Текст книги "Хозяйка волшебного ателье (СИ)"

Автор книги: Мария Максонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)

Глава 20

Капитан Стивен Брандест

Сразу после встречи с попаданкой Надеждой, я отправил сообщение одному из подчиненных, Джонсу, о том, какого из преступников по каталогу она узнала, но он не отозвался. Скорее всего, был слишком занят, чтобы прочесть сообщение и составить ответ. Он был довольно слабым магом. Был способен принимать и отправлять сообщения без артефактов, но для этого ему требовалось довольно много времени и высокая степень сосредоточенности, например, за рулем он это сделать не мог.

К сожалению, в полиции работали не самые сильные маги города, самых перспективных обычно переманивали в службы безопасности знатных родов или в группы особого назначения. Конечно, кто-то не поддавался на уговоры и оставался служить именно в полиции, чтобы оберегать от преступников простых граждан, как я, но таких было среди одаренных меньшинство. Еще будучи курсантом, я частенько слышал от сокурсников, что они стараются получить максимальные оценки и хорошо показать себя на практических тренировках именно для того, чтобы привлечь внимание рекрутеров, а не прозябать в обычной полиции.

Я же, не отвлекаясь от дороги, отправил еще несколько приказов и просьб. Отряд, следящий за домом канцлера, отозвался довольно быстро и сообщил, что по их данным, никаких требований выкупа все еще не поступало. Очень странно. Я отправил секретарю канцлера просьбу о встречи, а сам припарковал магомобиль возле здания полиции. Кристалл-накопитель был опустошен уже больше чем на три четверти, я хотел сперва так и оставить, но потом со вздохом вернулся и взялся за его подпитку – не хватало, чтобы он оказался опустошен во время срочного вызова. Бывали случаи, когда полицейским, которые плохо следили за своими машинами, приходилось подпитывать кристалл прямо в движении, а это очень опасно, можно или потерять управление, или сжечь двигательный артефакт, или вовсе перегореть самому.

После подзарядки внутри появилось неприятное сосущее чувство, которое неплохо было бы заглушить сытным обедом, но времени не было. Я поспешил в отдел и удивленно замер на пороге, обнаружив Джонса на рабочем месте. Я-то думал, он где-то с поручениями бегает, раз не смог мне ответить, а он за столом бумажки перебирает.

– Джонс! – рявкнул я.

Парень вскочил со своего места и вытянулся в струну:

– Так точно, сэр!

– Ты почему не ответил на мое сообщение? – рыкнул я.

– Не успел, сэр!

Я демонстративно покосился на часы, прошло минут двадцать, тут можно было раз десять отозваться.

– Ты понимаешь, что я дал тебе важнейшую информацию, которая нуждается в срочной проверке...

– Никак нет, сэр!

– Что?

– Информация уже проверена, сэр.

– И что? Докладывай, – велел я и сел на соседний стул.

Джонсон устало вздохнул, потер покрасневшие от недосыпа глаза и плюхнулся на свой стул, порылся на столе и передал мне какие-то документы.

– Этого кадра я еще ночью проверил, сэр. Это определенно не мог быть Горелый.

– Почему? Его же узнали двое свидетелей независимо друг от друга, – возмутился я, взял бумаги и оторопел. У Горелого было абсолютное алиби – судя по документам, он уже год как сидел в тюрьме строгого режима. – Ошибки быть не может? Может, он бежал?

– Я отправил запрос, но официальный ответ придет только завтра. Однако, у меня есть там кое-какие связи, я спросил через личное знакомство, и мне ответили, что он спокойно сидит в своей камере и никуда сбегать не собирается. Поинтересовались даже, не нужно ли шмон устроить, чтобы проверить, не готовит ли он чего. Информация точная, хоть и получена по неофициальным каналам.

– Как же такое возможно, – задумчиво пробормотал я. Ладно, водителю я не склонен был особо верить, но Надежде не было никакого смысла врать. И с водителем она сговориться не могла, по всем показаниям он сидел в магомобиле безвылазно – неподалеку паслись полицейские из дорожного патруля, поджидая возможности эвакуировать транспорт, если он куда отойдет. Надежда же определенно появилась в нашем мире именно в тот момент, не ранее – следы телепорта тоже были проверены специалистами.

– Двойник у Горелого нашелся, – хмыкнул Джонс, – или кто специально морок навел, чтобы под него косить.

– Морок – это море магии, а водитель говорил, что видел его не раз ходящим вокруг дома. И зачем? Зачем подставлять того, кто уже сидит? Подставлять свободного было бы выгоднее, мы бы его взяли и сосредоточили бы на нем все дознание.

– Могли не знать, ведь Горелого арестовали в Суфоре по делу о незаконном обороте взрывчатых веществ. Тогда все объяснимо.

– А магия?

– Они похитили дочь канцлера, у них могут быть мощные маги.

– Мощные маги, которые следов на месте преступления не оставили и магию сильную больше ни для чего не применяли. Да еще и выкупа не попросили. Что-то тут не сходится, – покачал головой я.

Джонас лишь пожал плечами:

– Но эта версия точно не рабочая, мне определенно сказали, что Горелый на месте. Нужно другие версии отрабатывать.

Я с сомнением посмотрел на парня и решительно встал:

– А поезжай-ка ты в тюрьму и посмотри на все своими глазами. Пусть тебе этого парня лично покажут, проверишь его на схожесть с фотокарточкой. Вдруг, это не у нас подмена, а у них в тюрьме не Горелый сидит?

– Но капитан, – простонал Джонас.

– По дороге в дилижансе отоспишься, – отмахнулся я. – Не верю я, что эта версия полностью нерабочая, что-то там не так, разбираться надо. И чтобы на связи был и сразу мне обо всем докладывал.

– Так точно! – вытянулся Джонас по струнке.

Я же получил сообщение не от секретаря, а от самого канцлера – тот готов был со мной немедленно встретиться, если это поможет расследованию. Я собирался задать ему не очень приятные вопросы – нет ли у него или его жены любовников, которые могли бы так отомстить или пытаться разрушить семью. Также следовало отработать всех прежних работников дома, обиженных увольнением, знакомых, с которыми они поссорились и так далее.

Право-слово, с профессиональными преступниками, которые просто хотят денег и быстро выходят на связь, требуя выкуп, работать проще.

Глава 21

Надежда

Если на нормальной работе день начинается с планерки, то у нас – с истерики. Я даже не стала отрываться от работы, и продолжила спокойно вышивать начатый вчера рукав – заказчица хотела растительный рисунок в голубых и сиреневых цветах, и я предложила изобразить люпины французским узелком.

– Вы вообще видите, что творите?! Вы понимаете, что в ателье мисс Клариссы не может быть ничего некачественного? Это что, вы видите, что швы кривые?! – орала Кларисса, швыряла недошитые образцы на столах, а почти готовую блузу даже бросила в лицо работнице. Та работала на старом швейном артефакте, который давно нуждался в наладке, но вызов мага все откладывали, так что со швами у нее действительно частенько была проблемы. Этого артефакта все работницы сторонились, но иногда выбора не было. – И вообще, разве я так рисовала на своем эскизе?!

– Но вот же рисунок, тут фиолетовая ткань как раз, – попыталась встрять одна из менее опытных швей. Ее товарка сделала большие глаза, намекая, чтобы та быстрее заткнулась, но было поздно.

– Ты что, не видишь, что это другой оттенок? Дальтоничка безграмотная! – взвилась Кларисса.

– Но ведь клиентка выбрала...

Миссис Стефорд из-за спины Клариссы попыталась подать какие-то знаки, и девушка замолкла, но было уже поздно.

– Ты еще со мной спорить будешь?!! Уволена!!! – голос хозяйки стал гнусаво-писклявым настолько, что аж ударил в голову, будто ультразвук, я зажмурилась, пытаясь переждать неприятные ощущения. Тут Кларисса выдохнула, ахнула, схватилась за сердце и бухнулась на поспешно подставленный под ее тощую задницу стул. – Всех уволю, дуры неблагодарные, – уже слабым голосом умирающего лебедя захрипела хозяйка, в то время как одна из швей начала обмахивать ее каталогом с иллюстрациями, вторая подала водички, а миссис Стефорд – бутылочку с успокаивающей настойкой. – Не понимаете моего гения, только на моем таланте ателье еще как-то держится, только за счет моего имени, а вы решили все испортить? Саботировать мою работу? Уволю...

– Да-да, мисс Клор, все немедленно исправят, мисс Клор, все будет в лучшем виде, мисс Клор, клиентка останется довольна, – увещевала ее миссис Стефорд.

Наконец, концерт был завершен, хозяйка выпила успокаивающую настойку, получила пачку комплиментов и заверений в ее гениальности и с видом непризнанного гения отплыла в свой кабинет, велев ее не беспокоить. У нее творческий процесс. На деле это значило, что она будет сидеть в своем кабинете и рисовать однотипные наряды, повторяющие один другой, вырывать их из альбома, комкать и выбрасывать в мусорку, а вечером уборщица вынесет макулатуру на помойку. Иногда девочки забирали бумагу и несли домой, чтобы использовать оборотную сторону для своих целей.

Без присутствия хозяйки работа выравнивалась и шла нормально: продавщицы общались с клиентками, принимали заказы, им помогала миссис Стефорд. Она же организовывала рабочий процесс, раздавала задания и по-настоящему проверяла качество. Тихо, не повышая голоса, она серьезно и по фактам устраивала разносы за реальные, а не придуманные ошибки, заставляла распарывать и переделывать. Честно говоря, именно на миссис Стефорд держалось все ателье, она руководила швеями и вышивальщицами, работала над большинством проектов.

Миссис Клор выходила из кабинета только для того, чтобы устроить бессмысленную истерику, чтобы нанятые работницы ее боялись, и чтобы поработать с самыми денежными клиентками. Но не сказать, чтобы те делали большую прибыль ателье, обычно наоборот, их заказы шились из дорогих материалов и требовали очень много работы: ручной вышивки, расшивки пайетками, стразами, бисером, дополнения перьями и прочими элементами. Все это приходилось делать вручную много часов и дней зачастую в срочном порядке, оставляя другие заказы на потом. А Кларисса еще норовила сделать дорогой клиентке скидочку. В итоге хорошо, если такой наряд вставал хотя бы в ноль для ателье. Но мисс Клор считала это вкладом в рекламу и раскрутку ателье и каждый раз приговаривала, что «вот когда миссис N появится в этом наряде в опере, так сразу к нам выстроится очередь из самых богатых и родовитых клиенток».

Но планы ее по слухам никогда не осуществлялись, ведь шли эти клиентки из высшего света в наше ателье, чтобы сэкономить. При этом наряды мисс Клор ничем не отличались от аналогов, и, честно говоря, она частенько сдирала идеи у более именитых конкурентов, чтобы угодить клиенткам. Так что внимание эти наряды особого не привлекали, были как у всех и удивленных вопросов «кто же вам сшил такое платье?» не вызывали. А если и спросят – кто сказал, что клиентки будут делиться тем, что обратились к какой-то никому не известной мисс Клор? Это не ателье мастера Драйзена – местного аналога Диор, чьим именем любили похвастаться.

В общем, я искренне считала, как человек с опытом, что без миссис Стефорд Кларисса давно бы разорилась, сперва распугав всех швей, а затем потеряв самый костяк постоянных клиенток, которые на самом деле делали ей кассу.

Меня она тоже как-то пыталась нагнуть, но я уже пуганая, и не с такими в начале карьеры работала. Один кутюрье, на которого я трудилась, только матом и разговаривал с работницами. Ничего, продержалась, он многому меня научил, хоть задачи такой себе и не ставил. Но я опыта набралась, а потом уволилась. И уж какая-то там Кларисса и вовсе своими глупыми истериками меня не удивляла, я молча выслушивала ее крики, глядя в глаза со спокойным видом. Видела, как она хочет швырнуть «неудачную» по ее мнению вышивку мне в лицо... и как рука ее не поднялась.

Она положила ткань на стол и больше никогда на меня сливать свой негатив не пыталась. Кажется, этим я завоевала авторитет среди других швей, те шептались, что я заговоренная. А я просто не такие крики видела, и не буду я перед этой самодуркой унижаться. Пока она на меня с ножом не бросается, ее истерика – это ее проблемы, я знаю свои способности, уверена в своем мастерстве и не буду по углам плакать, как некоторые молоденькие швеи, которые долго в этом ателье не выдерживали.

Собственно, из-за этих истерик в ателье была ужасная текучка кадров, благодаря чему меня и приняли. Я бы, может, тоже ушла, да некуда. Я обошла несколько ателье из своего списка, поняв, что эта работа совсем не сахар, но меня нигде больше не приняли, так что вариантов не было.

У меня была цель – накопить достаточно денег, чтобы в этом мире считаться благополучной гражданкой и полностью закрыть возможность высылки меня из столицы. К сожалению, оказалось, что на попаданцев закон, о котором рассказал мне Лис, распространялся в полной мере, единственное послабление – им давалась отсрочка в три месяца до первой проверки наличия жилья и работы. Но ее-то я уже считай прошла. Однако сейчас, если хочу жить благополучно, мне работу терять точно нельзя. Поэтому я сняла по совету Ненси жилье неподалеку и осваивалась.

Что меня удивляло – в ателье и, как я поняла, в этом мире в целом не использовали базовые выкройки, построенные, как я привыкла. Тут в ателье были лекала конкретных моделей для конкретных клиенток – лежали в отдельной кладовке в именных папочках, а комната закрывалась на ключ, который хранился только у миссис Стефорд, потому что это было главное сокровище ателье, считай база клиентов. Без этих готовых лекал они ничего сделать считай не могли. Если приходила новая клиентка, ее обмеряли, вычисляли, на какую из старых клиенток ее фигура больше всего была похожа и шили по старой выкройке с большими припусками. Затем за несколько посещений очень долго «сажали» получившийся костюм на клиентку, и с готовой вещи уже снимали ее именные лекала, чтобы положить их в кладовку и потом бесконечно копировать с минимальными изменениями. Никакого индивидуального построения или стандартных размерных рядов, никакой системы, все время делали копии уже имеющегося, а для любого изменения фасона приходилось шить сперва копию из недорогой ткани, потому что никаких формул тут не знали и руководствовались только «чутьем швеи».

Разумеется, при таком методе работы требовалось очень много работать с клиентом, перешивать-дорабатывать-тестировать. Если старый клиент, пошивший уже множество платьев в ателье, имел уже наработанную базу лекал, из которых можно было довольно оперативно создать ему наряд, то новым клиенткам приходилось очень много раз приходить на примерки. И пределом мечтания местных портных считалось заклинание «телесной копии» – применив его, можно было создать из специального пенного материала что-то вроде индивидуального манекена для клиентки. Так делали в самых дорогих ателье, и клиенткам не приходилось ходить в ателье по сто раз, можно было бы посадить наряд прямо на манекене.

А вот о том, что можно не перешивать десять раз, а просчитать все и разработать индивидуальные выкройки под фигуру, местные, похоже не знали. По крайней мере, сколько бы я ни спрашивала коллег, которые имели опыт работы в разных местах, никто из них не видел, чтобы мастера создавали лекала на бумаге, а не копируя с уже подогнанного под клиента вручную костюма.

«Это как, неудобно же, бумага так не лежит, как ткань», – удивлялись они.

И это наводило на мысли: либо самые крутые местные кутюрье все же владеют системой построения выкроек, но не распространяются о ней, либо это может стать новшеством, которое перевернет местный швейный бизнес.

Глава 22

Капитан Стивен Брандест

«Я позабочусь об Ани. Не волнуйтесь, она здорова и в безопасности».

Записка от похитителей каким-то фантастическим образом оказалась прямо в почтовом ящике, хотя за ним постоянно следили полицейские. Конверт был подписан аккуратным округлым почерком почти без наклона, адрес отправителя – министерство труда, поэтому сразу не заподозрили, что сообщение от преступников. Даже марка на месте. Только после, изучив конверт, мы поняли, что он не был отправлен обычной почтой – на нем не было штемпеля, только нарисованный карандашом прямоугольник, который условно повторял форму стандартного. Издалека выглядело привычно, но, стоило присмотреться, как становилось понятно, что доступа к печати у похитителя не было.

Записку из рук канцлера, вскрывшего письмо, удалось спасти только благодаря реакции дворецкого и полиции, дежурившей в гостиной: первый, поняв, что что-то не так, вскрикнул, а вторые выхватили бумажку у безутешного отца, хотя тот уже пытался ее разорвать на клочки. Немного успел надорвать, но не сильно.

Так что уничтожение улик было предотвращено, меня срочно вызвали, канцлеру Коренфорту налили бокал, а его супруга потеряла сознание от новостей и теперь отлеживалась в своей спальне.

Я тщательно исследовал записку, но, как и в прошлый раз, на ней не было никаких следов чужой ауры, только дворецкого, который принес пачку писем хозяину, когда тот вернулся домой с работы и отужинал. Следы были совсем слабые, недостаточные, чтобы решить, что дворецкий участвовал в его создании. Удивляло отсутствие других энергий. От остальных писем, пришедших сегодня, разило почтовыми работниками, их составителями, перевозившими лошадьми и, если покопаться, даже производителями бумаги и чернил, но только не от записки похитителей.

И почему такой странный посыл? Почему не требование денег или услуг, а скорее... попытка так успокоить безутешных родителей? Похититель сумасшедший?

– Когда вы, наконец, отыщите моего ребенка? Когда Лилиана вернется в отчий дом?! – канцлер с такой силой поставил опустошенный бокал на стол, что у того откололась ножка. Дворецкий поспешно принялся собирать осколки, а канцлер раздраженно отмахнулся, вытер руку салфеткой и вперился в меня тяжелым взглядом. – Меня заверили, что вы лучший в своем деле.

– Я понимаю ваше горе, мистер Коренфорт, но мы не боги. Дело очень неоднозначное. Пока все отработанные нами версии ведут в никуда.

– Вы переворошили всю мою личную жизнь, – прошипел канцлер и покосился на дверь, очевидно, опасаясь появления жены, ведь речь зашла о его любовнице. – Вы вымотали нервы мисс Джонс и приставили за ней слежку. Я знаю, не отрицайте! Вы под микроскопом проверили всю нашу бывшую прислугу, всех близких: друзей, членов семьи. А искать нужно преступников в городских трущобах! Трясите их, хоть всех пересажайте, но верните мне дочь! Мои друзья и знакомые – приличные люди, ни один из них не решился бы на подобное гнусное преступление!..

– Почему «Ани»? – вновь глянув на записку, осведомился я.

– Что? – канцлер сбился с мысли.

– «Ани» – это обращение вам о чем-то говорит?

Канцлер поморщился:

– Я называл так Лилиану, ей нравилось.

– Не «Лили», а именно «Ани»?

– Да. Мать любит звать ее «Лили-цветочек», но дочь это раздражает. Поэтому я придумал сократить ее имя иначе: «Лилиана» – «Ана» – ласково «Ани». Какое это вообще имеет значение?!

– Как думаете, преступники из городских трущоб могли узнать о том, как вы называете дочь? Догадаться об этом как-то логически невозможно. – Канцлер нахмурился, но промолчал. – Мы должны будем забрать вашего дворецкого на допрос и магическое освидетельствование. У него есть магические способности?

– Минимальные, меньше пяти единиц.

– Понятно. Проверим. И проверим почтальона, который принес письма в дом, нужно понять, когда и как эта записка была подложена к ним.

Канцлер устало махнул рукой, отпуская меня и моих людей. Едва я покинул кабинет вместе с испуганным дворецким, ко мне подскочил подчиненный:

– Капитан, нужно отвезти в участок служанку или здесь допросим?

– Какую служанку? – не понял я.

Из-за плеча полицейского выступила заплаканная девушка в форме горничной. Я нахмурился.

– Мы проверяли весь путь: почтальон приходит в дом в районе полудня. Эта девушка вышла на крыльцо, чтобы забрать почту, и простояла там, по свидетельствам ее коллег, не меньше получаса.

– Это Трейси преувеличивает, меня всего пять минуточек не было! – захныкала девица.

– По показаниям других свидетелей у нее и почтальона роман. Возможно, они соучастники, – перебил ее полицейский.

– Забираем, – кивнул я.

Девушка завыла белугой, но не сопротивлялась, только приговаривала, что ничего не делала. Вырисовывалась логичная версия: служанка, работающая в доме, разумеется знала о прозвище ребенка. Почтальон – ее любовник и сообщник.

Только вот одна деталь выпадала: на письме, с которого сняли отпечатки ауры, не было ни чьих следов, кроме дворецкого.

– А где находятся письма после того, как их забирают у почтальона днем? – спросил я у дворецкого.

– Их приносят мне, я их разбираю, те, что адресованы миссис Коренфорт, передаю сразу ее камеристке. Письма для мистера Коренфорта сортирую, есть несколько отправителей, письма которых велено отправлять в министерство, если он еще там, так как они слишком срочные. Остальные письма лежат в моем кабинете, пока хозяин не вернется с работы и не велит подать почту. Обычно это случается после ужина.

Я задумчиво кивнул.

Когда мы уже приехали в управление, пришло сообщение от Джонаса, которое я поспешил прочесть: «Горелый в камере, ничего подозрительного не замечено. Полностью соответствует описанию, особым приметам и фотографии в нашей картотеке. Возвращаюсь.»

Я нахмурился, перечитал несколько раз, пытаясь понять, что меня смущает. Затем зарылся в бумаги, просматривая показания попаданки Надежды и шофера – свидетелей, которые опознали преступника. Перечитал внимательно и срочно отправил сообщение: «Оставайся на месте. Запроси личную встречу с Горелым и допроси...»