Текст книги "Добро пожаловать в ад"

Автор книги: Майкл Корита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Когда-то давно Эми Эмброуз дала мне ключ к тому, как пользоваться веб-сайтами всех основных газет в стране. Вот и сейчас, вспомнив ее уроки, я перешел на эту страницу, отыскал студенческую газету университета Индианы, задал поиск, поставив в нем «Мэтью Джефферсон», и спустя пару минут уже получил несколько страниц. В них значился некий Мэтт Джефферсон, судя по всему, восходящая звезда курса. А за пару лет до этого промелькнуло несколько ссылок на какого-то Мэтью Джефферсона, получившего сразу несколько престижных наград за период учебы в юридической школе. В одной из них упоминался его родной город: Пеппер Пайк, штат Огайо.

– Попался, Мэтт!

Воспрянув духом, я пробежался по спискам адвокатов, практикующих как в Индиане, так и в Огайо, проверив мимоходом две местные базы данных. Ничего! Ни в одной из них не было даже намека на то, что Мэтью Джефферсон, которого я ищу, когда-либо имел практику в этих двух штатах.

После этого я пропустил номер его карточки социального страхования через базу данных департамента автотранспортных средств штата Огайо: опять ничего, компьютер только выплюнул мне номер все тех же, давно уже просроченных водительских прав. Удивленный, но ничуть не обескураженный этим, я попробовал запустить поиск по заголовкам действующих кредитных карт. Вопреки бытующему мнению частные детективы не имеют доступа к записям о перечислениях по кредиткам, зато у нас есть возможность доступа к «заголовкам», то есть той небольшой части записей, в которой значатся адрес владельца кредитки и дата платежа. Если вы заводите себе кредитку, или обращаетесь за ссудой, или делаете еще что-то в этом роде, тогда уж по меньшей мере одно бюро кредитной информации регистрирует дату, когда это произошло, и тот адрес, который вы указали. Благодаря номеру карточки социального страхования мне удалось узнать адрес Мэтью Джефферсона, по которому он жил во время пребывания в Индиане, – городок Нэшвилл, за последние несколько лет он упоминался шесть раз.

Вытащив из ящика стола карту автомобильных дорог, я расстелил ее на полу и ползал по ней, пока не отыскал Индиану. Нэшвилл представлял собой небольшой городишко в округе Браун, в четырех-пяти часах езды от Кливленда.

– Думаю, стоит туда съездить, – громко объявил я. – В конце концов бюджет вполне это позволяет.

И захохотал над своей шуткой – только вот смеяться мне пришлось одному. Я давно уже поймал себя на том, что все чаще разговариваю сам с собой, по крайней мере в офисе. Иной раз, когда я вот так, как сейчас, в полном одиночестве хохотал над собственными остроумными шутками, мне казалось, что Джо где-то здесь, рядом.

Зазвонил телефон. Я машинально нацепил на себя наушники и включил спикерфон.

– Немедленно отключи эту штуку, а то разговариваешь, как из подземелья, – рявкнула в трубку Эми Эмброуз.

– Я включаю ее только для разговоров с определенными людьми. С теми, кто способен провисеть на телефоне так долго, что я могу вывихнуть себе шею, если буду прижимать телефон к уху, – ухмыльнулся я.

– Ну, ты меня и насмешил! Джо еще не вернулся к работе?

– Пока нет, – ответил я, и веселости в моем голосе заметно поубавилось. – Представь себе, нет, и даже полусловом не намекнул, когда он намерен это сделать. Сказать по правде, сегодня я с трудом удержался, чтобы не спросить его в лоб, собирается ли он вообще вернуться к работе. Ей-богу, прямо на языке вертелось. Честно говоря, я уже сам в этом сомневаюсь.

– Ну и зря удержался, надо было спросить.

– Возможно. – Я немного помолчал, потом решил, что пора сменить тему. – Эй, какие у тебя планы на ближайшие несколько дней?

– Буду опять ваять свою нетленку согласно норме – бодро отрапортовала Эми.

Я познакомился с Эми, когда она работала над статьей для газеты – статья была об одном старшекласснике. Парня убили, я знал его, поскольку он частенько наведывался в мой тренажерный зал. Вначале мы с ней немного повздорили, однако очень скоро стали друзьями, а со временем Эми превратилась в одного из немногих людей, которым я по-настоящему доверял. Очень немногих, сказать по правде, поскольку вторым и последним был Джо.

– Что-нибудь горит? – спросил я.

– Да нет, ничего такого срочного как будто не предвидится. А почему ты спрашиваешь?

– Тогда плюнь на работу и поехали со мной. Предлагаю вместе полюбоваться Южной Индианой.

– Хм…

– Поехали! В это время года кукуруза там – пальчики оближешь! Говорят, дамы от нее просто в экстазе.

– Кажется, понимаю. Означает ли это, что меня ждет романтическое путешествие вдвоем? Иначе говоря, что ты будешь на высоте и прекратишь наконец отпускать ехидные замечания насчет моей задницы?

– Тогда пакуй вещи.

Эми, судя по голосу, заколебалась.

– Ты это серьезно?

– Серьезнее не бывает. Я заполучил клиента, поклявшегося заплатить мне кучу денег, если я отыщу потерявшегося наследника миллионного состояния. Проклятье, дай-ка подумать… Хочешь, впишу тебя в договор в качестве субподрядчика? Могу даже поручить тебе какую-нибудь несложную работенку – например, дать подержать свой пистолет.

– Знаешь, солдат, держи-ка ты свой пистолет сам! – фыркнула Эми.

– Ах так? Ну, тогда ничего не получишь! – пригрозил я. – Но вообще-то я серьезно. Не хочешь прокатиться со мной за компанию? День проведем там, еще один день уйдет на дорогу, послезавтра будем дома.

– Сейчас, дай подумать. У меня на сегодня намечено одно интервью, но освобожусь я достаточно рано, так что к десяти, думаю, буду готова тронуться в путь.

– Отлично, – бросил я. И, хотя идея прихватить с собой Эми пришла в голову неожиданно даже для меня самого, сейчас я был до смерти рад, что она согласилась. Честно говоря, мне уже осточертело работать в одиночку.

– А кто твой клиент? – поинтересовалась Эми.

– Карен Джефферсон.

В трубке повисло молчание.

– Ты работаешь на женщину, с которой когда-то был помолвлен, – ошарашенно пробормотала Эми. – Это ведь у нее недавно убили мужа? И это был тот самый тип, который увел ее у тебя.

– Все верно.

– Ты что, окончательно спятил?! Как ты позволил втянуть себя в эту историю?!

– Легкие деньги. Вот и все – ничего больше.

– О, Линкольн, я тебя умоляю, не надо! Неубедительно!

– Убедительнее всего бывает именно правда. Смотри, как все было. Копы пришли задать мне несколько вопросов о Джефферсоне. Она узнала об этом и позвонила, чтобы извиниться, объяснила, что она тут ни при чем, а потом попросила отыскать сына Джефферсона. Парнишке предстоит в скором времени унаследовать парочку миллионов, а он и не ведает об этом. Собственно говоря, о том, что его отец убит, он, похоже, тоже не знает.

Эми продолжала молчать.

– Можешь сомневаться сколько твоей душе угодно, но единственная причина, по которой я взялся за это дело, Эми, – деньги. Мне предложили кучу монет, и наше агентство найдет им применение, вот увидишь. Особенно сейчас. Одному Богу известно, как нам нужны деньги – учитывая все эти медицинские счета и то, что я по-прежнему вкалываю один.

– Ладно, – коротко бросила Эми. И снова замолчала.

– Мне еще нужно кое-что сделать, – в конце концов сказал я. – Ну так как, утром встречаемся? Зато представляешь, потом ты сможешь целых два дня безостановочно пилить меня за то, что я взялся за «это дело»

– Ладно, утром увидимся, – бросила Эми и повесила трубку.

Я вздохнул и отключил телефон. Сказать по правде, я не слишком рассчитывал, что, взявшись за это дело, произведу впечатление на Эми, но, похоже, ошибся. Остается только надеяться, что она не примет мое предложение всерьез и не станет есть меня поедом следующие два дня.

Следующие два часа я убил на то, чтобы написать отчет по тому единственному делу, которым сейчас занималось наше агентство. Можно позволить себе роскошь потратить некоторое время на то, чтобы навести на свое творение лоск, когда тебе нечего больше делать, кроме как ждать, пока не подвернется что-то еще. Однако владельцы небольших агентств вроде меня почему-то с радостью обошлись бы без подобной роскоши. Когда с этим было покончено, я запер офис и отправился домой, переоделся, а потом спустился в тренажерный зал немного поразмяться. Еще час я работал со штангой, потом решил, что с меня хватит, и отправился на пробежку. К тому времени, когда я вернулся, уже заметно похолодало, солнце садилось, стало понемногу смеркаться, и дом, в котором я жил, погрузился в тень. Остановившись на дорожке, я потянулся, разглядывая двухэтажное приземистое строение из старого камня, ставшее моим домом, после того как мой кулак, придя в непосредственный контакт с лицом Алекса Джефферсона, положил конец моей карьере в полиции. Я подумал о Карен, которая сидит сейчас одна-одинешенька в своем экстравагантном особняке возле загородного клуба, и вспомнил, каким пустым показался мне этот особняк сегодня утром. И невольно подумал, не покажется ли он еще более пустым, когда зайдет солнце.

Глава 4

Как и планировалось, Эми постучалась в дверь моего дома ровно в десять утра. Нацелившись на единственное свободное место перед домом, она попыталась пристроить свою «акуру» позади моего пикапа, резко дернулась и замерла, когда шины ее автомобиля уперлись в бортик, выкрутила руль, потом немного сдала назад и, наконец, припарковалась.

– Итак, ей все-таки удалось приземлиться, – пробормотал я. Стоя в дверях офиса тренажерного зала, я с удовольствием наблюдал за маневрами Эми, а попутно отбивался от Грейс, которая с самого утра вцепилась в меня, точно клещ, требуя, чтобы я объяснил ей, что, черт возьми, случилось с ее машиной. Грейс желала, чтобы я поставил диагноз на основе таких симптомов, как чахоточное «чих-чих», немедленно сменявшееся на возмущенное «кланк-кланк», чуть только она пыталась набрать скорость на своей колымаге. Я бессердечно посоветовал ей показать бедолагу нормальному механику, однако, после того как мой совет был с презрительным фырканьем отвергнут, я из чисто христианских побуждений дал ей второй – надевать наушники, садясь за руль.

– Привет! – поздоровалась Эми.

На ней были джинсы и толстый свитер поверх простой хлопчатобумажной рубашки, темные очки она сдвинула на лоб, используя их как обруч для волос. Еще два месяца назад она попросила парикмахера распрямить свои вьющиеся темно-русые волосы, но я так и не смог привыкнуть к ее новому облику. Нет, новая прическа очень шла Эми, однако со своими кудряшками она выглядела дерзкой, бесшабашной девчонкой, и сейчас мне этого почему-то ужасно не хватало.

– Решила путешествовать налегке? – осведомился я, отлепившись от двери и подойдя к ней. Кроме маленькой дамской сумочки у нее на плече никаких других сумок я не заметил.

– Нет, – буркнула она, прислонившись к багажнику своей машины и вытянув вперед ноги. – Просто не собираюсь никуда ехать.

Я нахмурился.

– Тебе нужно работать? Или просто передумала?

Какое-то время она разглядывала меня, потом отвела глаза в сторону.

– Послушай, неужели ты решила не ехать, поскольку я работаю на Карен? – удивился я.

– Нет.

– Ладно. Значит, не из-за Карен. И не из-за работы. Тогда почему? Еще вчера ты была согласна поехать со мной, а сегодня уже передумала. В чем тогда дело?

Вздохнув, Эми стащила с головы темные очки, рассеянным жестом пригладила волосы, потом посмотрела мне в глаза.

– Почему ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

Покачав головой, я посмотрел на нее.

– Решил, что в твоем обществе получу от поездки большее удовольствие. Подумал, что и ты будешь рада побыть со мной.

– Почему?

– Почему ты будешь рада?

– Нет, не я, а ты. Почему тебе будет приятнее поехать со мной, чем одному?

Когда я был еще совсем мальчишкой, то как-то раз поехал в лагерь, где был пруд, а через него с одного берега на другой тянулось нечто вроде мостков из небольших плит. Часть из них держалась на воде, когда вы ступали на них, остальные немедленно уходили под воду. В итоге, чтобы перебраться с одного берега пруда на другой, приходилось с бешеной скоростью прыгать с одной плиты на другую. Любая из них могла прямо у вас под ногами предательски пойти ко дну, а вы никогда не знали заранее, какая именно это будет, что, естественно, добавляло остроты ощущений. Примерно то же самое ощущение возникло у меня и во время этого разговора.

– Почему мне приятнее было бы поехать с тобой, чем одному? – тупо переспросил я. Давно уже понял: если, разговаривая с женщиной, начинаешь изображать из себя эхо, пиши пропало, беда уже не за горами.

– Да.

– Ну… решил, что дорога предстоит дальняя, а вдвоем будет веселее. Да и вообще устал я что-то в последнее время работать в одиночку, вот и все.

– Выходит, ты хочешь, чтобы я на время сыграла для тебя роль Джо?

– Что? Нет конечно, – покачав головой, я на всякий случай отодвинулся в сторону. – Просто подумал, что нам будет весело вместе, потому что всегда так было. Будем смеяться, шутить, поддразнивать друг друга, и в результате долгий путь сразу покажется короче.

– Значит, я для тебя нечто вроде дорожной забавы? – с сарказмом в голосе бросила она.

– Эмми! – Я смерил ее возмущенным взглядом. – В чем проблема, можешь мне объяснить? Мы с тобой то и дело ездим куда-то вместе, верно? Тогда почему, когда я сейчас предложил тебе прокатиться со мной за компанию, тебе вдруг показалось это странным?

– Потому что я вовсе не намерена быть Санденсом при твоей мадам Буч[5]5
  «Буч Кэссиди и Санденс Кид»: крутой и беспощадный шериф охотится за парочкой отчаянных и удачливых преступников. Классический вестерн и в то же время смешной приключенческий фильм, получивший три «Оскара».


[Закрыть], – со злостью выплюнула Эми. – Ни во время этой поездки, ни пока ты будешь заниматься ее делом. Иначе говоря, никогда!

Коротко рассмеявшись, я открыл ей свои объятия.

– Послушай, что это на тебя вдруг нашло? Мы ведь с тобой уже почти два года друзья, с чего тебе вдруг вздумалось в этом сомневаться?

– Интересно, а сколько таких вот «друзей» у тебя было за эти два года, а, Линкольн?

Руки у меня опустились сами собой.

– Примерно или точно? Впрочем, неважно. Ноль.

Но Эми даже не улыбнулась.

– А у меня?

– По-моему, ты пару раз ходила на свидания с какими-то ослами.

– Случайные свидания не в счет. Я имею в виду более продолжительные отношения.

– Тогда тоже ни одного.

– Верно. – Эми выразительно скрестила руки на груди. – Как ты думаешь, это случайно или тут прослеживается определенная связь? Сам-то ты как считаешь?

– Скорее всего, нет.

Она жалостливо улыбнулась.

– Вот то-то и оно! Зато я знаю, в чем тут дело: ты просто не умеешь поддерживать с кем-то длительные отношения. А дружба – слишком серьезная вещь, чтобы подвергать ее опасности. Вот и вся разница между мною и тобой.

– Именно по этой причине ты и не согласна…

– Я не говорю, что я с чем-то не согласна. Все, что я сказала, это то, что мне нужно немного времени – разобраться с кое-какими аспектами своей жизни и, возможно, определить для себя другие ориентиры.

– Похоже, разговор зашел в тупик, – пожаловался я. – С чего ты это взяла?

Рассмеявшись, Эми покачала головой.

– Если ты не понимаешь, с чего я все это взяла, значит, вашему агентству и впрямь позарез нужны детективы.

Прошуршали шины, и кто-то припарковался на свободном пятачке позади нас. Как оказалось, это был один из наших постоянных клиентов. Возможно, поэтому, выбравшись из машины и увидев меня, он решил, что это неплохой шанс поболтать немного о спорте и о погоде – так, минут пять, не больше. В ответ я широко улыбнулся, а про себя решил, что черта лысого позволю ему это сделать. Тем более что Эми, опустив очки на глаза, уже взялась за ручку своей машины.

– Я тебя догоню, – бросил я парню, предупреждающим жестом вскинув руку, чтобы не дать ему втянуть меня в разговор. – Идет?

Тот, кивнув, захлопнул за собой дверь, ведущую в тренажерный зал, а я, получив передышку, вновь повернулся к Эми. И вовремя – она уже открыла дверцу машины.

– Эми…

– Мне пора на работу, а тебе, если не ошибаюсь, – в Индиану. Мы оба спешим. Так что поговорим об этом потом, когда вернешься, хорошо?

Я не ответил. Она забралась в машину и плавно тронулась с места, а я громко выругался и уселся на кромку тротуара. Не прошло и секунды, как дверь распахнулась и высунулась голова Грейс.

– Все в порядке, босс? – крикнула она.

Я обернулся.

– Есть какие-нибудь идеи насчет того, что это значит, когда твоя дружба с кем-то начинает издавать такие звуки: сначала «чих-чих», а потом «кланк-кланк»?

– А то как же! – фыркнула она. – Это значит, что ты у нас совсем закомплексованный.

– Ага. – Я глубокомысленно кивнул. – И что тогда делать?

– Перестать бояться, – ответила она и скрылась за дверью.

– Ты уволена, слышишь? – крикнул я ей вслед. Посидел еще немного, потом встал и забрался в свой грузовичок.

Когда моя машина вот уже в третий раз подряд очертя голову ринулась вниз по обрывистому склону холма, словно самолет, уходящий в крутое пике, и мой желудок, сжавшись в комок, закатился куда-то в кроссовки, до меня наконец-то дошло, что эта часть Индианы оказалась не совсем такой, какой я ее себе представлял. Выехав из Кливленда пять часов назад, я проехал через Блумингтон, после чего свернул и двинулся на восток, в направлении Нэшвилла. Скоростное шоссе, соединяющее эти два города, по странной и мрачной иронии судьбы в действительности представляло собой извилистую дорогу в две полосы, петляющую между холмами или переваливающую через них с упорством, достойным лучшего применения. Еще минуту назад, пытаясь заставить машину вскарабкаться на вершину, я отчаянно жал на педаль газа так, что движок моего грузовичка истошно выл, а уже в следующее мгновение я проделывал то же самое с педалью тормоза, мечтая только о том, чтобы не «поцеловаться» с тем, кто катит впереди, точно так же терзая тормоза своего несчастного автомобиля. Вдобавок проклятая дорога то и дело выписывала какие-то немыслимые зигзаги и петли, из-за чего я ни на мгновение не мог оторвать от нее взгляд, но когда все-таки удавалось это сделать, от окружающей красоты порой захватывало дух. Бесчисленные холмы, возникавшие то справа, то слева от дороги, сменялись бескрайними полями, а позади них вставали леса, поражавшие глаз таким буйством, тонкостью и разнообразием красок, что вряд ли даже самая чувствительная камера способна их передать.

После получаса езды по этому так называемому скоростному шоссе, возникшему здесь явно благодаря неудержимой фантазии кого-то из изобретателей «американских горок», я попал в пробку, в которой и застрял надолго. Пробка была огромная, и я уже гадал, что ее вызвало: какая-нибудь крупная авария впереди или обычный сезонный ремонт очередного участка дороги. Правда, очень скоро выяснилось, что никакая это не пробка, а просто обычный способ попасть в Нэшвилл. У меня ушло чуть ли не десять минут на то, чтобы выехать наконец на главную улицу, пересекающую городок из конца в конец, которую кто-то с иронией окрестил Ван Бюрен, в то время как улочка, гордо именовавшаяся Мэйн-стрит[6]6
  Мэйн (англ. «main») – главная.


[Закрыть], пролегала чуть в стороне.

Мне показалось, город строился не просто так, а в соответствии с каким-то архитектурным проектом. С первого же взгляда бросалось в глаза невероятное количество бревенчатых домов, щеголяющих то кровельной дранкой, то деревянной черепицей, что придавало городу невероятное сходство с какой-нибудь захолустной деревушкой, затерявшейся в одном из глухих уголков Новой Англии, и это, прошу заметить, в начале нового тысячелетия! Но на тот случай, если бы вы не заметили этого сходства, на всех без исключения вывесках с названиями миниатюрных магазинчиков красовалось словечко «олд»[7]7
  Олд (англ. «old») – старый.


[Закрыть], что частенько подчеркивалось буковкой «e» на конце слов, например: «Ye Olde Fudge Shoppe». Амбиции, ничего не попишешь!

Тротуары кишели людьми, сгибавшимися под тяжестью пакетов с покупками, крохотные общественные парковки оказались забиты до отказа, вдобавок перед каждой выстроилась еще длиннющая очередь тех, кто готов ждать, пока не освободится место. Кого тут только не было: перед глазами мелькали номера машин из Северной Каролины, Флориды, Аризоны и даже Онтарио. Мне и в голову не пришло заранее зарезервировать себе номер в местной гостинице – я решил, что в городишке вроде этого да еще в такое время года наверняка полным-полно свободных номеров, но теперь выяснилось, что я совершил большую ошибку. Узнал я об этом, остановившись у первого же отеля, который бросился мне в глаза, на полдороге к вершине холма, возвышавшегося над городом. Парковка перед отелем была забита да отказа. Подивившись этому, я остановился возле входа в отель, на всякий случай включил «аварийку», после чего зашел в отель и поинтересовался, имеются ли у них свободные комнаты. Мой вопрос почему-то вызвал у сидевшей на ресепшен девушки улыбку.

– А вы бронировали номер? – спросила она.

– Нет.

– Но ведь сейчас октябрь.

– Да, я в курсе. И что?

Улыбка стала шире.

– Похоже, вы не местный. Я угадала?

Я огляделся по сторонам, мне вспомнилась занятная узкая улочка, по которой я только что проехал. Похоже, за всем этим стояло нечто такое, о чем я не имел ни малейшего понятия.

– Простите, я действительно нездешний, – смиренно признался я. – Может, вы просветите меня, что привело в ваш город такое количество людей?

– Листья, – лаконично бросила она.

– Листья?

– Ну да, такие штуки, которые обычно растут на деревьях, – терпеливо пояснила девушка.

– Люди съезжаются со всей страны, чтобы увидеть листья?!

– А вы поездите немного по нашему городу. И при этом почаще поглядывайте вверх. Уверяю вас, это стоит увидеть. Кстати, у нас и магазины имеются.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – пробормотал я. Потом повернулся и бросил взгляд на свой запыленный пикап. – Тогда, может быть, подскажете мне, могу ли я найти где-нибудь по соседству отель, где остались свободные номера?

– Ну, разве что только в Блумингтоне, – неуверенно протянула она. – До него езды минут тридцать. А поближе вы вряд ли что-нибудь найдете, тем более вечером. Мне очень жаль.

Что ж, если заночевать в городе проблема, может, стоит попробовать выяснить все, что мне нужно, сегодня же и уже ночью двинуться в обратный путь. В конце концов от меня требуется не так уж много – отыскать сына Алекса Джефферсона, сообщить ему новости, после чего я имею полное право с чистой совестью вернуться домой.

Обратная дорога, даже ночью, уже не казалось мне такой страшной, зато одна мысль о том, как я буду бродить из отеля в отель в поисках свободного номера, приводила меня в содрогание.

– Я, собственно говоря, приехал только для того, чтобы встретиться с одним человеком. Меня просили кое-что ему передать, – сказал я. – Он живет на Сто тридцать пятой Хайвэй. Вы не знаете, это недалеко?

Девушка кивнула и показала мне, в какую сторону ехать.

– Все время вверх по склону холма. По Ван Бюрен. А она потом перейдет в Сто тридцать пятую.

Поблагодарив ее, я вернулся на улицу к терпеливо дожидавшемуся меня пикапу, подъехал к выезду с парковки перед отелем, и тут выяснилось, что, для того чтобы выехать на дорогу и снова влиться в поток, придется ждать минут пять, не меньше.

– И все это из-за каких-то листьев, – проворчал я, озираясь по сторонам.

Но, дьявол их забери, листья действительно этого стоили! Пурпурные, ярко-оранжевые пятна, между которыми пестрели мазки густо-винного цвета, будто кто-то расплескал драгоценное бургундское, заполняли все пространство над головой, взбирались вверх по склону холма, захлестывая город каким-то первобытным буйством красок. Свежий, какой бывает почему-то только осенью, бодрящий воздух был пропитан их горьковатым ароматом, пахло прелыми листьями, дождем и чуть-чуть дымком. Сказать по правде, никогда не испытывал особой любви к деревне, к тому же до сих пор мне всегда удавалось находить своеобразную красоту даже в местах, со всех сторон зажатых тротуарами, на что неспособны те, кто видит красоту только в лесах. Однако должен со всей откровенностью признать, что существует такое время года, которое в большом городе проходит совершенно незамеченным, – и это как раз осень.

Мэтью Джефферсон жил всего в миле вверх по дороге, по которой я сейчас ехал. Дом, в котором он снимал квартиру, оказался одним из четырех бревенчатых домишек, окруженных засыпанной гравием дорожкой. Все четыре почтовых ящика удобства ради повесили рядом в самом ее конце, а на самих домиках, насколько я мог судить, номеров почему-то не было. В конце концов, отчаявшись обнаружить их и чертыхаясь про себя, я вылез из машины и двинулся по дорожке. Потом остановился, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь намек на то, по какому принципу здесь нумеруются дома. Пока я гадал, дверь ближайшего ко мне домика отворилась, оттуда вышла немолодая седовласая женщина и заторопилась к припаркованной неподалеку «хонде».

– Простите, – окликнул я ее. – Вы тут живете?

Она с сомнением оглядела меня с головы до ног.

– Да, я снимаю тут квартиру. Но я не владелица дома.

– Я ищу одного из ваших соседей.

– О! – Приветливо улыбнувшись, она поправила висевшую на плече сумку – даже с того места, где я стоял, было заметно, какая она тяжелая, фунтов[8]8
  1 фунт = 453,592 грамма.


[Закрыть] шестьдесят, не меньше. – Простите. Большинство из тех, кто останавливается тут в это время года, в основном мечтают купить дом. И неважно, что объявления «На продажу» на доме нет, они все равно останавливаются и спрашивают, не продается ли он. Нет, мы просто снимаем его, а желающих купить его приходит человек десять каждый год.

– Ну, я в их число не вхожу, так что можете ничего не опасаться, – хмыкнул я. – Мне просто нужен человек по имени Мэтью Джефферсон, вот и все. Вы его знаете?

– Мэтта-то? Конечно, а то как же. Он довольно давно жил во втором номере. – С этими словами она махнула рукой, указывая на дом, который был у меня за спиной.

– А что, он больше уже там не живет? – поинтересовался я.

Женщина покачала головой. Я едва не последовал ее примеру – проклятье, просидеть за рулем шесть часов только ради того, чтобы убедиться, что нужный мне человек здесь не живет. Итак, снова тупик.

– А вы случайно не знаете, куда он уехал?

– Конечно, знаю. Он переехал в небольшую квартирку. И живет теперь там же, где и работает.

– А чем он занимается?

– Собирает яблоки.

Брови у меня поползли вверх.

– Вы серьезно?

Женщина кивнула.

– Это туда, вверх по дороге, неподалеку от Моргантауна. Там крупный плодовый питомник. А Мэтт руководит… как это сказать… сбором урожая.

– Сбором урожая, – не веря собственным ушам, повторил я. – Он руководит сбором урожая яблок.

– Угу, именно так.

Согласно последним полученным мною сведениям, которые я выудил из Интернета, Мэтью Джефферсон учился в юридической школе – ну, еще бы, сын известного, процветающего адвоката, такие рано понимают свое высокое предназначение и редко обманывают возложенные на них надежды. А сейчас он, выходит, руководит сбором яблок в каком-то заштатном городишке в самом глухом углу штата Индиана? Интересный штрих к его биографии!

– Не подскажете, как мне найти этот питомник?

Женщина охотно объяснила мне, куда ехать. Однако, после того как она чуть ли не в шестой раз повторила «и снова поверните налево», я решил, что с меня хватит. Лучше уже вернуться к пикапу, отыскать карту с ручкой и свериться с ней – во всяком случае, так будет надежнее.

Но, даже записав во всех подробностях данные мне указания, я убил чуть ли не час на поиски этого места. Перекрестки и развилки с удручающей регулярностью возникали передо мной через каждые шесть миль, поэтому, пропустив поворот, я очень скоро догадывался об этом. К несчастью, по большей части на всех этих дорогах какие бы то ни было указатели или знаки отсутствовали полностью, поэтому пропустить поворот было легче легкого. Ни одной заправки поблизости тоже не наблюдалось, очевидно, они исчезли вместе с указателями, поэтому мне пришлось успокаивать себя тем, что если этот самый питомник не встретится мне в самом ближайшем времени, то разыскивать его дальше мне придется уже пешком. Какое-то время эта мысль меня развлекала, но очень скоро я почувствовал, что подобная перспектива перестала меня радовать.

В конце концов, спустя какое-то время, в том месте, где дорога делала изгиб, мне вдруг на глаза попался написанный от руки указатель, на котором значилось: «Империя яблок – через три мили поворот налево». Похоже, жившие тут люди оказались очень мудрыми, чтобы не заморачиваться с названиями улиц, очевидно, считая – и не без оснований, – что соответствующая табличка с названием наверняка куда-нибудь со временем запропастится. Я послушно проехал три мили, повернул налево и увидел питомник.

Основное здание его представляло собой длинный красный амбар, распахнутые настежь двери давали возможность полюбоваться бесконечными рядами бочек и корзин, доверху наполненных яблоками, на крыльце красовалась пирамида тыкв, а от солнца все это защищала тень, падавшая от высоких деревьев. На небе потихоньку стали собираться облака, солнце, ярко сиявшее над головой с самого утра, когда я еще только собирался в дорогу, теперь пряталось за легкой серой дымкой. Выбравшись из грузовичка, я двинулся вниз по склону холма к амбару в надежде, что там мне подскажут, где искать Мэтью. Не увидев никого вокруг, я просто вошел внутрь, благо двери были открыты настежь. Внутри какие-то женщины одно за другим подносили яблоки к свету, почему-то хмурились, разглядывая их со всех сторон, словно выискивали малейшую царапинку на их гладких боках, чтобы с презрением их отвергнуть. Две девочки-подростка сидели за кассами в передней части амбара, однако очередь, струившаяся к каждой из них, казалась бесконечной. Наверняка где-нибудь поблизости отыщется управляющий или кто-то, кто за всем приглядывает. Я прошел через амбар, потом увидел табличку с надписью «Пресс для яблок» и вышел наружу.

Вдоль выложенной камнем дорожки, которая вела вниз, к беседке, стоящей на берегу огромного пруда, рядами цвели запоздалые цветы. На другой стороне пруда склоны холмов сплошь заросли лесом – странно, но сейчас, под вечер, кроны деревьев казались даже ярче, чем утром, когда на небе вовсю сияло солнце. Поблизости не было ни души, да и все это место выглядело до такой степени тихим и уединенным, что мне стало как-то не по себе. Издали разглядывая беседку, я внезапно поймал себя на мысли о том, что мне здесь нравится – должно быть, чертовски приятно провести в такой беседке вечерок за бутылкой шампанского. Как все-таки хорошо, что Эми не захотела поехать со мной, иначе я бы мог поддаться соблазну и забыть о том, что привело меня сюда.

Я обошел здание, направляясь к дальнему концу амбара, все еще не потеряв надежду отыскать пресс для яблок, и стоило мне только повернуть за угол, как глазам моим представился какой-то громадный металлический агрегат, издававший негромкое шуршание и позвякивание. Услышав мои шаги, ко мне повернулась рыжеволосая женщина. В руках у нее был поднос, сплошь уставленный небольшими бумажными стаканчиками, наполненными какой-то жидкостью густо-желтого цвета.