Текст книги "Искалеченная судьба (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

15

КОНСТАНТИН

Просыпаясь рядом с Софией, я чувствую себя лучше, чем ожидал. Меня будит тёплый свет, проникающий сквозь занавеску, звуки дикой природы в саванне за окном и ощущение мягкого, тёплого тела, прижатого к моему. Тёмные волосы Софии разметались по подушке, ресницы трепещут на щеках, когда она медленно вдыхает и выдыхает. На ней тёмно-розовые шёлковые шорты и майка, материал настолько тонкий, что я мог бы сорвать их с неё в одно мгновение. И несмотря на то, сколько раз я трахал её вчера, пока мы наконец не заснули прошлой ночью, в конце концов, я потерял счёт, мой член уже начинает твердеть при одной мысли об этом.

Я провожу рукой по её ягодице, просовывая пальцы под край шорт. На ней нет трусиков, и я издаю стон, ощущая кончиками пальцев её мягкие, гладкие складки. Я погружаю в неё два пальца и чувствую, насколько она всё ещё полна моей спермы.

Она издаёт тихий, жалобный стон, когда я медленно ввожу в неё свои пальцы, наслаждаясь ощущением её влажности на ладони. Она горячая и тугая, и мне уже хочется снова почувствовать, как она обнимает мой член.

Я приближаюсь к ней сзади, освобождая свой пульсирующий член из боксеров. Оттягиваю её шорты в сторону, чтобы прижать тупую головку к её входу и проскользнуть внутрь. Несмотря на то, что она вся пропитана моей спермой и своим возбуждением, она всё ещё плотно обхватывает мой толстый член.

София стонет, когда я вхожу в неё, моя рука сжимает её бедро, и я начинаю медленно двигаться в ней, пока она не просыпается. К тому времени, когда она окончательно просыпается, я уже на полпути к оргазму, и она издаёт ещё один тихий стон. Её рука проникает между ног, чтобы потереть клитор, когда я начинаю двигаться сильнее, стремясь к разрядке, в которой, кажется, постоянно нуждаюсь, когда нахожусь рядом с ней.

Мы достигаем кульминации одновременно, моя сперма наполняет её, когда она сжимается и пульсирует вокруг моего члена. Моё имя, словно низкий стон, слетает с её губ, и она выгибается навстречу мне. Я обвиваюсь вокруг неё, мой член всё ещё мягко пульсирует внутри неё, и я наслаждаюсь теплом её тела.

– С тобой так чертовски приятно, волчица, – шепчу я, отводя её волосы в сторону, чтобы провести губами по её плечу. – Я мог бы трахаться с тобой весь день.

– Ты как животное, – дразнит она, откидываясь назад и глядя на меня снизу вверх. – Это уже шестой или седьмой раз после первого? Ты же говорил, что не будешь меня трахать, а теперь не можешь удержать свой член от меня.

– После первого раза не было смысла останавливаться, – отвечаю я, слегка прикусывая её плечо. – И ты заставляешь меня кончать сильнее, чем любая другая женщина, дорогая. Я ничего не могу с собой поделать, мне всегда хочется, чтобы мой член был в твоей идеальной киске.

– Я не жалуюсь, – выдыхает она, изгибаясь навстречу мне, и я чувствую, как вновь твердею внутри неё. Я прижимаюсь губами к её губам, и наши бёдра начинают двигаться в знакомом ритме.

Когда мы наконец выбираемся из постели, София заказывает завтрак, а я проверяю, как там наша пленница. Моя охрана скоро должна быть здесь, и это значит, что мы сможем снова пригласить горничных в номер и вернуться к более-менее нормальной жизни, пока ждём возвращения самолёта и возвращения домой.

Что, размышляю я, одеваясь, означает, что я, вероятно, не выпущу Софию из постели, пока не придёт время уходить.

Впервые в жизни я позволяю себе немного потворствовать своим желаниям. Да, София всё ещё остаётся женщиной, которую выбрал мой отец, и она вовлечена в его дела, но она не кажется зависимой от него. Кажется, она искренне хочет меня и желает мне того же, что и я ей. И теперь, когда я уступил своему желанию к своей жене, я не могу остановить поток вожделения, который она во мне вызывает.

Я хочу её. Я выбрал время и место, как и обещал, и могу считать это победой. И теперь я не хочу отказывать себе в удовольствии, в котором, кажется, отчаянно нуждаюсь. Как только она забеременеет, говорю я себе, проверяя телефон и направляясь к Элии, я снова отступлю. Я постараюсь выкинуть её из головы, пока она не родит моего ребёнка. Ни одна женщина не может удержать меня надолго, ни одна не способна на это. София отличается от большинства женщин, но не настолько. Она не может быть такой.

Наша заложница всё ещё жива, но связана и в панике. Я, как человек вежливый, даю ей немного воды, и она, не раздумывая, делает глоток. Затем, не обращая внимания на то, что кровь капает в ванну, она выплёвывает воду и снова пьёт. Я оставляю её в таком состоянии и проверяю сообщения от моей службы безопасности, прежде чем вернуться к Софии.

Она стоит у окна, глядя на саванну, её тёмные волосы свободно струятся по плечам. Утренний свет падает на её профиль, освещая изгиб щеки и полные губы. При виде её сердце замирает, и я пытаюсь игнорировать это чувство. Это всего лишь вожделение, не более того. Физическая реакция на красивую женщину, которая, как оказалось, была великолепна в постели.

– Моя охрана будет здесь через час, – говорю я ей, беря тост из тележки для доставки еды и напитков в номер и намазывая его джемом. – А после этого мы сможем привести твой номер в порядок и вернуться к нормальной жизни.

София оборачивается и смотрит на меня.

– Это значит, что у нас снова будут разные спальни?

Я в нерешительности. Часть меня хочет сказать «да», чтобы сохранить контроль над ситуацией и напомнить ей, что здесь командую я, а не она. Но какой в этом смысл?

У нас есть ещё одна ночь, возможно, даже две, в зависимости от того, сколько времени потребуется моей охране, чтобы доставить Элию обратно в Майами, а самолёт, чтобы вернуться. Почему бы мне не насладиться неограниченным доступом к ней? После этого мы вернёмся в особняк моего отца и снова будем спать в разных спальнях, за исключением тех случаев, когда я захочу её. Почему бы не пожить в этом приятном мире ещё немного?

– Нет, – я смотрю на неё, оценивая её реакцию. – Я хочу, чтобы ты была в моей постели, пока мы не вернёмся домой.

На её лице появляется довольное выражение, и она прикусывает нижнюю губу, отчего у меня по спине мгновенно пробегает дрожь желания. Я подхожу к ней ближе, вдыхая её аромат. От неё веет теплом женственной кожи и цветочным мылом, и я ощущаю, как желание пробегает по моим венам.

– Как только я смогу не беспокоиться о нашей маленькой проблеме по соседству, – говорю я, – я планирую трахать тебя до тех пор, пока ты не сможешь ходить прямо, волчица.

Я замечаю, как по её телу пробегает дрожь возбуждения.

– Я думала, ты уже это делаешь, – сладко бормочет она, вздёргивая подбородок.

– О, дорогая, – отвечаю я, протягивая руку и проводя кончиком пальца по её щеке. – Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать.

При этих словах на её лице появляется странное выражение. Оно похоже на вожделение, но в то же время… страх? Это выражение исчезает через секунду, но я могу поклясться, что заметил на мгновение ужас на её лице, прежде чем оно снова сменилось мягким выражением желания.

Нас прерывает стук в дверь. Когда я иду открывать, то вижу Сергея – одного из самых доверенных охранников моего отца. Отлично!

В течение следующих двадцати минут я показываю ему и трём сопровождающим его мужчинам бывшую комнату Софии, передаю им Элию и придумываю план, как незаметно вывезти её с курорта. Я почти не думаю о Софии. Затем Сергей уходит с ещё одним мужчиной и Элией, оставляя со мной двух охранников, и всё возвращается на круги своя.

Когда я возвращаюсь в комнату, Софии там уже нет. Мы договорились, что она отправится в спа-салон, пока я разбираюсь с Элией, и вернётся как раз к нашему ужину. Я мешаю шагами пустую комнату, пытаясь разобраться во всём, что крутится у меня в голове.

Я увлечён ею больше, чем следовало бы. Но, чёрт возьми, она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. И у нас был лучший секс в жизни. Она моя. От одной только мысли об этом во мне просыпается первобытное желание найти её и показать, насколько она действительно моя.

Я уже и забыл, как это может быть приятно. С ней всё по-другому. Она другая. Больше. Она не та женщина, за которую я её принимал, и я не уверен, что она такая, какой её видел мой отец.

Он бы никогда не выбрал для меня Софию Моретти, если бы знал, на что она способна. Это так опасно. И это заставляет меня задуматься: как же он мог не знать? Ему нужна была женщина, которая бы идеально подходила мне. Симпатичная, сговорчивая и податливая жена мафиози, способная оказывать на меня влияние. Женщина, которая бы боялась пахана Братвы, осознавала бы, в какой мир она попала, и действовала бы осторожно, выполняя его приказы.

Однако я не уверен, что София когда-либо проявляла осторожность в своей жизни. И хотя мысль о том, что её отец заставлял её мучить своих жертв вместе с ним, когда она была подростком, вызывает у меня отвращение, я также восхищаюсь тем, какая она женщина.

Я никогда не встречал такой уверенной в себе, способной и бесстрашной женщины, как она. По крайней мере, сейчас, мысль о том, что она взяла с собой пистолет в наш поход, потому что беспокоилась о том, что я могу с ней сделать, всё ещё тревожит меня.

Была ли она действительно напугана мной? Или же это было по какой-то другой причине?

Я уверен, что она скрывает от меня что-то важное. Возможно, она не хочет, чтобы я заметил, как сильно на неё повлияло обучение у отца. Я чувствую, что в ней есть тёмная сторона, которая перекликается с моей собственной. Именно поэтому я не стремился к любви. Я давно отказался от идеи найти себе спутницу жизни, потому что не мог представить, что где-то существует женщина, которая могла бы увидеть меня таким, какой я есть, и не отшатнуться. Не бояться меня и не уклоняться от моих прикосновений, как только узнаёт меня.

Я не часто получаю удовольствие от пыток, но сегодня я с радостью отплатил Элии за то, что она чуть не сделала со мной и Софией. Я наслаждался ощущением её страха, который витал в воздухе, и выражением её лица, когда она осознавала, какую боль ей предстоит пережить. Я человек дисциплинированный, потому что, когда я позволяю своим эмоциям, необузданной похоти и тьме внутри меня взять верх, это может слишком легко выйти из-под контроля.

Тот факт, что у меня почти не осталось пальцев, чтобы сосчитать, сколько раз я трахался с Софией за последние полтора дня, является достаточным доказательством этого. Но София не дрогнула от того, что я сделал с Элией. Она была той, кто вырубил её, кто связал её, кто оставлял порезы на её коже и посыпал раны солью.

Мой член реагирует на воспоминания о Софии, когда она была растрёпана и завёрнута в шёлк, а её руки были в крови после пыток женщины, которая пыталась меня убить. Это не должно меня возбуждать, но это так. Вот почему я никогда не искал того, в кого можно было бы влюбиться.

Однако София не боится быть жестокой. Она красива, полна приключений, потрясающе чувственна и словно создана для моего члена. В ней есть всё, о чём я мог мечтать в женщине, всё, о чём я никогда не позволял себе мечтать, потому что не верил, что такая женщина существует.

И теперь, когда я встретил её, я не хочу отпускать её ни на мгновение. Я хочу, чёрт возьми, раствориться в ней. Утонуть в ней. Но я боюсь, что если я это сделаю, то полностью потеряю себя.

Я расхаживаю взад-вперёд, нервно теребя пальцами волосы, и бросаю взгляд на дверь. Через полчаса у меня встреча с ней, и всё, чего я хочу, это притащить её сюда и насладиться её обществом. Но я понимаю, что мне нужно взять себя в руки. Если я этого не сделаю, то могу потерять всё, за что так долго боролся.

Именно этого и хотел мой отец, чтобы я был настолько увлечён, настолько отвлечён, чтобы он мог перечеркнуть всю мою тяжёлую работу и создать препятствия, которые помешают мне в будущем, когда он уйдёт. Он просто не понимал, что женщина, с помощью которой он пытался отвлечь меня, была кем-то совсем другим.

Я переодеваюсь к ужину и отправляюсь на встречу с Софией. Как обычно, я нахожу её в баре, где она ждёт меня, потягивая красное вино из бокала. Она выглядит расслабленной после посещения спа-салона и, улыбаясь мне, встаёт, чтобы присоединиться ко мне.

Не похоже, чтобы у неё были какие-то проблемы с ходьбой, и я мысленно ставлю себе задачу исправить это сегодня вечером. На самом деле, как только мы вернёмся в комнату.

Я хочу, чтобы у неё дрожали ноги ещё до конца ночи.

За ужином она не спрашивает меня об Элии. Мы разговариваем вежливо и осторожно, как будто она боится, что кто-то может подслушать. И, честно говоря, это немного выводит меня из себя. Теперь, когда я увидел её настоящую, мне не нужна та вежливая и сдержанная София, которую я встретил на званом ужине у моего отца в тот вечер.

Я хочу женщину, которая пойдёт с оружием в саванну и застрелит убийцу, пытавшегося перерезать мне горло. Я хочу женщину, которая сыплет соль на раны, чтобы получить ответы.

Женщину, которая встаёт на колени и сосёт мой член так, словно хочет выжить за счёт моей спермы и ничего больше.

За ужином мои мысли о том, что я собираюсь сделать с ней позже, почти заставляют меня возбудиться. София редко заказывает десерты, но сегодня она решила порадовать себя сладким блюдом со сливочным кремом, которое она с удовольствием ест маленькой ложечкой. Когда она смотрит на меня из-под ресниц, слизывая капельку крема с нижней губы, я понимаю, что она делает это, чтобы заставить меня нервничать.

– Не стоит дразнить меня, волчица, – бормочу я себе под нос, протягивая руку, чтобы зачерпнуть немного заварного крема для себя. – Я могу заставить тебя пожалеть об этом.

– Сомневаюсь, – выдыхает она. Она откусывает последний кусочек, демонстративно облизывает нижнюю губу, а затем кладёт салфетку на стол.

– Готова вернуться в комнату?

Я пристально смотрю на неё, и я замечаю, как по её спине пробегает дрожь. Она медленно встаёт, и я кладу руку ей на поясницу, когда мы возвращаемся в спальню.

Как только мы оказываемся внутри, я даже не утруждаю себя включением света. Сквозь занавеску пробивается тусклый свет уличных фонарей, которого едва хватает, чтобы осветить кровать. Я запускаю руку в её распущенные тёмные волосы, притягиваю её губы к своим и крепко целую, прижимая её тело к себе.

Она ахает, ощущая, как мои бёдра прижимаются к её, как мой твёрдый член трётся о её бедро. На вкус она сладкая, как сахар и ваниль, и я переплетаю свой язык с её, облизывая её нижнюю губу, прежде чем взять её в рот, наслаждаясь её вкусом.

Я хочу попробовать на вкус каждый дюйм её тела, и я хочу трахнуть её так сильно, как только смогу. Я хочу не торопиться, и я хочу, чёрт возьми, полностью раствориться в ней.

– Я собираюсь съесть тебя, дорогая, – рычу я, подталкивая её к кровати. – Я...

Как только я попытался развернуть её к кровати, София вскрикнула и вырвалась из моих рук. Она сильно толкнула меня, и этого оказалось достаточно, чтобы я отшатнулся назад. В этот момент она протянула руку и сдёрнула покрывало с самого изножья кровати.

У меня кровь застыла в жилах, когда я увидел чёрную извилистую фигуру, скользящую по матрасу.

Это была чёрная мамба – смертельно ядовитая змея. Она шипела и пятилась назад, а София, побледнев, отступала к двери. Я заметил, как она огляделась в поисках оружия, и повернулся, хватаясь за пистолет, который лежал у меня в сумке. В этот момент змея скользнула вперёд и упала на пол, быстро приближаясь ко мне.

Я нажал на курок… раз, другой, третий. Змея дёрнулась, когда пули попали в неё, и кровь разбрызгалась по полу, превращаясь в кровавое месиво на блестящем дереве.

София, прижимая руку к груди стоит у двери, её зелёные глаза широко распахнуты от страха. В этот момент дверь, разделяющая наши комнаты, распахивается, и в комнату врывается один из моих охранников, держа пистолет наготове.

– Мистер Абрамов? Что... – начинает он, но, увидев разорванное тело змеи, замолкает в недоумении. – Что за чертовщина...

– Как она здесь оказалась? – Спрашиваю я, указывая на змею дулом пистолета. – Кто-то положил её в мою постель. В нашу постель, – многозначительно добавляю я, поднимая взгляд на Софию. Мне не даёт покоя мысль, что, если бы она упала на кровать, она могла бы получить укус и даже умереть.

Я не могу долго думать об этом, потому что если я это сделаю, то застрелю охранника, который стоит передо мной, за то, что он не смог защитить мою жену.

– Сэр, я не думаю... – Охранник бросает взгляд на внутренний дворик, где лишь льняная занавеска отделяет комнату от внутреннего дворика, а затем на саванну за окном. – Это могло произойти снаружи. Мы никого не слышали и не видели ничего необычного, когда совершали обход...

Я поворачиваюсь к нему и вижу, как он вздрагивает.

– Как ты думаешь, этот курорт привлекал бы столько клиентов, если бы змеи случайно забирались в кровати гостей?

На челюсти охранника дёргается мускул.

– Нет, сэр.

– Тогда что, по-твоему, произошло?

– Я не знаю.

– Конечно, ты не знаешь. Потому что ты не выполнил свою работу. – Я направляю пистолет обратно на разделительную дверь. – Убирайся.

Я никогда не видел, чтобы кто-то покидал комнату так быстро. Засунув пистолет за пояс, я прохожу мимо уничтоженной змеи туда, где София всё ещё стоит, прислонившись к двери. Я замечаю, как бьётся пульс у неё на шее.

Это первый раз, когда я вижу её по-настоящему испуганной.

– Ты в порядке? – Я обхватываю ладонями её лицо, нежно поглаживая большим пальцем скулу. – Боишься змей?

– Немного. – Она с трудом сглатывает. – Это точно не моё любимое животное. И я ничего не могла...

– Я позаботился об этом. – Я снова провожу большим пальцем по её скуле. – Ты в безопасности, София. Со мной ты в безопасности.

Она поднимает взгляд, и выражение её глаз угрожает сломать давнюю защиту, последнюю стену, которую я возвёл вокруг своего сердца. Её взгляд полон удивления, как будто никто и никогда раньше не говорил ей подобных слов. Кажется, она мне не совсем верит.

– Пойдём, – говорю я, наклоняясь и беря её за руку. – Мы должны обсудить это с руководством. А потом снимем новые номера.

Она кивает, закусывая губу. Я наклоняюсь и на этот раз целую её, не горячо, не жёстко и не жадно. Поцелуй получается мягким, почти сладким, когда я касаюсь губами её губ, держа её лицо в своих ладонях.

Я хочу целовать её вечно. И я могу.

София Моретти – МОЯ.

Моя женщина. Моя жена.

16

ВАЛЕНТИНА

Я смотрю в потолок нашего нового роскошного люкса и прислушиваюсь к умиротворяющим звукам саванны за окном. Это единственный шум в эту спокойную ночь, если не считать ровного дыхания Константина, который лежит рядом со мной. Его широкая и тёплая ладонь покоится на моём обнажённом бедре. Обычно от этой тяжести я чувствую себя задыхающейся, как это было с другими мужчинами раньше. Но не в этот раз. Только не с ним.

Что же мне теперь делать?

Я смотрю на свою сумку, которая лежит в другом конце комнаты. В ней я держу пистолет и нож. Мне следовало бы заранее найти удобное место для них, чтобы быстро достать, когда придёт время завершить работу.

Первым я использую нож, а пистолет на крайний случай, если нож не сработает. Если бы я застрелила Константина, мне пришлось бы иметь дело с его охраной в соседней комнате. Но я уверена, что смогу справиться и с этим.

Я уже неоднократно делала подобное, убирала охранников, приставленных к цели. Каждый раз это был побег с напряжёнными нервами, и несколько раз ситуация была гораздо опаснее, чем я ожидала. Однако я всегда находила выход.

Но вместо этого мы с Константином, как только оказались в нашей новой комнате, упали в постель. Его прикосновения были опьяняющими, неистовыми, почти отчаянными, словно он понимал, насколько близка я была к тому, чтобы быть укушенной змеёй. Как будто столкновение с моей смертью и с его собственной заставило его пошатнуться, и он не мог дождаться, чтобы напомнить себе, что я всё ещё жива, и он тоже.

Если честно, меня это тоже потрясло. Я и раньше сталкивалась с покушениями на свою жизнь, но змея, поджидающая в постели, это что-то новенькое. В итоге мы занялись любовью на столе в новой комнате, потому что я не могла лечь в постель, не раздевшись, а Константину не терпелось оказаться внутри меня.

Как только мы оба кончили, и он смог проверить кровать, вскоре мы оказались там.

Я делаю глубокий вдох, и меня охватывает жар. Всё, что я чувствую, это его запах, его пот и аромат секса на простынях. Мы не могли оторваться друг от друга, и я не могла притворяться, что это просто игра, чтобы привлечь его внимание.

Я хочу его так же сильно, как и он меня. И я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. То, как Константин желает меня, завораживает и вызывает зависимость. Это страсть, в которой я могла бы раствориться, и я уже начинаю это делать. Он заставляет меня чувствовать, что я единственная женщина, которую он когда-либо хотел, что он никогда не насытится мной и что у него никогда не будет никого другого. Он заставляет меня задуматься, возможно, для него это так и есть.

В конце концов, он считает этот брак настоящим.

Сегодня вечером мне нужно его убить. Завтра за нами вернётся самолёт, и мы улетаем ближе к вечеру, самое позднее – ночью. Константин, возможно, и согласился бы провести ещё одну ночь перед змеёй, но теперь я знаю, что он захочет уйти сразу после приземления самолёта. И если я не успею его убить до этого момента... Я потерплю неудачу.

Может быть, я уже потерпела неудачу. Я смотрю на его резкие черты в лунном свете, на его красивое, точёное лицо, на широкие мускулы, которые спускаются вниз, к белым простыням, облегающим его бёдра, и всё во мне восстаёт против мысли о том, что я должна убить этого человека. Что я могу быть причиной того, что его больше не существует. Причиной того, что он больше никогда не прикоснётся ко мне.

Я тяжело вздыхаю, вновь поднимая взгляд к потолку. Я не могу продолжать эту игру бесконечно. Как только мы вернёмся в Майами, Кейн потребует объяснений, почему Константин всё ещё жив. И даже если я смогу придумать оправдание, как-нибудь отложить этот разговор... Рано или поздно мне придётся всё рассказать. Если я этого не сделаю, либо Константин раскроет мою личность, либо Кейн пришлёт кого-то другого, чтобы завершить дело вместо него, и вернёт меня домой. А затем...

Ни один из этих вариантов – Константин, узнающий правду, или Кейн, вынужденный выполнить задание иначе – меня не устраивает. Я не думаю, что Кейн будет пытать или убивать меня, но он больше не будет мне доверять. И это почти так же плохо, как ужасная смерть, на которую, я знаю, Константин обрёк бы меня, если бы узнал правду.

Если Кейн мне не доверяет, никто не знает, как долго я буду работать на него, выполняя опасные задания, пока не верну его доверие. Он, вероятно, отправит меня к самым опасным людям, надеясь, что они уничтожат меня и я никогда не получу то, что он обещал.

Я должна это сделать. Я снова смотрю на свою сумку, размышляя, смогу ли я незаметно выскользнуть из постели, чтобы Константин не заметил. Он приучен чутко спать, и сейчас он на взводе, что вполне объяснимо. Но это делает мою работу ещё более сложной, чем она есть на самом деле.

Его рука сжимается на моём бедре, словно даже во сне он чувствует, что я собираюсь встать. Прикосновение его пальцев к моей коже ощущается как собственническое. Защитное. Ирония ситуации не ускользает от меня, он должен защищаться от другой змеи, лёжа в своей постели.

Той, которая должна была убить его... но, возможно, больше не хочет этого делать.

Зачем я обманываю себя? Я никогда не стремилась никого убивать. Мои чувства по этому поводу были всегда нейтральны. Я воспринимала свои задания как рутину, это была моя работа, и я делала её качественно. Я верила, что у Кейна есть причины, по которым он включает имена этих людей в свой список, и что меня послали за ними не просто так. Я никогда не стремилась к убийствам, я просто выполняла свою работу.

Однако сейчас всё изменилось. На этот раз я знаю, почему Кейн желает смерти Константина. Его смерть угрожает его положению в преступном мире Майами, его доходам и влиянию. Я должна убить Константина, чтобы сохранить статус-кво для Николаса Кейна. Раньше я бы сделала это без колебаний. Но сейчас я не уверена, смогу ли я пойти на такое. Смогу ли я уничтожить Константина Абрамова, чтобы обеспечить безопасность Николасу Кейну?

Меня не волнует политика преступного мира Майами. Но я не могу безразлично относиться к человеку, который лежит рядом со мной.

Если бы для завершения моей миссии было достаточно позволить официанту, охраннику, Элии или змее укусить его, я бы всё равно этого не сделала. Возможно, я бы так и поступила, если бы это был просто официант или даже охранник, хотя я уже теряла самообладание, когда почувствовала на себе губы Константина. Но к тому времени это была Элия.

На прикроватной тумбочке звонит мой телефон. Я быстро сажусь, хватаю его и вижу на экране имя Кейна.

Как же не вовремя! Я тихо ругаюсь, когда замечаю, что Константин ворочается во сне, и выбираюсь из постели, телефон всё ещё жужжит в моей руке. Я выключаю его, наблюдая за Константином, чтобы он не проснулся, и осторожно пробираюсь к открытому патио.

Его охрана находится рядом, но я не вижу здесь никаких признаков их присутствия. Тем не менее, телефонный разговор может быть опасным.

– Алло? – Шепчу я в трубку.

– Почему он до сих пор не умер? – Голос Кейна звучит холодно и резко. Он, как и я, понимает, насколько близок к завершению «медовый месяц», и что Константин уже должен был быть мёртв.

– Я же говорила тебе. Осложнения, – произношу я тихо, быстро, прежде чем Кейн успевает меня прервать. – Мне удалось допросить одного из убийц. Она сказала, что её послал дон Дженовезе, который работает с Братвой Слакова. Вероятно, он же отправил и остальных.

Кейн ругается себе под нос.

– Константин видел, как ты допрашивала её?

– Да.

Ещё одно ругательство.

– Как, чёрт возьми, ты это объяснила, Валентина? Это не тот человек, которым ты должна быть.

– Я рассказала ему, что мой отец научил меня кое-чему, и он брал меня с собой на задания. – Это было странно, говорить всё это вслух. Я закусила губу, зная, что Кейн слышит каждое моё слово. Он стал для меня отцом в этом уравнении. Тем, кто обучал меня, формировал и воспитывал по-новому. Он создал меня такой, какая я есть: женщиной, которая не может ни в кого влюбиться, потому что каждый мужчина, с которым я сближалась, становился для меня мишенью.

– И он поверил тебе?

– Да, он поверил.

Кейн замолчал.

– А что случилось с убийцей, которую вы допрашивали?

– Константин отрезал ей три пальца. Завернул их в шёлк и отправил обратно к дону Дженовезе со своей охраной.

Я снова слышу, как Кейн ругается:

– Мне нужно разобраться с этим. Не убивай его, Валентина. Я хочу узнать, что можно найти. Если тебе удастся разговорить его, постарайся. Посмотрим, сможешь ли ты заставить его рассказать о своих планах насчёт «Братвы», о том, чем он занимается, о его надеждах и мечтах и о других подобных вещах. Доложи мне, как только вернёшься в Майами.

Облегчение, которое я испытываю, поразительно. Оно накрывает меня, словно волна, и мне приходится бороться с собой, чтобы не выдать его в ответ. Мне требуется вся моя сила, чтобы сохранить ровный и холодный тон:

– Как тебе угодно. Я подожду, пока ты не скажешь действовать.

– Хорошая девочка, – говорит он с явной гордостью в голосе. Я его верный убийца, оружие, которым он может распоряжаться по своему усмотрению. Но нежность, которую я чувствую, переворачивает мне душу.

Что же мне теперь делать?

Я слышу шаги в спальне, и моё сердце сжимается.

– Мне нужно идти, – быстро говорю я. – Константин выйдет через минуту.

Телефон отключается. Не слышно ни прощания, ни слов предостережения. Только что звучал голос Кейна, и в следующий момент наступила тишина. Я опускаю трубку как раз в тот момент, когда Константин выходит на улицу. Он хмурится, глядя на меня.

– Ты разговаривала по телефону?

– Звонила подруга, – быстро вру я, и что-то сжимается у меня в груди. – Она хотела узнать, как проходит медовый месяц.

Глаза Константина темнеют. Он шагает ко мне, и на мгновение я чувствую, как по спине пробегает дрожь страха. Я не могу сказать, поверил ли он в мою ложь или нет. Он протягивает руку, проводит пальцем по моему подбородку и притягивает моё лицо к своему.

– Что ты ей сказала? – Бормочет он, и я тихо смеюсь.

– Что я не могла оторвать взгляд от тебя, даже чтобы отправить ей сообщение. – Моя рука сжимает телефон, и я не знаю, что буду делать, если он попросит посмотреть звонок. Но, конечно, он не сделает этого. Он не захочет показаться таким ревнивым.

Вместо этого его глаза вспыхивают.

– Хороший ответ, – бормочет он, и его вторая рука обвивает мою талию, притягивая меня ближе.

Когда его губы касаются моих, на мгновение я забываю обо всем остальном.

***

Позже, лёжа в постели, с мокрой от пота кожей после нашего очередного секса, Константин смотрит на меня и говорит:

– Я тут подумал, – медленно начинает он, поворачиваясь на бок лицом ко мне. – Когда мы вернёмся домой завтра вечером, нам стоит отправиться в мой пентхаус.

Я хмурюсь, поворачиваясь к нему.

– Вместо особняка твоего отца?

Он утвердительно кивает, наблюдая за моей реакцией.

– Я не знала, что у тебя есть пентхаус, – снова ложь, и я ощущаю знакомый спазм в груди. Конечно, я знаю, мне известно о нём почти всё… детали, которые в любом случае могут быть зафиксированы в досье. Однако, кажется, он мне верит.

– Это моё личное пространство, – говорит он, протягивая руку и убирая прядь волос с моего лица, влажную от пота. – Место, куда я могу уйти… скрыться от всего. Особняк моего отца принадлежит ему. Это место для бизнеса. Пентхаус же принадлежит только мне.

Место для бизнеса. Теперь понятно, почему мы останавливались там раньше. Тогда я была деловой сделкой. А сейчас? Кажется, я начинаю играть в его жизни иную роль.

У меня перехватывает дыхание, и я быстро моргаю. Выражение лица Константина смягчается, и я понимаю, что он воспринимает мою реакцию как реакцию жены, которая наконец-то получила от своего мужа то, чего так долго ждала.

Он видит то, что хочет видеть. И никогда ещё мне не было так спокойно, как в этот момент.

Я вспоминаю то облегчение, которое почувствовала, когда Кейн попросил меня отложить убийство Константина. Какая-то часть меня, та, которой не должно быть, надеется, что Кейн найдёт что-то, что заставит его передумать и отменить убийство Константина. Что-то, что изменит его мнение. Но я знаю, что этого не произойдёт. Вместо этого я проведу больше времени с Константином. Мы отправимся к нему домой, в его пентхаус в Майами, где я буду ждать звонка Кейна, и он снова скажет мне, что пришло время завершить миссию.