Текст книги "Металлическое вторжение (СИ)"

Автор книги: Марина Клингенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Шелест похолодел. Он вспомнил лицо Рамзеса и его слова, когда он предположил, что в кубке отравленное вино. «Ненавижу этот метод убийства».

– То есть его приговорили к смерти только из-за того, что он думал об Иерусалиме? Сколько ему было лет?

– Одиннадцать.

Шелест отрешенно уставился в каменный пол.

– После этого Рамзес сбежал, – продолжил Йон. – Я уверен, это оставило свой след, и сейчас мне кажется, что Лльюэллин внешне схож с Адрианом, – Лью при этом заявлении удивленно похлопал глазами. – Должно быть, Рамзеса остановило это. Но будьте уверены, он быстро справится с собой. То, что в его сердце осталось место для старого друга, совсем не значит, что он сентиментальный человек.

– Адриан был лордом, – сказал Тейт, на которого, как ни странно, эта история тоже произвела впечатление. – Почему за него никто не поручился? Это бы спасло ему жизнь.

– Рамзес просил меня, – сказал Йон.

– И ты не помог?! – потрясенно выдохнула Юфория, готовая, казалось, наброситься на него с кулаками.

– Не все так просто, Ваше Высочество. Он нарушил закон, в душе своей изменив Вавилону. Но и это, – он предупредительно поднял посох, видя, что Шелест собирается рьяно что-то возразить, – не главная загвоздка. Прошу помнить, что я присягнул на верность королю...

– Да чтобы старик отказал тебе в спасении ребенка! – взвилась Юфория. – Высокопоставленного лорда, черт бы вас побрал! Не верю!

– И правильно делаете, я и не просил, – ответил Йон. – Это было бесполезно.

– Но почему? – тихо спросила Ют.

Йон вздохнул и, отведя взгляд в сторону, сказал:

– На Адриана донесли его родители.

– Что?! – изумленно воскликнули все пятеро.

– Так как последнее слово оставалось за ними... Они сами предоставили все доказательства его виновности – книги, записи, свидетельства – и потребовали строгого суда. Мое поручительство все равно не могло ничего изменить. Только испортило бы...

– Твою репутацию, – закончила за него Юфория. – Трус.

– Как вам угодно, Ваше Высочество. Что ж, теперь вы все знаете. И, надеюсь, понимаете, почему я не рассказал вам этого раньше.

– Еще бы, – пробормотал Шелест. – Хуже истории я не слышал. Как его родители могли...

– Для нашей семьи важен в первую очередь статус, – сказал Тейт. – Я не удивлен, что все так получилось. Для них само слово «Иерусалим» от Адриана наверняка было чем-то вроде несмываемого клейма.

– И вы такой же? – Лью посмотрел на Тейта глазами, полными скорби, отчего тот даже немного смутился:

– Как видишь, я эту историю тоже не одобряю.

– А сам хотел, чтобы Лью приговорили! – напомнила Юфория.

– Наказывать за действия – это одно. Но вот за мысли... Здесь можно поспорить. Кстати, – призадумался Тейт. – Я недавно видел отца Адриана.

– Он еще жив? – вскочил на ноги Шелест. – Я ему...

– Сидеть! – Йон с помощью посоха заставил его сесть обратно. – Не играй с огнем.

– Подождите, – вмешалась Юфория. – Но Рамзес ведь сбежал в Иерусалим. Значит, они с этим Адрианом вместе это планировали? Почему тогда Рамзеса не приговорили?

– На допросе Адриан ни слова не сказал о Рамзесе, – сказал Йон. – Даже отрицал, что они с ним близко общались, хотя это, определенно, совсем не было правдой.

Лью вдруг громко всхлипнул. Ют была готова к нему присоединиться, а Юфория подозрительно долго покашливала.

Они еще немного посидели, потом пришел помощник Йона, Хазаэль, и сказал, что Йона зовет к себе король. Йон попрощался со всеми до завтра, настоятельно порекомендовав им пролежать в постелях до завтрашнего утра, особенно Шелесту. На этом они простились.

Шелест, Ют, Юфория, Тейт и Лью направились ко дворцу. И, не говоря ни слова, разошлись, лишь вымученно улыбнувшись друг другу на прощание.

Но Шелест, сколько ни пытался, не мог уснуть. Он чувствовал себя смертельно уставшим, однако провалиться в долгожданный сон никак не получалось.

В конце концов Ют не выдержала и спросила:

– Шелест, ты в порядке?

– Угу. Не волнуйся.

– Волнуюсь. И остальные тоже. Принцесса особенно, – не преминула отметить наблюдательная Ют.

– Ну и зря, – вяло проговорил Шелест. – Я в полном порядке. Это идиотское пиво помогло.

– А что насчет твоего разговора с Рамзесом и этой истории с лордом?

Шелест не ответил.

Рамзес и давняя история с Адрианом не выходили у него из головы. Теперь он отлично понимал, почему Йон не хотел рассказывать. Сочувствие к Рамзесу могло не только помешать в битве, но и заставить обратить более пристальное внимание на его слова. Однако, странное дело, хоть Шелест и сочувствовал Рамзесу, когда он представлял его нападение на Вавилон, то в нем вскипала кровь. Несмотря на всю жестокость Вавилона, Шелест по-прежнему искренне любил город и считал, что если что-то кажется несправедливым, то это надо постараться изменить, не причиняя вреда жителям и самому городу.

Впрочем, Шелесту казалось, что в истории, которую рассказал им Йон, законы виноваты в меньшей степени. Вот родители этого мальчика – да. И вообще, было похоже, что Адриан с самого начала не принадлежал Вавилону. Иначе углубился бы он в мечты об Иерусалиме? Наверное, даже здесь может быть лишний. Адриану просто не повезло. Но, конечно, это совсем не оправдывало ситуацию.

За этими мыслями Шелест забылся тревожным сном.

Юфория в это время смотрела в окно, на не столь давно проснувшийся город. Впервые она почувствовала к Рамзесу нечто вроде сочувствия, и это отнюдь не поднимало ей настроения. Но ее мысли были во многом схожи с раздумьями Шелеста, хотя Юфория и не могла об этом знать.

Ей невольно вспомнился далекий день, когда они с мамой стояли у храма. Их остановил Аридей, отец Адриана. Потом подбежал совершенно не похожий на себя Рамзес. Насколько помнила Юфория, тогда она видела брата в последний раз. Но она даже приблизительно не могла вспомнить, о чем шла беседа. Может, как раз об Адриане.

Юфория тряхнула головой, стараясь отделаться от мыслей о Рамзесе и Иерусалиме. Но безуспешно. Вопросы возникали один за другим. Судя по тому, что рассказывал Шелест, Рамзес предлагал ему перейти на его сторону. До того, как Йон поведал им забытую историю десятилетней давности, Юфория была уверена в том, что это тщетная попытка. Кто знает, как в глубине души отреагировал Шелест? Ведь даже Юфория, с рождения привязанная к Вавилону, не смогла сдержать праведного гнева.

Она невольно представила перед собой Шелеста. И с улыбкой покачала головой. Нет, в нем она была уверена.

Но вместе с этим выводом в голову пришло воспоминание о недавнем разговоре с Ют, которая настойчиво выпытывала, нравится ли ей Шелест. Юфория залилась краской, схватила очень кстати попавшуюся под руку подушку и в порыве чувств запустила ее в сторону дверей. Те как раз очень некстати распахнулись, и вошедшая было служанка в испуге замерла на пороге, когда подушка врезалась в дверной косяк.

– Ой! – всплеснула руками Юфория. – Прости!

– Извините, что помешала, – девушка почтительно наклонила голову.

– Да ничего, это я так...

Эта служанка, Лия, ей нравилась. Во-первых, она была очень красивой – стройная, высокая, с длинными темными гладкими волосами. Хотя, по мнению Юфории, она выглядела бы куда лучше не в белом платье, а, например, в черных обтягивающих штанах, высоких сапогах с шипами, короткой майке и непременно с каким-нибудь узором на оголенном плече. Во-вторых, что было куда ценнее, Лия не смеялась у нее за спиной. И, в-третьих, не бегала за Шелестом, а ведь добрая половина служанок по полдня убивала на то, чтобы попасться ему на глаза, не говоря уже о том, чтобы войти к нему в комнату. Юфория считала, что это потому, что он отличается от остальных вавилонян и свободно и без высокомерия общается с любым встречным. Таким образом, перед служанками маячила заманчивая возможность связать себя с высокопоставленным господином – мягким и весьма симпатичным, и мало кто готов был ее проигнорировать.

Юфория снова отметила тот факт, что думает о Шелесте, и с трудом удержалась от того, чтобы запустить вторую подушку.

– Вы просили зайти, – напомнила Лия.

– Точно, – вспомнила Юфория, что и впрямь просила, чтобы кто-нибудь забежал на минутку. – В одиннадцать – ну, как можно будет – принеси латрия и разбуди меня, ладно?

– Конечно, – Лия поклонилась. – Интересных снов.

Двери за служанкой затворились. Юфория зевнула и легла на кровать. Она была уверена, что проспит до самого вечера, и надеялась, что сны действительно будут интересными и никак не связанными с тем, что произошло в Иерусалиме.

День и вечер прошли очень спокойно. Во дворце господствовала прямо-таки неестественная тишина. Затишье перед бурей, как говорил потом Йон. А после того, как пробило одиннадцать часов, и вовсе воцарился почти мертвый покой. Кто мирно спал, кто отправился веселиться в город, и лишь служанки иногда бродили по пустым коридорам.

Лия, помня приказание Юфории, в одиннадцать часов находилась на кухне и наливала в красивый кубок латрий из огромного кувшина. В какой-то момент рука дрогнула, и жидкость из кувшина пролилась на стол. Немного посетовав про себя, Лия стала оглядываться в поисках тряпки, и тут на кухню вошла Ариадна.

– Что ты здесь делаешь? – она удивленно вскинула брови.

– Латрий наливаю, а на что еще это похоже? – Лия тоже немало удивилась.

– Для кого?

– Для Ее Высочества. Только со стола сначала вытру, – Лия виновато улыбнулась и вышла из кухни.

Ариадна с некоторым сомнением посмотрела на кубок. В ее голове промелькнуло не меньше тысячи мыслей, начиная от удивительной удачи и заканчивая Шелестом. Потом она глубоко вздохнула и, вдруг решившись, метнулась к столу. Она выхватила из-под накидки тщательно сложенный лист бумаги, кое-как развернула его дрожащими от волнения пальцами, и в следующий момент в кубок просыпалось довольно много белого порошка.

Сердце Ариадны гулко билось. Она уже слышала шаги возвращающейся Лии. Спешно смяв в кулаке листок, она отошла от стола.

– Ну вот, – почти пропела Лия, заходя в кухню и быстро вытирая стол.

Закончив с этим, она кивнула Ариадне, взяла поднос с кубком и быстро удалилась.

Ариадна же, едва Лия покинула кухню, подошла к кувшину, из которого та наливала латрий, высыпала в него оставшийся порошок и, схватив со стола восковой стерженек, поставила на кувшине жирный крест – так на кухне помечались испорченные продукты.

Ариадна полюбовалась выполненной работой и нарочито медленным шагом вышла в коридор, с усмешкой думая о том, что из-за невнимательности служанок может случиться много страшных вещей.

Лия тем временем зашла в комнату Юфории и, поставив поднос с кубком на тумбочку у кровати, с величайшей осторожностью положила руку на плечо спящей девушки, словно та могла внезапно вскочить и начать отбиваться. Но именно так оно иногда и бывало, так что Лия знала, что делала.

– Чего? – недовольно пробормотала Юфория.

– Ваше Высочество, вы велели вас разбудить...

– А, ну да, – Юфория резко села на кровати и широко зевнула. – Не знаешь, Шелест еще спит?

– Наверное. Во всяком случае, я его не видела.

– Ладно, можешь идти, – кивнула Юфория.

Оставшись одна, она прислушалась к себе и решила, что уже вполне отдохнула – можно даже разбудить Шелеста и спуститься в город, уж больно завлекающая музыка слышалась из раскрытого окна.

Решив так, Юфория встала с кровати, подошла к зеркалу и неспешно причесалась на свой лад, то есть сначала старательно пригладила густые волосы гребнем, а потом, не менее старательно, растрепала их руками. После этого она внимательно изучила свое отражение и показалась себе вполне живой. Можно было идти.

Юфория уже дошла до дверей, когда ей в голову вдруг пришло, что стоит закрыть окно, иначе поутру может быть довольно прохладно. Она вернулась, прикрыла створки и опустилась на кровать, задумчиво глядя на улицу. Ей всегда нравился вид, открывающийся из ее комнаты. А уж каким захватывающим он был ночью, и как редко созерцался. Ведь ночь это или гуляние, или сон, и ни во время того, ни во время другого полюбоваться окрестностями не удавалось.

Юфория тихонько посмеялась накатившим откуда-то романтичным мыслям о пейзаже и, машинально взяв с тумбочки кубок, пригубила немного. Потом сделала глубокий вдох, выпила залпом сразу все и решительно поднялась на ноги. Пора было отправляться в путь, она и так упустила драгоценные четверть часа, за которые уже можно было разбудить Шелеста и подумать над тем, что спеть на этот раз.

Однако на полпути к дверям у Юфории неожиданно сильно закружилась голова, в глазах все поплыло, словно из ниоткуда взявшиеся голоса заполнили сознание жутким эхом. Она тряхнула головой, стараясь отделаться от неясного наваждения, но, к своему ужасу, почувствовала, что оно лишь усилилось. Безумно хотелось ухватиться за реальность и держать ее изо всех сил, однако та ускользала с поразительной ловкостью.

Двери распахнулись. За ними стояли совершенно незнакомые люди, они призывали Юфорию дойти хотя бы до порога. Она пыталась. Люди внезапно сменились одним человеком, он что-то говорил ей... Но это уже были последние обрывки бреда. Буквально через полминуты Юфория, так и не дойдя до дверей, упала на пол, уже ничего не видя, не слыша и не чувствуя.

– Шелест, проснись!

– Ну чего тебе, Ют? – сонно пробормотал Шелест.

– Угадай, сколько времени, – хмурый голос Ют не оставлял сомнений в том, что времени много.

– Сколько? – Шелест с большой неохотой открыл глаза.

– Утро уже. Ты снова почти сутки проспал. Как себя чувствуешь?

– Отлично, но где же Ариадна с моим кофезаменителем?

– Я здесь, господин, – пропел рядом сладкий голосок.

Шелест подпрыгнул от неожиданности. Только после того, как Ариадна подала голос, он заметил, что она сидит на полу около кровати. Рядом дымилась чаша с ароматным напитком.

– Надо же, а я ведь просто пошутил, – Шелест рассеянно улыбнулся и устало провел ладонями по лицу. – Любишь ты меня не в лучшем виде заставать...

– Не беспокойтесь об этом, господин. Вы всегда выглядите прекрасно.

– Хорошо бы, – Шелест зевнул и принял у нее из рук чашу. – Спасибо. Что я на этот раз проспал?

– Да вроде ничего, – ответила Ют. – Правда, я сама не так давно проснулась, никого еще не видела.

– Все спокойно, господин, – сказала Ариадна, когда Шелест перевел вопросительный взгляд на нее.

– Ну и отлично. А то мне снова всякие ужасы снились, – Шелест хотел припомнить сон, но инстинкт самосохранения подсказал ему, что лучше оставить это забытым – голове и так неплохо досталось от Рамзеса.

– Как и предсказывали, – протянула Ют загробным голосом, вспомнив слова маленькой Сабрины.

– И не говори...

Как только он допил напиток, Ариадна забрала у него чашу и с поклоном удалилась. Ют недовольно пробурчала:

– Сидела тут. Разбуди его да разбуди...

– Не ворчи, чем она вам с принцессой так не нравится? – недоумевал Шелест, который ничего не имел против общества прелестной Ариадны.

– Клинья под тебя подбивает! – заявила Ют.

– Да не может такого быть!

– Еще как может! Эй, что за мечтательный взгляд?

– Отстань, – смеясь, легонько оттолкнул ее Шелест. – Вечно у тебя голова чем-то не тем забита. Пойдем лучше к принцессе.

– Пошли, – сменила гнев на милость Ют.

Шелест в темпе привел себя в порядок и, что-то напевая, неспешно двинулся привычным путем. Ют летела рядом.

– Надо бы потом еще Тейта и Лью найти, – говорил на ходу Шелест. – Тейт ведь вроде во дворце ночевал? Поговорить о вчерашнем охота.

– Позавчерашнем, – мрачно поправила Ют, страшно недовольная бездарно упущенным временем. – И Тейт наверняка давно уже ушел к себе. В отличие от тебя, он так долго не спит.

– Откуда ты знаешь?

Ют смутилась и ничего не сказала.

Они свернули. Знакомый коридор был полон стражников, но на этот раз те двое, что всегда стояли около комнаты принцессы, решительно преградили Шелесту путь, не дав даже подойти к дверям.

– Эй, вы чего? – оторопел Шелест.

– Велели не пускать, – сообщил один из стражников, для пущей убедительности взяв наперевес свое оружие.

– С каких это пор? – еще сильнее изумился Шелест, которому в вавилонском дворце еще ни разу не приходилось сталкиваться с подобными препятствиями.

– Велели не пускать! – повторил все тот же стражник.

– Пропустите немедленно! – потребовал Шелест. – Кто велел? Принцесса?

Он подумал, что Юфория снова умудрилась за что-то на него разозлиться. Однако второй стражник ответил:

– Личный приказ короля!

– Короля? – похолодел Шелест и, резко повернувшись к выразительно покашливающей Ют, схватил ее за одно крыло. – Не думай даже, я ничего не делал! Я вообще спал!

– Где?

– У себя! – Шелест не знал, что делать – расхохотаться или сначала прибить издевающуюся фею.

Но проблема выбора отпала сама собой. Двери в комнату Юфории распахнулись, стражники расступились.

Шелест и Ют, забыв о разборке, изумленно переглянулись. Из комнаты вышли Йон и сам король Вавилона. Вид у обоих был довольно мрачный.

– Ваше Величество! – тут же принялся отчитываться стражник. – Защитник пытался пройти, но мы, по вашему приказу, отказались впустить.

– Защитник? – король на этот раз выглядел не только уставшим, но и расстроенным. – А-а, – он посмотрел на Шелеста. – Отлично. Ты-то нам и нужен.

– Я? – Шелест уже не знал, чему из всего произошедшего удивляться больше. – Но, постойте... А где принцесса? – он, в надежде получить ответ, бросил встревоженный взгляд на Йона. – Что вообще случилось?

Йон без улыбки поднял посох, и, вопреки обыкновению, не опустил его на голову Шелеста, а просто указал в сторону удаляющегося короля.

– Идите.

Покушение

В тронный зал они не пошли, и это окончательно запутало Шелеста и Ют. Они взволнованно переглядывались, не понимая, что происходит. Почему их не пустили к принцессе? Что королю могло понадобиться от Шелеста? Но спросить прямо они теперь не решались. И король, и Йон сейчас не выглядели дружелюбными собеседниками. Короля они видели нечасто и о перепадах его настроения знать не могли, но серьезность Йона вызывала нешуточную тревогу.

Король первым вошел в не очень просторную, но роскошно оформленную комнату и тяжело опустился в большое красное кресло. Шелест неуверенно замер перед ним. Йон запер двери и встал справа от короля. Оба смотрели на Шелеста такими взглядами, что тот поневоле начал вспоминать все свои прегрешения.

– Где ты вчера был? – спросил Йон.

– У себя. Я спал с того времени, как мы вернулись, – ответил Шелест. – Только сегодня проснулся.

Король тяжело вздохнул и приложил ладонь ко лбу, но ничего не сказал.

– А вечером, ночью? Было гуляние, как обычно, – сказал Йон.

– Да вы сами сказали нам всем спать, – ответил Шелест немного возмущенным тоном, тщетно пытаясь понять, в чем дело. – Нам сразу после Иерусалима только гулянок не хватало!

– Так, а ты? – уставился Йон на Ют.

– Тоже, – пискнула та. – В чем вы нас подозреваете?

– Никто ни в чем вас не подозревает, – успокоил ее Йон. – Просто вы, возможно, наша единственная надежда кое-что выяснить. Вы вчера видели Ее Высочество?

– Где она? – Шелест вдруг встревожился. – С ней что, что-то случилось?

– Во имя Лучафэра, просто ответь! – воскликнул король.

– Мы ее не видели! – вклинилась порядком напуганная Ют. – Мы с ней, Тейтом и Лью разошлись тем утром, когда только вернулись из Иерусалима! Сразу после того, как вас, – указала она на Йона, – позвал Его Величество король!

– Что ж, полагаю, это бесполезно... – Йон посмотрел на короля.

Тот с усталым видом кивнул.

– Вы скажете нам, что случилось, или нет? – Шелест не удержался и немного повысил голос.

Йон погрозил ему посохом и, получив молчаливое разрешение от короля, сказал:

– Вчера вечером на принцессу было совершено покушение.

– Она жива? – тут же спросил Шелест.

– Да. Однако состояние ее крайне скверное.

– Но что произошло? Она поправится? – перебивая друг друга, спрашивали Шелест и Ют.

– Будем надеяться, – коротко ответил Йон.

За небольшим фигурным окошком послышался шорох. Все обернулись. По стеклу скользили капли дождя.

– Еще новости, – королю это совсем не понравились.

– Нет нужды тревожиться, Ваше Величество, грозы не будет.

– Что произошло с принцессой? – повторил вопрос Шелест, которому сейчас было абсолютно наплевать на погоду. – Это как-то связано с Рамзесом?

Король болезненно дернулся. Йон метнул на Шелеста укоряющий взгляд и сказал:

– Не думаю. Ей подсыпали яд в кубок с латрием.

– Яд? – Шелесту сразу вспомнилась история с Адрианом. – У вас что, достать яд – пара пустяков?

– Совсем нет, – Йон нахмурился. – Достать яд можно только у меня. Потому что, – поднял он посох, предупреждая вопрос, – я его изготавливаю при необходимости. Но уверяю, запасов я не храню, и последние несколько лет нужды в подобном не было. Соответственно, не было и яда.

– Но вы же сказали, что яд подсыпали в кубок? Если вы об этом знаете, значит, легко определили...

– Я определил, что яд не мой, и слава Лучафэру. Потому что то, что я изготовляю по приказу короля, действует почти мгновенно и противоядия в принципе не имеет.

– Значит, кто-то сделал отраву сам? – спросила Ют.

– Вероятно. И нужно выяснить, кто.

– Я с удовольствием помогу, чем смогу, – подал голос Шелест через некоторое время, – но могу я сначала увидеть принцессу? – посмотрел он на короля.

– Ну-у, не знаю, – тот растерялся и вопросительно взглянул на Йона. – Если это не повредит ее состоянию...

– На пару минут могу пустить, – милостиво кивнул Йон. – Но зачем? Собеседник из нее сейчас никакой, бедняжка без сознания.

– Неужели вы не понимаете? – вспылила Ют. – Да посмотрите на него, он с ума сходит от беспокойства!

Йон выразительно закатил глаза и развел руками – мол, ну, что тут поделаешь, и, отвесив королю поклон, вышел из комнаты. Шелест, пообещав по настоянию короля, что сразу же после визита вплотную займется поисками несостоявшегося убийцы, поспешил следом.

– Как же так получилось? – пролепетала Ют едва слышно. – Кто мог...

– Неизвестно, – Йон, как обычно, слышал слова любой громкости. – Прошу заметить, любой житель Вавилона сознает, что смерть принцессы может привести город к самым губительным последствиям.

– Значит, это сделал тот, кому как минимум нет никакого дела до Вавилона, – сказал Шелест почти с ненавистью. – Вы уверены, что Рамзес не мог каким-нибудь образом добраться досюда? Может, его люди...

– Неизвестно, – повторил Йон. – Может быть. Кто-то ведь выдал Рамзесу твое имя.

Было похоже, что у него имелись какие-то мысли по этому поводу, но делиться ими он не спешил.

Вскоре они достигли комнаты Юфории. Стражники безоговорочно расступились перед Йоном, но он не стал заходить, только сказал Шелесту и Ют:

– У вас две минуты.

Шелест вошел в комнату и подошел к кровати. Ют сидела у него на плече.

Лицо Юфории было белее простыни, темные волосы разметаны по подушке, глаза закрыты. Во всем ее облике читалось абсолютное бессилие. Если бы не ее чуть подрагивающие ресницы, Шелест бы принял ее за мертвую.

От этой мысли ему стало дурно. Шелесту пришлось сделать значительное усилие, чтобы удержать себя в руках. Часть его все еще не верила в произошедшее, часть застыла в ужасе, а интуиция нашептывала угрожающим голосом, что вряд ли принцесса когда-нибудь очнется.

Вдруг Юфория чуть повернула голову и что-то неразборчиво пробормотала, но глаз не открыла. Шелест невольно улыбнулся – она словно решила успокоить его тем, что сдаваться не собирается. Во всяком случае, очень хотелось в это верить.

– Шелест, – шепнула Ют.

– Как думаешь, она очнется? – спросил Шелест и сам удивился своему дрогнувшему голосу.

– Конечно, – Ют проговорила это так уверенно, что Шелест ей позавидовал.

Он наклонился и положил ладонь на руку Юфории, лежащую поверх одеяла. Она была холодная, как лед.

– Мы воины, живущие вечно, – тихо пропел Шелест. – Нам неведома гибель во тьме.

– Ты чего это? – всполошилась Ют.

– Пытаюсь ее подбодрить. Жаль, что ее нельзя исцелить какой-нибудь песней.

– Это уж точно, – раздался за его спиной голос Йона. – Как ты помнишь, исцелять пением никто не способен. Кроме, быть может, самого Лучафэра.

– Да, я помню.

Йон смерил его внимательным взглядом и укоряюще покачал головой. Ему явно не понравился тоскливый вид Шелеста.

– Вынужден сообщить, что время вышло.

Шелест бросил на Юфорию последний взгляд, повернулся и вышел в коридор. Двери за ним и Йоном тут же закрыли.

– Я останусь здесь, – сказал Йон. – Буду всеми силами возвращать Ее Высочество к жизни. А вам следует пойти в храм, там Квентин расскажет подробно о произошедшем. Если, конечно, вы хотите помочь разобраться в ситуации.

– Хотим, – твердо произнесла Ют.

– Тогда, будьте добры, передайте Хазаэлю, чтобы пришел сюда, – Йон кивнул на двери комнаты Юфории.

Шелест и Ют покинули дворец, вышли на улицу и направились к храму. Ют с беспокойством наблюдала за Шелестом. Он крайне редко бывал таким – нахмурившимся, серьезным, будто был готов в любой момент послать любого попавшегося человека куда подальше. Если Шелест становился свидетелем трагедии, он выглядел ошеломленным и грустным. Если что-либо требовало от него раздумий, то он обычно с довольно забавным видом смотрел вверх, будто ждал, что ответ свалится на него с неба. Если его что-то злило, то он, не стесняясь, повышал голос. Все это неизменно совмещалось с присущей Шелесту несерьезностью. И сейчас он был совсем непохож на себя.

При входе в храм Шелеста и Ют встретил Хазаэль. Выглядел он встревоженным.

– Йон просил вас прийти в комнату принцессы, – сказала Ют.

– Благодарю, – кивнул ей Хазаэль. – Он не сказал, как она?

– Надеюсь, что лучше, – ответил Шелест, отвлекшись ненадолго от своих невеселых размышлений. – А где Квентин?

Хазаэль объяснил, куда нужно идти, после чего умчался. Было видно, что он очень переживает из-за случившегося.

«Похоже, вавилоняне тут и впрямь не при чем», – подумал Шелест.

У Квентина был такой же кислый вид. Но когда он увидел, кто к нему пришел, то очень обрадовался. Он свято верил в то, что Шелест поможет найти несостоявшегося убийцу и обезвредить его.

Шелест присел и попросил Квентина как можно подробнее рассказать о случившемся.

– Конечно! – усердно закивал тот. – Итак, – произнес он точь-в-точь, как Йон, – Ее Высочество выпила яд по своей воле, это точно. То есть я, конечно, имею в виду, что она не знала о яде, но латрий из кубка выпила добровольно. Поставила его, как ни в чем не бывало и, видимо, решила пройтись, но на полпути потеряла сознание.

– Может, она сразу почувствовала себя плохо и решила пойти к Йону? – предположила Ют.

– Вряд ли, – покачал головой Квентин. – Это было после одиннадцати, и после такой дозы яда она не могла чувствовать себя настолько хорошо, чтобы рассчитывать, что она успеет отыскать господина Йона прежде, чем упадет в обморок.

– Принцесса довольно самоуверенна, – сказал Шелест. – Но я тоже не думаю, что она бы пошла к Йону. Яд действует быстро?

– Быстро и, главное, неожиданно. Куда логичнее было позвать прислугу, чтобы они разыскали Йона. Но стража стоит у комнаты принцессы круглосуточно, и они не слышали каких-либо распоряжений... И вообще ничего.

– Но как тогда ее обнаружили? – спросила Ют. – И когда?

– Немногим позже. Служанка зачем-то вернулась в комнату. Если бы не она, то принцессы уже не было бы в живых.

Ют всхлипнула. Шелест легонько погладил ее по голове.

– А кто приносил латрий? – спросил он. – Вы сказали, что служанка вернулась...

– С латрием история такая, – Квентин тяжело вздохнул. – Принесла его та самая девушка. Якобы перепутала кувшины и случайно налила негодный напиток.

– Ошибка? – пробормотала Ют, вытирая слезы. – Но тогда почему уверены, что это покушение?

– Господина Йона провести не так-то просто, – Квентин чуть улыбнулся. – Во-первых, крайне маловероятно, что кто-то случайно проходил с ядом мимо кувшина. Ведь это была хитроумная смесь отравляющих веществ. Во-вторых, отравитель не учел того, что тот кувшин не был полным. То есть из него латрий наливали не только для Ее Высочества. Но яд оказался именно в ее кубке. Прислуга сообщила, что латрий оттуда наливался тем вечером еще паре персон, однако никаких следов яда в тех кубках обнаружено не было, да и люди чувствуют себя отлично.

– Получается, кто-то насыпал яд принцессе и после этого высыпал остальное в кувшин, чтобы все приняли за ошибку, – сказал Шелест.

– Похоже на то, – согласился Квентин. – Господин Йон тоже так говорит. Но дело в том, что на кухне порченные продукты отмечаются специальным знаком – такой на кувшине был.

– Все пытались свалить на ту девушку, что принесла латрий, – задумчиво проговорил Шелест.

– А почему ты уверен, что это была не она? – спросила Ют.

– Здесь все осведомлены о законах, – ответил Шелест. – Чтобы она пыталась свалить все на саму себя, уповая на то, что ее, ошибившуюся, простят? Очень сомневаюсь.

– Верно, – подтвердил Квентин. – И при случае ошибки, и при случае отравления ее ждала бы смертная казнь.

– Удивили, блин, – проворчал Шелест, уже привыкший к политике «чуть что – смертная казнь». – Надеюсь, ее не приговорили?

– Пока нет, – сказал Квентин. – Пытаются вытянуть из нее хоть какие-нибудь сведения. И ждут, что очнется принцесса и прольет свет на эту историю.

– Эта девушка не хочет говорить?

– Хочет, но не может. Она непрестанно плачет, винит себя и от волнения ничего толком не может вспомнить. Все, что удалось от нее узнать, так это то, что перед дневным сном принцесса просила кого-нибудь зайти. Пришла она, Лия. Ее Высочество попросила разбудить ее после одиннадцати и подать латрий. Что та и сделала. Потом вернулась, чтобы забрать пустой кубок, и обнаружила принцессу лежащей на полу без сознания. Стражники сказали, что, едва войдя в комнату, она закричала и бросилась к ним – просила как можно быстрее позвать на помощь.

– Что лишний раз доказывает ее невиновность, – сделал вывод Шелест. – Если бы она была одержима идеей убить принцессу, то подбежала бы к ним с таким расчетом, чтобы ее не успели спасти.

– Может, она ошиблась, – сказала Ют. – Вряд ли она так хорошо в этом разбирается.

– Еще была версия, – сказал Квентин, – что Лию кто-то подговорил, а потом...

– Раскаялась? – закончил за него Шелест. – Хм. А можно мне с ней поговорить?

– С Лией? – удивился Квентин. – Ну, я полагаю, можно... Только вы поосторожнее, хорошо? – он посмотрел на Шелеста почти с мольбой. – А то она и так при любом шорохе думает, что ее пришли убить.

– Если уж кто ее и может не вспугнуть, так это Шелест, – успокоила его Ют.

– Тогда пойдемте.

Он привел их обратно во дворец. Там они пустились в долгий путь по первому этажу, потом под неусыпными взглядами стражников спустились вниз, но не с той стороны, где когда-то Йон вел Шелеста в королевскую сокровищницу. Количество путаных подземелий под дворцом немного пугало, единственное, что ободряло, так это то, что паучьи коридоры совсем не выглядели заброшенными – все было очень чистым и ухоженным, словно и здесь убирались ежедневно. Но, несмотря на чистоту, Шелесту они напоминали классическую темницу из какого-нибудь средневекового замка. Темные каменные стены, пол и потолок, прохлада подземелья, факелы по стенам и металлические решетки. Камер было мало и они пустовали, но это Шелеста не удивило. Он уже понял, что здесь пленники не задерживаются, уж или на свободу, или в гроб.