Текст книги "Совпадения случайны (СИ)"

Автор книги: Маргарита Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 52

– Ладно, не будем ругаться! – Лара смягчается, её брови принимают естественную форму, морщинки разглаживаются. – В конце концов, я сама когда-то была подростком. Я всё понимаю. Разбросанные шмотки, трёхзначные счета за телефон, секретики в дневнике, мысли только о мальчиках, – она с улыбкой закатывает глаза. – На меня тоже мамка ворчала. Говорила, что я вся в отца. Такая же неряха. Истинная Стрельцова…

Мои щёки вспыхивают:

– Что? Вы сказали Стрельцова?

– Ну, да. Лариса Андреевна Стрельцова, приятно познакомиться. А что тебя так изумляет? – удивлённо спрашивает Лара.

– А Стрельцова Альбина Витальевна…

– Моя мать… А в чём, собственно, дело? Мы уже час разговариваем, а до тебя только дошло, что я дочь Альбины Витальевны?

И снова этот взгляд. Снисходительный, удивлённый. Взгляд под названием "Соколова, ты дура?"

– Не знала, что у Альбины есть дети… – отвечаю растерянно и тут же поднимаю на Лару испуганные глаза. – Подождите, Вы сказали, она умерла?

– Всё верно, – кивает женщина. – Восемь лет уже прошло.

Ничего не понимаю…

Моя бабушка ездила к Альбине Витальевне всего несколько месяцев назад, минувшей осенью. Я помню ту злосчастную субботу.

Я рассказываю об этом Ларе, но та в ответ давится смехом:

– Ездила к моей матери? Серьёзно? Повторюсь, моя мать померла восемь лет назад, а до этого два года никого не узнавала! И твоя бабушка прекрасно это знала. Какие встречи? – она складывает руки на груди. – Даша, твоя бабуля обманывала тебя все эти годы. Осознай это, наконец!

– Но зачем? Зачем она это делала? – дрожащим голосом спрашиваю я у Лары, будто она может ответить на этот вопрос.

Та пожимает плечами:

– Мне это непонятно… Мне вообще ничего непонятно. Например, зачем твоя бабушка называла родную дочь чужим именем? Зачем придумала для неё другой облик? Зачем ей понадобилась эта квартира? И почему она готова была платить бешеные деньги за аренду? Кстати, чуть не забыла…

Она с трудом просовывает пальцы в узкие карманы джинсов и вытягивает оттуда сложенные пополам купюры.

Лара не успевает объяснить мне, что это за деньги. Наш разговор прерывает "Je T'Aime" Mylene Farmer. Мелодия доносится из прихожей, из крохотной лаковой сумочки на цепочке.

– Костик звонит… – произносит Лара с досадой. – Наверно, хочет удостовериться, что квартира готова…

Женщина кладёт деньги на стол и, не торопясь, идёт за телефоном. Вскоре она уже говорит с племянником.

– Да, Костя… Ещё нет… Конечно, всё будет, как договаривались… Жду.

Закончив разговор, Лара возвращается в комнату и плюхается на диван.

– Так, о чём мы говорили? – спрашивает она, вращая телефон в руке. – Ах, да… Деньги… Так вот…

Мой взгляд цепляется за пейзаж на задней стенке мобильника. Цветущая сакура, озеро, пирс… Но уже через секунду телефон поворачивается ко мне другой стороной, и я вижу сочную фотографию на экране.

На снимке парнишка лет трёх-четырёх. Забавный карапуз с большими карими глазами и родинкой на правой щеке. Бабульки, увидев такого, обычно умиляются, ахают и трижды плюют через плечо.

А я смотрю на него и едва сдерживаю крик…

Глава 53

Он смотрит на меня огромными карими глазами и лучезарно улыбается, и сжимает крохотными пальчиками нарядного плюшевого мишку.

Тот блестит чёрными глазами-пуговицами, козыряет алым накрахмаленным бантом, ослепляет глянцем картонной бирки "Мир детства и Ко". Он только-только сошёл с конвейера.

Пройдёт время, и эта игрушка превратится в прожённое сигаретой одноглазое нечто. А её хозяин, этот малыш с ангельской улыбкой и пухлыми щёчками, обернётся чудовищем на синей "ауди". Чудовищем, не знающем границ, наглым и жестоким.

Футболка, которую я прежде аккуратно складывала, старательно расправляя каждый залом, за секунду становится тряпкой в моих потных ладонях. Кулаки сжимаются сами собой, и я слышу, как нежный хлопок трещит между пальцами.

Я выпускаю несчастную вещь из рук, и не сводя глаз со снимка, медленно поднимаюсь.

Лара тем временем указывает взглядом на купюры, лежащие на столе:

– Возьми эти деньги! Тут…

Обратив внимание на меня, спиной отступающую к выходу, Лара осекается. Она видит мои распахнутые ужасом глаза, слышит моё сбившееся дыхание и меняется в лице.

– Даша? Что с тобой? Ты смотришь так, будто за моей спиной призрак!

Женщина смотрит взволнованно, опять кривит идеальные брови, театрально оборачивается.

"Призрак у неё не за спиной!" – кричу про себя.

"Призрак у неё в руках!" – кричат мои скрученные страхом внутренности.

"На фотографии в телефоне!" – бьётся в грудной клетке сморщенный комок, оставшийся от сердца.

– Этот мальчик… – дрожащей рукой указываю на снимок. – Я знаю его…

Лара обращается к цветному изображению на экране.

– В самом деле? Это детская фотография Костика. Здесь ему три года. Интересно, где вы могли с ним видеться? Сколько тебе? Девятнадцать? Когда ты родилась, он успел справить свой первый юбилей, и уже два года жил с отцом в Пригороде. Специально поставила эту фотографию вместо обоев. Чтобы Костик знал, что я никогда о нём не забывала.

– У него родинка… – сдавленно произношу я и, осёкшись, сглатываю. И делаю ещё один осторожный, неуверенный шаг назад. – И глаза…

– Фамильная мушка Стрельцовых! – ядовито хмыкает Лара. – Такая была у его матери, у деда, у прадеда. И у меня, – она трогает свою идеально белую и гладкую щеку. – Но я свела её к чёртовой бабушке! А глаза достались Костику от папаши. Когда-то моя глупая сестричка попалась на его колючий карий взгляд. Доверилась его густым ресницам, пропади они пропадом! Этот, наверняка, такой же! – она кивает на изображение мальчишки. – Ловелас. Сердцеед. Стрельцов Константин Игоревич… Правда, сразу после переезда к отцу Костик сменил фамилию. Этот подонок всё же признал в парнишке своего. И стал наш мальчик Кинишевым.

"Нет! – кричит мой стянутый спазмом желудок. – Он стал Полянским!"

"Станиславом, мать его, Владимировичем!" – кричит сморщенный комок в моей груди.

– Это Полянский! Стас Полянский! – кричу я уже в голос.

Лара реагирует моментально. Вскидывает на меня свой фирменный взгляд, изящно выгибает левую бровь, улыбается краешками губ:

– Кто?

– Адское чудовище, искалечившее мне жизнь!

– Детка, ты что-то путаешь! – возражает женщина. – На этом снимке Костик, сын моей покойной сестры! – она держит телефон на вытянутой руке, тычет в меня фотографией на экране.

По центру часы. Цифры меняются на моих глазах.14:01

Успеваю подумать, что Апрельские опаздывают и, возможно, не приедут вовсе.

Это даже к лучшему. Потому что я подвела их. Димкины задачи так и остались нерешёнными.

Но на фоне почти рухнувшей жизни потеря клиента кажется мне сущей мелочью.

– Видишь эту рубашку? – Лара тем временем стучит акриловым ногтем по экрану. – Я лично покупала её. И эти брючки на лямках, и эту игрушку. Анфиски уже месяц не было в живых. А Костик каждый день плакал и звал маму. Чтобы как-то утешить ребёнка, я поехала в "Детский мир" и стянула с полки первого попавшегося медведя. Видела бы ты как мальчишка прижал его к себе…

Медведь!

Ну, конечно!

Ладно, соглашусь, маленькие дети могут быть очень похожи друг на друга. На общей классной фотографии бабушка не раз путала меня с Дариной Козловой. Такой же тёмненькой. С такой же чёлочкой. И блузки мы с Дариной носили одинаковые.

Я тоже могла спутать Полянского Стасика с Кинишевым Костиком.

По ошибке признать в невинном ребёнке будущего хулигана и насильника.

Но!

Игрушка!

Собранная из ткани и ниток, украшенная пуговицами и лентами, помеченная подписью производителя на картоне она не могла израсти и поменяться.

Да, сейчас она лишилась глаза и прежнего лоска, и не может похвалиться гладкостью банта. Но это тот самый медведь, что сидел у меня за дверью пару дней назад. Тот самый медведь, что магически исчез вскоре после этого. Вместе с телефоном и паспортом. И моим покоем…

Вот она, глянцевая пуговица, которая нынче беспомощно болтается на чёрной нитке. Вот она бирка с заломом посередине, который сохранился по сей день. Наверно, заводской брак. А вот шёлковая лента, которая спустя время будет извиваться и корчиться в беспощадных объятиях пламени.

В ту июльскую ночь этот медведь стал безмолвным свидетелем случившегося. Он сидел на комоде в дальнем углу комнаты и уцелевшим блестящим глазом наблюдал за происходящим.

Равнодушно смотрел, как Полянский толкнул меня на кровать, как схватил за бёдра жадными голодными пальцами и отнял у меня самое дорогое…

Этот медведь видел всё. Я помню, как его лохматый силуэт двигался в такт моим безвольным движениям.

Я закрываю лицо ладонями и прячу в них жгучие слёзы. Душа рвётся на части. Воспоминания снова обступают меня кольцом, цепляют, щиплют, стягиваются петлёй на горле, мешают дышать.

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

– Даша! Да что с тобой? – слышу я голос Лары сквозь дьявольский гул в голове.

Её присутствие отрезвляет.

Я стираю с ресниц солёные капли, делаю глубокий вдох и произношу стальным тоном:

– У меня для вас плохие новости. Этим медведем играет теперь другой "мальчик".

Лара ведёт кашемировым плечиком:

– И что с того? Костик давно вырос. Весной ему будет двадцать четыре…

– Полянскому тоже двадцать четыре! Надо же! Случайное совпадение! – злобно огрызаюсь я.

– Почему ты всё время его упоминаешь? – вопрошает Лара.

Я отвечаю:

– Два дня назад он бросил эту игрушку у моей двери. Он был здесь, понимаете? Долго стучал, а позже оставил послание. Видели надпись автомобильной краской? Вы подумали на Костика. Обозлился? Расстроился? Был пьян? Не-е-ет… – качаю указательным пальцем из стороны в сторону. – Это сделал Полянский. И обращался он ко мне. Это меня он называл тварью! Понимаете? Я видела его красный пуховик и затылок, обтянутый в серую шапку. Вашему Костику нравится красный цвет?

Лара не успевает ответить.

– Что вообще Вы знаете о своём племяннике? Когда Вы видели его в последний раз? Двадцать лет назад, когда делали это фото? – указываю глазами на потухший экран мобильника в её наманикюренных пальцах. – Вы знаете, как с возрастом изменился голос Вашего племянника? С кем он сейчас общается? С кем дружит?

Лара молчит в ответ. Потому что я попала в яблочко. Она не знает, каким вырос Костик. Она помнит его ревущим мальчишкой, требующим вернуть ему маму.

Я горько ухмыляюсь:

– Ничего Вы не знаете, Лариса Андреевна… А я расскажу Вам. Полянский, этот ублюдок в красном пуховике, был здесь два дня назад. И оставил мне условный знак. Медведя, которого Вы когда-то купили своему племяннику. Так он напомнил о себе. Будто после случившегося я могла забыть о нём. Вам не обязательно знать подробностей… – улыбаюсь горько и неестественно. – "Я вернулся!" написал он чёрным маркером на промасленном картоне. И этот почерк принадлежал вовсе не Костику…

– К чему ты клонишь, Даша? Я не понимаю… – Лара хлопает нарощенными ресницами.

Я не томлю её ожиданием. У меня нет на это времени.

– Полгода назад Полянский покончил с собой. Выпал из окна собственного дома. По крайней мере, так говорят официальные источники. Его тело нашли и похоронили. И рассказали об этом в местных новостях. Но два дня назад этот человек стоял за моей дверью. Живой и здоровый. Из плоти и крови. А теперь задумайтесь, чей же труп обнаружила полиция, учитывая внешнее сходство Полянского и Вашего племянника? И кто сейчас едет сюда под видом Кинишева Константина Игоревича?

Глава 54

Лару не пугают мои слова. Она смотрит уверенно и спокойно. И это довольно странная реакция для человека, только что узнавшего о возможной смерти близкого родственника.

Поэтому я повторяю ещё раз:

– Лара! Вашего Костика, возможно, уже полгода нет в живых! А человек, убивший его, с минуты на минуту появится здесь, в этой комнате! Вы это понимаете?

Я ожидаю увидеть в её глазах тревогу и слёзы, на щеках красные пятна или кафельную бледность, а на кончиках пальцев мелкую дрожь. Ожидаю чего угодно, но только не этого равнодушного взгляда и чуть приподнятых уголков перламутровых губ.

Эта женщина улыбается?

Серьёзно?

– Вас насмешили мои слова? – спрашиваю я.

Вместо ответа следует короткий вздох и всё тот же равнодушный взгляд.

Прозрение обрушивается на меня больно и безжалостно.

– Ведь на самом деле нет никакого Кинишева Константина Игоревича… – хрипло произношу я, медленно отступая назад. – Его не существует, верно? И эту слёзную историю о погибшей сестре и её младенце Вы тоже выдумали! И не было никакого договора об аренде! Правда? – ещё два шага назад. – Вам просто нужно было сбить меня с толку, пустить пыль в глаза, запутать…

Улыбка мгновенно сползает с аккуратного лица кашемировой женщины:

– Даша, о чём ты говоришь?

– У Альбины Витальевны не было детей! – говорю я и не узнаю собственного голоса, сдавленного спазмом в горле. – Никакая Вы не Стрельцова! Так ведь, Лариса Андреевна? Если, конечно, это Ваше настоящее имя… Зачем Вы здесь? Что Вам нужно?

Я делаю ещё пару шагов к выходу и упираюсь спиной в дверной косяк.

– Даша…

Лара делает попытку встать с дивана, но я резко выбрасываю руку вперёд:

– Не смейте приближаться ко мне! Я всё поняла! Вы за одно с этим ублюдком! Вы помогаете ему!

– Даша, ты меня пугаешь… – Лара хмурит идеальные брови.

– Господи! Это же так очевидно! – я вскидываю руки. – Вы храните у себя его детскую фотографию, потому что этот мерзавец Вам дорог!.. Фамильная родинка Стрельцовых, квартира на Парковой, аренда, племянник Костик… – выплёвываю горький смешок и демонстративно хлопаю в ладоши. – Пять баллов за актёрскую игру и отличный сюжет, Лариса Андреевна! Это было очень убедительно! Теперь я понимаю, как Полянскому удалось разыграть свою смерть! Это Вы помогли ему всех обмануть! Я угадала? Позвольте узнать, кто сейчас покоится в земле под чужим именем на мраморной плите? Манекен из торгового центра? Кукла, набитая соломой? Или какой-то бедолага, случайно попавший под Вашу изящную горячую руку? – мои губы растягиваются в искусственной улыбке, которая больше походит на оскал. – Что заставило Полянского прикинуться мёртвым? Не думаю, что он испугался расплаты. Такие люди не способны на раскаяние. Так кем же Вы приходитесь этому подонку? Любящей тётушкой? Матерью, готовой на всё ради сына? – я спрашиваю и сама тут же отвечаю на свой вопрос. – Нет, материнское сердце не способно на такую жестокость! У Вас нет детей, и, пожалуй, это единственная правда, которую Вы рассказали о себе!

Лара не отвечает. Её щёки покрываются красными пятнами. Искусственные ресницы хлопают в два раза быстрее, изумрудные радужки мечутся из стороны в сторону, сканируя моё лицо.

– Ты не представляешь, как ты ошибаешься, Даша, – наконец, произносит она, и я застываю на месте.

Моё сердце срывается в пропасть. Проходит несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем я снова могу дышать и говорить.

"Прости, приехать не могу! Отправил за тобой Стаса."

– Это же Вы прислали мне то чёртово сообщение? – мои пальцы зарываются в волосах, шепчу хрипло, чуть слышно. – Это Вы устроили мне ту проклятую встречу! "Отправил за тобой Стаса…" Не Мишку, лучшего друга. Не Игоря, проверенного олимпиадами однокурсника. А какого-то неизвестного мне Стаса! Я должна была сразу насторожиться… Вы знали про меня и Кирилла. Знали мой номер телефона. О, боже… – мне опять не хватает воздуха в лёгких и приходится приложить усилия, чтобы озвучить следующую мысль. – Вы знали обо мне слишком много для случайного человека!

Я замолкаю на мгновение. У Лары появляется шанс всё объяснить, но она хлопает глазами, поглаживает джинсовые колени и упускает выпавшую возможность.

"У твоей матери были золотистые локоны… – звучит в моей голове голос бабушки. – Её звали Лара, Ларочка…"

"Твоя бабушка хотела тебя защитить…" – сменяет его голос Антонины Петровны.

"Я ненавижу детей…" – вспоминаю я слова самой Лары.

Элементы разбитой мозаики один за другим занимают свои места, и теперь в моём воображении собирается полная картина происходящего.

Я делаю глубокий вдох и продолжаю:

– Ведь это Вы – женщина в белом палантине, которая той ночью подобрала меня у обочины? Верно? – моя ладонь устремляется к губам. – Вы увезли меня в Н-ск и высадили прямо у подъезда. Вы знали не только мой точный адрес, но и правила этого дома!

Обвожу взглядом растерзанную ныне комнату. Раскрытую голодную пасть чемодана, вещи, сиротливо жмущиеся к нему, книжные полки.

– Вы знали, как должны стоять книги и висеть платья. Эти правила придумала бабушка, и только она их соблюдала. Раскладывала вещи по цветам и вешала их по росту. Непременно так, чтобы плечики смотрели в одну сторону! Вот! – указываю на распахнутый плательный шкаф. – Вы в точности повторили бабушкин почерк, и это выдало Вас, Лариса Андреевна! – перевожу взгляд на стройный ряд разномастных безделушек на книжной полке. – А эти сувениры… Бабушка терпеть их не могла. Вы принесли их сюда, потому что знали, что её больше нет! И не делайте вид, что не понимаете о чём речь, Лариса Андреевна! Ведь это Вы довели пожилую женщину до сердечного приступа и оставили умирать! Что именно Вы ей рассказали? Как обманным путём заманили меня в захолустный дачный посёлок? Как спустя несколько часов подобрали у обочины чумазую и босую? А может быть, Вы поделились с ней своими планами? Например, сообщили, что однажды придёте в этот дом и заявите о себе? Наверняка не забыли упомянуть, что сделаете это весьма изощрённо. У Вас богатая фантазия, Лариса Андреевна. Воскресший покойник, магически исчезнувшие плюшевый медведь, телефон, паспорт. Каких ещё "сюрпризов" мне ждать от Вас?

​​​​– Ты что-то путаешь, девочка! – Лара закидывает ногу на ногу и тянется за сигаретами. Картонная пачка пуста. Женщина раздражённо комкает её и бросает в блюдце с окурками. Она опять скидывает брови и хлопает искусственными ресницами. – Я совершенно не понимаю, о чём ты говоришь! – её притворное удивление выглядит омерзительно

– Всё Вы понимаете, Лариса Андреевна, всё Вы понимаете! – выдыхаю я и делаю паузу, прежде чем окончательно разоблачить её. – Как давно из брюнетки Татьяны ты превратилась в золотистую красавицу Лару? Знаешь, а тебе к лицу эти локоны и мятный цвет глаз, мама…

– Что? Я же говорила тебе…

– Хватит притворяться! – вскрикиваю я. – Скажи, мама, ты специально выкрасила волосы, чтобы походить на образ, придуманный бабушкой? Ты знала, что она не рассказывает мне о тебе, настоящей?

– Ты несёшь бред, Даша! Что, начиталась своих долбанных детективов? – спрашивает Лара, пронзая меня мятным взглядом. Она тяжело дышит, её грудь рвано вздымается под мягким кашемиром.

– Теперь я отлично понимаю, почему бабушка все эти годы скрывала от меня правду. Потому что ребёнку не следует знать о том, что его мать – чудовище! Ты…Слёзы обрывают меня на полуслове. От солёной влаги щёки вспыхивают. Я прячу лицо в ладонях.

– Ты сломала мне жизнь, мама! Ты это понимаешь? – я опять смотрю на неё, но теперь вижу только расплывшийся силуэт. – Ты злилась на бабушку и потому так жестоко обошлась со мной? Ответь? Ты хотела, чтобы я страдала? Есть ли у тебя сердце, мама?

Я закусываю губу, чтобы не разреветься в голос.

Ответа не жду. Бросаюсь к выходу, потому что не хочу больше ни секунды оставаться наедине с этой женщиной. И пока я дрожащими руками пытаюсь справиться с щеколдой на двери, у Лары звонит телефон.

– Да, Костик. Заходи, конечно. У нас всё по плану. Я жду тебя! – звенит её голос в оглушающей тишине. – Подожди, ненормальная! Ты что себе напридумывала? Костик – мой племянник! И он уже здесь! Сейчас он поднимется, и ты убедишься, насколько абсурдна твоя теория!

Последние несколько фраз адресованы мне.

Лара поднимается с дивана и следует за мной. Медленно. Покачивая бёдрами. Как она любит. Я же никак не могу справиться с проклятым куском металла. Щеколду безнадёжно заело. Я беспомощно дёргаю её, та скрипит, хрустит, но не поддаётся. Мы с бабушкой никогда ею не пользовались.

"Это она задвинула чёртов засов! – с ужасом понимаю я. – Чтобы поймать меня в ловушку!"

– Что ты там возишься, детка? Помочь? – Лара выглядывает из-за моего плеча. Меня обжигает аромат её духов и горячее дыхание с привкусом помады над ухом. – Ах, этот дурацкий замок… Давай, помогу!

Она мягко отстраняет меня в сторону и берётся изящными пальчиками за холодный металл.

– Вот так, – Лара проделывает с щеколдой известные ей одной манипуляции. Та, жалобно скрипнув на прощание, сдаётся, и дверь, наконец, распахивается.

Опьянённая запахом мороза, табака и свободы я бросаюсь на волю.

"Она отпустила меня! Она меня отпустила! – про себя скандирую по слогам, сбегая по бетонным ступеням. Те колючим морозом кусают мои босые ступни. – Плевать! Я сбежала от неё и это главное! Я вырвалась из её душного плена!"

Но уже через пару мгновений моё ликование рассеивается в затхлом подъездном воздухе.

Подобно меткому выстрелу меня сражает звук хлопающей двери. Ворвавшись с улицы, преодолев три с половиной лестничных пролёта, он в буквальном смысле сбивает меня с ног. Я оступаюсь и падаю на холодный бетон.

– Слышишь, Даша? Костик уже здесь! – кричит сверху Лара. Она стоит у перил и смотрит в прогал между ними. – Он уже поднимается, Даша! Я вижу его серую шапочку и красный пуховик! Вот ведь совпадение! Костик в самом деле любит красный цвет! – она дьявольски смеётся. – Слышишь шаги на лестнице? Это он! Сейчас ты увидишь, насколько была не права…

И до меня, наконец, доходит, почему эта женщина так легко меня отпустила. Она знала, что далеко мне не убежать.

Я застываю на ледяных ступенях.

Бежать дальше нет смысла.

Мне не скрыться от Полянского.

Я в ловушке…