Текст книги "Поцелуй победителя"

Автор книги: Мари Руткоски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

3

Арин пополнил свой флот захваченными валорианскими судами. Отряд дакранских моряков, посланный проверить акведук, обнаружил источник яда, который отравлял городской водопровод. Оказалось, в горах над акведуком спрятали огромную бочку. Хитрый механизм, состоящий из системы весов и противовесов, регулярно отмерял дозу густой коричневатой жидкости, которая и попадала в воду.

Бочку вынесли через один из ходов, оставленных гэрранскими рабами, строившими акведук. Арину очень захотелось скинуть ее со скалы и посмотреть, как та разлетится вдребезги. Однако он справился с собой и помог остальным осторожно спустить конструкцию с горы и доставить в город. В случае осады к валорианцам можно будет применить их же оружие.

Несколько дней Арин выжидал, чтобы акведук как следует очистился. Все это время жители города пили дождевую воду, собиравшуюся в бочках или привезенную из пригородов. Даже терпели жажду. Но наконец Арин счел водопроводную воду безопасной и первым попробовал ее.

– Думаешь, из этого что-то получится? – спросила Сарсин. Кузина лежала в постели, по-прежнему бледная. Она все еще была слаба и большей частью спала, но в последние несколько дней ее глаза блестели ярче.

– Уже получилось. – Арин описал конструкцию миниатюрной пушки, которую разработал в кузнице дакранского замка. – Именно поэтому королева согласилась на союз с нами, – добавил он, хотя в глубине души не был уверен, что это единственная причина. – Возможно, как раз это изобретение поможет победить империю. Только мы должны изготовить больше орудий. Сарсин, мне нужна твоя помощь.

Арин отвел прядку, упавшую кузине на лоб. Лицо Сарсин напоминало ему об отце, в честь которого ее назвали. В детстве кузина ненавидела свое старомодное, совсем не женское имя. Арин погладил ее по щеке.

– Один я не справлюсь.

Сарсин крепко сжала его пальцы в своих. Теперь она уже не казалась такой слабой.

– Ты не один, – улыбнулась она.

Подкрепление с востока прибыло по морю примерно через неделю после сражения у Итрии. Арин вздохнул с облегчением, когда новые одномачтовые суда бросили якорь в гавани. В ближайшее время следовало ждать нового нападения. Арин подозревал, что на этот раз валорианцы начнут атаку с западного побережья.

Одна из подошедших к причалу шлюпок устроила небольшой переполох. На ней с самого большого корабля доставили клетку с запертым внутри зверем. Дакраны на веслах напряженно молчали и жались к краю, как можно дальше от груза. Но один человек стоял у самой клетки, прислонившись к решетке. Арин тут же догадался, кто это, и его охватила радость. Он не ожидал, что Рошар приедет.

Восточный принц перевел взгляд на причал и улыбнулся. Когда-то Арину казалось, что лицо Рошара напоминает голый череп, и немудрено, ведь у него не было ушей и носа. Но в черных глазах принца, подведенных зеленой краской, светилось неиссякаемое жизнелюбие, а ровные белые зубы ярко сверкали. Воспоминание о том дне, когда Арин впервые увидел изуродованного Рошара, теперь казалось совсем далеким.

Не обращая внимания на испуганные крики гребцов, дакранский принц спрыгнул с лодки на причал. Шлюпка закачалась, тигренок в клетке зарычал. Скрестив руки на груди, Арин пошел навстречу Рошару.

– Без тигра ты обойтись не мог?

– Я морил его голодом всю дорогу, готовил к встрече с тобой, – ответил Рошар. – Иди же, приласкай его. Он так долго к тебе добирался. В награду ты должен позволить ему откусить тебе руку по локоть. Или многовато? Тогда, может, по запястье? Хотя бы несколько пальцев! Арин, ты совсем забыл о гостеприимстве!

Арин рассмеялся и обнял друга.

Затянувшись в первый раз, Арин закашлялся.

– Отвратительно!

– Говорил же, тебе понравится. – Рошар зажал трубку в зубах, поджег табак и погасил спичку. Какое-то время он курил молча, с довольным видом, что для принца было необычно. – Попробуй еще раз, – потребовал Рошар, – иначе я обижусь.

Арин, не обращая на него внимания, подошел к окну и открыл его. В отцовский кабинет ворвался теплый летний ветер.

– Закрой окно, я же замерзну, – пожаловался Рошар. – Почему у вас в стране так холодно?

– Сейчас лето. – Валорианский праздник Первого летнего дня уже прошел.

Рошар содрогнулся:

– Хочу домой.

– Так зачем ты приехал?

– Признайся, ты скучал.

Арин посмотрел на него и тихо произнес:

– Скучал.

Принц, прищурившись, уставился на него сквозь облако дыма.

– Ты выглядишь намного лучше.

Арин нахмурился, прислонившись к окну.

– Я и не знал, что в прошлый раз заявился к вам в ужасном виде.

Рошар фыркнул.

– Как представитель дакранской королевской династии, а также как образованный и воспитанный человек, я воздержусь от каких-либо высказываний по поводу того, как ты выглядел, когда незаконно пробрался в мой город. – Принц внимательно осмотрел Арина, а потом перевел взгляд на меч, который тот снял вместе с поясом и повесил на спинку стула, когда они только вошли в кабинет. – А где твой кинжал?

– Потерял, – соврал Арин. Клинок Кестрель он выбросил в море.

Рошар задумчиво повертел в руках трубку.

– Возвращаясь к твоему вопросу: я приехал, потому что королева решила, что тебе нужен влиятельный помощник.

– Я и сам справлялся.

– Вижу. Заш до сих пор под впечатлением. Кстати, он тебя ненавидит. Но теперь, когда я здесь, можете больше не соперничать. Я выше вас обоих по званию. Верно?

Помедлив, Арин кивнул:

– Конечно.

Рошар заулыбался:

– Королева велела передать тебе привет.

Арин промолчал.

– Ты надеялся на что-то большее? Ну, – усмехнулся принц, – как будто первый день ее знаешь!

Арин покраснел.

– По-моему, нам пора обсудить возможные варианты атаки валорианцев.

– Скука смертная.

– У нас нет времени на…

– Ой-ой-ой! Валорианцы уже в дверь стучат! Срочно нужно что-то предпринять!

– Ты, кажется, хотел домой?

Рошар поудобнее расположился на стуле.

– Кстати, о валорианцах. Я слышал, леди Кестрель и принц Верекс поженились втайне. Да, говорят, они воспылали друг к другу такой страстной любовью, что, наплевав на сотни гостей, провели церемонию без лишних свидетелей сразу после дня рождения невесты в конце весны. Влюбленные просто не могли больше ждать.

Арин ни на миг не поверил, что дело в страстной любви. Он покачал головой:

– Ей нужна империя. Она всегда добивается своего.

– Теперь они отправились в свадебное путешествие на южные острова.

Арин пожал плечами. Он весь напрягся, но Рошар, похоже, не заметил.

– Вижу, тебе и впрямь лучше, – сказал принц.

– Теперь мы можем перейти к военным делам?

– Как тебе угодно, мой милый гэррани.

Арин развернул карту на отцовском письменном столе. Вместе с Рошаром они изучили западное побережье, утесы и скалы, которые могли бы позволить валорианцам напасть внезапно, а также пляж на юге, носивший название Леррален. Он переходил в равнину, по которой легко было добраться до южных гэрранских поместий.

Когда солнце начало клониться к закату, веки Рошара потяжелели, и Арин сообразил, что принц не просто так шутил и поддразнивал его – он пытался скрыть усталость после долгого путешествия. Арин предложил дакрану отдохнуть.

– Выбирай любые покои, только, прошу тебя, не выпускай тигра из клетки.

– Арин еще совсем котенок, – возмутился Рошар, который исключительно из вредности назвал тигра в честь своего друга-гэррани. – Он ласковый, воспитанный и очень красивый… В отличие от некоторых.

– Ты заблуждаешься, – решительно заявил Рошар.

Они стояли в библиотеке, склонившись над картой. Арин упрямо указывал пальцем на утесы, растянувшиеся вдоль западного побережья полуострова.

– Ты не прав, – не соглашался принц.

Арин помотал головой:

– Ты недооцениваешь валорианского генерала.

– Он не пошлет солдат на скалы! В этом нет необходимости. У него численное преимущество. Проще высадиться на пляже и задавить нас количеством. Незачем ему хитрить.

Арин вспомнил Кестрель.

– Мне кажется, генералу Траяну нравится хитрить. Если помнить об этом, возможно, нам удастся заставить его перехитрить самого себя.

– Скалы слишком высокие!

– Для его элитных отрядов скалы – не препятствие. Если они незаметно взберутся по утесам и пройдут на юг, пока мы разбираемся с армией на пляже, нас зажмут в тиски и просто раздавят.

Рошар только отмахнулся. Раздраженный его безразличием, Арин бросил:

– Ты настолько ослеплен гордыней, что не способен поверить в изобретательность противника.

– А ты воображаешь генерала всесильным чудовищем просто потому, что он перерезал твою семью!

От гнева у Арина перехватило дыхание. Повисло тяжелое молчание. Рошар потер веки, размазывая зеленую краску, и вздохнул:

– Я не хотел…

– Арин. – В дверях библиотеки возникла Сарсин.

– Не сейчас.

– К тебе пришел какой-то человек.

– Не сейчас!

– Говорит, важное дело.

– Что за дело?

– У него послание.

– Какое?

– Мне он не рассказал. Хочет передать лично.

– Я занят.

– Нет-нет, – встрял Рошар. – Иди, поговори с ним. Мы закончили. Я сам изложу командующим свой план, и…

– Стой. Сарсин, кто этот посетитель?

– Гэрранский конюх. Он ухаживал за валорианскими лошадьми на станции у дороги, ведущей на север, в тундру.

– Его послание имеет какое-то отношение к готовящемуся валорианскому вторжению?

– Я спрашивала. Говорит, что нет.

– Может, он принес сведения о генерале, его войсках или императоре?

– Нет, как будто нет. Но…

Арин отвернулся.

– Пусть ждет.

Сарсин сделала вдох, будто собиралась возразить, но потом, похоже, передумала.

– Я поселю его в твоих старых покоях. Путь был неблизкий, он устал.

– Что ж, – сказал Рошар с улыбкой, сворачивая карту. – Значит, решено. Как там называется пляж? Леррален? Отправляемся завтра же на рассвете.

Арин не мог заснуть, поэтому встал и распахнул окно. В тишине летней ночи прошелестела крыльями сова-охотница. Конечно, по правилам военного искусства лучше будет отправить все восточное войско к Лерралену. Не следует делить силы, оставляя часть солдат охранять скалы. Пляж идеален для высадки армии. Начинать завоевание с широкой равнины очень удобно. Дакраны, плохо знакомые с территорией, которую им предстоит защищать, лишены преимущества перед валорианцами, и отбить атаку им будет непросто… Это играет на руку генералу Траяну. Возможно, Рошар прав.

Арин в любом случае не мог отменить его решение. Пока мало кто из гэррани успел полностью оправиться от действия яда, так что у них, по сути, не было войска, кроме дакранского. Повезло еще, что королева согласилась помочь. Впрочем, она умна. Должно быть, ей доложили, что Арин не послушал Заша, планируя важнейшее морское сражение, и командующий флотом теперь обижен. Арин был рад Рошару, но понимал, что прислали его лишь затем, чтобы поставить на место зарвавшегося гэррани.

Арин оперся на раму и прижался лбом к запястью. Зажигать лампу он не стал, и ночь окутала его. Может, валорианцы потому и тренируются обходиться без сна, чтобы добиться этого ощущения: будто ты и ночная тьма – одно целое. Прислушиваясь к шелесту деревьев, Арин представил, как валорианское войско высаживается на гэрранском побережье. Рука на раме окна напряглась. Нет, уснуть не удастся. Перед глазами стояли прибрежные скалы, белые, сверкающие. Кестрель не устояла бы перед их вызовом. Если бы план атаки продумывала дочь генерала, она бы, несомненно, оценила удобство Лерралена, однако скалы привели бы ее в восторг: идеальная ловушка! Малый отряд, подкравшись с севера, застанет врасплох защитников Гэррана, занятых обороной пляжа. Восточное войско будет растоптано, валорианцы захватят юг полуострова и по суше пойдут на столицу, гавань которой теперь слишком хорошо защищена для вторжения с моря. Кестрель поступила бы так, будь она на месте генерала. Арин решил бы действовать так, будь он на месте Кестрель. Его рука сама собой сжалась в кулак.

Он вспомнил ненавистный знак помолвки – золотую полосу на лбу невесты принца. Однажды зимним вечером Арин поймал Кестрель на крытой галерее дворца. Девушка стояла перед ним, прижавшись спиной к стеклу, покрытому морозными узорами. Арин чувствовал тепло ее стройного тела. Он поцеловал линию у нее на лбу, и на губах остался горький привкус косметического масла.

Как же трудно порой отличить правду от вымысла! В какие глупости он верил! Арин вспомнил последний вечер, когда чары наконец развеялись. Он тогда приплыл с востока, рискнул всем, чтобы пробраться во дворец. И что увидел? Смятение в ее глазах, недовольство. Кестрель нетерпеливо разглаживала юбки платья с пышными рукавами, стянутыми манжетами на запястье. Окруженная волнами темно-синего шелка, она сидела за фортепиано, всем своим видом демонстрируя равнодушие, наигрывая издевательски веселую мелодию. Когда же Арин отказался уходить, Кестрель пустила в ход жестокие, обидные слова.

Нельзя сказать, что Арин научился думать о ней с безразличием. Он содрогался от стыда, вспоминая, какие задавал вопросы: «Что ты сделала ради мирного договора? Этот договор освободил мой народ. Спас мне жизнь. Что ты предложила императору взамен? Ты согласилась выйти за принца из-за меня? Может, ты заключила с императором сделку?» Язвительные ответы Кестрель до сих пор эхом отзывались у Арина в голове.

Он поблагодарил бога везения за то, что удержался и не спросил, не она ли Мотылек. Еще одна глупая фантазия. Арин все время приписывал Кестрель качества, которые хотел в ней видеть. Тенсен ведь раскрыл Арину личность шпионки: это была Риша, восточная принцесса, живущая заложницей при дворе императора. Но он усомнился в словах своего верного, честного помощника.

Арин выпрямился. Плечи ныли от долгого пребывания в одной позе. Арин сел на широкий подоконник, прислонившись спиной к раме. Быть на границе между домом и улицей – приятное равновесие. Мысли потихоньку прояснялись. Все было не зря. И то, что произошло между ним и Кестрель, многому его научило. Арин понял, как она мыслит, нашел ее слабость – любовь к хитростям. Увидел, как сильно дочь генерала похожа на отца.

Сколько людей потребуется, чтобы сбросить разведчиков со скал на западном побережье? Впрочем, вероятно, он чересчур увлекся хитрыми ходами. Возможно, Арин, так же как Кестрель, слишком любит авантюру.

Запела первая утренняя пташка.

Когда-то гэрранская богиня игр была смертной. Арин хорошо знал эту сказку. Азартная женщина выиграла в карты бессмертие, и начался настоящий хаос. Богам совсем не нравилось терять драгоценности: кто проиграл перчатки, в которых можно было потрогать цвет и звук, кто – кольцо, в котором был заключен иной мир. Бог ночи лишился любимой кошки. Когда новая богиня выиграла солнце, терпение богов лопнуло, и к ней отправили бога войны. Но споры бессмертных никогда не решаются просто. Так что легенда о боге войны и богине игр растянулась на множество историй и содержала немало моментов, которые не годились для детских ушей…

Арин закрыл окно, взял меч из прекрасной прочной стали, принадлежавший прежде отцу. Почти десять лет клинок провисел на стене, словно труп, выставленный на всеобщее обозрение. Теперь Арин с удовольствием взял оружие в руки. На секунду показалось, что он сжимает не рукоять, а руку отца. Потом наваждение растаяло.

Арин поспешил в конюшню: времени оставалось мало, близилось утро. Он оседлал Ланса, коня Кестрель, который теперь достался ему. Жеребец был сильным, умным и быстрым. В серых утренних сумерках Арин выехал из дома. По дороге ему пришло в голову, что командующий любой армией должен молиться не только богу войны, но и богине игр. Чтобы победить, нужно уметь делать правильные ставки. Земля мелькала под копытами Ланса, а в голове у Арина промелькнула мысль о незнакомце, который пришел к нему с посланием. «Потом», – решил он и пришпорил коня.

4

Арин припал к земле, поросшей редкой травой. Ветер пронзительно свистел в ушах, бросая пыль в лицо, выбивая слезы из глаз. Арин кое-как проморгался и подполз к краю скалы. От резкого движения несколько комочков земли полетело вниз. Сердце забилось гулко и часто. Арин представил, как вершина утеса обваливается, а вместе с ней падает и он сам. Быстро, как уже не раз в этот день, он уперся локтями в землю и приподнялся, чтобы посмотреть, что происходит у подножия утеса. Море шумело и пенилось далеко внизу, разбиваясь о скалы. Ни кораблей, ни валорианцев. Ничего. Арин отполз от края, перекатился на спину, посмотрел на небо, потом перевел взгляд на ждущих в укрытии гэррани и покачал головой.

Эти люди были из Этреи, удаленного от столицы поместья, которое он сам помог освободить во время Зимнего восстания. Вода из акведуков сюда не поступала, жители брали воду из колодцев и потому остались здоровы. Они едва ли походили на прирожденных бойцов, но Арин решил, что это лучше, чем ничего. Он приехал в деревню и попросил о помощи. Двадцать человек, мужчин и женщин, согласились поехать с ним. К безмолвному побережью и голым скалам.

Арин снова взглянул на пустое море и представил, что, должно быть, подумал Рошар, когда утром пришел за Арином, не нашел его и был вынужден отправиться к Лерралену один. Его непослушание Рошар вполне может принять за трусость, и как бы это не стоило Арину союза, которого он добился с таким трудом.

Но на второй день они объявились. Сначала Арин даже не поверил своим глазам. Кораблей не было видно – вероятно, флот бросил якорь поодаль, к югу от скал, которые образовывали выступ. Шлюпки, издалека казавшиеся бурунами, Арин тоже заметил не сразу. Он понял, что происходит, только когда увидел крошечные черные фигурки на фоне сияющей пены.

Арин посмотрел в подзорную трубу. Солнце жгло плечи. Пот стекал по лицу. Живот щекотала жесткая трава. Разведчики взбирались на скалы парами. Валорианцев было немного – Арин насчитал около сотни. Один солдат стоял внизу и держал моток страховочного каната, второй в обвязке лез вверх, втыкая в расщелины между камнями крюки и странные приспособления, похожие на лошадиный хомут. В эти крепления скалолаз продевал канат и взбирался все выше и выше, а стоящий внизу постепенно разматывал веревку. Когда канаты полностью размотались, скалолазы, пристегнув себя к креплениям, стали поднимать веревку, а их товарищи принялись взбираться следом. Оказавшись на одном уровне, они начинали все сначала.

На секунду Арин представил, что чувствуют валорианцы. Свистит ветер. Кожа покрыта пылью, губы обветрены. Пальцы дрожат, обшаривая скалу в поисках надежного уступа. Облегчение, когда нашел на что опереться. Укол страха, когда нога соскальзывает. Тело повисает в пустоте, руки горят от напряжения. Ладони окровавлены, во рту пересохло. Но вот ступни нащупали опору, и нужно лезть дальше.

Арин отполз от края скалы. Разве ему не все равно, что чувствуют вражеские разведчики? Они пришли, чтобы отнять у него родину и уничтожить его народ. Ему не нужна была помощь бога смерти, чтобы понять, что нужно делать.

Арин велел своему маленькому отряду немного отойти и спрятаться за кустарником, невысоким и кривым, потрепанным жестокими ветрами. Дождался момента, когда первые скалолазы появились над краем утеса, как следует закрепились и принялись поднимать веревку, а их товарищи, ждавшие внизу, полезли следом. Убедившись, что разведчики прикованы к скалам собственным снаряжением, а руки у них заняты, гэррани выскочили из укрытия. Арин мчался впереди, показывая, что делать.

Один из валорианцев успел обернуться. Его карие глаза широко распахнулись. Опутанный своим же снаряжением, он даже не мог выпрямиться. Арин разрубил канат, который скалолаз держал в руках. Веревка полетела к земле. Снизу донесся крик. Арин рассек крепления, державшие валорианца, и приставил острие клинка к его блестящему от пота горлу.

– Меч или скалы? – спросил Арин по-валориански. Из-за ветра слова прозвучали глухо.

Глаза вражеского солдата раскрылись еще шире. Арин понял, что валорианец от страха просто лишился дара речи. Пришлось сделать выбор за него. Арин пронзил разведчика мечом.

– Я с тобой не разговариваю, – заявил Рошар, откинув полог шатра Арину в лицо. Тот, не обращая внимания, прошел следом.

– Ты мне пол кровью запачкаешь, – продолжал возмущаться принц. – Такое пятно ничем не смоешь.

Арин посмотрел под ноги. Пол в шатре был земляной. Кровь действительно капала из раны в боку, оставляя темные пятнышки размером с монету. Валорианский кинжал сумел найти зазор в кожаном доспехе и задел ребра как раз в том месте, где застегивалась броня. Это случилось уже на пляже, когда Арин разобрался с вражескими разведчиками на скалах и отправился на юг на подмогу восточной армии.

– Ты, полагаю, был где-то в задних рядах, – съязвил Рошар, – и пропустил все веселье. Сам виноват, не надо было опаздывать. – Принц оттянул ворот своей пропитанной потом туники. – Фу, ну и вонь от меня.

– Рошар…

– Заткнись, а? Я же сказал, что с тобой не разговариваю. Ты когда-нибудь делаешь, как велят?

– Но генерал…

– Да, он отступил и недосчитался своих лучших разведчиков. Я слышал, что ты сделал. Скинул их со скалы, да? Какой молодец. Но ты опоздал на мою битву, тебя не было здесь в нужный момент, и вообще, чью это землю я тут защищаю?

– Я знаю. Прости.

Принц фыркнул. Арин в неловком молчании принялся поправлять застежки доспехов. Рана болела.

– Вижу, никто не помог тебе снять броню. Бедняжечка. То ли дело я! – Рошар был в одной тунике и штанах. На его голых мускулистых руках остались пятна чьей-то крови. – Я избавился от доспехов, как только прогнал валорианцев с пляжа, потому что я – принц. Я велел своим солдатам снять с меня броню, и они мне подчинились!

– Чего ты от меня добиваешься? – вздохнул Арин.

Рошар опустил руки.

– Неужели ты действительно хочешь, чтобы я тебя во всем слушался?

Дакранский принц молчал.

– И то, что я оказался прав, ничего не меняет?

Рошар поморщился:

– Если честно, от этого только хуже.

– Я не стану тебе подчиняться. Ты мне друг, а не господин.

Принц отвернулся и уставился на полотняную стену шатра, через которую просвечивало солнце.

Рошар вздохнул и устало посмотрел на Арина, недовольно поджав губы.

– Иди сюда. – Он принялся расстегивать пряжки на доспехах Арина. – Хватит заливать тут все кровью. Ох, ну и ужас. Кошмарно выглядишь.

– Я, собственно, и без тебя прекрасно справился, – сказал Рошар на обратном пути. Они оставили несколько отрядов охранять берег, а сами двинулись назад, в город. – Видишь ли, я отличный воин. Это все моя красота. Я как один из ваших богов. Едва люди видят меня, тут же столбенеют. Даже делать ничего не нужно, подходи и втыкай меч.

Арин щелкнул языком, давая Лансу знак прибавить шагу, чтобы уйти вперед Рошара. Принц тут же их догнал. Как и большинство жителей востока, он обходился без упряжи и управлял лошадью с помощью коленей и пяток, благодаря чему мог вовсю жестикулировать во время разговора.

– Ты вообще меня слушаешь? – Дакран наклонился к Арину и ткнул его в плечо. – Что-то я не вижу должного почтения. Среди вас божество, между прочим!

– Давай я тебе помолюсь, а ты отстанешь?

Рошар широко ухмыльнулся:

– Мы взяли пленников.

– Зачем?

– Чтобы выпытать ценные сведения, разумеется. В последнее время вестей из Валории не слышно. Наши шпионы молчат. А ваши?

Арин ничего не получал ни от Тенсена, ни от Мотылька, поэтому просто покачал головой.

– Ладно. – Рошар потер руки. – Посмотрим, что даст допрос. Уверен, пленники сразу же все выложат.

Арин с подозрением покосился на принца.

– Арин, ты меня обижаешь! Поверь, о пытках я и не думал. Просто со мной очень приятно разговаривать. Обещаю тебе, что буду задавать вопросы очень-очень вежливо.

Арин надолго задержал дыхание, так что даже легкие заболели, а потом вынырнул. Громкий всплеск эхом отразился от стен ванной. Вокруг колен собралась грязная пена. Арин потрогал бок – пальцы окрасились в розовый. Рана на ребрах опять закровоточила. Зашивать ее не было смысла: слишком неглубокая.

Интересно, сколько шрамов у генерала? Легкие снова заныли, он понял, что до сих пор удерживает дыхание. Ненавидеть больно. Но, какую бы рану генералу ни нанесли, этого всегда будет мало. Как бы сильно ни страдал враг, Арина это не утешит.

Дочь генерала совсем на него не походила. Арин помнил, как это бесило его в первые месяцы, проведенные в роли раба Кестрель. Он упрямо искал в ней сходство с отцом – тщетно, и это пугало. Пожалуй, в глазах было что-то общее, хотя у Кестрель они были более светлого, медового оттенка и другой формы, со слегка приподнятыми уголками. Арин все сравнивал и сравнивал, желая найти в Кестрель ненавистные черты, и в конце концов стал отвратителен сам себе: он обращал на девчонку слишком много внимания. Потом появилось любопытство: почему она совсем другая? А затем – другое чувство, нежное и в то же время пронзительное…

Арин выбрался из ванны, оделся и вышел из покоев. На лестнице западного крыла он встретил Сарсин и улыбнулся:

– Ты выглядишь намного лучше.

Кузина скрестила руки на груди.

– С тех пор уже неделя прошла.

Арин нахмурился:

– С тех пор – это с каких?

– С тех пор, как пришел посланник.

– Ах да, я забыл.

– Ты был очень занят. – Ее голос звучал слишком ровно.

– Я сейчас же с ним поговорю.

– Ты был ужасно занят, – повторила кузина. – Скидывал людей со скал.

– Ты преувеличиваешь.

– А что, скажешь, это неправда?

– Что тебе нужно, Сарсин?

– Ты как-то говорил, что Кестрель изменилась. Так вот, ты тоже.

В голосе Арина зазвенел металл:

– Это совсем другое.

– Неужели?

Арин отвернулся и сбежал вниз по лестнице. Подошвы его сапог стучали по ступенькам ровно и быстро.

– Я очень торопился сюда, – сказал посланник, невысокий человек с узловатыми суставами, маленьким носом и мешками под глазами. Его зеленые глаза невольно напомнили о Тенсене.

Для встречи с посетителем Арин выбрал приемную своих детских покоев. Находиться здесь было неприятно. На стенах висели инструменты, на которых Арин играл в детстве. Он вспомнил, как Кестрель рассматривала их, прикасалась, дергала за струны. Перед глазами снова встала родинка у нее на правой руке, между указательным и большим пальцами, похожая на крохотную черную звездочку. Пора снять инструменты – отдать кому-нибудь или выкинуть.

– Это случилось около месяца назад, – начал посланник.

Арин тут же сосредоточил свое внимание на нем.

– Мне дали одну вещь. – Гость переплел пальцы рук. – И попросили передать вам, но у меня ее больше нет.

– И что же это было?

– Мотылек.

– Что?! – резко переспросил Арин.

– Мертвая хамелеоновая моль, такие водятся в Валории. Они умеют менять цвет. Мне дала ее пленница.

Сердце Арина забилось чаще.

– Какая пленница?

– Девушка-гэррани.

– Невозможно!

Тенсен сказал, что Мотылек, шпионка, которую Арин так ценил, – это Риша. Но ее никто не принял бы за гэррани. Как у всех уроженцев востока, у нее была коричневая кожа, намного темнее, чем у Арина, хотя он много лет работал под палящим солнцем.

– Я уверен, сам видел.

– Расскажи, как все было.

– Я забочусь о лошадях на тракте, который ведет на север от валорианской столицы. Однажды на станции остановилась тюремная повозка. Они иногда проходят по этой дороге. Я поил лошадей, пока стражники отошли в сторону размять ноги. Меня подозвала узница. Она просунула руку через решетку и попросила передать вам мотылька, но охрана заметила. Поэтому мотылька у меня и не осталось. Его раздавили. Стражники не слишком ласково со мной обошлись, да и с ней тоже.

– Что они сделали?

– Не знаю. Я не видел. Потом они уехали.

– И все?

Гость поежился, будто резкий тон Арина его напугал.

– Значит, я зря пришел?

– Нет, вовсе нет. – Арин на секунду прикрыл глаза. Сердце билось слишком часто. – Ты все правильно сделал.

– Простите, что потерял мотылька.

– Это не имеет значения. Просто… Она обратилась к тебе по-гэррански?

– Да.

– Точно?

Посланник посмотрел на Арина с удивлением.

– Уж родной-то язык я ни с чем не спутаю. Она говорила не хуже нас с вами.

«Я не говорю по-гэррански», – сказала как-то Риша. Впрочем, в том, что шпионит для Гэррана, она тоже не признавалась. Арин поверил Тенсену на слово.

– Ты видел пленницу?

– Нет, повозка была закрытая, с деревянной дверью. Узницу я видел только в окно.

– Опиши ее.

– Не могу.

Усилием воли Арин заставил себя говорить ровно:

– Что значит «не могу»? Ты же ее видел, сам сказал.

– Ну да, но… – Посетитель, похоже, тоже начал раздражаться. – Я видел только руку.

– Какого цвета была кожа? Вроде моей и твоей?

– Более-менее… Бледнее, пожалуй. Как у домашней рабыни.

Точно не дакранка.

– Неужели ты совсем ничего больше не помнишь? – Арину все труднее было усидеть на месте. – Что стало с узницей?

Гость потер опаленный солнцем загривок, явно избегая смотреть Арину в глаза.

– Стражники меня побили. В ушах звенело, так что я не слышал, что они делали внутри повозки. Не знаю, что они там говорили. Но ее голос звучал жутко.

– А потом?

– Повозка уехала на север, в тундру.

В голосе Рошара зазвенели опасные нотки:

– Ты думал, что моя сестренка шпионит на Гэрран, и не счел нужным сообщить мне?

– Теперь говорю.

– Арин, иногда ты мне очень сильно не нравишься.

– Это не моя тайна. Тенсен сказал, что шпион хотел сохранить анонимность. Я надавил на него, он назвал мне имя. Я восхищался ею. Все в этом городе умерли бы, если бы она не рассказала Тенсену про яд в акведуке. Я решил уважать ее желание сохранить свое имя в тайне.

– Лучше скажи честно, ты просто спасал свою шкуру. Мы с королевой явно отнеслись бы к тебе иначе, знай мы с самого начала, что ты позволил нашей сестре рисковать жизнью, чтобы получить нужные сведения.

– Но ведь оказалось, что это не она!

– Не имеет значения!

– Я понимаю, но что бы ты сделал на моем месте?

Рошар мрачно уставился в камин. Огонь в библиотеке не разводили уже несколько месяцев, но запах золы по-прежнему чувствовался. Принц повертел на пальце крупное кольцо с тусклым черным камнем. На востоке такого обычно не носили – у дакранов не принято было украшать руки. Но это не просто безделушка: Арин знал, что на самом деле камень – это крошечная чаша с парализующим ядом. Арин не спрашивал, но подозревал, что убить им тоже можно. Рошар поправил кольцо.

– Арин, – тихо произнес он, – это уже слишком.

– Я знаю, – повторил Арин. – Прости.

– Итак, ты узнал, что твой Мотылек – не моя сестра.

– Да.

– Оказалось, что это гэррани.

– Да.

– Мертвая гэррани.

Арин покачал головой:

– Ее отправили в тундру.

– Считай, что мертвая.

– Это же трудовой лагерь. Мертвеца к работе не приставишь. Прошел всего месяц. Возможно, она еще жива.

Рошар взглянул Арину в глаза:

– Нет. О нет. Даже не думай, понял?

– Я бы мог взять небольшой отряд…

– Не продолжай.

– У нее могут быть ценные сведения.

– Не настолько ценные.

– Она не заслужила таких страданий.

– Она знала, на что идет. Наши шпионы понимают, чем рискуют. – Голос Рошара смягчился. – Спасти всех невозможно.