Текст книги "Хозяйка волшебного ателье (СИ)"

Автор книги: Мария Максонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

Глава 126

Я смотрел на демона в теле моей любимой и в голове билась последняя мысль – у нас остался лишь один неиспробованный вариант, самое сильное средство.

– Даруйте нам благословение Улессии, – обернувшись к Настоятельнице, склонил я голову в просьбе.

– Что? Но... – она растерянно обвела взглядом разгром в храме, наполненную водой чашу, взмыленных полицейских, ухмыляющегося демона в теле моей любимой на полу. – Я же уже...

– Пожените нас, ваше преосвященство. Прошу, свяжите наши души узами брака.

Она глянула на меня удивленно, потом подняла взгляд на огромную статую Улессии, будто прося у ее совета:

– Ты понимаешь, о чем просишь, полицейский? Ты служишь своей стране, и это похвально, но ты должен знать, что, если хочешь сделать это только чтобы изгнать демона, ты потеряешь возможность встретить свою истинную. Чтобы получить самое сильное благословение Улессии, вы должны будете попросить нерушимого брака.

– Мы любим друг друга, – грустно улыбнулся я. – Мы все равно собирались пожениться, хоть я представлял это немного иначе.

– Но если вы не истинные, и ваши энергетические каналы объединятся, демон, уходя, сможет украсть вашу магию. Это может грозить полным выгоранием, – предупредила жрица.

– Я рискну, – не дрогнул я.

Женщина вновь перевела взгляд на лицо статуи, будто молча разговаривая со своей богиней, а затем решительно кивнула:

– Демон не сможет ответить согласием, но, если душа девушки согласится, Улессия услышит.

– Нет! Не будет этого! Не позволю! – завопил демон, пытаясь опять вырваться из рук полицейских, но тщетно.

Я встал рядом с обвязанной много раз вокруг тела тяжелой золотой цепью Надеждой и заглянул ей в глаза, пытаясь воскресить в мыслях их знакомое выражение, улыбнулся нежно. Я знал, что она там, внутри, она видит и слышит меня. По крайней мере, надеялся на это:

– Знаю, ты представляла все несколько не так. Обещаю, мы проведем еще торжество для близких, на котором ты будешь в самом красивом платье, которое сама сошьешь. Мы можем вообще каждый год праздновать этот день заново и вновь клясться друг другу в верности, чтобы напоминать себе о том, как нам повезло встретиться.

– Ты что? Так нельзя! – возмущенно завопил демон, но мне показалось, что я заметил какой-то проблески знакомой решимости в глазах Надежды.

– Приступайте, – повернувшись к Настоятельнице, кивнул я.

– Испейте из чаши благословения, силы вам сейчас понадобятся, – велела та. И, когда я глотнул из кубка прохладной и удивительно вкусной воды, женщина подняла руки вверх и закрыла глаза. – О, Улессия, богиня, соединяющая сердца и души! Просим тебя сегодня обратить свой взор на эту пару, – с каждым ее словом, казалось, энергия в зале накапливается и уплотняется, так что становилось все тяжелее дышать. Мне показалось, что на голову давит со всех сторон, где-то в темных уголках храма послышались шепотки, будто спрашивающие: «Ты уверен? Уверен? Ты сделал верный выбор?» и я решительно ответил на это мысленное: «да!» – В годину бедствий встретились они, но желают быть вместе, несмотря ни на что. Они уже преодолели множество испытаний и доказали, что достойны твоего благословения. Прошу тебя, о великая, даруй им свое благословение, соедини их так крепко, чтобы ни люди, ни демоны, более не смогли их разлучить!

– Не-е-е-ет! – взвыл демон мученически.

Яркий свет ударил по глазам, я будто потерялся во времени и пространстве, даже пол показался зыбким и непрочным. Испуганно я дернулся к Надежде и обхватил ее руками, боясь, что она упадет, одна рука легла на талию, а вторая зарылась в волосы на затылке. Почувствовал ее запах, услышал неповторимо-знакомый вздох мне в плечо, ощутил, как она расслабилась-прижалась.

Звяк.

Что-то упало на пол.

– Я люблю тебя, – тихий голос, ее голос, ее, а не монстра, и не такой, каким он пытался ее играть! Сердце сделало кульбит, а наши губы встретились в поцелуе.

– И я люблю тебя. Я больше никогда не позволю тебе подвергнуться опасности, всегда защищу, клянусь, – произнес я, оторвавшись от любимых губ и заглянул в знакомые тепло-карие глаза.

Она улыбалась, вокруг ничего не было видно из-за яркого света: ни храма, ни моих людей, ни статуи богини. Только я и она. И больше ничего мне не было нужно.

– Ты в порядке? Тебе нужен лекарь, наверное, – вспомнил я.

– У меня ничего не болит, – она качнула головой, а потом положила голову мне на плечо.

Но постепенно свет начал тускнеть, и я, опустив взгляд, увидел лежащий у наших ног проклятый кинжал. Только теперь черный кристалл в его навершии был перечеркнут крупной трещиной. Надежда тоже опустила взгляд и заволновалась:

– Он точно ушел? Или надо еще как-то проверить? Вдруг он только спрятался и сидит где-то у меня в подсознании, ожидая, когда меня развяжут?

– Теперь все в порядке, – улыбнулась Настоятельница искренне. – Вы благословлены богиней, она явила свою милость, – и в этот же миг золотая цепь вдруг как-то легко упала с Надежды, та даже попыталась ее как-то задержать и подхватить, но не смогла. Я улыбнулся. – Осталось последнее, – торжественно произнесла Настоятельница: – коснитесь метки своего супруга!

– Метки? – удивилась Надежда и глянула на женщину удивленно. – Но у меня нет метки и у него тоже, – она вопросительно посмотрела на меня.

– А мне не нужно... – растерянно пробормотал я и вдруг что-то щелкнуло у меня в голове, я все понял, и улыбнулся счастливо. Подхватив ее ладонь, я положил ее себе на затылок, и почувствовал, как щекотка прокатилась от этого места по всему телу.

А ведь в юности, когда отец пытался найти мою метку, меня брили налысо – ее там не было. Вероятно, она проявилась вместе с появлением моей пары в этом мире, но была скрыта волосами.

– Приветствуем новую истинную пару, благословленную Улессией, – провозгласила Настоятельница.

– Ой, – счастливо выдохнула Надежда.

– Истинная моя, – радостно улыбнулся я и еще раз поцеловал ее.

Не дождавшись, когда мы оторвемся друг от друга, Настоятельница храма подошла ближе и подобрала с пола проклятый кинжал, аккуратно прикасаясь к нему только через ткань священного покрова:

– Этой вещи место в хранилище храма, мы сможем позаботиться о нем, чтобы его более никто не смог использовать, – уверенно произнесла она.

Глава 127

Надежда

Я давала показания на суде в защиту Памелы Дьягви, потому что знала на собственном опыте, каково это – быть под властью демона. Конечно, ее хотели признать виновной, ведь это было бы намного проще, чем признать бессилие перед очень сильным врагом, которого почти никто не видел воочию.

Сама Памела признала свою вину и рассказала историю своего деда, которую он ей поведал перед смертью. Антонио Цимер рассказал, как однажды во время раскопок они с профессором Вацлиром работали рядом. Сам он в это время пытался выяснить с начальником личные отношения и пытался заставить того отступиться от отношений со студенткой. Тот лишь насмехался, приговаривая, что девушка взрослая и сама сделает выбор, а уже через год она не будет студенткой. Конечно, этот разговор вывел Антонио из себя.

И тут профессор ахнул, потому что нашел... что-то. Черный камень торчал из глинистой почвы. Профессор Вацлир аккуратно разгребал слои земли вокруг, достал блокнот и немедленно что-то начал зарисовывать.

– Да что там такое? – воскликнул Антонио и схватился за камень.

– Не трогай! – испуганный голос профессора прозвучал одновременно с прикосновением.

Что произошло дальше, Антонио точно не помнил, пришел в себя лежа на земле ничком, а профессор тряс его, приводя в себя. Рядом валялся кинжал с черным кристаллом в навершии, к которому так и стремился взгляд.

– Что произошло? – спросил он тогда профессора растерянно. Почувствовал боль в разбитой губе, синяк на скуле, а у профессора был порез на предплечье.

– Ничего особенного, у тебя просто закружилась голова от жары. Нужно отдохнуть, – произнес тогда профессор и быстро закатал кинжал в отрез кожи, не прикасаясь к нему. Очевидно, он знал, что это такое.

Через несколько дней профессор начал сходить с ума, а Антонио, сложив два и два, понял, что это его вина. Когда все дошло до крайности, он помог связать начальника, а потом залез в его палатку и украл бумаги, среди которых были и документы о Похитителе Душ. Сам кинжал Антонио тоже нашел. Едва стоило ему увидеть его, как захотелось вновь взять в руки, почувствовать власть над чужими жизнями... но он сумел пересилить этот порыв благодаря страху, закрутил его сперва в кожу, потом спрятал на дно сундука с вещами.

Антонио был очень испуган произошедшем и жизнь положил на то, чтобы дискредитировать исследования своего учителя, чтобы не допустить новых экспедиций на территорию Затерянного королевства, чтобы больше никакие опасные артефакты не были найдены. Ведь, как оказалось, жители этого древнего королевства увлекались общением с потусторонними сущностями, обитающими меж мирами. А это могли быть и демоны, и духи, и даже божества, лишившиеся энергетической подпитки. Так в этом мире появился культ Единоликого, так был призван и заключен в кинжал демон Похититель душ. Эти знания действительно были опасны и в каком-то смысле Цимер действительно был прав.

Вернувшись в город, он спрятал кинжал в собственном подвале в специально оборудованном хранилище, всю жизнь носил множество защитных амулетов, боясь, что тот опять начнет воздействовать на него. Поняв каким-то образом, что отнял истинного у любимой девушки, он всеми силами пытался загладить вину и стал для нее сперва преданным другом, а потом и хорошим мужем – до самой смерти супруги.

Он полностью изменился, перестал быть таким эгоистом, как в молодости. И, когда узнал, что его внучка совершила ошибку, единственный из всей семьи не отказался от нее, а сделал своей наследницей. Но вместе с другими вещами решил передать ей и свою тайну, и бремя. Велев, конечно, никогда не прикасаться к вещам из подвала. Там за эти годы скопилось много опасных или просто неизвестного действия артефактов, которые профессор Цимер боялся передавать кому-нибудь еще: изымал из фондов, выкупал на аукционах и прятал.

Но Памела оказалась слишком молода и уязвима. Она призналась, что после того, как дед показал ей кинжал, ее по ночам начали преследовать голоса и видения, о которых она ему не рассказывала. Случай с Сиршей Гравит, который показался ей таким похожим на собственную историю, стал спусковым крючком. Расшатанная психика не выдержала, и она все же коснулась проклятого кинжала. А дальше голоса начали преследовать ее и днем. И она уже не могла отличить этот голос от своего собственного, ее сил хватало лишь на то, чтобы поддерживать иллюзию справедливости происходящего – вроде как это не она ворует метки, чтобы насытить демона, а просто помогает тем, кто этого просит. Существо тем временем становилось все сильнее с каждой поглощенной меткой – каплем благословения Улессии, как он выражался. И мечтал накопить достаточно сил, чтобы занять место богини, выбросив ту в межмировое пространство. Для этого требовалось либо совершать жертвоприношения, против чего Памела восставала всеми силами, либо поглотить силу каких-нибудь святынь, ударив по ним проклятым кинжалом, от чего она пока тоже умудрялась удерживаться. Однако, демон, хоть и притворялся пока покорным ее воле и довольствовался малым, явно копил силы и поджидал удобного момента, чтобы окончательно поработить ее. Пока же терпел, чтобы не привлекать внимание магов и жрецов – пока он прятался за душой Памелы, как за ширмой, а на человека, которым завладел демон полностью, могли сработать некоторые защитные артефакты, поэтому он этого и не делал, пока не решился пойти ва-банк.

Натан приходил на каждое заседание, бледный и мрачный, он не отрывал взгляда от Памелы, которая на него ни разу, кажется, не посмотрела. К сожалению, несмотря на мои показания, судьи, которых в этом суде было трое, были явно на стороне прокурора. Все они были обычными людьми и хорошо разбирались в законах, а не в магии. Они не понимали или не хотели понять, каково это – быть под властью чужой воли.

Даже тот факт, что после изгнания демона всем пострадавшим, даже тем, кто еще не прошел свадебный ритуал, вернулись метки, не стал смягчающим обстоятельством. Стивен хмурился и честно предупреждал, что, вероятнее всего, Памеле дадут лет десять.

– Что ж, показания всех заявленных свидетелей заслушаны. Подсудимая, вы хотите сказать последнее слово? – обратился к девушке судья.

– Мне нечего сказать, я признаю свою вину, – встав, произнесла та, хотя адвокат что-то нашептывал ей в полголоса.

– В таком случае... – судья занес молоток.

– Ваша честь, позвольте заявить еще одного свидетеля! – неожиданно вскочил со своего места адвокат.

– У вас было время... – возмутился прокурор, но осекся, переведя взгляд в конец зала, где в дверях стояла во всем своем великолепии белых расшитых серебряной нитью праздничных одежд настоятельница центрального храма Улессии, будто живое воплощение богини.

– Приглашайте своего свидетеля, – покраснев буркнул судья и отложил молоточек в сторону.

Адвокат сбегал к женщине и провел ее к месту свидетелей:

– Клянетесь ли вы говорить правду и только правду? – механически спросил судья.

– Я поклялась в этом богине и не отступаю от этой клятвы уже полсотни лет, – удивленно глянула на него Настоятельница.

Мужчина растерянно крякнул, глянул на своих коллег-судей, и продолжил:

– Обвинитель, свидетель ваш, – предложил он.

– Вы хотите что-то сообщить по сути этого дела? – прокурор одернул пиджак и подошел к ней ближе с решительным видом.

– Да, – важно кивнула Настоятельница. – Я пришла обвинить, – сидящие в зале люди удивленно притихли. – Я пришла обличить главного виновника произошедшего – этот артефакт, – и она вытащила из складок мантии знакомый мне кинжал с крупным черным кристаллом в навершии. Прокурор отпрыгнул от нее и едва не присел в испуге, многие сидящие в зале вскочили со своих мест, охрана подобралась, не смея наставлять на Настоятельницу оружие, но готовясь к этому. – О, не волнуйтесь, – нежно улыбнулась женщина, – он уже не опасен. Демон был изгнан силами богини, а кинжал очищен, мы совершали над ним молебен много дней и ночей, поэтому я не могла присутствовать на слушаньях раньше. Теперь кинжал совершенно безвреден, и я готова передать виновника под суд. А его пленницу предлагаю отпустить.

– Пленницу? – эхом откликнулся прокурор.

– Эту девушку, конечно. Она совершила глупость, коснувшись проклятого предмета, но вызывает уважение то, как долго она могла ему сопротивляться. Сильная душа. Однако, ей тоже не помешает пройти очищение. Если вы хотите назначить ей наказание, то от храма Улессии я ходатайствую за то, чтобы оно было заменено на послушание в храме в течении трех месяцев. Это поможет ей восстановиться, очистить душу и найти внутреннее равновесие.

Никто не посмел толком возразить Настоятельнице, даже прокурор в конце концов согласился, и Памела была освобождена в зале суда.

– Я не достойна чести быть послушницей, – тихо прошептала она, когда с нее сняли наручники.

– Позволь об этом судить Улессии, я лишь следую ее воле, – улыбнулась Настоятельница. – Тебе следует научиться скромности в эти месяцы и признать, что Ей лучше знать и не брать на себя слишком много. Демон Фархух был так силен, что уничтожил Затерянное королевство, а ты считаешь, что могла противостоять ему в одиночестве. Этот грех был присущ и твоему деду, ему следовало признаться во всем храмовникам много лет назад.

Девушка понурилась, соглашаясь со словами Настоятельницы, а та улыбнулась нежно, как провинившемуся ребенку, погладила ее по волосам, и пошла на выход. Памела следовала за ней, и только в последний момент посмела оглянуться, чтобы бросить взгляд на Натана.

Глава 128

Стивен

Прошел суд над культом Единоликого бога, благодаря в том числе и материалам, которые собрал Антонио Цимер, дед Памелы Дьягви. Межрелигиозная комиссия это существо, которому поклонялись сектанты, недостойным пантеона богов нашего мира. Любые ритуалы в его честь теперь являлись преступлением, потому что это существо вносило хаос в жизнь людей, нарушал правила распределения обязанностей между богами и прочее-прочее-прочее. В целом, меня все это не волновало, главное, чтобы больше не похищались дети и им искусственным образом не внедряли метки.

С огромным скандалом супруги Коренфорт развелись. Бывшая жена канцлера еще пыталась доказывать в обществе, что это произошло из-за того, что муж пожелал жениться на своей молоденькой любовнице, но тот не стал выгораживать супругу, и вскоре стало известно, что она арестована за попытку нанести вред собственному ребенку. Канцлер не только не стал скрывать произошедшее ради сохранения чести семьи, а наоборот воспользовался этим поводом, чтобы лишить миссис Коренфорт всех материнских прав на Лилиану. Он выставил супругу из дома без гроша, ей пришлось обратиться к родителям, чтобы те оплатили ей адвоката. А вот няне девочки, мисс Форн, и ее соучастнику Джону Файрсету канцлер оплатил и адвоката, и лекарские услуги. Все же эти люди пытались таким своеобразным образом спасти его дочь от ее собственной матери.

В целом, так как никто не пострадал в итоге, сектанты должны были ограничиться несколькими месяцами исправительных работ, ведь они настаивали на том, что не знали, что миссис Коренфорт не получила разрешение на совершение ритуала от своего мужа, а также, что они не желали противодействовать полиции – просто не знали, кто перед ними. Однако, после серьезного расследования выяснилось, что случай этот был не единичным, несколько женщин и мужчин из организации признались, что над ними была проведена подобная процедура в детстве по согласию родителей – и это не принесло им ничего, кроме несчастья в браке. Возможно, были и другие, но не посмевшие рассказать или просто довольные своим браком. Поддельная метка снимала проблемы магической несовместимости, но крала возможность найти настоящую истинную пару, не приносила ни любви, ни взаимопонимания супругам. Кроме того, было обнаружено несколько прецедентов, когда наследникам знатных родов, лишенным магического дара, даровали способности. Для этого у бедных родителей выкупали одаренного ребенка и передавали его дар наследнику. Эта опасная и травматичная операция вредила обоим детям, давая на самом деле только статус мага, а не реальную возможность развивать и контролировать свою магию.

В общем, ниточка за ниточкой, начали раскручивать все грязные делишки жреца Единоликого бога, и по сумме его деяний удалось накопить на внушительный срок для него и его приближенных. За простыми членами общины, которые не принимали участия в таких тайных ритуалах, было лишь установлено наблюдение. Как ни странно, к таким относился и Девди Мунс, которого они видели новым королем. Никаких записей о его присутствии на тайных ритуалах не было, даже его родители были реальными истинными, а не поддельными. Свидетели тоже в один голос твердили, что Мунс участвовал только в открытых ритуалах благословения подданных и все, а жрец заявил, что хотел рассказать ему все позже, когда он станет мудрее. Так ли это или нет, но доказать ничего не удалось, пришлось ограничиться наблюдением и за ним.

Мне за два сложных и успешных дела дали повышение, и теперь приходилось привыкать к новому званию и новым обязанностям.

– ... Майор. Майор Брандест! – я так задумался, что не сообразил, что это ко мне обращаются, чаще пока откликался на «капитана».

– Да? – поднял глаза на подчиненного, расплывшегося в радостной улыбке, – лейтенант Джонс, – добавил я, обращаясь и к нему по новому званию.

– Все готово, майор, все подготовили и еще от себя немного добавили. Можете ехать, – он вытянулся по стойке «смирно».

– Нужно тут еще отчет и как там с допросом... – поморщился я, перебирая бумаги на столе.

– Все будет в лучшем виде, можете ехать спокойно. А то опоздаете, – напомнил Джонс, и я все же со вздохом поднялся из-за своего стола.

Сегодня был действительно слишком важный день, чтобы опаздывать.

Спустившись к своей машине, я громко рассмеялся: весь магомобиль был украшен цветами и плюшевыми игрушками, на заднем бампере висела надпись «молодожены». А я-то всего лишь попросил купить мне букет цветов, который ждал внутри магомобиля на переднем сиденье – огромный, неповоротливый, непонятно даже, как его внутрь засунули и зафиксировали, магией, наверное.

Что ж, повод соответствует. Я сел в магомобиль и направился к ателье Надежды, которое сегодня должно было впервые открыть свои двери. Матушка, узнав, что наша свадьба случайным образом уже состоялась с узким кругом гостей: полицейских и в компании демона, была, конечно, ужасно разочарована. Но после решила, что прием можно будет организовать попозже и сразу же совместить его с праздником по поводу открытия ателье Надежды. Если прежде открытие часть друзей семьи могли проигнорировать как слишком мелкое событие, то теперь всем пришлось присутствовать: либо так, либо проигнорировали торжество в честь свадьбы старшего сына семьи Роквистер – обида на век. Повезло, что в здании, где Надежда арендовала помещение, было также и ресторан, иначе все гости не поместились бы.

Притормозив у нужного здания, я с некоторым трудом вытащил с соседнего сиденья монструозный букет, одернул форменный китель, который не успевал сменить на фрак, и поднялся по ступеням. Вокруг сновали дамы – клиентки Надежды – которые явно выделялись на фоне знакомых необычными нарядами и расцветками. Зал был украшен цветами, по периметру стояли манекены в необычных платьях, которые разглядывали гости.

Я заметил Марго и Райана Ровенбрук, которые что-то обсуждали с Девидом. Ему потребовалась помощь юриста? Даже на празднике не может расслабиться. Пройда дальше, увидел Лайзу Уильямс, которая трогала ткань одного из платьев на манекене, а ее жених уверенно кивал. На следующих выходных должна была состояться их свадьба, и мы были приглашены. У стола стояли мистер и миссис Трутрос, старушка с удовольствием поглощала канапе, а ее супруг был занят дегустацией напитков. Надежда после свадьбы сперва не знала, как съехать от них, как оставить в одиночестве. Даже предлагала им тоже переехать, то старики не согласились, а миссис Трутрос строго велела ей переезжать к мужу и не дурить.

Однако, в итоге выход нашелся: молодые швеи, работающие в ателье Надежды, только порадовались возможности снять комнаты у гостеприимных хозяев, одна заняла старую комнату Надежды, а вторая поселилась в бывшей мастерской – больше миссис Трутрос не было нужды работать на дому. Но Надежда сохранила прочную связь с «бабушкой и дедушкой, которых нашла в этом мире», как она говорила – часто их навещала, а они захаживали в ателье еще до его официального открытия, миссис Трутрос приносила разные вкусности и угощала работниц, с удовольствием рассматривала новые фасоны платьев, обсуждала ткани и фурнитуру – все же опыт у нее был колоссальный.

Кивнув супругам Трутрос, я пошел дальше в поисках виновницы торжества, и вскоре нашел.

Она стояла подле матушки и отца с возмутительно-счастливым видом в невообразимом наряде: белый шелк обтекал соблазнительную фигурку, подчеркивая большую грудь и утягивая талию корсетом, расклешенная юбка по последней моде пониже колена, открывала соблазнительно-стройные щиколотки, но самое экстравагантное – вместо пояса девушка использовала толстую золотую цепь, которая несколько раз обхватывала ее талию и бедра, делая отсылку к нашей свадебной церемонии.

– Ты, как всегда, неотразима, – улыбнулся я, протягивая Надежде букет. Она улыбнулась и я едва не утонул в глазах цвета теплого шоколада. Склонившись, не отрывая взгляда, поцеловал ее руку с обручальным кольцом. Показалось, что между нами протянулась невидимая ниточка. Или не протянулась – она и была, просто стала явственнее.

– Мы уж и не надеялись, что ты придешь, но, кажется, новая должность сделала тебя посвободнее, – съязвила мачеха.

– Или его мотивирует счастливый брак, – улыбнулся отец.

– Ну, как у вас тут дела? – я окинул взглядом окружающих гостей.

– Грандиозный успех, как и предполагалось, – усмехнулась мачеха. – Ко мне уже подходили несколько дам с просьбой протолкнуть их заказы на более ранний срок, но – что делать, модельеру не разорваться, – она отсалютовала Надежде бокалом. – Ничего, чем больше ажиотаж, тем больше уважение к творцу, – добавила она, язвительно улыбаясь.

– Ана, Ана, не торопись, – послышался взволнованный голос, и между гостями выскочила девочка с двумя бантиками по бокам головы на коротких светлых волосах. Одета она была ярко и немного несуразно: в синюю блузку и цветастые розово-малиновые широкие шорты по колено. Она глянула на меня большими голубыми глазами и расплылась в улыбке.

– Лилиана, – удивился я, узнав дочку канцлера.

– Дяденька-полицейский! – обрадовалась она, – вы меня узнали. Здравствуйте!

Следом за девочкой показалась молодая дама в соломенной шляпке, которая придавала ей провинциальный вид.

– Ана, не сбегай от меня, – она поймала девочку за руку, а потом улыбнулась, так что стало понятно, что строгость ее напускная.

– Зашли поздравить вас со свадьбой, – из-за спины Лилианы показался ее отец, он выглядел на удивление расслабленным и довольным жизнью, даже помолодевшим, – и поздравляю с открытием своего дела. Знаете, моя невеста очень впечатлена вашим талантом, – склонил он голову в сторону Надежды.

Невеста, значит. После неудачного брака с «правильной» женщиной канцлер все же решил вступить в брак по любви. И, кажется, девушка уже сумела установить контакт с его дочерью, та уже не выглядела забитым «правильным» ребенком, а вела себя раскованно и одевалась как ей нравилось.

– Да, нам очень понравилось платье мисс Шароль, в котором она пришла на прием недавно, – затараторила девочка. – Я сразу сказала: если заказывать подвенечное платье, то только у этого модельера, а не у того скучного мистера Гофье, к которому ходила мама, – скривилась она.

Будущая мачеха ее покраснела, но не стала одергивать, даже погладила по коротким хвостикам.

– Буду рада, – улыбнулась Надежда.

– Какое непосредственное дитя. Кому-то повезет с истинной, – усмехнулась немного язвительно матушка. Это была в целом расхожая фраза, но, услышав об этом, Лилиана схватила отца за руку и глянула на него несчастными глазами. Тот приобнял ее за плечи, стараясь успокоить.

– Ани еще рано думать о таких вещах, – кривовато улыбаясь, пояснила ее будущая мачеха. – Мы не торопимся. И вообще, главное – ее выбор и ее собственные чувства.

Перебросившись еще несколькими вежливыми фразами, семейство канцлера отправилось дальше смотреть на выставленные на манекенах модели платьев. Когда они отошли, матушка удивленно покосилась на меня:

– Я что-то не так сказала?

Но я только поморщился и махнул рукой:

– Это личное.

– Сколько же проблем у вас из-за этих меток, – задумчиво произнесла Надежда, беря меня под руку. – Я счастлива, конечно, что Улессия нас благословила, но...

– На самом деле метки истинности – это дар, – вздохнул я тяжело, – они помогают встретить человека, подходящего тебе по всем параметрам, в том числе и магически, а это очень важно.

– Но вы же их скрываете, – сощурилась Надежда хитро.

Я вынужденно развел руками:

– Из-за ведьм, из-за того вреда, который могут причинить.

– Но это не спасает от всего. И вообще, куда проще было бы просто всем открыть свои метки, – отец скептически усмехнулся, услышав это утопическую идею. – Если не доверяете друг другу, сделать это через специальную службу, как сейчас некоторые заверяют их у нотариуса, – продолжила более реалистично Надежда. – Вообще, метки хорошо бы внимательно изучить. Вот с чего вы вообще взяли, что они уникальны и что одинаковые только у двоих человек во всем мире?

– А как? – опешил я.

– Вот, например, в нашем мире для поиска преступников используют отпечатки пальцев, – она подняла руку. – Созданы большие картотеки данных, их сличают с помощью специальных технологий... но фактически та идея, что они действительно уникальны – всего лишь гипотеза. Никто не взял отпечатки пальцев у всех людей всего мира, чтобы проверить ее. И теоретически возможно, что у кого-то они совпадут. Так что теоретически можно было бы предположить, что и метки могут быть одинаковые не у двух человек, а, скажем, у шестерых – просто двое из них встретились.

– Но это же воля Богини, – растерянно произнесла матушка.

– А воля Богини, как известно, неисповедима, – хмыкнула Надежда. – И лучше бы ее изучить внимательнее. Правильно было бы как раз на основе храмов Улессии составлять картотеку меток всех людей в стране, раз сами вы их скрываете во избежание подделок. Жрицам-то можно доверить эту тайну, взять с нанятых работников магические клятвы и так далее. И они могли бы находить пары куда быстрее и эффективнее, чем ожидать совпадений в жизни. Люди иногда проходят мимо истинных, не замечая этого, – она красноречиво глянула на Ненси, которая неподалеку стояла и болтала с доктором Ормсом, которого привела в качестве сопровождающего. Их отношения стремительно развивались и вскоре, по словам Надежды, можно было ожидать предложения. – Разве эта идея не является следованием воле Улессии? Разве не для того она наделяет людей метками, чтобы они находили пары, а не тыкались, как слепые котята? А заодно метки истинности можно было бы изучить: насколько они действительно уникальны, изменяются ли с течением жизни и так далее. Уверена, Натан бы с удовольствием в этом разобрался.

– Весьма интересные размышления, – неожиданно за нашими спинами послышался голос канцлера, который неслышно приблизился к нам. Надежда удивленно ойкнула. – Весьма, – задумчиво повторил он, смерив нас взглядом, извинился и вернулся к своим дама.

– Что-то заболталась я о судьбах мира, а я ведь простая швея, – пробормотала Надежда, чуть покраснев.

– Ты не простая, тебя Улессия привела в этот мир, чтобы ты его изменила. Как в легендах, – улыбнулся я.

– Ой, что за глупости, – отмахнулась она. – Все эти россказни о благословении... нет его, я ничего не чувствую. А, если что и было, то пропало, демон сожрал. Я самый простой человек.

– Ну, ладно, Улессия привела тебя в этот мир, чтобы ты сделала меня счастливым, ведь ты моя пара, – легко согласился я, обнимая ее.

Она сощурилась, окинула меня взглядом, а потом рассмеялась:

– Ну, ладно, на это согласна. Я пришла в этот мир, чтобы встретить тебя и сделать тебя счастливым!

– И тебе это удалось, – не выдержав, я плюнул на гостей и прижался к ее губам в поцелуе, бросив на нас отвлекающее внимание заклятье, чтобы не слишком шокировать публику.