Текст книги "Русская история XVII-XVIII веков"

Автор книги: Матвей Любавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 45 страниц)

Совпадение желаний сословий относительно местного самоуправления с основными взглядами Екатерины заставило ее решительно идти навстречу этим желаниям. Пять месяцев употребила Екатерина на составление «Учреждения об управлении губерниями». Пособиями для нее послужили комментарии на английские законы Бекстона и Отзейское Уложение. Результатом труда Екатерины явилось знаменитое «Учреждение об управлении губерниями Российской Империи» (1775 год).

История составления губернских учреждений очень поучительна – и вот с какой стороны. Когда мало была известна подготовительная работа правительства, исследователи стояли на той точке зрения, что русское общество во все время господства монархического абсолютизма представляло собой tabula rasa [18]18
  Чистый лист (лат.).


[Закрыть], было пассивно, являлось мягкой глиной, из которой лепила что угодно творческая власть. С течением времени, когда стали выясняться условия, вызвавшие к жизни учреждения об управлении губерниями, это представление отходит на задний план. Реформы Екатерины, реформы просвещенного абсолютизма, решительным образом опровергают это представление.

Теперь мы обратимся к рассмотрению учреждения об управлении губерниями и посмотрим, что нового вносили они в русскую жизнь.

Прежде всего Екатерина обратила внимание на чрезмерно большое пространство губерний (разделенных еще Петром) и в целях упорядочена управления нашла необходимым, чтобы в губерниях было от 300 000 до 400 000 душ; губернии должны были делиться на уезды или округа по 20 000-30 000 душ в каждом.

Главной местной властью по «Учреждению» должен был стать наместник или генерал-губернатор. Ему поручалось иметь надзор за всеми губернскими учреждениями и общее попечение о благе населения. Он должен был «строгое и точное взыскание чинить со всех ему подчиненных мест и людей, о исполнении законов и определенного их звания и должностей». В силу этого права он должен вступаться за всякого, «кого по делам волочат». Если генерал-губернатор усматривал что-либо неправильное в решении судебных учреждений, то, приостановив их решение, мог докладывать Сенату, а в важных случаях и ее Императорскому Величеству. По уголовным делам, которые наказывались смертной казнью или отнятием имущества, окончательного приговора нельзя было произнести без ведома генерал-губернатора. Генерал-губернатор признается высшим начальником полиции: вследствие этого он может «пресекать разного рода злоупотребления, а не иначе роскошь бессмертную и заразительную, обуздывать излишество, беспутство, мотовство, тиранство и жестокость». На него же возложено было и попечение о казенном интересе, то есть он должен был следить за правильным сбором налогов и податей и за отправлением повинностей. Кроме того, он должен был заботиться о благоустройстве губернии, а в пограничных областях – и о безопасности ее от соседей.

Генерал-губернатор выполнял свои функции не единолично, а вместе с губернским правлением, в котором он играл роль председателя, но почетного, так как будничные дела вел его помощник и заместитель – губернатор. Кроме генерал-губернатора и губернатора, в состав губернского правления входили два губернских советника, которые обсуждали дела и подавали по ним резолюции, но они обязаны были повиноваться резолюциям губернатора. «Если же окажется, что предписание губернатора, – говорилось в Учреждении, – не соответствует пользе общей или службе императорского величества или нарушает узаконения, и губернатора рассуждениями отвратить не можно, то советники должны письменно изложить свое мнение и послать его в Сенат, но приказы губернатора отменять не могут, и должны чинить по ним исполнение».

Все те обязанности, которые возложены были на генерал-губернатора, ж выполняло на деле, с технической стороны, губернское правление. «Губернское правление есть место, управляющее всей губернией, в силу законов именем императорского величества»; и поэтому оно «обнародует и объявляет повсюду в подчиненных оному областях законы и приказания императорского величества и выходящие из Сената и прочих государственных мест на то власть имеющих». Губернское правление следит за исполнением законов и имеет прилежное старание о сохранении благонравия, мира и тишины не только в городах и селениях, но и на дорогах, реках и всех местах губернии; затем оно взыскивает по подписанным счетам, ясным контрактам и по судебным приговорам. В важных случаях наместник наводит справки с мнением Уголовной и Гражданской палаты и, если ему закон кажется неудобным, то он представляет в Сенат, а затем уже приводит его в исполнение. Надзирая за деятельностью губернских учреждений, губернское правление само находится под непосредственным надзором Сената, который и разбирает поданные жалобы на неправильность действий губернского правления.

Генерал-губернатор, губернатор и губернское правление были общими для всей губернии. Для других специальных дел был создан другой ряд учреждений. Екатерина, следуя теории и желанию сословий, создала отдельно административные и отдельно – судебные учреждения.

В качестве административных учреждений в губернии были казенная палата и приказ общественного призрения, в уездах – уездное казначейство, нижний земский суд и городничий.

Казенная палата – это орган финансового управления; она, по определению закона, есть «соединенный департамент Камер– и Ревизион-коллегий», которые в центре прекратили свое существование. Казенная палата ведает дела о народной переписи, казенные доходы и расходы, заведует доходными статьями соляных и винных откупов, казенными зданиями и имуществами и ревизует счета других учреждений, то есть в казенной палате делалось то, что теперь подлежит ведению казенной палаты, управлению государственных имуществ и контрольной палаты. Председательствовал в Казенной палате вице-губернатор, а членами ее были директор экономии или домоводства, советник, 2 асессора и губернский казначей.

Приказ общественного призрения заведовал школами, домами для сирот, надзирал за больницами, за домами для неизлечимых больных и сумасшедших, за работными и смирительными домами, то есть приказ общественного призрения заведовал тем, что в настоящее время состоит в ведении городских и земских учреждений империи. Земские и городские учреждения являются органами общественного самоуправления. И Екатерине не была чужда мысль привлечь к этому делу выборных людей. В состав приказа общественного призрения вошло по 2 депутата от выборных судов; 2 от верхнего земского суда, 2 от нижнего земского суда, 2 от купцов и мещан и 2 от верхней расправы. Таким образом, приказ общественного призрения был учреждением всесословным, каковыми являются и наши земства. По желанию в него могли входить губернский предводитель дворянства и городской голова губернского города; председательствовал в нем губернатор.

В уездном городе было прежде всего уездное казначейство, которое принимало казенные сборы, вело счет казенным доходам и расходам, а книги по ним отсылало в губернский город, то есть уездное казначейство ведало те же дела, что и теперь.

Нижний земский суд ведал в уезде то, что в губернии ведало губернское правление, то есть был органом общего управления. По «учреждению» он должен был иметь попечение, дабы в уезде благочиние, благонравие и порядок были и дабы все законы везде соблюдались. В его руках были сосредоточены заботы о содержании дорог и мостов; он же принимал меры против падежей скота, против распространения бродяг, заботился о безопасности от огня и т. д. Нижний земский суд обязан был приводить в исполнение все предписания губернского правления, казенной палаты и верхнего земского суда. Кроме того, на нижний земский суд была возложена специальная обязанность следить, чтобы никто не принимал к себе и не держал беглых крестьян; ослушников он имел право привлекать к суду. Отсюда произошло и название этого учреждения судом. По «Учреждению о губерниях» нижний земский суд состоял из земского исправника и двух заседателей; на ту и на другую должность назначались выборные от дворян уезда. Таким образом, нижний земский суд был выборным учреждением от дворян.

Нижний земский суд функционировал только в пределах уезда, а в городах его обязанности исполнял знаменитый городничий, большей частью из бывших военных; в пограничных городах его заменял комендант.

Наряду с административными существовали особые судебные учреждения. В уездном городе их было 3: 1) уездный суд, 2) городовой магистрат и 3) нижняя расправа.

Уездный суд отправлял правосудие по уголовным и гражданским делам для местного дворянства, в тяжбах их между собой и по искам на них недворян. Он состоял из судьи и двух заседателей, выбираемых местным дворянством на 3 года. При уездном суде была дворянская опека для вдов и малолетних детей под председательством уездного предводителя дворянства.

Городовой магистрат отправлял правосудие по гражданским и уголовным делам для горожан – в их тяжбах между собой и по искам на них. Он состоял из 2 бургомистров и 4 ратманов, выбираемых местным купечеством и мещанами. При городском магистрате был сиротский суд. Председателем его был городской голова, а состоял он из двух членов – городового магистрата и посадского старшины.

Нижняя расправа имелась только в тех городах и округах, где жили государственные крестьяне. Она состояла из расправного судьи по назначению от губернского правления и 8 заседателей по избранию от крестьян (на 3 года).

Апелляционной инстанцией для уездного суда был верхний земский суд, для городового магистрата – губернский магистрат и для нижней расправы – верхняя расправа.

Верхний земский суд состоял из одного или 2 председателей, назначаемых императрицей по представлению Сената, и из 10 заседателей, выбираемых на 3 года дворянами той части губернии (или губернии), которая была в юрисдикции данного верхнего земского суда. Этот суд делился на 2 департамента – уголовный и гражданский.

Губернский магистрат состоял из 2 председателей, назначаемых Сенатом по представлению губернского правления, и 6 заседателей, избираемых из купцов и мещан губернского города. Губернский магистрат делился на 2 департамента; в него поступали дела по апелляциям от городовых магистратов и посадских ратуш.

Верхняя расправа состояла из 2 председателей по назначению Сената и 10 выборных от крестьян. Она рассматривала дела по апелляции от нижней расправы.

Сверх этих учреждений, в губернском городе были еще две высшие судебные инстанции: Палата гражданских дел и Палата уголовных дел. Эти палаты, по определению закона, были как бы департаментами Юстиц–  и Вотчинной коллегии, которые прекратили свое существование. Палата уголовная разбирала дела, которые поступали к ней без апелляции, а в порядке ревизии; эти дела касались лишения жизни и чести. Что касается Гражданской палаты, то это был апелляционный трибунал; в нее поступали по апелляциям все гражданские дела из верхнего земского суда, губернского магистрата и верхней земской расправы.

Эти две высшие судебные инстанции были коронными учреждениями. Председатели их назначались императрицей, а советники и асессоры – Сенатом.

Кроме того, в губернском городе был совестный суд, который состоял из одного совестного судьи и 6 заседателей (по 2 от дворян, горожан и государственных крестьян). Совестный судья назначался губернатором из кандидатов, представленных из всех судебных мест. Совестный суд должен был быть не только органом правосудия, но и органом естественной справедливости. В его компетенцию входил разбор преступлений, совершенных безумными или малоумными, дела о колдовстве («поелику в оных заключается глупость, обман или невежество»), дела и споры детей с родителями об имуществе, то есть такие дела, которые требовали более чуткой совести, чем юридических норм. Совестный суд ведал также мировые сделки по гражданским делам. Ему принадлежала еще одна замечательная функция – всякий, кто считал себя неправильно заключенным в тюрьму, мог жаловаться в совестный суд; последний тотчас же по получении прошения должен был, не выходя из присутствия, послать за заключенным и за бумагами по его делу. Если обвинение оказывалось неосновательным, совестный суд мог освободить заключенного на поруки.

Таковы были учреждения, введенные в 1775 году для управления губерниями.

Необходимо остановиться еще на одном институте, который получил большое распространение – это прокурорский надзор. При наместническом управлении состоял 1 прокурор и 2 стряпчих; затем по прокурору, и стряпчему было при губернском правлении и верхнем земском суде; в уезде также был 1 прокурор. Они должны были заботиться о сохранении в производстве дел порядка, наблюдать за целостью власти Ее Императорского Величества и истреблять повсюду зловредные взятки.

Познакомившись с губернскими учреждениями Екатерины, мы видим, что стремления общества нашли известное удовлетворение. Согласно с заявлениями сословий была произведена децентрализация: общество получило возможность иметь суд на местах; увеличено было также число должностных лиц, отчего должна была уменьшиться волокита; сословия получили выборные суды, и на местные учреждения возложены были заботы о том, о чем просили наказы. Наибольшее количество прав, по Учреждению 1775 года, выпало на долю первенствующего дворянского сословия. Это сословие получило известную внутреннюю организацию. Дворяне должны были теперь собираться целым уездом, выбирать себе предводителя, капитан-исправника и заседателей в свои сословные суды. Уездное дворянство становится сплоченным обществом; администрация и полиция сосредоточиваются в нижнем земском суде. Дворянство получает также преобладание и в выборном губернском правлении. А если принять во внимание, что масса чиновников, служивших в бюрократических учреждениях, были тоже дворяне, то можно сказать, что все губернское управление было в дворянских руках. Это было последней стадией в политическом возвышении дворянства. С упадком старого боярства, который можно датировать концом XVII века, дворянство стало помощником верховной власти в управлении страной, наполнив все центральные учреждения дворянами-чиновниками; с 1775 года вся Россия стала управляться дворянством: в центре – бюрократией, а на местах выборными от дворянских обществ; с 1775 года Россия стала дворянской страной. Если дворянам не удалось сделаться соучастниками верховной власти, чего они не прочь были добиваться в 1730 году, то они сделались органами этой верховной власти, ее исполнителями.

«Жалованная грамота дворянству» (1785 год)

В «УЧРЕЖДЕНИЯХ» 1775 года получили удовлетворение не все желания дворянства, выраженные ими в наказах. Дворяне желали консолидироваться, обособиться от остальных сословий. Идея «Дворянского корпуса» как чего-то изолированного уже вполне созрела и проникла в сознании дворянских масс. «Чтобы корпусу дворянства права и преимущества самодержавной властью пожалованы были», – требовали волоколамские дворяне. Корпуса дворянского, отдельного «от прочих разного рода и звания людей», требовали волховские дворяне. «О составлении права дворянского» просили симбирские и казанские дворяне, «дабы они имели преимущества и отличались тем от подлых людей».

Но дворянские наказы не ограничивались одними требованиями общего характера, они определяли также и состав дворянского корпуса, и те права и преимущества, которыми они желали отделиться от остальных людей подлого рода. В стремлении к обособлению дворян должны были враждебно отнестись к «Табели о рангах» Петра I, которая доводила мысль о преимуществе службы перед родом. Многие дворянские наказы и хлопочут, чтобы дворянство давалось только через пожалование самим государем; мало того, некоторые наказы просят исключить из числа дворян тех, кто попал в него по чину. Но большинство наказов не шло так далеко: большинство просило только исключить из дворянского сословия тех лиц, которые, не имея дворянских дипломов и не представляя никаких доказательств своего дворянского происхождения, продолжали состоять в числе дворян. В старину и при Петре было несколько низших разрядов служилого сословия, которые оставались на каком-то межеумочном положении; некоторые из них попадали в подушный оклад, некоторые – нет, но и не зачислялись в ряды благородного шляхетства, хотя по старой памяти и продолжали называться дворянами. Так вот теперь их старшие братья не захотели иметь их в своей среде. Некоторые наказы предлагали установить особую категорию выслужившихся дворян, категорию «помещиков». Ярославское дворянство, представителем которого был известный князь М. М. Щербатов, просило, «чтобы дворяне по степени знатности рассортированы были по 6 реестрам; князья, графы, бароны, дворяне иностранного происхождения, пожалованные дворяне и чиновники»; кроме того, ярославские дворяне просили «расписать всех дворян по городам, учредить ежегодные дворянские собрания и завести дворянские книги». Высоко ценя свое благородство, дворяне добивались, чтобы оно отнималось не иначе, как по суду за неблаговидные для дворян поступки. «Проект прав благородных» предлагал лишать дворянства за измену, воровство, подлог, нарушение клятвы и т. п. Затем с точки зрения своего благородства дворяне добивались освобождения от телесных наказаний, пыток и смертной казни; некоторые наказы прибавляли сюда и конфискацию имущества.

В области имущественных прав дворяне добивались исключительного права на владение населенными имениями. Надо сказать, что это их право подтверждалось еще при императрицах Анне и Елизавете, но на практике плохо исполнялось; жизнь была сильнее дворянских тенденций; теперь дворяне и просили категорически запретить всем недворянам владеть землями с крепостным населением. Дворяне хлопочут об отмене стеснительного указа Петра Великого о руде, просят разрешить им приобретать дома в городах, беспошлинно курить вино для домашнего употребления, брать откупы и подряды и продавать продукты своих земель. Затем дворяне хлопочут об уничтожении мелких, но докучливых сборов с бань, мельниц, пасек, просят об освобождении их домов от военного постоя и т. п.

Все сословные домогательства дворян были приняты Екатериной и нашли себе почти полное удовлетворение в жалованной грамоте дворянству 1785 года В одном только Екатерина не выполнила желания дворян; она не замкнула дворянского сословия, осталась на точке зрения петровского законодательства, что дворянство приобретается службой и трудами, престолу российскому полезными. Но все же Екатерина признала и тот принцип давности, который выдвигался в наказах. Первая статья жалованной Грамоты гласила: «Дворянское звание есть следствие, истекающее от качеств и добродетелей, приобретенных древними мужами, от заслуг обращающих род в достоинство и приобретающих потомству своему нарицание благородных».

Как логическое последствие этого общего положения, жалованная грамота говорила, что дворянин, женясь на недворянке, сообщает свое звание ей и детям, и что дворянское достоинство неотъемлемо – что дворянин теряет его не иначе, как по суду за те преступления, за которые следует телесное наказание и лишение чести, и не иначе, как с конфирмацией государя. Раз дворянское звание в таком смысле неотъемлемо, то «Жалованная Грамота» признает, что дворянка, выйдя замуж за недворянина, не теряет своего звания, но не сообщает его ни мужу, ни детям. Дворянин, покамест он остается дворянином, не может быть подвергнут телесному наказанию или лишению чести без суда, должен быть судим равными себе и лично должен быть освобожден от всех податей. Таковы права дворянства, вытекающие из самого понятия благородства.

Екатерина утвердила также за дворянами все те права и преимущества, которые были им дарованы ее предшественниками; дворяне вольны служить и вольны просить об отставке, они имеют право вступать на службу к дружественным заграничным государям, но при нужде государства каждый дворянин по первому требованию самодержавной власти должен служить, не щадя ничего, даже живота своего.

Затем Екатерина подтвердила право дворян свободного распоряжения благоприобретенными имениями и установила, что наследственные имения не подлежат конфискации, а переходят к наследникам. Затем дворянам было даровано право торговать оптом плодами своей земли без платежа тех налогов, которые падали на купцов; открывать заводы, ярмарки и подлежать городовому праву, если бы они пожелали им воспользоваться. Исполняя желания дворян, «Грамота» подтвердила их права на недра земли. Кроме того, был снят с дворянских лесов целый ряд ограничений, которые лежали на них по указам Петра I, запрещавшего в целях сбережения мачтового леса рубить дубы и сосны известной величины. Помещичьи дома в деревнях освобождались от постоя.

Вняв желанию дворян составить особый «корпус», «Жалованная Грамота» предоставляла дворянам собираться в той губернии, где они жительство имеют, и составлять дворянские общества. Созывались дворяне генерал-губернатором через каждые 3 года для выборов разных должностных лиц и для выслушивания предложений и требовали генерал-губернатора и губернатора. На предложения генерал-губернатора дворяне имеют право чинить пристойные ответы о добре и пользе общественной. Но, кроме этого пассивного права, дворяне через депутатов имеют право подавать жалобы в Сенат и непосредственно государю, делать представления об общих государственных нуждах. Дворянство каждой губернии имеет право иметь свой дом, архив, свою печать, своего секретаря и своими добровольными вкладами составлять особую казну.

Желая если не замкнуть, то ясной чертой отделить дворянство от остальных классов, Екатерина разрешила дворянам иметь в каждом уезде свою родословную книгу и на предмет ведения ее выбирать одного депутата. Этот депутат вместе с предводителем дворянства должен иметь попечение о составлении и пополнении дворянской родословной книги. В нее должно записывать дворян, которые имеют недвижимость в уезде и могут доказать свое право на дворянское звание. Родословная книга должна была состоять из 6 частей. В первую часть вносятся действительные дворяне, то есть те, кто пожалован в дворяне благодаря гербу, печати и чей род существует более 100 лет. Во вторую часть заносятся те дворяне и их потомки, которые во Франции назывались «дворянством шпаги» (noblesse d'epoe), то есть потомки обер-офицеров, возведенных в дворяне по «Табели о рангах» Петра I. Третья часть вмещает в себя те фамилии, которые во Франции назывались nobless de robe, то есть потомство чиновников, попавших в дворянство по «Табели о рангах» Петра Великого. В четвертую часть записывались иностранные дворянские роды, переехавшие на службу в Россию. Пятая часть обнимала собой титулованные дворянские роды – князей, графов, баронов; в шестую часть, самую почетную, попадали древние, самые благородные дворянские роды, которые вели свое родословное дерево с XVII и даже XVI столетия. Так удовлетворила Екатерина желание дворянства иметь в своей среде известную дифференциацию.

Все внесенные в родословную книгу получали право присутствовать на дворянских собраниях, а правом голоса пользовались лишь те, кто достиг 25-летнего возраста, имел свою деревню и дослужился до обер-офицерского чина; кто не удовлетворял этим условиям, тот мог только присутствовать, но ни активным, ни пассивным избирательным правом не пользовался. Эти ограничения существуют и до сих пор. Пассивным избирательным правом пользовались те, кто имел со своих деревень дохода не менее 100 руб.

«Жалованная Грамота дворянству» 1785 года была кульминационным пунктом, который завершил консолидацию и социально-политическое возвышение дворянства. Дворянство сделалось теперь свободным общественным классом, классом привилегированным, который обставлен рядом гарантий по отношению к верховной власти и ее представителям. В истории нашего гражданского развития «Жалованная Грамота дворянству» была первым шагом на пути раскрепощения личности, порабощенной государством, признания прав человека, права самоопределения независимо от распоряжений и усмотрений государственной власти. С этой точки зрения значение «Жалованной Грамоты дворянству» гораздо шире ее прямого назначения. Она являлась показателем нового направления русской общественности, будила надежду, что вслед за дарованием прав одному сословию будут даны права и другим сословиям русского общества.