Текст книги "Война племен. Проклятые земли"

Автор книги: Маркус Хайц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

Но Верховный король не обиделся на столь неуважительное поведение.

– Я знаю, что войду в историю нашего народа как худший Верховный король из всех когда-либо живших, но Лоримбас не оставляет мне выбора. Мы должны отказаться от собственного благополучия ради народов Потаенной Страны, как и велел нам Враккас. – Он поднялся. – Мы уезжаем. Напомни Геммилю, что соглашение касается и Свободных гномов. Теперь, когда Третьим известно о подземных городах его королевства, дети Лоримбура займут и их. – Махнув рукой, король покинул помещение.

Постепенно зал опустел.

Тунгдил сидел, закрыв руками лицо. Его охватило отчаяние, ведь он понимал, что предстояло вынести народу гномов.

Вокруг стало совсем тихо, и Златорукий подумал, что остался один, поэтому испуганно вздрогнул, когда чья-то ладонь легла ему на плечо. Опустив руки, Тунгдил поднял голову и увидел бородатое лицо Боендала.

– Не отчаивайся, книгочей. Меня ты убедил.

Посторонившись, Боендал пропустил вперед с десяток гномов. На их лицах была написана решимость.

– Твои слова заставили нас поверить тебе, хотя они и не убедили королей и королев. Но мы видели, с какой уверенностью ты говорил.

Гномы представились Тунгдилу. Среди них были представители всех племен.

– Ну что? – ухмыльнулся Боиндил. – Мы сможем что-то сделать? Тот план, который ты хотел предложить правителям… Мы с удовольствием тебя выслушаем.

– План? – Тунгдил возблагодарил Враккаса за то, что бог-кузнец ниспослал ему союзников. – Нет, – медленно ответил он, широко ухмыляясь. – Пожалуй, у меня есть другой план, получше.

– Хочу сразу предупредить тебя, Тунгдил Златорукий. Я не сделаю ничего, что было бы предательством моего племени, клана или семьи, – заявил один из гномов.

– Это благородные слова. Такого от вас я бы и не потребовал. – Тунгдил медленно обвел взглядом присутствующих. – Скорее я попросил бы своего друга Боиндила Бешеного обезглавить меня. Но кое-что я вам все же поручу, в этом не сомневайтесь. С вашим мужеством и помощью бога-кузнеца…

– …которая не заставит себя ждать, это уж точно, – добавил Боиндил.

– …мы устроим Третьим сюрприз.

И Тунгдил изложил им свой план.

* * *

Вскочив с кровати, Нармора пробежала по коридору и ворвалась в комнату Фургаса.

Через мгновение к другу подбежал и Родарио.

– Он что, кричал?

– Да, – ответила она. – Беги и приведи сюда Мюр. Она поймет, что с ним происходит.

Актер выскочил из комнаты.

«Неужели началось? Возможно, чары, наложенные Андокай, ослабевают?» – Нармора отерла пот со лба и щек мужа.

Платок стал розовым. К солоноватому поту примешалась кровь, медленно вытекавшая из-под смеженных век Фургаса.

«Нет! Я еще не готова вывести из твоего тела яд, которым тебя отравила Андокай!»

Вскоре в комнату вошли Тунгдил и Мюр.

Целительница осмотрела Фургаса, послушала его сердце, проверила дыхание, посмотрела на мочу в ночном горшке и понюхала кожу.

– У него лихорадка, вызванная сильным отравлением, вот что я скажу. Его сердце бьется слишком часто, почтенная волшебница. Все быстрее и быстрее, словно дробилка, оставшаяся без присмотра. Если ничего не сделать, сердце откажет.

Нармора вздрогнула.

– Я… пыталась придумать исцеляющее заклинание и надеялась, что ты тем временем сможешь облегчить его мучения.

– Вы не можете вывести из его тела яд при помощи магии? – Мюр удивленно вскинула брови. – Тогда это очень сильное отравление.

– Ты можешь ему помочь или нет? – взорвалась полуальвийка. – Замедли биение его сердца, Мюр!

– Я не могу этого сделать, не зная, какой это был яд, почтенная волшебница. Теперь его жизнь в ваших руках. – Взяв свою рабочую сумку, целительница потопталась на месте в нерешительности.

Нармора кивнула гномам, и те вышли из комнаты.

Полуальвийка сунула руку себе под мантию и вытащила осколок малахита, на котором засохла кровь Андокай. «Что ж, так тому и быть». Отерев кровь, Нармора расстегнула мантию и сосредоточилась на камне.

Тот вспыхнул ярким светом и начал разогреваться.

«Самузин, прошу тебя, защити нас с Фургасом». – Она приставила острый край осколка к груди под ключицей, готовясь вогнать малахит в свое тело, как это сделал Нудин.

«Забери мою жизнь, чтобы спасти его, Самузин. Я готова к смерти».

Закрыв глаза, Нармора вонзила осколок себе в грудь.

Боль была невыносима. В ее теле взорвалось темно-зеленое солнце, заполнив его жаром, кислотой, ледяной водой… Сила текла по ее жилам, и Нарморе казалось, что она превратилась в перезревший плод, готовый взорваться.

И тут все прекратилось.

Девушка упала на колени, ее вырвало зеленой жидкостью. Следующая волна тошноты свалила ее с ног, зловонная густая жижа цвета молодого мха выходила из ее горла.

– Кто ты такая? – раздался чей-то голос.

Откашлявшись, Нармора оперлась на ладони и оглянулась.

– Кто здесь? – с трудом выдохнула она.

– Я могу показать тебе то, чего еще никто не видел. Я могу подарить тебе силу. – В углу комнаты стоял Нудин.

Он казался молодым, радостно улыбался, его одежда уже давно вышла из моды.

– Ты? Мы же убили тебя там, у Черного Ярма!

– Я хочу помочь тебе. – На ее глазах он превратился в толстого Нод’онна в оливковой мантии. – Я сделаю тебя самой сильной волшебницей. – В воздухе полыхнуло зеленым, и над Фургасом повис демон, чье тело было соткано из нитей тумана. Тот самый демон, которого убил Тунгдил. – Бедный человек. Он умирает. Но ты можешь спасти его. Прямо сейчас. Потому что я наделил тебя силой.

Нармору слепило зеленоватое свечение, и она зажмурилась. А когда открыла глаза, вокруг уже никого не было, в комнате стало тихо, и только Фургас время от времени постанывал.

«Мне просто почудилось».

Кожа в том месте, которое Нармора проткнула осколком, затянулась, и там не осталось ни шрама, ни царапины, и только одна-единственная капелька крови, скатившаяся в ложбинку между грудей, напоминала о содеянном.

Фургас громко закричал – ему становилось все хуже.

– Я рядом, – слабым голосом произнесла полуальвийка.

Поднявшись, она опустила правую руку на тело мужа.

«Сейчас увидим, какую силу я обрела».

Медленно и отчетливо альвийка произнесла первые из множества заклинаний, возникших в ее сознании из ниоткуда. Теперь яд должен был выйти из тела ее мужа.

Все началось с шипения.

Над телом поднялись клубы дыма цвета серы и рассеялись в воздухе. На коже выступили крошечные желтые капли, они подпрыгивали, словно вода на раскаленной сковороде, и постепенно стекали на простыню.

Фургас задышал быстрее и застонал.

«Я что, убиваю его?» – Нармора испугалась и уже собиралась отдернуть руку.

– Продолжай, – приказал ей возникший рядом Нудин. – У тебя есть сила, чтобы исцелить его, Нармора. И вскоре ты сможешь его обнять! Все будет хорошо. Ты настоящая волшебница.

Полуальвийка отчетливо видела перед собой мага, будто он никогда и не умирал.

– Ты всего лишь морок! – уверенно выкрикнула она. – Отступись от меня!

Призрак ткнул пальцем в желтые повязки.

– Ты должна продолжать, – повторил он.

Нармора сосредоточилась на супруге, в ее памяти вспыхивали формулы магических заклинаний, которые она никогда не учила, губы сами произносили неизвестные ей слова.

Из тела вытекло еще больше яда. Вдруг Фургас замолчал и, глубоко вздохнув, замер.

– Фургас! Нет! – в отчаянии закричала альвийка, бросаясь к изголовью. – Что же я…

Ее муж открыл глаза, удивленно уставился в потолок и, заметив Нармору, поднял руку, собираясь прикоснуться к лицу любимой.

– Ты…

Сглотнув, Нармора засмеялась сквозь слезы, бросаясь мужу в объятия.

– Ты вернулся, – всхлипнула она. – Хвала Самузину.

Фургас опешил.

– Я помню… на меня напали, – с трудом выговорил он. – А что произошло потом?

Нежно поцеловав черные волосы Нарморы, Фургас отстранился и вдруг заметил, что ее живот снова плоский.

– Я пролежал тут так много времени? – испугался он.

– Погоди. Сейчас ты ее увидишь. – Нармора побежала за Дорсой.

Она осторожно передала малышку отцу, и тот расплакался при виде крохи.

– У нее был брат, но он умер во время родов, – призналась полуальвийка и рассказала о несчастье.

Фургас погладил дочь по щеке.

– Ну хоть ты у нас осталась, – хрипло произнес он, целуя девочку в макушку и обнимая Нармору. – Я люблю вас обеих. Нам многое пришлось пережить, чтобы обрести счастье, но тем оно слаще.

Жена страстно поцеловала его в губы.

– Отдыхай, любимый. Завтра я расскажу тебе о том, что случилось в последнее время и что нам еще предстоит сделать, чтобы сберечь наше счастье. Твой талант к инженерии нам вскоре пригодится. – Прижавшись к нему, женщина заметила в углу Нод’онна.

Уже через мгновение морок развеялся.

Потаенная Страна, Дзон-Бальзур, конец осени 6234 солнечного цикла

Хозйеп сидел на самой высокой балке катапульты. Вбив последний гвоздь, он проверил канаты, намотанные вокруг растяжек и необходимые для того, чтобы выдержать огромную нагрузку, которую испытывают балки во время работы осадного орудия.

Плотник был не единственным, кто выполнял свою работу на такой высоте. Вокруг орудовали молотками, пилами и топорами другие – нужно было собрать новые катапульты.

Ночное нападение альвов не только стоило объединенной армии множества жизней, но и вновь распалило вражду между гномами и эльфами, разрушив уверенность в скорой победе. Раньше солдаты думали, что Дзон-Бальзур вскоре будет взят. Но так было до атаки альвов… В результате многие бросили службу или просто дезертировали, боевой дух войска упал.

Хозйеп отважился приблизиться к королевству альвов только потому, что ему обещали за это щедрое вознаграждение. Деньги, которые плотник тут получал за день, в других условиях он мог бы заработать за год. А без этого золота его и десять богатырей к Дзон-Бальзуру не смогли бы притащить.

Плотник оглянулся на черный лес, обрамлявший прожженную ими просеку. До равнины альвов оставалось не больше мили, а там объединенное войско уже ничто не остановит.

В центре равнины, поросшей зеленой травой, черной опухолью высилась альвийская крепость. «Когда мы перебьем всех альвов, тут будет очень красиво», – попытался успокоить себя Хозйеп.

За крепостью опять тянулись поля, и только вдалеке в земле виднелась какая-то впадина, в центре которой торчало что-то белое. Там билось темное сердце альвийского королевства, которое им предстояло завоевать.

Перехватив молоток и вытащив гвозди, Хозйеп вернулся к работе над катапультой. «Как хорошо, что мне не нужно идти в Дзон вместе с войсками».

Он провозился с катапультой до захода солнца и уже в сумерках начал спускаться. Приходилось постоянно оставаться начеку, так как тут не было уже ни строительных пут, ни другой страховки. Ступишь не туда – и свалишься с высоты в десять метров.

В лагерь прибыли новые рекруты. Солдаты развели большой костер. Вокруг лагеря они вырыли канаву и, положив туда пропитанные смолой и дегтем тряпки, подожгли их. Теперь лагерь со всех сторон был окружен стеной огня, сквозь которую не пробраться ни одному альву. Каждый час в канаву подкидывали новые тряпки, дым разъедал глаза, вонь стояла невыносимая, но люди готовы были пойти на эти неудобства. По сравнению с нападением альвов они казались не такими уж и страшными.

Хозйеп был доволен. Катапульты и прочие осадные орудия были восстановлены, через десять дней сюда привезут новые запасы масла и керосина. Дела обстояли неплохо. Если бы еще избавиться от страха… Все эти истории и суеверия пугали людей.

«Время поужинать и хлебнуть пивка», – Хозйеп уже предвкушал вечерний отдых. Можно будет прилечь на соломенном матрасе, потянуться, расслабить уставшие за день ноги. Плотник уже собирался спрыгнуть вниз, когда заметил, что неподалеку от орудий стена огня стала ниже.

Хозйеп замер на месте, лихорадочно оглядываясь.

Гас не только огонь вокруг лагеря. Все, что горело, – от свечки на столе какого-то солдата до лампы в палатке командира – блекло, затухало. И вдруг вокруг стало темно.

И тихо. В лагере не раздавалось ни единого звука. Люди застыли от ужаса и только молились, чтобы никто так и не шелохнулся.

«Я не думал, что ночью может быть так темно. Даже луна и звезды скрылись за облаками». Хозйепу казалось, что весь лагерь объяла тьма, так что сейчас он не увидел бы и собственные пальцы.

Лошади что-то учуяли. Они громко заржали и начали дергаться, пытаясь высвободиться. Столбы, к которым были привязаны животные, не выдержали, послышался треск, и по лагерю загремел топот сотни копыт. Кони сбивали палатки, ранили солдат и вслепую пытались убежать как можно дальше. Катапульта дрогнула – одна из лошадей врезалась в нее на полном скаку.

Вверх взметнулась пыль, плотник почувствовал запах золы. Постепенно все успокоилось – лошади убежали, и только их ржание слышалось вдали.

– Стройся! – рявкнул один из офицеров, перекрикивая испуганные возгласы и стоны раненых. – Третье подразделение, ко мне! Пикинеры… – Он умолк, и через мгновение послышался звук падающего тела.

Все, кто стоял поблизости, понимали, что это означает.

– Бежим! – в панике крикнул кто-то, оружие упало на землю, послышался топот. – Они в лагере! Они здесь!

Хозйеп прижался к катапульте, надеясь, что тут, наверху, среди деревянных балок, его никто не заметит.

Вокруг бушевала смерть.

Вначале раздался один крик боли, а потом их стало все больше и больше, ветер доносил до плотника вопли со всех концов лагеря. Он понимал, что никогда не забудет эту ночь.

Альвы, казалось, прекрасно знали, где находятся солдаты. Повсюду свистели стрелы. Плотника ранило в ногу, но он сжал зубы и сдержал крик, чтобы не выдать себя.

Слышался звон мечей и предсмертные возгласы, а потом облака вдруг расступились, и Хозйеп увидел поле боя.

Трупы солдат усеяли лагерь, тела образовывали на земле странный узор, словно вышивка на ковре, залитом кровью. И по этому ковру туда-сюда носились альвы, выискивая тех, кто лишь притворялся мертвым. Этих несчастных казнили с особой жестокостью.

«Смилуйся, Паландиэль! Они убили их всех!» Среди трупов Хозйеп не увидел ни одного альва. «Как ты могла допустить, чтобы это произошло, богиня?» По щекам плотника текли слезы отчаяния.

К лагерю верхом на странном быке подъехала какая-то альвийка. На морде быка Хозйеп разглядел железную маску, защищавшую голову животного, словно шлем. В прорезях для глаз светились красные огоньки. Альвийка что-то крикнула своим солдатам, и они слили кровь мертвых в кувшины. Кто-то из альвов начал поливать катапульты керосином и мазать смолой.

«Теперь мне нужно будет выбирать, какую смерть я предпочту – от огня или от меча», – в ужасе понял Хозйеп. Однако, когда огонь разгорится сильнее, можно будет выдернуть стрелу из ноги и вонзить ее себе в сердце. «Уж лучше пусть мое тело сгорит, чем я попаду к ним в руки», – решил он.

Но тут бык поднял голову и посмотрел прямо на него. Животное фыркнуло, привлекая внимание хозяйки, и та проследила за его взглядом.

Плотник не видел ее лица – оно было скрыто за черной повязкой. Женщина подняла боевой посох и что-то сказала. Стоявший рядом альв выстрелил.

Стрела попала Хозйепу в левое плечо. Потеряв равновесие, плотник упал, ударившись о боковую перекладину катапульты, и приземлился на трупы.

– Прочь! Прочь, демоны! – завопил он, пытаясь подняться.

Один из альвов протянул к нему руку, и Хозйеп, нащупав меч, лежавший на теле убитого, всадил его противнику в живот.

Но альв не умер.

Выпрямившись, он схватился за рукоять меча и собственноручно выдернул оружие из тела. На землю хлынула черная кровь, но уже через мгновение рана начала затягиваться.

«Рана закрылась! – Хозйеп попятился. – Поэтому среди них не было ни одного убитого… Паландиэль, в чем же мы провинились, что ты позволила нашим врагам…»

– Человек! – окликнула его альвийка. – Твои боги пощадили тебя, раз ты выжил. Возвращайся к своему королю и расскажи о случившемся. Передай ему слова Бессмертных: мы не отступим. Тион одарил нас силой, и ты видел, что теперь мы стали непобедимы. – Она подъехала к нему поближе. – Или ты сомневаешься в увиденном?

– Нет! – крикнул плотник, пятясь. – Я все передам Маллену.

– Тогда иди.

Несмотря на боль в ноге и плече, Хозйеп повернулся и побежал прочь.

А Ондори продолжала отдавать приказы.

Подразделение альвов, испившее Черных Вод, прошло испытание. Никто из них не умер от полученных ран.

«Берегись, Аландур. Вскоре мы уничтожим все порождения Ситалии».

Из тел врагов можно было создать прекрасные скульптуры, а в башне Бессмертных всегда найдется применение лишним костям.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, конец осени 6234 солнечного цикла

Погода не радовала Тунгдила и Мюр. Возвращаться домой им приходилось под проливным дождем.

Гномка в пути собирала травы и готовила из них зелье, помогавшее защититься от простуды. Было холодно, одежда постоянно промокала, так что эти меры предосторожности были совсем не лишними. Тунгдил верил в силу целебной настойки и пил ее целыми кружками.

Но, видимо, Мюр слишком поздно начала укреплять тело Тунгдила – гном все-таки заболел. Пришлось остановиться на постоялом дворе, там хотя бы можно было спать в сухой постели и не бояться в очередной раз промокнуть. Гномы решили переждать осеннюю морось в таверне.

Трактирщица очень удивилась необычной паре.

– Я сварю вам куриный бульон, господин Златорукий, – предложила она, уложив гнома в постель. – Внизу, на кухне, у меня есть много трав, которые помогают при лихорадке и кашле.

Тунгдил чувствовал запах соломы, покрывавшей кровать под шерстяным матрасом.

– Хорошо, – обрадовалась Мюр. – Я пойду с тобой. Посмотрим, чем мы можем помочь больному. – Гномка погасила все свечи, кроме одной, и поставила ее на маленький столик возле кровати. – Поспи немного, скоро я принесу настойку.

Поцеловав его, Мюр пошла к выходу, но на пороге остановилась и как-то странно на него посмотрела.

Златорукий улегся поудобнее и стал следить за игрой теней на белых стенах. Он уже почти задремал, но эти тени почему-то пугали его, гному казалось, что он видит в них чудовищ, готовых наброситься на него, в то время как он, безоружный и уязвимый, лежит под одеялом. Тунгдил чувствовал себя сейчас таким же беспомощным, как тогда, в тумане в Потусторонних Землях.

– Проклятый свет, – рассердился он.

Гном протянул руку, собираясь погасить свечу, но от лихорадки настолько ослабел, что не смог до нее дотянуться. Свеча покачнулась и упала на доски пола, так и не погаснув. Она закатилась под кровать и подожгла солому, выглядывавшую из-под матраса.

– Проклятый тионов свет. – Тунгдил попытался сесть, но у него закружилась голова.

Упав возле кровати, он смотрел, как разгорается пожар.

– Мюр! Мюр, дом горит!

Но ему никто не ответил.

– Пожар! – завопил Тунгдил, заходясь кашлем.

От загоревшейся кровати во все стороны летели искры, поджигая и остальную мебель в комнате. Вокруг становилось все жарче.

– Пожар!

Лихорадка настолько ослабила Тунгдила, что он не мог подняться и, словно беспомощный ребенок, продолжал лежать.

Треск огня становился все сильнее, а помощи по-прежнему не было. Комната превратилась в раскаленную сковороду.

«Враккас, неужели я погибну вот так?»

Наконец-то дверь открылась, и от сквозняка пламя тут же взметнулось выше.

– Господин Златорукий? – Этот голос был Тунгдилу незнаком. – Вы еще тут?

– Тут, – прохрипел гном. – За кроватью.

В комнату плеснули воды, часть капель попала Златорукому на бороду. Внезапно рядом возникла чья-то фигура, закутанная в мокрое одеяло. Тунгдила схватили за руку и вытащили из огня. Он оказался в коридоре.

– Тунгдил! – Мюр бросилась к нему. У нее был очень испуганный вид. А еще на ее лице читалась вина. – Как это могло произойти?

– Я был неосторожен, – выдавил гном. – Свеча упала…

– Господин Златорукий, спускайтесь на первый этаж! – крикнул ему один из бегавших туда-сюда мужчин. Его лицо было покрыто сажей. – Нам нужно свободное место, чтобы затушить пожар.

Хозяйка таверны вместе с Мюр стащили его вниз, в трактир.

– Вот. – Целительница протянула трактирщице золотую монету. – Это тебе и твоему мужу. Если бы не он, Тунгдил мог бы погибнуть. – Она покосилась на густые клубы дыма. – А что касается ущерба от пожара, то мы все оплатим.

Кивнув, женщина побежала на второй этаж помогать остальным.

– Ну что ты за гном такой, Тунгдил Златорукий? – повернулась к нему Мюр. – Оставишь тебя на пару минут, так ты тут же себе бороду спалишь! – Она крепко прижала его к себе. – Как я испугалась!

«Да, испугалась. И теперь я уверена».

– Где ты была? – спросил он, протягивая к ней измазанную в саже руку.

– Готовила тебе настойку. Служанка так громыхала кастрюлями, что мы заметили пожар только после того, как нас позвал трактирщик. – Всхлипнув, девушка закрыла лицо руками. – Отдыхай и выздоравливай скорее, – сказала она сквозь слезы. – Я больше никогда не оставлю тебя одного. Никогда.

«Ты самое дорогое, что у меня есть. Если бы ты погиб, я бы себе этого никогда не простила. Как хорошо, что я вовремя все поняла». – Она нежно обняла мужа, баюкая его.