Текст книги "Враг народа. Академия красных магов (СИ)"

Автор книги: Мэри Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Отличный инструмент, – не менее мрачно отозвался Звягинцев-младший. – Допросы, ломки сознания. Поняли, что иметь своего менталиста в штате очень полезно… Отдайте его лучше мне, – с жаром добавил он, – пока не поздно! Подумаешь стихии еще нет! Чистую энергию ведь уже чувствует…

– Не только чувствует, – качнул головой директор, – но и, оказывается, видит.

На несколько мгновений кабинет окутала тишина. Андрей изумленно застыл на месте, осмысляя сказанное.

– А вы не думали… – после паузы начал он.

– Конечно, думали, – нетерпеливо перебил Ковалевский. – Но это было бы уже слишком. Менталист, да еще и высшая магия… С этим он как зрячий среди слепых.

– Тогда тем более он не может быть ничьим!

– Думаешь, ты первый, кто догадался? – Ковалевский окинул собеседника колким взглядом. – Вот только я просмотрел все списки династий, все имена – и ни одного пропавшего ребенка его возраста. В КМБ, могу поспорить, тоже все архивы перекопали.

– А Раевский, – спокойно заметил директор, – сегодня принес официальный запрос на проверку его крови.

Подняв со стола, он показал лежащий сверху листок с печатью и подписями и небрежно бросил его обратно.

– Но это же месяцы ожидания… – пробормотал Андрей.

– Жаль, что не годы, – сухо заметил Ковалевский. – Ну какая ему магразведка? Какое КМБ? Он только на первом курсе!

– Нина начала с нами работать с первого курса, – возразил его собеседник.

– Только он не Нина, – отчеканил Ковалевский. – Отвратительные манеры, никакого воспитания! Вон уже на третий день наказали за нарушение распорядка!

– Да кого это вообще волнует?

– А ты что, хочешь второго Егора?

Имя, звеня, замерло в воздухе. Его уже давно здесь предпочитали не называть.

– Одну змею мы уже пригрели, – холодно бросил Звягинцев-младший, – вторая нам не нужна. Если с ним получится так же, то головы полетят. И на этот раз твоя будет первой! – он резко повернулся к Ковалевскому. – Твои же ученики…

Недобрая тишина мигом окутала кабинет.

– Чтобы не получилось так же, не давите, – невозмутимо вмешался следивший за спором директор. – Ни ты, ни КМБ. Дайте юноше осмотреться и самому понять, чего он хочет. Торопить не нужно.

– Ну хоть бы начал с ним занятия… – после паузы проворчал Андрей.

– Нет, – упрямо отрезал Ковалевский, – он еще не готов. Кто же виноват, что менталисты, почувствовав свою силу, забывают о границах? А границ этот мальчишка пока не понимает…

Глава 33. Секция запретных книг

Табличка “Библиотека” на огромной дубовой двери сообщила, что добрался я как раз по адресу. Я переступил порог, и высоченные стеллажи, аж до потолка заставленные книгами, мигом окружили со всех сторон. Недалеко от входа за столами с лампами и стульями, уткнувшись в учебники, усердно занимались студенты, перелистывая страницы и что-то скрупулезно выписывая в свои тетради. Обогнув их, я подошел к небольшой стойке, где добродушная старушка – та же, что и в прошлый раз – почитывала пухлый томик.

– А много тут книг? – с ходу спросил я, окидывая взглядом уходившие вглубь зала полки.

Библиотекарша, казалось, слегка удивилась вопросу, но все же ответила.

– А вы их все знаете? – тут же уточнил я.

Она кивнула и, слегка улыбнувшись, сказала, что два раза в год ведет учет всех книг.

– Лично? – изумился я.

Следующие несколько минут, довольно улыбаясь, старушка посвящала меня в тонкости библиотекарского дела.

– А давно вы тут работаете? – не отставал я.

Не то чтобы меня особо интересовали ее ответы, но я внимательно слушал и время от времени подбрасывал новые вопросы.

– А вам нравится ваша работа?..

Люди – такие же книги: чтобы от них чего-то добиться, их для начала надо открыть. Тогда и вызвать эмоции будет не так уж и сложно – правда, у одних легче вызываются хорошие, а у других плохие. Вскоре вокруг моей собеседницы появились тонкие, видимые лишь мне нежно-розовые лепестки симпатии – ей было приятно со мной общаться. Вероятно, к ней не так уж и часто подходили с разговорами.

– Извините меня, – вполне искренне сказал я.

– За что? – не поняла библиотекарша.

Собственно, за то, что сейчас произойдет.

– За то, что отвлекаю, – ответил я, мысленно сжимая эти вьющиеся лепестки в ладони.

– Общаться с вами – моя работа, – благодушно произнесла она. – Может, тебе книгу какую надо?

– Да, надо. Мне надо в закрытую секцию. Проводите?

– А ты получил разрешение? – мгновенно спросила она.

Кивнув, я поднял руку, в которой сжимал волны ее эмоций, и медленно развернул ладонь. В конце концов, если секция была настолько закрытой, то ее хранительнице стоило закрыться и самой. Сведя брови, библиотекарша сосредоточенно уставилась на линии на моей коже, словно читая их как буквы. Я не знал, как выглядит разрешение, но главное – что она это знала. Поизучав мою ладонь, старушка распахнула специальную тетрадь, где вела свой учет, и вписала туда какой-то номер.

– Пойдем, – после сказала она, поднимаясь из-за стойки.

Следом за ней я направился вдоль длинных рядов стеллажей, сворачивая то вправо, то влево, петляя как на лесной развилке – путь порядком напоминал лабиринт, который не пройти без провожатого. Наконец, обойдя очередную стену из книг, мы приблизились к массивной двери с большой замочной скважиной – секция оказалась закрытой во всех смыслах. Достав из кармана ключ, библиотекарша с важным видом отперла дверь. Та со скрипом, словно нехотя отворилась, открывая проход во вместительный зал, густо заставленный книжными полками. Тишина внутри стояла невероятная, будто уши наглухо забило ватой.

– Тебя что интересует? – деловито спросила моя провожатая.

– Менталистика, – ответил я.

– Это в конце зала. Только имей в виду, выносить учебники отсюда нельзя, – наставительно произнесла она. – Зато здесь есть столы, где можно читать и делать записи. А как устанешь и захочешь выйти, просто нажми сюда, – она показала на большую кнопку на стене у входа, – и дверь откроется сама. Только все учебники сначала верни на свои места…

Раздав инструкции, библиотекарша пустила меня внутрь и плотно прикрыла дверь с той стороны. Затем звонко лязгнул замок, запирая меня среди книг и глухой тишины. Однако, когда я почти добрел до конца зала, за стеллажами неподалеку вдруг послышался шелест страниц, и я с любопытством заглянул туда. На небольшом очищенном от полок пятачке стояли несколько круглых столов. За одним из них рядом с большой лампой сидела Нина и что-то вдумчиво выписывала в тетрадь из толстого учебника с пожелтевшими страницами. Я шагнул к ней, и она тут же подняла глаза.

– Снова привет, – улыбнулся я.

– А что ты здесь делаешь? – прищурилась она.

– Вероятно, то же, что и ты. Это все книги по менталистике? – я оглядел высоченные стеллажи вокруг столов.

Пяти лет учебы-то хватит, чтобы все это изучить?

– Еще и в хранилище есть, – ответила Нина, не сводя с меня пытливых глаз. – А Григорий Николаевич дал тебе разрешение? – чуть недоверчиво уточнила она.

– Вроде того, – уклончиво отозвался я. – Одна здесь?

– Обычно тут еще Белозерский.

– Вдвоем?

Что-то мне это не очень понравилось.

– Почему вдвоем? – Нина подавила внезапную улыбку. – Я в этой части зала, а Тим там, где темные искусства. Может, он и сейчас там.

Ну это меня уже мало волновало, главное – что не здесь. Под ее сверкающим синевой взглядом я подошел к столу и, выдвинув стул, сел по соседству.

– Что читаешь?

Вместо ответа она подвинула ко мне свою толстенную книгу со страницами желтыми настолько, что буквы на них расплывались, теряя четкость. Не удивлюсь, если этому томику уже пара веков. Приподняв потрескавшуюся кожаную обложку, я прочитал “Искусство внушения”.

– И как, интересно?

– Очень, – отозвалась она. – С нашим даром иллюзии можно не только показывать, но и передавать в чужие мозги напрямую. Можно заставить людей, которые тебя ненавидят, тебя любить. Можно внушить больному, что он здоров, а здоровому – что он неизлечимо болен. Можно затуманить любую голову словно опиумом. Правда, все это временно. Внушение как гипнотический морок…

Надо же, а я и не знал, что можно еще и такое.

– С ментальной магией, – добавила Нина, – можно даже стирать воспоминания.

– Умеешь?

Она качнула головой.

– Это очень сложно… А ты что ищешь?

– Пока осматриваюсь, – ответил я.

На несколько мгновений нас плотно укутала тишина. Как и утром, казалось, что мы надежно укрыты от целого мира – только сейчас не туманом, а высоченными рядами книг, упирающимися аж в потолок. И синева ее глаз опять была лишь для меня.

– Как собрание в Королевстве? – внезапно спросила Нина.

– Если коротко, – усмехнулся я, – меня оттуда выгнали.

– Почему? – удивилась она.

– Сам не до конца понял… А какие у тебя отношения с Марком?

Язык не повернулся назвать его ее дядей.

– Нормальные, – неопределенно ответила она.

– Нормальные как с сестрой или еще нормальнее?

– Ты забываешься, – ее тон неожиданно стал сухим и холодным.

– Извини, – быстро сказал я.

После секундной паузы Нина медленно кивнула.

– Марк в общем-то хороший человек, – чуть мягче заговорила она, рассеянно блуждая взглядом по корешкам на ближайший полке, – очень предан семье и ее интересам. Но так уж вышло, что я ему не слишком нравлюсь, и он сердится за это на меня, как будто я виновата…

Вдалеке зала – там, откуда я пришел – вдруг глухо, но вместе с тем отчетливо хлопнула дверь, а затем раздались шаги, чуть шаркающие, однако торопливые.

– Это Надежда Константиновна, – сказала Нина, сосредоточенно прислушиваясь, – и, судя по шагам, она в недоумении… Не объяснишь, – синие глаза пытливо скользнули по мне, – почему?

– Может, позже, – отозвался я. – А сейчас лучше скажи, где здесь можно скрыться.

– Оставайся на месте, – хмыкнула она. – И ничего не делай.

Шаги прозвучали совсем близко, а следом из-за стеллажей к столам вынырнула библиотекарша и растерянно осмотрелась. Вокруг ее тела подрагивали тонкие светло-коричневые волны и загибались как знаки вопроса – лучше недоумения и не передать. Ее взгляд мельком мазнул по мне и тут же, словно мой стул был пустым, переместился на мою соседку.

– Нина, – спросила она, – а ты не видела здесь юношу? Симпатичный такой, улыбчивый…

– Не видела, – спокойно ответила Нина. – А что случилось?

– Да записала номер его разрешения, – рассеянно бегая глазами по полкам, будто надеясь найти меня там, отозвалась библиотекарша, – а потом смотрю, а номер-то твой. Наверное, ошиблась по привычке… Может, в хранилище свернул… – пробормотала она и, шаркая, поспешила в другой конец зала.

Шаги звучали все дальше, а потом и вовсе потонули в царившей вокруг тишине. Вопрос напрашивался сам собой: для создания иллюзии нужно уловить эмоцию, а для этого, как правило, сначала надо увидеть человека, и человек тоже бы, соответственно, успел увидеть в ответ. А значит, как минимум секунду мой стул был бы для нее не пустым.

– Техника “вуаль”, – пояснила Нина, отвечая на мой еще не заданный вопрос. – От входящего можно заранее спрятать что угодно: людей, предметы. Но удастся только, если верно угадал эмоцию, с которой человек появляется на пороге…

Ее глаза с иронией прошлись по мне.

– То есть такое у тебя разрешение?

– Ну что поделать, – развел я руками, – если мне чего-то запрещать, то я начинаю хотеть этого еще сильнее.

– Учту, – усмехнулась она. – Хотя я сразу поняла, что ты попал сюда не совсем законно.

– И как?

– Григорий Николаевич – близкий друг моего дяди. Другого, не Марка, – с улыбкой добавила она. – Я с ним с детства знакома. Но даже меня он не пустил в эту секцию сразу. Заставил два месяца доказывать ему, что мне сюда уже можно.

Высокие стеллажи окружали нас со всех сторон, как глухие стены – казалось, стены стояли тут повсюду, а закрытых дверей было куда больше, чем открытых.

– И почему все так сложно? – задумчиво спросил я. – Это всего лишь книги…

– То, что есть в этих книгах, – серьезно произнесла Нина, – может сломать другого человека. Пошатнуть, а то и вовсе забрать его волю, разум, желание жить… Это – огромная ответственность. И сильный соблазн в плохих руках… А еще это – большая опасность для нас самих, – она кивнула на пожелтевший от времени томик между нами, – если пытаться осваивать подобные знания самостоятельно. Поэтому Григорий Николаевич занимается со мной несколько раз в неделю.

Она выразительно замолчала, как бы намекая, что сообщила это неслучайно.

– Значит, и я буду с вами заниматься, – подытожил я. – Ты не против?

– Я нет. Но тебе придется уговорить его, а он достаточно упрям. Не считает, что ты пока готов.

– А я считаю, что я готов. Вот и проверим, кто упрямее.

В другом конце зала снова раздались шаркающие шаги – библиотекарша возвращалась, так меня и не найдя, и, вероятно, на этот раз эмоции у нее уже были другими.

– Думаю, – тихо сказала Нина рядом, – будет лучше, если в следующий раз ты вернешься сюда уже на законных основаниях.

– Ну тогда до встречи, – я поднялся с места, решив, что на сегодня выяснил достаточно.

Она кивнула, и я торопливо направился к стеллажам, прислушиваясь к шагам, чтобы ненароком с ними не пересечься.

– Саш… – неожиданно позвала Нина за спиной.

Я обернулся. Она задумчиво смотрела на меня.

– Есть планы на воскресенье?

– Думал, у тебя есть, – заметил я. Особенно с учетом семейного обеда, куда ее вынуждал пойти белобрысый с гипсом.

– У меня нет, – улыбнулась она. – Поэтому буду очень не против, если впишешь меня в свои…

А я-то как не против…

– Считай, уже вписал.

Помахав ей напоследок, я быстро скрылся за рядами книг – как раз в тот момент, когда библиотекарша вынырнула из-за стеллажа и снова подошла к Нине.

– Да что ж за напасть-то такая, – пробормотала она, – как сквозь землю провалился…

Шагая максимально беззвучно, я добрался до выхода, нажал на кнопку у двери и выскользнул обратно в общий зал. Судя по часам на стене, совсем скоро будет ужин, а после мне надо идти за наказанием. Однако настроение было просто отличным.

Меня столько раз пугали наказанием, что я ожидал чего-то из ряда вон выходящего – особенно в кабинете магзаконности с картинками пыток на стенах, высушенной рукой на полке и пулями в стеклянных коробочках. Однако главным наказанием тут была невыносимая скука. В полной тишине перья методично скрипели по листам. За партами, усиленно стараясь не зевать, сидели с десяток наказанных, среди которых я пока никого не знал, а за преподавательским столом с невозмутимым видом расположился Тихон Сергеевич Раевский, листая книгу и время от времени без особого интереса скользя глазами по нам – будто проверяя, чтобы кто-нибудь случайно не уснул. В такой компании я и провел два унылейших часа моей жизни, вместе со всеми переписывая раздел из трудового магического кодекса – слово в слово в тетрадь. Раздел назывался “Добровольные обязанности мага” с длинным пунктом “Ответственность за неисполнение добровольных обязанностей” – вот такой вот парадокс.

В конце отведенного для экзекуции времени Раевский проверил наши записи и наконец отпустил всех. Точнее, почти всех.

– Товарищ Матвеев, – ровным голосом произнес он, – задержитесь.

Это уже напоминало дурную традицию. Только встав, я без особой охоты сел обратно. Остальные студенты торопливо ушли, явно не пылая желанием задерживаться рядом с ним надолго, и Раевский плотно притворил дверь.

– Как идет ваша учеба? – он повернулся ко мне.

– Хорошо, – коротко ответил я.

– А как вам в целом в академии?

Вроде бы он проявлял интерес, но в жестких холодных глазах читалось полное безразличие, да и вопросы скорее звучали дежурно.

– Хорошо, – повторил я.

– Проблем ни с кем нет?

– Ни с кем.

– Почему же вас тогда наказали?

Разговор все больше напоминал допрос.

– Нарушил распорядок, – ответил я.

– Зачем?

Ну вот зачем люди что-то нарушают? Явно ведь не для того, чтобы попасться.

– Случайно, – сказал я.

Раевский кивнул, словно принимая такой ответ. Хотя все то же безразличие в его глазах показывало, что ему в общем-то плевать.

– Раз уж вы тут оказались, – тем же ровным тоном продолжил он, – передам вам сразу. Завтра после занятий зайдите в медкабинет на втором этаже для сдачи крови.

– Зачем? – теперь уже вопрос задал я.

Тишина мигом расползлась по всем углам этого жутковатого кабинета. Несколько мгновений Раевский внимательно рассматривал меня, будто решая, отвечать или нет.

– Для проверки вашей крови, – наконец произнес он. – Чтобы мы знали, не предъявит ли на вас права какая-нибудь династия по причине родства…

“Мы” – это КМБ?

– Это вряд ли, – сказал я.

– Вы очень рационально смотрите на вещи, – спокойно заметил Раевский. – Да, это действительно вряд ли. Но пока мы не убедились, помните, что вы не один. Я лучше многих знаю, как может быть тяжело юноше вашего возраста остаться одному. Поэтому с любой проблемой можете обратиться ко мне.

Ага, чтобы увидеть сухое равнодушие в глазах и услышать этот безликий тон. И потом, я не остался один – я всегда был один. Так что и дальше прекрасно обойдусь без вот таких вот помощников. Его холодный взгляд безостановочно сверлил меня, словно требуя ответа.

– Спасибо, я понял, – сдержанно отозвался я.

– Можете идти, – разрешил он.

Я молча поднялся с места и вышел из кабинета, точно зная, что ни с какой проблемой к нему не пойду.

В главном корпусе академии царствовала тишина, и мои шаги были единственным нарушающим ее звуком. Больше не доносилось ничего: ни других шагов, ни голосов, ни скрипа дверей – в этот вечерний час студенты находились где угодно, только не здесь. В окнах, мимо которых я проходил, беспрерывно мелькали фигурки в темно-зеленой форме, сливаясь с кустами и деревьями. Одни учащиеся гуляли группками и парочками по песчаным дорожкам, другие сидели с книгами на скамейках.

Отвернувшись от окна, я свернул за угол и неожиданно в глубине пустого коридора заметил две фигуры – мужскую и женскую. Они стояли друг напротив друга, прислонившись к противоположным стенам, как часовые у невидимых ворот, мимо которых точно не пройти. С одной стороны накручивала на палец золотой локон Соня, а с другой – небрежно поигрывал небольшой лакированной палкой ее брат. Только я появился из-за угла, как две пары одинаковых болотных глаз замерли на мне, ясно давая понять, что их обладатели ждали тут именно меня.

– Привет, – игриво помахала мне Соня.

– Не надоело еще время терять? – усмехнулся Тим. – Может, уже займешься реальными вещами?

– Реальными – это какими? – я подошел к ним.

– А вот это уже приглашение, – прищурился он. – И не думай отказываться, ты мой должник…

Да я даже не собирался. С учетом всего, мне было интересно, что именно предложит Ковен.

– И когда собрание? – спросил я.

– Прямо сейчас, – Белозерский оттолкнулся от стены, – уже началось. Машина ждет на улице…

Он заговорщически махнул мне и сестре. Уже втроем вдоль пустого коридора мы зашагали к лестнице.

– А куда поедем? – полюбопытствовал я.

– Туда, – Тим повернулся ко мне, – где можно развлечься и, конечно, подзаработать.

Его болотные глаза неторопливо, будто изучая надписи, прошлись по значкам на моей груди.

– Надеюсь, ты не идеалист.

– Нет, – хмыкнул я.

– Даже немного жаль. Люблю идеалистов, ими удобно пользоваться, – с иронией произнес он и тут же сменил тон на вкрадчиво деловитый: – Сколько на своем заводе ты получал за месяц?

Я ответил.

– А как тебе вариант получить за один вечер в два раза больше?

Ну как? Отлично просто. Пока я еще не стал наркомом и мне не дали госдачи, я должен позаботиться о себе сам.

– А что делать-то придется?

– То, что ты умеешь лучше всего, – загадочно ответил Белозерский.

Его сестра кокетливо стрельнула глазками в мою сторону. Едва ли речь шла про добычу металла как на заводе.

– Насколько помню, – заметил я, – использовать магию за пределами академии запрещено.

– Вопрос не в том, – философски отозвался Тим, спускаясь по ступеням, – запрещено или разрешено. Вопрос в том, попадешься ты или нет. Все это понимают, ну или почти все. К слову, про идеалистов…

Порядком заинтригованный, вместе с ними я покинул академию. Однако машина, которая нас ждала, стояла вовсе не перед главным корпусом. Чтобы добраться до нее, мы обогнули гуляющих студентов и прошли глубоко в парк – к небольшой песчаной площадке, словно спрятанной среди зелени от любопытных глаз. Здесь и обнаружился длинный автомобиль, аж сверкающий чернотой в первых закатных лучах. Тим распахнул дверцу, жестом приглашая нас внутрь.

Мест в салоне оказалось шесть. За рулем сидел водитель в строгом черном костюме, будто подобранном под стиль машины. Я и Соня, проявлявшая прямо чудеса молчаливости рядом с братом, опустились на обитое кожей заднее сидение, а Тим плюхнулся в мягкое кресло перед нами. Он коротко кивнул водителю, и машина тут же поехала – неспешно и аккуратно, будто крадучись по узкой дороге. Петляя среди зелени, она направилась не к главному выезду, а к служебному в другом конце парка, куда я еще ни разу не добредал.

Вскоре впереди показались массивные закрытые ворота и солдаты с оружием, стоявшие на карауле.

– А что, можно покидать территорию академии на неделе? – уточнил я, вспоминая, что как раз отсидел наказание за нарушение местного распорядка.

– Только тем, у кого есть разрешение, – невозмутимо отозвался Тим. – А вы пригнитесь.

Сидевшая рядом Соня мгновенно и как-то очень привычно согнулась пополам, и я последовал ее примеру. Машина неторопливо подъехала к солдатам. Водитель что-то им показал – вероятно, разрешение Тима, который сидел расслабленно, словно собираясь на вечернюю прогулку. Заглядывать в задние окна проверяющие не стали, возможно, сами не желая увидеть что-то не то – ибо обнаружить нас было легче легкого. Следом со скрипом распахнулись ворота, выпуская автомобиль наружу, и, набирая скорость, он помчался вперед, оставляя академию далеко позади.