Текст книги "Стражи земель. Доспехи демона"

Автор книги: Маркус Хайц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)

– Я убил ее по приказу альвов, и она будет не единственной жертвой. Альвы ищут твою родню.

– Альвы?

– И не просто альвы. Дзон-Аклан приехали в Кривую Башню, чтобы уничтожить твоих близких. Альвы-тройняшки: втройне злы и втройне жестоки. – В карих глазах гнома светилось упрямство. – Я не должен был говорить это тебе, но альвы убивают всех, кто состоит хоть в каком-то родстве с принцем Малленом. И не важно, насколько далеко тройне придется отправиться на их поиски. Альвы говорят, что твоидействия, твоенарушение спокойствия стали причиной резни. Это уменьшит твою популярность в Идоморе, Ургоне и Гаурагаре. Твоя борьба завершится катастрофой, и эти страны никогда не обретут свободу. По крайней мере до тех пор, пока в Потаенной Стране будут альвы.

У Маллении потемнело в глазах. Сейчас она видела только лицо Харгорина. Сидя в укрытии, она действительно не слышала, как погибла ее родственница, – через заслон до нее доносилось только неразборчивое бормотание, а сквозь дыру в мешке почти ничего не было видно. Девушка сглотнула.

– Ты лжешь! – неуверенно протянула она, пнув гнома в раненое плечо. – Все Третьи – лжецы!

Харгорин сцепил зубы, чтобы не застонать, и выругался.

– Иди к Тиону, проклятая девка! Ну и не верь, мне-то все равно.

– Присматривай за ним, – сказал ей мужчина с саблей и повернулся вперед. – Далеко еще?

– Сейчас до опушки, а там нас уже будут ждать гонцы, – пояснил его спутник, указывая на просвет между деревьями. Там сновали какие-то люди.

– Прекрасно, – пробормотала Малления, хлопнув друга по плечу.

Но она не могла в полной мере насладиться победой. Слова Харгорина жгли ее душу. Девушка не знала, что делать. Вернуться? Или уехать со своими?

Повозка выкатилась из леса и остановилась перед двумя десятками всадников.

Те возликовали при виде своей предводительницы, радостно выкрикивая имя Маллении, и тут же взялись за разгрузку телеги. «Жаждущим» придется преследовать двадцать четыре лошади одновременно, чтобы вернуть золото. Несмотря на навыки верховой езды, на пони это сделать невозможно.

Кто-то протянул Маллении ее пластинчатый доспех с выгравированным гербом предка, принца Маллена из рода Идо. Облачаясь, девушка думала о своих прародителях. Принц Идо встал на бой с Нод’онном, сражался с эоил, не раз рисковал жизнью ради Потаенной Страны. Он был настоящим борцом за добро и справедливость, и она хотела продолжить его дело, освободить народ от альвов и их союзников. Повесив короткий меч на пояс, девушка набросила белый плащ и вскочила на лошадь.

Малления скакала рядом с повозкой, где все еще сидел Третий. Кровь заливала его плечо, стекая сквозь щель между досками на белый снег.

– А что с ним делать? – спросил ее помощник.

Она смерила гнома долгим взглядом.

– Убить. Тот, кто снюхался с альвами, другой участи не заслуживает, – медленно проговорила девушка и пришпорила коня.

Малления направлялась в Кривую Башню, чтобы выяснить, может ли она помочь своим родственникам. Девушка молилась богам о том, чтобы не опоздать.

– Мы встретимся через четыре дня в обычном месте! – крикнула она, удаляясь в лес.

Десятину разделили, почти все гонцы уехали, и только четверо еще складывали мешки на седла. Послышалось тихое ржание – пони Черного Эскадрона были неподалеку.

– Уходим! – крикнул человек, охранявший Харгорина. – Я возьму одну из лошадей, впряженных в…

И тут его ударило в грудь, и парень отлетел на сундук. Успев отреагировать, он нанес удар саблей, пытаясь вскрыть противнику горло. Лезвие наткнулось на что-то мягкое…

…Гном парировал удар рукой! Кровь хлынула из раны, заливая бороду, но Третий улыбался. Его глаза сияли.

Харгорин пнул сундук, и охранник, потеряв равновесие, замахал руками. Прыгнув вперед, гном ударил его окровавленным кулаком в нижнюю челюсть. Охнув, парень осел на днище телеги.

– Ха! – Перехватив свою секиру, Третий выскочил из повозки, разбежался и прыгнул на одного из гонцов.

Острие секиры впилось в горло несчастного. Захрипев, тот упал в снег, а Смертоносный занял его место в седле. Не медля, гном направил коня на следующего противника и нанес очередной удар.

Всадник не успел парировать, его рука с мечом переломилась под весом стали между локтем и запястьем. Тяжелое лезвие пронеслось дальше, отрубив гонцу голову. Кровь фонтаном хлынула из горла, вычерчивая диковинные письмена на белом снегу.

Оставшиеся двое людей пришпорили коней, чтобы сбежать от преследовавшего их гнома.

Замахнувшись, Харгорин метнул секиру, издав боевой клич.

Со свистом лезвие пронеслось в воздухе и вонзилось одному из гонцов в позвоночник. Мертвое тело, перевернувшись от удара, упало на землю.

– Тебе не уйти от меня! – Смертоносный погнал коня быстрее.

Поравнявшись с убитым, гном нагнулся и выдернул оружие из спины мертвеца. Небольшое усилие – и оружие вновь в руках Третьего. Расхохотавшись, он хлопнул коня по крупу плоской стороной секиры. Лошадь поскакала вперед.

Харгорин догнал гонца. Бедняге никак не удавалось оторваться от разъяренного гнома. Он срезал мешок за мешком, чтобы лошади было легче, но все было тщетно.

Проведя обманный маневр, Смертоносный резко свернул вправо и, поравнявшись с беднягой, нанес ему удар в корпус, разрубив и доспех, и одежду, и плоть. С криком несчастный покатился по заснеженной земле.

С силой натянув поводья, Харгорин остановил животное и развернулся. Он увидел, что Черный Эскадрон вылетел из леса. В плече пульсировала боль, глубокий порез на ладони горел огнем, но гнома это не беспокоило. Он мог шевелить пальцами, а значит, кости и связки были целы.

Смертоносный медленно подъехал к лежавшему на земле раненому. Тот поднял руки.

– Что это значит? – насмешливо осведомился Харгорин. – Ты не станешь сражаться за свою жизнь?

– Переговоры! – выдавил гонец.

– Вот как? Тебе нужны переговоры? Что же ты можешь мне предложить?

– Сохрани мою жизнь, и я скажу тебе, где наше тайное место встречи. – Мужчина закашлялся, зажимая ладонью рану.

– Ты предашь свою предводительницу, героиню Идомора, чтобы выжить? И будешь спокойно жить после такого позора? – рассмеялся Смертоносный. – Почему твоя жизнь дороже, чем ее?

Несчастный застонал. Было видно, что это решение далось ему нелегко.

– У меня семья, – в отчаянии пробормотал он. – Жена и четверо детей. Я не могу оставить их. Да еще и в такие времена. – Гонец поднялся на колено, глядя на приближавшегося к нему гнома. – Прошу тебя, пощади и позволь вернуться домой!

Харгорин смерил его взглядом. На лице мужчины читались ужас и боль.

– Как твое имя? – спросил он.

– Тильман Куст.

– Далеко добираться до дома?

– Нет. – Гонец покачал головой. – Я дойду туда, невзирая на раны. Я из Холмовзора. – Он тяжело дышал, едва справляясь с болью. – Повстанцы встречаются в…

Подняв секиру, Харгорин раскроил предателю череп, прежде чем тот успел договорить. Послышался хруст, из раны хлынула кровь. Тело грузно осело на землю.

– Я позабочусь о твоей семье, Тильман Куст из Холмовзора, – мягко прошептал Харгорин, направив лошадь к повозке. – Враккас, прости мне деяния мои, но тебе одному известно, почему я так поступаю.

Этот день дорого ему обойдется. Придется раскошеливаться. Альвы настаивали на налоге в полном объеме, и ее придется выплачивать из собственной казны.

Взглянув на запад, гном удивленно приподнял брови. Над лесом струился темный дым.

Дзон-Аклан исполнили свой долг в Кривой Башне.

Оглянувшись, Малления увидела часть Черного Эскадрона, окружавшую лес. Она успела отъехать далеко от гномов, опасность со стороны «Жаждущих» ей больше не грозила.

Но когда она повернулась, ее сердце замерло в груди. Над Кривой Башней висел дым. Слова Смертоносного оказались правдой.

Она пришпорила белого коня и выехала с поля на дорогу, чтобы достичь города быстрее.

Городские ворота были распахнуты, на снегу валялись трупы. Малления поняла, что это тела городских стражников, и рванулась вперед.

Трещал огонь, раздавались крики. Лошадь испуганно заржала.

Стражников убили точными ударами в грудь. На дороге виднелось обезглавленное тело. Малления увидела отрубленную голову Тильды Бондарь, и слезы выступили на глаза, боль и ненависть наполнили душу, заставив рвануться в переулок, где стоял дом родственников, хотя девушка уже понимала, что опоздала.

На улицах царила невероятная толкотня, орущие люди суетились у домов, прижимая к груди свой скарб. Кто-то нес на руках детей, другие успели прихватить самое ценное, были и те, кто грузил на лошадей скромные пожитки.

Пожар бушевал в квартале, где раньше возвышался дом Тильды, здание находилось в самом центре пекла.

Малления остановилась. Мимо лился нескончаемый поток горожан, кто-то в суматохе ударился о грудь ее лошади, та встала на дыбы. Никто не пытался загасить пламя. Если сейчас не случится чудо, Кривая Башня выгорит дотла.

Мысли бешено кружились в голове Маллении. Она не была близко знакома с Тильдой и все же испытывала к родственнице симпатию. Они встречались всего раз десять. Советница ничего не знала о плане Маллении, не знала, что готовится похищение десятины. К тому же альвы на то время ничего не могли знать о ситуации с Черным Эскадроном. Причиной смерти советницы было лишь родство с бунтаркой.

Наказание, которое пришлось понести городу, было несправедливым.

Но Малления понимала, что альвов это не волнует. Они хотели уничтожить всех потомков Маллена, и точка. Харгорин сказал правду.

Кто-то схватил ее за правую ногу.

– Это вы, Малления!

Она едва узнала лицо бургомистра, покрытое копотью и следами от ожогов. Накидка и обувь обгорели, словно он выбежал из огня.

– Энслин? – Девушка хотела спешиться, но он остановил ее.

– Бегите отсюда! Дзон-Аклан неподалеку, – с ужасом прошептал бургомистр, оглядываясь. – Они ищут вас. – Схватив лошадь под уздцы, Рота развернул ее мордой к воротам. – Вы должны выжить, Малления. Вы должны повести за собой борцов Сопротивления. Никогда не сдавайтесь, слышите? Я был глупцом и не поддерживал ваше движение, но теперь…

– Я… – Она обвела взглядом толпу людей, готовых потерять все, что они успели нажить за последние циклы.

Борьба казалась бессмысленной, если из-за нее гибли ни в чем не повинные мирные жители.

Энслин коснулся ладонью ее ноги, и на сапоге остался влажный отпечаток. Девушка, казалось, почувствовала исходивший от него жар.

– Альвы и Третьи – истинные враги нашего народа. Они, а не вы, – мягко сказал он. – Вы наша последняя надежда. Если вы умрете, все будет кончено. – Бургомистр с силой хлопнул лошадь по крупу, и она помчалась вперед.

Как Малления ни старалась, она не могла остановить скакуна: сутолока в переулках, крики, вонь гари и треск огня испугали бедное животное.

Покидая Кривую Башню, Малления чувствовала себя совершенно беспомощной. Она проиграла, несмотря на победу над «Жаждущими». Даже триумф над Смертоносным не казался ей столь сладким.

Глава 3

Потусторонние Земли, Черное Ущелье, крепость Преграда Злу, зима 6491 солнечного цикла

Боиндил неотрывно смотрел на друга в свете ламп и ухмылялся, наблюдая, как тот с аппетитом поедает ужин.

– Наверное, с той стороны щита ничего пристойного в пищу не попадалось, – с улыбкой заявил он. – Никто не готовит кашу с гугульими отбивными лучше моей Годы. Я прав, книгочей?

Они отправились в комнату Бешеного, чтобы отдохнуть. Три стены здесь были завешаны оружием и щитами, четвертая полностью была покрыта картами Потаенной Страны, а на столе под стеклом лежал точный план этажей крепости. Помещение было обставлено с вниманием и вкусом, было видно, что живущий здесь гном всегда готов к бою, как и надлежит генералу.

Тунгдил снял тиониевый доспех и остался в коричневой кожаной подстежке, вышитой рунами и письменами. Теперь гном казался плотнее, в волосах просвечивала седина. Каштановые кудри липли к голове – Тунгдил смазывал их жиром.

– Ты все время на меня пялишься. – Златорукий перестал жевать.

– Вряд ли меня можно в этом винить, – рассмеялся Равнорукий, потянувшись за кружкой пива. – Я не видел тебя двести пятьдесят солнечных циклов!

– И теперь за один вечер ты хочешь наверстать упущенное, прожигая меня взглядом? – лукаво осведомился гном. Подхватив кружку, он уже хотел чокнуться с Боиндилом, но тут заметил, что ему налили. – Вода? – Чуть ли не с отвращением Тунгдил отодвинул от себя кружку. – У тебя что, водки нет? Гарнизон все выпил? И почему мне не налили этого благоуханного темного пива, как тебе?

Бешеный удивленно опустил кружку.

– В последний раз, когда мы виделись, ты осторожно обращался с алкоголем.

– Осторожно? – Тунгдил осекся, но потом его лицо прояснилось. – А, я понимаю, о чем ты. – Схватив кружку друга, он осушил все до дна, не успокоившись, пока последние капли не стекли ему в рот. Отерев пену с подбородка, гном громко рыгнул. – Было дело… – Он ухмыльнулся.

Смерив Книгочея взглядом, Боиндил прищурился и расхохотался.

– Вот таким ты мне нравишься! – Он просиял. – Раз такое дело, скажи: как тебе мои дочери и сыновья? Года вас ведь уже познакомила, верно?

– Все очень похожи на отца. И это комплимент. – Тунгдил улыбнулся. – Серьезно, ты можешь гордиться ими. Прости, что я не запомнил их имена. Но у одного твоего сына и одной дочери есть способности к магии, как и у Годы. Так сказала твоя жена. Бывает же такое! Двое мальчишек, те, что посильнее, выглядят как настоящие воины. Они владеют боевыми искусствами как гномов, так и убариу, это даст им преимущество в бою. Извини, что говорю тебе такое. – Гном смутился. – Но трое остальных твоих детей… несколько выбиваются из общей картины…

– Что ты имеешь в виду? – опешил Боиндил.

– Мне очень жаль говорить тебе… – Златорукий с трудом подбирал слова. – Но все они… – Он обеспокоенно нахмурился… – Все, понимаешь… Они намного лучшие каменотесы, чем ты! Они великолепно владеют своим ремеслом! – Тунгдил расхохотался, увидев выражение лица друга.

– Шути-шути. – Боиндил вздохнул с облегчением. Он был счастлив. – Даже передать не могу, как я рад твоему возвращению. Вначале я поверить не мог в то, что это ты. Ты казался таким… злым, когда стоял во главе войска чудовищ. Словно ты был одним из них. – Он напряженно ждал, что Златорукий ответит на это.

Тунгдил опустил глаза, коснувшись левой рукой золотой повязки.

– Многое произошло с нашей последней встречи, Бешеный, – тихим голосом ответил он. Веселье на его лице сменилось грустью. – Я многое пережил, и это изменило меня. – Златорукий посмотрел на товарища. – И прошу простить за то, что покажется тебе странным в моем поведении. Ты усомнишься во мне…

– Я? – рассмеялся Боиндил. Выглянув в коридор, он отдал приказ солдатам принести бочонок пива и бутылку водки. Не зря гномья поговорка гласит: «Горевать и вспоминать лучше с пивом в руках». – Как бы я мог…

– Ты усомнишься во мне, Боиндил, – прошептал гном. – И когда-то я действительно стоял во главе войска, которое ты видел.

Не зная, что ответить, Бешеный промолчал.

Тунгдил глубоко вздохнул, словно воспоминания причиняли ему физическую боль.

Друзья молча дождались пива и водки, так же молча наполнили кружки.

– Я совершал такое, Равнорукий, что ты не поверил бы мне, если бы я рассказал. Никто не поверил бы. Никто, кто был знаком с прежним Тунгдилом. Но чтобы выжить по ту сторону барьера, выжить в моих отчаянных поисках выхода из преисподней, приходилось совершать ужасные поступки, – севшим голосом произнес гном. Его взгляд опустел, словно Златорукий смотрел в какой-то иной мир. – Есть существа, друг мой, которые пытают своих жертв. Чтобы победить их, нужно стать хуже, чем они. – Он коснулся рун на кожаной подстежке. – И поверь, я стал хуже. Даже альвы сочли бы меня жестоким. – Тунгдил потянулся за бутылкой.

Боиндил смерил взглядом товарища, показавшегося ему совершенно чужим.

– Хочешь рассказать? – наконец спросил он, наливая себе водки. – Или…

– Всему свое время. – Тунгдил покачал головой. – Я слишком долго жил во тьме. Позволь же мне возрадоваться свету твоего общества. – Он откашлялся. – Ну, как идут дела в Потаенной Стране?

– По ту сторону барьера об этом не ходило никаких слухов?

– Нет. Пока щит держался, никакой связи с внешним миром у меня не было. – Тунгдил пил очень быстро, всякий раз наливая себе все больше. – Ты упомянул Лот Ионана. Кое-что я слышал в коридорах крепости, и это беспокоит меня. – Он подлил себе пива. – Солдаты говорили о драконе, который живет на западе страны, о кордрионе, правящем на севере, и альвах, захвативших восток. Это правда?

– Да, все это правда, книгочей. – Боиндил вздохнул. – Потаенная Страна уже давно не заслуживает своего названия. – Поднявшись, он подошел к столику с картами. Выбрав одну из них, гном разложил ее перед другом. – Все говорят, что разум Лот Ионана помутился. Он захватил мою родину, Синие горы, и изгнал оттуда Вторых, угрожая им магией. Тех, кто не хотел уходить, он уничтожил. Лот Ионан собрал вокруг себя учеников, и если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что он готовится к очередной войне.

– Войне с кордрионом? – Тунгдил внимательно смотрел на карту.

– Нет, с драконом Светложаром, который захватил Красные горы Первых. Насколько нам известно, от племени почти ничего не осталось, лишь горстка гномов удерживает проход далеко на западе, сражаясь с чудовищами, которые приходят извне. – Боиндил указал на Табаин и Вейурн. – Эти области платят дань дракону. Ему удалось найти людей, согласившихся стать его вассалами. Они называют себя драконниками, и каждый командует своим регионом. Их безопасность обеспечивают отряды орков. – Гном огладил бороду. – Да, и свинорылые стали поумнее, по крайней мере те, кого привел в Потаенную Страну Светложар. И от этого ситуация еще больше осложняется, как ты понимаешь.

– Во имя Окаянных! – вырвалось у Тунгдила.

Гном стукнул кулаком по столу, кружки, кубки и бутылка подпрыгнули.

– Окаянные? Это еще кто? – прищурился Бешеный.

– Рассказывай дальше. – Златорукий лишь отмахнулся.

– На востоке альвы вновь возвели города…

– Альвы вернулись?

– Это другие альвы, – кивнул Боиндил. – Они вошли в страну через Высокие Врата, после того как Лот Ионан изгнал Вторых. И во главе их стоял наш давний знакомый, Эфатон. Помнишь такого?

– Да. И я никогда бы не поверил в то, что он навлечет беду на Потаенную Страну.

– Мы все удивились, когда он привел черноглазых в бывшие города альвов и развязал войну с последними эльфами и теми, кто хотел помочь ушастым. – Бешеный покачал головой. – Да, вряд ли это можно было назвать войной. Ушастых-то оставалось всего сорок…

– Значит, эльфы уничтожены?

– Нет. Некоторых, конечно, убили, но большинству удалось скрыться, и никто не знает, где они. Об их исходе из Страны существует много историй, я даже не уверен, что слышал их все, но одно знаю наверняка: больше в Потаенной Стране эльфов нет. – Боиндил поскреб нос. – Третьи стали союзниками альвов и теперь управляют большей частью Идомора. Альвам же принадлежат человеческие королевства Гаурагар и Ургон, здесь, на севере и востоке. – Он заметил, что глаза Тунгдила опять остекленели. – Я слишком много новостей обрушил на тебя, да?

– Продолжай. Я могу вынести больше боли, чем кажется. – В голосе Златорукого прозвучала злость.

– Остается север. – Бешеный указал на Серые горы. – Королева Балиндис… Ты помнишь, кто это?

Тунгдил равнодушно кивнул, словно ему было безразлично, о ком рассказывал его друг.

Боиндил удивился, что имя Балиндис не вызвало никаких эмоций на лице товарища, но виду не подал.

– Она удерживает Каменные Врата с оставшимися Пятыми, в то же время сражаясь с кордрионом и его отпрысками. И ей не выиграть в этой войне, потому что чудовище постоянно плодится. Никто не знает, как ему это удается. Кордрион ведь всего один!

– Да, этого вы и не могли знать, – пробормотал Тунгдил. – Кордрионы бесполы, все они могут откладывать яйца, в этом их опасность, в частности и в Черном Ущелье. – Он откинулся на спинку стула и потянулся, глядя в потолок. – Невероятно. После двухсот пятидесяти солнечных циклов я возвращаюсь домой, измотанный непрерывными сражениями. Я хочу обрести покой, хочу где-то приклонить голову. Но тут меня ждут лишь новые горести, еще хуже тех, что были в Черном Ущелье. – Он пнул столешницу.

Кубки и кружки попадали на пол. На карту пролилась водка, и, как Боиндил ни старался, он не смог уберечь пергамент.

– Неужели в Потаенной Стране не осталось настоящих воинов? Что там с долговязыми? Неужели опять мне придется брать в руки оружие, которое я хотел бы забросить куда-нибудь на дно Вейурнского озера?

Боиндил смущенно кашлянул.

– Вот об этом я упомянуть забыл. Вейурн уже не островное королевство. Когда Светложар пробирался к нам, он пробил проход в скале, и воды озера устремились в этот проход. Наверное, он сделал еще пару пробоин, чтобы…

С яростным криком Тунгдил вскочил с кресла, схватил стол одной рукой и швырнул его в стену. А ведь стена была в семи шагах от гнома! Прочная древесина распалась на множество обломков, словно стол прогнил.

Боиндил, открыв рот от изумления, уставился на друга. Ни один гном, сколь бы силен он ни был, не был способен на такое. Но Бешеный видел все собственными глазами.

Застонав, Златорукий схватился за голову и осел, тихо исторгая проклятия на каком-то незнакомом Боиндилу языке. Бешеному показалось, что несколько рун вспыхнули на его подстежке.

В комнату вбежали стражники, с тревогой глядя на своего генерала. Боиндил отослал их прочь. Теперь по крепости поползут слухи…

– Видишь? – прохрипел Тунгдил. – Вот что я имел в виду, говоря о сомнениях. Сейчас ты думаешь о том, как я мог поднять такой тяжелый стол, словно он пушинка.

– В сущности… да, книгочей, – согласился Бешеный. – Ты поднял его одной рукой! Вот это да, скажу я себе! – отшутился он. – Раньше ты такого не мог. Слу-ушай! А ведь можно было бы организовать состязание по метанию свинорылых! Ты бы точно победил!

Тунгдил опустил руку и посмотрел на товарища. Равнорукий успел заметить черные прожилки вокруг его повязки, уходившие под кожу. «Альвы», – почему-то подумалось ему.

– Я не могу тебе это объяснить, – устало сказал Златорукий. – Пока не могу. Мне нужно, чтобы ты верил мне. – Он протянул давнему товарищу руку. – Ты веришь? Я клянусь, что никогда не обману тебя и не разочарую. Вспомни, сколько нам пришлось пережить вместе!

Поколебавшись, Боиндил пожал книгочею руку. Он полагал, что это меньшее из того, что он может сделать для друга. Зная, что хоть кому-то может доверять, Тунгдил быстрее сумеет приспособиться к новой жизни. Бешеный надеялся, что удастся вернуть прежнего Златорукого.

– Сколько всего пришлось пережить вместе… – прошептал он. – Ох, я уверен, Боендал был бы так рад встретить тебя.

– Боендал?

– Мой брат! – огорошенно выдохнул Бешеный.

Вначале Балиндис, теперь Боендал…

– Прости! – Тунгдил хлопнул себя по лбу. – Часть моей памяти пожрала тьма. – Поднявшись, он поднял уцелевшие кружки и налил себе и Боиндилу темного пива. – Когда я его увижу?

– Кого? – не понял Бешеный.

– Боендала, – весело ответил Златорукий. – Теперь, когда ты напомнил, его лицо всплыло в моей памяти.

– Тунгдил, мой брат давно мертв. – Боиндил поджал губы.

«Какие же ужасы нужно пережить, чтобы утратить память? От чего так пострадал его разум? Может, это связано со шрамом на голове?»

– Прости. – Златорукий смущенно опустил глаза. – Я просто…

– А Зирка? Ее ты тоже забыл? – По выражению лица Тунгдила Бешеный понял, что тот понятия не имеет, о ком идет речь. Он схватил друга за плечи. – Книгочей, она была подземной жительницей! Ты был влюблен в нее! И ты хочешь сказать, что позабыл ее? – Он всматривался в темный зрачок Тунгдила, пытаясь разглядеть в нем объяснение происходящему. Сожаление. Ответ.

Веко опустилось. Златорукий отвернулся.

– Мне очень жаль, – прошептал он. Стряхнув с себя руки Боиндила, гном направился к выходу. – Мы договорим завтра, если ты не против. Мне нужно время, чтобы… – Его башмаки с хрустом давили обломки стола.

Бешеному показалось, что он хочет сказать что-то еще, но Тунгдил открыл дверь и молча вышел в коридор.

– Во имя Враккаса, что же с ним случилось? – пробормотал Боиндил.

Генерал отыскал в груде обломков карту Потаенной Страны. Пергамент был безнадежно испорчен, водка разъела все линии и надписи. Склонив голову к плечу, гном посмотрел на размытые буквы: «Потаенная Страна». Если немного сощурить глаза, то на испорченной карте можно было прочитать: «Потерянная Страна».

– Подходящее название, – пробормотал он, бросив карту на пол.

Боиндил заметил дымчато-желтого цвета камень, который раньше видел на поясе Тунгдила. Наверное, камень оторвался, когда Златорукий швырнул стол.

Подняв драгоценность, Бешеный последовал за другом. Самоцвет был очень дорогим. Хотя Боиндил плохо разбирался в шлифовке, он все же мог оценить его стоимость. Дымчатые алмазы были большой редкостью.

– Ох, я и сам стал забывчивым. Мы же не поговорили о Четвертых. И о Свободных гномах, – вырвалось у Равнорукого.

Еще одна причина побеспокоить Тунгдила.

Боиндилу до сих пор казалось шуткой Враккаса то, что именно племя Четвертых, самых слабых из всех гномов, не владевших к тому же боевыми искусствами, сумело противостоять врагу. Третьи не раз осаждали их крепости, но победить так и не сумели. Свободным тоже удалось выстоять.

– Вот он удивится! – Бешеный громко постучал в едва прикрытую дверь комнаты Златорукого.

Тунгдил стоял к нему спиной. Казалось, он не заметил, что в комнату кто-то вошел. Гном снял подстежку и рубашку, его спина была обнажена.

Кожа была покрыта шрамами.

Некоторые из них были небольшими, другие тянулись до самой груди, линии пересекались, извиваясь. Часть ран была нанесена оружием, были и следы от укусов и ударов когтями. Шрамы нарушали линии вытатуированных на спине рун.

Боиндил охнул. Его тело тоже украшали шрамы, полученные в бою, но их было намного меньше. А ведь Тунгдил был отличным фехтовальщиком. Можно было только догадываться, с какими противниками ему пришлось сталкиваться. И к кому мог повернуться спиной воин, не испугавшийся кордриона?

Златорукий не поворачивался. Опустив голову, он рассматривал что-то на своей груди. Потом гном отбросил окровавленную тряпку в миску с водой и застонал. Перед ним что-то засветилось.

Молча опустив алмаз на пол, Боиндил поспешно вышел из комнаты.

Равнорукий застал друга за тем, чего никто не должен видеть, в этом Боиндил был уверен. Бешеный прошелся по крепости, пытаясь отвлечься. Чтобы заглушить всплывавшие в сознании мысли, он запел.

Но и это не помогло. Больше всего Боиндила беспокоили черные прожилки вокруг пустой глазницы Тунгдила. Гном понял, что хочет заглянуть товарищу под повязку. Что там скрывается?

Года и Боиндил сидели в зале собраний, где офицеры обычно обсуждали распределение дежурств и время вахты. На столе виднелась небольшая модель Черного Ущелья и крепости, в ней были учтены все детали, даже малейшие неровности поверхности. Благодаря этому можно было точно рассчитать все маршруты обходов.

– Теперь нам это не понадобится. – Бешеный взялся за стеклянный колпак, служивший символом барьера, и отставил его в сторону, а потом принялся разбирать модель артефакта. Он задумчиво смерил взглядом макет.

– Думаешь, сейчас на стол вылезет кордрион? – улыбнулась Года. – Пока что модель и реальность совпадают. Чудовища не показываются на глаза.

– Я полагаю, стоит воплотить в жизнь запасной план. – Гном провел кончиками пальцев по краю впадины. – Обрушим вход в Черное Ущелье и зальем все железом и другими металлами, чтобы ни одно чудовище не могло пробиться наружу. Поставим новый, на этот раз железный барьер. – Он посмотрел на жену. – Что ты об этом думаешь? При помощи твоей магии мы могли бы обрушить склоны ущелья. Я знаю, что твои ученики еще не набрались силы и не смогут тебе помочь, но…

– Может, мне бы это и удалось, – она погладила Боиндила по спине, – но после этого у меня не останется сил для других заклинаний. И нам понадобилось бы невероятное количество металла! Откуда нам взять столько?

– Нам помогут убариу. Они принесут металл из своего королевства, если так удастся остановить угрозу. – Подойдя к тумбочке у стены, Бешеный плеснул себе воды. – Я боюсь, что, если мы используем для этой цели камень, монстры устроят подкоп. Они ждали свободы двести пятьдесят солнечных Циклов и собрали войско. Если бы не щит, они победили бы нас.

– Ты не веришь, что эта крепость остановит орды чудовищ? – Года вздохнула.

– Надолго? – Боиндил покачал головой. Намеки Тунгдила заставили его задуматься об опасности. – Я даже знать не хочу, что может выбраться из ущелья, если мы будем бездействовать. Мне кажется, кордрион еще самый безобидный из всех них.

– А кто сказал, что самое страшное из чудовищ не среди нас? – прошептала гномка.

Она не хотела произносить этого вслух, но слова сами сорвались с языка. Года смущенно опустила глаза.

Но Боиндил ее услышал.

– Ты сомневаешься в Тунгдиле.

– Я сомневаюсь в том, что в крепость вошел настоящий Тунгдил, – резко ответила она.

– Это он, – упрямо заявил Бешеный.

Но в глаза жене так и не посмотрел.

– Откуда ты знаешь? Почему ты уверен в этом? Потому что вы вчера напились вместе? – Гномка вздохнула. – Мне бы тоже хотелось, чтобы это был наш Тунгдил, а не перевертыш, которого нам прислали какие-то темные силы, чтобы заманить в ловушку. Но, мне кажется, он ведет себя очень странно.

– Он много солнечных циклов провел в мире убийств, страданий и насилия. – Боиндил печально улыбнулся. – Неужели ты думаешь, что, вернувшись, он должен непрерывно шутить и смеяться? Вот такое поведение меня бы насторожило, – вступился он за друга. – Если бы я оказался на его месте, то поддался бы своему безумию. – Гном наконец поднял взгляд. – Тунгдил в одиночку бросил вызов кордриону. Ради нас!

– Они могли заранее договориться об этом, – возразила Года.

– Эта тварь потеряла глаз. И Тунгдил вспорол ей бок! Мне не показалось, что она была рада этому.

– Возможно, это была жертва ради высшей цели. Ради уничтожения Преграды. Да и глаз у кордриона много.

Фыркнув, Бешеный театральным жестом вскинул руки.

– Года, да ты на любое мое возражение можешь так ответить! Тебе повсюду мерещатся заговоры. – Боиндил цокнул языком. У него не хватало слов. – Ты же волшебница. Наложи на него чары, чтобы узнать, он это или нет. – В ярости уставившись на модель ущелья, гном попытался успокоиться.

Его очень злило то, что жена раздувала в нем сомнения. А ведь он был уверен, что его старый друг действительно вернулся!

– Я и проверила. Когда представляла ему наших детей, – к изумлению Бешеного, ответила она. – И я…