращаясь. Гвозди не уставали, а вот нашим соперникам, уже изрядно взмокшим, требовалось все больше сил для каждого нового удара огнем. А где их взять? Забрать у чего-то другого. Вскоре один из противников – тот, что стоял напротив меня – перед лицом одной опасности плюнул на другую и, сняв с себя ментальный щит, отправил все силы на выбросы пламени. Стена, прятавшая его эмоции от меня, словно рассыпалась на части, выпуская наружу серые волны разыгравшегося страха.

– Сжимай! – приказал я, надеясь дожать и второго.

– Не могу! – вдруг отозвалась Роза. – Он начинает греть! Лёня говорил, что он может расколоться! Может не выдержать!..

И правда, кристалл в ее руке будто подожгли изнутри. За мутно-прозрачными стенками теперь плясали вполне различимые языки пламени, а густое синее свечение вокруг ее тела нервно колебалось, словно готовое вот-вот слететь.

– Держись! – бросил я. – Еще чуть-чуть!

– Я не могу! – прокричала она, стискивая артефакт еще крепче.

Лихорадочно раздумывая, я уставился на соперников. Вокруг одного из них среди вертящихся гвоздей и потоков огня колыхались широкие серые волны. Другой же пока держался.

– Переводи все на одного! – приказал я. – Того, что напротив тебя!

Роза резко дернула правой рукой – и все ее железные солдаты, сорвавшись с одного противника, резво перекинулись на другого, делая вихрь вокруг него еще плотнее и толще. Я же перехватил серые волны первого и, не давая им ослабнуть, свил тугими кольцами вокруг его тела – заменяя реальные гвозди на воображаемые, которые тут же яростно заколотили по нему. И если настоящие острия не могли пробиться сквозь потоки его огненной магии, то эти – уже прорвавшиеся в его голову – отрывались вовсю. Со стуком, который звучал только в его ушах, ударяли по броне, с острой болью, которая существовала только в его фантазиях, царапали неприкрытую защитой кожу.

– Нечестно! Нечестно! – зажмурившись, завопил противник. – Это нечестно!..

Нечестно?.. Воображаемые гвозди смачно впивались в его тело, делая крики еще громче. Нечестно – называть других слабаками, когда сам слабак.

– Нечестно! – вопил он, вслепую разбрасываясь пламенем.

Нечестно?.. Серые волны свились вокруг него еще туже, усиливая воображаемую боль. Нечестно – нарываться на других, прикрываясь чужой силой.

– Нечестно! – уже почти рыдал он, забыв про магию и теперь отмахиваясь от своих страхов только руками.

Нечестно?.. Эти же самые руки сорвали с Розы браслет в библиотеке и швырнули в меня ножом в столовой. Главное, что нечестно – нападать на моих друзей и меня.

– Врача! – рыдая, он бухнулся на колени. – Дайте мне врача!..

Воображаемые гвозди продолжали безостановочно нападать: бить, колотить, царапать, впиваться. Серые волны страха стали уже такими огромными, что в них можно было захлебнуться и утонуть. Завизжав, противник вскинул руки высоко над головой и, скрестив их, сдался, а после плюхнулся в песок, прижимая колени к груди, пряча в них перекошенное лицо. Волны мгновенно оплели его с ног до головы, превратив в маленький дрожащий серый комок. Иронично, что до этого именно он предлагал Розе сдаться. Вот что такое честно – и я только что ему это показал.

Но до него уже никому не было дела. Трибуны, затаив дыхание, смотрели только на его приятеля – точнее на то, что от него удавалось рассмотреть. Все парившие по арене гвозди тесно оплетали его, как громадные кольца железной змеи, которые двигались без передышки. Окруженный, зажатый, он отчаянно взмахивал руками, выпуская яростные потоки пламени, и огонь раскидывал гвозди в стороны. Миг – и они без устали накидывались вновь. С каждой новой атакой воронка вокруг тела становилась все туже, подбираясь к нему все ближе.

– Сжимай! – крикнул я.

Роза, вся объятая ярким синим свечением, с силой стиснула артефакт – и армия ее крохотных железных солдат опять ринулась в бой. Соперник изможденно ударил по ним огнем, они отлетели и тут же, собравшись вместе, набросились вновь. Легко сражаться с одним противником, чуть сложнее с двумя, еще сложнее с тремя, но когда их тысячи и все нападают, а ты только защищаешься – лишь вопрос времени, когда они тебя доконают. Ты уже не победишь.

– Сжимай!

Уловители вопили, однако с каждой секундой все глуше. Металлические кольца стягивались вокруг него все плотнее, а потоки пламени становились все слабее, отбрасывая гвозди на все меньшие расстояния – что только увеличивало скорость наших новых атак.

– Сжимай!

После очередного налета противник сбросил ментальный щит, отдав остатки сил обороне. Эмоции резко выскочили наружу – однако среди них не было страха. Вокруг его тела заколосились мутно-бесцветные, но видимые мне волны – густое, вязкое, тягучее отчаяние, когда понимаешь, что все твои попытки бесполезны. Подергиваясь, оно расползалось в стороны, оплетая своего хозяина еще туже, чем металлический вихрь. Потоки огня, срывавшиеся с его рук, становились все слабее, а волны отчаяния – все мощнее. Мне можно было даже ничего не делать – я уже знал, чем это закончится.

– Сжимай!

Языки пламени уже не разбрасывали железные кольца по сторонам, а пульсировали в них как сердце – которое билось с каждым мгновением все тревожнее и тревожнее, будто утопая в мутно-бесцветной дымке отчаяния.

– Сжимай! Сжимай! Сжимай!..

Вопль уловителей становился все тише, показывая, что магии с другой стороны осталось совсем мало. А потом противник вдруг замер на месте, и огненные потоки, которыми он защищался, тут же исчезли. Следом как подкошенный он рухнул лицом в песок и больше не двинулся, вместе с остатками сил потеряв и сознание. В следующее мгновение в воздухе прогрохотал удар, похожий на гонг, закончив поединок тем же звуком, которым его и начал.

Гвозди резко полетели вниз прямо на неподвижное тело. В последний миг Роза крепко сжала уцелевший кристалл, и они триумфально взмыли вверх, как частицы салюты, сделали круг над ареной и рассыпались обратно по ящикам. Верещание уловителей сразу же замолкло. Тишина длилась меньше секунды, а потом трибуны взорвались бешеными овациями.

– Выдержал… – пробормотала рядом Роза, стискивая нашего владыку металла, полностью оправдавшего это громкое прозвище. – Он выдержал…

Казалось, она еще не поняла, что мы победили. Синее свечение, окутывавшее ее весь бой, теперь исчезло, испарившись бесследно как роса по утру. Подхватив другую ее руку, которая весь поединок управляла нашими железными войсками, я поднял ее высоко в воздух. Овации на трибунах стали еще громче. Конечно, не все хлопали, некоторые сидели с недовольными лицами – но их сейчас было не слышно.

Победно сжимая ее ладонь, я повернулся к навесу за нашими спинами, откуда за поединком наблюдала студенческая элита. С кислым лицом на нас смотрел лидер Спарты, с ухмылкой глава Ковена, и с полной невозмутимостью мастер Королевства и его помощник в треугольных очках. Среди них было еще несколько парней и девушек в одинаковой темно-зеленой форме – кто-то хмурился, кто-то улыбался, кто-то вовсю хлопал, а кто-то просто смотрел. Однако Нины, с которой мне хотелось поделиться этой победой, как ни странно там не оказалось.

Подергиваясь, ладонь Розы внезапно заскользила из моей руки, а саму ее будто колотило, как в лихорадке. Одновременно бледная от усталости и раскрасневшаяся от боя, сейчас она еле стояла на ногах, отдав поединку слишком много сил.

– Сама дойдешь? – шепнул я, готовый если что ее перехватить.

Она кивнула и неожиданно усмехнулась.

– Победители уходят с арены сами!..

Тем не менее поддерживая ее, я помог ей дойти до распахнутых ворот. Зрители проводили нас бурными аплодисментами. Стоило нам скрыться в глубине служебного помещения, как ее ноги подкосились. С одной стороны ее подхватил я, а с другой – Генка, спустившийся с трибун и вбежавший в ворота следом за нами. Вместе мы посадили ее на ближайшую скамейку. К нам тут же подскочил взбудораженный Лёня, весь поединок простоявший здесь же у окна неподалеку.

– Справился? – выдохнул он, ярко сверкая глазами за стеклами очков.

– Справился… – измученно улыбнулась Роза, показывая ему абсолютно целый кристалл.

– Все потом! – оттолкнула его подбежавшая к нам Лара. – Сиди, не двигайся, понюхай… – засуетилась она вокруг Розы, вталкивая ей под нос какой-то резко пахнущий пузырек. – Все хорошо… Ты молодец… Умница… – приговаривала она, как врач говорит с маленьким ребенок.