Текст книги "Worm (ЛП)"

Автор книги: Мак Дж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 104 страниц)

Я прыгнула в укрытие как только поняла, что он делает. Раздался приглушенный звук, будто очень крупный человек ударил боксёрскую грушу, совсем не тот звук, что я ожидала бы от лазерной пушки, и окно взорвалось.

Что он делает? У нас внутри есть заложники. Я повернулась, проверяя, и увидела, что возле меня нет никаких заложников. Как он узнал? У него в шлеме инфракрасные датчики? Кто-то следит за мной через камеры и передает информацию? Проклятье! Слишком много неизвестных, а рядом не было Сплетницы, чтобы просветить меня.

Мрак промчался между двумя облаками тьмы, поднимая одну руку, чтобы отправить её сгусток к Киндер-сюрпризу, закрывая ему обзор. Герою пришлось вдумчиво маневрировать, выбираясь из облака тьмы.

Я вполголоса выругалась, и отдала команду массе насекомых, которые находились внутри, спуститься с потолка и двигаться наружу для атаки. Около Стояка было много насекомых, которые постепенно освобождались от эффекта остановки времени. Я использую их в нападении.

Мои ноги подкосились, когда моя головная боль резко стала на порядок сильнее. Что ещё хуже, отклик моих насекомых был вялым, как будто я приказывала, чтобы они двигались через грязь. На мгновенье я запаниковала, но ничего не могла сделать. Я стиснула зубы и заставила себя перебежать к другой стороне банка, на случай, если он сможет как-то обнаружить меня и выстрелить сквозь стену.

Пробегая мимо окна, я бросила взгляд на Эгиду. Я заметила его сквозь дождь и остатки тьмы, закрывающей окна. Его белый костюм был мокрым от дождя и какого-то безумного количества крови. Он нырнул прямиком к банку, словно человек-ракета. Вот чёрт.

Внезапно его траектория дрогнула, изогнулась. Он летел к земле на полной скорости, достаточной, чтобы разбить тротуар. Одна из собак, не могу сказать какая, смогла выбраться из под обломков разрушенной стены и броситься на упавшего Эгиду.

Киндер-сюрприз был занят сразу тремя делами – он уклонялся от посылаемых Мраком облаков тьмы, появлявшихся на его пути, делая зигзаги между укрытиями, когда это было возможно, и стрелял в сотни моих насекомых, находясь в воздухе. Если бы с моей силой было всё в порядке, мои насекомые, вероятно, уже добрались бы до него, но что-то мешало. Либо я сама перенапряглась. Насекомые медленно реагировали, еле двигались, а некоторые вовсе выходили из под контроля, возвращаясь к своему инстинктивному поведению. Хуже всего было то, что каждый раз, когда я отдавала новую команду, моя головная боль экспоненциально усиливалась.

Киндер-сюрприз был занят, собака направлялась к Эгиде. Эгида на этот раз не стал убегать. Он остался на месте и потянулся к поясному ремню. Он достал нечто, напоминающее миниатюрный огнетушитель.

Затем он выдернул чеку.

Уже второй раз за несколько минут я рванула от окна. Это не могла быть граната, но был шанс, что мои действия имели смысл – я зажмурилась и прикрыла уши как раз вовремя. Взрыв светошумовой гранаты был достаточно сильным, чтобы у меня перехватило дыхание, несмотря на каменную стену и расстояние в пятнадцать метров до места её падения.

Придя в себя, я бросила осторожный взгляд в окно, все еще прикрывая уши руками. Собака кружилась на месте и жалобно скулила, Эгида избивал её, используя свой полёт, чтобы преодолевать расстояния и добавлять импульс ударам. Когда собака, похоже, это была Анжелика, начала приходить в себя, он сорвал еще две гранаты с пояса и вытащил чеки, кидая их на землю прямо под собой.

Я снова нырнула в укрытие, но ничего не произошло. Когда я отважилась ещё раз выглянуть в окно, всё изменилось. Там, куда упали световые гранаты, возникли пятна тьмы Мрака, покрывающие землю. Анжелика занялась Эгидой, а Регент выступил из темноты и двинулся к Киндер-сюрпризу.

Я и забыла о Регенте. Неудивительно, он работал издалека, как и я. Он, вероятно, был тем, кто изменил траекторию полета Эгиды.

Заметив приближение Регента, Киндер-сюрприз повернул ствол своего оружия в его сторону. Прежде, чем он успел выстрелить, Регент поднял два пальца и Киндер Сюрприз потерял равновесие на своём летающем скейтборде. Пушка сместилась, ствол оказался направлен прямо вверх, молодой герой свисал на поручнях, его вес изменил положение пушки. Скейтборд с грохотом упал на землю в паре метров от него.

Регент сделал пренебрежительный взмах рукой, и Киндер-сюрприз отпустил один поручень, пальцы его руки распрямились. Регент повторил жест, и Киндер-сюрприз грохнулся с высоты шести метров прямо на асфальт.

Когда Регент приблизился к нему, герой потянулся за лазерным пистолетом. На его лице появилась гримаса отчаяния, когда его пальцы продолжили непроизвольно дергаться и сжиматься, вместо того, чтобы взяться за ручку пистолета.

Почти расслабленно Регент ткнул концом шокера в бок Киндер-сюрприза.

Не знаю, было ли это чувством облегчения, но я не смогла удержаться от смеха, когда Регент поднял упавший скейтборд и начал, шатаясь, подниматься на нём к парящей в воздухе пушке. Он прицелился и начал стрелять по Эгиде, который был вынужден уворачиваться.

– Что в этом смешного, психопатка?

Я крутанулась на месте, чтобы повернуться к говорившему, и увидела заложницу с каштановыми волосами и веснушками. Я успела вспомнить, как она злобно смотрела на меня, когда мы захватили вестибюль. А потом перед глазами всё заискрилось, когда она ударила меня по голове чем-то большим и тупым.

3.11

Я врезалась в офисный стул позади меня, и вместе с ним повалилась на пол. Большая часть удара пришлась на броню моей маски, но всё равно было больнее, чем когда-либо в жизни.

Девушка сердито смотрела на меня из-под копны вьющихся каштановых волос. В руках она держала огнетушитель. Помутнённым взглядом я заметила, как вверх по лестнице побежали заложники. Это сбивало с толку – насекомые, которых я оставила на них, сообщали, что они всё ещё неподвижно находились в углу холла. Я почувствовала, как один из пауков сместился, когда человек, на котором он сидел, выдохнул и слегка вздрогнул, и в то же самое время я видела, как этот человек, спотыкаясь, бежал по лестнице, спеша убраться подальше.

Я обратилась к насекомым, попыталась приказать одному из них двинуться, и всё пошло не так. Это невозможно было описать словами. Что-то вроде обратной связи. У меня было ощущение, как если бы мой мозг был компьютером, и в нём бы по всему экрану выскочили сотни или тысячи сообщений об ошибках. Каждое, вдобавок, было болезненным, и они накапливались, пока мне не начало казаться, что мой мозг используют как боксёрскую грушу.

Я прижала ладонь ко лбу, морщась от боли, и это было не только от удара огнетушителем. Боль уже приближалась к уровню мигрени, и мне отчаянно хотелось сорвать маску и опорожнить желудок, чтобы избавиться от нарастающей тошноты. Я начала понимать, почему мне до этого было так не по себе.

– Что за хуйню ты со мной сотворила? – спросила я её.

– Тебе не обязательно это знать. – она подняла огнетушитель над головой, замахнувшись на меня, и я рванулась в сторону, схватившись за угол стола, чтобы встать.

Она не стала меня преследовать. Вместо этого она засунула руку в карман куртки и достала сотовый телефон. Держа огнетушитель одной рукой, другой она начала набирать номер. При этом она не сводила с меня глаз.

Кого бы она ни набирала, я вовсе не собиралась дать ей дозвониться. Я перешла в наступление, прыгнув в её сторону и доставая из заднего отделения костюма раздвижную дубинку. Я нажала на кнопку и взмахнула в её сторону. Полметра воронёного сплава с утяжелением на конце выскочили из резиновой рукояти.

Её глаза расширились, но ей хватило самообладания бросить телефон и заслониться огнетушителем. Она недостаточно крепко держала огнетушитель, и после удара он со звоном упал на землю. Она попятилась вместо того, чтобы рискнуть и попытаться поднять его вновь.

Девушка отступила, когда я приблизилась к ней. Я остановилась около телефона, свернула и спрятала дубинку, затем наклонилась, подняла огнетушитель и ударила его дном по телефону.

– Чёрт. Мне нравился этот телефон, – пробормотала она.

– Заткнись, – резко ответила я, от боли мой голос был жёстким и напряжённым. – Что за хуйню ты со мной сотворила?

Я сильнее прижала запястье свободной руки ко лбу, как будто давление могло помочь перебороть боль.

– Я... не думаю, что расскажу тебе.

– Блять, кто ты вообще такая, и кому ты пыталась позвонить?

– Вообще-то, это была СМСка, а не звонок, и она дошла, – сказала она и улыбнулась мне.

В ту же секунду, как я произнесла слово "Кому", одно из окон разлетелось вдребезги. Размытое пятно белого и золотого цвета врезалось в пол вестибюля с такой силой, что осколки мраморной плитки долетели до моих ног через половину комнаты.

Фигура выпрямилась, отряхнулась и повернулась, чтобы пристально посмотреть на меня. Как будто играючи, она наотмашь ударила стол из дуба и мрамора, на котором находились квитанции вкладов и операций по счетам. Этим ленивым взмахом руки она уничтожила стол, разбив его на мелкие кусочки.

Стыдно признаться, но я чуть не обмочилась. Я не уверена, что моя реакция сильно отличалась бы, не будь у неё вдобавок способности, которая придавала ей просто ужасающий вид. Я хочу сказать, что эта суперсила буквально заставляла бояться её. Я что, совершила что-то настолько ужасное в прошлой жизни, что заслужила встретиться с Луном в первый же свой выход в костюме, и со Славой во второй?

– Эй, сестрёнка, – Слава наклонила голову набок, чтобы посмотреть на девушку с каштановыми волосами, – ты в порядке?

Девушка, которая не могла быть никем, кроме Эми Даллон, Панацеи, когда она в костюме, ответила Славе лучезарной улыбкой.

– Теперь – да.

Сестра Славы была среди заложников. Вот чёрт. По крайней мере, теперь я знала, кто она такая. Она могла лечить прикосновением, и видимо этим её способности не ограничивались, если то, что она сделала о мной, что-то значило. Слава и Панацея были знаменитостями, даже несмотря на то, что Панацея в последнее время избегала всеобщего внимания. Они были среди самых известных местных героев, возможно, среди самых сильных младших героев, я их разозлила, и застряла с ними в одной комнате.

И моя сила не работала.

Слава сделала шаг в моём направлении, и я вцепилась в Панацею. Она попыталась ухватиться за мой костюм, сначала за перчатку, потом за маску, но как только я достала нож, и она, и Слава застыли на месте. Я ухватила Панацею за подбородок и передвинулась так, чтобы стоять позади, с ножом, прижатым к её горлу.

– Считай, что тебе повезло, сучка с насекомыми, что твой костюм прикрывает всё тело, – прошептала мне Панацея, – иначе я бы устроила тебе сердечный приступ. Или рак.

Я сильно сглотнула. В этот момент я совсем не считала, что мне повезло.

– Похоже, что мы в тупике, – сказала Слава.

– Верно, – ответила я.

– Так что, будем просто стоять здесь, пока к той или иной стороне не прибудет подкрепление и не сместит баланс в чью-то сторону?

– Пойдёт. Когда я смотрела в последний раз, наша сторона побеждала.

– Я спасла Эгиду по дороге сюда, так что теперь он сдерживает твоих маленьких дружков. Ещё тебе стоит узнать, что сюда направляется Протекторат, прямо с их званого обеда с заправилами Броктон Бей в загородном клубе "Августус". Не могу говорить за них, но я была бы знатно раздражена, если бы какие-то недомерки лишили меня шанса попробовать местный шоколадный мусс.

Панацея издала смешок.

– Отлично, не так ли? – прошептала она, понизив голос.– А что, если я поиграюсь с твоими вкусовыми рецепторами, ты, маленький террорист? Ты угрожаешь жизням невинных, потому я могу позволить себе зайти так далеко. Я могу сделать что угодно с твоим организмом. Сделать так, что вся еда будет иметь для тебя вкус желчи. Или, может быть, я превращу тебя в толстуху. Отвратительную, страдающую от ожирения бабу.

– Ты можешь заткнуться, – я усилила хватку и прижала сильнее нож к её горлу. Стрессовая ситуация, головная боль и тот факт, что чёртова Слава стояла в пятнадцати метрах от меня, не хватало ещё, чтобы её сестра отвлекала меня кошмарными образами.

Слава заговорила:

– Теперь это дело касается не только Протектората. Ты взяла в заложники члена Новой Волны, угрожаешь её жизни. Есть очень высокие шансы, что появятся мои мама, папа, тётя, дядя и кузены. Брандиш, Бризант, Леди Фотон, Мегаватт, Лазер-шоу, Барьер... интересно, как вы собираетесь с этим справиться?

Чёрт. Мне было нечего на это ответить. Я промолчала. Сейчас я едва могла собраться с мыслями, так болела голова. Моё зрение было искажено по краям, мой контроль над насекомыми практически не работал. Большая их часть полностью освободилась и жужжала около осветительных приборов, или уползла в темноту. Всё, что я могла делать – продолжать стоять и попытаться сдержать дрожь в руках.

– Бросай нож и сдавайся, и я позабочусь, чтобы суд отнёсся к тебе со снисхождением.

– Я достаточно знаю законы, чтобы понимать, что у тебя нет прав заключать такие сделки, – ответила я, – Не пойдёт.

– Ладно. Тогда, думаю, нам стоит подождать.

Прошло несколько долгих мгновений.

Слава перевела своё внимание на сестру.

– Ну вот, я предлагала пообедать в торговом центре, но нееет, – пожаловалась она, – тебе обязательно надо было взять и пойти в банк.

– Мне надо было или идти в банк или оказаться без гроша в кармане на этом двойном свидании, которое ты мне навязывала.

– Эмичка, парень, которого я тебе навязываю – шестнадцатилетний миллионер. Не думаю, что ожидание, что он заплатит за ужин и поход в кино, было необоснованно.

– Пожалуйста, не могли бы вы обе заткнуться? – прорычала я.

– Это обязательно? Их беседа весьма информативна, – пошутила Сплетница, проскользнув в комнату. Она забралась на стойку перед столом кассира и поприветствовала Славу:

– Привет, Славная Дырка.

Лицо героини дёрнулось.

– Эй, Сплетница, – позвала я слегка напряжённым голосом, – Не то, чтобы я не рада тебя видеть, но не могла бы ты перестать злить Александрию-младшую?

– Ээ. Похоже, что у тебя тут всё под контролем. Почему бы не наслать насекомых на королеву бала?

– Королеву бала? – спросила Слава.

– Эмм, – перебила я, пока кто-то из них не сказал что-нибудь, что привело бы к драке, – во-первых, она неуязвима. Во-вторых, повторяю, плохая идея злить кого-то, кто может махать автобусом как бейсбольной битой. В третьих, моя заложница сотворила какую-то хуйню с моей силой.

– Последний пункт – отстой, – посочувствовала Сплетница. Затем она внимательно взглянула на Панацею, – Бля! Эми Даллон? Мрак меня убьёт за то, что я её пропустила. Выглядишь иначе, чем в новостях. Причёску поменяла?

– Сплетница, – вновь вмешалась я, – Поменьше болтовни и побольше действий. Слава сказала, что Протекторат и, возможно, Новая Волна уже на пути сюда.

Сплетница взглянула на Славу и нахмурилась.

– Она не лжёт. Давай начнём с проблемы номер три, учитывая, что выглядишь ты не очень. Сила не работает?

– Не могу управлять своими насекомыми и ужасно болит голова.

– Думаю, я знаю в чём причина. Давай исправлю, – сказала Сплетница. Она спрыгнула с кассы и двинулась ко мне с Панацеей.

– Не двигайся, – предупредила Слава.

– Или что? – Сплетница развернулась, чтобы встретиться с девушкой лицом к лицу и улыбнулась. – Ты меня изобьёшь? Ты ничего не можешь сделать, пока моя подруга держит нож у горла твоей сестры. Сидеть. Стоять. Хорошая девочка.

Слава яростно посмотрела на Сплетницу, но не двинулась.

– Думаю, лучше тебе не приближаться, – предупредила я. – Подойдешь к Панацее, она коснётся тебя и остановит тебе сердце или ещё что-то такое сделает.

– Может ли она? Конечно. Станет ли? Определённо нет. Она из тех, кто лает, но не кусает.

– Подойди и проверь, – поддела её Панацея. Я поменяла захват и напомнила ей о ноже у горла.

– Я правда предпочла бы не искушать судьбу, – осторожно сказала я.

– Ладно, ладно, – сказала Сплетница, поднимая руки в жесте примирения. Она подошла к столу управляющего и открыла ящик.

– Вытащишь оттуда пистолет, – пригрозила Слава, – и я тебе кости переломаю.

– Хватит уже пустых угроз, – усмехнулась Сплетница, вновь поднимая руки. На большом пальце её левой руки висела связка ключей.

– Ключи, – сказала Слава.

– Ключи менеджера, Джеффри Клейтона. Совершенно точно, поведенческий тип "А". Перестраховщик. Один из тех, кто предпочитает полный контроль на встречах.

– Во-первых, какая разница? Во-вторых, с чего ты это взяла?

– Ну ты чего, – улыбнулась Сплетница, скрестив руки, – это же азбука злодея. Не раскрывай герою все карты в злорадном монологе.

– Верно, – согласилась Слава, – но всегда стоит попробовать.

– Я тебе всё равно расскажу.

Слава подняла бровь.

– Нет смысла скрывать. Вообще-то, мне даже полезно, чтобы вы знали. Я телепат. Я прочла его мысли, когда мы держали его в заложниках, так же, как сейчас читаю твои, – ложь была такой естественной, что даже я ей почти поверила.

Красная вспышка привлекла моё внимание. Красное пятнышко лазерной указки остановилось на капюшоне Панацеи. Я взглянула на Сплетницу и увидела, что она, стоя со сложенными руками, назаметно держала лазерную указку, прикреплённую к связке ключей. Она рисовала на одежде Панацеи неровный круг вокруг того места, куда она до этого указывала,

– Бред, – возразила Слава, – мыслительные способности, которые нужны, чтобы расшифровывать и понять уникальные нейронные сигналы какого-либо человека, требуют мозг размером в пять раз больше обычного. Настоящих телепатов не бывает.

– О-о, кто-то посещает университетский курс "Основы изучения паралюдей". Твоим родителям, видно, пришлось поднапрячься, чтобы протолкнуть тебя в универ до окончания старших классов?

– Я думаю, что ты уже знаешь ответ. Я не верю, что ты для этого читаешь мои мысли.

– Почему в это так сложно поверить? Легенда может стрелять лазерами из рук, лазерами, которые даже огибают углы. Стояк и Виста искажают фундаментальные силы пространства и времени. Кайзер может создавать металл из ничего. Закон сохранения массы, закон сохранения энергии, базовые законы нашей вселенной нарушаются кейпами каждый день. Всё это возможно, но я не могу заглянуть в твои мозги?

Сплетница всё ещё указывала лазером на капюшон Панацеи. Поскольку только я могла это видеть, это явно было знаком для меня. Я оттянула капюшон, осмотрела, что внутри, и ничего не нашла. Но на задней части её шеи я заметила одну из моих чёрных вдов.

Я аккуратно сняла её и почувствовала, как боль в голове резко усилилась, когда я дотронулась до паука. Или случайно, или рефлекторно, когда я дёрнулась от боли, я раздавила паука пальцами.

Тут же боль в моей голове уменьшилась в разы. Облегчение было настолько сильным, что я почувствовала почти эйфорию. Я всё ещё не до конца понимала, что именно сделала Панацея, но смогла представить общую картину. Она каким-то образом почувствовала, что я делаю, чтобы управлять пауком, затем изменила его так, чтобы он посылал мне неверную информацию. Непрерывный цикл ложной информации, как когда воры в фильме подключаются к камере, и прокручивают на ней один и тот же отрывок снова и снова. Или случайно, или намеренно, помехи экспоненциально усиливались каждый раз, когда мои силы обращались к этому пауку. Создавая, так сказать, короткое замыкание в моей силе.

Я едва могла представить тонкость и сложность манипуляций, нужных, чтобы это устроить.

– Сла... – начала Панацея, но я усилила давление, и она замолчала.

Шшш, – прошипела я ей.

– Учёные говорят, что ты ошибаешься.

Сплетница усмехнулась.

– Учёные хотят, чтобы я ошибалась, и их исследования это отражают. Телепатия пугает людей до усрачки, особенно учитывая, что единственный предполагаемый телепат – это...

– Симург, – закончила за неё Слава.

– Верно. А когда единственный прецедент – это один из Губителей, люди боятся, как боишься сейчас и ты, боятся одной лишь мысли, что перед тобой стоит кто-то, кто может выяснить твои самые глубокие и тёмные секреты и рассказать их всем.

Теперь Сплетница показывала мне на верхнюю часть руки Панацеи. Убийство паука потребовало двух попыток. Прежде, чем я закончила, Сплетница направила меня к последнему, которого я спрятала у Панацеи на лодыжке. Я убила его, ткнув пальцем ноги. Через секунду боль в голове полностью прошла.

– И поэтому ты называешь себя Сплетницей, понятно, – сказала Слава. – Но ты просто дурочка. Мы – часть Новой Волны. У нас нет секретов. В этом весь смысл нашей команды. Герои без тайной личности, без секретов, полностью открытые, мы полностью берём на себя ответственность.

– На заметку, – сказала Сплетница, мягким и спокойным голосом, – Я, блять, ненавижу, когда меня называют глупой.

– И всё же вас здесь двое, и ни у одной из вас нет способностей, которые на кого-то из нас действуют. Всё, что у вас есть – этот нож, и если вы им воспользуетесь, то обе умрёте самой мучительной смертью, какую я только смогу себе безнаказанно позволить.

– Ой, дорогуша, ну и кто теперь дурочка? У меня есть самое могущественное оружие из всех, – промурчала Сплетница с озорной улыбкой, – информация.

3.12

– Информация, – повторила Слава.

Сплетница покрутила ключи вокруг пальца.

– Например, малоизвестный для общественности факт, что Панацея – приёмный ребёнок.

– Это не такой уж секрет. Он есть в официальных документах.

– Документы подтасованы, – усмехнулась Сплетница.

Слава бросила взгляд на сестру.

– Позвольте мне рассказать вам небольшую историю. Поправь меня, если я ошибусь в какой-нибудь мелочи. Одиннадцать лет назад, всего через пять лет, после того, как начали появляться кейпы, в окрестностях этого города работала одна команда, они называли себя "Отряд Броктон Бей". Леди Фотон, Мегаватт, Брандиш, Бризант, Флёр и Звезда. Как-то раз им пришлось захватить одного злодея в его собственном доме и это был довольно трудный бой. Они победили, и, поскольку он был настоящим ублюдком, его сразу отправили в Клетку.

– Можешь на этом остановиться, – сказала Слава, – я поняла твой аргумент.

– Но я же не дошла до самого интересного. Понимаете, они нашли маленькую девочку, прятавшуюся в шкафу. Его маленькую девочку, совсем малышку, – Сплетница улыбнулась Панацее. – Учитывая высокую вероятность рождения у кейпа ребёнка со сверхспособностями, и зная, что маленькая девочка никогда не сможет вести нормальную жизнь, если всплывёт правда о её прошлом, они приняли её в семью.

– Мы уже знаем эту историю, – ответила Слава, вспыльчивость стремительно улетучивалась из её тона.

Что бы ни делала Сплетница, но я ощутила, что контроль за ситуацией переходит к нам.

– Для меня это новость, – заметила я. – Я заинтригована.

– Славная Дырка, я клоню к тому, что я знаю одну тонкость, которая вам двоим неизвестна. По крайней мере, мне интересно пронаблюдать все маленькие подсказки, циркулирующие в ваших головах, и выяснить ту единственную тайну, которую ты предпочитаешь не знать. Светлой Дырке любопытно, но она избегает темы, ибо её сестра отчаянно этого хочет. А сама Панацея... Ну, если я скажу ей, подозреваю, что она сделает какую-нибудь глупость.

Я почувствовала, что Панацея обмякла в моих руках. Она сдалась.

– Итак, Эми, хочешь узнать, кто твой отец?

Несколько долгих мгновений тишину нарушали лишь стук капель дождя по подоконнику и жужжание насекомых, ещё остававшихся в помещении.

– Всё настолько ужасно? – спросила я полушепотом, обращаясь как к Панацее, так и к Сплетнице.

– Её беспокоит не человек. Её беспокоит знание. После того, как она услышит от меня его имя, она каждый день, каждый час будет изводить себя вопросами. Она боится, что будет оценивать каждую частичку себя, будет постоянно гадать, унаследовала она что-то от него, или же стала такой из-за бессознательного желания не быть на него похожей. Зная, сколько она уже провела бессонных ночей, гадая об этом, что с ней будет после того, как она узнает его имя и что он сделал? Всю оставшуюся жизнь она будет сравнивать себя с ним. Не так ли, Эми?

– Замолчи. Просто... заткнись, – ответила Панацея, её голос стал хриплым от волнения.

– Зачем? Я на коне. Это даже не самый опасный лакомый кусочек информации, который я здесь получила. Я знаю кое-что не менее ужасное.

Я заметила тень сомнения, промелькнувшую на лице Славы.

– Я готова предложить тебе сделку, Славная Дырка. Ты войдешь в хранилище, запрёшь себя там, и я никому ничего не скажу на эту тему. Я не буду произносить ту единственную фразу, которая разрушит твою семью.

Слава сжала кулаки.

– Я не могу так поступить. Ты блефуешь, а если я и ошибаюсь, я справлюсь с последствиями того, что ты скажешь.

– Какая принципиальная. Очень самонадеянно считать, что секрет и последствия коснуться лишь тебя, с твоим пробивным характером. Это не так. Именно ей придётся иметь с ними дело, – Сплетница направила лазерную указку на лоб Панацеи. – Ты не будешь в восторге от последствий, но главный удар придётся на неё. Унижение, стыд, разбитое сердце.

Я почувствовала, как Панацея напряглась под моей рукой.

– Предложение всё ещё в силе, – усмехнулась Сплетница. – В течении следующих двенадцати секунд. Иди в хранилище.

– Ты лжёшь, как сивый мерин, – выплюнула слова Панацея.

– Тогда почему ты так напряглась? – спросила я.

– Восемь секунд.

Панацея так резко рванулась из моих рук, что я вынуждена была убрать нож, иначе она бы распорола им себе горло.

Сплетница пригнулась, чтобы между ней и Панацеей оказался стол, но Слава врезалась в неё, протащив по всей длине комнаты. Они остановились только у стены. Сплетница не осталась невредимой. Слава толкнула её к стене, прижала одну руку ко рту и удерживала её там.

Пока Панацея отвлеклась, я перекинула нож в левую руку и вытащила дубинку. Я нажала на спусковой механизм и взмахнула, позволяя импульсу вытянуть дубинку на полную длину. Панацея видела, что я иду, но не знаю, поняла ли она, что у меня в руках. Металлическая труба ударила её по голове. Она отлетела на пару шагов, а затем грохнулась на пол.

К сожалению для меня, Слава всё это видела.

– Никто не тронет мою семью! – закричала она, и её сила включилась на полную. Мои колени превратились в желе, в голове не осталось ни одной мысли. Слава швырнула в меня Сплетницу, как очень сильный ребёнок мог бы бросить тряпичную куклу, а я просто стояла как вкопанная.

Сплетница врезалась мне в живот, сбивая дыхание. Вдвоём мы столкнулись со столом, сбросив на пол монитор и пластмассовую коробку с папками. Бумага и фрагменты монитора разлетелись по полу.

Мы ещё не оправились, когда Слава полетела к нам. Я изо всех сил безуспешно пыталась вдохнуть, а Сплетница плотно прижимала одну руку к телу, издавая тихие скулящие звуки.

– Я задействую все свои связи, всех, кому я когда-либо помогла, пообещаю что угодно местному департаменту правопорядка и всем, кто потребуется для того, чтобы отправить вас обеих в Клетку. – пообещала Слава. – Знаете, что это за место? Тюрьма без надзирателей. Без связи с внешним миром. Оттуда ещё никто не убегал, что довольно удивительно, учитывая, что мы отправляем туда худших и сильнейших злодеев, которых смогли захватить. Мы даже не знаем наверняка, есть ли там внутри кто-то живой. Это просто отстойник, в который мы сбрасываем все отбросы вроде вас, чтоб нам не пришлось опять беспокоиться.

– Насекомые, – шепнула мне Сплетница почти на грани слышимости.

Я не уловила смысла её слов, я всё ещё пыталась отдышаться, так что я просто покачала головой.

– Отсутствие контактов с внешним миром означает, что вы не пойдёте болтать направо и налево о том, что Эми хочет сохранит в тайне. Я доверяю своей сестре и считаю, что у неё есть причина хранить свой секрет.

– Насекомые. Облепи её, – сказала Сплетница, коротко вдыхая после каждого слова.

Я поняла. Я коснулась сознанием своего роя и была рада узнать, что моя сила отлично работала. Эффект, созданный Панацеей, был нейтрализован, когда я убила последнего паука. Я направила каждое насекомое в пределах досягаемости на Славу.

Бесполезно. Было такое чувство, будто я заставила их атаковать противоестественно прочное, гладкое стекло.

– Идиоты, – приглушённый голос Славы донёсся из облака насекомых. – Я неуязвима.

Сплетница использовала здоровую руку, чтобы с кряхтением приподняться.

– Прежде всего, я предупреждала, не стоит называть меня глупой. Во-вторых, ты не неуязвима. Не совсем.

Затем она подняла свою неповреждённую руку и навела на Славу небольшой пистолет.

Звук был оглушительным. Фильмы и телевидение не могут донести до вас, насколько в действительности страшна стрельба из огнестрельного оружия. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить самоконтроль. Спустя мгновение я поняла, что мои насекомые прорвались. Они наткнулись на плоть, которую можно было укусить, ужалить, схватить и проколоть. Слава рухнула как подкошенная и начала яростно дёргаться.

– Помоги мне встать, – голос Сплетницы был напряжённым. – Я потратила на них слишком много сил, используя свои способности.

Я схватила её за здоровую руку и помогла встать. Одна из её рук легла мне на плечи и мы поспешили покинуть банк. Она убрала оружие в одно из самых больших отделений на поясе.

– Что... – я попыталась спросить, но попытка говорить вызвала приступ болезненного кашля. Мы спустились на крыльцо банка раньше, чем я испытала желание попробовать сказать ещё раз. – Что случилось?

– В действительности она не неуязвима. Ей просто нравится заставлять других так считать. Она поддерживает вокруг своего тела силовое поле, но каждый раз, когда она получает по нему сильный удар, оно исчезает и восстанавливается только через несколько секунд. Я узнала об этом, когда увидела, пыль на её костюме. Пыль, которую силовое поле должно было оттолкнуть. Блять, это больно.

– Что?

– Она выбила мне сустав из суставной сумки, когда швырнула меня. Ты сможешь вправить вывихнутое плечо?

Я покачала головой. Я знала общие рекомендации из занятий по первой помощи, на которые ходила, но сомневалась, что у меня хватит на это сил. И я не хотела напрасно тратить время, пытаясь помочь Сплетнице, как раз тогда, когда нам нужно было бежать.

Ситуация за пределами банка складывалась в нашу пользу. На ногах оставался только Эгида, он был окружён тремя собаками и Регентом с позаимствованной лазерной пушкой.

Мрак выступил из темноты возле меня, поддерживая Суку почти так же, как я Сплетницу.

– Давайте уносить ноги, – сказала я.

– Давайте, – согласился он своим потусторонним голосом.

– Эй, таинственный незнакомец, – поморщилась Сплетница, – вправишь мне плечо?

Мрак кивнул. Я помогла поддержать Сплетницу, пока он занимался её плечом.

– Что произошло? – спросил он.

– На крыше была Слава, – объяснила я, несколько раз мучительно откашлявшись, и добавила, – мы можем, наконец, съебаться отсюда?