Текст книги "Добро пожаловать в ад"

Автор книги: Майкл Корита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

На обратном пути мы с Джо почти не разговаривали – молча следили за дорогой, где темноту то и дело взрезали фары встречных машин, изо всех сил стараясь не думать об обнаруженных Тарджентом моих отпечатках пальцев и о толстых пачках пятидесятидолларовых купюр. Эми наверняка уже дома, вдруг подумал я. До чего же здорово было бы сейчас завернуть к ней, напроситься на ужин, провести вместе вечер, позволить себе хоть немного расслабиться и не думать ни о полиции, которая дышит тебе в затылок, ни о бывших арестантах, скрывающихся неизвестно где, ни о неизвестных бандитах, поджидающих тебя в темноте. Я думал об Эми, а потом мысли мои непонятно по какой причине внезапно вернулись назад, в живописную беседку в яблочном питомнике в Индиане, где в воздухе царили ароматы осеннего леса. Какое это было чудесное местечко, в унынии подумал я, до того как на дощатый пол беседки пролилась кровь, просочившись сквозь щели и растекшись жирными пятнами по поверхности пруда!

К тому времени как мы вернулись, город уже сиял и переливался огнями, мосты в самом центре его купались в свете разноцветных прожекторов и, казалось, плавали в воздухе. Миновав их, мы помчались на запад, а потом, свернув на скоростное шоссе Вест 150, которое связывало два штата, двинулись в направлении Лорейн.

– Может, сначала заскочим ненадолго в офис? – предложил я.

– Адрес Кола Гамильтона у тебя с собой?

– Нет.

– Тогда лучше заехать в офис.

Дождь внезапно перестал, по крайней мере на какое-то время, но стоило нам войти в здание офиса, как мы оказались в кромешной тьме. Единственным светом, кое-как освещавшим нам дорогу, была лампочка аварийной сигнализации в магазине ювелирных изделий в цокольном этаже да еще светившаяся над дверью надпись «Выход».

– Напряжение в сети снова упало, – тоскливо предположил я. – У тебя где-нибудь записан адрес этого типа или нам придется включать компьютер?

– Он у меня на бумажке.

Подняться по лестнице к себе наверх нам удалось без особых хлопот – скорее благодаря привычке, чем умению видеть в темноте. Оказавшись на верхней ступеньке, Джо принялся шарить в кармане, разыскивая ключи, однако моя собственная связка к тому времени уже отыскалась. Я протиснулся мимо него, вставил ключ в замок, осторожно переступил через порог и попытался отыскать выключатель, вслепую ощупывая стену возле себя.

– Электричества нет, ты забыл? – послышался сзади голос Джо.

– Помню. Я же не идиот, – огрызнулся я.

Оставив безуспешные попытки отыскать выключатель, я убрал руку со стены – и в тот же миг почувствовал, как чьи-то пальцы с силой сдавили мне шею. А еще через мгновение ощутил привкус металла на своих губах, когда кто-то сунул дуло пистолета мне в рот.

Глава 30

Внутри царил кромешный мрак. Мгновенно зацепившись ногой за один из шкафов, где хранились папки с делами, я споткнулся и едва не грохнулся на пол. Дуло пистолета по-прежнему было у меня во рту, я ничего не видел – только смутный силуэт человека, в чьей руке был пистолет.

– Давай, входи, Притчард, – скомандовал он, и я моментально узнал его. Это был тот же самый человек, который напал на меня на улице. И он же звонил мне по телефону, сразу же после того как его пули изрешетили мой многострадальный зал. – Не заставляй меня ждать. Думаю, ты не хочешь, чтобы я спустил курок? Ведь тогда твоему напарнику не поздоровится.

Джо осторожно вошел в офис. Не успел он переступить порог, как дверь за его спиной с мягким стуком захлопнулась. А после этого дуло пистолета, не особенно церемонясь, извлекли у меня изо рта. Я поморщился – прицел оставил глубокую царапину на моем нёбе.

– Дорэн, – выдохнул я.

– Угадал, значит. Ну а теперь, Притчард, думаю, будет лучше, если ты проберешься к своему столу, сядешь и будешь сидеть тихо. Договорились? Кстати, можешь не суетиться, пистолета в ящике стола уже нет – я его вытащил.

Что-то зашуршало – это Джо пробирался через комнату к своему столу. Я услышал, как он опустился на стул. Сам я все еще оставался стоять, железные пальцы, сдавившие мне шею, разжались, но я чувствовал дыхание Дорэна совсем рядом, а дуло пистолета теперь упиралось мне в бок. Конечно, мой верный «глок» был со мной – но на поясе, в кобуре, которую я по старой привычке сдвигал назад. Двери в здание и наш офис всегда были заперты, но, похоже, замки не представляли для нашего приятеля Дорэна особой проблемы.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и теперь Дорэн уже предстал не просто как смутный силуэт на фоне окна. Он показался мне более худым, чем на фотографиях из полицейского досье, которые я недавно рассматривал, а ведь он и на них выглядел достаточно худощавым. Лицо тоже костистое и какое-то изможденное, он казался усталым и напряженным, даже двигался как будто с трудом, словно в замедленной съемке. По-военному короткая стрижка «под ежик» превратилась в неопрятные, не слишком густые лохмы; отросшие темно-русые волосы клочьями падали ему на лоб и закрывали уши. На нем были грубые ботинки и джинсы, на плечах – шерстяная куртка.

– Так, а теперь слушайте внимательно, что мы будем делать, – скомандовал он. – Притчард, ты сидишь за столом – вот и продолжай сидеть, только не вздумай пытаться позвать на помощь. А мы с тобой, Перри, немного прокатимся, а заодно и побеседуем. Машину поведешь ты, ясно? И если твой напарник будет просто терпеливо сидеть тут и ждать нашего возвращения, тогда он скоро снова увидит тебя живым и здоровым.

Довольно долго в офисе царила тишина – ни один из нас не двигался и не пытался что-то сказать. Мы с Джо молча переваривали его слова.

– Сиди тихо, Джо, – наконец сказал я. – Я скоро вернусь.

Дорэн кивнул.

– Да уж, слушай напарника, Джо. – Перри хорошо знает, что у меня было немало возможностей размазать его мозги по стенке, но я предпочел оставить его в живых. Наверняка твой дружок предпочитает мне доверять, а не проверять, – хохотнул он.

– Ладно, – проговорил Джо. – Я останусь сидеть тут – буду сидеть тихо и ждать. По крайней мере какое-то время. Но потом, если мой напарник не появится вот тут, в дверях, то я выйду отсюда, отыщу тебя, Дорэн, и прикончу собственными руками, слышишь? Так и знай.

Свет от фар проехавшей мимо дома машины упал Дорэну на лицо, на мгновение выхватив его из темноты, и я заметил, что он улыбается.

– А он, похоже, преданный друг, этот твой напарник? – Подойдя к двери, он распахнул ее и мотнул в мою сторону головой. – Ты первый, Перри. Вниз по лестнице, потом к задней двери, а уже оттуда на парковку, туда, где стоит твой пикап.

Я вышел из офиса, а секундой позже услышал, как дверь мягко захлопнулась у меня за спиной. Дорэн держался за мной, едва не наступая мне на пятки. Значит, Джо остался в офисе один, промелькнуло у меня в голове. Внутри по-прежнему царила темнота. Мы спустились вниз по ступенькам, прошли через заднюю дверь и оказались на парковке перед домом. Дорэн двигался за мной по пятам, держась почти вплотную. Мы забрались в мой пикап. Пока он устраивался на пассажирском сиденье, я повернул ключ в замке зажигания. Скосив глаза в его сторону, я разглядел наконец оружие, которым он мне угрожал, – это был здоровенный «кольт коммандер». Уютно устроившись в ладони Дорэна, пистолет смотрел мне в живот.

– Выезжай с парковки, потом направо, поезжай по улице и больше никуда не сворачивай, – велел Дорэн.

Я свернул на Роки Ривер и покатил на север – в точности, как он сказал. Радиоприемник включился сразу же вслед за двигателем, Дорэн, по-видимому, не возражал. U2 пели о городе мерцающих огней.[31]31
  U2 (произносится «Ю-Ty») – рок-группа из Дублина (Ирландия). Начиная с середины 80-х является одной из самых популярных и успешных групп в мире. Боно – вокалист группы. Здесь речь идет о песне «City of Blinding lights».


[Закрыть] Может, Дорэн тоже обожает Боно.

– Похоже, ты без дела не сидел, – усмехнулся он. – Неплохой материал вы собрали со своим дружком. Естественно, я не стал читать все подряд – ведь большая часть того, что там есть, и без того мне известна.

– Нисколько не сомневаюсь, – проворчал я.

– Давно ты копаешь под меня?

– Пару дней, не больше.

– Да ну? – удивился Дорэн. – Быстро же ты на меня вышел. – И, словно в знак одобрения, кивнул. – Что ж, может, это и к лучшему. Может, сумеешь понять кое-что, чего до сих пор не понимал, или увидишь что-то в другом свете. Ты ведь сообразил, как обстоят дела, да, Линкольн? Я имею в виду, со мной. Я должен убраться отсюда, а у меня даже денег нет, понимаешь? И идти мне некуда.

– Значит, тебе некуда идти? – саркастически хмыкнул я. – Зато мне есть куда – в тюрьму! И я уже на полпути туда – благодаря тебе, между прочим.

– Если ждешь, чтобы тебе посочувствовали, то ты не к тому обратился, Линкольн. Я сам только что из тюрьмы. И просидел там немало – спасибо Джефферсону.

– Знаю. А теперь, выходит, желаешь проделать такую же штуку с кем-то еще?

– У следующего перекрестка сворачивай! – перебил меня он.

Мы проехали не меньше двух кварталов, прежде чем Дорэн скомандовал свернуть налево, и я наконец сообразил, куда мы направляемся. Неподалеку был Лейквуд Парк, местечко, где летом яблоку негде упасть, но в такой промозглый, ветреный, дождливый октябрьский вечер, как сегодня, там наверняка не будет ни души. Как оказалось, я был прав. Дорэн велел мне свернуть на парковку, а потом выйти из машины. Он даже не позаботился обыскать меня, чтобы проверить, есть ли у меня при себе оружие, что показалось мне несколько легкомысленным с его стороны. Но, возможно, он просто был уверен, что успеет убить меня прежде, чем я шевельну хотя бы пальцем.

В парке, как я и предсказывал, было пустынно. Дорэн приказал мне идти вниз, по направлению к озеру, по дорожке, что спускалась к берегу мимо столиков для пикника, пляжных тентов и качелей. Так он довел меня до самого края высокой изгороди, огибавшей парк по периметру, верхняя часть которой представляла собой скрученную колючую проволоку. Там, в самом дальнем углу, виднелась дыра, еще летом проделанная в изгороди какими-то юнцами, желавшими сократить себе дорогу к озеру, где им ничто не мешало на свободе выпивать или целоваться с девушками. Дорэн махнул в ее сторону пистолетом.

– Полезай, – велел он.

Присев на корточки и взявшись руками за край, я обернулся и глянул на него через плечо. Потом сунул голову в прореху и окинул взглядом окрестности. Прямо перед нами виднелись ступени, ведущие куда-то вниз, к зазубренным валунам, из которых состоял волнолом, идущий вдоль берега озера. Конечно, Дорэн уверял, что в его намерения не входит меня убивать, однако сейчас он привел меня в такое место, где сделать это было бы на редкость удобно. Вокруг не было ни души, а шум здесь стоял такой, что выстрела никто бы не услышал, учитывая грохот, с которым волны бились о камни. Да и спрятать тело было бы на редкость легко – утопить в озере.

– Полезай, ну! – повторил он. Голос его звучал нетерпеливо, дуло пистолета дернулось и угрожающе поднялось на пару дюймов вверх. Я послушался, отогнул на себя край прорехи и пролез в дыру. Дорэн, прижимая к моей спине пистолет, тут же последовал моему примеру. К счастью, он держал его достаточно высоко, выше того места, где должны были находиться почки, так что мой собственный пистолет он не задел, но я по-прежнему опасался, что при каком-нибудь неловком движении он заметит у меня под курткой характерную выпуклость и отберет мой «глок».

Позади дыры оказалась мощенная камнями дорожка, спускавшаяся вниз и кольцами петлявшая до самого Эджуотер Парк. Мы шли по ней минуты две, пока Дорэн не приказал мне сойти с дорожки и двинуться напрямик – через огромные утесы, из которых состоял волнолом. Гигантские каменные блоки громоздились под самыми разными, иногда на редкость причудливыми углами, так что вскарабкаться на них даже при свете дня мог бы решиться только сумасшедший – настолько велик был риск свернуть себе шею. Я медленно и осторожно переползал с одного на другой, цепляясь за все, что можно, руками, чтобы сохранить равновесие. Путь наш, судя по всему, лежал вниз, к берегу озера. А позади меня следовал Дорэн – легко и беззаботно перескакивая с камня на камень, словно акробат в цирке.

Чем дальше мы уходили от дорожки, чем ближе спускались к озеру, тем меньше, честно сказать, мне все это нравилось. Тогда, в офисе, я поверил Дорэну, когда он сказал, что в его намерения не входит меня убивать – в конце концов, если он решил избавиться от нас, почему бы тогда было не прихватить с собой и Джо? Однако эта уверенность мало-помалу покинула меня, и я чувствовал себя чертовски скверно. Ощущения собственной безопасности как не бывало. До этого Дорэну никогда не приходилось сталкиваться с Джо, он ни о чем его не предупреждал, перед тем как уйти. Может быть, в его сознании все перепуталось настолько, что он просто забыл о Джо?

Дождь припустил снова, не слишком сильный, но промозглый и ледяной, и поверхность валунов стала скользкой, как стекло. К этому времени мне уже почти удалось спуститься к самому берегу озера. Ориентируясь на звук шагов Дорэна за спиной, я пытался представить себе, где он находится, гадая, успею ли я выхватить из кобуры свой верный «глок», прежде чем он выстрелит. При этом мне сразу же вспомнилась наша короткая схватка на тротуаре в Четфилде и та невероятная скорость, с которой он двигался, – это поразило меня тогда больше всего.

– Стоп, – скомандовал у меня за спиной Дорэн. Впрочем, я бы остановился и без команды – двигаться дальше вперед означало зайти по колено в воду, а меня это почему-то нисколько не привлекало. Я замер, балансируя на огромном, плоском, как плита, валуне у самого края воды, потом осторожно повернулся и встал к нему лицом. Дорэн застыл на обломке скалы прямо надо мной. Пистолет он держал в опущенной руке, плотно прижимая его к бедру.

– Есть какая-то причина, по которой мы непременно должны поговорить именно здесь? – любезно осведомился я.

Дорэн бросил взгляд на пистолет, потом перевел глаза на меня.

– Знаешь, я ведь ничего заранее не планировал. Да, я думал об этом и не раз, но мне почему-то всякий раз представлялось, что я застану тебя, когда ты будешь один. А потом вы приехали вдвоем, поднялись в офис, где я поджидал тебя, и все изменилось. Я заметил вас, вырубил предохранитель на щитке и стал ждать.

Просто великолепно, с иронией подумал я про себя. Проделать весь этот путь под дождем с риском в любой момент свернуть себе шею – и все только ради того, чтобы слушать этот шизофренический бред! Как ни странно, я немного приободрился. И хоть я по-прежнему торчал на каком-то утесе, а прямо у моих ног шумели и бились о камень волны, я внезапно почувствовал себя увереннее.

– Теперь, похоже, ты разбираешься во многих вещах намного лучше, чем когда мы с тобой беседовали в последний раз, – проговорил Дорэн.

– Это в какой же именно? Когда ты изрешетил мой тренажерный зал? Или когда прямо на улице треснул меня чем-то тяжелым по башке? – нахально поинтересовался я.

Ленивым жестом Дорэн поднял пистолет и наклонился вперед – описав в воздухе изящную дугу, дуло пистолета ткнулось мне в лоб. Я почувствовал кожей холодную и мокрую поверхность металла и даже в царившей вокруг кромешной тьме смог разглядеть дождевую каплю, повисшую на самом кончике его пальца, обтянутого тонкой перчаткой.

– Примерно шесть лет назад, – сухо произнес Дорэн, – я приходил на это место с Моникой Хит летом. Было очень жарко. Да и влажно, не приведи Господь. Пока мы добрались сюда от самого парка, рубашка на мне промокла от пота и прилипла к спине. Мы с ней прихватили с собой двухлитровую бутылку кока-колы, два бумажных стаканчика и бутылку «Капитана Моргана».[32]32
  «Капитан Морган» – относительно новая марка рома, запущенная в производство в 1983 году. С тех пор стала одной из наиболее популярных марок в США и во всем мире.


[Закрыть] Все это было у меня в рюкзаке. Вдалеке на воде виднелась парочка лодок, да какой-то парнишка катался на водных лыжах. Мы устроились на этих камнях, потягивали ром, запивая его кока-колой, любовались тем парнишкой на водных лыжах, а солнце медленно клонилось к горизонту, и поверхность озера прямо на наших глазах становилась огненно-золотой. Кто-то в парке принялся жарить барбекю – мы чувствовали в воздухе дымок и аромат жарящегося мяса, слышали крики и смех. Потом эти люди стали играть во фрисби, бросали свою тарелку через изгородь, пока не потеряли ее окончательно. Эта их тарелка все время скатывалась сюда, вниз, а в последний раз застряла в ветках, возле самой верхушки одного из деревьев. К тому времени как с «Капитаном Морганом» было покончено, мы с Моникой пришли к выводу, что фрисби на дереве выглядит чертовски уморительно. Потом солнце окончательно скрылось за горизонтом, озеро из золотого стало черным, включили прожектора, и их лучи заскользили над поверхностью воды, а мы с Моникой, выкурив на двоих «косячок», уснули тут же, на камнях.

Дуло пистолета, оторвавшись от моего лба, снова описало в воздухе дугу и мягко опустилось, и я вдруг обнаружил, что снова могу дышать.

– Это, – торжественно объявил Энди Дорэн, – единственное преступление, которое я совершил по отношению к Монике Хит.

Дождь стал немного сильнее, он усеял оспинами поверхность озера и чуть слышно шуршал, стекая вниз по оголенным веткам деревьев. Волосы Дорэна намокли и прилипли ко лбу.

– Это сын Джефферсона его убил? – спросил я.

Он кивнул.

– А после его папаша возглавил расследование.

– Как ты об этом узнал?

– Получил открыточку от одного дружка – того самого, что помог копам засадить меня в тюрьму, когда рассказал им кучу всякого вранья.

– От Донни Уорда, – подсказал я. – Он объяснил нам, как все было.

– Не врешь? – поразился он. – Я-то ведь еще не встречался с тех пор со стариной Донни. Думал, увижу его – разорву в клочья собственными руками. А мне этого не хотелось. Потом плюнул. В конце концов, не он заварил эту кашу, ты ведь знаешь? Это все дело рук Алекса Джефферсона.

– Откуда ты узнал?

– Я получил ту его открытку, ну и решил позвонить своему тогдашнему защитнику, тому адвокату, что убедил меня согласиться на эту проклятую сделку: все трендил, что другого выхода у меня нет. Ну и выяснилось, что он теперь работает у самого Алекса Джефферсона. А после этого мне не составило большого труда догадаться и об остальном. Джефферсонов сынок соврал полиции. Я все никак не мог понять, зачем он это сделал, если, конечно, сам не был замешан в том, что произошло. А потом сообразил, что таким образом они заплатили моему адвокату за труды. Сопоставить все это и догадаться об остальном было уже легко.

– Но раз ты все выяснил, почему не подал апелляцию? Наверняка бы кто-нибудь заинтересовался и поднял твое дело.

– Потому что это дало бы им время.

– Что?

– Подумай сам, Перри. По-твоему, мне нужно было набраться терпения и гнить в тюрьме, дожидаясь, пока кому-то на воле придет охота копаться во всем этом. Но ведь стоило только кому-нибудь сделать первый звонок – и Джефферсон, у которого все время были ушки на макушке, тут же снова принялся бы за свое: стал бы мутить воду и лить на меня грязь, как он сделал когда-то, чтобы засадить меня на веки вечные. Я обязан был поверить, что очередной гребаный адвокат справится лучше, чем тот, мой первый, которого он купил с потрохами? Кому я мог доверять? Копам? Да ни за какие коврижки. Нет, я должен был сам свести с ними счеты и по-своему. Ты меня понимаешь? И дело тут было не только в тюрьме, где я гнил столько лет – дело было в ней… в Монике.

Дорэн внезапно поскользнулся, сделал два коротких, торопливых шажка вправо и замер, подошвы его ботинок удерживали его даже на скользкой от дождя поверхности валуна. Дождь все еще моросил, и мы оба к тому времени вымокли до нитки. Порывы ветра со стороны озера то и дело швыряли брызги мне в лицо.

– Я позвонил Джефферсону на следующий день, после того как дал деру из тюрьмы, – продолжал Дорэн. – Позвонил и предупредил, что собираюсь с ним разобраться. Он, конечно, принялся все отрицать – даже сделал вид, что вообще знать не знает, кто я такой… Но страх, Перри, его выдал страх, который исходил от него волнами, от которого гудели телефонные провода. Страх заполнил собой даже телефонную будку, из которой я ему звонил. А потом я пришел за ними – за ним и его сыном. Сын понял все с полуслова. Ему не понадобилось объяснять, какой конец его ждет – он не хуже меня это знал. И уж он-то сразу мне поверил. А вот его отец нет. Все на что-то надеялся. Представь себе, я был готов прикончить его, положить конец его никчемной жизни – но он, идиот, даже не понимал этого. Хотя и попытался мне помешать.

– Джефферсон послал кого-то тебя убить.

– Да и, кстати, пообещал за это жалкие гроши, я имею в виду, для столь богатого человека. Просто курам на смех. Признаюсь, он меня разочаровал. Ну, естественно, мне было совсем несложно переубедить этого… специалиста отказаться от данного заказа.

Моя рука к этому времени незаметно легла на бедро, от верного «глока» ее отделяли какой-то десяток сантиметров, но Дорэн, похоже, так увлекся, что ничего не замечал. Он уже почти совсем успокоился, дуло его пистолета смотрело в землю, однако это не давало мне никаких оснований считать, что так будет и дальше. Пока он рядом, я не мог чувствовать себя в безопасности.

– Ты меня убедил, – кивнул я. – Если ты хотел подготовить меня к неизбежному, можешь считать, что тебе это удалось. Это и есть то, чего ты добивался? Отправить еще одного невиновного человека за решетку? А ты не забыл, Дорэн, я ведь был единственным, кто сказал копам, что произошло на самом деле. Я пытался помочь тебе!

– Тебя предупреждали. Тебе дали простейшие указания, которым ты обязан был следовать, а ты не послушался. При чем тут я?

– Как тебе удалось получить мои отпечатки на тех банкнотах?

– Это была не моя идея.

– Не твоя идея, говоришь? Однако ты это сделал, подонок! И ты думаешь, я поверю, что ты в этом не виноват? Что ты был просто вынужден так поступить со мной – не по своей воле?

– Да, именно так тебе и следует думать. Потому что, видишь ли, друг мой, это чистая правда. Я действительно не виноват – и на самом деле не был виноват никогда. А если у тебя возникнет желание поблагодарить кого-то за доставленные тебе неприятности, что ж, скажи спасибо Джефферсону.

– Ты уже получил все, что хотел, – бросил я. – Ты убил старшего Джефферсона и запугал его сына до такой степени, что он застрелился. Так уходи, Дорэн. Твой счет уплачен.

Он вдруг широко раскинул руки так, что дуло пистолета теперь смотрело в сторону деревьев.

– Уходи, говоришь? Ни с чем, да? И куда мне, по-твоему, идти? Назад, в тюрьму, досиживать срок, который теперь, после того как мне припаяют еще сколько-то лет, станет пожизненным?!

– Почему в тюрьму? Пока тебе неплохо удавалось оставаться на свободе, – удивился я.

– Мне нужны деньги. Где мне прикажешь их взять – вытянуть у Джефферсоновой сучки? Не стану кривить душой – идея довольно грязная, но звучит заманчиво.

– Карен не собирается тебе платить.

Дорэн, уронив руки, смотрел на меня глазами, в которых мне почудилась самая настоящая печаль.

– Тогда кому-то предстоит умереть, Перри. Кому-то снова предстоит умереть, – грустно пробормотал он.

И почти сразу же в его голосе прорезалась угроза – та же угроза, которую я почувствовал, когда разговаривал с ним в последний раз. Он шевельнулся, не спеша отвел от меня взгляд, чтобы взглянуть под ноги, на ту плиту, на которой стоял, а потом шагнул ко мне. Сказать по правде, в тот момент я даже не думал о том, чтобы хвататься за пистолет, однако когда Дорэн вдруг отвернулся, когда я понял, какая мне представилась возможность, которая, скорее всего, больше не повторится, я сделал то единственное, что был обязан сделать. То, что я собирался сделать с самого начала и только ждал подходящего случая. В кобуре у меня на пояснице имелся эластичный откидной клапан – в отличие от других, которые расстегиваются с громким щелчком. Все, что от меня требовалось, чтобы вытащить из нее мой «глок», – это короткий, быстрый рывок. Я выхватил пистолет из кобуры – не помню, чтобы мне когда-нибудь прежде удавалось сделать это быстрее, – вскинул его, прицелившись Дорэну в грудь… и вдруг услышал:

– Попался.

Он все еще стоял ко мне спиной, повернув голову так, что подбородком почти касался левого плеча, и смотрел на меня. А его «кольт коммандер» угрожающе уставился мне в живот, чуть выше правого бедра. Движение Дорэна было настолько молниеносным, что я не успел ничего заметить; когда какой-то звериный инстинкт предупредил его об опасности, то, вместо того чтобы повернуться, он просто повернул голову, глянул на меня через плечо и направил мне в живот пистолет. Даже стоя ко мне спиной, он меня переиграл.

– В точности, как с галстуком, – буркнул я. Неловкая поза, в которой он сейчас оказался, из-за чего ему пришлось бы стрелять практически себе за спину, вроде бы давала мне заметное преимущество. Однако когда расстояние между дулом пистолета и целью не превышает метра, данное преимущество моментально сходит на нет. Стоит ему только нажать на спуск – и мне конец. На таком расстоянии невозможно промахнуться.

– Рассчитываешь прикончить меня, Перри?

– Может быть.

На какое-то время мы оба застыли, словно превратившись в изваяния. Ни у него, ни у меня рука не дрогнула бы, и мы оба это знали. Потом он вдруг пожал плечами и опустил свой «коммандер».

– Я здорово рисковал, когда явился в город и принялся разыскивать тебя. Но я стал следить за тобой, Перри. Что-то мне подсказывало – ты знаешь, кто я такой, ты явно пронюхал, как все было на самом деле. Вот я и решил, что просто обязан все тебе объяснить. Ну и сделал это. Так что если хочешь прикончить меня, сейчас самое время.

Я сделал шаг к нему.

– Положи револьвер на камень, слышишь, Дорэн?

Он покачал головой.

– Нет. И не мечтай. Если хочешь заполучить мой «кольт», тебе придется сначала меня убить.

Еще один шаг вперед – один коротенький, осторожный шаг. Однако Дорэн, заметив это, тут же отступил назад. Даже не отступил, а скользнул, ловко, как тень.

– Что, кишка тонка выстрелить в меня?

– Нужно будет – выстрелю, – угрюмо пообещал я.

– Почему? – с интересом спросил он.

– Потому что ты убийца, Дорэн.

– Убить человека, который повесил на меня преступление, совершенное его сыном, – это не убийство, Перри. Это простая справедливость.

– Только в твоем собственном мире – не в моем.

– Ну так стреляй! – Дорэн сунул свой «коммандер» в кобуру и вскинул вверх руки. – Стреляй же, Перри! Считаешь, что Джефферсон не заслуживал смерти, да? Так вот тебе шанс все уладить – воспользуйся им. Я же знаю, что он и тебе задолжал? Ты ведь тоже имел на него зуб, верно?

– Ни черта он мне не должен. – Я медленными шажками продвигался вперед, с каждой минутой сокращая расстояние, отделявшее меня от Дорэна. Он был выше меня, к тому же стоял на возвышении, так что сейчас, когда он дразнил меня, уговаривая стрелять, голова моя находилась на уровне его груди.

– А мне, значит, был должен?

– За то, что он сделал с тобой, Дорэн, он заслуживал тюрьмы. Но не смерти.

Внезапно он запрокинул голову и захохотал, но, даже смеясь, умудрился сделать еще один быстрый шаг назад и оказался на другом, еще более высоком утесе.

– Ты и впрямь веришь, что такое было возможно? Что при этой системе, этой так называемой системе правосудия адвокат-миллионер может сесть в тюрьму, а бедолагу вроде меня, без гроша в кармане, зато с «послужным» списком выпустят на свободу? Чушь и бред! А ты идиот, если в это веришь. Хочешь знать, как все это представляется мне? Сама судьба решила дать мне передышку, чтобы я покарал Джефферсона так, как он того заслуживал, и ради этой цели она послала мне тот мусоровоз, который вывез меня из тюрьмы. Вот это и есть справедливость, Перри, истинное правосудие, как я его понимаю.

– А мучить его жену, вымогая у нее деньги? Это, по-твоему, тоже правосудие? Тебе мало того, что ты отнял у нее мужа, ты хочешь вдобавок оставить ее нищей?

– Я отсидел пять лет – пять лет, слышишь ты? По-твоему, они не стоят этих вонючих долларов? А то, что я отсидел эти пять лет за убийство, которое совершил другой, – это тоже ничего не стоит?

– Но Карен-то тут при чем?

– Но ведь и деньги не ее, верно? Не ее собственные, я имею в виду.

– Стань на колени и положи руки за голову, Дорэн, – коротко бросил я. – Сегодня вечером ты вернешься в тюрьму – а уже после этого можешь рассказывать копам и судье, что думаешь о справедливости и о правосудии. Потому что на данный момент у них нет другого подозреваемого, кроме меня. А я пока что не готов гнить на нарах, спасая твою вонючую задницу.

И тут он снова дико расхохотался – смех, сорвавшийся с его губ, подхваченный ветром, разнесся его над поверхностью озера и эхом отдался в скалах прямо у наших ног.

– Вот это здорово! А знаешь, Перри, что самое замечательное во всем этом? Да, ты можешь сегодня же притащить меня в тюрьму, можешь сделать так, что я буду сидеть там недели, месяцы, годы, – и все равно это тебе не поможет! Они там могут хоть в три узла завязаться – проделывать любые ДНК-тесты, заставлять лучших в штате детективов заниматься этим делом, привлекать ФБР, ЦРУ, хоть самого Шерлока Холмса, – короче, все, что у них есть, они могут всех их натравить на меня – но все равно это не снимет с тебя подозрения!

Моя нога внезапно соскользнула с замшелой плиты, и я обеими ногами до щиколоток погрузился во впадину, наполненную стылой озерной водой. Сказать по правде, я даже не заметил холода. Я по-прежнему держал Дорэна на мушке – а он все хохотал, глядя на меня, как на человека, не по своей воле оказавшегося вовлеченным в какую-то чудовищную комедию и по своей глупости или наивности даже не заметившего этого.

– О чем это ты, черт возьми?

– Если копы даже меня возьмут, это тебе не поможет, Перри. А знаешь, почему?

– Нет.

Его улыбка стала шире.

– Да потому, Перри, что я его не убивал. Я не убивал Алекса Джефферсона!

Я мог бы чуть-чуть надавить на спуск – и покончить с этим наконец, покончить прямо сейчас. Потом позвонить Тардженту, сказать, чтобы мчался сюда со всех ног, после чего предъявить ему тело Дорэна и пересказать все, что только что услышал от него. Но чем дольше я смотрел на Дорэна поверх дула своего пистолета, тем яснее понимал, что это еще не конец. Он не лгал.

– Значит, ты набросился на меня на улице, натянул мне на голову какую-то чертову сумку просто ради того, чтобы похвастаться, что ты, мол, убил его? – проговорил я. Каждое слово давалось мне с трудом. – А сегодня… ты же объяснил мне, почему ты это сделал, объяснил, почему ты считаешь, что он все это заслужил…

– Да, знаю. Но это неправда.

– Тогда почему, черт возьми?!

Вся веселость вдруг разом слетела с него – теперь на лице Дорэна была написана ярость.

– Потому что это должен был быть я, слышишь?! Проклятый сукин сын отправил меня в тюрьму, оболгал меня, заставил отсидеть пять лет за убийство, которое совершил его собственный сын. Это должен был быть я! Я должен был его убить!