Текст книги "Экспедиция в Лунные Горы"

Автор книги: Марк Ходдер

Он чувствовал, как кончается завод в бэббидже Джона Спика. Каким-то образом пыль черного алмаза осталась связана с ним, несмотря на разделявшие их десятилетия.

Опираясь на локти, он поднял винтовку и посмотрел на надпись, выгравированную на стволе.

1918!

Его посылали на пятьдесят пять лет вперед, а сейчас он прыгнул на двадцать четыре года назад.

Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от странного чувства, затаившегося где-то на краю сознания: ощущения, что у него две отдельные личности. Но, конечно, сейчас 10 июня 1840 года, и он действительно раздвоился: в это время более молодой Ричард Бёртон путешествует по Европе.

Если бы самоуверенный и заносчивый юнец знал, что приготовила для него жизнь!

– Слава богу, время изменило меня, – прошептал Бёртон.

Он посмотрел через телескопический прицел винтовки.

– Могу ли я ответить услугой за услугу, вот в чем вопрос?

Лесистая область, в которой он прятался, покрывала кромку уступа низкого холма, нависшего над парком. По сторонам дороги, проходившей у подножия холма, собрался народ. Джентльмены щеголяли в легких пальто и цилиндрах, с тросточками. Дамы, в изящных шляпках и перчатках, держали в руках солнечные зонтики. Все ждали королеву Викторию, которая должна была проехать в карете. Бёртон проверил их, переводя перекрестье прицела с одного на другого. Кто из них человек, которого он видел мгновение назад? И где его предок, безумный восемнадцатилетний подросток, с двумя кремниевыми пистолетами под сюртуком?

– Черт побери! – тихо простонал Бёртон. Его руки тряслись.

Он обдумал свои возможности. Он знал, что убийца собирается дважды выстрелить в королеву. Первый раз он промажет. Второй тоже, в первоначальной истории, но Эдвард Оксфорд собирается удержать своего предка, и, в ходе борьбы, ненароком сделает так, что пуля попадет Виктории в голову.

Если Бёртон убьет Оксфорда слишком быстро, толпа начнет охотиться за убийцей, и в неизбежной суматохе убийца может оказаться более точен. Так что он должен дождаться первого выстрела. И если он сможет застрелить Оксфорда во время паники, человек из будущего умрет, не успев изменить историю, а убийцей, безусловно, сочтут его предка.

Королевский агент осторожно подвигался, стараясь не потревожить куст, нависший над ним.

Он заметил в толпе знакомое лицо. Ну конечно, Генри де ла Пое Бересфорд, «Безумный Маркиз», основатель движения либертинов.

– С тобой я разберусь потом, – прошептал исследователь, – через двадцать один год.

Раздались приветственные крики. Слева, из ворот Букингемского Дворца, появилась карета королевы Виктории, запряженная четверкой лошадей.

Двое верховых – королевские гвардейцы – скакали перед каретой, которой правил форейтор. Еще двое ехали сзади. Вся процессия уже приблизилась к подножию холма.

Тик, тик, тик.

– Давай, – прошептал Бёртон. – Где же ты?

Человек в цилиндре, синем сюртуке и белых бриджах переступил через низкую изгородь. Идя рядом с медленно едущей каретой, он вынул из сюртука кремниевый пистолет, направил на королеву и нажал на курок.

Гром выстрела прокатился по парку.

Виктория, в шляпке и кремового цвета платье, встала.

Принц Альберт наклонился вперед и протянул к ней руки.

Люди закричали.

Человек вынул второй пистолет.

Бёртон затаил дыхание и неподвижно замер.

Убийца поднял руку и прицелился.

Королева протянула руки к белому кружевному шарфу, повязанному вокруг шеи.

Бёртон слегка сдвинул прицел; теперь его перекрестье смотрело влево от головы королевы, трепыхая над головой юного убийцы.

Внезапно из толпы выпрыгнул Эдвард Оксфорд, человек из будущего.

– Нет, Эдвард! – закричал он.

Два человека начали бороться.

Бёртон выбрал цель. Его палец сжал курок.

В 1864 году бэббидж Джона Спика взорвался.

Взрывная волна пересекла время и ударила Бёртона, как кулаком между глаз. На мгновение он совершенно растерялся, и тут ему показалось, что он видит синюю вспышку далеко слева от него и слабый голос прокричал:

– Остановись, Эдвард!

Убийца выстрелил.

Бёртон выстрелил.

Из головы королевы Виктории хлынула кровь. Она выпала из кареты.

Альберт выскочил за ней.

Эдвард Оксфорд, все еще живой, бросил своего предка на землю; голова юного человека напоролась на железные шипы низкой изгороди.

– Нет! – прошептал Бёртон.

Неистово засвистел полицейский свисток.

К карете хлынула толпа. Всадники бросились навстречу, пытаясь остановить людей.

Оксфорд, на которого никто не обращал внимания, бросился бежать вверх по склону.

– Нет! – опять прошептал Бёртон.

Он сбросил с себя оцепенение и вернулся к деревьям, таща за собой футляр с драгоценностями и сумку. Найдя безопасное место, он услышал, как Эдвард Оксфорд добрался до рощи и начал пробираться туда, где он оставил костюм, шлем и сапоги.

Бёртон бросился вперед, схватил путешественника за шею и изо всех сил сжал, раздавив трахею. Прижав ухо ко рту человека, он прошептал:

– Ты этого не заслужил, но я опять должен это сделать. Извини.

Правой рукой он резко крутанул голову Оксфорда, шея путешественника во времени треснула. Бёртон отпустил его; труп упал на землю.

Бёртон отступил назад и спрятался.

Почти немедленно он услышал чей-то голос:

– Выходите на открытое место, сэр. Я видел, что произошло, вам нечего бояться. Выходите и пойдемте со мной.

Голос казался знакомым.

Бёртон промолчал.

– Сэр! Я видел, что вы пытались защитить королеву. Мне нужно, что бы вы пошли со мной в полицейское управление и сделали заявление.

Пауза, потом кто-то стал проталкиваться через заросли. Через несколько мгновений появился полицейский и посмотрел на мертвого Оксфорда.

– Клянусь Юпитером! – воскликнул он. – Во имя всех чертей, что здесь произошло?

Бёртон поднял винтовку, прикладом вперед, и вышел из подлеска.

Полицейским повернулся и посмотрел ему прямо в лицо.

Бёртон заколебался. Совсем юный, квадратная челюсть, широко поставленные глаза – Уильям Траунс!

– Кто вы, черт побери... – начал констебль.

Бёртон ударил концом приклада в лоб юноши. Шлем с петушиным гребнем слетел с юного полицейского, он застонал и упал. Королевский агент наклонился над ним и проверил, дышит ли он. Он дышал.

Воздух наполнился криками и свистом.

Бёртон выпрямился и вернулся к сумке и футляру с драгоценностями. Он принес их туда, где Оксфорд повесил свой чистый и ничем не запятнанный костюм – машину времени – и положил в сумку вместе со старым и сожженным. С некоторым трудом он сумел также засунуть туда шлем и сапоги.

Сняв с себя куртку, он завернул в нее винтовку. Потом, подобрав все, добрался до высокой стены, огораживающей рощу сзади. Из-за нее слышался уличный гул – голоса людей и стук копыт. Он пошел вдоль стены парка, пока не нашел высокий пень, стоявший рядом с ней. Встав на пень, он положил на верхушку стены сумку и футляр. Продев руку в ручки распухшей сумки, он перепрыгнул стену и упал на землю с той стороны.

Ребра заскрипели, и на мгновение он решил, что умирает. Он растянулся на кирпичах.

– Сангаппа, – сказал чей-то голос.

Исследователь посмотрел вверх и увидел дворника, стоявшего на мостовой недалеко от него.

– Что?

– Сангаппа, – повторил человек. – Самый лучший смягчитель кожи, который можно купить за деньги. Его присылают из Индии. Достать не просто и чуточку дороговат, однако стоит этих денег. Нет ничего, что превосходит его. Сангаппа. Пользуйтесь им, и он принесет большую пользу этой вашей слишком набитой сумке, можете мне поверить.

Бёртон смахнул рукавом пот со лба.

Дворник облокотился на метлу и спросил:

– Вы в порядке, сэр?

– Да, – ответил Бёртон. – Но у меня был плохой день.

– Похоже на то. Не беспокойтесь, завтра вы забудете о нем.

Внезапно человек смутился и почесал в затылке.

– Странно... но я даже не помню сегодняшнее утро. Наверно я схожу с ума. – Он поднял метлу, вышел на мостовую и, с крайним изумлением на лице, стал сметать в сточную канаву лошадиный навоз.

Бёртон сглотнул и облизал губы. Он должен выпить. Он чувствовал себя сбитым с толку. Он не был уверен, где находится, что сделал и почему это сделал.

Подобрав винтовку и драгоценности, он медленно пошел по улице.

– Эй! – крикнул ему в спину дворник. – Не забудьте. Сангаппа. Вы можете купить ее в скобяной лавке Джамбори на углу Халфмун-стрит. – Он указал вдоль по улице. – Тама! Скажите старику Джамбори, что вас послал Старый Дворник Картер!

Бёртон кивнул и захромал прочь. Он попытался свести вместе куски головоломки, но в голове была каша.

Он пересек улицу, прошел мимо скобяной лавки Джамбори и выбрался на Беркли-стрит, где увидел пожилого человека, глядевшего из окна первого этажа. Он остановился и внимательно осмотрел изуродованное шрамами лицо с белой бородой, острыми скулами и глубокими мученическими глазами.

Человек тоже уставился на него.

И пошел, когда он пошел.

Что? Нет! Не может быть! Это я. Мое отражение. Но как? Как я мог так состариться? Мне... мне девятнадцать. Только девятнадцать.

Он посмотрел на руки. Коричневые, морщинистые, натруженные. Не руки молодого человека.

Что случилось? Как такое возможно?

Он похромал дальше, пересек Беркли-сквер, прошел по Дэвис-стрит и вышел на Оксфорд-стрит, заполненную экипажами. Экипажами, запряженными лошадьми. Только лошадьми. Ничего другого. Его это изумило, хотя он не понял, почему.

А что я ожидал увидеть? Почему мне это кажется неправильным?

На Портман-сквер он, шатаясь, добрался до клочка зелени в центре площади, бросил все на траву и рухнул на скамейку под деревом. Он собирался идти на Монтегю-плейс, но только сейчас сообразил, что ему там делать нечего.

Он громко засмеялся, и тут же бок обожгло болью, по щекам потекли слезы.

Он закричал, и подумал, что должен умереть.

Он сидел тихо, и внезапно оказалось, что прошли часы; его окутал плотный ночной туман.

Из-за завесы потрясения вынырнули и стали развертываться спутанные воспоминания. Он попытался загнать их обратно, но они продолжали появляться. Окружающий его Лондон исчез во тьме. Но внутри его потихоньку стала стала материализовываться правда, с ужасающей ясностью.

Она наклонилась в сторону как раз тогда, когда он нажал на курок.

Вторая пуля убийцы, отсекла ей ухо.

Но его пуля – пуля сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона – ударила ее в голову.

Я. Я это сделал.

Он убил королеву Викторию.

Здесь все началось.

Здесь все кончилось.

Не исток, но еще одна часть круга.

Он сидел в центре Портман-сквер.

Его обволакивал густой туман.

Тишина.

Таинственная.

Безвременная.

И, за ней, мир, который он сделал настоящим. Совершенно настоящим.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1
ПЛАЧ

Алджернон Чарльз Суинбёрн

Из «Стихотворений и Баллад», 1866.

 
I
 
 
Кто времени пути познал?
Кто ног его шаги слыхал?
Такого человека не бывает.
Случайностью он побежден
Иль преступленьем изменен.
Воск времени все в горечь превращает.
Кто дал печали мне прекрасной,
Из-за кого я слезы лью?
Глаза полны любовью страстной
И меч проткнул главу мою.
И звук, как пламенная сталь,
Желанье дарит и печаль;
Кто скажет мне, что вплоть до гроба
Наполнит ужас жизнь сию?
 
 
Кто ярость и пути познал
Цветка и корня воли злой?
Бессонный призрак, ты прибор
И божий злобный инструмент.
Кто видеть бы его желал?
Пророк-язычник стал немой,
И смолк веселый разговор,
Застыли ноги на момент.
Никто свой путь не измерял.
Судьба – кровавый фрукт гнилой,
Выносят боги приговор,
И ты пред ними импотент.
 
 
Силен ты был как зверь лесной,
Колол копьем, как смерть сама.
Но хлад всегда сменяет зной,
За летом вслед идет зима.
Твой жалкий прах сметут ветра,
Вода остатки унесет.
Сегодня плачет, не поет
Цветок, что цвел еще вчера.
И страх растет в мозгу моем,
Как если б зло идет на свет,
Новорожденное, с копьём,
Грех за грехом идут вослед.
И слезы рвутся из груди,
Известно с древности седой:
Для тех, кто жив – закон один,
Для тех, кто мертв – закон другой.
Страх и печаль он нам принёс,
Тщету, и неживой предмет.
Живой, он счастье людям нёс;
Но после смерти счастья нет.
 
 
II
 
 
Кто старой суши боль познал,
И моря древнего тревоги?
Пути и волны кто видал,
Хотя плоды их так убоги?
Кто видел, знает? Только Боги!
Не должен говорить слепой,
Что он видал и знает дело,
Пусть он кричит: О Боже мой!
Я сеял там и жал умело;
Я видел то, чего искал,
Любовь свела сердца,
Я целовал там и вздыхал,
До самого конца.
Туда я знаю путь морской,
Опасен он и дик.
И ветер говорил со мной,
Но странен был язык.
Срубил сосну для корабля;
Шестерка лошадей,
И пена, словно снег бела
Текла из губ коней.
Но с треском лопнула сосна
И весла напряглись,
Я греб, и цель была видна,
Но волны вскачь неслись.
Стрела, попавшая в наруч,
Щель образует в нем.
Я был в щели меж водных круч
И океан кругом.
Раздался воздух; свою суть
Открыло небо мне:
Я видел звезд и грома путь
В далекой вышине.
Когда приносит темнота
Свет, как цветок из глаз,
Нас время в плен берет тогда,
И вечно длится час.
Что знаем мы, что видим мы
На суше и воде?
Покрыто все покровом тьмы,
Нет истины нигде.
 
 
Родились звезды до миров земных,
Родилась ночь, космический портал,
Богов всех мать, бесформенная тьма.
И свет родился, сын богов ночных,
И день, что дня другого не встречал.
Но ночь одна, равна себе сама.
Но молча адские богини ждут,
И их шаги нам слышать не дано.
Пронзает ночь бесшумный их полёт.
Их крылья людям бедствия несут;
Они людские души, как зерно,
На гумне веют: многих горе ждёт.
 
 
III
 
 
Печаль огромна, ибо наши боги,
Давно стремятся, с скрежетом зубным,
Людей сломать, всех, что ни есть на свете;
Но после бесконечных лет тревоги,
Зеленых горьких весн, и снежных зим
Все ж солнца диск заблещет на рассвете,
И поднимаются цветы посредь дороги.
Пусть каждый год в землю ложиться им,
Они опять восстанут, лета дети.
 
 
А эти люди спят, последним сном,
Во времени пропавшие герои.
У них нет снов, земное их не тронет.
И слёзы льются горестным ручьём
Из глаз святых, отринувших земное:
То Боги видят, как Фетида стонет.
Небесные власы лежат комком,
Небесных рук объятье неземное
Лишь воздух чувствует, а тело не затронет.
 
 
Ни ночь, ни день нельзя остановить;
Хоть невесомы те, кто бури сеет;
Но белый прах, он легче, чем они.
А эта урна, может ли хранить
Она Геракла прах, что хладом веет?
Для всех рожденных есть врата одни
Открытые; но смертным не открыть
Златы врата; никто из них не смеет
Богов и рок увидеть, искони.
 

ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Тем временем, в Викторианском Веке. И за его пределами...

СЭР РИЧАРД ФРЭНСИС БЁРТОН (1821-1890)

1863 год начался для Бёртона хорошо – по меньшей мере, он сумел насладиться медовым месяцем с Изабель, спустя год после свадьбы! К сожалению, после этого ему пришлось вернуться на болезнетворный остров Фернандо-По, в Западной Африке. Несколько раз он делал набеги на материк, но его не слишком впечатлили разоренные рабовладельцами племенные королевства, которые он нашел там.

В августе 1864 он вернулся в Англию. Четырнадцатью месяцами раньше Джон Хеннинг Спик и Джеймс Грант вернулись с триумфом из экспедиции, в ходе которой они отыскали исток Нила. Теперь Бёртон и его бывший партнер оказались вовлечены в неприятную дуэль, и на Бёртона были вылиты потоки грязи. Своей кульминации конфликт достиг в сентябре, но за день до публичных дебатов в Бате Спик умер. Он выстрелил в левую часть своего тела во время охоты. Нет никаких свидетельств, было ли это самоубийство или трагическая случайность. Обычно биографы соглашаются на том, что – занятый предстоящими дебатами – Спик невнимательно отнесся к оружию и, скорее всего, случайно выстрелил в себя, перелезая через стену.

После этого Бёртон, как говорится, слетел с катушек. Получив консульство в Бразилии, он уехал в Южную Америку, и, в отличие от всех остальных путешествий, во время его не вел дневник. Современники, такие как Уилфред Скоэн Блант, вспоминают, что в это время он сильно пил. Будучи в Буэнос-Айресе он случайно встретился с крайне неприятным человеком – толстяком по имени Артур Ортон, который выдавал себя за сэра Рожера Тичборна.

– Я спрашиваю себя «Почему?» и эхо отвечает мне: «Проклятый дурак!.. Дьявол правит».

– Из письма Ричарду Монктону Мильнсу, 31 мая 1863 г.

И Ткач станок усердно крутит

В нем Человек – ткань и уток.

Но есть ли цель его усилий?

Черней чем ночь труда итог.

Из «Касыды Хаджи Абду ал-Йезди», 1870 г.

«Город Занзибар, как и Стамбул – живописен и приятен только издали».

– Из книги «Занзибар: город, остров и окрестности», 1872 г.

АЛДЖЕРНОН ЧАРЛЬЗ СУИНБЁРН(1837-1909)

В 1863 году Суинбёрн много путешествовал, посетил Париж, Геную и Флоренцию, и наслаждался, быть может, самым продуктивным периодом своей жизни, написав многие из своих самых знаменитых стихотворений.

«Здесь жизнь живет со смертью...»

– Из поэмы «Сад Прозерпины».

«Темный, узкий проход, засорен и завален...»

– Из поэмы «Заброшенный сад».

«Того, что мы видим, нет, а то, что не видим, есть...»

– «Высочайший пантеизм в ореховой скорлупе» (процитировано все стихотворение).

«Как целый мир был ум его широк...»

– из стихотворения «На смерть Ричарда Бёртона».

ГЕРБЕРТ СПЕНСЕР (1820-1903)

В 1863 году Спенсер, год назад опубликовавший свои «Основные начала новой философской системы», быстро становился величайшим из философов Англии.

Крайний ипохондрик, он предпочитал не обращать внимания на викторианские требования к одежде, и ходил в сделанной из одного куска материи коричневом костюме, сшитом по его собственному рисунку. В таком виде он, вероятно, напоминал медведя.

Вот его слова:

«Время – это то, что человек всегда старается убить, но, в конце концов, оно убивает его самого».

ДЖОРДЖ ГЕРБЕРТ УЭЛЛС (1866-1946)

В 1914 году Уэллс был признанным популярным автором, пионером научной фантастики.

«Придет время, когда политик, который упрямо стремится к войне и содействует международным разногласиям, обязательно окажется на скамье подсудимых и будет приговорен к повешению, как за убийство. Совершенно неразумно что те, кто играет жизнями людей, не рискуют своими собственными.»

«Мы сами же готовили это будущее, – подумал он, – и едва ли кто-нибудь из нас о нем думал. А теперь вот оно!»

«Наша истинная национальность – человеческий род».

«Я надеюсь, иначе я не мог бы жить».

РИЧАРД МОНКТОН МИЛЬНС (1809-1885)

В 1863 году Монктон Мильнс стал пэром, 1-ым бароном Гаутоном.

ГЕНРИ ДЖОН ТЕМПЛ, 3-ИЙ ВИКОНТ ПАЛЬМЕРСТОН (1784-1865)

1863 год знаменовал для Пальмерстона середину его последнего срока в роли премьер-министра Британской Империи. Имевший прозвище «Лорд Купидон» – из-за юношеской внешности и амурных дел – он был популярным и способным руководителем.

УИЛЬЯМ САМУЭЛЬ ХЕНСОН (1812-1888)

Очень усердный изобретатель, Хенсон лучше всего известен как один из пионеров авиации. Он создал легкий паровой мотор, который должен был поднять в воздух пассажирский моноплан, «Воздушный паровой экипаж Хенсона», но так и не поднял. Он также изобрел современную безопасную бритву.

ФРЭНСИС ГЕРБЕРТ УЭНЭМ (1824-1908)

Британский морской инженер, Уэнэм стал известен в 1866 году, когда на первой встрече Королевского аэронавтического общества предложил идею крыльев расположенных друг над другом. Его концепция стала основой для проектирования ранних бипланов, трипланов и мультипланов, которые пытались летать с разной степенью успеха. Уэнэм, быть может, был первым, кто использовал термин «аэроплан».

ОСКАР УАЙЛЬД (1854-1900)

В 1863 году девятилетний Уайльд начал учиться в Королевской школе Портора в Эннискиллен, графство Фермана.

«Образование – замечательная вещь, но хорошо время от времени вспоминать, что ничему, из того что стоит знать, нельзя научиться».

«Я могу поверить во что угодно, при условии, что это невероятно».

«Опыт – такая штука, которую нельзя получить бесплатно».

«Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остается молодым».

«Чтобы вернуть свою молодость, я готов сделать все на свете – только не заниматься гимнастикой, не вставать рано и не вести добродетельный образ жизни».

«До тех пор, пока война считается порочной, она сохранит свое очарование; вот когда ее сочтут пошлой, она перестанет быть популярной».

«Популярность – оскорбление, от которого я никогда не страдал».

«Самые нелепые поступки человек совершает всегда из благороднейших побуждений».

«Жить – редчайшее в мире явление. Большинство людей просто существуют».

«Нечего бояться прошлого. Если тебе станут говорить, что прошлое невозвратно, не верь. Прошлое, настоящее и будущее всего одно мгновенье. Время и пространство, последовательность и протяженность все это лишь преходящие условия существования Мысли. Воображение может преодолеть эти границы».

ИЗАБЕЛЛА МЭРИ МЕЙСОН (1936-1865)

В 1856 году Изабелла Мейсон вышла замуж за Орчарта Битона. Она прославилась как автор «Книги о Домоводстве». 1863 год был последним годом, когда она чувствовал себя здоровой. В 1864 году она заболела родильной горячкой и умерла 6-ого февраля 1865 года.

«Для всего есть свое место», – из «Книги о Домоводстве».

ФЕРДИНАНД ГРАФ ФОН ЦЕППЕЛИН (1838-1917)

Граф фон Цеппелин был немецким генералом, позже ставшим производителем дирижаблей. В 1863 году он был военным наблюдателем в Союзе во время гражданской войны Севером и Югом; именно там он впервые поднялся на воздушном шаре. После австрийской и франко-прусской войн, он увлекся проектом управляемых воздушных шаров и посвятил себя их разработке. На переломе веков его имя стало синонимом дирижаблем с жесткой конструкцией корпуса.

АЛИСТЕР КРОУЛИ (1875-1947)

Влиятельный оккультист, Кроули бросил вызов морали и религии своего времени. Он придерживался философии либертинов – «Делай то, что хочешь», в результате чего заработал репутацию «самого плохого человека на свете».

Он говорил: «Обычная мораль для обычных людей».

СИДИ МУБАРАК БОМБЕЙ (1820-1885)

Еще мальчиком его схватили арабы-работорговцы и продали за какую-то одежду в Индию, где он провел долгие годы. Только когда его владелец умер, он освободился и вернулся в Африку, где прославился как гид, работая с Бёртоном, Спиком, Стэнли и Ливингстоном. В 1873 году он пересек весь континент с востока на запад.

МТИЕЛА КАСАНДА (по прозвищу МИРАМБО)

Предводитель ваньямвези, он начинал как торговец рабами и слоновой костью, путешествуя между побережьем и Великими африканскими озерами, но позже объявил себя королем района Урамбо. Он был заклятым врагом арабских торговцев из Казеха. Умер примерно в возрасте 44 лет, после того, как заболел и не мог больше править.

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР ПАУЛЬ ЭМИЛЬ ФОН ЛЕТТОВ-ФОРБЕК (1870-1964)

Главнокомандующий немецкой африканской армией во время Первой мировой войны.

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР АРТУР ЭДВАРД ЭЙТКЕН

Командующий индийским экспедиционным корпусом «Б» (Восточная Африка) во время Первой мировой войны.

ДЖЕЙН ДИГБИ (ЛЕДИ ЭЛЛЕНБОРО) (1807-1881)

Английская аристократка, Дигби была героиней многочисленных любовных скандалов. Имея за плечами трех мужей и бесконечное число любовников, она, наконец, осела в Дамаске, где вышла замуж за шейха Абдула Медьюэл-Эл-Мезраба, который был на двадцать лет моложе ее.[75]75
  Более подробно об этой замечательной женщине можно прочитать в http://newwoman.ru/ematvieienko_003.html


[Закрыть]

BLUT UND EISEN (КРОВЬ И ЖЕЛЕЗО)

Отто фон Бисмарк произнес свою знаменитую речь в поддержку увеличения военных расходов 29 сентября 1862 года. На самом деле он сказал «Eisen und Blut». Журналисты немедленно переставили слова, и в таком виде они остались в различных отчетах.

«ОРФЕЙ»

«Орфей» был королевским фрегатом класса Ясон (по имени греческого героя). Он сошел со стапелей в городе Чатеме в 1861 году. Корабль, которым командовал капитан Роберт Бёртон, был флагманом австралийской эскадры. 7-ого февраля 1863 года, в гавани Манукау, Новая Зеландия, он налетел на мель и потонул, унеся с собой 199 человек, включая капитана Бёртона. Фредерик Батлер, осужденный за дезертирство, служил на его борту квартирмейстером.

БОМБАРДИРОВКА ДАР-ЭС-САЛАМА

Несмотря на несколько стычек между британскими и немецкими войсками, Первая мировая война в Западной Африке не начиналась вплоть до 8-ого августа 1914 года, когда британцы атаковали Дар-эс-Салам. Военные корабли «Астрея» и «Пегас» обстреляли город, и один из снарядов с «Астреи» уничтожил немецкую радиостанцию. В ответ немцы взорвали порт, чтобы британцы не смогли использовать его, и, в результате, их собственный корабль, «Кенигсберг», не сумел войти в гавань. Спустя месяц, когда «Пегас» стоял в доках Занзибара, «Кенигсберг» внезапно атаковал его и потопил. Однако, в конечном счете, и сам «Кенигсберг» был атакован британскими кораблями и затонул 11 июля 1915 года.

БИТВА ПЧЕЛ

Также известная как Битва при Танге. Эта попытка Британского экспедиционного корпуса захватить немецкой порт стала одним из самых позорных поражений британцев в Африке за все время Первой мировой войны. Все началось с того, что крейсер «Фокс» прибыл в порт и дал властям города час на эвакуацию. Час прошел, но «Фокс» не предпринял никаких действий, и это дало время Леттов-Форбеку перебросить в город подкрепление. 4-ого ноября 1914 года на севере начались уличные бои, а на юге – стычки в джунглях. Немецкие войска яростно сопротивлялись, и когда несколько пчелиных роев, потревоженных битвой, набросились на обе стороны, британцы побежали. Во время бегства они побросали свое снаряжение, которое немцы с удовольствием подобрали. Впоследствии британцы предположили, что атака пчёл была якобы спланирована врагом.

Л. 59 ЦЕППЕЛИН

Немецкий дирижабль, использовавшийся во время Первой мировой войны, Л. 59 Цеппелин был известен как «Das Afrika-Schiff» (Африканский корабль, нем.). В 1917 году он доставил войскам генерал-майора Леттов-Форбека припасы из Германии. Его путешествие в Африку было, можно сказать, одноразовым – доставив 50 тонн запасов он должен был быть разобран на части: оболочка пошла бы на палатки, из корпуса сделали бы радиобашню и т.д. Однако летя над Нилом, где-то на полпути, он получил приказ «прекратить» от Леттов-Форбека, который попал под атаку британских войск и не мог гарантировать безопасного приземления. В результате Цеппелин вернулся в Германию. На следующий год он загадочно взорвался над проливом Отранто, соединяющим Адриатическое и Ионическое моря. Весь экипаж из двадцати одного человека погиб.

ВТОРАЯ ШЛЕЗВИГСКАЯ ВОЙНА

Война началась 1-ого февраля 1864 года между Австрией и Пруссией с одной стороны, и Данией, с другой. Цель – контроль над графствами Шлезвиг, Сакс-Лаунберг и Гольштейн. Конфликт продолжался до конца октября, когда в Вене был подписан мирный договор. Дания отказалась от своих притязаний на Лауэнбург, Шлезвиг и Гольштейн. Герцогства были объявлены совместными владениями Пруссии и Австрии, причем Шлезвигом отныне управляла Пруссия, а Гольштейном – Австрия. Война подтвердила возросшую прусскую силу и способствовала объединению Германии под гегемонией Пруссии.

СОЖЖЕНИЕ ДНЕВНИКОВ И БУМАГ СЭРА РИЧАРДА ФРЭНСИСА БЁРТОНА

Всю жизнь Бёртона сопровождали споры и скандалы. Но ничто не сравнится с тем, что случилось после его смерти в 1890 году. Его вдова, Изабель, сожгла не только все его дневники и бумаги, но и неопубликованную книгу, которую он считал своим magnum opus (главное произведение, лат.) – новый перевод «Надушенного Сада»[76]76
  Полное название: Надушенный сад чувственных наслаждений Мухаммада ибн Мухаммада аль-Нафзави; 15-ый век, считается чем-то вроде арабского учебника по сексу.


[Закрыть]. Ее поступок вызвал такую ярость и осуждение всех тех, кто знал Бёртона (в том числе Суинбёрна), что она потеряла почти всех своих друзей и навсегда запятнала свою репутацию.