Текст книги "Worm (ЛП)"

Автор книги: Мак Дж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 104 страниц)

А потом Тейлор предложила ей дружбу. Тейлор без спроса заняла то место, ту пустоту в ней и оставалась, даже когда Сука всё портила. Эта хилячка стояла на своём и не убегала, даже когда Сука её провоцировала. И возможно, на самую малость, на крошечную толику, Сука получила представление о том, чего ей так не хватало.

Только чтобы в итоге обнаружить, что это уловка. Тейлор просто добивалась доверия группы.

И остальные её простили? Вот так просто? Сука видела, как они носятся с этой маленькой предательницей. И она ничего не могла с этим поделать. Тейлор им просто нравилась больше. Они вполне могут оставить Тейлор и прогнать Суку, если до этого дойдёт. Она это нутром чуяла.

Так что она совершила глупость. Она попыталась избавиться от члена команды, и то как она это сделала теперь не давало ей покоя. Больше чем за что-либо ещё, больше, чем за людей, которым она причиняла боль или случайно убила, чем за дни, когда она шарилась по помойкам в поисках пищи, когда она бродяжничала, кочуя по городам одна, больше всего она ненавидела себя за то, как она поступила с Тейлор. Она вела себя, как люди из её плохих воспоминаний, когда воспользовалась доверием, чтобы причинить вред.

И она не знала, что ей с этим делать.

Выстрел оторвал её от размышлений.

– Вперёд! – закричала она. – Вперёд!

Треск выстрелов стал чаще, отдаваясь эхом в ночи, когда её стая появилась на сцене. Анжелика была здесь, её туша бугрилась и топорщилась мышцами настолько, что она не могла даже двигаться так быстро, как бывало. Это было хорошо. Анжелика всё равно теперь не могла двигаться быстро. С тех самых пор, когда на неё напал Туман. Так ей было комфортней, она была большой, сильной, и движение не причиняло ей боль.

Анжелика вздрогнула и попятилась, когда пули попали в неё.

Раздался ещё один выстрел, и Сука увидела вспышку в окне, отблеск чьего-то лица. Она нахмурилась в гневе.

– Напасть! – её голос сорвался на визг. Она соскочила со спины Бентли, чтобы он тоже смог принять участие.

– Принести их! Принести! Пошли!

Как и ранее, её собаки протаранили дом. Но на этот раз они вернулись с людьми в зубах. Руки, ноги и туловища в клыкастых тисках. Мужчины, женщины и дети. Некоторые кричали, когда собаки, не зная своей силы, сжимали зубы слишком уж сильно.

Она отыскала среди них человека, лицо которого мелькнуло в окне и направилась к нему.

– Бля, бля, бля, бля, бля, – как заведённый, повторял мужчина.

– Ты чё, оскорбить меня хочешь, а? Шишку из себя строишь, а?

– Что? – глаза мужчины расширились. Что это он так уставился на неё? Хочет бросить вызов? Или боится? Планирует драку и осматривает окружение? Она могла только гадать.

– Нет, – ответил он, и глаза его забегали по сторонам, как будто в поисках помощи.

Пренебрежение? Сарказм? Ложь?

– Мне кажется, ты не понимаешь, как глубоко вляпался. Ты. Стрелял. В мою. Собаку! – она посмотрела на Анжелику. Её девочка как будто не очень пострадала, но он в неё стрелял! Он мог её убить, если бы пуля попала в нужную точку.

Она пнула его в лицо, и его голова откачнулась назад. Кровь хлынула из носа.

– Я же не знал, – выдохнул он в конце концов, разбрызгивая кровь вместе со словами с окровавленных губ, – не знал, что она твоя. Она кошмарная, я, я испугался...

Говорил ли он правду? Она не могла сказать. Она выросла в окружении стольких искусных лжецов и подозревала, что всё, что звучало как правда, могло быть ложью. Если сейчас он лжёт, и всем это очевидно, она будет выглядеть глупо, если поверит Они могли и не уловить сообщение о принадлежности этой территории, о том, что её собаки теперь без поводка. Что ж, даже если он не врёт, он всё равно стрелял в Анжелику.

– Никто не смеет трогать моих собак!

– Пожалуйста! У меня жена и дети!

Каким образом наличие семьи делает кого-то лучше остальных? Сама идея уязвила Суку. Житейский опыт подсказывал, что зачастую бывало наоборот. Люди были придурками, люди были чудовищами. Исключения бывали редки. Слишком многие из этих самых людей создавали семью просто потому, что считалось, что так и нужно, и потом становились придурками и монстрами перед своими оказавшимися в плену зрителями.

Она пнула его снова, в живот. Он закричал из-за того, что от толчка его рука, которая всё ещё находилась в пасти Черныша, вывернулась в неправильную сторону.

– Анжелика! – приказала она и пнула его в живот ещё разок. – Лапу!

Анжелика ступила вперёд и поставила одну лапу шириною с колесо грузовика на его таз. Мужчина мучительно завыл, быстро, отчаянно, не делая пауз между словами:

– О господи, тяжело-то как, бля, хватит, пожалуйста, отпустите, уберите, оно меня раздавит!

Она посмотрела на него с отвращением. Её раздражало, что единственные моменты, когда она абсолютно точно понимала, что люди имеют ввиду, чего они хотят, относились к подобным обстоятельствам.

– Анжелика! – приказала она и, пригнувшись под вытянутую конечность Анжелики, пнула мужчину в коленку. – Взять!

Анжелика наклонила голову и зажала ноги мужчины в зубах, скрутив его тело ещё сильнее. Его тело было прижато к земле её лапой, а за руки и за ноги его тянули в стороны.

Сука приблизилась к Анжелике и уткнулась лицом в гладкие мускулы и твёрдую плоть, которая покрывала собаку, обхватив руками шею и плечи Анжелики так широко, как только могла. Так же как её собаки научились ей доверять, ей, кормившей, ухаживавшей и заботливой, так и она сблизилась с ними, с теми, кто делил с ней свои радости, учился и принимал её дрессировку. Анжелика была одной из самых близких её собак. Единственной близкой собакой из выживших. Брут и Иуда ушли, ближайшие из всех собак, которые у нее были за эти годы.

Сердце её сжималось от боли каждый раз, как она думала об этом.

И этот вот мудак? Семейный, чтоб его, человек? Он думал, что может отнять у неё Анжелику?

Не посмотрев на него, всё ещё уткнувшись в шею Анжелики, она отдала команду:

– Сделай больно!

Она почувствовала, как хруст ломаемых и раздавливаемых в зубах костей отдался вибрациями в шее и голове Анжелики. Человек завизжал, иначе и не скажешь, и каждый человек в зоне слышимости в ответ тоже завизжал по-своему.

Она подала рукой сигнал и приказала:

– Отпустить его! Собаки, отпустить всех!

Анжелика выпустила человека. Его ноги были сломаны, ступни торчали под неестественными углами. Один за другим остальные пленники падали на землю. Стоны мужчины становились всё тише и тише.

– Когда вы, уёбки, вобьёте это в свои тупые черепушки? Это моя территория!

– Мы не знали, – сказал кто-то. Женщина, прижимавшая окровавленную руку к груди. Её дочь стояла рядом.

– Блядь, ты мне что, это предъявляешь?

– Нет! Нет, просто... Откуда нам было знать?

– Да ты что, тупая, или как? Это ж, бля, очевидно! – Сука не могла поверить в такую глупость женщины.

– Откуда нам было знать? – женщина повысила голос, и он звучал жалобно.

– Вой. Если вы его слышите, значит вы, блядь, слишком близко. Съёбывайте!

– Да его через полгорода слышно!

– Да ну нахуй! – возразила Сука.

Женщина бросала ей вызов. Ей нужно было немедленно ответить, иначе она не заткнётся. Сука сделает что-нибудь не то и попадёт в глупую ситуацию, и остальные объединятся против неё. Нужно заканчивать с этим как можно скорее.

– Носочки! Ко мне!

Женщина отпрянула, прижимая к себе дочь, а Носочки приблизился к Суке.

– Стоять! – раздался приказ.

Сука развернулась и увидела двоих кейпов. Кажется, из Новой волны. Брандиш и Слава.

Брандиш заговорила:

– Слава, позвони сестре. Как минимум одному тут требуется медицинская помощь, немед...

Её остановил оглушительный свист Суки. Лая и рыча, стая её собак бросилась на героев.

После засады и пленения АПП Сука выучила урок – бей первым, обдумаешь потом. И вообще, что ей было делать? Болтать с ними?

Брандиш вскинула руки, и лучи света превратились в расплывчатые мечи. Когда собаки накинулись на неё скопом, она щелчком разбросала их вокруг. Когда они стали подбираться опять и почти достали её, она передумала, рассеяла мечи и сконцентрировала себя в оранжево-жёлтый шар размером с пляжный мяч. Собаки ударили её, и шар, рассыпав искры, отправился в полёт вдоль улицы и пробил стену здания.

Слава летела над схваткой с телефоном, прижатым к уху, прямо к Суке. Черныш и Бруно прыгнули на стену здания и с этой точки отскочили в её сторону. Слава пнула Черныша в лоб и отправила его на землю, но Бруно врезался в неё, выбив телефон из рук. Она пнула пса коленом в бок и оттолкнулась, пока он не стянул её на землю.

Героиня хотела добраться до Суки, рядом с которой оставалась одна Анжелика. Анжелика встала между хозяйкой и врагом, Слава ударила её с размаху в бок. Анжелика как будто едва заметила удар и тут же развернулась, чтобы цапнуть Славу. Её клыки отскочили от вытянутой руки Славы, и той пришлось метнуться назад и взлететь в воздух. Отдышаться? Осмотреться?

Нет, не так должна идти драка. Сука оглушительно свистнула и закричала:

– Волшебный, Люси, Рокси, ко мне!

Пока три собаки неслись в её сторону, она применила на них силу. Сука чувствовала, как сила вытягивается наружу, как вибрация из глубины. Она чувствовала, как сила извивается и резонирует, словно чтобы дать ей знать, что действует.

– Взять!

Через пару мгновений Слава схватилась с четырьмя собаками. Анжелика надвигалась неумолимо, за ней шагом шла Сука. Остальные три собаки бросались со всех сторон, отрезали пути отступления, запрыгивали на стены и спрыгивали с них, окружали со стороны или бросались сзади.

– Мам! – Слава закричала и в голосе её слышались нотки паники.

– Беги! – послышался голос Брандиш в ответ.

Она столкнулась с похожей ситуацией, неспособная действовать под непрекращающимся давлением. Вместо этого она постоянно превращалась в тот неуязвимый шар, отлетая с каждым ударом, постепенно отдаляясь в надежде сбежать. Она сумела улучить секунду, отбросив собаку и крикнула:

– Забери раненного!

Слава схватила Рокси за морду в прыжке и бросила её вниз, в Люси. Она использовала вызванное замешательство и полетела прямо к тому месту, где человек, стрелявший в Анжелику, лежал бесформенной кучей.

Она затормозила на подлёте.

Возле искалеченного тела стояла какая-то женщина, её длинные волосы слегка развевались на ветру. Что-то в ней выглядело неправильно. Из-за недавнего дождя её волосы должны были быть мокрыми.

Слава обернулась через плечо на собак, посмотрела на раненного, на женщину и взлетела прямо в небо, исчезая в дымке. Она его бросила.

Лай и рык смолкли, как только драка закончилась. Собаки вернулись и Сука заметила несколько травм. Тут разбитый костяной вырост, вот порез, где Брандиш полоснула мечом. Поверхностные раны. Только удары, проникающие вглубь сквозь слои, созданные силой, могли убить или нанести ущерб собаке. Ничего серьезного. Сука выдохнула с облегчением.

Она шагнула вперёд, собаки рассыпались и образовали широкий круг вокруг новой женщины. Чокнутая сучка была голой с головы до пят, а её кожа и волосы были раскрашены в чередующиеся чёрные и белые полосы, как у зебры... нет, пожалуй. Краска бы сошла, да и не была бы настолько чёткой. Это натуральный цвет.

Когда женщина подняла взгляд на Суку, её глаза оказались ярко-жёлтыми, отражающими рассеянный свет, как глаза кошки или собаки. Она улыбнулась, и в её теле совершенно не было напряжения, как будто она только что проснулась в безопасном месте.

– Блядь, ты ещё кто такая?

Женщина не ответила. Она склонилась рядом с мужчиной, потом присела, вытянув ноги в сторону. Кончиками пальцев она провела по ранам мужчины, почти ласково.

– Ну-ка, отвечай! – приказала Сука.

Женщина вытянула руку и прижала пальцы к глазницам мужчины. Нажав, она проткнула глаза и засунула пальцы на глубину двух костяшек.

– Эй! Отвали!

Женщина убрала пальцы. Что-то желеобразное, смешанное с кровью вытекло из пустых глазниц.

Женщина повернулась к ней. Она не встретилась с ней взглядом, глядя вместо этого на её ноги. Сука осознала, что женщина выставляет себя слабой и безобидной. Как ни странно, это сделало её уверенней.

Немного спокойнее, рассчитывая слова, она попыталась опять:

– Спрашиваю снова. Ты кто, блядь, такая?

– Сибирь, – ответила женщина чуть громче, чем шёпотом. Едва слышно.

– Какого чёрта ты тут делаешь? Это моя территория!

– Скоро я уйду. Просто хотела поговорить.

Снова шёпот.

Поговорить, вот чего они всегда хотят.

– Не интересует. Уходи.

Сибирь посмотрела на мужчину, который всё ещё корчился и дёргался, скуля от боли.

– Вон! – закричала Сука. Женщина не двинулась с места. Сука оглядела собак, чтобы оценить, кто был самым большим и наименее травмирован. Люси.

– Люси! Кусай!

Люси набросилась на Сибирь. Сука увидела, как она вытянула руку, как челюсти Люси схлопнулись вокруг конечности.

Никакой реакции. Люси тянула всей мощью своего тела, а женщина не сдвинулась и на волосок.

С великой осторожностью Сибирь встала на ноги. Она посмотрела на Люси, её яркие глаза пробежались по морде Люси и по её телу.

– Прекрасная... – прошептала она и прижалась губами к носу Люси в поцелуе, её как будто и не заботило, что собака, челюсти которой могли сокрушить мотоцикл, сейчас вцепились в её руку.

Затем она посмотрела на Суку. В этот раз она встретилась с ней взглядом, и несмотря на шёпот, тон её был предельно серьёзен:

– Сейчас твоя собака меня отпустит, или ей будет больно.

Уверенность в тоне, властность, то, что взгляд её не дрогнул ни на миг – всё это более чем убедило Суку, что женщина говорит правду. Она решила, что в этом вопросе определённо стоит уступить, пусть даже и ослабив свою позицию.

– Люси, отпусти. Ко мне.

Люси выпустила руку и попятилась к Суке.

– Они прекрасны,– прошептала Сибирь, глядя на собак.

Сука безмолвно кивнула в ответ.

Сибирь приблизилась к ней, шагая очень аккуратно. В движениях её была грация, она шагала на цыпочках, и каждый шаг осторожно располагался на строго отмеренной дистанции от предыдущего. Её глаза блестели через завесу чёрных и белых волос.

Сука почувствовала миг трепета.

– Чего... – она пожалела, что открыла рот, как только это сделала, но было уже поздно, – тебе нужно?

– Тебя.

– Не понимаю, – она постаралась придать больше уверенности своему голосу.

– Мне сказали, чтобы я выбрала кого-нибудь. Кого-то, кого они могут испытать. Я читала о тебе, я слышала о тебе. Я хочу, чтобы ты была в нашей команде.

– Команде? – она ругала себя за эти короткие реплики, которые выскакивали у неё сами собой, так как они выражали неуверенность и ставили её в положение слабого.

Ответ женщины раздался над затопленной улицей, перебивая нараставшее по мере приближения незнакомки к их хозяйке ворчание собак.

– Девятка. У нас сейчас только восемь. Недостаточно. Так что некоторые из нас выбирают людей. Потом мы их испытываем. Я выбрала тебя, и то, что я уже увидела, мне нравится. Я присматривалась к тебе уже несколько недель, – она снова улыбнулась.

Должно быть, она лжёт, – подумала Сука. Собаки бы заметили, что за ними кто-то следит, не так ли?

Женщина была уже в нескольких шагах. Вопрос был в том, следует ли Суке отступить и поставить себя в ещё более слабую позицию или удерживать рубежи?

Она осталась на месте. Женщина шагнула ещё ближе, на расстояние вытянутой руки, затем ещё на пару шагов, пока не упёрлась грудью в Суку. Она встретила её взгляд не вздрогнув, пока Сибирь не обвила руки вокруг неё и не положила подбородок на её плечо.

– Ты не устала притворяться? – прошептала женщина ей на ухо.

– Что? – Сука попыталась отстраниться, чтобы задать вопрос ей в лицо, но руки женщины были неподвижны, более неподатливы, чем были бы на их месте стальные балки.

– Пытаться действовать, как они. Играть и проигрывать в их играх, одевать на себя их одежды и символы, следовать их правилам.

– Я... – Сука сделала паузу,– не понимаю, о чём ты.

Пауза говорила сама за себя. Она это знала. Женщина её понимала, она знала это.

Женщина понимала её. Эта мысль давила. То, как она двигалась, её жесты, всё несло смысл для Суки. Мало кто мог так.

Осознание потрясло Суку. Как? Почему? Это что, какая-то сила? С самого начала она понимала то, что женщина хотела выразить, так же легко, как читала своих собак.

– Ты животное, Сука.

Женщина сделала акцент на последнее слово. Сука напряглась. Женщина отстранилась, оставив одну руку, чтобы приласкать её лицо. Её глаза снова опустились, заметила Сука. Она слегка улыбалась, губы сжаты, зубы спрятаны. Игривая, смирная. Сука позволила себе расслабиться. Это не было задумано как оскорбление. Контакт был навязчив, но она смогла сжать зубы и стерпеть, по крайней мере до того момента, как поймёт, что это за человек и как она сможет ответить.

– Мы все животные, – пробормотала Сибирь.

Она подошла к Бентли, и Сука поторопилась дать ему знак рукой "Сидеть!" и "Фу!", до того, как женщина к нему прикоснулась.

– Некоторые менее, некоторые, как ты и я, более.

– Философская хуйня?

Сибирь улыбнулась, проводя руками по морде Бентли, по его выступившим мускулам и костяным выростам.

– Философская хуйня. Да. Туше. Идея, которая имеет смысл потому, что люди думают, что она должна иметь смысл. Но это лишь слова, да?

– Точно.

– Присоединяйся. Перестань пытаться стать, как они. Ты знаешь, что у тебя не получается.

– Мне неплохо и так.

– М-м-м, – женщина улыбнулась, её взгляд опустился. Она обхватила руку и тронула другой подбородок, прижав при этом груди к телу. Она повернулась, оглядывая округу, оценивая территорию Суки.

– Возможно, пока что. У тебя есть свобода бегать и делать что вздумается. Прекрасно. Но рано или поздно тебе станет тесно. Ты осознаешь, что ты всё ещё в клетке, созданной ими. В конце концов, ты всё еще подчиняешься их правилам.

Сука посмотрела по сторонам на пустые затопленные улицы вслед за Сибирью. Она не ответила.

– Может ты можешь быть счастлива вот так. Как собака, с ошейником на шее, на огороженной территории. Ты так никогда и не поймёшь, о чём они говорят. Лучшее, на что ты сможешь рассчитывать, это похлопывание по голове, когда ты молодец, делаешь, что тебе говорят, может, немного общения, когда ты покажешь себя хорошей девочкой. Но возможно, этого ты и хочешь.

– А что ты предлагаешь?

– Быть дикой. Быть свободной. На самом деле свободной. Это восхитительно. – Сибирь глубоко дышала.

Сука нахмурилась. Слова звучали хорошо. Но они были всего лишь тем, чем были – просто словами.

– Я сделаю тебе два подарка, Сука, – прошептала Сибирь, – один будет ждать тебя, когда ты вернёшься в свой... как ты называешь это своё место?

Сука не ответила.

– Пусть это будет, скажем, конура. Мне нравится.

Сибирь вдруг сократила дистанцию с неожиданной скоростью, её шаги больше не сдерживались, перенося её на большие расстояния, пока она неслась по затопленной улице. Прежде, чем Сука смогла отреагировать, прежде, чем вступились собаки, она была совсем рядом, внезапно остановившись. Сибирь положила руку ей на ключицу. Суку приподняло в воздух и бросило в воду, окунув и больно приложив об землю, так что из неё вышибло дух.

Пока она пыталась восстановить дыхание, Сибирь прошептала:

– Второй подарок особый, сокровище для родственной души.

Сука зашлась кашлем, попыталась, но не смогла двинуть и рукой.

– На данный момент, ты единственная, кто слышал мой голос и остался жив.

Она поцеловала Суку в лоб, как мать целует ребенка. Сука пыталась увернуться, но добилась только того, что вода попала ей в нос и глаза. Она начала отплёвываться и набрала воздух в пустые лёгкие.

Когда она снова смогла видеть, Сибирь исчезла. Её собаки глядели на ближнюю крышу.

Трясясь, она подозвала жестом Бентли и забралась на его плечи.

Кашляя, высмаркивая воду из ноздрей, она отдала приказ: – Домой!

Мысли её блуждали, пока она верхом на Бентли скакала по улицам. Тупой гул слишком многих вещей, которые пришли ей в голову одновременно, все слишком важные, чтобы их игнорировать. И в то же время, она не желала думать о них, не хотела складывать их воедино, потому что не была уверена, что ей понравится, к чему они приведут.

Подарок, который оставила ей Сибирь. Некоторые подручные были в её конуре. Что важнее, некоторые собаки тоже были там. С каждой минутой пути беспокойство её росло.

Она соскочила с Бентли, как только они подъехали, и распахнула двери.

Кровь. Следы вели к Шавке и Кусаке, которые валялись без сознания на первом этаже. Девушка с ветеринарным образованием, которую прислал Выверт, сидела, всхлипывая, в углу и баюкала руку, которая безвольно висела под неправильным углом.

Это произошло недавно. Сибирь сделала это, пока она добиралась сюда.

Больше крови, один из парней, собачник с годами опыта, лежал у кухонной стойки, прижимая к лицу свою скомканную рубашку. Под рубашкой она заметила четыре параллельных пореза, там где Сибирь провела по лицу своими ногтями.

Ни одна собака не пострадала. Она перепроверила, чтобы убедиться. Большая часть забилась по углам, некоторые убежали наверх.

В кровавых пятнах прослеживался узор, как будто Сибирь рисовала краской. Линии, которые вели от каждого из раненных к центру комнаты, где стояла коробка, едва забрызганная кровью.

Она нервничала, открывая её, но не могла не сделать этого.

Маленький пушистый комок попытался сбежать, но она его поймала. Он вцепился ей в пальцы. Она отдернула руку, схватила его за горло и прижала к земле, демонстрируя своё явное превосходство.

Щенок хаски? Нет. Строение тела отличается. Уши меньше, конечности длиннее, отметины на щеках и морде.

Волчонок. Где его нашла Сибирь?

На дне коробки была карточка, попорченная мочой. Сука подняла её самыми кончиками пальцев. Она так и не научилась толком читать, так что ей пришлось произносить по отдельным буквам, шевеля губами.

– Тэ...ы... ты, ты сэ...о...со...– Следующую букву она не узнала. Она начала с конца: – Вэ...о...лэ...волк.

Она сдалась. Всё равно она уже догадалась.

"Ты собака или волк?"

По правилам, ей нужно было немедленно связаться с Вывертом. Уведомить его о произошедшем. Она отыскала телефон в кармане жакета и начала прокручивать список контактов. Её палец замер над кнопкой вызова.

Что ею движет? Кого она защищает? Друзей? В самом ли деле они её друзья? Не то чтобы она хотела их предать, нет, она не повторит свою ошибку, но...

Она не могла выразить свои мысли, но лицо Тейлор мелькнуло перед её внутренним взглядом, когда она отложила телефон в сторону.

Может, она ещё посмотрит, чем закончится эта проверка. Она не станет отступать. Но, в итоге, она сама решит куда ей двигаться и что ей делать.

– Ты! – она указала на человека с ранами на лице. – Иди покажись врачу. Возьми с собой всех, кому тоже нужно. Но я не хочу, чтобы вы сообщали Выверту, и не обращайтесь к его врачам. Всем понятно?

Человек посмотрел на неё, задержав взгляд. Наконец, он кивнул. Она не знала, послушается ли он, или задумал что-то, но если они проинформируют Выверта, то, по крайней мере, это даст ей повод прогнать его и остальных прочь.

Она посмотрела на волчонка, который всё пытался покусать её за пальцы. Она отпустила его, подождала, пока он нападёт на неё снова и завалила его набок.

– Маленький ублюдок! – улыбнулась она.

Почти не размышляя, она применила силу. На самую малость. Она не почувствовала почти никаких вибраций или содрогания, которые обычно испытывала как интуитивную отдачу, применяя силу к другим собакам. Только когда она увидела, как на нём расходится шкура, она поняла, что сила на нём срабатывает. Быстрее, отзывчивее, с меньшим чувством временной усталости, которую она так часто испытывала.

Он легче отзывался на её силу? Что бы это значило?

Интерлюдия 11б (Тео)

Тео сжимал пульт обеими руками. Вот уже пять минут он не сводил глаз с телевизора.

Все эти пять минут телевизор был выключен.

– А кто это у нас тут такой красивый? Кто тут прелестная маленькая девочка? Вот кто! Вот какая у нас малышка!

Астра издала характерный пронзительный вскрик, который предвещал скорую истерику. Тео сжал пульт ещё сильнее. Он почувствовал пульсирующую боль там, где грани пульта врезались в ладони.

– Ну, не плачь, не плачь!

У Тео пересохло в горле, с каждым ударом сердца его руки будто бы вздрагивали, а перед глазами всё расплывалось. Никогда ещё он настолько пристально не всматривался в телевизор. Форма и цвет ящика, пропорции экрана и внешней рамки, тонкая серебристая линия по граням, логотип "Старри" в самом низу – всё это, он подозревал, останется в его памяти до конца дней.

Хотя, возможно, конец его дней наступит очень скоро.

– Не-а, что-то меня не тянет. Эй, пацан!

Сердце Тео подпрыгнуло в груди. Он отвёл глаза от телевизора и посмотрел на человека, держащего Астру.

– Ей подгузник надо поменять.

Тео кивнул и встал. Он потянулся за Астрой, и мужчина кинул ему ребёнка. Пришлось броситься вперёд, чтобы её поймать, она почти выскользнула из его рук, и он еле успел её удержать, прижав к животу. Она начала вопить.

– Не урони её, или я разозлюсь.

Тео кивнул, повышая голос, чтобы перекричать крики Астры:

– Да, сэр.

– Ну что ты заладил, я что, правда похож на сэра?

Тео посмотрел на мужчину. На вид за тридцать. Одет в незастёгнутую рубашку, открывающую вид на мускулистую грудь и живот, закатанные рукава открывали предплечья. Узкие джинсы с заниженной талией, длинные руки и ноги, длинные сальные волосы.

Мужчина подровнял недавно бороду, но по краям уже росла щетина, скрывая затейливый узор, выстриженный в лицевой растительности. Нож постоянно танцевал в его пальцах, заставляя Тео вздрагивать каждый раз, когда острие указывало на них с Астрой.

Остряк Джек.

– Отец учил меня обращаться к старшим "сэр", сэр.

Джек хохотнул с легчайшим оттенком иронии.

– Значит, твой папа хорошо тебя научил, да?

Верно. Тео задумался, могло ли его уважительное обращение сыграть роль в том, что Джек оставил его в живых так надолго.

– Да, сэр. Я собираюсь поменять подгузник.

– Давай.

Руки Тео тряслись, пока он поудобнее перехватывал Астру, подняв её и положив голову сестрёнки на своё плечо, даже несмотря на то, что так она вопила ему прямо в ухо. Он отнёс её и положил на пеленальный столик.

Кейден заселилась в свою старую квартиру после катастрофы, обнаружив большинство своих вещей всё ещё на месте. Мужчина ни разу не выпустил входную дверь из поля зрения, обходя комнату, и скоро оказался позади Тео. Тео надеялся, что из-за открытого окна мужчина будет с наветренной стороны от пахнущего подгузника. Как много времени может пройти, прежде чем вопли ребенка, неприятный запах или что-либо ещё выведет этого психа из себя?

– Когда там твоя мама вернётся?

Что-то было не так. Джек уже третий раз задавал этот вопрос. Может, его терпение на исходе?

– Она мне не мать, – Тео сменил тему. Он выбросил подгузник в мусорное ведро.

Джек приблизился к Тео и встал позади него так, что его длинная тень, отбрасываемая заходящим солнцем, легла на мальчика и на стол. Тео почувствовал, как напряжение усилилось.

– Я буду расстроен, если ты мне лжёшь.

Тео не сводил глаз с младенца, заставляя руки заниматься подгузником.

– Кейден мать Астры, сэр, папина бывшая жена. Она заботится обо мне после его смерти.

– Конечно, конечно, теперь я понял. Я тебе верю, – сказал Джек и хихикнул. Он отвернулся и отошёл в сторону, оставив Тео, который судорожно вздохнул от облегчения. Когда Джек заговорил снова, в его голосе не было веселья.

– Ты её любишь? Мать этого ребенка?

– Да, сэр.

"Но она мне не нравится", – подумал он.

– Хорошо, хорошо. А она тебя любит?

– Нет, сэр. Но я ей нравлюсь.

– Да-а-а-а-а? – Джек растянул звук, и в нём была скрыта насмешка. – Ну, рассказывай.

– Я... я присматриваю за Астрой. Я выполняю работу по дому и не жалуюсь. Я стараюсь не осложнять ей жизнь, – начал Тео. Он проглотил комок в горле. – Но мой отец обращался с ней плохо, и я думаю, что она видит его во мне, и поэтому никогда не позволит себе полюбить меня.

У него всегда было пухлое лицо, но всё-таки он похож на отца. Она это видела.

– В тебе есть что-то от отца?

Было-ли в нём что-то?

– Я предпочитаю думать, что нет, сэр.

– Сейчас я припоминаю. Кайзер. Его имя в костюме было Кайзер. Однажды я его встречал, ты в курсе?

– Я не знал.

– Давным-давно. Всеотец тогда ещё правил Империей Восемьдесят Восемь. Они держали большой совет вместе со всеми группировками. Мы заглянули на огонёк, было весело. Не думаю, что они до чего-то договорились в тот день. Вместо этого мы спровоцировали повышение ставок. Группа "Зубы" в итоге наняла нас убить кое-каких членов Протектората. Мы так и сделали, а потом вырезали и "Зубы" перед тем, как покинуть город.

Должно быть, Девятка только появилась в те времена. В наши дни люди бы знали заранее, чем такая затея кончится. Наверное.

Джек тихонько рассмеялся.

– Но я отвлёкся. Я помню твоего отца. Он был старше, чем ты сейчас, когда я его встретил. Он говорил так, что я подумал, будто он атлет.

– Так и есть, сэр, – подтвердил Тео.

И он был разочарован, что я не пошёл по его стопам.

– Тогда в городе было больше команд, больше злодеев. Не так много героев. Куча страшных ублюдков вокруг, и я всё равно мог по пальцам пересчитать тех, кто не боялся смотреть мне в глаза. Даже тогда, когда моя репутация и близко не была к той, что у меня сейчас. Твой отец был одним из них. Напористый ублюдок.

– Возможно, он думал, что вызовет так уважение, сэр? Он всегда хорошо читал людей. И заставлял их делать то, что ему нужно. Даже меня.

– В самом деле? Мне нравится думать, что я такой же. Читатель людей. Но меня интересует устройство людей. Что заставляет их тикать? Что держит их вместе? Слишком часто – это одна маленькая деталь. В строительстве её называют замковым камнем. Камень, который удерживает всю арку. Уязвимая точка. И я очень, очень хорошо вижу такие точки. Ты догадываешься, о чём я говорю? Почему я здесь?

– Астра, сэр?

– А говорил, что не похож на отца. Ты проницателен, пацан.

Тео не видел движения Джека, но его опять накрыла тень. Он почувствовал, как у него внутри всё сжимается, когда тень нависла над ним.

– Спасибо, сэр, – выдавил он.

– Да. Видишь ли, все мои соратники заняты одним заданием, понимаешь? Я поставил не на ту лошадь. Пойдём .

Рука Джека упала на плечо Тео, и он вздрогнул. Он подобрал Астру и последовал за Джеком, который повёл его ко входу в квартиру. От двери тянулся кровавый след к ванной. Джек подтолкнул Тео в плечо, но сам остался снаружи ванной, где он мог видеть входную дверь. Тео вошёл.

В ванной лежал человек. Тео видел, как Джек втащил его внутрь, слышал звук текущей воды. Чего он не ожидал – так это того, что человек окажется жив.

Вода в ванной была тёмно-красной, и человек лежал посреди груды вытащенных из морозильника продуктов. С виду японец, заметил Тео, с короткой стрижкой, с жилистым мускулистым телом человека, который долгими тренировками превратил себя в живое оружие. Он был без сознания, однако дышал.