Текст книги "Враг народа. Академия красных магов (СИ)"

Автор книги: Мэри Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Глава 15. Первый учебный день

– Ну и как это называется?.. – пробормотал рядом Генка.

Утро первого учебного дня мы начали рано, решив попрактиковаться с магией подольше и побольше. Спустившись по крыльцу общежития, сделали бодрую разминку и по песчаным дорожкам парка побежали до скрытой среди зелени поляны, где планировали позаниматься. Однако на этом позитивная часть закончилась. Тонкая железная сетка, которой не было еще вчера, теперь надежно опоясывала деревья и кусты, затягивая проход. Очевидно, кто-то нашел наше местечко без уловителей и официально прикрыл его. Подлянка это называется.

– Только решишь, что на что-то можешь рассчитывать, – сетовал Генка, распинывая с травы капельки росы, – как тебя этого лишают!

– Неправильный подход, – заметил я, на всякий случай проверяя сетку на прочность, – рассчитывать можно только на то, что тебе принадлежит, а в остальных случаях остается лишь довольствоваться.

Сетка под моими руками задрожала, но не поддалась, будто ее усилили магией.

– В таком случае, – вздохнул друг, хорошенько пнув по тонким железным ячейкам, – вообще не на что рассчитывать…

Я бы так не сказал. Так и не пробравшись сквозь ограждение, мы развернулись и медленно пошли обратно. Темные воронки уловителей, прицепленные под фонарями, следили за нами повсюду, как гигантские глаза.

– Какие у нас еще есть варианты? – отвернувшись, спросил я.

– Видел тут еще одну полянку, – задумался Генка, – но она аж за большой ареной, бегать туда замучаемся…

А потом придем – и ее тоже заколотят. Нет, не вариант. Тем более мы бы все равно не смогли тренироваться на полянках вечно. Это сейчас погода хорошая, но уже совсем скоро начнутся слякоть и дожди, а затем и вовсе наступит зима.

– Нам нужно помещение, – сказал я, – где можно свободно практиковаться.

– Учебный класс, что ли? – отозвался друг. – Туда нас пустят только во время занятий и вместе с группой…

Ну нет, мне точно надо больше времени, чем остальным, чтобы их нагнать, и еще больше, чтобы перегнать.

– Нам нужно свое помещение, – подытожил я. – Где мы сможем заниматься сами и когда нам удобно.

– Это как? – не понял Генка.

– Как у орденов. Нина же говорила, что у них есть свои помещения, спортзалы…

– И где мы раздобудем себе спортзал? – со скепсисом спросил он.

Ответ пришел в голову сам – вместе со звонким перестуком молотков неподалеку и отголосками почти родного рабочего мата. Быстрым шагом мы вышли к деревянному зданию, которое с утра пораньше достраивали мужики-хозяйственники и на котором я не так давно помогал класть крышу. Работа шла бодро – теперь они приколачивали дверь и ставили окна. Такими темпами через недельку уже и сдавать будут.

– Вот это и будет наш спортзал, – довольно сообщил я.

– Чего?.. – Генка аж слегка прибалдел.

– Эй, мужики! – крикнул я. – Вы ж спортзал строите?

Мои знакомые оторвались от работы и приветливо ухмыльнулись, заметив меня.

– А то так не видно! – бросил один, с которым я в прошлый раз работал бок о бок.

– Ну тогда не халтурьте! – хмыкнул я. – Считайте, для меня строите!

Они со смешками помахали мне молотками. Махнув в ответ, я свернул к общежитию.

– И как оно станет нашим? – с сомнением спросил Генка, шагая рядом.

– Да оно уже наше, – отозвался я, слушая бодрый стук за спиной. – Осталось только придумать как…

– В смысле, ты хочешь собственный спортзал? – Лёня чуть не подавился бутербродом, который жевал, когда я с подносом опустился рядом. – У тебя что, опять жар?

Девушки на другой стороне стола, пришедшие в столовую раньше нас с Генкой, тоже смотрели немного изумленно – словно подобным вопросом до меня никто не задавался.

– А чего такого? – отозвался я, размазывая масло по хлебу. – Мне нужно свое помещение, где я смогу в любое время заниматься. В первую очередь магией.

– А больше тебе ничего не нужно? – прожевав, ехидно поинтересовался Лёня.

– Нужно, – усмехнулся я. – Комнату, а лучше квартиру в Москве. Но это точно не к тебе.

– Собственный спортзал здесь – это нереально, – отрезал он.

– Хорошо, – я решил подойти к вопросу с другой стороны. – А если бы я обратился к тебе не по-товарищески, а как к секретарю студсовета, ты бы что сказал?

– Я бы переадресовал твой вопрос председателю, – он потянулся к чашке чая. – И сказал бы тебе подать заявление в письменном виде.

Ну отлично, чего время терять. Я повернул голову к Нине, сидевшей уже привычно напротив меня и с любопытством слушавшей.

– Переадресовываю вопрос, – встретив ее взгляд, сказал я. – Можно только заявление писать не буду?

Коралловые губы, которые мне еще удастся поцеловать, расплылись в усмешке.

– Как председатель студенческого совета вынуждена отклонить твою просьбу. Согласно уставу академии, – уже серьезнее продолжила она, – все вспомогательные учебные помещения распределяются только между орденами. Студентам единолично они не предоставляются. А то, которое захотелось тебе, уже числится за Спартой. Так что официального способа получить его нет.

– Но есть неофициальный… – загадочно протянула сидящая рядом с ней Лара.

Нина охотно кивнула.

– Чему вы его учите? – мигом разворчался Лёня. – Он и так не образец!..

– Какой? – оживился я.

– Поединки, – ответила Нина, – традиционный способ здесь решать любые вопросы.

– Например, – подхватила ее подруга, – в прошлом году одна студентка с помощью поединка отобрала у Элементаля лабораторию.

– Ну так это же Софья Белозерская, – Лёня сердито прошелся глазами между девушками. – Так что это не просто студентка!

– А поединок ваш – это что-то типа драки с магией? – уточнил я.

Генка рядом воодушевленно закивал, как и я, даже еще не приступив к завтраку.

– Она самая! Чтобы выяснить, кто сильнее.

– Не сильнее, а умелее, – оторвалась от своей каши на другой стороне стола Роза, для которой все разговоры на тему силы проходили весьма болезненно.

– Верно, – согласилась Нина, – если бы вопрос был только в силе, не разрешалось бы пользоваться артефактами. К тому же поединки бывают и групповыми, где личная сила не так важна, как умение работать в команде и использовать потенциал всех ее участников.

– И как нарваться на этот поединок? – спросил я, косясь в сторону шумно гогочущих членов Спарты, среди которых гордо восседали оба Голицына.

Лара напротив махнула вилкой с наколотым на нее салатным листом. Если подумать, я еще не видел, чтобы она ела что-то другое.

– На поединок обычно вызывают.

– Только, – добавила Нина, – никто не обязан принимать твой вызов. Хочешь получить что-то ценное, надо предложить что-то ценное взамен.

– Что ценное, например? – уточнил я.

Лёня рядом хмыкнул прямо в чашку с чаем.

– А что у тебя есть? Твой значок “ГТО” разве что. Хотя вряд ли он здесь кому-то нужен. Так что забудь о глупостях, – он снова перешел на назидательный тон старшего товарища. – А вы прекратите его подначивать, – глаза за стеклами очков сурово прошлись по сидящим напротив девушкам.

– Вообще Лёня прав, – Нина вновь перехватила мой взгляд, – тебе пока еще рано. Но если хочешь понять, что такое поединки и как они проходят, сегодня вечером как раз состоится один.

– И кто с кем будет драться? – Генка с интересом завертел головой по сторонам.

– Кто-то из Спарты, – беспечно отозвалась Лара, – с тем, кому не повезет…

Я перевел глаза на Нину, надеясь на более вменяемое объяснение.

– Это что-то вроде их традиции, – без особого энтузиазма пояснила она. – В начале каждого учебного года Спарта выбирает студента…

– Жертву, – подсказала ее подруга.

– Провоцирует и вызывает на большую арену, где раскатывает по песку на глазах у всех, – закончила Нина, явно не одобряя традицию.

На другой стороне стола Роза нервно уронила ложку в тарелку.

– Обычно, – успокаивающе произнесла Нина, – это кто-то со старших курсов. Совсем новичков не трогают.

– Видите, – Лара небрежно обвела вилкой зал, – как все тихо сидят, стараются им на глаза не попадаться…

И правда, сегодня в столовой было очень людно, но при этом весьма тихо – словно за лишние звуки здесь могли наказать. Лишь за столом Спарты стоял дружный не прекращающийся гогот, однако заряжая воздух не позитивом, а напряжением. Только сейчас я заметил, что многие студенты, не разговаривая, не глядя по сторонам, стучали ложками по тарелкам, быстро вталкивали в себя завтрак и кучками – не по-одному! – покидали зал. Как-то не слишком радостно для первого учебного дня.

– Так может, наоборот, – я задумчиво покосился на хохочущих членов Спарты, – взять и нарваться?

– По-моему, у тебя все-таки жар, – Лёня не донес до рта печенье. – В первый раз слышу, чтобы кто-то добровольно хотел нарваться на Спарту…

– Не советую, – качнула головой Нина. – Здесь многие хоть и плохонько, но все же умеют ставить ментальные щиты, а ломать их ты еще не научился. Так что твой дар не настолько всесилен, а стихия у тебя пока не проявилась…

Заглушая остаток фразы, за спиной раздались шаги, которые я уже узнавал не оборачиваясь – суетливые, нервные и одновременно грохочущие, словно гипс у него был не только на руке, но и на ногах. Белобрысый, какой-то там Антон, опять притопал к нашему столу.

– Кто тут Скворцов? – без особой охоты спросил он.

А то сам еще не понял.

– Я, – ответил Генка.

Здоровой рукой белобрысый протянул ему небольшой конверт – молча, но при этом всем видом показывая, что делать это ему неприятно. Генка тут же развернул конверт, и я с интересом заглянул внутрь следом за ним. Среди белоснежных стенок лежал бумажный прямоугольник с золотистой каймой, на котором аккуратным, прямо-таки каллиграфическим почерком было выведено, что Скворцову Геннадию оказана честь быть среди приглашенных в Королевство. Прочитав, он аж засиял.

– Поздравляю, – сказал я.

– А почему приглашение только одно? – Лара повернула голову к белобрысому. – Думала, их будет больше…

– Передаю то, что мне сказали передать, – отрезал он.

Пока Роза с любопытством выхватила у Генки бумажку, Нина поймала мой взгляд.

– Тебя тоже позовут, – сказала она без тени сомнения, что именно так и будет.

– Нина, – в воздух взвился едкий смешок, – не давай новичку надежд, которые никогда не сбудутся. Если не позвали в первый день, значит, никому он здесь не нужен…

– А тебе вторая рука не мешает? – на всякий случай уточнил я.

– Просто напомню, – сухо произнесла Нина, мазнув глазами по белобрысому, – что тебя позвали в конце второй недели. По очень убедительной просьбе твоего отца.

Скривившись в ответ, он развернулся и уволок свою загипсованную руку к столу Королевства.

– Исключительно интереса ради, – теперь я поймал ее взгляд, – а как ты ему руку сломала?

– Про тактичность я уже даже не говорю, – заметила Роза, читая нагло отобранное у Генки приглашение.

– Технически, – ответила Нина, – он сам ее сломал, когда с лестницы упал.

– То есть ты столкнула его с лестницы?

– Нет, с лестницы он тоже упал сам, когда споткнулся.

– И почему он споткнулся? – не отставал я.

– Потому что испугался, – невозмутимо отозвалась она.

– Чего?

– Чего-то, – Нина пожала плечами. – Мало ли чего люди боятся… Я не интересовалась.

В конце завтрака по столовой волной пронесся слух, что в парадном холле первого этажа вывесили результаты наших экзаменов. Тут же заскрипели стулья, посуда дружно загрохотала по подносам – и всех первокурсников будто ветром сдуло. Роза с Генкой, наспех расправившись с остатками завтрака, вскочили следом за остальными.

– Идешь? – бросил мне Генка.

– Догоню, – сказал я, скользнув глазами по спокойно сидящей напротив Нине.

Лёня поспешил в холл вместе с толпой, видимо, собираясь наводить там порядок, а Лара упорхнула к столу Королевства. Так что вскоре мы с Ниной остались вдвоем.

– Какие планы на вечер? – сразу спросил я.

– На вечер? – она чуть вскинула брови.

Оставалось только усмехнуться. Неужели и правда думала, что мне хватит воздушного поцелуя? Мне ее губы, можно сказать, весь завтрак не давали покоя. Ну, может, не весь, но какую-то его часть точно.

– Может, поучишь меня этим ментальным щитам, – с улыбкой предложил я.

– Тебе еще рано их ставить, – она качнула головой.

– Не ставить, – поправил я. – Ломать.

И начну с тебя – мне уже не терпелось заглянуть в ее эмоции. Да и вообще с учетом количества менталистов на академию, ломать было актуальнее, чем ставить. А ставить пусть учатся другие – от меня.

– Я училась их ломать три месяца, – со смешком заметила Нина. – Думаешь, сможешь за один вечер?

– Считай, это вызов.

– Нина! – окликнул ее некстати вернувшийся Лёня. – Нас ждут наверху! В зале!

Стул напротив скрипнул, и, поднявшись, она подхватила поднос.

– Так что насчет? – спросил я.

– Посмотрим… – синие глаза загадочно блеснули.

Поднявшись следом, я отнес грязную посуду на полку, сразу за которой ко мне подвалил белобрысый, грозно размахивая гипсом.

– Возможно, – с нажимом начал он, – ты еще не в курсе, но Островская – моя невеста.

Тон был таким, каким я бы мог сказать на заводе, что Иванов – мой рабочий.

– В курсе, – отозвался я. – Пожалуй, это единственный ее недостаток. Но, к счастью, поправимый.

– Не нарывайся, – процедил он, – ты тут никто… А смеяться над собой я не позволю!

Демонстративно задев меня плечом, он зашагал прочь. С пару секунд я смотрел ему вслед – на бьющиеся как в истерике бурые волны гнева. Их с легкостью можно было оплести вокруг его здоровой руки, хорошенько дернуть, будто подвесив ее на воображаемый гипс – и визга бы стояло на весь зал. Так и сделаю, если еще раз подвалит.

За большим столом Спарты Влад Голицын, чуть прищурившись, наблюдал, как Островская и новичок остались вдвоем, о чем-то весьма оживленно говоря. Вид у нее при этом был вполне себе кокетливым, что для Нины – всегда такой невозмутимой и сдержанной – было попросту странно. То ли дело в одинаковом даре, то ли в чем-то еще. А может, это вообще хитрый план, чтобы избавиться от помолвки?.. Потом она ушла, а его остановил ее жених и начал что-то горячо выговаривать.

– Не бесит? – тихо спросил рядом приятель.

– А чего беситься-то? – со смешком отозвался Влад. – Сибиряку все равно не перепадет, а этот дурачок допсихуется и получит отставку… – он брезгливо взглянул на гипс. – Додумался ведь, магии как у мошки, а полез к ней… А жизнью Нины в любом случае будет заниматься ее отец, чего бы она там себе ни думала. А у него список короткий. Мне надо только дождаться…

Ее жених, что-то сердито выдав, унес свой гипс в другой конец столовой, а новичок спокойно направился к двери.

– А что насчет этого? – спросил приятель.

– А менталисту вечером будет весело, – ухмыльнулся Влад, наблюдая как тот вышел из зала. – Осталось только повод найти…

– В Спарту звать будешь?

– Зачем? Пусть сначала поймет, где тут сила. После сегодняшнего сам прибежит, и вот тогда я, так и быть, милостиво его приму…

Розу, Генку и целую толпу других первокурсников я без малейшего труда обнаружил в холле, где все толклись около огромной доски на стене с результатами экзаменов. Рядом с каждой студенческой фамилией шли несколько колонок с цифрами. Тут были процент магической силы, которую замеряли специальным прибором, сила атаки в БЭМах и боевая мощь в людях, которые определялись на арене, а также наши баллы за теоретическую часть. Немного потолкавшись, я наконец протиснулся к доске. Последняя колонка отображала номер группы, куда по суммарным итогам определили студента – от первой до пятой.

– Мы в одной группе! – тут же радостно сообщила Роза.

– Все трое! – подхватил Генка.

– Да еще и в первой! – воскликнула она. – Среди лучших! Я думала, мне в нее не попасть!

– С чего бы? – фыркнул он. – Да ты теорию лучше всех знаешь!

И правда, Роза, чья фамилия шла в списке первой, получила за теоретическую часть девяносто пять баллов из ста, чуть обогнав Зорина, которому поставили девяносто четыре. У остальных же было гораздо ниже. Что Генка, что его брат получили от Ковалевского чуть больше шестидесяти – видимо, на подготовку к практике оба налегали куда ответственнее, чем на теорию. А у меня… Я нахмурился, найдя в списке себя.

– Девяносто два балла, – прочитал Генка. – А чего ты такой мрачный?

Внезапно по шее что-то царапнуло, словно кошка прошлась коготками. Я резко развернулся, и на миг утонул в темной болотной зелени глаз, похожих на два омута. Незнакомое девичье лицо обрамляли золотые локоны. Пухлые красные губы растягивались в дерзкой улыбке, а в воздухе вдруг повис терпкий древесный запах, будто рядом затопили баню.

– В какую щеку еще нецелованный? – спросила незнакомка, царапнув ноготками теперь по пуговице моей гимнастерки.

Глава 16. Международный реестр магов

В какую щеку еще нецелованный?.. Вопрос будто повис в воздухе, заставив других студентов озадаченно коситься на нас. Это она так надеялась меня смутить?

– В эту, – показал я, мысленно отметив, что девушка весьма хороша.

– А в губы? – прищурилась она.

Теперь уже прищурился и я. Обычно надо хоть немного постараться, чтобы увидеть чужую эмоцию, однако сейчас она сочно раскинулась сама – насыщенно алыми волнами довольно сильного интереса, который незнакомка могла прикрыть хотя бы для приличия. Но нет, свой интерес она выставляла мне прямо в лицо – практически так же откровенно, как ее грудь, весьма туго обтянутая темно-зеленой формой, сейчас вжималась в мое плечо.

– А ты кто? – спросил я.

– А что, – зеленые глаза сощурились еще лукавее, – для этого обязательно знакомиться?

– Ладно, целуй так, – усмехнулся я.

– Ладно, Соня, – игриво улыбнулась она.

– Саша, – представился я в ответ.

– Да кто ж этого еще не знает… – подмигнула она и, прекратив царапать пуговицу моей гимнастерки, легко упорхнула в толпу.

Золотые локоны скрылись за чужими спинами так же стремительно, как и появились.

– Это что было-то?.. – пробормотал Генка, удивительно точно озвучив мои мысли.

– Белозерская Софья, – тихо сказала Роза.

Я повернулся к ней.

– Знаешь ее?

– Не лично. У нас комнаты на одном этаже. Честно говоря, ходить мимо ее двери жутко, особенно вечером… Там веточки какие-то прибиты и пахнет то ли цветами, то ли травами, то ли варевом каким. Зато остальные девушки к ней толпами ходят. Я спросила у Лары зачем, она сказала, что я еще маленькая про такое знать… Теперь вот теряюсь в догадках. Может, клопов травит…

Изучив итоги экзаменов, мы затем протиснулись к расписанию, повешенному по соседству, и на некоторое время застыли перед ним. Если бы мне кто сказал, что однажды я буду изучать теорию магии, я бы не поверил. Еще тут были практика магического боя, магзаконность, основы магии стихий, магремесло, а также внезапно немецкий язык и единоборства.

– Что так много теории-то… – пробормотал с одной стороны Генка.

– Мы что, сразу приступим к практике? – выдохнула с другой Роза.

Словом, занятия были на любой вкус, обещая много нового.

– Просьба всех подняться в парадный зал, – вдруг заявила с лестницы девушка, которую я видел после экзамена вместе с Ниной, – для торжественного открытия учебного года!..

Налюбовавшись расписанием, толпа студентов хлынула вверх по лестнице в огромный зал на втором этаже, чьи двери были приветливо открыты. Внутри, казалось, собралась вся академия. В воздухе звенели сотни голосов, наполняя его предвкушением. Скамейки ступененобразными рядами уходили вверх, чтобы происходящее на небольшой, пока еще пустой сцене было видно всем.

На самом первом ряду сидели преподаватели, среди которых я знал только Ковалевского, надевшего и сюда неизменно серый строгий костюм, и Рогозина, чей длинный шрам тянулся на всю щеку, а также добродушную пожилую женщину, которая измеряла нашу магическую силу. Генка чуть не споткнулся, засмотревшись на двух статных красавиц рядом с ней. Девушки, на вид вчерашние выпускницы, были похожи как близнецы – только у одной волосы белые, как первый снег, а у другой черные, как воронье крыло.

– Если они тоже будут что-то преподавать, – прошептал друг, приклеившись к ним глазами, – то это уже мой любимый предмет…

Также на первом ряду чернела уже знакомая форма сотрудника КМБ. Однако эта тень не пряталась – наоборот, мужчина сидел, гордо выпрямив спину, прямо по центру. На скамейке за ним расположись Нина, Лёня и еще кучка ребят, что-то оживленно обсуждая и делая пометки – похоже, представители студсовета. Мы же втроем прошествовали до оставшихся мест почти на самом верху. Вид отсюда открывался просто отличный, как со смотровой площадки над рекой. Студенты в форме, сидевшие ниже, напоминали темно-зеленые волны, которые нетерпеливо колебались, ожидая начала.

– А девчонки тут ничего, – прокомментировал Генка, вертя головой во все стороны.

Мой взгляд невольно уперся в небрежно рассыпанные по плечам золотые локоны моей новой знакомой, которая сидела в паре рядов от нас со скучающим видом. Казалось, терпкий древесный запах добирался даже сюда.

– Ага, – отозвался я, теперь пытаясь рассмотреть русую косу на втором ряду, – уже оценил…

– А можно свои оценки не при мне? – проворчала рядом Роза.

– А ты могла бы сделать вид, что не слышишь, – посоветовал ей Генка.

– А вы могли бы и не при мне, – с нажимом произнесла она.

Я примирительно взмахнул руками. Внезапно гул голосов стих, и в аудиторию вошел Звягинцев – точно такой же, каким я запомнил его по Сталинску. Только костюм у директора сейчас был наряднее. Сопровождаемый пятью сотнями глаз, Владимир Алексеевич неторопливо прошествовал к стоявшей на сцене кафедре. Остановившись, он махнул рукой, словно приветствуя каждого в огромном зале – и тишина вокруг стала абсолютной.

– Кто хочет получить нечто за ничто в итоге получает ничего, – начал он.

Слушатели дружно зависли, пытаясь это осмыслить.

– Природа сделала подарок каждому из вас, – продолжил директор, – дала частичку своей силы, и вместе с силой вы получили ответственность… Ваши мысли, слова, поступки способны изменить не только вашу жизнь, но и весь мир, нарушить равновесие или, наоборот, вернуть его на место, если оно вдруг пошатнется…

Его спокойный уверенный голос плавно разливался по рядам скамеек, проникая в каждые уши и оседая в каждой голове. Сейчас, наблюдая за ним, я видел, как он без всяких иллюзий вдохновлял других. Студенты трепетно ловили каждое слово, и гигантские розовые лепестки распускались над залом – уважения и почитания здесь было так много, что позавидовал бы любой политик.

– А наш директор, – тихо спросил я, – тоже из династии?

– Конечно, – шепотом отозвался Генка, – Звягинцевы – вообще очень уважаемая династия и с властью на короткой ноге. К слову, брат нашего директора управляет “МагРесПромом”, а сын вообще глава магразведки… Говорят, – он обежал глазами ряды скамеек, – некоторые студенты уже с академии на нее работают…

– Не неси чепухи, – мигом вмешалась Роза с другой стороны, – кто возьмет на работу мага без ранга?

– Это же разведка, – усмехнулся он, – так они тебе и скажут, кого возьмут…

Роза состроила скептическое выражение.

– А что это вообще такое – магразведка? – тихо уточнил я.

– Особое разведывательное подразделение, – еле слышно ответила она, – которое занимается вопросами магической безопасности.

– Как КМБ?

– КМБ отвечает за внутренние угрозы, – Роза перешла на шепот, – а магразведка – за внешние…

– Часто маги ошибочно думают, что сила решает все, – продолжал директор за кафедрой. – Однако это не так. Главное – уметь раскрыть свою уникальность и уникальность тех, кто вам доверится… А для этого нужно много трудиться и много учиться…

– Слышал, – Роза слегка перегнулась через меня, обращаясь персонально к Генке, – сила не главное…

– Неубедительно, – хмыкнул тот. – Он маг первого ранга…

Тем временем Звягинцев неспешно прошелся взглядом по рядам скамеек, словно всматриваясь в каждое лицо – интересуясь каждым.

– Даже если вы не станете боевыми магами, – в звенящей тишине продолжил он, – гражданские специалисты тоже нужны. Маг всегда найдет себе место в обществе. Главное – хорошо учиться и быть полезными своей стране и своему народу… Кто хочет получить нечто за ничто в итоге получает ничего, – подытожил директор. – Все получит тот, кто готов отдать все. Поэтому рискуйте, экспериментируйте, идите вперед и никогда не останавливайтесь!..

Владимир Алексеевич договорил, и зал разразился бурными аплодисментами – казалось, даже ряды скамеек заскрипели в такт хлопающим ладоням. Улыбаясь, Звягинцев покинул кафедру, и его место тут же занял Ковалевский, чей строгий вид сам собой остановил овации.

– Теперь, – в восстановившейся тишине заявил он, – расходимся по классам согласно расписанию! Опоздавших не допустят на уроки…

– Ну конечно! – фыркнул парень на скамейке перед нами. – Если кто и не допустит, то только он…

Первым уроком сегодня была теория магии. Покинув парадный зал, мы прошли во вместительную учебную аудиторию, где сдавали практический экзамен. Как и тогда, сейчас здесь собрались все первокурсники, занимая места. Ряды длинных парт и скамеек ступенеобразно тянулись вверх, предлагая множество вариантов. Без особых раздумий Роза зашагала к первой парте прямо перед преподавательским столом, собираясь сесть за нее.

– О нет, – усмехнулся я. – Я видел, теорию магии ведет Ковалевский.

– И? – она чуть вскинула бровь.

– Только сумасшедший сядет перед ним на первую парту по своей воле, – ответил за меня Генка.

– Но тут удобнее всего, – возразила она.

Спорно. Переглянувшись с Генкой, мы с двух сторон подхватили ее под локти и понесли по ступеням вверх. Вокруг мигом раздались смешки от уже успевших рассесться.

– Да сама я! Сама!.. – выдохнула Роза, возмущенно от нас отмахиваясь и краснея от общего внимания.

Мы ее отпустили, и, дойдя до середины аудитории, сели втроем за свободную парту. Взгляд тут же в паре рядов от нас выцепил Голицына Стаса, который тоже предусмотрительно свалил подальше, а рядом с ним внезапно устроилась сестра Нины – Ева Островская. Эти двое общались весьма по-дружески, явно давно зная друг друга. Заметив нас, Голицын поморщился, а она скривилась. Меня всегда удивляло, как легко стыкуются друг с другом неприятные мне люди.

Студенты торопливо рассаживались по местам. Мимо нас по ступеням вверх прошагал худой бледный паренек с неизменно гордой осанкой.

– Зорин, – крикнул ему Голицын, – иди к нам!

– Благодарю, – сухо отозвался тот и прошел дальше, даже не демонстративно, а как-то равнодушно проигнорировав приглашение, будто ему было плевать вообще на всех.

Он добрался до одного из верхних рядов – наиболее пустого – и сел в одиночестве у окна. Некоторое время я всматривался в него, ожидая увидеть широкие фиолетовые волны тщеславия или кровавые гордыни. Однако волны, еле заметно окутывавшие его, были тонкими и бесцветно-мутными, как дымка. Так обычно выглядит отчаяние. Не люблю работать с этой эмоцией – она затягивает.

– Какой-то нелюдимый, – прокомментировал Генка, тоже проводив его глазами.

– Возможно, просто необщительный, – возразила Роза. – В отличие от некоторых, – с легкой язвинкой добавила она, – которые трещат без умолку…

Я аж невольно усмехнулся.

– Это ты сейчас кого хотела обидеть, – мигом среагировал друг, – Сашку или меня?

– Сдается мне, – заметил я, – что сразу обоих.

– Может, вернем ее на место?..

В следующее мгновение по академии звонкой трелью разнесся звонок. Ровно в ту же секунду, словно подавая пример пунктуальности, в аудиторию вошел Ковалевский с книгой в руке и захлопнул дверь, явно показывая, что после него сюда никто не войдет.

– Тишина, – бросил он.

В воздухе тут же повисла тишина, нарушаемая лишь его шагами, а затем скрипом стула за преподавательским столом. Не успел он устроиться, как в дверь раздался робкий стук, и симпатичная блондинка осторожно заглянула в проем.

– Можно?

– Имя, – невозмутимо уточнил Ковалевский.

– Белла Розанова… – краснея, пролепетала девчонка.

Он неторопливо записал что-то на лежащий перед ним листок.

– Закройте дверь, – после сказал он. – С той стороны.

Не сказав ни слова, девушка испуганно вынырнула в коридор и плотно притворила дверь.

– А я бы ее пустил… – пробормотал рядом Генка.

– Одно опоздание – предупреждение, – сообщил Григорий Николаевич оставшейся аудитории, – три – наказание.

От такого начала урока тишина стала еще гуще.

– Это, – он поднял со стола толстую книгу в твердом переплете, которую принес с собой, – учебник по теории магии, и ваша любимая книга на ближайшие полгода. Так что записываем, – его цепкий взгляд прошелся по рядам скамеек, – что нужно взять в библиотеке…

Воздух мигом наполнился скрипом парт и шелестом листов. Окунувшись в чернильницы, перья бодро зачиркали по бумаге.

– Маг – это оружие, – продолжил под этот аккомпанемент Ковалевский. – Но между спусковым крючком пистолета и человеком всегда есть мозги и воля, которые решают, нажать или нет. Так вот с магией все точно так же. В умелых руках она полезна, а неумелые проще отрубить. В старину, кстати, так и делали…

Тишина по плотности уже напоминала стену. Студенты молча переглядывались, не зная, как на это реагировать. Что-то подсказывало, что дай ему волю – он бы и сейчас рубил.

– Но с этими подробностями, – с иронией добавил Ковалевский, – вас еще любезно познакомят на магзаконности… Итак, современная теория магии состоит из четырех крупных разделов: боевая магия, артефакторика, магремесло и менталистика. Разница между ними фундаментальна и определяется видом энергии и способами работы с ней. Боевая магия – это преобразование собственной энергии в силу, способную менять реальность…

– Я так и знал, что будет сложно… – посетовал рядом Генка.

Роза еле слышно шикнула, чтобы не отвлекал.

– Артефакторика и магремесло, которое иногда еще именуют целительством, а порой и попросту колдовством, завязаны на передаче собственной энергии неживым и соответственно живым объектам. Ну а менталистика единственная из всех работает с чужой энергией, управляя ею… Ментальная магия вообще самая коварная. Берет ваши эмоции, залазит к вам в голову и может делать все, что хочет, и с вашим мозгом, и с вашим телом…

В следующее мгновение те студенты, которые слушали внимательно – а таких тут большинство, включая и меня, – поежились от внезапного сквозняка, промчавшегося по аудитории. Порыв был ледяным, как зимняя вьюга – несмотря на солнце за окном и жару первых осенних дней. Вот только листы на столах даже не зашелестели, потому что этот воображаемый сквозняк коснулся лишь наших мозгов. Хмыкнув, я уставился на внешне невозмутимого Ковалевского. Как там говорил Лёня: менталистов тут два студента, директор и один преподаватель? Уже можно и не спрашивать какой. Вопрос у меня теперь был другой.

– А почему в нашем расписании нет менталистики?

– Если хотите задать вопрос, – Ковалевский медленно повернул голову в мою сторону, – надо поднять руку.