Текст книги "Искалеченная судьба (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Я не знаю, какое будущее ждёт нас вместе. Кем мы могли бы стать, помимо того, кем были я и кто такой Константин. Но я не перестаю надеяться, что у нас будет шанс это выяснить.

– Когда всё закончится, – повторяю я, слегка сжимая его пальцы в ответ. Между нами повисает мгновение, хрупкое и драгоценное. На несколько мгновений мы становимся просто мужчиной и женщиной в кафе, чьи руки соприкасаются через столик, полные робкой надежды на будущее, о котором никто из нас раньше и не мечтал.

И тут я замечаю это – отражение в окне за спиной Константина. Среди прохожих на улице я узнаю знакомое лицо одного из людей Кейна. В особняке нет активной охраны, но у Кейна есть свои головорезы, и я узнаю одного из них.

– Нам нужно идти, – говорю я, убирая руку. – Сейчас же.

Константин не задаёт вопросов, сразу насторожившись.

– Запасной выход?

Я киваю, уже поднимаясь на ноги.

– Встретимся у твоей машины. Если я не появлюсь через три минуты, уезжай без меня.

Он, кажется, хочет возразить, но на это нет времени. Мы расходимся: он направляется к черному ходу, а я иду к входной двери, делая вид, что ничего не заметила. Я надеюсь, что человек Кейна ещё не видел меня с Константином, и моя легенда на этот вечер не совсем раскрыта.

Выйдя на улицу, я внимательно огляделась, надеясь снова увидеть человека Кейна. Однако он покинул свою прежнюю позицию и растворился в толпе. Это было плохо. Он мог вызвать подкрепление или обогнуть здание, чтобы добраться до запасного выхода. Возможно, он видел Константина и уже рассказал Кейну о моей лжи.

Моё сердце бешено колотилось в груди, когда я торопливо пересекала соседний магазин мороженого. Я пробиралась мимо удивлённых посетителей к заднему выходу, который выходил на ту же аллею, по которой должен был уйти Константин. Я ворвалась в дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вступил в молчаливую, напряжённую борьбу с человеком, которого я заметила снаружи. Этот мужчина, должно быть, обошёл меня и теперь собирался преградить путь.

У меня кровь стынет в жилах, когда я бросаюсь к ним. Они были равны: оба крупные мужчины, оба опытные бойцы. Однако у человека Кейна был нож, и он с ужасающей точностью направлял его к горлу Константина. Константин пытался дотянуться до своего пистолета, но другой мужчина держал его как в тисках, и они оба пытались вырваться друг от друга.

Я не колеблюсь. Три быстрых шага, и я настигаю их. Я достаю свой нож и целюсь в почку противника. Он вскрикивает от боли, его хватка на Константине ослабевает ровно настолько, чтобы Константин смог вырваться и нанести сокрушительный удар в висок. Мужчина падает на землю, быстро истекая кровью.

– Он причинил тебе боль? – Настойчиво спрашивает Константин, окидывая меня взглядом. Я быстро качаю головой.

– Я в порядке, – уверяю я его. – Но нам нужно уходить. Если он здесь, то могут быть и другие. Возможно, он вызвал подкрепление. Нам нужно уходить.

Мы бежим к месту, где Константин оставил свой автомобиль. Мы преодолеваем половину пути, прежде чем они нас догоняют. Чёрный внедорожник с визгом останавливается в конце переулка, и из него выскакивают четверо мужчин с оружием в руках. Мы поворачиваемся, готовые отступить, но видим, что наш путь преграждает другая машина, за которой стоят ещё больше вооружённых людей.

– Беги, – рычит Константин, толкая меня к узкому проходу между зданиями. Я слышу страх в его голосе, страх за меня, и моё сердце замирает от ужаса. Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как он достаёт пистолет, явно намереваясь прикрыть меня, пока я бегу.

– Константин... – выкрикиваю я его имя, и в тот же миг чувствую острый укус в шею, как от пчелы летом.

Моя рука взлетает вверх, и я ощущаю, как из моей кожи торчит маленький дротик. Транквилизатор.

– Константин, – с трудом выговариваю я, мой голос уже заплетается. – Беги.

Мир вокруг меня словно переворачивается. Я вижу, как Константин оборачивается ко мне, и на его лице появляется ужас, когда я спотыкаюсь. Он пытается дотянуться до меня, но уже слишком поздно. Мои ноги подкашиваются, и я падаю, проваливаясь в темноту. За спиной я слышу шаги других мужчин, которые подходят, чтобы увести меня и окружить нас, чтобы Константин не смог освободиться.

Последнее, что я вижу перед тем, как потерять сознание, это как Константин отчаянно пытается добраться до меня, а люди Кейна окружают его, словно волки. И последняя мысль, которая мелькает у меня в голове, когда я пытаюсь дотянуться до него и не могу поднять руку, когда я чувствую руки на своём теле, поднимающие меня, это то, что я должна была сказать ему о своих чувствах.

Даже среди всей этой лжи, хаоса и предательства я должна была в какой-то момент сказать ему это несмотря на то, что меня послали убить его…

Я полюбила его.

25

ВАЛЕНТИНА

Я просыпаюсь от лёгкого покачивания лодки и ощущаю во рту медный привкус.

С каждым новым всплеском волн у меня разгорается головная боль, и тупая пульсация усиливается, когда я пытаюсь пошевелиться. Мои руки связаны за спиной, на запястьях не наручники, а застёжки-молнии, которые врезаются в кожу. Очевидно, Кейн не настаивал на особой осторожности. Мои лодыжки также связаны, а матерчатый кляп завязан достаточно туго, чтобы натирать уголки рта.

Я не открываю глаза, притворяясь, что всё ещё без сознания, и оцениваю ситуацию. Тихий гул, доносящийся из-за качки, свидетельствует о том, что мы находимся не на скоростном катере, а на чём-то более крупном. Вероятно, на одном из катеров Кейна. Мой желудок сжимается от осознания того, что если мы находимся на одном из крупных судов Кейна, то плывём куда-то ещё дальше. У меня такое чувство, что я знаю, где это может быть.

В воздухе витает аромат соли и дорогой кожи. Я лежу в каюте на скамье, и прохладная кожа касается моей щеки. Откуда-то сверху доносятся приглушенные голоса, вероятно, с палубы. Двое мужчин, а может быть, и трое, разговаривают вполголоса. Я стараюсь разобрать их слова сквозь шум двигателя.

–...уверен, что он придёт за ней? – Раздаётся один голос, который кажется смутно знакомым. Скорее всего – один из людей Кейна, хотя я не могу вспомнить, кто именно. Я даже не знаю их имён. Я всегда старалась не обращать на них внимания, считая их мелкими головорезами. Мне следовало быть более внимательной. Я никогда не думала, что они окажутся на другой стороне от меня.

– Кейн говорит, что так и будет, – отвечает другой голос, более грубый. – Он утверждает, что наследник Абрамовых привязался к ней.

Раздаётся смех, жестокий и пренебрежительный.

– Трудно в это поверить. Она всего лишь ручная убийца Кейна. Ничего удивительного в ней нет.

Моя челюсть сжимается. Я покажу тебе кое-что поистине удивительное. Возможно, это звучит лицемерно, ведь я никогда не была о них высокого мнения, но меня задевает, что от меня так легко отмахиваются, в то время как я посвятила свою жизнь тому, чтобы стать той, кто я есть.

– Ты не видел их вместе, а я видел. Он смотрел на неё так, словно она была для него его вселенной.

Это чувство подобно кинжалу, пронзающему мою грудь. Я крепко зажмуриваю глаза, пытаясь справиться с бурей эмоций, которая вот-вот захлестнёт меня. Однако где-то в глубине души я чувствую облегчение.

Они используют меня как приманку для Константина. Это значит, что он всё ещё жив. Что бы ни случилось, когда меня похитили, он сумел выжить, и он всё ещё на свободе. Часть меня надеется, что у него хватит ума держаться подальше. Но большая, более эгоистичная часть меня мечтает о том, что он уже планирует прийти за мной. И я значу для него так же много, как он стал значить для меня.

Я, наконец, осмеливаюсь открыть глаза, стараясь дышать ровно и глубоко. Каюта роскошная, но в то же время практичная, все линии плавные, а отделка выполнена из тёмного дерева. Возможно, я уже бывала на этом судне раньше, хотя, честно говоря, все они кажутся мне одинаковыми. Через небольшое окошко я вижу только бескрайний голубой океан, простирающийся до самого горизонта. Никаких ориентиров, никакого чувства направления. Мы могли бы направляться куда угодно.

Однако я почти уверена, что знаю, куда мы направляемся – на частный остров Кейна, его главную крепость. Я бывала там раньше, много раз. Именно туда он возил меня, когда мне исполнилось тринадцать, чтобы я начала свои серьёзные тренировки. Мы возвращались туда много раз за эти годы, когда он испытывал меня. Именно там я совершила своё первое убийство человека, который стоял на коленях в песке с повязкой на глазах и молил о пощаде.

Именно там я стала Валентиной Кейн, наёмной убийцей. Ирония судьбы не ускользает от моего внимания. Место, где я должна была возродиться, вполне может оказаться местом, где я встречу свой конец.

Я вновь закрываю глаза, когда слышу шаги, приближающиеся к двери каюты. Она открывается с тихим гидравлическим шипением, и кто-то входит внутрь.

– Все ещё без сознания, – раздаётся чей-то голос, который я раньше не слышала. – Скоро она должна проснуться.

Я чувствую, как грубые руки проверяют мои наручники, затягивая застёжки-молнии до тех пор, пока они не впиваются в кожу с болезненным хрустом. Мне кажется, что они получают удовольствие от этой процедуры, и я делаю мысленную пометку, что при первой же возможности прикончу как можно больше этих ублюдков. А пока я остаюсь безмятежной, контролируя своё дыхание, несмотря на вспыхивающую в запястьях боль.

– Она не кажется такой уж опасной, – продолжает голос, словно говоря сам с собой. – Хотя и симпатичная. Возможно, Кейн поделится ею, когда закончит с ней.

Пальцы медленно скользят по моей щеке, оставляя след на шее, и достигают воротника рубашки. Все мои инстинкты кричат мне о необходимости отреагировать, щёлкнуть пальцами, показать ему, насколько я опасна. Однако я остаюсь неподвижной, выжидая подходящего момента. Терпение – мой союзник. Слава богу, я отточила этот навык до совершенства. Без него я бы не смогла остановиться.

Рука резко отдёргивается, когда меняется звук лодочного двигателя.

– Мы приближаемся к острову, – говорит он, на этот раз обращаясь к кому-то другому. – Подготовьте её к переезду.

Сильные руки поднимают меня, не слишком бережно, и перекидывают через плечо, словно мешок с мукой. От смены положения кровь приливает к голове, усиливая пульсирующую боль. Я решаюсь снова взглянуть на него сквозь опущенные ресницы.

Мы поднимаемся на палубу, и я мельком замечаю знакомое побережье: пляжи с белым песком, окружённые пальмами, кристально-голубую воду. Остров Кейна такой же, каким я его помню, – райский уголок, скрывающий настоящую крепость.

Мой желудок сжимается от страха и опасения. Я не верю, что Кейн простит меня дважды. И я не уверена, последует ли за мной Константин. В конце концов, я пыталась его убить. Я солгала ему. Возможно, он хочет смерти Кейна по своим причинам, но у него может быть свой план, который не включает моё спасение.

Я не могу полагаться на его помощь, если хочу выжить.

Лодка замедляет ход, двигатель работает на холостом ходу, когда мы приближаемся к частному причалу. Меня передают в руки другой пары людей, и после кондиционированного воздуха на яхте островная жара обрушивается на меня, как стена. На моей коже тут же выступают капельки пота, а волосы прилипают ко лбу.

– Отвезите её в дом, – приказывает новый голос. Я сразу узнаю его: Гаррет, правая рука Кейна. Я встречалась с ним раньше, несколько раз, и он один из немногих, чьё имя я действительно знаю. – Кейн хочет, чтобы она была в кубе.

Куб. Внутри меня всё сжимается от страха, я точно знаю, что это означает.

Меня грубо швыряют на заднее сиденье джипа, и связанные руки не дают мне возможности устоять на ногах. Я ударяюсь плечом о металлический пол с такой силой, что на глаза наворачиваются слёзы. Машина трогается с места, подпрыгивая на неровной дороге, ведущей от причала к главному комплексу. Через заднее стекло я наблюдаю, как удаляется причал. Остров небольшой, всего несколько квадратных миль, но он будет тщательно охраняться, даже лучше, чем его особняк в Майами. Никто не может войти или выйти без его явного разрешения, и если кто-то обнаружит это место, с ним быстро разберутся.

Джип с трудом поднимается по извилистой дороге, окружённой пышной тропической растительностью, и наконец достигает вершины острова. На фоне яркой зелени возвышается усадьба Кейна, словно модернистская скульптура. Всё здание выполнено из стекла и белого камня, геометрически выверенное и внушительное. Я часто задавалась вопросом, какой архитектор создал это здание и что бы он подумал, если бы узнал о тех ужасах, которые здесь происходили.

Когда-то я любила это место, несмотря на все эти события. Кейн часто приводил меня сюда, когда я была моложе, после тяжёлых миссий, чтобы я могла расслабиться, как он говорил. Он относился ко мне лучше, когда я была ещё совсем ребёнком, и я равнялась на него. Теперь это место кажется мне могилой, ловушкой, ложью, частью той паутины лжи, которую Кейн сплёл вокруг меня, думая, что я никогда не разгадаю.

Джип останавливается у главного входа. Меня вытаскивают из машины и заносят внутрь, мои ноги бессильно шаркают по мраморному полу. После яркого островного солнца в салоне прохладно и сумрачно, и у меня темнеет в глазах. Я держу их закрытыми, полагая, что если они решат, что я всё ещё без сознания, то, вероятно, скажут что-то лишнее. Как только я окончательно приду в себя, все будут осторожны в своих словах.

Меня перекидывают через другое плечо и несут несколько минут, пока я не слышу звуковой сигнал биометрического сканера. Должно быть, у Гаррета есть доступ к этому сканеру. Я представляю себе маршрут, по которому мы могли бы пройти: мимо комнат, где я когда-то свободно передвигалась, где я тренировалась, училась и готовилась к миссиям. Мимо библиотеки, где Кейн рассказывал мне об искусстве и литературе, создавая атмосферу утончённости, которая помогла бы мне вращаться в элитных кругах. Мимо додзе, где я научилась убивать десятком разных способов.

Когда я слышу, как открывается дверь, я осознаю, что мы находимся внутри куба. Я ощущаю движение воздуха и пустоту пространства вокруг. Я знаю, что это место расположено в дальнем конце дома, представляя собой идеальный прозрачный стеклянный куб. Три стены и потолок сделаны из стекла, открывая панорамный вид на океан, простирающийся на сотни футов под нами. Четвертая стена, соединяющая дом с остальной частью, выполнена из цельного серого камня. Пол также сделан из стекла, создавая ощущение невесомости над безбрежным океаном и зазубренными скалами.

Кейн как-то сказал мне, что это место было создано для медитации. Оно предназначено для того, чтобы можно было созерцать красоту природы, не отвлекаясь ни на что другое. Я уже бывала здесь раньше, и мне это не понравилось. Я всегда подозревала, что это место может стать местом для психологических пыток: постоянное переохлаждение, головокружение и ощущение подвешенности в пространстве, где негде укрыться, создавали гнетущее впечатление.

Меня с силой бросают на стеклянный пол, и от удара по моему и без того избитому телу прокатываются волны боли. Стяжки на лодыжках снимают, но оставляют на запястьях. Кляп грубо вытаскивают изо рта, оставляя на губах царапины.

– Устраивайся поудобнее, – усмехается Гаррет. – Кейн скоро будет здесь.

Он уходит, и тяжёлая стеклянная дверь закрывается за ним с пневматическим шипением. Тихий щелчок сигнализирует о том, что электронный замок сработал. Я остаюсь одна в стеклянной камере и, наконец, медленно открываю глаза, стараясь не смотреть по сторонам сразу, чтобы не вызвать головокружение.

Я ненавижу высоту. Я всегда её боялась. Кейн несколько раз приводил меня сюда, чтобы отучить от этого. Я научилась адаптироваться к ней, не паниковать, но мне всё равно было не по себе. И теперь, когда я заставляю себя принять сидячее положение на стеклянном полу, я чувствую, как моё сердце подкатывает к горлу.

Волны с шумом разбиваются о берег, солнце светит ярко и ослепительно, а скалы сверкают под моими ногами. Я с трудом сглатываю, стараясь выровнять дыхание, когда все боли в моём теле начинают нарастать. Плечо ноет от удара о пол джипа, а голова всё ещё раскалывается от транквилизатора. Запястья натёрты до крови под стяжками, но, кажется, ничего не сломано. Я могу двигаться и сохранять работоспособность, если только мне удастся освободиться от этих стяжек.

Я знаю, что из этой комнаты нет выхода, в её конструкции нет слабых мест. Стекло пуленепробиваемое и небьющееся, я уже проверяла это раньше, в детстве, из любопытства. Дверной замок биометрический, он настроен на отпечаток пальца Кейна и сетчатку его глаза, а также на любого, кого система посчитает достойным доступа. Он уже удалил мой отпечаток, и я даже не стала вставать, чтобы попытаться попробовать.

Я думаю о Константине и о том, где он может находиться в данный момент. Мне интересно, не сходит ли он с ума, пытаясь понять, как добраться до меня. Я одновременно хочу, чтобы он был рядом, и не хочу, это самое странное ощущение, которое я когда-либо испытывала.

Я не хочу, чтобы ему было больно или страшно, но в то же время... Я хочу, чтобы он любил меня настолько сильно, чтобы прийти за мной, несмотря ни на что. Я хочу, чтобы он отчаянно стремился вернуть меня.

Я жажду увидеть его снова. Это желание настолько велико, что выходит за рамки простого физического влечения. Сейчас, кажется, только его присутствие может принести мне облегчение. Это незнакомое, пугающее и странно волнующее чувство.

Так вот на что похожа любовь? На ужас и надежду одновременно? На страстное желание увидеть кого-то и одновременно с этим страх, что он может быть в опасности, если будет находиться рядом?

У меня нет времени думать об этом. Дверь за моей спиной открывается, и я, не оборачиваясь, понимаю, кто это. Я узнаю его шаги, его походку.

– Валентина, – голос Кейна звучит холодно и безэмоционально. – Как же я в тебе разочарован.

Я медленно поворачиваюсь, стараясь сохранять нейтральное выражение лица, несмотря на ненависть, которая кипит в моей груди. Он стоит в дверном проёме, одетый, как всегда, безукоризненно: в лёгкий льняной костюм, идеально подходящий для тропического климата. Его серебристые волосы аккуратно причёсаны, на загорелом лице едва заметны морщинки, а выражение лица непроницаемо. Он похож на доброжелательного бизнесмена, наслаждающегося своей отставкой, а не на монстра, каким я его теперь знаю.

Больший монстр, чем я когда-либо представляла.

– Николас, – я опускаю уважительное «Кейн», которое всегда использовала раньше. Это небольшой бунт, но он не остаётся незамеченным. Его глаза слегка сужаются.

– Ты была моим лучшим творением. – Он шагает глубже в комнату. – Моя гордость и радость, Валентина. А теперь… ты всё это растоптала. Ради чего? Мужчины? – Он вздыхает, словно отец. – Как это типично для тебя, так предсказуемо.

Я сжимаю челюсти, но не поддаюсь на его уловки. Я молчу, наблюдая за ним.

– У тебя был такой потенциал. – Кейн поворачивается ко мне. – Какая разочаровывающая потеря лет.

– Я многое для тебя сделала. – Я поднимаю подбородок. – Я убивала, снова и снова. И всё это ради обещания, которое так и не было выполнено. – Я с трудом сглатываю. – Ты использовал меня.

Он фыркает.

– Я дал тебе цель. Я дал тебе навыки. Я подарил тебе жизнь, о которой большинство людей могут только мечтать. – Он разводит руками, обводя взглядом окружающую нас роскошь. – И как ты отплатила мне? Предательством.

– Я знаю, что ты сделал, – говорю я спокойно, глядя ему в глаза. Теперь уже нет смысла скрывать это. Он сохранит мне жизнь на некоторое время, чтобы привлечь Константина. Если Константин не клюнет на приманку, Кейн начнёт отрывать от меня кусочки, – мысль, которая мне совсем не нравится. Ситуация будет только ухудшаться, пока он не получит то, что хочет. Но я останусь в живых до прихода Константина. И когда он придёт, я должна верить, что это станет концом для Кейна, даже если меня не будет рядом, чтобы увидеть это.

– Серьёзно? – Спрашивает Кейн, не выказывая никаких эмоций. – Ты, конечно же, понимаешь, что это трудный выбор, Валентина. Я сделал свой. Я мог бы позволить тебе тоже умереть. Но у меня были другие планы на твой счёт.

– Планировал использовать меня, чтобы отомстить моему отцу, даже после его смерти? – Выпаливаю я. – Я бы никогда не стала сотрудничать, если бы знала...

– Я действительно пытался скрыть это от тебя, – с грустью произнёс Кейн, его губы сжались. – Я надеялся, что в конце концов назову тебе имя и тем самым удовлетворю тебя. Но было очень обидно потерять мою лучшую убийцу, мой лучший триумф...

Я отступаю назад и плюю ему в лицо. На мгновение он выглядит шокированным, достаёт из кармана носовой платок и вытирает лицо. Затем он делает два быстрых шага и оказывается рядом со мной. Его удар настолько быстрый, что я не успеваю его заметить, но он достаточно сильный, чтобы повалить меня на пол. Я снова ударяюсь плечом о твёрдую поверхность, и мне приходится приложить все усилия, чтобы сдержать крик боли.

– Ты подвела меня, – говорит Кейн, глядя на меня сверху вниз. – После всего, что я для тебя сделал, после жизни, которую я тебе дал, ты подвела меня на самом важном задании, которое я тебе когда-либо поручал. Так что ты поймёшь свою ошибку, Валентина. Абрамов придёт за тобой, и я заставлю его пожалеть об этом, когда он это сделает. Я заставлю вас обоих пожалеть об этом.

– Он может не прийти, – шепчу я, и Кейн искренне смеётся.

– Он придёт за тобой. Любовь делает мужчин глупцами. Именно поэтому я всегда избегал эмоций… Я закончу то, что не смогла ты, – продолжает Кейн, и его лицо смягчается. – Ты станешь моей последней целью, моя дорогая. А потом... – Он бросает взгляд на тонкий, почти незаметный шов в полу. – Скалы внизу довольно неровные. Падение с такой высоты было бы крайне неприятным.

Угроза не пугает меня так сильно, как должна была бы. Что меня действительно пугает, так это мысль о том, что меня могут использовать, чтобы навредить Константину, что я стану причиной его страданий... или чего-то ещё более страшного.

– Я скорее убью тебя, чем позволю тебе прикоснуться к нему, – шепчу я сквозь зубы, вставая на ноги.

Кейн вздыхает, как родитель, уставший от капризов ребёнка.

– Как драматично, – говорит он, направляясь к двери. – Отдыхай, пока можешь, Валентина. Когда придёт Абрамов, для вас обоих всё станет очень неприятно.

Пока он приближается к двери, в моей голове возникает отчаянный план. Это рискованно, возможно, самоубийственно, но это мой единственный шанс. Если я умру, Константин сможет выбраться отсюда, не беспокоясь обо мне. Но если бы я только могла обезвредить Кейна, если бы я могла сбежать достаточно надолго, чтобы найти способ…

Не раздумывая, я бросаюсь вперёд и со всей силы врезаюсь плечом в спину Кейна. От удара мы оба отлетаем к стене рядом с дверью. Голова Кейна с громким стуком ударяется о камень, на мгновение оглушая его.

Я падаю на колени и, извиваясь, пытаюсь найти что-то в его карманах связанными руками. Наконец, я чувствую прохладный металл перочинного ножа и успеваю открыть его до того, как Кейн приходит в себя. Я резко взмахиваю ножом, чтобы разрезать застёжки-молнии на моих запястьях. Они с треском расцепляются, и лезвие обжигает кожу, заставляя меня вздрогнуть от ощущения горячей крови, стекающей по моим запястьям. Но мне удаётся высвободить руки.

Кейн уже приходит в себя, и из пореза на его лбу сочится кровь. Я ударяю его коленом в живот, лишая дыхания, и бросаюсь к двери, только чтобы вспомнить, что панель управления, вероятно, больше не реагирует на мои команды.

Рука Кейна обхватывает мою лодыжку, и я отчаянно пытаюсь освободиться, натыкаясь на что-то мягкое. Он кряхтит от боли, но не отпускает меня. Я вырываюсь из его хватки и, услышав хруст сломанной кости, наступаю свободной ногой на его запястье. Он воет, отпуская меня. Я снова бросаюсь к двери, хватаю его безвольную руку и прижимаю к сканеру. Он издаёт опознавательный сигнал, и дверь открывается.

Свобода манит меня: коридор, выход, остров за ним. Если бы только я могла добраться до пляжа, найти место, где можно спрятаться...

Я делаю два шага по коридору, когда что-то твёрдое ударяет меня по затылку. Перед глазами вспыхивают звезды, ноги подкашиваются, и я с силой ударяюсь об пол. Всё вокруг меня расплывается. Сквозь туман боли я вижу, что меня окружают чьи-то сапоги. Охранники, должно быть, были недалеко, услышав крик боли Кейна. Их слишком много, чтобы сражаться, особенно в моём нынешнем состоянии.

Глупо. Безрассудно. Впервые в жизни я действовала, не обдумав всё как следует, и теперь мне предстоит заплатить за это.

В поле моего зрения появляется Кейн, сжимая сломанное запястье к груди. Его вежливая маска полностью исчезла, обнажив холодную ярость.

– Ты неблагодарная сука, – рычит он, и всё притворство в его привязанности исчезает. – После всего, что я для тебя сделал!

Он наносит удар ногой по моим рёбрам с такой силой, что я отрываюсь от пола. В моём боку вспыхивает боль, яркая и острая. Удар за ударом следуют один за другим, каждый из которых сопровождается словами, наполненными ядом.

– Я... должен...был… убить... тебя... с… твоими... родителями.

Каждое произнесённое им слово было подобно удару, который только подтверждал мою уверенность: он никогда не заботился обо мне. Ни как о дочери, ни как о протеже. Я всегда была для него лишь инструментом, оружием, которым он мог воспользоваться и затем выбросить. Теперь я задаюсь вопросом, освободил бы он меня когда-нибудь, дал бы мне вымышленное имя и уволил бы с работы. Или же он просто убил бы меня, если бы я не выполнила свою работу должным образом и не убила Константина?

Сквозь пелену боли я слышу, как он отдаёт приказы своим людям:

– Отведите её в камеру. На этот раз закуйте её как следует. И предупредите меня, как только Абрамов будет замечен приближающимся к острову.

Грубые руки хватают меня, поднимая на ноги. Я едва держусь на ногах, моё тело покрыто множеством новых травм. Но когда они уводят меня, я в последний раз встречаюсь взглядом с Кейном.

– Он убьёт тебя, – шепчу я, ощущая вкус крови. – А если он этого не сделает, то это сделаю я.

Кейн улыбается, и его улыбка полна холода.

– Конечно, моя дорогая. Конечно, ты это сделаешь.

У меня кружится голова, и я чувствую, как меня уводят. Последней мыслью, прежде чем темнота вновь поглощает меня, я думаю о Константине.

Он следует за мной…