Текст книги "Совпадения случайны (СИ)"

Автор книги: Маргарита Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Глава 82

– Хорош прикалываться! – хмурится Костик, слегка отстраняясь. – Не до шуток сейчас!

– А я не шучу, – спокойно отвечаю я. – Я тебе больше скажу… Свою мать я тоже не знаю. До недавнего времени я думала, что она умерла.

Костик хмурится пуще прежнего, строго глядит на меня, выгибая широкие брови.

– Ты за дурака меня держишь? – рявкает он. – Отец дважды в неделю приводил эту лживую тварь к нам домой. И она постоянно говорила о тебе. "Доченька то… Доченька это…" – кривляется и лицом, и телом. – Хвалилась, не замолкая. "Закончила школу без троек!", "Сама себе платье сшила!" Думаешь, откуда мне твоя рожа знакома? Мы с тобой вроде как не встречались раньше. Да потому что твоя мамаша постоянно светила передо мной твоими фотками. "Костик! Вы могли бы с ней подружиться!"

Я не верю ушам. Откуда у моей горе-матери сведения обо мне? И тем более фотографии!

– Однажды отец показывал ей свой старый фотоальбом, – между тем продолжает Костик. – Среди прочих случайно попался мой снимок из армии. На нём мы стоим вместе с Полянычем. Наше сходство, конечно, поразило твою мать, и она сказала отцу: "Я могу показать это фото своей дочери? Уверена, Костик ей понравится!" Батя не возражал, и одержимая идеей познакомить тебя со мной, твоя мать забрала фотографию. А через пару дней Полянычу посыпались сообщения от некой Супер Кошки. "Привет, а ты красавчик!", "Давай встречаться!" и так далее. Короче, ты выбрала не меня, а его. И я теперь наблюдал, как Поляныч, здоровый детина, расплывается в улыбке при виде новой смс-ки. С того дня я в буквальном смысле лишился друга. Он даже бухать перестал. Только и делал, что корчился от счастья над своей мобилой и цитировал мне километры вашей переписки. Я могу по памяти повторить, как ты звала его приехать.

Костик откашливается и выдаёт:

– "Стасик, надо поговорить! Приезжай завтра в Н-ск! В 19:00 я буду ждать тебя у "Корзиночки"! Целую, твоя Супер Кошка."

Супер Кошка…

Почему эти два слова так больно режут мой слух. Я могу поклясться, что уже слышала нечто подобное.

– Ну, что, Супер Кошка, я немного освежил твою память? – ехидничает Костик. – Или ты по-прежнему будешь врать, что не знала моего друга?

– Я. Его. Не. Знала! – чеканю в ответ. – И я не писала ему! И чтоб ты знал… – перевожу дыхание и достаю козырь из рукава. – Мне самой пришло приглашение встретиться у этой долбанной "Корзиночки"! Понятно?!

Моё заявление громилу обескураживает.

– Вот как? Неожиданно… – задумчиво произносит Костик.

Мне кажется, он готов сдаться и поверить мне.

– Значит по-твоему, сначала кто-то писал Полянычу любовные сообщения от твоего имени, а потом устроил вам встречу в городе? – спрашивает Костик, имитируя пальцами ковычки.

– Именно… – невозмутимо отвечаю я.

– Что за бред? Нахрена кому-то это делать?

– Не знаю…

На самом деле одно предположение у меня есть, и я осторожно его озвучиваю:

– А что, если Полянскому писала… моя мать? Разыграла весь этот спектакль с твоим фотоснимком. Притворилась, что собирается нас познакомить. А на самом деле хотела сблизиться со Стасом, чтобы сначала использовать его для своей цели, а потом навсегда избавиться от него.

– Для какой ещё цели, Соколова? Что ты несёшь?

– Испортить мне жизнь! Довести бабушку до сердечного приступа! Которая неспроста всю свою жизнь скрывала от меня, что моя мать жива! Думаешь, почему? Да потому что моя мать – страшный человек! И не смотри на меня, будто всё ещё мне не веришь! Говоришь, она хвасталась моими успехами? Ага, конечно! Да она бросила меня младенцем, и ей было наплевать, что со мной будет! Ты сам сказал, что моя мать продинамила твоего отца! Тебе ни о чём это не говорит? Она – безжалостная, лживая, лицемерная сука! Она убила твоего друга! Забыл? Какие ещё тебе нужны доказательства?

– Уууф… – шумно выдыхает, Костик. – Ну, хорошо… Допустим, я поверю, что так всё и было. Твоя мать, лживая сука, написала Полянычу от твоего имени, а потом устроила вам "романтическое" свидание. Она испортила тебе жизнь и всё такое… И вообще ты никогда её не знала. В таком случае где она взяла твой номер телефона, чтобы отправить тебе сообщение? – хитро прищуривается Костик. Кажется, он всё ещё пытается поймать меня на лжи. – И ещё. Если она бросила тебя младенцем, откуда в её мобильнике взялись твои взрослые фотографии? Откуда ей всё о тебе известно? Случайное совпадение?

– Я не знаю… – честно признаюсь я. – Для меня самой это загадка…

– Я знаю, – подаёт голос Светка…

Глава 83

За время нашего разговора с Костиком Светка совсем притихла и даже побледнела.

– Это я виновата… – говорит она и берёт со стола свой ноутбук, – я не знала… – поднимает крышку, разворачивает экраном ко мне, – я правда не знала… – её голос дрожит, кажется, она едва сдерживает слёзы, – я даже подумать не могла… – открывает страницу какой-то социальной сети, а точнее переписку некой Лиски с некой СуперКошкой1234.

И тогда я, наконец, вспоминаю, откуда я знаю эту "Супер Кошку"!

"Дашка, не ревнуй! Это всего лишь девочка из интернета. Я даже имени её не знаю. Какая-то СуперКошка1234…"

Однажды Светка при мне переписывалась с ней и просила меня не ревновать. А я всё равно ревновала.

Сейчас я не вчитываюсь, о чём говорили эти две особы. Но в глаза сразу бросаются цифры.

Лиска написала СуперКошке1234мой номер телефона.

Я поворачиваюсь к Светке. Я молчу, но мой взгляд красноречивее любых слов:

"Лапина, мне нужны объяснения!"

И Светка объясняет:

– Она написала мне как-то вечером. На одном девчачьем форуме. "Привет! Как дела?" и всё такое. Мы стали болтать о том, о сём. Мне показалось, она была чем-то расстроена. Спросила, есть ли у меня подруги? Я, конечно, сразу рассказала о тебе. Слово за слово, случайно ляпнула, что у нас с тобой номера телефонов похожи. Ну, они ведь правда похожи… Так она узнала твой номер. Клянусь, я не думала, что она станет тебе писать! – Светка волнуется, дёргает головой, её кудряшки подпрыгивают на каждом слове. – Я думала, что болтаю с обычной девочкой, со своей ровесницей! Я не предполагала, что за ником "СуперКошка1234" скрывается взрослая женщина! И уж тем более откуда мне было знать, что эта Супер Кошка – твоя внезапно ожившая мать?

Светка замолкает. Вместе с её громкой речью стихают и её прыгающие рыжие завитушки. Рассыпаются по плечам, где им и положено быть, и замирают. И мне вдруг становится жаль подругу. Она всё делает не со зла. Она просто не думает. Она – заложница собственной глупости.

– Хорошо… Ладно… – стараюсь дышать ровно и унять взбесившийся пульс. – А всё остальное обо мне ты тоже "ляпнула" случайно? Например, на какие оценки я учусь? В какой институт собираюсь? Какое платье себе сшила? Что я встречаюсь с парнем по имени Кирилл? – мои щёки опять вспыхивают от негодования. – Ты, дура безмозглая, вывалила всю мою жизнь незнакомому человеку из интернета! Ты это понимаешь? А мои фотографии ты отправила ей тоже случайно?

Светка задумывается:

– Погоди… Мы переписывались, болтали… Но твоих фотографий я ей точно не отправляла. Скорее наоборот. Это она как-то прислала мне несколько штук. Сейчас покажу…

Она принимается листать переписку. В бугущем по экрану тексте я выхватываю отдельные слова. "Это платье…" "Любила…" "Кирилл…" "Мать…" Мелькают номера телефонов, которые я не успеваю запомнить.

– Вот! Нашла! Их всего три! – Светка разворачивает первую картинку на весь экран.

На ней женская рука демонстрирует золотое колечко на безымянном пальчике. Ничем не примечательная рука.

– Покажи остальные… – прошу я.

На втором снимке та же рука показывает в камеру комнатную Бегонию.

На третьем – книга.

– О, боже… – беспомощно выдыхаю я, снова и снова пролистывая эти три кадра.

Костик моментально реагирует и вместе со мной склоняется над экраном ноутбука.

– Да ладно! Чтоб меня! – восклицает он.

Парень удивлён не меньше моего. Но глядя на одни и те же фотографии, мы удивляемся разным вещам.

– Я знаю это кольцо! – ликует Костик. – Год назад мой отец подарил его твоей матери! Я сам помогал ему выбирать! Видишь гравировку по краю?

Действительно, если приглядеться, на колечке можно заметить крошечную надпись:

"Т В"

– Вот чёрт! В голове не укладывается! Твоя мамка переписывалась со Светкой! Блин, походу и Полянычу реально она писала! Это, блин, её рука! Её, блин, кольцо! Видишь?! – Костик обхватывает голову руками. Он так возбуждён, будто только что раскрыл какое-то страшное преступление.

Я рада, что он, наконец, мне поверил. Но я смотрю не на кольцо. Если честно, я только сейчас обратила на него внимание.

Я смотрю на цветок, на книгу и на фрагмент обоев, попавший в кадр.

Потому что этобабушкинаБегония!

Потому что этомоякнига!

Потому что эти обои когда-то висели вмоейкомнате!

Почему я так уверена в этом?

Потому что толькомоябабушка так художественно обрезала комнатные цветы!

Потому что только умоейкниги так аккуратно, сердечком, оборван уголок!

И только намоихобоях одно облачко отличается от других! Я сама в детстве "приделала" ему ноги и голову, чтобы оно стало похожим на барашка. И я помню, как получила нагоняй от бабушки за свои художества.

Эти кадры были сделаны в нашей прежней квартире на Садовой!

Я тут же бросаюсь к окну.

На город не спеша опускаются сумерки, и в доме напротив включаются первые лампочки.

Из окна моей бывшей комнаты струится мягкий оранжевый свет. На подоконнике стоят цветы (та самая Бегония), и больше ничего не разглядеть, мешают слишком плотные шторы. Бабушке такие не нравились. Она любила много солнца и воздуха. "А эти густые тряпки на окнах, – говорила она, – нужны недобрым людям, чтобы прятать всякие непотребства от посторонних глаз…"

И как раз в тот момент, когда я думаю об этом, "густые тряпки" распахиваются, и в окне появляется чёрный силуэт.

Это мужчина.

Глаза могут меня подвести, но сердце – никогда.

Я слишком хорошо знаю эти плечи и руки, сложенные на груди.

Это Толик…

Глава 84

Я смотрю на оранжевый прямоугольник, обрамлённый голубыми сумерками, и не верю глазам.

А точно ли это Карасёв?

Точно… Нравится мне это или нет.

Стоит неподвижно и смотрит прямо на меня.

– Что. Он. Там. Делает? – думаю вслух, собираясь сейчас же ему позвонить.

На Светкином столе – мой телефон. Мой старый, добрый, потерянный друг. Мой "кирпичик".

Осторожно беру его в руки, аккуратно веду пальцем по овальным резиновым кнопкам, ласкаю пластиковый экран и на мгновение отключаюсь от реальности.

"Ты здесь, малыш! Ты вернулся ко мне!" – говорю ему мысленно, с любовью. И только спустя несколько трогательных, почти интимных, секунд я, наконец, открываю свою телефонную книгу.

Светка, наблюдая за мной, принимается оправдываться:

– Я не со зла его взяла. Ты прости меня, ладно? Я не хотела тебя обидеть! Я просто хотела избавить тебя от этого "допотопного булыжника"! Хотела, чтобы у тебя был нормальный смартфон, который людям показать не стыдно…

На всякий случай подруга уточняет, что вытащила у меня телефон ещё в автобусе, когда мы с занятий ехали.

– Я хотела, чтобы ты на того жирного мужика подумала, который за тобой стоял, – говорит Лапина. – А к тебе домой я не приходила! Клянусь! Я понятия не имею, кто там у тебя по ночам ходит!

Мне хочется ей сказать, что один такой персонаж сейчас находится в этой комнате. Высокий и кареглазый. Который подкинул к моим дверям плюшевого медведя, а вместе с ним хлопот целую тележку.

Ведь благодаря Костику, а точнее его появлению на Центральной, мне теперь негде жить.

Светка лопнет от ревности, если узнает, что мы с её парнем жили в одной квартире.

Поэтому я молчу.

– Значит, это был кто-то другой, – небрежно бросаю в ответ, чтобы отвязаться.

А самой вспоминается тень, мелькнувшая в пороге той ночью, и упавшая на пол сумка. Ну не сама же она с крючка спрыгнула в самом деле! У меня тогда не только телефон исчез, но и документы, между прочим!

Ничего! Сейчас Толик мне всё объяснит!

А тот будто слышит, о чём я тут думаю, и готовится получить от меня входящий звонок. Опускает руки, роется ими в карманах, и вскоре одну из них (ту, в которой зажат мобильник) подносит к уху.

Но пока я ищу в своём справочнике его номер, Светкин мобильник уже разрывает входящий вызов.

"Трубочку возьми, красотка! Скорее узнай, кто тебе звони-и-и-ит!" – разносится по комнате её собственное жуткое пение.

Светка сначала ищет свою сумку, потом в сумке ищет свой телефон, потом в телефоне ищет нужную кнопку, чтобы принять вызов. А рингтон тем временем повторяется несколько раз. Трижды. Или четырежды.

– Алло? – отвечает она, наконец.

– Рыжая! Соколову позови! – раздаётся ответ, который слышит не только Лапина, но и все мы, находящиеся в комнате. Светка морщится и немного отстраняет трубку от уха.

– Сейчас, – быстро отвечает она, протягивает мне свой телефон и шёпотом добавляет. – Это Толик.

На самом деле могла бы не уточнять.

Я принимаю трубку и подношу к уху. Но прежде успеваю прочесть на экране номер, который заканчивается на 1221.

Я уже видела эти цифры.

Толик звонит сейчас с того же самого номера, с которого сам когда-то получил голосовое сообщение.

Теперь-то я наверняка знаю, кому принадлежит этот голос.

"Анатолий! Что у тебя с телефоном? Никак не могу тебе дозвониться!.. Пусть она сидит у тебя и не смей её отпускать…" и так далее и тому подобное. Наизусть помню.

А ещё помню карту и снимки на стене в его комнате и входную дверь, запертую на одиннадцать дней, и полоумную женщину с её жирными тараканами, и женщину в чёрном, наблюдавшую за мной с улицы. Теперь догадываюсь, кто она такая и зачем приходила.

Получается, сейчас они с этой мадам – не могу назвать её ни матерью, ни по имени – сидят в моём бывшем доме и…

И что?!

Ждут, когда я к ним присоединюсь?!

– Я тебя слушаю, Карась! – преднамеренно грубо говорю в трубку. – Может, объяснишь мне, наконец, что за х*рня творится с недавних пор в моей жизни?

Тот не медлит с ответом:

– Приходи… Объясню… Дорогу ты знаешь…

Глава 85

Восемь. Девять. Десять.

Позади последняя ступень, и я опять стою у двери. Смотрю на неё, одноглазую, и не дышу. И только сердце за рёбрами бухает так громко, что рука невольно тянется к груди.

"Тише, глупое, тише! Скоро ты всё узнаешь!"

Осталось только нажать на эту круглую кнопку, и тишину разорвёт электрическая трель. Дверь распахнётся, и на пороге возникнет она, сошедшая с рисунка, длинноволосая и печальная.

Скажет мне:

"Здравствуй, Даша! Вот мы и встретились…"

Может быть, скажет, что соскучилась, попросит прощения и пообещает быть хорошей матерью…

А может быть, не скажет ничего.

"Будь что будет!" – думаю про себя и, наконец, нажимаю на кнопку.

Но электрической трели не случается. По ту сторону запертой двери не стучат каблучки. Не слышен аромат духов. В подъезде по-прежнему душно и сыро, пахнет газом и табаком, а за тёмно-синими окнами дышит морозом и подаёт слабые признаки жизни седая улица.

– Ну, блин… – вырывается из меня, пока я тереблю заляпанную извёсткой круглую лепёшку.

И мне хочется тут же вынуть из кармана ключ с белкой, но я же помню, что теперь это всего лишь бесполезная железяка.

Тогда я в отчаянии толкаю дверь обеими ладонями и… проваливаюсь в прихожую.

Спустя несколько секунд, когда мои глаза привыкают к темноте, я понимаю, что оказалась не в пыльном мраке узкого коридора, а угодила прямиком в прошлое. На двенадцать лет назад.

Узнаю прикрытую шторкой обувницу, а на ней бабушкины резиновые сапоги. На стене зеркало с наклейкой из популярной в своё время жевательной конфеты, а на полу малиновую дорожку с вышарканной серединой. Помню, бабушка каждый день мела её веником, который, кстати, тоже здесь, в углу.

Я осторожно щёлкаю выключатель, и прихожая озаряется тёплым оранжевым светом. Ничего не изменилось. Та же краска на стенах и та же побелка, а под потолком чернеют причудливые узоры.

Разуваюсь у двери, сбрасываю пуховик и шапку и начинаю исследовать другие комнаты.

В ванной как и двенадцать лет назад белая плитка. Над треснутой раковиной – зеркало, усыпанное отпечатками, а под ним чуть покосившаяся полочка. Под ней вечно капающий кран, а над унитазом бочок с ручкой на цепочке. Таких в наши дни, наверно, уже не делают.

Ни-че-го не изменилось…

Даже полотенца те самые. Розовое – когда-то моё, и жёлтое – бабушкино.

Пока рассматриваю их, бедром упираюсь в стиральную машину. Вот её я вижу впервые. Прежде здесь стояла та ещё машина времени. А эта подмигивает мне блестящим иллюминатором и будто посмеивается:

"Что? Не ожидала?"

Действительно, не ожидала…

Покинув ванную комнату, отправляюсь на кухню. Там зажигаю трёхламповую люстру и внимательно наблюдаю, как сначала загораются только две лампочки, и только потом третья. Как всегда с опозданием.

На кухне тоже всё по-старому. Прежний гарнитур, плита и холодильник. Деревянный стол, а рядом с ним два табурета. Белёный потолок и пол, выкрашенный оранжевым. Только шторы другие. Впрочем их я уже видела.

"Густые тряпки", как сказала бы бабушка.

В проходной комнате та же картина. Диван и два кресла, сервант и телевизор, комод и… детская кроватка в углу.

Вот как…

Это не та деревянная кровать с лакированным изголовьем, на которой спала я, пятилетняя. Это самая настоящая кроватка-качалка. С ортопедическим матрасом и продольным маятником. Стоит совсем новая и ждёт своего первого карапуза.

Любопытно…

Я веду глазами по комнате и только теперь подмечаю, что и других перемен в ней достаточно.

На диване другой плед. И кресла стоят иначе. Раньше их разделял журнальный столик, а теперь его нет. А вершины треугольников на паласе указывают на окно, а не на дверь.

На подоконнике – цветы, которые за двенадцать лет должны были превратиться в пыль. Но они стоят себе за тюлевой занавеской, вкусно пахнут и машут мне сочными зелёными ладошками.

И только сейчас я замечаю, что стены комнаты усыпаны моими фотографиями. Нет, они и прежде висели здесь повсюду. Первый зуб, первый шаг, первая самостоятельная ложка каши…

Но сейчас это совсем другие снимки. Они сделаны недавно. Прихвачены кое-как скотчем. На них я уже взрослая и на каждом… обнимаю Кирилла

Что?..

Осторожно снимаю со стены одну фотографию. Это, действительно, я… И рядом со мной Кирилл. Мы сделали этот кадр в парке. Я в жёлтом платье, Кирилл в белой футболке и джинсах. Счастливые, влюблённые, едим мороженое и ещё не знаем, какие испытания приготовила нам судьба..

И другие снимки мне знакомы. Зоопарк, каток, новогодняя ярмарка у метро…

Помню, как вооружившись ноутбуком, Кирилл листал похожие друг на друга кадры, и мы вместе отбирали лучшие из них. Потом он собирался их распечатать и отдать мне, но не успел. Потому что с нами случилось… То, что случилось.

Почему сейчас эти кадры здесь? В этой квартире? Ну, не Кирилл же развесил их по стенам в самом деле! Так по-тупому приколоться мог только Карасёв.

Дурацкие шутки – это, скорее, его фишка. Как, например, сжечь сигаретой чужой звонок. Или запереть все входы и выходы и испариться. Или, наоборот, оставить входную дверь нараспашку и бесследно исчезнуть…

Кажется, именно он позвал меня сюда, чтобы всё мне объяснить. Но вот уже минут десять я брожу в одиночестве по совершенно пустой квартире.

Осталась только одна комната, в которую я до сих пор не заглянула. Это бабушкина спальня. Не удивлюсь, что именно там я найду Карасёва, пьяного или обкуренного вхлам. И выяснится, что всё… вообще всё, что произошло со мной – это один большой дурацкий розыгрыш! И что все они – и Светка, и Костик, и Лара, и Кирилл, и даже покойная Антонина Петровна вместе с бабой Варей, – участники одного идиотского заговора.

Ход моих мыслей прерывают осторожные шаги за спиной и спустя мгновение мужские руки заключают в кольцо мою талию…

– Господи, как же я соскучился, – дыхание в волосах и знакомый парфюм.

Я сейчас же хватаю его за запястья, вырываюсь из плена горячих рук и резко оборачиваюсь. Я собираюсь накричать на него, потребовать объяснений и даже стукнуть как следует, если потребуется. Но…

Но когда вижу эти глаза, моё тело опять меня подводит. Дыхание перехватывает, щёки вспыхивают, сердце убегает в пятки, а ладони… Ну, вы поняли.

И он чувствует это и пользуется этим. Делает всего один шаг вперёд, чтобы я в ответ сделала два назад и сама себя загнала в угол. А потом его горячие ладони приятно обжигают моё лицо.

– Больше я тебя не отпущу… – шепчет он и впивается в мои губы жадным поцелуем.

А я… А что я?

Я уже забыла, что собиралась ему сказать.

И сквозняк одну за другой срывает со стены мои фотографии с Кириллом…

Нас прерывает требовательный женский голос. Он доносится с площадки, проникает в квартиру, трётся о стены, и теперь звучит совсем рядом:

– Анатолий! Ну, что за срочность? – ворчит в прихожей, сбрасывает обувь. – Ты затопил соседей? У тебя пожар? Тебя ограбили? Что…

Мы с Толиком отрываемся друг от друга и оборачиваемся на голос.

– Что здесь происхо-о-одит? – спрашивает она, явно не ожидая увидеть здесь меня.

Мы с ней смотрим друг на друга, и я вдруг понимаю, что если бы Карасёв не придерживал меня сейчас, я бы уже сползла по стене на пол. Потому что мои ноги внезапно отказываются меня держать.

– Что всё это значит? Я не понимаю… – хрипло, кое-как выдавливаю из себя, потому что воздуха в лёгких как-то в раз не стало. Глаза мечутся между кривой ухмылкой Карасёва и женской фигурой в дверном проёме. Которая, кстати, пребывает сейчас в таком же шоке, как и я. Наша встреча явно не была запланирована.

А Толик ведёт себя так, будто ничего страшного не происходит.

– Я бы тебе объяснил… – говорит он с улыбкой. – Но пусть это сделает она!..