Текст книги "Экспедиция в Лунные Горы"

Автор книги: Марк Ходдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Масляные лампы освещали каменные ступеньки, которые уводили значительно ниже, чем он ожидал.

– Вы, конечно, понимаете, сэр Ричард, что мало кто знает о существовании этой части здания и это государственная тайна? – сказал Дамьен Бёрк.

– Вы можете рассчитывать меня.

Лестница привела их к тяжелой металлической двери. Хэйр вынул ключ, открыл ее и все трое пошли по широкому коридору мимо боковых дверей. На ходу Бёртон читал маленькие вывески на дверях: Залы для Совещаний 1 Э; Офисы: A-З; Офисы: И-Л; Административные помещения; Лаборатории 1-5; Комнаты Ясновидящих 1-4; Подвал; Склад Оружия; Станция Наблюдения; Столовая; Спальни.

В конце коридора находилась еще одна дверь с вывеской Безопасность. Они открыли ее и оказались в квадратном помещении, со столом и картотеками. В стенах виднелись шесть металлических дверей, все пронумерованные.

Человек за столом встал и спросил:

– Четвертый номер, джентльмены?

Бёрк кивнул, потом повернулся к Бёртону:

– У вас тридцать минут, капитан. Мистер Хэйр и я будем ждать вас здесь.

– Очень хорошо.

Четвертая камера была открыта, и Бёртон вошел в нее. Дверь за ним закрылась, он услышал, как поворачивается ключ в замке.

Комната скорее походила на гостиную, чем на камеру. Полки с книгами, стол, небольшой диван и кресла, орнаменты на каминной полке, картины на стене. Справа от Бёртона находилась открытая дверь, наверно в ванну, и из нее вышел Джон Спик.

Лейтенант был босиком, в легких штанах и мятой хлопковой рубашке.

– Дик! – воскликнул он. – Прости, старина, я не знал, что пришло время.

– Привет, Джон. Как ты себя чувствуешь?

– Здоров, насколько может быть здоров человек, осужденный на смерть. – Спик показал на кресла. – Садись.

Пока они шли через комнаты, он наклонился к Бёртону и тихо прошипел.

– Они слушают.

Бертон слегка кивнул – понял! – и сел.

Радом со стулом Спика стоял журнальный столик. Лейтенант взял с него графинчик бренди, наполнил два стакана и передал один гостю.

– Дик, ты считаешь меня виновным?

– Нет, совершенно нет, – ответил Бёртон.

– Хорошо. Это единственное, что меня волновало. Но я должен попросить у тебя прощения. Только слабость характера заставила меня обидеться на тебя во время исследования Берберы, все остальное – последствия той старой обиды. Мне показалось, что ты посчитал меня трусом. Я обиделся и разозлился.

– И ошибся, Джон. Я никогда не считал тебя трусом. Никогда. Но если тебе нужно мое прощение, оно у тебя есть.

– Спасибо тебе.

Поколебавшись, Спик поднял стакан. Бёртон наклонился вперед, стаканы звякнули и люди выпили.

– Ты помнишь те ужасные дни болезни в Уджиджи? – спросил Спик, имея в виду 1857 год, когда они открыли озеро Танганьика.

– Как я могу забыть, Джон? Я тогда решил, что мы уже покойники.

– Когда я уже прощался с жизнью, ты сел рядом с моей койкой и начал читать мне Камоэнса. Не сможешь ли ты опять это сделать? Он меня очень успокаивает. Мне разрешили читать «Лузиады».

– Конечно.

Спик встал, подошел к книжной полке и вернулся с книгой в руках. Он передал ее Бёртону и сел.

– Я отметил страницу.

Бёртон кивнул и открыл книгу; из страниц торчал листок бумаги. Он заметил, что на листке что-то написано – почерком Спика – и посмотрел на друга.

Спик встретился с ним глазами и какое-то мгновение не отводил взгляда. Линзы левого глаза сверкнули.

Бёртон посмотрел на страницу и прочитал вслух:

 
Но ах, когда великий победитель
Направит бег к отчизне отдаленной,
То случай – гордой славы похититель —
Терзать героя будет неуклонно.[74]74
  Лузиады, 10-ая песнь, 37-ая строфа, перевод Ольги Овчаренко.
  Это не совсем английский текст, точнее совсем не английский. Английский перевод Камоэнса оставляет жалкое впечатление на фоне великолепного русского. Поэтому я предпочел не заниматься переводом с перевода, а привести отличный русский перевод с оригинала.


[Закрыть]
 

Бёртон настолько хорошо знал португальского поэта, что продолжал автоматически произносить стихи, с выражением и без ошибок, а сам читал заметку Спика:

Дик!

Я никому не рассказал о том, что произошло в храме. Мы и сами не говорили об этом, потому что были не в состоянии общаться в дни, последовавшие после этих событий, и, кроме того, я мало что помню, кроме яркой вспышки и оглушающего выстрела.

Но как раз в последние дни вуаль света, которая ослепляла меня, поднялась и я чувствую, инстинктивно, что это может быть важно для тебя.

Я попытаюсь описать события в упорядоченной последовательности, хотя, откровенно говоря, все произошло в доли секунды.

Дик, та штука, которую Дарвин и его сообщники установили в моей голове, бэббидж, содержит настолько чувствительные антенны, что они обнаруживают малейшие электрические излучения человеческого мозга. В то мгновение, когда латунный человек выстрелил из револьвера, эти сенсоры уловили передачу слабую электрическую передачу. Это было – извини, я не знаю другого способа выразить это – последний ментальный выдох мистера Траунса. Похоже, этот поток энергии активировал перевернутую пирамиду, висевшую над алтарем. Она взорвалась светом и на мгновение стала прозрачной. И я как бы увидел сквозь твердый материал, что пирамида состоит из сменяющих друг друга слоев, один из которых был плотнее остальных.

Одновременно на алмазе на вершине пирамиды сверкнула бледно голубая молния и прыгнула прямо в голову латунного человека, а от него к тебе. В самую малую долю секунды твоя внешность изменилась – волосы стали белыми, другая одежда, рядом с тобой появилась винтовка – и энергия потекла в другом направлении, сначала от тебя к латунному человеку, а от него к алмазу.

Как я уже говорил, все это произошло в доли секунды, и я не понимаю, что произошло. Но у меня есть одна догадка, быть может, полная чушь: заводной человек каким-то образом направлял эту силу.

Я бы хотел помочь тебе чем-то большим, но мое время кончилось.

Я не могу забыть, что когда-то мы были братьями. Я надеюсь, что, думая обо мне, ты будешь вспоминать то время, а не те ужасные вещи, которые я совершил.

Твой старый друг.

Джон Хеннинг Спик.

Бёртон продолжал декламировать Камоэнса, но его глаза блеснули, и он с благодарностью посмотрел на второго человека. И тайком сунул письмо в карман.

Полчаса закончились и дверь открылась. В ней появился Дамьен Бёрк и сказал:

– Капитан?

Бёртон закрыл книгу, положил ее на стол, встал и пожал руку Спику.

– До свиданья, старый друг, – сказал он.

Рот Спика задвигался, но он не смог найти слова и отвернулся; в его глазах сверкнули слезы.

Ровно в три часа пополудни королевский агент вышел из башни. Он свистнул хэнсом и приказал вести себя в Баттерси.

– Слава богу, сэр! – сказал кэбмен, спускаясь со своего места. Взяв пару глыб угля Формби из ведра на спине паролошади, он бросил их в топку.

– Почему? – спросил Бёртон.

– Это же юг от реки, ну? Намного меньше движения! Ни за какие деньги не потащусь на север от Темзы, но на юг – прокачу вас с ветерком, сэр, никаких проблем. Там, под сиденьем, одеяло; накиньте его, если будет холодно.

Кучер взобрался на свое место, подождал, пока Бёртон усядется и – с обязательным «Пошла, радямая!» – нажал рычаг скорости.

Пока кеб ехал по Лоуэр-Темз-стрит и по Лондонскому мосту, королевский агент обвязал надушенным платком Грегори Хэйра нижнюю половину лица и сосредоточился на дыхании. Дыша медленно и равномерно, он представил себе, что каждый вдох идет сначала в левое легкое, потом в правое. Потом задышал под ритм суфийского напева.

Аллаху, Аллаху, Аллаху, Хагг.

Аллаху, Аллаху, Аллаху, Хагг.

Аллаху, Аллаху, Аллаху, Хагг.

Усложняя упражнение, он изменил темп, установил цикл из четырех вздохов и представил себе, как кислород наполняет разные части тела.

И все это время он слышал только пыхтение паролошади хэнсома, заглушавшее все остальные звуки.

К тому времени, когда кеб оказался на перекрестке Банксайда и Блэкфрайрз-роуд, Бёртон уже погрузился в суфийский транс.

Его сознание всплыло.

Он увидел бесформенный свет и краски; услышал воду и отрывки разговоров:

« ...согласно вычислениям, которые Джон Спик представил Обществу, Нил течет против течения на протяжении девяноста миль...»

« ...открытое им озеро действительно является истоком Нила...»

Свет собрался в единую блестящую ленту, широкую, уходящую в темноту и исчезавшую вдали. Он полетел вдоль нее.

«Капитан Бёртон! Не вы ли спустили курок?»

«Не пора ли стрелять?»

«Да, похоже на то...»

«...Исток!»

«...Ни шагу назад! Иначе они решат, что мы отступаем!»

Далеко вдали он видел другие ленты света. Чем дальше он летел, тем ближе они становились.

«...Ни шагу назад!»

«...Шаг назад!»

«...спустили курок!»

«...Шаг назад!»

«...Исток!»

Ярко светясь, как если бы отражая солнце, ленточки начали закручиваться вокруг него.

«...Шаг назад!»

«...Исток!»

«Нужно подрезать, стволу тяжело!»

«...как я могу все исправить?»

«...ты найдешь способ»

«...Не вы ли спустили курок?»

«...Да, похоже на то...»

«...Нажми на курок!»

«...Исток!»

Ленты света объединились в одно сияющее пространство, мчавшееся перед ним. Бёртон вгляделся и понял, что это водопад. Он посмотрел вверх и увидел радугу.

Кэб подпрыгнул на выбоине, Бёртона тряхнуло, и он пришел в себя.

– Шаг назад! – крикнул Бёртон. – Нужно подрезать, стволу тяжело! Нажми на курок!

И, внезапно, он понял, что нужно сделать.

– Вы сказали чегой-то, сэр?

– Да. Заедете на ближайшую почту, хорошо?

– Конечно, сэр. Мы только что выехали на Броад-стрит. Вот одно отделение.

Спустя несколько минут Бёртон уже заплатил за два сообщения болтунами. Первую птицу он отправил командору Кришнамёрти: «Манеш, забеги ко мне домой, возьми винтовку, которая стоит в студии около камина, и принеси ее на электростанцию Баттерси. В высшей степени срочно! Поторопись, пожалуйста».

Второй болтун улетел к миссис Энджелл и должен был предупредить ее о миссии командора, а также с еще одной просьбой: «Миссис Энджелл, у меня для вас необычное поручение. Вы должны выполнить его немедленно, не колеблясь и не протестуя. Пожалуйста, заберите из моей студии все мои дневники, донесения и личные бумаги. Они находятся на столах, в выдвижных ящиках и на самых близких к окну полках. Вынесете их во двор и немедленно сожгите. Не оставьте ни одного листочка. Это исключительно важно. Уничтожьте их все, и немедленно».

Королевский агент вернулся в кэб, который, спустя полчаса, довез его до цели.

Яркие лучи света, бившие из штаб-квартиры технологистов, превратили густой туман в крутящийся суп сияющих частиц, где-то отвратительно-желтых, где-то мерзко-оранжевых, а во многих местах злобно-красный. Бёртон пробрался через мрак ко входу в здание, крикнул охранника и его отвели в главный зал.

Из-за жужжащих машин появился Изамбард Кингдом Брюнель и, позвякивая, кинулся навстречу ему.

– Какое неожиданное удовольствие, сэр Ричард. Прошло больше года.

– Изамбард, вы, похоже, исправили дефекты речи, а?

– Уже довольно давно. Боюсь, юный Суинбёрн будет разочарован.

– Суинбёрн погиб, – бесстрастно сказал Бёртон.

– Умер?

– Да. Можно и так сказать.

– Не уверен, что понял вас, но мне искренне жаль. Что произошло?

Бёртон посмотрел на стоящий недалеко верстак, вокруг которого собрались группа технологистов.

– Мы можем поговорить наедине?

Брюнель испустил клуб пара. Похожее на поршень устройство на плече его бочкоподобного тела на миг замерло, потом опять возобновило свое движение. Кузнечные меха с другой стороны тела заходили вверх и вниз.

– Идите за мной, – протрубил он.

Вслед за Паровым человеком Бёртон пересек просторный зал и подошел к двум огромным червеобразным машинам. Исследователя поразил размер землеройного транспорта – и тут же в голове возникло решение основной трудности его плана.

Брюнель вытянул механическую руку и открыл большой люк в боку одного из Червей. Войдя внутрь, он жестом показал Бёртону следовать за ним; потом опустил за ним дверь. Автоматически зажегся свет. Зашипев, Паровой человек присел.

Бёртон вынул из кармана письмо Спика и молча вручил его инженеру. Брюнель взял его металлическим пинцетом. Бёртон не знал, какая часть его механизма является глазами, но, безусловно, они где-то были, потому что несколько мгновений спустя он опустил лист бумаги и сказал:

 – Что означает изменение вашей внешности? Связана ли с ним смерть Алджернона Суинбёрна?

– Изамбард, меня послали через время в 1914 год. То, что для Джона Спика было долей секунды, для меня длилось четыре года. Алджи убили в Африке в прошлом году, но в будущем он есть, хотя и в другой форме.

– В другой форме?

Бёртон сел на обтянутый кожей стул и в третий – последний – раз рассказал всю историю.

Он закончил, и Паровой человек опять поднял письмо.

– Хмм, – сказал он. – Эта пирамида. Похоже, в ней есть элементы батареи. Вы сказали, что в храме есть и другие структуры с чередующимися уровнями?

– Да.

– И много кварца?

– Вместе с другими кристаллами и драгоценными камнями, да – в непостижимом количестве.

– Очень интересно. И вот что мне кажется: весь храм построен так, что он генерирует и сохраняет пьезоэлектричество.

– Пьезоэлектричество?

– Совсем недавнее открытие, сэр Ричард. Во всяком случае, я так думал. А теперь узнал, что, на самом деле, его использовали уже в древности!

– Но что это?

– Говоря совсем просто, некоторые субстанции, особенно кристаллы, генерируют электрическое поле при изменении их структуры, вызванной давлением.

– А. И на храм...

– ...давит вес расщепленной горы над ним. Это, сэр Ричард, огромная энергия. Ее удар мог превратить вас в пепел в долю секунды. Вместо этого он бросил вас через время.

– Сначала он прошел через Герберта Спенсера – или, точнее, через жреца К'к'тииму.

– Да, действительно. Или – если говорить еще точнее – он прошел через семь камней камбоджийского Глаза. Мне представляется, что личность, скрытая в этих камнях, каким-то образом способна управлять этой силой и устанавливать временные координаты назначения.

– Замечательно, – сказал Бёртон.

– Замечательно, сэр Ричард?

– Да.

– Потому что вы подтвердили мои предположения. Если мы правы, мой план имеет некоторые шансы на успех.

– У вас есть план?

– В некотором роде.

– Тогда я бы хотел выслушать его.

В полпятого утра комнаты под Тауэром заходили ходуном. Вибрация быстро усиливалась, и грохот заставил весь персонал секретного заведения вскочить с кроватей.

Люди, одетые только в пижамы, выскочили в главный коридор.

– Землетрясение! – закричал кто-то.

Дамьен Бёрк, в длинной ночной рубашке, ночном колпаке и в тапочках, громко закричал:

– Наверх! Немедленно! Все наружу!

Охранник отомкнул входную дверь и все поторопились наружу.

Пол треснул. Завыла сирена.

Грегори Хэйр, тоже в ночной рубашке, указал на длинную фигуру на другом конце коридора – белокурая женщина, полностью одетая.

– Мистер Бёрк! – крикнул он. – Там!

Бёрк посмотрел в направлении пальца товарища и увидел женщину.

– Графиня Сабина! – крикнул он. – Вы должны немедленно уйти!

Грохот перешел в рев.

– И не думаю, – ответила она, но ее голос потонул в шуме.

Пол в середине коридора вздыбился, в воздух брызнула пыль, и из-под земли вырвался крутящийся металлический конус. Оглушающий рев заставил Бёрка и Хэйра зажать уши ладонями. Они замигали, пытаясь избавиться от крутящейся пыли, и сквозь выступившие на глазах слезы увидели огромный бур, пробившийся сквозь пол и уткнувшийся в потолок. Везде валялись разбитая штукатурка и взорванные кирпичи.

– Мистер Бёрк! Мистер Бёрк! – проорал Хэйр, но какофония машины заглушала все звуки.

Бур все глубже и глубже уходил в потолок, и, постепенно, появилось тело землеройной машины. Из всех ее дыр валил дым, и вскоре стал настолько густым, что коридор погрузился во тьму, несмотря на продолжавшие гореть электрические лампы.

Бёрк схватил Хэйра за руку, сжал ее, приложил ухо ко рту второго человека и проорал:

– Бегите в оружейную и принесите оружие!

Он почувствовал, как его коллега исчез.

Внезапно шум прекратился. На мгновение установилась полная тишина, потом послышался стук обломков, падающих с потолка.

Скрип и звяканье.

Тяжелые шаги.

Повторяющееся хрипение.

Шипение убегающего пара.

Что-то двигалось во мраке – тень – потом из облака вышел человек. Нижняя половина его лица была замотана шарфом, глаза скрывались за очками в кожаной оправе, но Бёрк мгновенно узнал сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона.

– Капитан! – воскликнул он. – Слава богу! Что происходит...

Он не успел договорить, потому что кулак Бёртона врезался ему в подбородок. Бёрк осел на пол.

– Извини, старина, – прошептал королевский агент.

Он вернулся к Червю. Около него стояли две фигуры: Изамбард Кингдом Брюнель и Манеш Кришнамёрти.

– Туда! – рявкнул он.

Он повел их к дальнему концу коридора, но остановился, когда перед ним появилась какая-то неясная фигура. Он отвел руку назад и сжал кулак.

– Нет! – крикнул женской голос. – Это я!

– Графиня! Что вы здесь делаете?

– Они использовали меня в компании против пруссаков, сэр Ричард. Я больше не могу терпеть. Кроме того, я предвидела, что вы появитесь. Это и есть роль, которую я должна сыграть – сопровождать вас.

Бёртон заколебался, потом сдался.

– Идите в машину, графиня. Мы присоединимся к вам через минуту.

Она пошла к Червю, а исследователь зашагал вперед и ударом ноги выбил дверь в секцию Безопасность. Он и Кришнамёрти вошли, за ними втиснулся Брюнель.

– Эта, – сказал Бёртон, указывая на 4-ую камеру.

Он отошел в сторону, а Паровой человек поднял руки с режущими инструментами и поднес их к металлической двери. Через несколько мгновений Брюнель вырвал дверь из рамы и отбросил ее в сторону.

– Джон! – крикнул Бёртон.

– Дик, что происходит?

– Мы пришли за тобой! Позже объясню. Выходи!

Спик, в штанах и рубашке, неуверенно вышел из дверного проема.

– Сюда, мистер Спик, – сказал Кришнамёрти, хватая пленника за руку.

Они поспешили в главный коридор и... увидели пистолет, прижатый к голове Кришнамёрти.

– Могу ли я спросить, что происходит? – спросил Грегори Хэйр.

Бёртон повернулся лицом к человеку Пальмерстона и крикнул:

– Хэйр, это я, Бёртон.

– И что вы здесь делаете, капитан?

– Забираю Спика. Хэйр, черт побери, поверьте мне, от этого зависит будущее.

– Джон Спик предатель. Я не могу разрешить забрать его. Где мистер Бёрк?

– Без сознания. Я должен... – Внезапно Бёртон метнулся вперед и с такой силой рубанул по запястью Хэйра, что револьвер отлетел в сторону. Второй удар, в солнечное сплетение, выбил из Хэйра воздух. Он согнулся вдвое, но успех ухватился за одежду Бёртона. Пока Кришнамёрти уводил Спика, человек Пальмерстона отбросил Бёртона назад, обхватил его обезьяноподобными руками и сжал.

– Нет, – запротестовал Бёртон. – Вы должны... – но внезапно замолчал: он не мог дышать, не мог пошевелиться. Невероятно сильные руки Хэйра обхватили его как клещи, ребра затрещали, два треснули. Сильная боль пронзила его. Но он даже не мог кричать. Темнота окружила его, угрожая поглотить полностью.

Потом он оказался свободным и стоящим на коленях, с усилием хватая наполненный пылью воздух. Он закашлялся и упал на пол. Бок горел от боли. В дюймах от себя он увидел лицо Хэйра. Страннорабочий лежал на полу, без сознания. Из его головы сочилась кровь.

Металлические крюки схватили Бёртона подмышки, поставили на ноги и поднесли к люку Червя.

– Я ударил по голове человека, напавшего на вас, – объяснил Изамбард Кингдом Брюнель. – Он потерял сознание.

– Погодите! Стойте! – крикнул Бёртон. – Отпустите меня.

Инженер поставил его на пол. Бёртон, согнулся на левый бок и застонал. Потом указал на тяжелую дверь, еле видимую через пыль и пар.

– Склад, Изамбард. Вскройте его.

Паровой человек, позвякивая, прошел по взорванному полу и занялся дверью.

Бёртон стоял, качаясь, и ждал. Он повернул голову и сплюнул. Рот наполнил вкус крови.

Сирена продолжала выть. Он вспомнил «Улла! Улла!» боевых сенокосцев.

Это уже было, напомнил он себе.

С громким лязгом дверь слетела с петель. Брюнель отошел в сторону, неся ее с собой.

Бёртон прохромал в комнату. Оглядевшись, он увидел вещи, назначение которых не понимал: странные биологические объекты в стеклянных колпаках; устройства, похожие на оружие; ожерелье из засушенных нечеловеческих голов; зеркало, отражавшее другую комнату и, если посмотреть в него, другого человека.

– Ты был прав, Алджи, – прошептал он себе. Все эти вещи, безусловно, попали сюда из альтернативных версий действительности.

Его взгляд привлек плоский футляр для драгоценностей. Он открыл его и увидел ровно двадцать один черный алмаз – фрагменты Глаз нага.

Бёртон закрыл ящичек и уже собирался уйти, когда заметил большую кожаную сумку. Открыв ее, он увидел белый чешуйчатый материал, черный шлем, металлический диск, и пару ходулей. Побитая и сожженная машина времени Эдварда Оксфорда; тот самый странный костюм, из-за которого он заработал прозвище «Джек-Попрыгунчик».

Бёртон схватил сумку и вылетел из склада.

Слева, за пылью, он услышал голос Кришнамёрти:

– Быстрее! Ты слишком задержался! Они будут здесь с минуты на минуту.

Королевский агент добрался до люка Червя и забрался внутрь. Он сел, сломанные ребра скрипнули, и он невольно застонал. Внутрь ввалилось большое тело Брюнеля. Паровой человек закрыл люк.

– Как вы себя чувствуете, графиня? – спросил Бёртон.

– Все в порядке, – ответила ясновидящая. – Но, капитан, вы ранены!

– Ерунда, не о чем говорить.

– Дик... – начал Спик.

– Потом, – оборвал его Бёртон. – Сначала нам надо убраться отсюда.

Все постарались разместиться так, чтобы Брюнель мог удобно держать рычаги. Паровой человек завел мотор, развернул Червя и направил его в тот самый туннель, который только что проложил.

Задвигались короткие ноги, расположенные вокруг машины, и Червь пронесся по подземному туннелю, прошел под Темзой, повернул на восток и летел вперед, пока не повернул вверх и вылез на поверхность на пустоши перед электростанцией Баттерси.

Здесь они вылезли из него, дошли, дохромали и дозвякали до дверей, пересекли двор и вошли в главный зал.

Вокруг немедленно собрались технологисты. Брюнель приказал им охранять здание.

Вся группа подошла к верстаку. Бёртон положил на него футляр с алмазами и сумку с машиной времени. Кришнамёрти отошел и быстро вернулся с винтовкой Ли-Энфилд.

– Вот она, капитан.

– Спасибо, Манеш. Кстати, миссис Энджелл устроила костер, о котором я ее просил?

– Да, сэр, и казалась не в себе.

– Если мой план не удастся, – сказал Бёртон, обращаясь к друзьям, – тогда, по меньшей мере, я хочу, чтобы все доказательства были уничтожены. Вот почему я попросил мою домохозяйку сжечь все записи.

– Необходимо ли это? – спросил Спик.

– Существуют различные версии истории, мистер Спик, – ответила графиня Сабина, – и некоторые из них я вижу. Уверяю вас, границы между ними весьма тонки. Если об этом узнают люди определенного сорта, начнется настоящий бедлам.

Бёртон вспомнил об Алистере Кроули.

– Мы готовы, – объявил один из техников.

Королевский агент повернулся к Спику.

– Пойдем со мной, Джон.

Джон Хеннинг Спик лежал навзничь на верстаке, разрешив Изамбарду Кингдому Брюнелю снять кожух с бэббиджа, вделанного в левую половину его черепа.

Инженер указал пинцетом на две ямки в обнажившемся механизме.

Бёртон проверил полости, потом посмотрел на Спика.

– Ты понимаешь, что мы собираемся сделать, Джон? – спросил он.

– Да, – ответил Спик. – Вставляйте.

Королевский агент кивнул Брюнелю и инженер, порывшись в футляре с драгоценностями, выбрал подходящий камень, вставил его в одно из гнезд в бэббидже Спика и закрепил тонкой скобкой. Потом повторил процесс с другим камнем, заменил кожух устройства и поставил его на место.

Спик сел.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросил Бёртон.

– Ничего.

– Я чувствую. – Графиня Сабина шагнула вперед.

Бёртон поглядел на нее.

– Что вы чувствуете, графиня?

– Разум нагов покинул алмазы, но в них остался след от него, что-то вроде плесени, если хотите. Мистер Спик должен разрешить своему сознанию втечь в него. Это роль, которую я должна сыграть – используя свои медиумные способности я буду руководить им.

Королевский агент кивнул, отошел в сторону вместе с Изамбардом Кингдомом Брюнелем и спросил его:

– А что с остальным, Изамбард? Вы сможете сгенерировать нужную мощность?

– Легко, – ответил Брюнель. – Мои техники уже все подготовили. Но вы понимаете, что, если мистер Спик не сможет выполнить свою часть, вы превратитесь в горстку пепла?

– Поверьте мне, я очень хорошо понимаю эту деталь.

Они подошли туда, где стоял Кришнамёрти, рядом с двумя верстаками. Техники установили их под свисавшим сверху предметом, состоявшим из множества слоев, опутанных кабелями. Брюнель жестом указал на него.

– Он передаст энергию на устройство мистера Спика. Если я понимаю процесс правильно, тогда он окажется в состоянии направить ее подходящим способом, используя резонанс, существующий между камбоджийскими камнями и алмазной пылью в вашей татуировке. Тогда проявятся уникальные качества алмазов, и они бросят вас через время. Спик направит вас в нужное время и нужное место.

– Но в предыдущих случаях, – заметил Бёртон, – процесс активировался при помощи жертвоприношения.

Брюнель указал одной из снабженных зажимом рук на вход в мастерскую.

– Мы надеемся, что этого хватит.

Бёртон посмотрел и увидел, как внутрь вводят лошадь.

– Почему ты направляешься в 1840-ой, сэр Ричард, – поинтересовался Кришнамёрти. – Разве первая альтернативная ветвь истории не началась за три года до Убийства?

– Исток всех наших неприятностей – первое появление Эдварда Оксфорда в прошлом, – ответил Бёртон. – Если я убью его в 1837, он все равно побывает в 1840 и убьет королеву Викторию. С другой стороны, если я убью его в 1840, его уже не отбросит в 1837.

– Но это означает, что ты не просто изменишь 1840 и дальнейшую историю, ты изменишь и ту историю, которую уже произошла. Насколько я понимаю все это, раньше никто такого не делал.

– Причина и следствие поменялись местами, Манеш.

Кришнамёрти почесал голову.

– Да. И что случится с тобой? С нами?

– Я не уверен – это все теория – но я подозреваю, что все альтернативные истории превратятся из Происходящих в Возможные, если ты понимаешь, о чем я. Причина, заставившая их появиться, исчезнет, и они отделятся от того, что должно быть, как ветки, срезанные с куста.

– А мы что-нибудь запомним?

– Вот на этот вопрос, Манеш, я не могу ответить. Возможно, свойственное каждой личности понимание мира изменится, вернется к первоначальной версии истории.

– А ты, Ричард? Разве в 1840 году не окажутся сразу два Ричарда Бёртона? Сколько лет тебе было в 1840?

– Девятнадцать. Не знаю, что случится со мной. Займусь этим, когда окажусь там.

Бёртон посмотрел, как Спика проводили до одной из скамей и уложили на нее. Два технологиста стали прикреплять кабель из висевшего над ним устройства к бэббиджу лейтенанта.

– Они готовы, – сказал Брюнель.

Бёртон глубоко вздохнул.

Прижав руку к раненому боку, он подошел ко второй скамье и осторожно забрался на нее. Винтовку Ли-Энфилд он положил рядом с собой, так, чтобы ствол опирался на плечо.

Кришнамёрти подошел к одному из рабочих столов и вернулся с сумкой и футляром с драгоценностями. Он поставил их на грудь и живот Бёртона. Исследователь обхватил их руками.

– Удачи, – сказал полицейский. Он подошел к лошади, привязанной на краю скамьи, взял поводья и вынул револьвер Адамса.

Графиня Сабина подошла ближе к Спику.

Машина над головой начала гудеть.

– Все готовы? – громко протрубил Брюнель.

Собравшиеся техники утвердительно кивнули.

Бёртон повернул голову в сторону и сказал Спику:

– Джон, спасибо.

Спик посмотрел на него и печально улыбнулся.

Брюнель, лязгая, подошел к консоли и начал поднимать рычаги и крутить диски.

Внезапно аппарат, видевший над скамьями, загудел иначе – низкий пульсирующий звук – и на его поверхности зашипели разряды синей энергии.

– Сейчас, пожалуйста, мистер Спик, – сказал Брюнель.

Лейтенант протянул руку к ключу, который торчал из его левого уха, и начал заводить бэббидж.

– Я чувствую, что мина зарядилась, – пробормотал он. – Через полчаса она взорвется.

– Попробуйте оставаться спокойным, мистер Спик, – сказала графиня Сабина. – Я устанавливаю с вами медиумную связь.

Она вздрогнула, вдохнула и прошептала:

– Бедняжка!

– Я чувствую ваше присутствие, – простонал Спик. – Оно... оно...

– Навязчивое? Да, я знаю, сэр. Извините.

– Я жду вашего слова, графиня, – сказал Брюнель.

– Еще нет. – Женщина прижала кончики пальцев к вискам и крепко закрыла глаза. – Я ощущаю алмазы. Я чувствую путь в них. Мистер Спик, следуйте за мной, если можете. Сэр Ричард, я попытаюсь связаться и с вашим сознанием.

Бёртон почувствовал, как его череп зачесался изнутри, как если бы по нему побежали насекомые.

– Электричество на максимуме! – крикнул Брюнель. – Быстрее!

Все мышцы Бёртона, с головы до пяток, внезапно напряглись. Бок пронзила боль. Он застонал.

– Сейчас! – крикнула графиня.

Зазубренная синяя молния выстрелила из висящей над ними машины, ударила в бэббидж Спика и прыгнула в голову Бёртона. Королевский агент закричал и задергался, все его нервы охватил огонь.

– Кришнамёрти! – протрубил Брюнель.

Командир Летного взвода прижал дуло пистолета к голове лошади и нажал на курок. Животное свалилось на пол.

Бёртон забился в судорогах и начал терять сознание.

– Не работает! – крикнул Кришнамёрти. – Выключай электричество! Ты убиваешь их.

– Нет! – прокричала графиня. Она раскинула руки. Кровь хлынула из ее глаз и побежала по щекам. – Я! Я жертва!

– Графиня! – завопил Кришнамёрти.

Хиромантка рухнула на пол.

Ослепляющая белая вспышка.

Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон помнил свою юность и первую самостоятельную поездку в Лондон. Он уже бывал в нем – в восемь лет, когда учился в Ричмонде – но сейчас ему было уже девятнадцать, он приехал из Италии поступать в оксфордский Тринити-колледж, был полон грандиозными идеями и безгранично верил в себя.

Воспоминания часто навевались на него запахами. Вот и сейчас ноздри заполнили вонь сажи, гниение Темзы, затхлый душок невстиранной одежды и немытых тел, прятавшиеся за резким и острым запахом травы.

Травы?

Он открыл глаза. Он лежал вниз лицом на длинной лужайке. Из находившейся рядом рощи вынырнул человек, и, не замечая Бёртона, прошел мимо него, вниз по склону. Исследовать услышал, как он бормочет сам себе:

– Мужайся, Эдвард. Держись, не раскисай. Не давай этому миру ошеломить тебя. Это не сон и не иллюзия, не теряй сосредоточенности, выполняй свою работу и возвращайся к костюму!

Бисмалла! Это Эдвард Оксфорд!

Он опоздал. Он не думал, что потеряет сознание. Он собирался застрелить пришельца из будущего и быстро смыться. Что теперь?

Бёртон заставил себя встать на колени и едва не закричал, когда сломанные ребра соприкоснулись. Он подхватил винтовку, сумку и футляр – все они лежали на траве рядом с ним – и пополз в заросли. Найдя подходящее место, он лег на живот и – скрипя зубами от боли – полз вперед, пока не скрылся за кустом.

Тик, тик, тик.