Текст книги "Металлическое вторжение (СИ)"

Автор книги: Марина Клингенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Подойдем, – Шелест никогда не придумывал себе лишних проблем.

Ют успела лишь неодобрительно прошипеть что-то, но он, не слушая, уверенным шагом направился к цели.

Это и вправду был человек, хотя с первого взгляда он куда больше походил на статую, вырезанную прямо в скале: он стоял вплотную к камням, сжимая в левой руке палку, которой опирался оземь. Его длинные черные, не тронутые сединой волосы и борода ниспадали до пояса, но безучастное лицо было так испещрено морщинами, что Шелест бы смело дал ему лет девяносто.

– Привет, – радостно сказал Шелест, будто они были давно знакомы и договорились о встрече.

– Твой тон выдает надежду что-то получить, – проницательно заметил незнакомец. – Здравствуй.

– Да, мы ищем равнину Света, – ничуть не смутился Шелест. – Может, вы знаете?..

– Знаю, – спокойно ответил старик и покосился на парившую рядом Ют. – И готов показать дорогу.

– За соответствующую плату? – предположил Шелест, раздумывая, что на сей раз может потребовать очередной проводник.

– Нет, – старик, казалось, удивился. – Плата мне не нужна.

– Ура! – Шелест не счел нужным скрывать радость. – Так куда нам идти?

– Утром пойдете к равнине, – сказал незнакомец. – А сейчас идите за мной.

Он повел их вдоль горной цепи. Чуть поодаль камни расступались, но совсем ненамного, так, что мог пройти только один человек, да и то боком. Когда Шелест, замыкающий шествие, протиснулся в эти природные ворота, то едва подавил изумленный возглас.

За горами раскинулась вполне плодотворная долина, в которой, похоже, жили люди. Тут и там расположились крохотные, но крепкие на вид домики, радующие глаз яркой расцветкой и разбитыми рядом палисадниками. В середине этого селения возвышалось несколько колонн, ведущих к зданию побольше. С противоположной стороны на землю ниспадал небольшой водопад – бурный поток спускался с гор и уходил в красивое сооружение, сложенное из светло-серого камня.

– Шелест, тут кто-то живет! – обомлела Ют.

– Небось, не на необитаемый остров попали, – фыркнул старик. – Чему удивляешься?

Он предложил им пройти в домик, стоящий почти вплотную к проходу в горах, и Шелест так активно откликнулся на приглашение, что споткнулся о порог и едва не растянулся на полу.

– Спотыкание скоро тоже станет традицией, – язвительно прокомментировала Ют.

– Отстань, – буркнул Шелест и огляделся.

В домике было две комнаты, одна большая и еще одна поменьше. Ничего примечательного – деревянный стол, стулья, полки с книгами. Все очень просто и скромно.

– Мое имя Белениус, – сказал старик, когда все сели за стол, и Шелест, с милостивого разрешения хозяина презрев приличия, набросился на предложенную еду.

– Фэвест, – проговорил Шелест с набитым ртом.

– Шелест, – поморщившись, поправила Ют. – А я – Ют.

– Ага, – сделав могучее глотательное движение, подтвердил Шелест. – А чье это мясо?

– Кролик был убит три часа назад, – хладнокровно пояснил Белениус.

– Надо же! – восхитился Шелест. – Очень вкусно.

– Идиот! – Ют треснула его по голове. – Тебе не жалко зайчика?

– Я перенесу этот шок позже, – заявил Шелест. – Так что если кто-то ночью будет безудержно рыдать – это я. Так что, Белениус? Что это за место?

Белениус, добродушно ухмыляющийся разговору своих гостей, сплел между собой пальцы рук и, глядя на Шелеста, проговорил:

– Как вы, должно быть, уже поняли, я оказался у вас на пути не случайно. Гости в этих краях – явление крайне редкое.

– Вы нас в чем-то подозреваете? – спросил Шелест, продолжая активно питаться. При этом его лицо не выражало ничего, кроме любопытства.

– Ни в коем случае, – покачал головой Белениус. – Раз прошли через Легион, ущелье и море, значит, мне вам препятствовать смысла нет.

– А вы все знаете! – подивился Шелест.

– Такое впечатление, что Легион отсюда за тысячи миль, – вставила Ют.

– Да так и есть, – откликнулся Белениус. – И мой долг – провести путников через равнину Света.

– Прямо как в сказке, – Шелест был очень доволен. – Несколько этапов, и через каждый есть свой проводник.

– Сам-то откуда? – ухмыльнулся Белениус, глядя на Шелеста, вид которого абсолютно не сочетался с окружающим его миром – что в городах, что в Легионе, что здесь.

– Неважно, – Шелест обреченно махнул рукой. – Спасибо за еду. Мы скоро пойдем к равнине?

– Утром. Идти туда раньше нет смысла.

– Логично... – задумчиво изрек Шелест. – А могу я задать вам вопрос об этой равнине Света?

– Спрашивай, – кивнул Белениус, и Шелест почувствовал прилив воодушевления. Ему казалось, что этот старик знает ответы на все вопросы, подобно тому, кто навел их на очередную дорогу, только этот не брал плату за свои знания.

– Понимаете, – начал Шелест, – один человек дал нам, если можно так сказать, наводку на Вавилон. Это довольно туманное описание пути. Касательно этого этапа там говорится: «За морем последует Света равнина, там Тьмы порожденьям дорога открыта». Мне показалось странным такое противопоставление... – Шелест поймал на себе недоуменные взгляды и понял, что следует объяснить: – Ну, свет – это свет, тьма – это тьма. Строго поделено, и если равнина связана со Светом, то почему дорога туда открыта исключительно порождениям Тьмы?

– Этот вопрос у тебя возник потому, – ответил Белениус, – что ты изначально делишь тьму и свет, не давая им соприкасаться друг с другом.

– Соприкасаться? – не понял Шелест.

– Дня без ночи не бывает, – уклончиво сказал старик, поднялся на ноги и вышел из комнаты.

Шелест насупился, думая, что разговор на эту тему окончен, так толком и не начавшись, но только он хотел выказать свою досаду Ют, Белениус вернулся. Поставив на стол два деревянных кубка, он разлил по ним напиток насыщенного оранжевого цвета из принесенного им же большого кувшина.

– Прости, милое создание, – обратился он к Ют. – Но как угостить тебя, я не знаю.

– А! Без проблем, – Шелест, порывшись в своей торбе, выудил из нее пластиковую пробку от бутылки «кока-колы». – Она всегда из нее пьет.

Когда и Ют была снабжена напитком, Шелест отхлебнул и удивленно моргнул. Такого ему пить еще не приходилось. Напиток по вкусу напоминал смесь апельсина, лайма и чего-то еще. Глотнув еще раз, Шелест заподозрил, что там есть нечто вроде рома. Напиток бодрил и разливал по телу приятное тепло.

– Хотите, я покажу вам Вавилон? – спросил Белениус.

Шелест и Ют, разом забыв об удивительном напитке, чуть не поперхнулись от неожиданности.

– А вы можете? – изумленно ахнула Ют.

– Увы, только на картинке, – Белениус чуть улыбнулся.

– Пожалуйста, – Шелест, не в силах сидеть на месте после такого предложения, встал было на ноги, но Белениус жестом велел ему сесть обратно.

Он снял с полки увесистый том ослепительно белого цвета и, пролистав его, положил на стол в раскрытом виде.

– Шелест, то самое?..

– Да, – у Шелеста даже сел голос. – То самое.

Именно этот город он видел. И под водяной толщей «моря» были такие же светлые здания, огражденные высокой стеной с воротами. Они мелькали вдалеке, призывая Шелеста. Незабываемо было то чувство, с которым он рвался к воротам, ведь за ними было лучшее место, в которое он обязан попасть. Его дом, дом, где он нужен, где его ждут. Только это чувство и заставило его пройти такой долгий путь.

Шелест жадно всматривался в рисунок, раскинувшийся сразу на обе страницы книги. Город, даже будучи просто картинкой, манил к себе. И если в туманном озерном видении его нельзя было как следует разглядеть, то здесь этой проблемы не возникало. Шелест мог подробно рассмотреть крыши домов, плоские и островерхие, широкие дороги и узенькие улочки, большой дворец и ведущую к нему огромную лестницу. Шелест с облегчением подумал, что это ничуть не похоже на Вавилон из его мира. Скорее, это походило на красивый и богатый средневековый город. Но все же в этой почти сказочной картине что-то смущало.

Разглядывая прекрасный храм, окруженный колоннами, Шелест отметил, что больше всего Вавилон похож на обитель праведников, которые следуют строгим законам и живут за счет взаимного счастья.

Белениус улыбнулся и закрыл книгу.

– Будем считать, что ваше первое знакомство с Вавилоном прошло успешно.

– О чем вы? – спросил Шелест.

– Этот напиток, – Белениус кивнул на его кубок, – можно отведать только здесь. Ну и, конечно, в Вавилоне.

– Правда? – засомневался Шелест, покосившись на кувшин. – Вы точно уверены? Кажется, в нем есть алкоголь, а Вавилон создает впечатление города... – он призадумался. – Непорочного. И это меня несколько удручает, – спешно добавил Шелест, заметив, как удивленно вскинул брови Белениус.

– Об этом я и говорю, – сказал он. – Ты четко разделяешь черное и белое, и это заставляет тебя задавать мне вопросы о тьме и свете.

– Как это связано? – не понял Шелест.

– Связь самая прямая. Вавилон действительно чтит свою религию. Но ведь если бы его жители целыми сутками только этим и занимались, то тебе бы там нечего было делать, не так ли?

– Да, – кивнул Шелест.

Веру он уважал, но чтобы постоянно находиться в окружении фанатиков, которые и говорить ни о чем другом не могут? Это было не для него. К тому же, Шелест был уверен, что эти верующие растерзали бы его голыми руками. Во всяком случае, его преподаватель по богословию не раз порывался это сделать после того, как у Шелеста на уроке зазвонил мобильный телефон, бодро отыграв композицию под названием «We Have No God», что в переводе означало «У нас нет Бога». И хотя никакой техники у него с собой больше не было, порой людям было достаточно его длинных волос и цепи на джинсах.

– А если бы там царствовало бесконечное празднество, свободное от всяких нравственных норм, то вы бы там больше недели также не задержались, – продолжал Белениус.

– Верно, – признала Ют. – Значит, там есть и то, и другое?

– Конечно. По сути, чистый свет ничем не лучше непроглядной тьмы, – Белениус пригубил из своего кубка. – Поэтому самые сильные люди сочетают в себе и тьму, и свет. То же относится и к городам... И вообще ко всему. День хорош по-своему, ночь – по-своему, и идеал – это их чередование.

– То есть Вавилон приветствует и зло в чистом виде? – изумился Шелест.

– Ну, можно и так сказать. Знаете, как там называют тех, кто ценой своей жизни защищает город?

– Как? – хором спросили Шелест и Ют.

– Воины света, порождения тьмы. Кстати, сдается мне, и тебя там тоже так назовут, – Белениус посмотрел на Шелеста.

– Я – порождение тьмы? – уточнил Шелест, указывая на себя пальцем. Это он слышал уже не раз, но впервые в качестве похвалы.

– Похоже на то, – кивнул Белениус. – Но ведь это не значит, что ты не можешь находиться на стороне света.

Шелест задумался. Эти слова очень заинтересовали его.

– Может, это и хорошо, – сказал он, когда они уже улеглись спать – Шелест растянулся на деревянной скамье, Ют устроилась на его плече. – По крайней мере, если я – порождение тьмы, то проход через эту равнину мне обеспечен.

– А что насчет меня?

– Ты ничем не лучше, – Шелест шутливо щелкнул ее пальцем. – Так что и ты пройдешь. А вообще, здорово он сказал, правда? Воины света, порождения тьмы... Мы будем сражаться по зову судьбы, – вдруг тихонько пропел он, радуясь неожиданно нашедшимся словам и, что было еще приятнее, музыке.

– Загнул, – покачала головой Ют. – С такими песнями тебя оттуда мигом выставят.

– Но я люблю петь, – протянул Шелест капризным голосом.

– Как будто это кого-нибудь волнует, – хихикнула Ют.

Ночь прошла спокойно. На обоих навалилась усталость. Но перед тем как провалиться в сон, Шелест успел еще раз представить Вавилон, который, кажется, становился все ближе.

Утро для них наступило рано. Шелест и Ют по совету Белениуса отправились в путь с первыми лучами солнца.

Выйдя за пределы странного селения, о котором Белениус не сказал ни слова, и в котором по-прежнему не наблюдалось людей, они двинулись вдоль горной цепи. Белениус уклончиво отвечал на разные вопросы, в том числе и о Вавилоне, но ничего конкретного из него вытянуть не удалось. Теперь он стал очень похож на перевозчика через «море», от которого нельзя было добиться сколько-нибудь дельных ответов.

Вскоре они остановились, хотя горная цепь еще не кончилась.

– В чем дело, Беле... – начал было Шелест, но, заметив слева яркое свечение, прикрыл глаза рукой и осторожно обернулся.

До этого момента по левую сторону простиралась всего лишь бесплодная, непривлекательная пустошь, та самая, мимо которой они так долго шли еще со вчерашнего утра. Теперь же она сменилась землей, густо заросшей рожью высотой в половину человеческого роста. Золотистые колосья отражали солнечный свет, заставляя поле светиться.

– Потрясающе! – воскликнула Ют.

– Это равнина Света, – сказал Белениус. – Дальше пойдете сами. Прямо через нее.

– Белениус, а вы были в Вавилоне?

– Вам пора, – сказал Белениус, указывая вперед палкой, которой доселе опирался на землю. – Вас ждет трудный переход.

– Ладно, – Шелест улыбнулся, сделал несколько шагов и оказался по пояс во ржи. – Главное, чтобы тут не было пропасти, – пошутил он.

Свет по-прежнему ярко бил в глаза, мягкие колосья словно расступались, пропуская его... Но откуда могла взяться странная дымка, которой прежде не наблюдалось? Это не походило на утренний туман.

Шелест оглянулся через плечо и увидел, как в дымке исчезает все позади него – в том числе и улыбающийся Белениус. Кивнув Шелесту на прощание, он произнес одними губами: «Я был там».

Шелест помахал ему рукой и побежал через золотистое поле.

Это совсем не походило на испытание. Нестись сквозь поле, залитое солнцем, было приятно, а шорохи колосьев дурманили разум. Шелест прислушивался к ним, погружался в них и в конечном итоге даже услышал какую-то мелодию – или ему только так казалось.

Сосредоточенный на ней, он так разогнался, что Ют, державшаяся за его волосы, закричала:

– Шелест, остановись!

– Зачем?

– Остановись, пожалуйста!

Ее голосок, срывающийся от подступающих слез, был так непривычен, что Шелест немалыми усилиями воли заставил себя отрешиться от шуршащей мелодии, сбавить темп и остановиться.

Едва он замер на месте, как его тело пронзила адская боль. Совершенно не ожидая этого, Шелест согнулся пополам, стиснув зубы. Сквозь плотную завесу боли он едва расслышал голос Ют.

– ...только не теряй сознание, что с тобой?

– Все нормально, – сказал Шелест через силу. – Просто чувствую себя так, словно бежал, не останавливаясь, целый день... Или даже больше...

– Боюсь, так и было, – пролепетала Ют. – Чем тебе помочь?

– Ничем не поможешь. Сейчас, подожди.

Ют притихла. Шелест, глубоко дыша, старался забыть о боли, унять бешено бьющееся сердце, сделать так, чтобы в ногах снова были хоть какие-то силы.

– Жить можно, – сказал он через несколько минут. – Что произошло?

– Горы, – Ют указала назад, туда, откуда они неслись, но Шелест не стал смотреть, поверив ей на слово. – Они должны быть видны, потому что та дымка скрыла не все, силуэт все равно был виден. И там тоже горы, далеко, – Ют указала налево. – Мы не могли пробежать все так быстро. Я смотрела туда, они как будто исчезли.

– Что ж, неплохой ход, – кивнул Шелест. – Если бы ты меня не остановила, то, надо думать, я бы просто умер.

– Наверное. Жуткое место.

– Но выглядит оно все так же приветливо, – Шелест вымученно улыбнулся. – Получается, здесь одна минута равна внушительному количеству часов? Я совсем не устал, только когда остановился...

– Именно в этом и загвоздка – пока бежишь или идешь, не чувствуешь усталости, – сказала Ют.

– Ладно. Тогда я не хочу проводить здесь слишком много времени.

Шелест медленным шагом пошел вперед. Несмотря на боль во всем теле и сознание того, что ускорение хода может быть губительным для него, он с трудом подавлял желание снова побежать. От его преодоления, усталости и шороха ржи, теперь врывающегося в уши раздражающим скрежетом, у него уже через полчаса начало плыть перед глазами. Ноги то и дело норовили перейти на бег, но Ют, внимательно следя за его темпом, постоянно говорила «медленнее», и Шелест послушно замедлял ход.

– К земле Вавилона, города снов, где каждый погибнуть за веру готов... – вдруг пришли ему на ум слова из описания пути.

– К чему это ты? – спросила Ют.

Шелест не ответил. Закрыв глаза, он сосредоточился на размеренном шаге. Непрестанно он повторял про себя эти слова, а, может, и вслух. В памяти снова всплыли ворота Вавилона. Такие красивые... И этот человек, что стоял у них. Незнакомец выглядел приветливо, кажется, он был совсем не против того, чтобы Шелест вошел в город. Но тогда он не сумел добежать до него.

«Я дойду», – воцарилась в сознании непоколебимая мысль, хотя физических сил уже почти не осталось. Шаг, еще один, десяток, два, полсотни, сто... Шелест не помнил, когда провалился в мягкую темноту.

Пустыня Флайт

– Вся дорога, – сказал Шелест, – начинается и заканчивается тем, что мы спим.

– Похоже на то, – зевнула Ют.

За этот день они прошли порядочное расстояние. Как-то незаметно миновав равнину Света, Шелест и Ют очутились на вполне обычной проселочной дороге, по обе стороны которой высились самые обыкновенные деревья – клены, липы, тополя. Шелест, впрочем, глазам не поверил и осторожно попробовал выдуть из листьев какую-нибудь мелодию. Но ничего не вышло. Зато и новых ран он не получил.

Шелест после продолжительного отдыха чувствовал себя вполне неплохо, а Ют и вовсе была полна сил («Конечно, сама не ходишь и даже не летаешь почти», – ворчал Шелест). Осталось тайной, когда именно закончилась равнина, но оба были рады, что оставили ее позади.

– Я думаю, – сказал Шелест, – что у каждого этапа есть свой хранитель. У Легиона – Кинния, у моря – тот странный тип, у равнины – Белениус. Интересно, был кто у ущелья?

– Если кто и был, нам он себя не показал, – ответила Ют. – Кстати, о хранителях. Смотри, кто-то сидит.

– Лежит, а не сидит...

Осознав, что сказал, Шелест охнул. Прямо на дороге лицом вниз лежала девочка.

Он подбежал к ней и с замиранием сердца перевернул ее на спину. Девочка сразу открыла глаза и поморщилась от боли.

– Что случилось? – спросил Шелест.

– Ничего. Упала, – девочка села на землю и потерла грязный лоб. – А где мои рожки?

– Твои что? – обомлел Шелест.

Девочка стала шарить руками по земле, словно слепая, и что-то бормотать себе под нос.

– Эй, ты это ищешь? – послышался за спиной Шелеста кряхтящий от натуги голос Ют.

Шелест обернулся. Ют изо всех сил пыталась поднять с пыльной земли ободок с длинными рожками, как у серны, но едва ей удавалось, как тот ее перевешивал. Шелест поднял его и протянул девочке, которая, ничего не видя и не слыша, водила руками по дорожной пыли. Она нащупала протянутый ободок, торопливо надела его на голову и только после этого подняла взгляд.

Худенькая, с короткими, торчащими во все стороны пепельными волосами, в простом сером платьице, с серой ситцевой сумочкой через плечо и рожками на голове она выглядела довольно забавно.

– Ты кто? – девочка с любопытством воззрилась на Ют.

– Фея, – промямлила та, явно опасаясь ребенка. И, как выяснилось, не зря.

Девочка схватила отчаянно протестующую Ют и стала дергать ее за крылышки, при этом восторженно вереща.

– Да помоги же, Шелест! – не выдержала пытки Ют.

– Э-э... Не надо так с Ют, пожалуйста, – попросил Шелест, подавив приступ смеха. – Ей больно.

– Ладно, – девочка перестала дергать крылья, но фею не отпустила. – Я заберу ее себе?

Ют задохнулась от возмущения – с ней обращаются, как с вещью! Более того, вещью Шелеста!

– Думаю, нет, – сказал Шелест. – Понимаешь, она мой друг, и мы вместе должны найти пустыню Флайт.

– Нет тут такой пустыни, – отрезала девочка.

– То есть как это нет? – изумился Шелест. – Может, она просто дальше и ты не знаешь? Где твои родители?

– Нет родителей, – снова отрезала девочка. – Я Сабрина, и я тут одна.

– Ладно, – вполне допускал такое Шелест. Встретился же им в селении один Белениус. – А хоть какая-нибудь пустыня тут есть?

– Есть. Показать?

– Конечно!

– Тогда пойдем, – Сабрина поднялась на ноги. – Ты ее заберешь? – указала она на Ют.

– Придется, – улыбнулся Шелест.

Сабрина, казалось, задумалась.

– Ладно, – кивнула она. – Я отпущу тебя, если всю дорогу будешь сидеть у меня на голове.

– Так и быть, – буркнула Ют.

– Сорви мне ветку, – велела Сабрина Шелесту.

– Какую?

– Вон с того дерева, – Сабрина указала на клен.

Шелест легко дотянулся до нижней ветви и, отломив ее у самого основания, протянул Сабрине. Та со всех сторон оглядела ее, повертела в руках, сорвала несколько листиков и только после этого сказала:

– Подойдет. Пойдем.

Шелест и Ют с готовностью возобновили путь. Шелест – своим ходом, Ют – на голове Сабрины.

Если прочие их проводники в дороге молчали, больше напоминая истуканов, чем людей, то Сабрина не умолкала ни на минуту. Она задавала вопросы и, не успевали они отвечать, снова начинала тараторить, перескакивая с одной темы на другую. Но темы эти с Вавилоном связаны не были, да и вообще казались настолько туманными, что Шелест и Ют с трудом улавливали суть.

– И тогда я к ним подхожу! – тараторила Сабрина, бодро шагая по дороге с кленовой веткой наперевес. – Как бросятся на меня, а птицы-то мертвые! И на них раз, конь несется! Они кричат и убегают. А потом я к ним все равно вернулась. И опять все заново. Странно, да?

Шелест и Ют согласились, что странно. Странно потому, что ничего не ясно. Но после истории о том, как некто вел беседу о стихах с маленьким мальчиком, Шелест вдруг понял, откуда взялись эти рассказы.

Сабрина рассказывала сновидения. Причем не свои.

Шелест помнил этот сон, виденный в детстве. Тогда, после ссоры с родителями, он полночи слушал музыку. Потом вдруг решил попробовать выплеснуть обиду в стих – очень хотелось, чтобы слова соответствовали настроению, а подходящей песни не находилось. Но у него ничего не получалось, незатейливые фразы не желали рифмоваться, и, вконец расстроенный, Шелест провалился в сон. Однако даже во сне бестолковые попытки выразить чувства в словах не оставляли.

Он бился над непокорными строками, когда рядом с ним кто-то появился. Этот кто-то  – Шелест не видел его лица, только высокий человеческий силуэт, – сказал ему, что так дело не пойдет, и что он, Шелест, может делать все по-другому и гораздо лучше. Вслед за этими невразумительными словами незнакомец легонько ткнул его в лоб и велел попробовать еще раз. Шелест послушно поднес карандаш к листку. К его изумлению, слова тут же полились слаженной песней, не слишком умной и затейливой, но вполне выражающей его состояние. Он хотел поблагодарить неизвестного благодетеля, но тот, сказав, что это не навсегда, помахал на прощание рукой и ушел. Шелест бросился было за ним, и тут прямо перед ним появился еще один силуэт. Он тоже коснулся лба Шелеста, и в его голове вспыхнул звук, резкий, пронзительный и почти болезненный. Шелест от неожиданности закричал и проснулся.

Ему запомнился этот сон потому, что, немного придя в себя, он написал свою первую песню. И не только текст, но и музыку тоже – она вдруг начала сама собой играть в голове, и Шелест ловко изменял ее, убирал лишние звуки, добавлял новые, оттачивая мелодию до совершенства. Оставалось лишь найти соответствие в звучании музыкальных инструментов и, конечно, научиться играть.

С тех пор сочинение песен стало неотъемлемой частью жизни Шелеста, хотя оказалось, что после травмы, пережитой в раннем детстве, его пальцы неспособны ни перебирать струны гитары, ни пробегать по клавишам синтезатора. Во всяком случае, в нужном ему темпе.

Но сейчас его занимало не прошлое, а настоящее. Сабрина говорила так, словно приходила в чужие сны как дорогая гостья и, если хотела, перестраивала их на свой лад: почти все истории начинались с фразы «и тогда я к ним подхожу», а уже потом с несчастными происходили всякие ужасы. При этом Сабрина ни разу не произнесла слова «сон».

Шелесту очень хотелось поговорить на эту тему с Ют, однако та, исполняя свое обещание, сидела на голове у Сабрины.

Наконец девочка остановилась и объявила:

– Мы пришли!

Шелест перевел взгляд на пространство, простирающееся впереди. Растительность постепенно редела, вдали виднелись песчаные холмы.

– А зачем мы сюда пришли? – спросила Сабрина.

– Нам надо перейти эту пустыню, – сказал Шелест.

– Нельзя, – покачала головой Сабрина. – В этой пустыне страшно. Скорпионы и монстры всякие.

– Мы справимся.

Ют вспорхнула с головы Сабрины и, облегченно вздохнув, уселась на плече Шелеста.

– А зачем вам туда? – поинтересовалась Сабрина.

– Мы идем в Вавилон. Знаешь, что это такое?

– Знаю, – протянула Сабрина. – Там принцесса живет.

– Принцесса? – вскинул голову Шелест. – Откуда ты знаешь?

– Ну мы с ней виделись, конечно! – пояснила Сабрина, помахивая кленовой веткой. – Она мне пела.

У Шелеста возникла масса вопросов, но произносить их вслух он не стал. Цель его путешествия находилась совсем близко. Впереди маячил последний этап.

– Мы пойдем, – сказал Шелест. – Нам надо пересечь эту пустыню.

– Не пущу.

Сабрина насупилась и сложила ручки на груди. Ветка, зажатая в ее пальцах, опасно подрагивала.

– Вот так незадача... – Шелест посмотрел на Ют.

Та явно забеспокоилась. Сабрина, хоть и выглядела безобидной, при желании наверняка могла преградить им путь.

Шелест наклонился к ней и миролюбиво спросил:

– Почему не пустишь?

– Я ничего не получила взамен, – заявила Сабрина. – А за плату я ничего не беру. Поэтому вам не пройти.

– А принцессу пропустила? – поинтересовался Шелест.

– Да. Но она мне пела.

– Так давай я тоже спою.

– А ты можешь? – так удивленно воззрилась на него Сабрина, словно он предложил в одиночку уложить целую армию вооруженных солдат.

– Почему бы и нет, – улыбнулся Шелест. – В бездонном пространстве царствуют тени, цели достигнуть воины хотели... – начал он, на ходу придумывая текст и мелодию.

Он пел, постепенно вкладывая в песню историю о том, как были пройдены первые этапы пути к Вавилону. Ют, не желая видеть реакцию маленькой девочки на очередной пафосный треп (и как Шелест умудрился превратить вполне душевную беседу с Белениусом в «свет путеводный во мраке сиял, на землю святую он нам указал»?), закрыла лицо ладонями. А когда Шелест умолк и она посмотрела на слушательницу, то, к своему изумлению, увидела, что глаза той восторженно сияют.

– Здорово! Жаль только, музыки пока нет. Но потом будет. Можете пройти, – сказала Сабрина и протянула Шелесту кленовую ветку. – С ней пройдешь!

– Хорошо, спасибо, – кивнул Шелест, немало заинтригованный ее словами о музыке. – Ну, мы пойдем?

– Только спой мне потом еще раз, – попросила Сабрина.

– Обязательно!

Они попрощались с Сабриной и торопливо двинулись к пустыне. Силуэт маленькой девочки с рожками на голове еще долго смотрел им вслед.

Когда под ногами уже стелился песок, Шелест рассказал Ют о своем предположении, что Сабрина посещает сны людей.

– Сны? А с виду не скажешь, что она приносит кошмары, – проговорила Ют. – Хотя я тоже об этом думала. Она рассказала сон, который был очень похож на мой. Знаешь, что я думаю? Если мы все-таки дойдем до Вавилона, нам все объяснят. Тогда-то уже скрывать будет нечего, правда?

– Конечно. Дойдем, куда денемся, и все узнаем, – сказал Шелест, помахивая кленовой веткой в точности так же, как это делала Сабрина.

– Как она может нам помочь? – посмотрела на нее Ют.

– Может, это что-то типа оберега, – Шелест тоже смерил ветку любопытным взглядом. – Посмотрим. Кстати, знаешь, что такое «Флайт»? Это означает «страх». Учитывая, что дальше в указаниях говорится «граница со страхом в тот город ведет», сдается мне, что последний этап будет не из легких.

Палящее солнце било в глаза, хотя жара была щадящей – по крайней мере, по представлениям Шелеста о настоящих пустынях. Ют и вовсе чувствовала себя прекрасно: она не переносила холод, но очень легко терпела жару.

Поначалу песчаные холмы преодолевались довольно легко, и за короткое время Шелест и Ют прошли большое расстояние. Но чем дальше они продвигались, тем сложнее становился путь. Уже не холмы, а настоящие песчаные горы возникали перед ними едва ли не на каждом переходе. Перелезать было непросто. Ют могла перелететь, а Шелесту приходилось бороться с песком, который попадал в обувь и под одежду, вызывая неприятные ощущения.

Через некоторое время они наткнулись на скалу бурого цвета, гордо высившуюся среди пустыни, словно надгробие, и решили сделать привал.

– Наконец-то что-то твердое, черт возьми! – устало выдохнул Шелест, усаживаясь на песок и облокачиваясь на камень. – Все. Меня не кантовать...

– ...сказал Шелест, решивший во что бы то ни стало дойти до Вавилона, – язвительно закончила Ют.

– Ненадолго, – улыбнулся Шелест. – Дай мне десять минут.

– Можно и подольше отдохнуть, – сказала Ют.

– Наверное, – Шелест прикрыл глаза. – Слушай, Сабрина говорила о принцессе, это означает, что в Вавилоне королевская власть. Как они нас примут?

– Мне кажется, что хорошо. Белениус же сказал, что тебя там назовут этим... Воином света. А перед этим, – добавила Ют, – он сказал, что так там называют тех, кто ценой своей жизни защищает город.

– Защищать Вавилон? Звучит заманчиво, – Шелест посмотрел вдаль, на бесконечные песчаные холмы. – Правда, непонятно, каким именно способом, я ничего такого не умею...

Он зевнул и закрыл глаза. Не то чтобы его сильно клонило в сон, но он счел, что уж лучше поспать сейчас, чем потом резко отрубиться от недосыпания и поджариться на солнце.

Шелест задремал, но окончательно провалиться в сон ему помешал истошный вопль Ют. Шелест в панике взвился на ноги.

– Что случилось?

Ют, вцепившись в его волосы что было сил, пыталась что-то сказать, но никак не могла справиться с заиканием и ограничилась тем, что указала вниз. Шелест посмотрел под ноги и увидел на песке трех довольно больших скорпионов, неспешно перебирающих лапками как раз по тому месту, где он сидел несколько секунд назад.

– Опасно, – пробормотал Шелест. – Хотя пустыня никогда не слыла безопасным местом. Но вопить-то так зачем? – он тяжело вздохнул и уселся немного подальше.

– Т-ты что, не б-боишься? – пролепетала Ют, не отпуская его волос, будто длинные светлые пряди в случае чего могли спасти ей жизнь.

– Не панически. Они вроде опасны, так что надо быть настороже.

– Смерть от их яда долга и мучительна! – зловеще проговорила Ют. Ее голос все еще подрагивал, а взгляд не отрывался от членистоногих, которые очень некстати решили приостановить свой путь.

– В самом деле?

– Не знаю уж, как для людей, а для фей именно так!

Шелест снова вздохнул. Ему не нравилось, когда Ют вела себя так, словно вот-вот сойдет с ума от страха.

Он несильно сжал в кулаке хрупкое тельце отчаянно протестующей Ют и, силой заставив ее расстаться с его уже изрядно потрепанными волосами, стал держать ее не так уж далеко от трех скорпионов.