Текст книги "Металлическое вторжение (СИ)"

Автор книги: Марина Клингенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– У меня к тебе вопрос, – сказал он. – В Вавилоне точно только четверо обладают силой Лучафэра?

– Абсолютно точно, – кивнул Тейт. – Я, ты, Юфория и Йон. Был еще Рамзес, но сейчас это вавилонским достоянием уже не считается.

– Но почему ты так уверен?

– Так поется в Песне Созидания, – пожал плечами Тейт. – Да и, если бы был кто-то еще, Йон бы его нашел и втянул в наш стан. Таков закон. А почему ты спрашиваешь?

Шелест рассказал ему, что слышал пение у стены Вавилона. Однако Тейта это не впечатлило.

– Может, кто-то, наслушавшись ваших выступлений, решил попробовать спеть.

– А музыка?

– Да, музыка днем сама по себе не играет. Но, в любом случае, слышал ты это в захолустье, а там уж точно никого одаренного быть не может. Наверное, тебе показалось.

Шелест не стал с ним спорить, хотя был уверен, что увиденное и услышанное не было наваждением.

Попрощавшись с Тейтом, Шелест вернулся во дворец и побрел на поиски Ют. Ему очень хотелось зайти к Юфории, но, подумав, он решил повременить.

Ют же до глубоко вечера общалась с Юфорией. Сидя за низеньким столиком, они уплетали пирожные, вытребованные с кухни, и вели оживленную беседу о чем попало. В какой-то момент речь зашла и о Шелесте.

– Чего-то он долго ходит, – проговорила Ют с набитым ртом.

– Заговорились, наверное. Или Тейт ему владения свои показывает, – усмехнулась Юфория. – Ну их.

– Но разве вам без них не скучно? – спросила Ют.

– За всеми этими делами опасаюсь, как бы Тейт не забыл мне очередное предложение сделать, – мстительно проговорила Юфория.

Ют, хихикнув, поинтересовалась:

– А Шелест?

– Я думала, он зайдет, чтобы узнать, как у меня дела. Но, похоже, ему все равно.

– Неправда, – возразила Ют. – Он очень переживает за вас!

– С тем же успехом он переживает о той служанке! – отрезала Юфория.

– Вы ревнуете?

Юфория поперхнулась пирожным.

– Ты, что, совсем?

– Нет, ну скажите! – стояла на своем Ют, уже понявшая, как следует разговаривать с принцессой. – Ревнуете, да?

– Если только совсем чуть-чуть, – проговорила Юфория деревянным голосом. – Закроем тему.

Ют, удовлетворенная ответом, кивнула.

– Ты знаешь, – сказала Юфория, прислушиваясь к звону, донесшемуся с улицы. – Я пойду, пройдусь. Уже одиннадцать.

– Без Шелеста? Вам же нельзя.

– Не хочу ему мешать, – фыркнула Юфория. – Мало раз я, что ли, в город сбегала? – она поднялась на ноги и накинула на себя накидку с капюшоном.

Ют посмотрела вслед уходящей девушке, которая явно нуждалась во временном одиночестве, но решила на всякий случай известить Шелеста о ее походе.

Когда Ют влетела в комнату к другу, тот одетым лежал на кровати и сладко спал.

– Шелест! – рявкнула ему в ухо Ют.

– А? Что? – подскочил Шелест. – Что случилось? Сколько времени?

– Одиннадцать.

– Ничего себе я поспал. И никто ведь не разбудил... Так что случилось? Принцесса зовет?

– Принцесса ушла, – сказала Ют.

– Ушла? Куда?

– В город.

– Почему одна? – тут же вскочил Шелест.

– Ну-у, вот так... Ты чего? – Ют посмотрела на него с удивлением – Шелест выглядел таким взволнованным, словно ему только что сообщили о том, что Юфория отправилась в гости к серийному убийце.

– Не знаю. Но лучше пойду ее поищу, – буркнул Шелест.

Он почти бегом покинул комнату, даже не закрыв за собой дверей.

Юфория тем временем медленно брела по улицам, на ходу попивая латрий. До прихода Шелеста она действительно частенько убегала ночью из дворца и отправлялась гулять, правда, только по главным улицам. Там ей было гораздо скучнее, чем в более скромных районах, но зато она могла ничего не опасаться – здесь гуляла исключительно знать, и принцессу все знали в лицо. А вот в прочих местах, где без сопровождения Шелеста, которого узнавали благодаря исключительному праву не носить белую накидку, было довольно опасно – некоторым «низшим», как называл их Тейт, в ночное время все равно, кто перед ними, так что следовало соблюдать осторожность и особо далеко не забредать.

Сейчас Юфория подумывала о том, чтобы завернуть куда-нибудь, где и знать найдется, и никого знакомого не встретится. Однако во всех попадавшихся на пути заведениях было тихо и сравнительно пусто, а ей требовалось шумное и людное место, чтобы затеряться в толпе. В его поисках она уходила все дальше, сворачивая на каждой развилке.

Мысли ее вскоре уплыли довольно далеко от дороги. Юфория почти не обращала внимания на попадавшихся ей людей, и лишь изредка озиралась в попытке сообразить, где она находится, и определить дальнейшее направление. Все остальное время было отдано нешуточной борьбе с собственными эмоциями: Юфория почему-то была зла на весь мир, и ее саму это раздражало – она понятия не имела, в чем причина такого обострения чувств. И почему обыденная тема о Шелесте, которую начала Ют, вызвала волну эмоций. Кое-какие подозрения у нее, конечно, имелись, но подтверждать их совсем не хотелось.

Может, подумала она, и не стоило убегать. Без Шелеста и Ют на улице, как оказалось, и делать было толком нечего. Не станешь же в одиночку на пустынной улице распевать песни.

Юфория остановилась. Она не заметила, как забрела на незнакомые и почти безлюдные улицы. Это была почти окраина, где всего света хватало только на то, чтобы худо-бедно разглядеть дорогу.

Юфория устало вздохнула. Определенно, здесь ей нечего было делать. Лучше всего, решила она, отправить свою гордость куда подальше, вернуться во дворец и пойти поболтать с Шелестом.

С этими мыслями Юфория развернулась и пошла обратно. Но не успела она пройти и десяти метров, как кто-то сзади схватил ее за запястье. Юфория от неожиданности вздрогнула и выронила давно опустевший кубок. Тот с глухим стуком упал на дорогу.

Юфория вырвала руку и обернулась. Перед ней стояли двое незнакомых парней. Оба темноволосые и рослые, вполне симпатичные, но с такими выражениями лиц, что Юфории тут же захотелось без предисловий дать им по голове. Жаль только, что у нее не было при себе посоха Йона или чего-нибудь, способного его заменить.

– Чего надо? – грубо спросила она.

– Сама догадайся, – туманно ответил тот, что хватал ее за руку.

– Делать мне больше нечего! – огрызнулась Юфория. – Если никаких вопросов нет, то счастливо оставаться.

Юфория повернулась и быстрым шагом пошла вперед. Эти парни ей определенно не нравились, и на всякий случай она стала готовиться усыпить потенциальных «извращенных придурков» песней. Лучше на всякий случай временно нейтрализовать, а потом уж пояснить им в присутствии королевской стражи, что с принцессой Вавилона шутки плохи.

В разуме уже рождались знакомые нотки – оставалось только перенести их в реальность, но в тот момент, когда Юфория уже была готова сделать это, ее схватили за плечи и, круто развернув, буквально впечатали в ближайшую стену.

Позвоночник предательски хрустнул. Боль от удара прошибла все тело. В Юфории пронесся целый вихрь невнятных эмоций, но она изо всех сил пыталась не обращать на него внимания. Не сосредоточившись только на музыке, заиграть ее не заставишь.

Но незнакомцы ждать не собирались. Ее несильно встряхнули, словно бы проверяя, живая ли она, но Юфория еще не пришла в себя от боли и ударилась еще раз – на этот раз головой. Перед глазами вспыхнула яркая белесая вспышка, и пока она пыталась прогнать ее, к человеку, прижимавшему ее к стене, присоединился его спутник. Одной рукой он легко сдернул с Юфории накидку и отбросил ее как нечто мешающееся, другой взялся за ее топ. Второй парень прижал ее руки к стене с такой силой, что они, расцарапанные камнем, закровоточили.

В этот миг Юфория уже не чувствовала ничего, кроме панического ужаса. От сознания ничего не осталось – всем существом завладел совершенно безотчетный страх. Она стала вырываться с бессмысленными криками, разом забыв и о своем статусе, и о силе Лучафэра, и вообще обо всем, что могло бы ей помочь.

– Эй!

Из-за собственных криков третий голос Юфория расслышала с некоторым запозданием.

– Если хочешь присоединиться, то... – начал было обговаривать условия тот, что держал Юфорию, однако удар – несильный, но расчетливый – заставил его отшатнуться. Маневр был неудачным: парень оступился и грохнулся наземь.

Это был Шелест. Показав одному, что присоединяться не намерен, он повернулся ко второму, но тот, смекнув, что имеет дело со знатью, в испуге схватил своего приятеля за плечо, помогая тому подняться, и через несколько мгновений оба скрылись в темноте улицы.

– Принцесса, ты в порядке? Принцесса?

Юфория, казалось, даже не обратила внимания на произошедшее. Когда ее отпустили, она сползла на землю и, обхватив плечи руками, истерическим шепотом стала повторять что-то неразборчивое.

– Ну ты что? – Шелест протянул руку, собираясь помочь ей встать на ноги, но Юфория вдруг изо всей силы ударила его.

– Я сказала не трогать меня! Это и к тебе относится!

На какую-то долю секунды их взгляды пересеклись – отчаянный, полный безысходности и бессильной ярости, и оторопелый, словно пораженный внезапной трагедией: Шелест совсем не ожидал такой реакции.

Тем не менее, ему понадобилась всего пара мгновений, чтобы взять себя в руки.

– Не трогаю, успокойся, – сказал он примирительным тоном и, подобрав с земли накидку, набросил ее на плечи Юфории. – Вставай, пойдем.

Юфория молча поднялась на ноги и пошла за ним. За всю дорогу до дворца она не произнесла ни слова.

Доведя принцессу до ее комнаты (на прощание она тоже ничего не сказала), Шелест вернулся к себе. Он дал Ют понять, что не хочет ни о чем говорить и, завалившись на кровать, невидящим взглядом уставился в потолок.

Его многое удивило. Начиная от того, что Юфория сорвалась в город одна, несмотря на запреты короля – но тут-то ладно, это можно было объяснить хотя бы тем, что ей надоело гулять по Вавилону с Шелестом, хотя сам Шелест очень не хотел допускать этой мысли, – и заканчивая ее поведением во время нападения. Шелест был уверен, что Юфория сама по себе сильная и расчетливая – она уже не раз доказала, что способна хладнокровно действовать в неожиданных ситуациях. Конечно, она могла перепугаться, особенно учитывая ее особое мнение о противоположном поле, но чтобы вот так запросто срываться в истерику и ничего не предпринимать, наугад отбиваясь и тратя энергию на бесполезные крики? Это было совсем на нее не похоже. А если еще вспомнить, как она отбила его руку...

Но об этом Шелест думать уже не хотел. Повернувшись на бок, он вскоре забылся сном.

Следующие два дня Шелест не видел Юфорию. Ют, правда, была у нее, и, похоже, Юфория что-то ей рассказала – во всяком случае, она не задавала никаких вопросов. Шелест тоже ничего не говорил о той беспокойной ночи, спросил только, в порядке ли принцесса, и, получив утвердительный ответ, коротко кивнул.

Тейт не появлялся, Ют пропадала или с Юфорией, или на кухне, Ариадна была занята своими делами, и на третий день Шелест в попытке скоротать время пришел к Йону с просьбой разрешить ему посетить библиотеку.

– Ну конечно! – воскликнул Йон. – Всем-то вам срочно понадобилось в библиотеку. Интересно, с чего бы это?

– Да я просто почитать что-нибудь хотел, – оправдывался Шелест. – Делать нечего. А вы что-то все же скрываете, да? В библиотеке есть информация о Рамзесе?

Ответом ему был удар посохом.

– Оставим образовательный процесс на следующий раз, – заявил Йон. – Никакой библиотеки.

– Ну, не обязательно в библиотеку. Можете дать мне книгу по своему выбору – мне, в принципе, все равно, что читать, лишь бы не очень скучно было.

Йон посмотрел на него с подозрением, словно Шелест просил не развлекательное чтиво, а руководство по созданию атомной бомбы в вавилонских условиях.

– Ладно. Сказки сойдут?

– Сойдут, – фыркнул Шелест.

Йон подозвал своего помощника Квентина и велел ему провести Шелеста в библиотеку и выдать ему строго один конкретный том с невоспроизводимым названием.

Пока они шли в библиотеку, которая находилась в таких же закромах, что и сокровищница, но на самом верхнем этаже дворца, Шелест как следует разглядел Квентина. Чуть повыше его, смуглый, с темными глазами и доброй улыбкой. В меру разговорчивый, очень вежливый. С трудом верилось, что он когда-нибудь станет кем-то вроде Йона, о чем Шелест ему и сообщил. Квентин на это рассмеялся, поблагодарил его и посоветовал вознести хвалы Лучафэру за то, что Йон не услышал этой фразы.

Королевская библиотека оказалась точь-в-точь такой, как представлял себе Шелест: огромный зал и бесконечные полки до самого потолка. Квентин, однако, быстро нашел требуемую книгу и протянул Шелесту увесистый фолиант. Только тут Шелест вспомнил, что, собственно, не умеет читать на здешнем языке.

– Думаю, это поправимо, – сказал Квентин, когда Шелест посвятил его в свою проблему. – Сейчас, подождите минутку...

Он скрылся за книжными стеллажами и вскоре вернулся с двумя листами плотной бумаги. По левым краям были начертаны знаки, которые Шелест уже видел в листовке Юфории, а по правым – самая настоящая латиница. Каждая буква шла напротив витиеватых символов – иногда одного, иногда – двух или трех.

– Учебник по изучению вавилонского языка для пришельцев? – поинтересовался Шелест.

– Что-то вроде, – Квентин почему-то смутился.

Проводив его до храма, Шелест вернулся к себе и внимательно разглядел книгу.

Больше всего она напоминала уникальный лот букинистического магазина. Небольшого формата, но очень толстая, с фигурной обложкой из неизвестного Шелесту материала. В ее центре красовалась серая надпись – Шелест не смог ее прочесть даже с помощью инструкции. Опасаясь, что с остальным текстом будет так же, он торопливо раскрыл книгу где-то на середине и стал разбирать первый попавшийся заголовок. Это удалось ему не без труда, но все-таки дело пошло: нужно было только сверяться с латинским алфавитом. Слова читались почти так же, как произносились.

Когда Шелест закончил с первым словом, оно заставило его тихо присвистнуть. «Иерусалим».

Интересно, подумал он, с чего вдруг Йон, категорически отказавшийся пускать их в библиотеку предположительно из-за информации о Рамзесе, подсунул ему именно эту книгу?

Отложив догадки на потом, Шелест погрузился – насколько это было возможно с постоянной сверкой с алфавитными листками – в чтение.

По его мнению, это никак нельзя было назвать сказкой – скорее легенда, из тех, что могут оказаться реальностью. Якобы существует где-то прекрасный город Иерусалим, город смерти, прекраснее которого, невзирая на мрачное название, нет ничего на свете. Причем уточнялось, что столь заманчивое описание дается не из-за красот, как, например, в Авалоне (Шелест заинтересовался и решил потом побеседовать с кем-нибудь об этом месте), и не из-за какого-то слова, которое Шелест принял за «необычность», как в Вавилоне, а потому, что в Иерусалиме каждый волен делать все, что ему захочется. Такая политика – все имеют право свободы. Но это не нравственная (так Шелест предпочел прочитать слово «распущенная») свобода, как, скажем, в ночном Вавилоне («Вот привязались», – недовольно пробурчал Шелест, чувствовавший в пере неизвестного автора укор), а простор души, ведущий на вершину самосовершенствования. Единственное, такая свобода могла быть опасной и привести человека не к просветлению, а к падению в темные недра собственной души.

Шелест не слишком понял последний абзац и решил перечитать его еще раз. Бросив очередной взгляд на алфавит, он заметил поблекшую надпись в самом низу второго листа. Шелест присмотрелся и разобрал подпись Йона, сделанную на латинице.

Он тупо рассматривал ее, пока его не отвлек стук.

– Кто там? – спросил он.

– Это Юфория. Можно войти?

Шелест похлопал глазами от удивления. Во-первых, потому, что это была Юфория, во-вторых, потому, что она снизошла до стука в двери.

Разрешив пройти, он вставил листки с алфавитом между страниц, чтобы не потерять рассказ об Иерусалиме, захлопнул книгу и отложил ее в сторону.

Двери приоткрылись. Юфория вошла в комнату и остановилась у порога. Шелест уже хотел спросить, почему она не заходит, но тут Юфория отступила в сторонку, и в комнату вереницей стали заходить служанки, неся стол, еду и напитки.

– Обед, – пояснила Юфория, что было излишне.

Накрыв стол, служанки удалились, оставив Юфорию и Шелеста наедине.

Некоторое время они молчали. Потом Юфория с видимым трудом выговорила:

– Ну, в общем, я хотела извиниться.

– За что?

– Ты помог мне, а я накричала и вдобавок ударила. Понятное дело, ты обиделся.

– Да нет, – вполне искренне ответил Шелест, уплетая сладкую выпечку. – Не обиделся. Скорее, расстроился.

Юфория вскинула на него непонимающий взгляд.

– Я подумал, неужели я настолько тебе неприятен, что любое мое прикосновение вызывает такую реакцию, – пояснил Шелест.

– Нет, – Юфория залилась краской. – Ты тут вообще не при чем. Это... от шока просто вырвалось. Я даже не помню, что. Помню, что кричала, а что – не помню.

Она взяла в руки гроздь винограда и стала аккуратно отбирать ягоды. Потом нерешительно проговорила:

– Раз так все вышло, я расскажу тебе, почему так... Если хочешь.

– Хочу. Но если только сама сочтешь нужным.

Юфория вздохнула и начала рассказывать – быстро, будто боялась, что ее перебьют и она не сможет продолжить.

– Не знаю, как у вас, но в Вавилоне девочек с самого раннего возраста воспитывают... Ну, довольно фривольно. Меня это обошло. Отец очень любил мою маму и исполнял все ее желания, а их у нее было не так и много. Одно из них – чтобы ей позволили самой меня воспитывать. Вот так и вышло, что все детство я провела с мамой. Не знаю, что она думала о Вавилоне в целом, но отпускать меня от себя не хотела. Все, чему меня учили, касалось Песни Созидания, – Юфория скривилась, припомнив зубрежку.

Она сделала паузу, чтобы попить. Потом взяла еще одну гроздь винограда и продолжила:

– Когда мне было девять, мама умерла, и отец, как потом мне рассказал Йон, растерялся. Не знал, что со мной теперь делать. Я, конечно, и не догадывалась о том, что они все задумали. Еще от смерти мамы оправиться не успела. Помню, сидела, учила какую-то очередную чушь, была уверена, что или мама зайдет, или кто-то от нее, и станет проверять. Но, разумеется, после ее смерти никто об этом и не думал. Пришел Йон... Сказал, что мне надо пойти с ним. Я сразу заметила, что с ним что-то не то – не улыбался, как всегда, и был каким-то ну очень серьезным, будто... – Юфория тщетно пыталась подобрать нужное слово. – Ну, сейчас я понимаю, что ему просто не нравилось происходящее, а тогда я, кажется, даже спросила, не заболел ли, – она улыбнулась своим воспоминаниям, но безрадостно и как-то обреченно. – Мы остановились перед дверьми, очень красивыми. Я там никогда раньше не была. Йон сказал, что я должна буду зайти в комнату и не выходить, пока мне не разрешат. Смогу ли? Я подумала, что это легко, и сказала, что так и сделаю. Спросила, правда, зачем. Но он сказал «так надо», и все тут. В общем, отправили с набором заповедей – не уходи, не удивляйся и не капризничай.

Юфория посмотрела на Шелеста.

– Догадался, что они решили со мной сделать?

– Нет, – честно признался Шелест. – Мысли есть, но что-то тут не стыкуется...

– Решили по старой доброй традиции сделать из меня наложницу, – прямо сказала Юфория.

Шелест поперхнулся.

– В девять лет?!

– Ну да. Правда, там, за дверьми, своя трагедия развернулась. Поджидал меня там посол из Авалона. Не знаю, сколько ему тогда было лет, – Юфория брезгливо поморщилась, – но равного боя быть не могло, это точно. Я, конечно, стала отбиваться от него, но он церемониться не привык, и... – она опять сделала паузу. – Ну, в общем, каким-то чудом мне все-таки удалось сбежать. Я была так перепугана, что бежала куда глаза глядят и забилась где-то на кухне. Было очень холодно. Но я там просидела два дня.

– Два дня?

– Ну, так мне сказали, самой мне не казалось, что так много времени прошло. Когда меня нашли и вытащили оттуда, все пришли в ужас. Оказалось, у меня в двух местах была сломана рука, разбита голова, короче, тот еще букет был. Посол показал себя с самой что ни на есть сильной стороны, – Юфория выдавила на лице улыбку. – Хотя и ему досталось. Его нашли в комнате в полной отключке. Оказалось, тогда я впервые использовала силу Лучафэра. Неосознанно. До этого никто и не знал, что она у меня есть... Я в том числе.

– А потом? После того, как тебя нашли?

– Я вроде несколько дней билась в истерике. Плохо помню это время. Зато отец раскаялся в неудачной затее, да и вообще решили они меня не трогать. Я им после этого случая мно-ого условий поставила, – закончила рассказ Юфория, и уже потом, подумав, добавила: – Йону, кстати, спасибо за это сказать надо, это он заявил, что у меня «душевная травма» и что меня в этом смысле лучше больше не трогать. Хотя, – она помрачнела, – чего его благодарить, он просто сказал правду.

– Честно говоря, – сказал Шелест, отодвигая от себя опустевший кубок, – моему удивлению не было бы предела, если после такого у тебя была бы другая реакция на парней.

– Жилось бы мне нормально, если бы кое-кто извращенных наклонностей не проявлял, как вчерашние, например.

– В любом случае, без твоего согласия обещаю тебя не трогать! – торжественно объявил Шелест, за что получил кубком по лбу.

– Какое еще, к черту, согласие?

– Да ладно, уж и пошутить нельзя, – Шелест потер ушибленный лоб.

– Я, кстати, заходила к Йону, – Юфория поспешила перевести разговор в другое русло. – Он сказал, что отправил кого-то в Иерусалим. Узнать, как дам дела обстоят, что за политика и так далее.

– Разведка, – пропел Шелест. – Что ж, это очень и очень кстати. Значит, ждем вестей из вражеского стана?

– Ждем, – кивнула Юфория.

Одаренный

– Шелест, только не засни!

– Не засну.

– Если хочешь, чтобы я поверила, придется встать.

Шелест недовольно приподнял голову и сонно уставился на Ют. Потом оглянулся. Рядом с ним, улегшись верхней половиной тела на стол, мирно посапывала Юфория.

– Ее буди, – постарался перевести стрелки Шелест.

– Пытаюсь! – Ют возмущенно затрепыхалась. – Если Йон увидит вас спящими, тут же получите.

– Зато Тейту тоже влетит, – не терял веры в лучшее Шелест. – Мы же к нему пойдем, верно? Он тоже наверняка не успел выспаться.

– Нечего гулять до самого утра, – буркнула Ют.

– Кто ж знал, что Йон в такую рань потащит нас куда-то. Я даже лечь не успел...

– Ну, для тебя одна ночь без сна – это нормально.

– Она была не одна, – признался Шелест трагическим шепотом. – Честно говоря, за все четыре дня, что мы гуляем до самого утра, я спал всего часов шесть.

– Упадешь, – легко предугадала будущее Ют.

– До вечера дотерплю, – махнул рукой Шелест. – Сегодня буду спать. Принцесса тоже устала, а Тейт говорил о каких-то делах.

Тут двери распахнулись, и в помещение торжественной поступью вошел Йон. Шелест не успел толкнуть спящую Юфорию, и несчастной, как и предсказывала Ют, досталось посохом.

– Ай! Совсем, что ли?

– Нечего спать в Янтарной комнате!

Шелест огляделся. Его сюда привели в полусонном состоянии, и оценить убранства крохотной комнаты он не успел, а зря. Несмотря на свои скромные размеры, она поражала обилием золотых цветов и многочисленных украшений. Даже стол и скамья, за которыми сидели они с Юфорией, были, похоже, из чистого золота.

– А разве это не золото?

– Золото.

– Тогда почему Янтарная комната, а не Золотая?

– Просто звучит лучше, не находишь?

– Йон, давай быстрее говори, зачем позвал, – потребовала Юфория. – Мы спать хотим!

– Поразительно синхронная у вас сонливость, в чем тут дело? – спросил Йон с ехидной улыбочкой.

Юфория с молниеносной быстротой вскочила на ноги и, отобрав у него посох, опустила его на голову Йона, после чего с чувством выполненного долга уселась обратно.

– Чтоб ты знал, мы уже четыре ночи в городе не пропускаем. И Тейт тоже.

– Однако, – потер голову Йон. – Я знаю, Ваше Высочество, имейте чувство юмора. И прекратите отбирать посох, не то снизойдет на вас кара Лучафэра.

– А самому слабо? – нахально осведомилась Юфория.

– Я праведник и без разрешения Лучафэра не действую, а когда я прошу разрешения, он сам не прочь исполнить просьбу, – улыбнулся Йон. – Кстати, касательно тех типов, что напали на вас несколько дней назад...

Юфория вздрогнула. Шелест бросил на нее беспокойный взгляд.

– Откуда вы знаете? – спросила Ют, которую Юфория вкратце посвятила в произошедшее.

– Вообразите, они сами пришли и признались. Напуганные до полусмерти. Не признали принцессу сразу, зато поняли, что к чему, когда получили как следует от защитника. Теперь боятся, что он за ними вернется, – Йон глянул на Шелеста. – Ну что тебе сказать, молодец.

– Да я всего лишь одного немного ударил, и они сразу смылись, – пожал плечами Шелест.

– Снова будет королевская награда? – обрадовалась Ют.

– Вынужден разочаровать. Король ничего не знает. Ведь если рассказать ему, что случилось, возникнет вопрос, почему Ее Высочество одна отправилась гулять по ночному Вавилону. Поэтому я счел за благо промолчать.

– Спасибо, – буркнула Юфория.

– Всегда пожалуйста. Но виновные сейчас под стражей, и вам решать, что с ними делать.

– Решай сам, мне все равно.

– Ради бога, Ваше Высочество. Полагаю, вы понимаете, что все, что я могу сделать, это вынести им смертный приговор?

– Зачем так строго? – встрепенулся Шелест. – Они ведь не успели сделать ничего... И сами признались...

– Но как же иначе, ведь они покушались на честь моей невесты! – Йон сверкнул улыбкой.

– Что?! – хором воскликнули Шелест и Ют.

– Просил руки года два назад, – поведала Юфория. – Послан сами знаете куда.

– Как вы жестоки, Ваше Высочество. Ну чем я не король? – вопросил Йон с таким недоуменным выражением, словно и впрямь никак не мог понять, почему столь великолепное создание не было допущено к должности правителя Вавилона.

– Совестью, – Юфория показала ему язык. – Я сказала – делай с ними, что хочешь. И говори уже, зачем нас сюда привел.

– Как прикажете. Дело в общем-то несложное – мы должны навестить Орина.

– Это еще зачем? – вскинула брови Юфория.

– Кто такой Орин? – спросил Шелест с обалделым видом, еще не оправившись от известия о том, что Йон хотел жениться на принцессе.

– Орин известен в первую очередь тем, что добрая четверть книг в библиотеке написана им, – объяснил Йон. – Очень известный и уважаемый человек, но сейчас живет среди низших.

– Сослали? – предположила Ют.

– Вовсе нет, он сам так пожелал. Видать, пишет о низших. Странный он. Ему предложили у ворот дом построить, но он отказался, сказал, что у бедняков поживет.

– Это называется «скромность», – Шелест был уверен, что подобное явление нормально для обычного человека и говорит только о лучших его качествах, но никак не о странности. – Но зачем нам к нему идти? И вам... Вы же говорили, что мы все пойдем?

– Совершенно верно, – кивнул Йон. – Он очень просил привести всех обладателей силы Лучафэра и, особенно, защитника, но разве ж я вас кому-нибудь доверю?

– Еще как доверишь, еще и бросишь на произвол судьбы, – фыркнула Юфория. – Ты просто хочешь, чтобы он не о нас книгу написал, а о тебе.

– Обо мне напишут книгу? – восхитился Шелест.

– Если бы вы учились чуть прилежнее, Ваше Высочество, то знали бы, что обо мне написано столько книг, что сам факт выхода очередной кажется очень скучным, – протянул Йон с и впрямь скучающим видом.

– Обо мне напишут книгу? – повторил Шелест.

– Жаль, что среди них нет самой правдивой, с названием вроде «Законченный извращенец»!

– Помилуйте, Ваше Высочество, у вас все извращенцы, этим вы никого не удивите!

– Обо мне напишут книгу? – снова встрял Шелест.

Йон огрел его посохом.

– Может быть. И перестань уже спрашивать. Так или иначе, пойдем – по пути захватим Тиарнана.

На выходе из дворца к ним присоединились еще два человека, видимо, в качестве охранников –  в доспехах и при оружии. Они следовали позади, не произнося ни слова.

У ворот владений Тейта их ожидала целая вереница людей. Здесь было и множество слуг, и владельцы дома, и даже один из старейшин: тот самый обладатель сварливого нрава, с которым постоянно препиралась Юфория. Он оказался родным дедом Тейта, и Шелест шепотом поделился с Ют, что потребность последнего в препирательствах с принцессой черта наследственная.

Старейшина, которого звали Торлейном, и другие высокопоставленные личности коротко, хотя и торжественно поприветствовали их и удалились. Стражники остались у ворот, а слуги провели гостей в дом, где попросили немного подождать, пока лорд Тиарнан сразу соберется в дорогу, дабы не заставлять их ожидать дважды.

Это была та же комната, в которой Шелест беседовал с Тейтом в свой прошлый приход. В светлых тонах, с красивым серебряным столом и такого же цвета диваном. Йон, правда, церемониться не стал и сел в роскошное кресло во главе стола, предназначавшееся хозяину дома.

Шелест, чтобы скоротать время, подошел к окну и, облокотившись на подоконник, стал любоваться на сад с маленьким озерцом, в который оно выходило. Прелестный вид вызывал умиротворение, но это не помешало Шелесту боковым зрением уловить движение у дверей, ведущих вглубь дома.

Он обернулся, и двери, и без того едва приоткрытые, тут же закрылись. Подумав, что ему показалось, Шелест отвернулся к окну. Снова обернулся, и двери захлопнулись. Так повторилось несколько раз, пока Юфория, раздраженная постоянно повторяющимся действием, не подошла к дверям и не распахнула их.

На пороге стоял смущенный неожиданным разоблачением мальчик лет пяти. Его светлые волосы ниспадали до плеч, а огромные зеленые глаза выдавали поразительное сходство с Тейтом – разве что выражение лица было не столь высокомерным.

– Раз пришел, то нечего прятаться, – выговорила ему Юфория.

– Не твое дело, женщина! – заявил мальчик.

Шелест и Ют грохнули. Юфория же одним ударом по макушке сбила с юного нахала высокомерие.

– Твоему брату иногда сходит с рук, но тебе снисхождения не светит!

– Это брат Тейта? – оживился Шелест. – Какая прелесть!

Мальчик посмотрел на него исподлобья и, залившись краской, пробормотал:

– Я Тирней. А ты защитник Вавилона? – уставился он на него своими огромными зелеными глазищами.

– Он самый, – улыбнулся Шелест.

– А кто лучше, ты или Тиарнан?

Шелеста опередил Йон:

– Лучше всех я, юный Тирней, что бы там тебе ни говорили.

Мальчик снова смутился. Было видно, что он хочет что-то сказать, но никак не может решиться. Тогда Шелест присел перед ним, и Тирней шепнул ему:

– Тиарнан говорил мне, что с ним лучше не спорить.

– И правильно.

Сзади на голову Шелеста опустился посох Йона.

– Мне не по душе, друзья мои, что вы шепчетесь непосредственно после моего заявления.

Шелест хотел оправдать себя и маленького Тирнея какой-нибудь выдумкой, но тут в комнату вошел Тейт.