Текст книги "Совпадения случайны (СИ)"

Автор книги: Маргарита Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Совпадения случайны – Маргарита Алёшина

Пролог

Все персонажи и события придуманы автором. Любые совпадения с реальностью случайны.

***

– Садясь в машину к незнакомцу, будь готова расхлёбывать последствия! Вот я и расхлёбываю… – горько усмехаюсь, глядя на чёрную гладь крепко заваренного чая. – Ты наливай себе кофе, бери печенье, кури, если хочешь. Сейчас я всё расскажу…

Встаю из-за стола, подхожу к окну. На улице зимняя ночь, в форточку сквозит. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу. От моего дыхания оно запотевает. Смотрю на утонувший в темноте прямоугольник детской площадки.

– На той лавочке мы впервые с ним поцеловались… – так, мысли вслух.

Спиной чувствую взгляд карих глаз. Терпеливо ждёт, когда я перейду к главному, не торопит. Я глубоко вздыхаю и, не оборачиваясь, начинаю говорить:

– В тот вечер Кирилл назначил мне свидание у "Корзиночки". Прислал сообщение с чужого номера. Я должна была сразу насторожиться, но он так убедительно сожалел о разрядившейся батарее и нулевом балансе, что я поверила. Ну, взял телефон у друга, с кем не бывает…

Я приехала к назначенному времени. Кирилл задерживался. Примерно через полчаса от него пришло ещё одно сообщение:

"Прости, приехать не могу! Отправил за тобой Стаса!"

А минутой позже неподалёку остановилась синяя тонированная "ауди". Из переднего окна высунулся незнакомый парень.

– Соколова! – крикнул он. – Садись, прокатимся!

Услышав свою фамилию, я подумала:

"Стас!"

И быстрым шагом направилась к машине. Дура…

Глава 01

Стучат…

Я откладываю книгу и прислушиваюсь.

Нет, показалось.

Беру с тумбочки кружку, делаю глоток остывшего чая, ставлю обратно. Глаза цепляются за надпись на керамической поверхности:

"Любимой внучке от бабули"

Сердце сжимается. Бабушка умерла четыре месяца назад. Эта кружка да чёрно-белый снимок в рамочке – вся память, оставшаяся о ней.

Чтобы прогнать нахлынувшую тоску, я снова утыкаюсь в книгу. Нахожу предложение, на котором остановилась, но едва опять погружаюсь в действие романа…

Стучат…

В этот раз стучат громко и настойчиво. Больше нет никаких сомнений. За дверью кто-то есть.

Бросаю взгляд на часы. Минуту назад они распечатали новые сутки.

Кто может стучаться ко мне в первом часу ночи? Ошиблись квартирой? Дурачатся подростки? Пришла соседка за солью?

От последней мысли сердце съёживается, потому что…у меня нет соседей.

Две другие квартиры на моём этаже давно опустели. Одна из них опечатана. А во второй жила старушка, но она померла год назад.

Что же за незваный гость явился ко мне в такое позднее время?

Между тем стук в дверь продолжается. Звонок у меня не работает, с тех пор как его расплавили сигаретой. Не спрашивайте.

Я поднимаюсь с дивана и осторожно иду к двери.

Она вздрагивает от каждого нового удара. Боюсь, один из них станет последним.

Застываю в двух шагах от порога. Мысли путаются от страха.

Что делать, если дверь не выдержит, и кто-то ворвётся в мой дом?!

Прыгать в окно? Драться? Что?

На моё счастье, стук прекращается, и слышатся удаляющиеся шаги.

Наступившая тишина оглушает и вместе с тем снимает оцепенение с моего тела.

Я осторожно приближаюсь к двери и подтягиваюсь к глазку.

Лестничную площадку заливает грязно-жёлтый свет. Напротив чернеет прямоугольник соседской двери. Снаружи никого нет.

А вдруг этот человек просто затаился между этажами и ждёт?

Прислушиваюсь к каждому шороху. Если он ушёл, рано или поздно хлопнет уличная дверь. Но ничего не происходит. Значит, он всё ещё в подъезде.

«Не открывай!» – кричит мой внутренний голос.

Но вместо того, чтобы вернуться в комнату, забраться на диван и взять книгу, я достаю из сумки ключи, вставляю ноги в резиновые сланцы, поворачиваю замок и выхожу на площадку.

Снаружи вишнёвый дым Этот запах мне противен. Вместе с тошнотой он вызывает у меня неприятные воспоминания.

Я максимально бесшумно прикрываю за собой дверь, подхожу к перилам и смотрю вниз, в лестничный пролёт.

На трёх этажах из пяти нет электричества. Никого не видать. Слышно только убегающий вниз топот и… мужской кашель.

Когда человек берётся за перила, я замечаю его руку в чёрной кожаной перчатке и манжет пуховика.

Красный…

Я ненавижу этот цвет. На то есть свои причины.

В голову закрадывается шальная мысль.

А что, если это… он.

Нет! Это невозможно! Просто дурацкое совпадение.

Почувствовав, что за ним наблюдают, мужчина прижимается к металлической перекладине. Но я успеваю разглядеть только серую спортивную шапочку и тут же отбегаю назад.

"Он ведь не заметил меня? Верно? В противном случае этот человек сейчас поднимется обратно!"

Я разворачиваюсь, чтобы скорее вернуться в квартиру, и… зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать.

В углу на деревянном ящике, в котором покойная баба Зина хранила картошку, сидит… потрёпанный плюшевый медведь.

Выходя на площадку, я не заметила его.

Обыкновенный, набитый синтепоном плюшевый мишка. Такие продаются сейчас в любом детском магазине.

Но этот медведь вгоняет меня в ужас. Глаза вмиг наполняются слезами, потому что я знаю эту игрушку. Я уже видела этот прожжённый сигаретой бант и чёрную пуговицу-глаз, висящую на нитке, это надорванное плюшевое ухо и промасленную от времени картонную бирку «Мир Детства и Ко».

Поверх заводской надписи на ней чёрным маркером выведены два слова:

«Я ВЕРНУЛСЯ»

Крупные печатные буквы неровным почерком.

Я знаю, кто написал эти слова…

Внизу хлопает уличная дверь. Я должна срочно вернуться в квартиру, из кухонного окна хорошо просматривается двор. Если я потороплюсь, то увижу, каконвыходит из подъезда.

У меня не сразу получается вставить ключ в замочную скважину. Руки дрожат, потёкшая тушь щиплет глаза. Но со второй попытки замок всё же поддаётся.

Бросаю дверь открытой и, не разуваясь, бегу на кухню. Рывком дёргаю занавеску и припадаю к окну.

Вижу, как от дома отдаляется мужская фигура. Человек идёт к автобусной остановке, где его ждёт…синяя "ауди".

Моё сердце срывается в пятки, а потом подпрыгивает и комком застревает в горле.

«Этого не может быть…» – непроизвольно прикладываю ладонь к губам, наблюдая, как парень садится в машину.

Свет уличного фонаря на мгновение выхватывает из темноты его красный пуховик с серебристой надписью "Лайк" на спине, и у меня не остаётся сомнений. Это он… Стас Полянский.

Но… Стас Полянский умер полгода назад.

Глава 02

Чуть помедлив, иномарка срывается с места. Уверена, скрывшись за тонированным стеклом, Полянский обернулся и посмотрел на мои окна. Он наверняка заметил меня, а потому обязательно вернётся.

Волной накатывают воспоминания…

Полгода назад. Июль.

Светка Лапина, моя лучшая подруга, собирается ехать на море. Мы с ней с самого утра бродим по торговому центру на Полевшенко. Она перебирает купальники всех цветов и фасонов, примеряет огромные плетёные шляпы и чёрные очки. А я помогаю ей носить покупки.

Подруга смотрит на себя в огромное зеркало выставочного зала и хохочет, как ненормальная. Я притворяюсь, что мне тоже весело. Смеяться искренне я разучилась три недели назад. В тот проклятый вечер… Светка ничего по это не знает.

К обеду мы обе не чувствуем ног от усталости. Подруга уговаривает меня на чашку кофе от «Котейки». Мы потягиваем латте из бумажных стаканчиков и глазеем на оживлённый проспект. Светке звонит очередной воздыхатель. Она подхватывает свою крошечную лаковую сумочку и огромный бумажный пакет из «МальДИВО», посылает мне воздушный поцелуй и испаряется.

Изнывая от жары, я еду домой.

В квартире душно. Пахнет котлетами и жареным луком.

– Бабуль, я дома! – кричу с порога, скидывая босоножки. Из груди вырывается стон облегчения.

Снимаю с плеча сумочку, вешаю её на свободный крючок в прихожей.

– Да, милая! – отзывается бабушка из кухни. – Проходи, мой руки, сейчас будем обедать!

Бабушку мучает давление. От неё я тоже скрыла случившееся.

В кухне на холодильнике работает старый телевизор. Передают новости спорта. В форточку врывается июльская жара. У бабушки на сковороде шипят котлеты.

Она просит меня достать кофе. Я взбираюсь на стул и пока роюсь в буфете, перебирая банки, с экрана раздаётся голос ведущего:

«А теперь к новостям Пригорода. Накануне вечером в дачном посёлке "Жемчужный" возле одного из домов был обнаружен труп мужчины. Им оказался Станислав Владимирович Полянский 1994 года рождения….»

Я стою спиной к телевизору, но, услышав это имя, резко оборачиваюсь. Не моргая, смотрю на чёрно-белое прыгающее изображение.

Красивый был подонок.

Худощавое лицо, заросшее щетиной, тёмно-русые волосы, большие карие глаза, густые ресницы, выраженные скулы, родинка на правой щеке, выпирающий кадык. Расстёгнутый ворот футболки поло. Он будто живой смотрит на меня с экрана.

В тот вечер на нём была эта же футболка.

«По версии следственных органов, произошёл несчастный случай, – продолжает ведущий. – В результате падения со второго этажа своего загородного дома Полянский получил черепно-мозговую травму, от которой скончался на месте. По оперативным данным молодой человек находился в состоянии алкогольного опьянения…»

В голове повторяется эхом:

"Скончался на месте… Скончался на месте…"

От этой новости у меня темнеет в глазах. Банка с кофе падает из рук и со звоном разбивается о кафель. Чувствуя, что вот-вот упаду, я хватаюсь за дверцу буфета.

Бабушка громко охает, помогает мне спуститься со стула.

Она по-своему понимает мою реакцию:

– От жары плохо? Присядь, милая, передохни! Бог с ним, с кофе…

Наливает стакан воды, протягивает мне. Я делаю несколько больших глотков.

Бабуля тем временем ворчит, переворачивая котлеты:

– Вот ведь дураки молодые! Напьются, подерутся! Теперь вон из окон падают! Жаль парнишку, пожить не успел…

А мне не жаль. Этот "парнишка" получил по заслугам.

Если бы бабушка знала, что он сделал…

– Как ты, Дашенька? – бабуля оборачивается. – Всё ещё плохо? Жара… Будь она не ладна!

– Нормально, бабуль…

Бабушка не знает, что плохо мне вовсе не от жары, а от понимания того, что Полянский не сам упал из окна. Ему "помогли". И я знаю, кто…

– Он всё-таки сделал это… – срывается с губ.

– Что ты сказала, Дашенька? – переспрашивает бабушка.

– Говорю, кофе собрать надо… Я за веником…

Теперь я обхватываю голову руками, пытаясь собраться с мыслями.

Это невозможно! Этот человек уже полгода мёртв! Покойники не курят, не кашляют и не оставляют посылок под дверью! Всё это какой-то бред!

А что, если Полянский всех обманул?

Это кажется нереальным, и всё же.

Что, если это не его тело обнаружили в "Жемчужном"?

А сам он затаился, выждал время и…вернулся!

Вернулся, чтобы…

Я боюсь даже предположить, что нужно этому подонку.

Страх душит меня. Я открываю форточку, впускаю в квартиру морозный воздух.

В чёрном стекле, словно в зеркале, вижу кухонную арку, кусочек коридора, распахнутую входную дверь, жёлтый свет с лестничной площадки и… чью-то мелькнувшую тень в пороге.

Резко оборачиваюсь. От сквозняка дверь захлопывается, а с крючка в прихожей падает моя сумка.

– Кто здесь? – осторожно иду в прихожую.

Тишина…

Наверно, показалось.

Поднимаю с пола сумку. Молния расстёгнута. Не застегнула, когда взяла ключи. Бегло проверяю содержимое. Пара учебников, курсовая, несколько тетрадей, блокнот на кольцах, влажные салфетки, очки… Кажется, всё на месте.

Несколько раз дёргаю крючок и вешаю сумку обратно.

Снова подхожу к двери, смотрю в глазок. Никого. Осторожно выглядываю в коридор.

Игрушки на ящике больше нет…

Глава 03

Я не верю своим глазам!

Десять минут назад плюшевый медведь был здесь, на ящике, а теперь он исчез!

Этому должно быть какое-то объяснение.

Я прислушиваюсь, ожидая услышать топот на лестнице или чьё-то тяжёлое дыхание где-то поблизости, но в подъезде тихо. Только лампочка под потолком иногда потрескивает и моргает, угрожая в любой момент перегореть.

Спускаться по ступенькам и проверять, нет ли кого между этажами, не решаюсь.

Захлопываю дверь, пытаюсь осмыслить случившееся.

Выходит, тень в пороге мне не показалась. Здесь, действительно, кто-то был.

И это не Полянский, внезапно воскресший из мёртвых. Я своими глазами видела, как тот сел в машину и уехал.

Здесь былдругой человек.

Но кому понадобилось бродить по этажам и собирать оставленные без присмотра вещи? Разве что какому-нибудь бездомному бродяге, какие в нашем подъезде не редкость.

В мои размышления врываются глухие удары музыкального ритма и пьяные выкрики. Очередная вечеринка у Славки Тимохина, моего соседа с первого этажа. Опять столпились под окнами, галдят, ржут и отборно матерятся.

Среди прочих узнаю голос Толика Карасёва, моего бывшего одноклассника. Он тоже здесь, хотя с Тимохиным их связывает только общий учебник по математике за второй класс.

Толик специально прибился к этой компании, чтобы чаще попадаться мне на глаза.

Постойте…

Карась!

Ну, конечно!

Почему я сразу о нём не подумала?

Живёт Толик рядом, в соседнем подъезде. Дорогу к моей двери он знает, и делать мне гадости ему не впервой. Мы с первого класса ненавидим друг друга.

Когда-то у нас был шанс подружиться. Но мы его упустили. А точнее этот дурак опять всё испортил.

И теперь вместо того, чтобы просить у меня прощения, Карась методично отравляет мне жизнь.

Расплавленный звонок, к слову сказать, это его работа.

Кроме того, он единственный, кому я рассказала о Полянском. Рассказала всю правду, ничего не скрывая. А плюшевого медведя и вовсе описала в мельчайших подробностях.

А теперь Карасёв этим воспользовался, чтобы в очередной раз надо мной поиздеваться. Нашёл похожую игрушку, основательно над ней поработал и подкинул к моей двери. А Полянского, очевидно, изобразил кто-то из его дружков.

Вот же придурки!

Но если Карасёв был у моего порога, почему он не воспользовался открытой дверью? Почему не зашёл наговорить мне каких-нибудь гадостей? Ведь для него это обычное дело.

Почему в этот раз Толик предпочёл остаться незамеченным?

Чтобы это выяснить, я бросаюсь к сумке за телефоном.

Только телефона в сумке нет…

Глава 04

– Ну, где же ты! – я уже в третий раз перерываю содержимое сумки, пытаясь найти свой мобильник.

Ключи, проездной билет, блеск для губ, наушники, паспорт…

– Твою ж мать! – в отчаянии вытряхиваю весь этот хлам на пол и, опустившись на колени, принимаюсь перебирать.

Бесполезное занятие. Телефона нет.

Хватаюсь за голову. Где же он?

Мысленно расставляю по порядку события минувшего дня.

Утром поехала на автобусе в колледж. По пути в заметках набросала план курсовой работы. На занятиях открывала в телефоне калькулятор. Пока были в столовой, показывала Светке свою фотографию с кактусом. Потом мы ехали домой. Светка спросила у меня, который час, я полезла в сумку за телефоном, а потом… Чёрт, не помню!

Может быть, я сунула его в карман?

Бросаюсь к пуховику. Хлопаю по карманам. Ничего.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Бегу в комнату, хлопаю ящиками стола, шарю руками по книжной полке, перетрясаю плед… Ни-че-го.

И тогда я поднимаю пожелтевшую трубку старого телефона и пытаюсь набрать свой номер. Несколько раз палец срывается с диска, и мне приходится начинать всё с начала. И только с третьей попытки я, наконец, слышу в трубке, что мой «аппарат выключен или находится вне зоны действия сети».

Полный провал! Что теперь делать?

Первое, что приходит в голову, позвонить подруге. Я набираю Светкин номер.

– Алло… – отвечает та сонным голосом после шестого или седьмого гудка.

– Лапина, я потеряла телефон! – кричу едва пробудившейся подруге.

Светка спросонья ничего не понимает:

– А? Это кто?

– Это Даша… – быстро говорю я и повторяю почти по слогам, – Лапина, ты слышишь? Я потеряла телефон!

– Что? Опять? – зевает подруга. Кажется, она абсолютно равнодушна к моей беде. – У тебя это входит в привычку!

Да, это мой второй телефон за последние полгода. Первый, наверно, так и лежит где-то там, в зарослях багульника в пятидесяти километрах от города…

– А ты везде посмотрела? – спрашивает Светка.

– Ну, конечно! Его нигде нет! – до боли в пальцах сжимаю трубку. – И звонить пробовала! Аппарат абонента выключен… Понятия не имею, где могла его оставить!

Забывшись, резко встаю с дивана и делаю шаг в сторону окна. Провод натягивается, телефон ползёт за ним, едва не падая с тумбочки. Я подхватываю его свободной рукой.

– В этом куске пластика вся моя жизнь! Учёба, работа, телефоны, адреса…

– Ой, только не говори, что ты больше не записываешь адреса и телефоны в потрёпанную записную книжецу! Видела у тебя такую!

Ну, да… Записываю. Но…

– Там же все мои фотографии! – хнычу от обиды. – Вот что мне теперь делать?

– Помнится, в прошлый раз ты так не оплакивала свой мобильник! – подмечает Светка.

"Да уж… И без того было, над чем поплакать…" – думаю про себя, а в слух говорю:

– В прошлый раз в нём не было ни одной фотографии. Он мог только звонить и принимать сообщения!

Полусонная Лапина смеётся в ответ:

– Я тебя умоляю! Кому нужны твои фотографии? На них же не разобрать ничего! В наше время с таким кнопочным чудовищем уже никто не ходит! Потерялся – туда ему и дорога! Не парься! Завтра сходим в салон, выберем тебе новый "кирпич", если конечно их ещё продают… Даша, ты слышишь?

Я замолкаю…

Карась! Это тоже его рук дело!

Пока я смотрела в окно, он воспользовался открытой дверью, проник в мой дом, вытащил из кармана мой мобильник, а за одно прихватил медведя.

Теперь ясно, почему он предпочёл остаться незамеченным!

– Дашка! Ау! – Светка всё ещё висит на линии.

– Прости, я задумалась! Мне жаль, что я тебя разбудила! Увидимся завтра на занятиях! – говорю я и сразу кладу трубку.

Меня так и тянет позвонить Карасёву, а лучше ворваться на вечеринку к Тимохину, и лично посмотреть Толику в его бесстыжие глаза. Но я уговариваю себя дождаться более подходящего момента.

Какую бы гадость не придумал Карасёв на этот раз, хуже он мне уже не сделает.

Самое страшное уже случилось.

Это из-за него моя бабушка умерла…

Глава 05

На часах две минуты третьего, я не сплю, брожу в полумраке пустой квартиры, прислушиваясь к ночной тишине.

Мы с бабушкой прожили здесь почти двенадцать лет, но за минувшие годы эта просторная «двушка» с высокими потолками и видом на центральный парк так и не стала мне родной.

Я то и дело вспоминаю нашу облупившуюся «хрущёвку» на Садовой. Пятиметровая кухня, крошечный санузел, узкая длинная комната и проходной зал. Нам с бабушкой этих тридцати квадратов хватало с головой.

Под окнами тихий дворик, огороженный от внешнего мира стройным рядом тополей. Во дворе детская площадка, сразу за домом детский сад, чуть дальше школа, за ней поликлиника и пятая женская консультация. Аптека, банк, супермаркет – всё в шаговой доступности. Казалось бы, что ещё надо?

Но когда мне исполнилось семь, бабушка решила перебраться в центр.

Соседи в один голос заохали. С маленьким ребёнком! Под старость лет! Куда? Зачем? Но бабушка никого не слушала. Она знала, что делает.

– Школа на Садовой никудышная. Центральная лучше! – говорила она.

Все наши вещи уместились в двух хозяйственных сумках и одном чемодане на колёсиках. Всё остальное мы оставили новым жильцам.

Потом я спрашивала бабушку, почему мы не забрали с собой телевизор, холодильник и другие вещи. И она ответила мне:

– Таковы условия продажи!

И этого ответа мне, первоклашке, было достаточно.

Кроме того, в новой квартире было всё, что нужно для жизни.

Помимо крупной мебели от прежних хозяев остались книги, кое-какая одежда и даже игрушки. Только всё это было другим, незнакомым.

Мне, семилетней девчушке, внезапно выдернутой из родного уголка, потолки казались слишком высокими, стены – серыми, комнаты – чужими и холодными.

Я сравнивала себя с маленькой рыбкой из недавно прочитанной сказки*. Мальчик приготовил для неё просторный большой аквариум с чистой водой и цветным грунтом. Украсил его растениями, подводной пещерой, и даже затонувшим кораблём. Но рыбка грустила по своему крошечному аквариуму в зоомагазине, из которого её выловили. В нём не было ни одного украшения, но там были её друзья. Рыбка скучала по ним, и потому плохо кушала и не хотела плавать и резвиться.

Я скучала не столько по розовым обоям своей комнаты, сколько по ребятам, оставшимся там, в прошлой жизни. Особенно по Кириллу Панову, светленькому мальчику из садика. Тогда я ещё не знала, что, спустя годы, снова встречу его.

А пока меня не радовало даже близкое расположение центрального парка с его каруселями и сахарной ватой. Мне каждый день хотелось плакать и вернуться на Садовую.

Бабушка беспокоилась, крутилась вокруг меня, создавала уют, наполняла дом ароматами домашней стряпни.

– Теперь это наш дом, Дашенька! Со временем ты привыкнешь! – уверяла она.

Но я так и не привыкла. Теперь, когда бабушки больше нет, этот дом кажется мне ещё более мрачным и унылым. А этой ночью мне особенно тяжело выносить молчание его стен.

Помню, раньше в бабушкиной комнате бормотал старый ламповый телевизор. Она что-то ворчала, шаркала по полу тапочками, без конца поправляла занавески, кряхтела, усаживаясь на диван.

Сейчас в этом доме стоит самая настоящая мёртвая тишина.

И виновата в этом всего одна ночь.

Ночь, которая разделила нашу спокойную размеренную жизнь на «до» и «после».

Бабушка предупреждала меня, что моё увлечение Кириллом ни к чему хорошему не приведёт. Но я любила этого парня и не слушала её. И однажды поплатилась за это…

Мне потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя. А бабуля так и не смогла оправиться. Её больное сердце не выдержало правды о случившемся.

Я опускаюсь на диван, беру с тумбочки бабушкину фотографию и тихонько сквозь слёзы шепчу:

– Прости, бабуль… Если бы я не была такой упрямой…

За последние четыре месяца я почти научилась жить одна. Ушла с головой в учёбу, хобби превратила в работу, обрела уверенность в том, что самое страшное позади, и теперь всё наладится.

Но теперь одиночество и страх душат меня с новой силой.

В голову лезут дурацкие мысли. Я думаю о Карасёве и его тупых приколах, следом вспоминаю Полянского и тут же думаю о пропавшем мобильнике.

Чтобы ни о чём не думать, я возвращаю бабушкину фотографию на место, убираю книгу, заворачиваюсь в плед и закрываю глаза.

Но всего через пару часов просыпаюсь в холодном поту от ночного кошмара…

______________________________________________

* В главе упоминается сказка "Дружок" из моего сборника "Котяткины сказки"