Текст книги "Стражи земель. Доспехи демона"

Автор книги: Маркус Хайц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц)

И тогда Малления не выдержала. Она бросилась на альва, занеся меч.

Ее противник радостно рассмеялся.

– Какая отвага! Я украшу твои кости дивными узорами. Мы умеем ценить смелость. – Перехватив меч обеими руками, он выставил клинок.

Длина оружия составляла не меньше полутора метров, что давало фехтовальщику некоторое преимущество в бою в чистом поле, но среди полок с продуктами и бочек, напротив, мешало. На это Малления и рассчитывала.

Фредерик последовал за ней, замахиваясь топором.

– Осторожно! – предупредила Малления. – У него есть брат и сестра, они близнецы, тройня. Двое, несомненно, где-то рядом.

Добежав до альва, она атаковала: одним мечом в бок противника, затем провела обманный маневр и ударила вторым мечом в грудь.

Ее враг двигался невероятно быстро и обладал способностями, которых Малления и представить не могла.

Оттолкнувшись от пола, Тиригон пробежал по боковой стене и потолку и, приземлившись за Фредериком, пробил его затылок мечом. Кончик лезвия вышел изо рта, словно острый железный язык. Несмотря на тяжелый пластинчатый доспех и накидку, этот акробатический маневр нисколько не утомил альва.

– Неплохая попытка, Малления, – насмешливо заявил он. – Если бы этот смелый мясник не прикрыл тебе спину, сейчас ты была бы мертва, а не он. – Резко развернув лезвие в ране, Тиригон дернул оружие вверх.

Металл был настолько острым, что взрезал голову. Кровь и ошметки мозга упали на пол, топор со звоном ударился о камень, Фредерик медленно осел. Половинки головы неплотно прилегали друг к другу, придавая его лицу гротескный вид.

Девушка резко развернулась, пытаясь попасть одним клинком альву в голову, вторым – в грудь. Но тот уже успел отпрыгнуть. Теперь Тиригон вновь был за ее спиной.

Малления почувствовала движение воздуха, взметнувшее ее светлые кудри. Альв ударил девушку в поясницу, отбросив вперед, на бочку с капустой.

Задев бочку бедром, Идо повалилась на пол рядом с горшком с солониной. Перевернувшись, она выставила перед собой оба клинка.

Еще немного – и Малления опоздала бы: мечи парировали удар противника, бившего с невиданной силой. Оружие альва оказалось в паре сантиметров от ее носа.

Испустив яростный вопль, девушка отвела лезвия в сторону и пнула врага ногой в грудь. Доспех защитил от повреждений, но удара хватило, чтобы оттолкнуть черноглазого.

Рассмеявшись, Тиригон провернул меч над головой и перехватил его обеими руками. Тем временем Идо вскочила и обошла бочонок. Она хотела прижаться спиной к стене, чтобы альв не мог атаковать сзади. Враг был слишком быстр для нее, слишком силен. Малления не рассчитывала выбраться из погреба живой. Она понимала, что Тиригон играет с ней. Но такая самонадеянность с его стороны могла оказаться опрометчивой.

Повстанцы забились в углы, наблюдая за дуэлью.

– Я что, вошел в подвал, полный трусов? – насмешливо осведомился альв. – Вас двадцать… вернее, уже девятнадцать, а я один. Малления же сказала, что если вы не убьете меня, то ваши семьи будут уничтожены, и все равно вы стоите истуканами и только смотрите? – Он подмигнул противнице. – Твоя отвага впечатлила меня. Тебя я убью последней. Смотри и учись, тебе это пригодится, когда ты вступишь в бой со мной.

Сделав два шага, он запрыгнул на бочку и оттолкнулся. Его ноги коснулись стены, альв перебежал на потолок и противоположную стену, словно сила притяжения на него не действовала. Тиригон выставил клинок вперед, нанося, казалось, невидимые удары по телам заговорщиков. Кровь била фонтаном, слышались предсмертные крики.

Приземлившись на бочку с вином, альв отвел меч в сторону, с удовольствием глядя на результат своей пробежки. Больше половины собравшихся были убиты, раненых Тиригон не оставлял.

– Высокое искусство боя состоит в том, что следует оставлять неповрежденными те кости, которые можно использовать для создания скульптур, – пояснил он выжившим, поднимая окровавленный клинок. – Теперь вы знаете, что вас ждет. Может быть, это подвигнет вас вступить в бой и защищать свою жизнь?

Три женщины бросились к выходу.

Но там стояли еще два альва, брат и сестра Тиригона, о которых говорила Малления. Дзон-Аклан, тройня. Они преграждали проход, даже не обнажив оружия. Мрачные улыбки играли на их губах.

Тиригон спрыгнул с бочонка, повернувшись к заговорщикам. Те наконец обнажили мечи, сабли и кинжалы.

– Долго же мне пришлось упрашивать вас, – отметил он. – Позвольте же пообещать вам кое-что. Если вы раните меня, пускай это будет даже царапина, ваши близкие останутся живы. Убить меня вы не сможете, – великодушно сообщил альв, отправляя меч в ножны за спиной. Теперь он стоял перед повстанцами безоружный, широко разведя руки. – Чего вы ждете?

Малления покосилась на альвов в дверном проеме. Те не шевелились – вероятно, не хотели мешать брату развлекаться. И вдруг она встретилась взглядом с сестрой Тиригона.

Высокомерие на лице альвийки сменилось любопытством. Красавица шагнула вперед, но брат удержал ее. Альвийка не сводила с Идо глаз, словно пытаясь разглядеть в ней знакомые черты.

Малления понятия не имела, чем вызван столь жгучий интерес к ее персоне. Взяв себя в руки, она перешагнула через поверженные тела и присоединилась к группке выживших, осмелившихся вступить в бой с врагом.

Раз уж ей было суждено умереть, девушка хотела, чтобы это случилось в кругу друзей, сражавшихся за Гаурагар. Сейчас ее заботило только одно – нужно было хоть оцарапать альва, чтобы спасти семьи своих товарищей.

Поправив наручи из тиония, Тиригон улыбнулся.

Уво, низенький парень, торговавший в Святграде рыбой, сделал выпад, пытаясь задеть альва мечом. Но тот блокировал удар наручем, от столкновения с тионием лезвие разлетелось на части. Подхватив один из осколков еще в воздухе, Тиригон метнул его в Уво. Острый металл вонзился в грудь, торговец повалился на пол.

А Тиригон уже выбрал очередной обломок и бросил его в одного из нападавших. Железо взрезало горло несчастного, он повалился, пытаясь зажать рану рукой.

Отчаяние придало заговорщикам мужества. Они вместе набросились на врага, наслаждавшегося боем. Тиригону нравилось уклоняться, он столь ловко парировал удары, что лезвия впивались в тела других нападавших.

Уже через пару мгновений в живых остались только Малления и Арнфрид, местный кузнец. Остальные пали сразу или умерли в страшных муках от смертельных ранений. Силач с длинной бородой и мощными, как ствол молодого дерева, руками был ранен в правое плечо, но еще сжимал свой кинжал. Арнфрид чуть ли не рычал от ненависти.

Тиригон недовольно посмотрел на капельки крови на своем доспехе.

– Этого не должно было произойти, – заявил он. – Кровь проникает в линии гравировки и сворачивается…

Арнфрид прыгнул вперед, пытаясь нанести внезапный удар. Сделав ложный выпад кинжалом, он одновременно направил кулак в лицо врага. Малления атаковала альва с другой стороны: она хотела помешать Тиригону парировать удар.

Уклонившись от клинка, альв перехватил кулак кузнеца левой рукой. Но он недооценил силу Арнфрида – от удара его отбросило назад, на бочонок с вином.

Силач пнул Тиригона коленом под ребра, доспех захрустел. Альвийка что-то произнесла на своем языке, по голосу было понятно, что она обеспокоена.

Малления ударила альва одним из мечей, но тот увернулся. Лезвие пробило деревянную стенку бочонка, вино пролилось на спину Тиригона и земляной пол.

– Позволь выразить тебе мое почтение! – прорычал альв, парируя следующий удар второй рукой.

Послышался щелчок, из наруча выдвинулись два металлических диска. Тиригон провел рукой, лезвия ранили кузнеца в грудь. Арнфрид отпрянул, но поскользнулся на залитом вином полу. Тиригон был уже на ногах. Настигнув кузнеца, он одним сильным ударом пробил несчастному грудную клетку. Кости выгнулись из тела, разрывая легкие. Арнфрид с хрипом упал.

Не медля, Малления набросилась на альва, пытаясь сбить его на землю.

Тиригон краем глаза заметил движение, попытался отпрыгнуть… и тоже поскользнулся. Черноглазый судорожно пытался удержать равновесие, но ему это не удалось. Он натолкнулся на бочку с солониной.

Альвийка закричала.

Малления метнула оба меча – один в голову, второй в грудь. Она надеялась, что Тиригон не сможет парировать два удара одновременно.

Но альв рефлекторно вскинул руки. Первый клинок отлетел в угол подвала, второй разбился о тиониевый доспех.

И все же Тиригон застонал.

Малления не верила своим глазам: длинный осколок меча пробил левую щеку врага, пригвоздив голову к бочке. Рана была неопасной, но болезненной. А главное, она изуродовала прекрасное лицо.

Сзади послышались шаги и скрежет металла.

Тиригон поднял руку и что-то произнес на своем языке. Из-за ранения его голос звучал ужасно.

– Ты обещал пощадить семьи моих товарищей, – напомнила ему Малления, зная, что сзади с обнаженным мечом уже стоит альвийка. – Ты сдержишь слово?

– Да, – прохрипел Тиригон.

– И я смогу уйти отсюда?

– Ни в коем случае, – прошипела альвийка.

Но ее поверженный брат подтвердил свое обещание.

– А еще ты говорил, что нам не удастся убить тебя. – Малления осторожно опустила левую ладонь на рукоять кинжала. Нагнувшись, она срезала прядь черных волос. – Это послужит мне напоминанием о моем триумфе и твоем высокомерии.

Выражение глаз Тиригона многое могло бы сказать о его мыслях.

– Пользуйся своей удачей, последняя из рода Идо, – произнес альв, стоявший у двери. – Тебе позволено выйти отсюда. Родным погибших здесь мы сохраним жизнь. Мыне станем убивать их. Но что решит король Эфатон, когда узнает о происшедшем, нам неизвестно.

– А узнает он об этом наверняка, – злорадно протянула альвийка.

Малления в ярости оглянулась. Брат и сестра Тиригона стояли прямо за ней, альвийка действительно держала в руках меч.

– Я так и знала, что вы изыщете лазейку, чтобы разорвать соглашение.

– Это не лазейка. Это точная интерпретация соглашения. – Альв, которого можно было отличить от раненого только по тому, что он предпочитал меч другой формы, слегка поклонился. – Если бы ятрактовал ваш договор, то сказал бы, что Тиригон сам поранился, а ты не имеешь никакого отношения к этому чуду. – Он указал на сестру. – И Фируска была бы очень рада, если бы мы решили именно так. Пока мы думаем, как следует истолковать эту победу, тебе стоит поторопиться. По крайней мере до двери ты дойдешь. – Сделав шаг в сторону, альв открыл девушке проход.

Не медля, Малления выбежала из комнаты, пропахшей кровью, внутренностями, вином и солониной.

На ходу она сняла со спины арбалет, натянула тетиву и уже в дверном проеме оглянулась. Девушка целилась в голову раненого.

Она выстрелила, болт просвистел в воздухе и впился Тиригону в шею.

Малления ругнулась. Она хотела пробить черноглазому голову, но рука дрогнула. Однако если боги – кроме Тиона, конечно, – помогут ей, то альв не выживет.

Выскочив на улицу, Идо захлопнула за собой дверь. Ключ торчал в замке, советник забыл забрать его, а значит, она сможет запереть альвов. Это даст небольшое преимущество при побеге. А преимущество ей не помешает!

Альвы погонятся за ней, поэтому какое-то время родные заговорщиков будут в безопасности. А обо всем остальном она подумает позже.

Повернувшись, Малления увидела в пяти шагах от себя трех коней мрака. «Может быть…»

Еще никто не решался оседлать ездовых животных альвов. Или никто просто не выжил для того, чтобы рассказать об этом.

Но Идо знала, что на таком скакуне ее шансы уйти от преследователей намного выше. Местные лошади во многом уступали бывшим единорогам.

– Посмотрим, удастся ли мне вас обхитрить, – пробормотала она, приближаясь к коням мрака с прядью альва в руке.

Наблюдая за тварями, Малления поняла, который из коней узнал запах хозяина.

Она потерла прядью мягкий нос животного, затем провела локоном по своим рукам и груди.

– Вот, чувствуешь? Тиригон позволил мне взять тебя на время, – ласково прошептала девушка, обходя огромного скакуна с пугающими красными, точно лава, глазами.

Вставив ногу в стремя, она запрыгнула в седло.

Конь мрака встал на дыбы и заржал, копыта выбили белые искры из мостовой, на дороге остались следы огня.

Вцепившись в гриву единорога, Идо прильнула к его шее, чтобы не упасть, и наконец ударила его каблуками в бока.

– Какой ты непослушный… – пробормотала она, легонько стукнув коня рукоятью кинжала по белому пятну на лбу.

Конь взял с места в галоп. Когда его подковы касались земли, под ними полыхало пламя, освещая окрестные переулки.

Маллении пришлось ухватиться за уздечку и направлять скакуна, прилагая значительные усилия. У обычной лошади уже давно порвались бы губы от такого обращения, но коню мрака это не мешало. Наконец он начал слушаться приказов всадницы. Когда Идо подъехала к воротам, стражники уже открыли створы – ее приняли за альвийку.

С невероятной скоростью девушка вынеслась из Святграда и поскакала на запад.

Потусторонние Земли, в семидесяти четырех милях от Черного Ущелья, зима 6491 солнечного цикла

Тунгдил и Бешеный неслись вперед, миля за милей приближаясь к крепости Четвертых, через которую можно было проникнуть в Потаенную Страну. Они возвращались на родину.

В крепости должна была состояться встреча с правителями других гномьих племен, гонцов уже выслали вперед.

Боиндил выбрал гнедого пони, второй пони с тяжелым грузом шел следом, привязанный за узду к седлу Равнорукого. А Тунгдил предпочел бефуна, ездовое животное убариу.

Этот скакун немного напоминал огромного зеленокожего орка на четырех лапах, с коротким хвостом. Его тело было широким, как у лошади, морда плоской, на лапах – по три пальца, защищенных роговым наростом. Передними конечностями бефун мог схватить врага.

Боиндил знал, что в бою бефуны встают на дыбы, помогая всаднику. Благодаря особенностям седла кавалеристы занимали удобную позицию на спине бефуна, их не так-то легко было сбросить.

Итак, гномы представляли собой довольно странную компанию. И не только из-за ездовых животных.

Боиндил был похож на обычного гнома – именно так детей Кузнеца описывали в преданиях о битвах с Нод’онном, аватарами и чудовищами Черного Ущелья. Впрочем, времена подвигов давно минули, все последние сражения гномы проиграли – и войну с альвами, и с Лот Ионаном, и с драконом… Но в Потаенной Стране их все равно уважали.

Пышную бороду Равнорукий заплел в косу, он облачился в укрепленную пластинами кольчугу и светлую меховую накидку с капюшоном, на седле болтался молот. Гном дымил трубкой и напевал какой-то марш, на лице его залегли глубокие морщины.

Тунгдил в своем черном доспехе скорее напоминал альва. Бефун и Кровопийца – перекованный альвийский меч – усиливали впечатление. Если бы в пути им повстречался кто-то из племени Третьих, гномов-убийц, гномоненавистников, то потомок Лоримбура поклонился бы Тунгдилу, приняв Златорукого за своего.

Такие мысли все больше занимали Боиндила, но он отгонял их, стараясь не думать о перевоплощении старинного друга.

Выдохнув синеватое облако дыма, гном достал из-под накидки флягу с водой. Чтобы жидкость не замерзла, Бешеный держал емкость ближе к телу.

– Ну что, помнишь дорогу? – отхлебнув, спросил он у Тунгдила. – Я скорее полагаюсь на пони, чем на свою память. У пони-то и голова, поди, больше. – Закрутив крышку, гном повесил флягу обратно на пояс. – Я, наверное, уже циклов сто пятьдесят тут не бывал.

Златорукий рассмеялся.

– Значит, в этом мы похожи. Только меня тут не было не сто пятьдесят, а двести пятьдесят циклов. – Тунгдил оглянулся. – Да, ты прав. Без тропинки я бы заблудился.

Они снова помолчали.

Стук копыт о каменистую землю эхом отдавался в горах, легкий ветерок играл со снегом, взметая над землей белую пыль. Пони недовольно пофыркивал.

– Неужели у тебя нет вопросов? – наконец не выдержал Боиндил.

Тунгдил проводил взглядом колечко дыма, слетевшее с губ друга.

– Я до сих пор не могу прийти в себя после твоих слов, – признался он. – Лот Ионан терпелив… Что же могло так изменить его характер? Магия? – Гном вздохнул. – Хотел бы я в точности помнить свое прошлое, чтобы убедить тебя в том, что я – это я, твой друг и боевой товарищ. – Златорукий коснулся шрама на лбу. – Я думаю, что из-за удара по голове я потерял многие и хорошие, и плохие воспоминания. Меня ударил мой наставник, я чуть не умер после этого. Наставнику не удалось загасить во мне огонь жизни, но образы прошлого исчезли. Это единственное объяснение, которое у меня есть.

Бешеный покосился на шрам.

– Мне приходилось слышать о том, что некоторые сходили с ума после сильного удара по голове, так что ты еще легко отделался, полагаю, – с облегчением произнес Боиндил. – Я мог бы и сам догадаться…

– Но все вокруг говорили тебе, что не стоит верить в это. Они опасаются, что на самом деле я вовсе не Тунгдил, не тот гном, который стольким тебе обязан. – Златорукий вновь погрузился в раздумья.

Бешеный не стал донимать его дальнейшими расспросами. Нужно будет поговорить об этом загадочном «наставнике», но не сейчас.

– Я вспомнил! – вскинулся Тунгдил. – Когда я видел Лот Ионана в последний раз, на нем была голубая накидка и белые перчатки… Перчатки, Боиндил! Я вспомнил! Он надел перчатки, чтобы скрыть следы от ожога, оставшегося после прикосновения к артефакту, – возбужденно воскликнул он. – Кожа зажила, но так и осталась черной.

– Правильно, книгочей! – Бешеный обрадовался успеху друга. – Лот Ионан тогда серьезно поранился. Я давно начал подозревать, что здесь что-то не так. Но я рад, что ты вспомнил. А помнишь, что артефакт не позволил магу приблизиться, потому что тот не был чист душой? Мы подумали, что речь идет о невинности, которую Лот Ионан мог утратить в молодости, но теперь знаем, что все дело было в чем-то другом. – Думая об этом, Боиндил пришел в такую ярость, что ему хотелось, чтобы неподалеку оказался десяток орков. Он мог бы сорвать на них злость. Все эти солнечные циклы Бешеный корил себя за то, что не обратил внимания на реакцию артефакта и позволил Годе успокоить себя. – Это я виноват. Если бы мы сразу же остановили Лот Ионана, заперли его или что-то в этом роде, племя Вторых не было бы уничтожено.

– Года училась магии у него?

– Она была его ученицей около десяти солнечных циклов, – кивнул Боиндил. – Убариу не нашли никого, кто смог бы подойти на роль мастера рун. Но потом Года заметила, что артефакт начал реагировать на нее иначе. Когда она касалась сферы Силы, чтобы пополнить свой запас магической энергии, ей было больно. Года поняла, что чистота ее души под угрозой, но не могла объяснить, с чем это связано. Нашего первого сына она родила задолго до этого, дело было вовсе не в невинности.

Тунгдил поправил золотую повязку, и луч солнца блеснул на полированной поверхности.

– Значит, изменения были постепенными?

Боиндил неуверенно покосился на друга. «Разве повязка была у него на левом глазу? Кажется, он потерял правый!» Бешеный не мог вспомнить, но его подозрения это не развеяло. Гном собрался с мыслями.

– Можно и так сказать. А потом Лот Ионан попытался научить Году заклинаниям, которые показались ей излишне жестокими. Когда она отказалась плести эти чары, Лот Ионан разозлился. Он разругался с Годой и уехал. Затем мы получили от него пару писем. Маг просил бывшую ученицу приехать в Потаенную Страну, чтобы все обсудить. Но Года не хотела бросать артефакт. В последнем письме были угрозы. Тогда мы поняли, что приняли правильное решение. – Боиндил заметил небольшую хижину для путников. Проезжающие могли заночевать под крышей, а не под открытым небом. – Погляди-ка! Домик, конечно, разваливается, но это лучше, чем попона на снегу.

– И жители Потаенной Страны не вмешались, когда Лот Ионан пошел войной на Синие горы? – не унимался Златорукий.

– А что они могли противопоставить магу, книгочей? После того как с Лот Ионана было снято проклятие окаменения, его магическая сила росла день ото дня. В нем словно сила двух магов, а не одного. – В ярости Боиндил сжал кулаки. – Так ему удалось почти полностью уничтожить наше племя. Он поставил на колени горы, а с ними и гномов.

– Что ты имеешь в виду? Он обрушил горы?

– Именно, книгочей. Он плел одно заклинание землетрясения за другим. Наши крепости рушились, коридоры наполнялись лавой, из глубоких шахт поднималась вода. Погибли тысячи гномов, а тех, кто спасался бегством, Лот Ионан ждал у крепости Огрова Смерть. Он сразил их своими чарами. – У Бешеного на глазах выступили слезы, скатились по щекам к бороде и застыли на морозе, превратившись в блестящие льдинки. – Из племени Второго выжила всего сотня гномов. Сейчас они укрываются у Свободных.

– Не похоже на моего приемного отца. – Тунгдил задумчиво пожевал губами. – У меня нет причин сомневаться в твоих словах, друг мой, но что-то должно было изменить Лот Ионана, испортить его. Может быть, источник, снявший заклятие?

Стряхнув застывшие слезы, Боиндил уставился на льдинки. Те медленно таяли в его пальцах.

– Никто этого не знает. Ты единственный, кто отваживается выступить против него. Ты и король альвов, Эфатон.

– Высокие Врата открыты?

– Лот Ионан закрыл их вновь, после того как с юга в страну пробрались черноглазые. Маг не хотел, чтобы через Врата прошли другие чудовища, – ответил Боиндил. – Ты еще не передумал, книгочей? Или, может, тебе в голову пришла идея, как победить такого врага, как Лот Ионан, да еще и заставить его сражаться на нашей стороне?

Златорукий не ответил. Он внимательно смотрел на хижину.

– Нас уже ждут, – шепнул он. – Вот только почему огонь в печи не горит?

Глаза Бешеного расширились от предвкушения боя.

– Ух ты! Хочешь сказать, что там притаились разбойники?

Боиндил не понимал, как друг мог заметить засаду. Ветер дул от хижины, на снегу не было следов, а в царившей вокруг тишине любой шорох привлек бы внимание. Положившись на опыт Тунгдила, закаленный в бою, Бешеный хотел было схватиться за молот, но Златорукий остановил.

– Кто знает, сколько их. Сделаем вид, что ничего не заметили. Пускай думают, что добыча сама идет им в руки, – предложил он.

– Понимаю. Если у них арбалеты, они могут подстрелить нас, – согласился Боиндил, делая вид, что просто проверял застежку на седле. – Надеюсь, в хижине полно разбойников! Ух, это будет здорово!

– Только не для того, кто поджидает нас. – Тунгдил погладил бефуна по шее. – Спорим?

– Тут не поспоришь, книгочей. – Бешеный ухмыльнулся.