Текст книги "Послевкусие: Роман в пяти блюдах"

Автор книги: Мередит Милети

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

В конце концов я отказываюсь от попыток уснуть и включаю канал «ТВ Лэнд», который показывает – везет мне на такие вещи – сериал «Я люблю Люси». То впадая в дремоту, то вновь просыпаясь, я слушаю, о чем спорят Люси и Рикки, как они поддразнивают и обманывают друг друга, а потом мирятся. В конце каждой серии всем все прощается. Я стараюсь не думать о том, какова на самом деле жизнь Люсилль и Дизи. По-моему, она отравлена постоянными домашними конфликтами, интригами и предательством. Еще одна супружеская пара, чей бизнес и романтические отношения сошли на нет. Конечно, экранная версия их семейной жизни тоже не сахар, и все же было бы неплохо, если бы каждые двадцать четыре минуты все можно было начинать заново, с чистого листа, по новой переиграть свой брак.

Офисы Тайлера, Фокса и Розенберга находятся на тридцать пятом этаже Сиграм-билдинг. Возможно, решив, что нам придется расходиться по разным углам для консультации с адвокатом или чтобы немного остыть и отдохнуть, Джерри предоставил нам большой конференц-зал. Я и Джейк, каждый со своим адвокатом, сидим напротив друг друга за столом, где вполне могло бы уместиться двадцать человек. К моему величайшему облегчению, Николь не пришла.

На палисандровом столе стоит поднос с кофейником, чашки и тарелка с пончиками. На тот случай, если кто-нибудь проголодается. Джейк, сидящий напротив меня, похож на мальчишку в своих брюках-хаки и блейзере; он кажется здесь как-то не к месту, я больше привыкла видеть его в белом поварском костюме или в джинсах и футболке. Он как будто позаимствовал эту одежду у старшего брата по случаю важного свидания. Увидев меня, он криво улыбается, коротко кивает и сразу отводит взгляд. Наверное, его адвокат выдал ему те же инструкции, что и мой мне. Адвокат Джейка, которого зовут Итан Бауман, бурно приветствует Джерри, жмет ему руку и похлопывает по плечу. Они знакомы достаточно близко и потому обмениваются вопросами о здоровье досточтимых супруг – я нахожу это бестактным, особенно если учесть, что сегодня обсуждается вопрос о расторжении супружеских уз, и адвокатам не следует во всеуслышание распространяться о своем семейном благополучии перед менее везучими в этом смысле клиентами, которые, между прочим, выплачивают им гонорар.

Следуя совету Джерри, я не смотрю на Джейка и бросаю на него взгляд только один раз, когда речь заходит об абонементе в «Метрополитен-опера». Я осмеливаюсь посмотреть Джейку в глаза. Я подарила Джейку абонемент на его день рождения через год после открытия «Граппы». Тогда на нас уже работали люди, и воскресенье стало выходным днем. Я купила ложу на дневные спектакли, надеясь, что когда-нибудь и я научусь разделять восторги Джейка по поводу оперы, но так и не научилась. Я достаю из сумочки конверт из оберточной бумаги, в котором лежат абонементы, и через стол бросаю его Джейку.

– Возьми. Первый спектакль ты уже пропустил, но есть еще и другие. Билеты на «Турандот» не использованы, так что ты, может быть, сможешь обменять их на что-нибудь другое. Абонемент выписан на мое имя, но при желании его можно переписать на любое другое и сохранить за собой те же места в будущем сезоне. Я наводила справки.

Джерри бросает на меня тревожный взгляд. Этот вопрос мы с ним не обсуждали, поэтому он, видимо, считает, что я допустила промах, ведь абонемент можно было бы использовать, чтобы вытянуть из Джейка еще одну уступку, но мне на это наплевать.

– Абонементы мне не нужны, – пожимая плечами, поясняю я, обращаясь к Джейку, Джерри, Итану – если его это интересует. Затем, глядя на Джейка, говорю: – Ненавижу оперу.

– Спасибо, – тихо отвечает Джейк, стараясь на меня не смотреть, но не делает движения, чтобы взять конверт.

– Раз уж речь зашла о малозначительном имуществе, то позвольте сообщить, что моя клиентка, госпожа Ринальди, требует возместить ей стоимость абонементов. Цену мы назовем позднее, но считаю, что она составит не менее нескольких сотен долларов.

Эти слова Джерри произносит абсолютно спокойно, но взгляд, который он бросает на меня, говорит: «Сотри с лица удивление. Ты напортачила с абонементом, и теперь мне придется идти на попятный, чтобы спасать тебя от самой себя».

Похоже, если сейчас я открою рот, Джерри проткнет меня своей дорогущей авторучкой.

– Прекрасно, с этим разобрались, – говорит Итан. – Продолжим. Обдумали ли вы предложение моего клиента по поводу выкупа доли вашей клиентки? Напоминаю, речь идет о сумме в девятьсот пятьдесят тысяч долларов. Мне кажется, это весьма щедрое предложение.

– Итан, – говорит Джерри, покачивая головой и цокая языком, как строгий отец. – Вы думаете, что это щедрое предложение? В самом деле?

– Мы не думаем, мы знаем.

– Простите за любопытство, но как вы определили сумму? Высосали из пальца или провели точный финансовый анализ? – спрашивает Джерри, наклоняясь вперед и хмуря лоб, явно довольный собой.

– Могу вас уверить, что мы провели точнейший финансовый анализ и пришли к выводу, что вышеназванная сумма более чем справедлива. Повторяю, это весьма щедрое предложение, – говорит Итан, по ходу речи становясь все более уверенным в себе.

– Что ж, прекрасно. Вашего слова мне достаточно. В таком случае моя клиентка согласна на эту сумму. С одной оговоркой. Давайте просто поменяем все местами: госпожа Ринальди выкупит долю господина Шоу, а не наоборот. Мы делаем вам весьма щедрое предложение, господин Шоу.

Я не могу не восхищаться искусством Джерри. Пружина сработала, капкан захлопнулся. Широкая улыбка на лице Итана сменяется изумленной гримасой. Он подорвался на собственной петарде. Джейк, который соображает медленнее, просто застывает с открытым ртом.

Вот почему я плачу Джерри пятьсот долларов в час.

Свою речь Джерри заканчивает учтивым кивком и разводит руками, словно хочет сказать: «Кто же знал, что так получится?» Джейк шумно вздыхает и сжимает губы. Проигнорировав наше щедрое предложение, Итан, даже не переговорив с клиентом, решительно заявляет:

– Не пойдет.

– Почему? Вам не нравится предложенная сумма? – сладким голосом говорит Джерри, изображая крайнее удивление.

Я вижу, как на лбу Джейка выступают мелкие бисеринки пота. Я чувствую, что он на меня смотрит. Чтобы не встретиться с ним взглядом, я делаю вид, будто выковыриваю из-под ногтей крупинки засохшего теста. Джейк что-то пишет на листке бумаги и передает его Итану. Тот мгновенно использует паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Пожалуйста, позвольте мне переговорить с клиентом, – говорит он.

Немного пошептавшись с Джейком, Итан поворачивается к Джерри и преувеличенно дружески произносит:

– Год кончается, и мой клиент предполагает, что в общую стоимость ресторана еще не был включен доход за последний квартал, и это сказалось на размере суммы, в которую была оценена доля партнера. Несмотря на нынешнее экономическое положение, цифры указывают, что для «Граппы» выдался весьма успешный год. И сумма, которую мы вам только что назвали, пусть и несомненно щедрая, была выведена, так сказать, на основании исторической статистики. – Итан делает небольшую паузу и продолжает: – Следовательно, не является адекватной с учетом будущего потенциала данного ресторана.

– Хорошо, в таком случае назовите верную сумму.

Джерри откидывается на спинку кресла, снимает очки и покусывает колпачок своей авторучки.

На этот раз Итан смотрит на Джейка – тот слегка качает головой.

– Прежде чем мы назовем сумму, позвольте спросить: кто у кого выкупает долю?

Оказывается, я даже не подозревала, что сижу затаив дыхание, но, когда Итан Бауман бросает нам этот искусно замаскированный вызов, я глубоко и шумно вздыхаю. Джерри косится на меня, обжигая предостерегающим взглядом.

– Вот именно, – говорит Джерри и начинает слегка раскачиваться в кресле.

Его слова повисают в воздухе, как запах, острый и ядовитый. В наступившей тишине слышно только мерное поскрипывание кожаного кресла. Похоже, эта тишина не смущает одного Джерри. Все остальные неловко ерзают на своих сиденьях.

Через минуту Итан елейным голосом продолжает:

– Как считает мой клиент, его работа в «Граппе» в значительной степени способствовала успеху этого ресторана. Мой клиент обладает не только высокими заслугами и отличной репутацией, но и является уникальным шеф-поваром. Люди специально приезжают в «Граппу», чтобы отведать его блюда. Без него успех «Граппы», боюсь, окажется под вопросом.

– Что? Джейк, да как он смеет… – но Джерри мгновенно прерывает меня:

– Мира, все в порядке, сейчас я все улажу.

Итан Бауман, эта скотина, имеет наглость улыбнуться мне, когда тянется через стол, чтобы взять с тарелки пончик с кремом. Это даже не улыбка, а кривая ухмылка, полная бравады. Проиграв первый раунд, Итан набирает очки, так сказать, демонстративно разгуливая возле клетки со львом. Джейк наливает себе чашку кофе и погружается в чтение надписи на пакетике с сахаром, словно это бестселлер.

– Итан, вы, как и господин Шоу, несомненно, знаете, что госпожа Ринальди управляла рестораном, следила за работой персонала, брала на себя львиную долю работы с поставщиками и отвечала за финансы успешного предприятия. В настоящее время, в результате развода партнеров по бизнесу, госпожа Ринальди фактически полностью управляет рестораном и в то же время продолжает работать на кухне во время ланчей пять дней в неделю, не получая практически никакой помощи со стороны вашего клиента. Это, как вам известно, невероятно тяжелая ноша, требующая настоящего таланта, каковой полностью проявила моя клиентка. Она не только прекрасный повар, но и дальновидная бизнес-леди. Которую, помимо всего прочего, весьма заботит будущее ресторана, особенно если его возглавит господин Шоу. Нет никаких гарантий, что без превосходных организаторских способностей госпожи Ринальди «Граппа» будет процветать.

Я позволяю себе еще раз глубоко вздохнуть, радуясь, что Джерри все-таки удалось парировать лживое заявление Баумана.

Прежде чем ответить, Итан откусывает кусочек пончика. Вытерев рот и стерев с лица улыбку, он смотрит на меня и Джерри.

– Разумеется, я ни в коей мере не хочу умалить таланты госпожи Ринальди, которая наверняка когда-то внесла большой вклад в успех «Граппы». Однако хочу отметить, что за последнее время у госпожи Ринальди начались проблемы с…э-э… сдерживанием эмоций, в результате чего, к сожалению, у нее возникли трения с партнером по бизнесу. – Итан делает эффектную паузу, чтобы дать всем прочувствовать и в полной мере оценить столь потрясающее известие. – То, что управление рестораном перешло к ней, – продолжает Итан, – не есть результат просчетов со стороны моего клиента. Госпожа Ринальди взяла на себя управление рестораном вовсе не потому, что мой клиент отказался исполнять свои служебные обязанности. Боже упаси! Она сама грубо и бесцеремонно вмешивалась в его дела; не советуясь с ним, принимала важные решения. А совсем недавно ее неспособность к общению привела едва ли не к закрытию ресторана. Еще один такой случай, и «Граппа» потеряет репутацию, которую зарабатывала в течение нескольких лет.

Я изо всех сил вцепляюсь в ручки кресла, стараясь смотреть только на крошку, выпавшую из пасти Итана во время его прочувствованной речи и лежащую на столе. Жаль, что я не уделяла должного внимания занятиям по управлению своим гневом. Как я ненавижу этого человека! Ненавижу за то, что он адвокат Джейка, что поверил его беспардонной лжи.

Я бросаю взгляд на Джейка, который в это время высыпает в кофе третий пакетик сахара. Даже Джейк не верит в то, что сейчас говорит адвокат. Потому что это уже слишком.

– Джейк, почему ты позволяешь ему так говорить? Я же пыталась с тобой связаться…

Джерри вновь сжимает мне плечо, но я сбрасываю его руку. Все, я больше не желаю, чтобы мной руководили. Итан спокойно наблюдает, как я, глядя в глаза Джейку и невольно повышая голос, рассказываю свою – истинную – версию всей этой истории о том, как Николь практически занималась саботажем в ресторане, намеренно изъяв из конверта заказ на продукты. Вместе с тем становится ясно, что Джейк не признает правды, даже если уже начал кое о чем догадываться. Он глубже усаживается в кресле и вытягивает шею в слишком широком воротнике своей рубашки. Джерри встает и берет меня за плечо.

– Можно нам прерваться на минуту? – спрашивает он, обращаясь к Итану и Джейку.

Итан вновь берется за свой пончик, когда Джерри выводит меня в коридор. Закрыв за собой дверь, он прислоняется к ней спиной и скрещивает руки на груди.

– Господи, Мира, соберись. Я понимаю, тебе сейчас трудно, но подумай хорошенько – это же спектакль чистейшей воды! А ты своими руками отдала им еще одно очко. Сейчас они раздуют байку о твоей психической неустойчивости, и все, ты превратишься в бешеного Халка. – Джерри снимает очки и начинает массировать себе виски. – Давай спокойно выслушаем все, что он скажет. Потом станет ясно, к чему он клонит. Позволь мне спокойно вести дело. Обещаю, я не соглашусь ни на какие условия без предварительного совещания с тобой. Договорились?

Стиснув зубы, в полном замешательстве, я киваю.

– Ты готова? – спрашивает меня Джерри. – Или, может быть, подождем еще пару минут?

– Он негодяй, ему доставляет удовольствие играть у меня на нервах. Как бы мне хотелось запихнуть этот пончик в его поганую глотку! – тяжело дыша, сквозь стиснутые зубы бормочу я, ни к кому не обращаясь.

Джерри берет меня за плечо и заглядывает в лицо.

– Ты имеешь в виду Итана? Мира, не глупи. Пусть говорит, что хочет. Он цепляет тебя на крючок, потому что умеет это делать. Не поддавайся. Он и не на такое способен. Сделай глубокий вздох или еще что-нибудь. Все, пошли.

Хорошо ему говорить.

– А как же Николь? Это она все испортила. Это ее вина, а не моя! Это же она не передала Джейку заказ!

Мой голос становится визгливым, я уже не говорю, а почти кричу на Джерри, тыча в него пальцем.

Тот насмешливо поднимает руки, словно сдается.

– Мира, я предлагаю забыть о Николь раз и навсегда. Сейчас не имеет значения, кто виноват, понимаешь? Пошли в зал. Как считаешь, у тебя хватит сил довести встречу до конца?

– Хватит, – уверенно говорю я.

Я буду сидеть и молчать, даже если ради этого мне придется склеить губы каким-нибудь суперклеем.

Итан и Джейк, сдвинув головы, также тихо совещаются, при этом Итан что-то быстро записывает на листке бумаги. Весь стол засыпан сахарной пудрой. Когда мы входим в зал, Итан немедленно прячет листок, а Джейк отодвигается в сторону.

– Все в порядке? – с невинным видом бодро спрашивает Итан.

Едва мы занимаем места за столом, как он продолжает:

– Судя по всему, мы наступили на больную мозоль. Разумеется, как господин Шоу, так и госпожа Ринальди в равной степени обеспечивали успех «Граппы», и, хотя можно только сожалеть, что данная супружеская пара решила расстаться, факт остается фактом: в сложившейся ситуации «Граппа», от которой зависит материальное благополучие наших клиентов, находится под угрозой закрытия. Мало того, прошу не забывать, что речь идет и о материальном благополучии ребенка.

– Точно так, – подхватывает Джерри и продолжает: – Обе стороны хотят оставить ресторан за собой, и, если их спор затянется, существование «Граппы» и в самом деле окажется под вопросом. Конечно, можно было бы согласиться на такой вариант: господин Шоу и госпожа Ринальди продают свои доли третьей, незаинтересованной стороне. Однако… – Джерри делает паузу, бросает на нас с Джейком мимолетный взгляд и продолжает: – Это не устраивает ни одну из сторон. Поэтому, тщательно изучив финансовое положение ресторана, мы предлагаем справедливый компромисс.

– Мы вас внимательно слушаем, – говорит Итан, потирая челюсть, отчего на его щеке остается полоска сахарной пудры.

– Больше никаких препирательств по поводу цены. Моя клиентка называет свою цену ресторана и соглашается на ежегодную выплату в течение четырех лет. Господину Шоу предлагается решить, будет ли он выкупать долю своего партнера или же продаст свою. Тот, кто покупает ресторан, выплачивает сто процентов стоимости имущества, закладные и другие долги.

Джерри, выпустив этот маленький снаряд с самым благодушным видом, берет ручку и с готовностью ждет. На этот раз его взгляд устремлен на Джейка, который, как с удовольствием замечаю я, совершенно ошеломлен этим предложением. Джейк поворачивается к Итану, но тот не обращает на него внимания, ибо сверлит взглядом Джерри. Он даже медленно кладет обратно на тарелку пончик, который как раз собирался надкусить; взгляд Итана мрачен, на лбу собираются морщины. Проходит несколько секунд, прежде чем он находит, что сказать.

– Интересное предложение, – удивленно произносит Итан, и в его голосе слышится неподдельное восхищение. Что ж, по крайней мере, он способен оценить неординарный ход. – Итак, госпожа Ринальди называет свою цену и условия, а господин Шоу должен решить, что он будет делать: покупать ресторан или продавать свою долю? – Итан произносит это медленно и четко, взвешивая каждое слово, чтобы Джейк понял, о чем идет речь. Джейк берет листок бумаги, что-то пишет на нем и делает знак Итану. Тот подходит, и они что-то быстро обсуждают. – Хорошо, мы согласны, – с улыбкой говорит Итан и продолжает: – Скажите, а вы с госпожой Ринальди случайно не оговаривали заранее сумму, которую хотите нам выставить?

По тому, как он это произносит, видно, что он обо всем догадался. Итан внимательно следит за мной и Джерри. На этот раз в его голосе нет и тени снисходительности, только глаза блестят от волнения. Итан не сводит с меня глаз – ясно, теперь он понял, что недооценил мою решимость. Глядя ему в глаза, я едва заметно усмехаюсь, надеюсь, эта усмешка разозлит его еще больше.

– Совершенно верно, джентльмены, оговаривали. И после тщательного анализа пришли к выводу, что стоимость «Граппы» составляет два с половиной миллиона долларов.

Глава 11

Все, что я должна была почувствовать в тот момент – волнение, печаль, гнев, разочарование, радостное возбуждение, – внезапно заслонило одно острое, почти непреодолимое желание: съесть тарелку супа с рублеными листьями салата эскариоль. На жирном курином бульоне, с листиками горьковатого салата и с тертым пармиджано реджано. С массой черного перца. А к нему кусок теплого хлеба с хрустящей корочкой и бокал красного вина. Большой бокал. Я перевожу взгляд на Джейка, недоумевая про себя, можно ли считать подобную реакцию нормальной, но Джейку сейчас явно не до еды. Разве только в качестве еды буду я, насаженная на вертел. Даже через стол видно, как на его висках пульсируют жилки, и он трет их руками. Своими мозолистыми, со следами ожогов и порезов, руками. Руками, которые я так любила.

После взрыва заготовленной Джерри бомбы и оглашения наших условий встреча быстро заканчивается. Итан обещает связаться с нами, как только обсудит с клиентом поступившее предложение. Мы встаем, Джерри и Итан пожимают друг другу руки. Итан протягивает руку и мне, и я пожимаю ее, хотя мне этого не хочется. Джерри обменивается рукопожатием с Джейком, после чего уходит, оставив нас вдвоем, и мы стоим, неловко опустив руки, похожие на двух отставших в эмоциональном развитии идиотов, каковыми, по сути дела, и являемся.

Когда я выхожу из зала, ко мне подходит Джерри.

– Все получилось как нельзя лучше, Мира. Мы их прижали к стенке. Что-то мне подсказывает, что скоро мы встретимся вновь.

К Джерри подходит секретарша и протягивает ему блокнот с розовыми листочками. Пока Джерри его просматривает, она, уже уходя, бросает:

– В одиннадцать часов у вас конференц-звонок. Вы опаздываете.

Джерри торопливо прощается и убегает, успев сказать, что, как только будут новости, он со мной свяжется.

Я смотрю на часы. Ланч начинается меньше чем через час, и мне едва хватит времени, чтобы добраться до Нижнего Манхэттена и переодеться. Я звоню Тони, сообщить, что уже еду, и на прощанье спрашиваю, сколько салата эскариоль осталось у нас в кладовке. Сегодня я хочу себя немного побаловать, и единственное, что может меня удовлетворить – помимо немедленной капитуляции Джейка, – это острый вкус супа. К тому же сегодня мне больше не удастся перекусить, поскольку сразу после запарки с ланчем у меня занятие по управлению гневом.

Опасаясь оказаться в кабине лифта вместе с Джейком и Итаном, я захожу в дамскую комнату, надеясь, что за это время они успеют убраться из здания. Я мою руки, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале. Мне очень неудобно в строгом деловом костюме, который я извлекла из шкафа поутру. Я купила его еще до беременности, и пиджак, даже расстегнутый, мне тесен. Когда я наклоняюсь над раковиной, где-то на спине подозрительно трещит. Волосы растрепались, под глазами черные круги – спасибо каналу «ТВ Лэнд» и коктейлю из вина и валиума, которым я накачалась, готовясь к утренней встрече.

Выходя из здания, я вижу Джейка, Итана и Николь, которые стоят прямо перед вращающейся дверью. Значит, она все-таки пришла, пряталась где-то. Даже издалека видно, как мрачен Джейк; он что-то возбужденно говорит и так размахивает руками, что выходящим из здания людям приходится огибать его. Николь стоит, одной рукой цепляясь за локоть Джейка, другую положив ему на грудь, чтобы успокоить.

Ясно, что я не смогу выйти через вращающуюся дверь, не столкнувшись с ними, поэтому я иду к боковой двери, рассудив, что, оказавшись на улице, уж как-нибудь проскочу мимо. Вот черт! Жаль, что пиджак на мне сидит плохо, да и волосы я не удосужилась причесать, ведь Николь, как обычно, выглядит на все сто. На ней длинный оранжевый свитер, шарф (подделка под Эмилио Пуччи), черные брючки и сапожки на шпильках. Выходя из здания, я роюсь в сумке, отыскивая бейсболку или зонтик, словом, что-то такое, что позволит мне пройти незамеченной, но, к счастью, все трое так увлечены разговором, что даже не смотрят в мою сторону. Не удержавшись, я бросаю быстрый взгляд на Николь. Как раз в это время Джейк протягивает руку и поглаживает ее по животу. Жест интимный и необычный. Проходит две секунды, прежде чем я понимаю, что это может означать, – мое тело, как всегда, реагирует быстрее, чем мозг. Где-то в позвоночнике возникает ощущение леденящего холода, который быстро, словно щупальца, охватывает руки и ноги. К счастью, в это время из здания выходит целая группа людей, которая увлекает меня за собой, иначе я застыла бы на месте. Неужели такое возможно?

Я дохожу до пересечения Пятьдесят четвертой и Пятой, прежде чем останавливаю такси и плюхаюсь на мягкое виниловое сиденье. Я не видела Николь уже несколько месяцев, с того дня, когда она появилась в «Граппе» в широких штанах и рубашке Джейка. Может, ничем она тогда не болела, просто она беременна? Этого не может быть. Этого просто не может быть! Джейк ясно дал понять, пусть и постфактум, что не хочет иметь детей, что не имеет ни малейшего желания становиться отцом. Разве нет?

Я настолько погружена в размышления по поводу еще одной правды, на которую мне открыла глаза жизнь, что не сразу обращаю внимание на таксиста, говорящего что-то. Он лопочет на непонятном языке, в котором не сразу угадывается английский.

– Что? – резко переспрашиваю я.

– Эта ваш мабил?

– Что? Что вы говорите? Кто дебил?

– Звенит. Ваш мабил?

Водитель показывает мне свой мобильник, чтобы до меня дошло. Но и тогда я не сразу понимаю, что у меня в сумке звонит телефон. Я достаю его.

– Привет, Мира, это Джерри Фокс.

Сердце внезапно замирает, затем начинает бухать, как тяжелый молот, я даже пугаюсь – а вдруг у меня сейчас случится сердечный приступ?

– Что? Джерри, это ты?

– Да. Слушай, Мира, забыл тебе сказать. Ави считает, что нельзя тянуть с заемом под «Граппу». Мы, конечно, немного опережаем события, но все же получить предварительное одобрение будет нетрудно; я думаю, что пора запускать механизм. Я просто хотел получить твое согласие, потому что не удивлюсь, если дело закрутится с бешеной скоростью. Что-то мне подсказывает, они очень торопятся.

– Ты это уже говорил. А почему ты считаешь, что они торопятся? Тебе Итан что-нибудь сказал?

– Мира, Итан мне ничего не говорил, кроме того, что… – следует пауза, – …что Джейк и Николь хотят пожениться. Они уже и дату назначили.

– Что? Она беременна, да?

Джерри молчит.

– Джерри! Ты что-то знаешь, да? – требовательным тоном спрашиваю я.

– Ничего я не знаю. Но если она беременна, тогда все понятно. Это многое объясняет.

– Что объясняет? Что? Ради бога, скажи, что это объясняет?

Внезапно я начинаю орать на Джерри, который вновь превращается в безвинную жертву моего неуправляемого гнева. О чем он говорит? Что от меня скрывает? Я оглушена своими эмоциями, поэтому даже не даю ему возможности ответить.

– Джейка совершенно не интересует собственная дочь. Это я настояла на том, чтобы мы завели ребенка, которого он, как выяснилось, не хотел. А теперь забеременела она, и он, гордый папаша, гладит ее живот прямо посреди долбаной Парк-авеню!

Я изо всех сил пытаюсь справиться с собой, и мне это даже удается, но, когда я открываю рот, чтобы что-то сказать, из него внезапно вырывается то ли всхлип, то ли рык, дикий и утробный. Водитель, который плохо понимает по-английски, смотрит на меня с испугом, после чего поднимает плексигласовую перегородку, отделяющую кабину от салона, наверное чтобы защититься от опасного пришельца, в которого вот-вот превратится тетка, расположившаяся на заднем сиденье его автомобиля.

Джерри не произносит ни слова. Что он может сказать? Он адвокат, а не врач. Но когда он начинает говорить, его голос звучит тихо и мягко.

– Мира, успокойся. Ты слишком разволновалась. Ты же еще не знаешь, беременна Николь или…

– Что значит «слишком разволновалась»? А как мне еще реагировать? Как Джейк может так поступать? Как он может все разрушить – наш брак, «Граппу», лишить Хлою возможности иметь отца! Как может спокойно спать по ночам? Все, сделка отменяется. Никаких условий. Я не дам ему развода! Пусть ждут!

Теперь я кричу по-настоящему, и, судя по голосу Джерри, он держит трубку подальше от уха, чтобы истеричные вопли рыдающей женщины не нарушали священного покоя его благообразной юридической конторы.

– Мира, – спокойно говорит Джерри. – Я знаю, это очень тяжело, но прервать переговоры сейчас – значит сильно усложнить дело. Если ты действительно хочешь получить «Граппу», нужно воспользоваться ситуацией. Давай сделаем так: ты приди в себя, а когда тебе станет легче, мы поговорим.

Я молча киваю и, пробурчав, что мы все состаримся, дожидаясь этого момента, кладу трубку, не попрощавшись. Я сижу и плачу в такси, которое, как я замечаю лишь спустя некоторое время, стоит возле ресторана. Водитель выжидающе смотрит на меня из-за прозрачного стекла.

– Эта здесь, леди?

Я передаю ему деньги и спрашиваю, есть ли у него дети и мог ли бы он их бросить. Что заставляет мужчин так поступать, спрашиваю я. Водитель задумывается, наверное, он только притворяется, будто что-то понял. Однако он отвечает:

– Не знаю, леди. Может быть, тот мужчина испугался, а может быть, просто не любит маму своих детей.

Когда я вновь начинаю рыдать, он отворачивается, чтобы обнулить счетчик.

– Да откуда мне знать? Я же не доктор Фил. – И, пожав плечами, уезжает.

В «Граппе» полным ходом идут приготовления к ланчу, в кухне все прибрано и готово к работе. В кастрюльке кипит куриный бульон, на полке подсыхает свежая паста, а Тони, да благословит его Бог, уже приказал помощникам вымыть и нарезать гору салата эскариоль. Эллен показывает на доску для объявлений, где меня дожидаются два сообщения. Прежде чем начнут поступать заказы на ланч, у меня есть немного времени, чтобы пройти в кабинет и переодеться. В кабинете я стараюсь не смотреть и не садиться на черный кожаный диван, этот жуткий талисман, этого свидетеля преступления, где, так сказать, начался закат моей прежней жизни. Чтобы удержать равновесие, я прислоняюсь к письменному столу и пытаюсь стянуть колготки с обеих ног разом, а потом так же одним движением натянуть поварские штаны. Постепенно во мне начинает расти гнев – знакомое чувство, семена гнева были брошены в землю именно в этом кабинете, и здесь, на этом диване, они дали всходы и пошли в рост.

Внезапно я хватаю со стола нож для разрезания бумаги и, замахнувшись, как кинжалом, набрасываюсь на сиденье дивана. Я вонзаю нож снова и снова, пока из-под распоротой обивки не начинает вылезать наполнитель; я тяжело дышу. Наконец, обессилев, я немного успокаиваюсь, поправляю подушки дивана и засовываю в них наполнитель. Затем подтягиваю штаны на резинке, надеваю рубашку и аккуратно повязываю фартук. Я разглаживаю рукой прохладную ткань, и она приятно похрустывает. Отомстить беззащитному дивану было ребячеством, совершенным в порыве бессильной ярости, но именно это помогло мне получить то удовлетворение, которое может дать лишь чистая, неприкрытая агрессия. Это смог бы понять даже доктор Фил.

С охранником Паоло, который следит за мониторами системы наблюдения в здании окружного суда Манхэттена, мы успели подружиться. Наша дружба окрепла за те несколько недель, пока я хожу на занятия, во многом из-за моих постоянных опозданий и природной рассеянности. Занятия начинаются в два тридцать, а это значит, что я должна выйти из «Граппы» до окончания ланча, когда на кухне еще царит полный хаос. Из-за вечной спешки я неизменно забываю вынуть из своего рюкзачка или карманов предметы, которые окружной суд может признать опасными и пригодными для нападения. К ним относятся: мельница для перца, венчик, различные ложки и старинный французский нож для разделки рыбы, который я как-то раз сунула за пояс и забыла вернуть на место. Конечно, даже я понимаю, что нож для разделки рыбы действительно можно считать оружием, но что я могу сделать мельницей для перца? А от проволочного венчика могут пострадать лишь яичные белки. Вот их-то я точно могу забить до потери сознания.

Обычно конфискованные вещи владельцу не возвращаются. Но Паоло явно заинтриговала столь интересная и экзотическая контрабанда. Несколько раз мы беседовали на эту тему, обычно дожидаясь женщину-полицейского, которая проводит личный досмотр. Паоло знает и понимает предназначение многих кухонных принадлежностей, поскольку его брат работает поваром в «Меза-Гриль», и кто знает, вдруг когда-нибудь останется без работы? Я уверена, что нашу дружбу Паоло считает потенциально взаимовыгодной, но мне это даже нравится. Он любезно оставляет у себя до конца занятий мои инструменты, не составляя письменных отчетов. Сегодня я забыла вынуть из кармана фартука термометр для мяса – длинную шпажку с острым кончиком. Паоло прячет его в нагрудном кармане рубашки и украдкой похлопывает по нему рукой.