Текст книги "Поцелуй победителя"

Автор книги: Мари Руткоски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

36

Пальцы соскользнули с рукояти кинжала.

– Верекс.

Луна освещала его неловкую фигуру – длинную, с покатыми узкими плечами. Большие глаза уставились на Кестрель, пушистые светлые волосы растрепались. Встретившись с ней взглядом, он выдохнул и еще больше ссутулился.

– Я так за тебя беспокоился.

Кестрель подбежала и обняла Верекса.

– Я пытался помочь, – пробормотал он.

– Знаю.

– Послал ключ в лагерь.

– Я его получила.

– Мне так стыдно.

– Верекс.

– Больше я ничего не смог сделать. Но я хотел. И должен был.

Она отстранилась, внимательно глядя на принца.

– Этот ключ очень много для меня значил.

– Но ничем не помог. Отец…

– Он узнал? – Кестрель похолодела. – Наказал тебя?

– Судя по его словам, он понял, что это сделал я. «Ну, мой милый мальчик, ты слышал? На севере едва не сбежала одна заключенная. Неизвестным образом – каким же это, интересно? – мерзавка заполучила ключ от ворот». Он не назвал имени. Не обвинял меня. Просто смотрел и улыбался. Он… Он рассказал, что узницу потом пытали. Убили. И я… – Лицо Верекса исказилось.

– Все в порядке, я жива!

Но его лицо по-прежнему выражало сомнение.

– Что он тебе сделал?

Верекс отмахнулся.

– Ничего.

– Нет, скажи.

– Ничего серьезного. Мне кажется, отцу это нравилось: что я все узнал, попытался вмешаться и потерпел неудачу. У меня есть шпионы при дворе – а как иначе? Когда ты исчезла, я очень быстро выяснил, что произошло. Но отец явно хотел, чтобы я обо всем узнал. Сам он никак не объяснил причину твоего исчезновения, только сообщил, какую ложь придумает для двора, и велел мне собираться на южные острова. Пообещал присмотреть за Ришей, пока меня не будет. – Верекс спрятал руки в карманы. Его плечи поникли. – Сказал: «Я вижу, как тебе дорога восточная принцесса».

– Он что…

– Нет. – Голос принца прозвучал резко. – Он знает, что, если с ней что-нибудь случится, я убью его. С ней все хорошо, она в столице.

– А ты что здесь делаешь? Верекс, ты же не боец.

Он издал короткий смешок:

– Я сказал бы то же самое о тебе. А ты вот какая стала.

– Но ты узнал меня.

– У тебя очень узнаваемая походка.

– Я не думала, что увижу здесь императора, а уж тем более тебя.

– Императору нужно было, чтобы армия на меня полюбовалась. Он хочет укрепить дух войска. Пока что кампания идет не слишком гладко. – Верекс посмотрел на нее. – Твоя работа?

Кестрель не знала, что ответить. Ей вдруг пришло в голову, что принц может схватить ее, несмотря на дружеские чувства, и дать сигнал тревоги. Сумеет ли он остаться ей другом, зная, что она обратилась против его народа? Кестрель сделала шаг назад и замерла, увидев, как в его глазах мелькнула обида.

– Мне кажется, – мягко произнес Верекс, – твой отец и так догадывается.

– Мой отец?

– Я сперва не придал этому значения. После захвата пляжа я слышал, как один офицер рассказывал о засаде под Эррилитом. Говорил про Арина и обещал жестоко расправиться с ним, если сумеет поймать живым.

Кестрель похолодела.

– Проклинал… – Верекс запнулся, – мерзкого раба и его хитроумные выходки. – Твой отец помолчал, но потом ответил: «Не его выходки. Не только его». Офицер усмехнулся и сказал: «А, вы о безносом варваре». Но теперь я думаю, что генерал говорил вовсе не о восточном принце. После сражения на пляже я видел, как он кого-то искал… Обошел пленников. Переворачивал трупы на песке. Он так смотрел…

– Не говори ему, что видел меня.

– Возможно, он должен знать.

– Верекс, не надо. Поклянись.

Принц с тревогой всмотрелся в ее лицо.

– Даю слово. Но… – Он пригладил волосы, прищурился. Приподнял пустой мешочек у Кестрель на поясе, потом отпустил и растер между пальцами остатки черной пыли, которая пахла порохом. Его лицо исказил ужас. – А ты-то зачем сюда пришла?

– Просто отпусти меня. Забудь о том, что видел. Пожалуйста.

– Не могу. Тогда я буду в ответе за то, что ты сделаешь.

– Никто не пострадает, если возле повозок с припасами не будет людей. Придумай что-нибудь, не пускай никого туда. Никто не погибнет.

– Сегодня, может, и нет. А завтра, когда нам понадобится то, что ты хочешь уничтожить? Ведь твоя цель – порох, верно?

Кестрель промолчала.

– Я мог бы остановить тебя прямо сейчас, – тихо произнес Верекс. – Это так просто.

– Если ты это сделаешь, твой отец снова победит.

Он вздохнул:

– Весь ужас моего положения в том, что в глубине души я все еще хочу его одобрения.

– Не надо, прошу тебя. Не делай этого.

– Но мне так хочется… Я ненавижу себя за это желание угодить ему, но не могу придумать, как сделать это и не навредить тебе. Может, ты бы придумала, но мне-то ты не скажешь. Ты снова попадешь в лапы к моему отцу. И к своему. Этого я никогда не смогу себе простить.

Кестрель сказала принцу, что будет скучать. Шумели волны, набегая на темный берег, она призналась Верексу, что хотела бы иметь такого брата, как он, попросила прощения и поблагодарила его. А потом повернулась и ушла. Тишину нарушал лишь шелест волн.

Когда Кестрель добралась до укрытия, Арин опустил восточный арбалет, который держал наготове.

– Ты бы этого не сделал.

Взгляд Арина говорил об обратном.

– Верекс мой друг.

Арин разрядил арбалет. Его пальцы дрожали.

– Ты поприветствовала его как друга, – согласился он. – Но…

Они оба взглянули на лагерь. Тонкий силуэт принца медленно удалялся, пока не затерялся среди костров вдали от повозок.

Кестрель отвязала от пояса пустой мешочек и отряхнулась.

– Теперь спички.

Руки Арина все еще подрагивали, у него ничего не получалось. Кестрель забрала коробок, чиркнула спичкой и приложила ее к черной линии на песке. Вспышка – и огонь помчался по дорожке из пороха.

Кестрель и Арин бросились бежать. Над пляжем расцвело зарево пожара.

Обратно они поскакали через поле, стараясь не приближаться к дороге. Все вокруг заливал лунный свет. Они ехали медленно и не разговаривали, но Кестрель знала: причины для молчания у них разные. Она не призналась Арину, что видела в лагере генерала. Его образ до сих пор стоял перед глазами. Любовь к отцу сжала сердце невидимым кулаком. И в то же время Кестрель презирала генерала. Разве это нервное, израненное чувство не похоже на любовь избитой собаки, которая продолжает ластиться к хозяину? Но отрицать было невозможно: Кестрель скучала по отцу. Говорить о этом Арину не стоило.

Они остановились поспать и улеглись, даже не ставя палатку, прямо на примятой траве. Рука Арина скользнула под рубашку Кестрель, гладя по спине, а потом замерла.

– Ты не против?

Кестрель хотелось признаться в своих страхах – она боялась, что не сможет выносить прикосновений к покрытой рубцами спине, что это вызовет отвращение у них обоих. Однако его руки пробуждали в ней лишь нежность.

– Не против.

Арин задрал рубашку, ощупал следы ран, проводя по ним пальцами. Кестрель позволила себе прочувствовать эти прикосновения, слегка дрожа и ни о чем не думая. Сам Арин не шевелился, двигая только рукой.

– В чем дело? – спросила Кестрель.

– Тебе бы жилось намного проще, если бы ты вышла за валорианского принца.

Она приподнялась, глядя ему в глаза. От обоих пахло порохом.

– Проще, да, но не лучше.

К вечеру следующего дня они догнали армию Рошара, которая остановилась слишком рано для ночевки и слишком поздно для привала. Кроме того, в лицах солдат читалась нерешительность, будто они остались без приказа. Войско держало строй, но не слишком уверенно. Солдаты как будто чего-то ждали и переговаривались между собой, не снимая брони, не расседлывая лошадей. Некоторые до сих пор сидели верхом. Одна гэррани рассеянно крутила в руках поводья. Неподалеку стоял дакранский солдат и всем видом выказывал сожаление, что у его коня нет упряжи и ему нечем занять руки. Когда Кестрель с Арином добрались до авангарда, все взгляды сосредоточились на них. На Арина смотрели, ожидая объяснений, словно он наконец принес долгожданный ответ. Но Арин даже не знал, на какой вопрос нужно ответить.

– Что случилось? – спросил он у дакранских всадников.

– К принцу кое-кто приехал.

Арин бросил взгляд на Кестрель, встревоженный неуверенностью в голосе солдата. Он не знал, нужно ли переводить эти слова.

– Этот кто-то увез его с собой? – спросила она по-дакрански.

Солдат щелкнул зубами. «Нет».

– Но я слышал, что его аж перекосило. На него было страшно взглянуть. Некоторые опасаются, что она…

– Она?

– …принесла весть об окончании войны. Что нам прикажут возвращаться домой. – Солдат покосился на Арина. – А некоторые на это надеются.

– Приехала королева? – спросил Арин.

Но оказалось, что к Рошару явилась вовсе не старшая сестра.

37

Рошар ждал возле своей палатки. Он был один. Кестрель поняла, о чем говорил солдат, когда упомянул лицо принца. К его увечьям одна давно привыкла и почти не замечала их. Но сейчас Рошар оказался в водовороте чувств, и его лицо совершенно исказилось, подчеркнув уродства. В выражении его лица слились воедино боль потери, гнев и стыд.

Арин подошел к принцу, уставившись на него широко раскрытыми глазами, и заговорил по-дакрански. В чем дело? Что случилось?

– Сестра со мной говорить не желает. – Рошар откашлялся. – Желает видеть тебя. – Он перевел взгляд на Кестрель. – Вас обоих.

Все трое вошли в палатку. Принц шагнул внутрь последним, избегая смотреть на Ришу. Она стояла в центре палатки, стройная и грациозная. От валорианской прически не осталось и следа: волосы были коротко острижены на дакранский манер, глаза подведены королевскими цветами. В палатке было жарко и душно.

– Сестра, – начал Рошар, но тут же замолчал.

Риша не обращала на него внимания. Ее взгляд обратился к Кестрель, которая не понимала, зачем принцесса приехала сюда. Почему она так враждебно настроена по отношению к брату, которого не видела с тех пор, как стала заложницей империи?

– Я хочу заключить сделку, – произнесла Риша.

На лице Рошара отразилась обида.

– Я и так на все для тебя готов.

– Не с тобой.

– Мне очень жаль. Риша, сестренка…

– Тебе я доверяю, – сказала принцесса Арину. – А ее, – она кивнула в сторону Кестрель, – очень ценит Верекс.

– С тех пор как мы виделись в последний раз, – вздохнул Рошар, – я живу лишь сожалениями.

– И о чем же ты горюешь больше всего? Об этом? – Риша указала на его изуродованное лицо.

– Нет.

– А о чем? О том, что поддался уговорам нашей старшей сестры?

– Да.

– Вспоминаешь, как валорианцы взяли меня в плен?

– Да.

– Может, ты жалеешь о том, как обманул маленькую девочку? Обещал, что это ненадолго, что нужно только сделать удивленный вид, когда ее поймают. А потом останется всего ничего: убить одного человека.

Кестрель почувствовала, как напрягся Арин, заметила, что он смотрит на принца с явным беспокойством. Опущенные руки слегка приподнялись, словно Арин боялся, что его друг разлетится на части, и готовился собирать осколки.

– Что тут трудного? – продолжала Риша. – Особенно для такого одаренного ребенка. Посмотрите, какая она ловкая! Какой талант! И такая маленькая! Да, ей будет очень просто убить валорианского императора.

Кестрель наконец все поняла.

– Я так жалею, – признался Рошар.

– Все эти годы я думала: то ли ты оказался настолько слабым, что не посмел возразить сестре, то ли всегда был дураком.

– Я не задумывался…

– О том, что станет со мной после того, как я убью императора? А вот я задумалась, братец, когда оказалась в императорском дворце. Когда мне пришлось учить их язык и играть с маленьким принцем. Даже я понимала, что будет с девочкой, которая убьет валорианского императора.

Легкие Кестрель сжали тиски. Она вспомнила отца: отказавшись от нее, он словно превратился в кусок мутного стекла. Кестрель хотелось взвесить тяжесть предательства, показать свою боль Рише, спросить, похоже ли чувство на то, что лежит на душе у принцессы. Станет ли ей когда-нибудь легче? Однако Кестрель видела лишь взгляд Рошара, исполненный муки. Может, не стоило его жалеть, но она ничего не могла с собой поделать.

Арин сказал:

– Назови свои условия.

Риша опустилась на стул из тикового дерева.

– Я не смогу убить отца Верекса. Но у вас, – она обвела рукой всех троих, – может получиться – с моей помощью. Избавьтесь от императора – и победите в войне без генерального сражения.

– Постой-ка, – вдруг произнесла Кестрель. У нее зародились подозрения. – Тебя вообще здесь быть не должно. Верекс сказал, что ты осталась при дворе.

Услышав имя принца, Риша как будто немного смягчилась.

– Верекс уехал. Ничто меня больше не держало. Я сбежала.

– И приехала сюда? Так просто?

Принцесса пожала плечами:

– Не так уж трудно добраться куда-то, если готов убить за это.

Арин обратился к Кестрель по-гэррански:

– На что ты намекаешь?

Она поняла, почему он перешел на другой язык, – считал, что Риша не знает гэрранского. Но Кестрель все равно не решалась ответить, что разгневанную принцессу с соблазнительной приманкой мог прислать генерал Траян. Кестрель боялась попасть в ловушку.

– И какую помощь ты можешь предложить?

– Я могу сообщить вам, где можно застать императора отдельно от армии, в сопровождении лишь небольшой охраны.

– Откуда у тебя такие сведения?

– Узнала при дворе.

Кестрель по-прежнему чувствовала подвох. Слишком просто.

– Ты все еще не назвала свои условия.

Риша посмотрела на Арина:

– Пообещай, что Верекс не пострадает. Ты должен защитить его.

Арин вздрогнул и произнес, словно оправдываясь:

– Я никогда не желал зла валорианскому принцу.

Но Рошар переменился в лице… и Кестрель вдруг поняла почему.

– Нет, – возразила она, повысив голос. – Нельзя. Его смерть ничего не даст. Тебе же лучше, если он унаследует империю. Он станет другом востоку.

– Это не важно, – покачал головой Рошар. – Наша королева разнесет империю в клочья, если представится такая возможность. Убийство императора и впрямь может решить исход войны. Верекс станет политическим союзником. Но если он унаследует трон Валории, империя останется угрозой. Как для нас, так и для тебя, Арин.

– Убей Верекса – и его место займет кто-то другой, – не согласилась Кестрель. – В случае смерти принца сенат выберет другого императора.

Серые глаза Арина вмиг поблекли.

– Они выберут генерала Траяна.

Рошар пожал плечами:

– Нет, если убьем и его. Скинь с доски все главные фигуры в «Пограничье» – и что останется делать твоему противнику? Только сдаться.

– Ты забыл про еще одну важную фигуру, – вмешалась Риша. – Про меня.

Плечи Рошара дрогнули. Кестрель чувствовала, как в воздухе нарастает напряжение.

– Мы с Верексом должны пожениться, – заявила принцесса.

– Союз востока и запада, – задумчиво произнес Рошар.

Кестрель поймала взгляд Арина, но не смогла разгадать его.

– Для тебя, мой милый гэррани, это не лучший исход, – сказал Рошар Арину. – Твой маленький полуостров просто раздавят.

Такой риск существовал всегда, даже в случае победы. Запад мог попытаться снова захватить Гэрран, восток – поглотить его и сделать частью своих владений. Но теперь Кестрель показалось, будто перед ней открылась картина неизбежного будущего: союз империи и Дакры приведет к тому, что весь континент останется в одних руках. Гэрран просто исчезнет.

– Решайтесь, – потребовала Риша. – Или я уйду. Мои сведения в обмен на безопасность Верекса. Да или нет.

Арин встретился взглядом с Кестрель. Его губы были сжаты, глаза смотрели мрачно, словно спрашивая, стоит ли игра свеч. Кестрель вспомнила руку императора на плече отца. Ключ, который Верекс прислал к ней в темницу. У ее друга доброе сердце. Но и Рошар по-своему прав.

Кестрель знала, что выбрал бы отец на ее месте. Она поняла, что привыкла доверять голосу, который звучал у нее в голове и спас в бою. Даже сейчас мысль о том, чтобы обратиться за советом, успокаивала… Пусть Кестрель и презирала сама себя за это. Однако уже не важно, что выбрал бы ее отец. Кестрель – не он.

– Да, – кивнула она. – Я согласна.

– Тогда я тоже, – отозвался Арин.

Рошар уставился на свои ладони.

– Мы не можем никому гарантировать безопасность. Никогда. И тем более на войне.

– Но мы можем попытаться, – сказал Арин. – А еще ты можешь защитить Верекса от вашей королевы.

Рошар кивнул, но рассеянно, с недоверием. Ему словно вручили собственный портрет, только без увечий, и теперь принц не знает, как объяснить, что это совсем не его лицо.

– Я подслушала разговор. Глава сената говорил, что, если удастся захватить пляж, император возьмет небольшой отряд и отправится в глубь полуострова в Сизию, – рассказала Риша.

– Там роскошный особняк, – ответил Арин, – но со стратегической точки зрения это поместье абсолютно бесполезно как для императора, так и для его войска. Там только виноградники. Урожай еще не созрел. Запасы не пополнить. Поместье находится к северу от дороги на город, так что размещать там временный штаб нет смысла.

Однако Кестрель хорошо знала императора.

– Говоришь, особняк красивый?

Арин пожал плечами:

– До войны он славился своими витражами. Комнаты озарены разноцветным сиянием. По крайней мере, так говорили. Я сам никогда там не был.

– Император – ценитель красоты.

Арин дернул рукой, будто хотел потрогать шрам на левой щеке, но вовремя сдержался. У Кестрель заныло сердце, ведь он явно вспомнил, как на него напал подосланный императором убийца. Кестрель почудилось, будто она пережила это вместе с ним и сейчас вернулась в тот момент и стоит рядом, парализованная, не в силах ни закричать, ни пошевелиться.

А потом Кестрель представила себя в своих дворцовых покоях: на ней красное платье, на плечах золотое кружево. Кестрель забыла об этом, но теперь воспоминание вернулось – тугой корсет, складки алой парчи. Император сам подобрал ей свадебное платье. Точно так же он выбрал и Кестрель: выкроил ее и пришил на пустое место рядом со своим сыном. Расшил ее золотыми нитями по своему желанию. «Я выбрал тебя, Кестрель, и ты сделаешь то, чего не смог мой сын: станешь достойной наследницей».

Кестрель едва могла пошевелиться, будто и впрямь стала тряпичной куклой. Она коснулась руки Арина, чувствуя, как напряжены его мышцы.

– Ты думаешь, что император желает лишь разрушать.

– Да, – прошептал Арин.

– Но его влечет красота. Он уничтожает ее лишь тогда, когда не может заполучить.

«Я все думал: неужели это ты? – прошептал император ей на ухо. – Неужели ты могла так легко предать свою страну, тем более теперь, когда та уже почти принадлежала тебе?»

– Ему нравится придавать всему форму. – Кестрель вновь окутало пережитое давно чувство беспомощности. Восточный принц и его сестра словно слились со стенами палатки, присутствуя, но не играя никакой роли. Так странно: внутри что-то покалывало. – Расставлять все по собственному усмотрению. Поэтому ему очень нравятся игры. Знаете, как красива идеально разыгранная партия?

Арин переменился в лице. Кестрель поняла, что он по-своему истолковал ее неподвижность. Может, она побледнела? Арин смотрел на нее с тревогой.

– Кестрель, на пару слов?

Они вышли. Оказалось, что уже стемнело. Арин сжал ее лицо в ладонях.

– С тобой что-то не так.

– Все в порядке.

– Нет. Ты выглядишь так, будто часть тебя исчезла, перенеслась в другое место. Ты… – Он опустил руки. – Словно опять что-то замышляешь.

В это мгновение Кестрель осознала, что так и есть. Терновник, который разрастался у нее внутри, – это идея.

– Кестрель, – позвал Арин.

Она моргнула, потом заметила печальный изгиб его губ.

– Расскажи, – попросил Арин. Кестрель начала говорить, но он тут же ее перебил: – Только не обманывай.

– Я бы не стала.

– Пожалуйста. После всего, что мы пережили. Не держи меня в неведении.

– Арин, если ты так хочешь, чтобы я рассказала, будь добр, не перебивай.

– Ох. – Он потер веки и пристыженно посмотрел на Кестрель. – Прости.

– Риша может нас обманывать. У нас нет доказательств ее честности. Да, я знаю, что она любит Верекса, но это лишь прочнее привязывает ее к Валории. Вся история про императора и Сизию может оказаться уловкой, чтобы заманить нас в засаду. Но, с другой стороны, я считаю, что император действительно может так поступить: покинуть поле боя, чтобы провести время в роскошном особняке, который славится витражами. Он два десятилетия позволял моему отцу сражаться за него. Верекс говорил, что император здесь лишь для вида. Победа Валории уже близка. Разбив нас при Лерралене, они рассчитывают легко дойти до города. Да, мы уничтожили часть их запасов пороха, но у них по-прежнему численное преимущество и лучшая позиция. Почему бы императору и не променять походные условия на кровать с периной и вид на виноградники? Это было бы очень в его духе.

– Тогда я отправлюсь туда с небольшим отрядом и убью его. Бог смерти направит меня.

– Нет. У меня есть план получше.

Кестрель рассказала Арину о своей идее, а потом вернулась в палатку и попросила Рошара о помощи.