Текст книги "Искалеченная судьба (ЛП)"
Автор книги: М. Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
11
КОНСТАНТИН
Я не стал будить Софию. Я не спал всю ночь, пока ветер наконец не стих, и я не увидел отблеск восходящего солнца на брезенте палатки. Тогда я позволил ей поспать.
Мне нужно было подумать, и для этого время подходило как нельзя лучше. Кроме того, я не считал себя достойным мужем, если заставлял жену караулить меня, пока я спал.
Но дело было не только в этом. Я не могу избавиться от ощущения, что что-то не так.
София недовольна тем, что я её не разбудил.
– Ты должен был поспать, – коротко говорит она, пока мы собираем вещи и пробираемся сквозь высокие песчаные дюны к машине, которую оставил гид. – Ты дал мне проспать всю ночь.
– Именно так. – Я бросаю наши сумки в машину, сажусь за руль и завожу её. – Я твой муж. Я же говорил, что позабочусь о твоей безопасности, София. Это не значит, что я позволю тебе сидеть без сна в опасности, пока я отдыхаю.
После этого она ничего не говорит.
Дорога обратно на курорт проходит в напряжённой обстановке, воздух между нами наэлектризован из-за всего, что мы чуть не сделали в палатке, пострадавшей от шторма, и всего, что мы всё-таки сделали. Я сжимаю руль сильнее, чем нужно, пока мы трясёмся по ухабистым дорогам на обратном пути к курорту, время от времени бросая взгляды на Софию, сидящую рядом со мной. Она напряженно выпрямилась на пассажирском сиденье, её профиль чётко вырисовывается на фоне восходящего солнца, руки сложены на коленях. Я вижу очертания пистолета у неё на бедре, под плотно прилегающей к ногам юбкой.
Мой член дёргается, вспоминая прошлую ночь и то, как близко мы были к тому, чтобы пересечь все границы, которые я между нами установил. Мы и так пересекли несколько границ, но если бы нас не прервали… Я бы трахнул её. Я бы оттрахал её по полной программе, наполнил своей спермой и сделал бы её своей всеми возможными способами. Несмотря на всё, что я говорил ей раньше.
Так что, теперь это меняет? Я мог бы затащить её обратно в постель, как только мы приедем на курорт, как только мы расскажем охране о том, что произошло. Я мог бы трахать её весь оставшийся день, пока не насыщусь, и на следующий день тоже, и... Мы правда останемся?
Я не могу сразу затащить её в постель, напоминаю я себе. Мне нужно позвонить отцу. И если я сейчас буду мыслить здраво, как и должен, то снова увеличу дистанцию между нами с Софией. Я не готов к наследнику, не сейчас, когда я ещё не решил, что буду делать с разногласиями между мной и моим отцом по поводу того, как мы хотим управлять Братвой.
Я должен сказать ей, что прошлая ночь была ошибкой. Что это больше не повторится, пока я не буду готов к тому, чтобы она забеременела.
При этой мысли мой член набухает, становится твёрдым и пульсирует от неудовлетворённого желания. Я не планировал прикасаться к ней так, как прошлой ночью. Я не планировал вылизывать её или заставлять её отсасывать мне. Я планировал трахать её хладнокровно, ради долга. Делать то, что необходимо для рождения ребёнка, и не позволять себе никаких лишних удовольствий.
И всё из-за того, как она на меня влияет. Из-за того, как легко она проникает мне под кожу.
Она делает это сейчас, просто сидя здесь.
Я снова бросаю на неё взгляд. В ней есть что-то такое, чего я не могу понять. Она утверждает, что обучена самообороне, что её покойный отец и опекун научили её обращаться с оружием, что всё это нужно лишь для того, чтобы она могла постоять за себя, даже если у неё есть защитник. Но в том, как она вела себя во время нападения, было что-то ещё. В том, как она двигалась, как ловко обращалась с пистолетом. Как идеально она прицеливалась, даже несмотря на пыльную бурю. Это было слишком отточено, слишком точно для человека, который утверждает, что получил лишь базовые навыки самообороны от чрезмерно опекающего её отца.
– Ты тихий, – говорит она, нарушая тишину, которая повисла между нами с тех пор, как мы покинули лагерь.
– Просто думаю. – Я не свожу глаз с дороги, не решаясь посмотреть на неё. Не сейчас, когда мои подозрения борются с желанием, которое всё ещё бурлит в моих венах.
– О том, что произошло там? Её голос звучит мягко и неуверенно, что не совсем соответствует образу женщины, которая всего несколько часов назад помогла мне отбиться от вооружённого нападавшего.
– Среди прочего. – Я сжимаю руль. – Ты хорошо справилась. Даже лучше, чем хорошо.
Она ёрзает на сиденье.
– Я же говорила, что отец научил меня...
– Да, говорила. – Я перебиваю её. – Это было впечатляюще.
Она снова замолкает и не произносит ни слова, пока мы не подъезжаем к курорту. Как только мы останавливаемся, к нам подходят сотрудники с вопросами. Проходит ещё час, прежде чем мы разговариваем с охраной, выслушиваем их извинения, даём показания и просим консьержа отвести нас обратно в номера. Очевидно, что его беспокоит количество проблем, с которыми мы столкнулись во время этой поездки. Он практически из кожи вон лезет, чтобы компенсировать нам все неудобства.
– Мне нужно сделать несколько звонков, – говорю я Софии, указывая на перегородку. – Я зайду к тебе, когда закончу.
В кои-то веки она не спорит. Она просто кивает и идёт к двери. Она выглядит уставшей, и я чувствую внезапную тревогу.
Она оглядывается на меня, стоя в дверном проёме.
– Увидимся за ужином? – Спрашивает она, и в её голосе слышится уязвимость, от которой у меня сжимается сердце. Внезапно она кажется мне более мягкой, чем прошлой ночью или сегодня утром. Что-то заставляет меня подойти к ней, но я сопротивляюсь. Мне нужно поговорить с отцом. И мне нужно не позволять ей так на меня влиять.
– Конечно. – Я смотрю, как она заходит в дверь, её бедра покачиваются так, что мне хочется последовать за ней несмотря на то, что я тоже очень устал.
Дверь за ней закрывается, и я звоню отцу.
– Константин. – Когда он отвечает, его голос хриплый и нетерпеливый из-за кашля. – Надеюсь, это что-то важное.
– За последние два дня на меня дважды нападали. – Я понижаю голос и перехожу в другой конец комнаты. Не думаю, что София попытается подслушать мой разговор, но инстинкт подсказывает мне, что нужно уединиться. – Они оба выглядели как профессионалы. Второй даже больше, чем первый. Кто-то преследует меня. Они знают, что я здесь и куда направляюсь. Вчера вечером мы отправились на частную экскурсию, на нас напал гид, который был с нами.
Мой отец изрыгает поток русских ругательств, которые заставили бы покраснеть любую шлюху. Я не вздрагиваю. За эти годы я слышал и похуже.
– София была с тобой? – Резко спрашивает он.
– Да. – Я делаю паузу. – Она помогла нейтрализовать угрозу. Оба раза.
На мгновение воцаряется тишина.
– Интересно. – Теперь в голосе моего отца звучит осторожность, то же чувство, что и у меня.
– «Интересно» это ещё мягко сказано. Она утверждает, что отец учил её, когда она была ребёнком, беспокоясь о её безопасности, и что её опекун продолжил обучение после его смерти. Она говорила, что ездила в Европе на охоту в качестве хобби, чтобы поддерживать свои навыки.
– Хм, – отец надолго замолкает. – Значит, ты возвращаешься домой раньше?
Я делаю паузу.
– Она хочет остаться. Она не хочет, чтобы наш медовый месяц был испорчен.
– И ты собираешься потакать ей?
Я сжимаю челюсть.
– Ты же сам сказал, что я не должен разочаровывать свою жену.
– Нет, конечно. Я не предлагаю тебе возвращаться домой, сынок. Тебе нужно побыть со своей молодой женой. Но тебе также нужна защита.
Я стискиваю зубы. Я не удивлён, что мой отец не уговаривает меня вернуться домой. Что бы он ни делал в моё отсутствие, он хочет закончить это за оставшиеся несколько дней.
– Мне нужна охрана, – говорю я наконец. – Незаметная, чтобы курорт не поднял шум, но эффективная. – Я провожу рукой по волосам, ощущая, как к коже прилипает пыль. – И мне нужно, чтобы ты ещё раз проверил Софию. На этот раз тщательнее.
– Я тщательно изучил её прошлое, прежде чем предложить ей стать твоей невестой. – В голосе отца слышится резкость и явное предупреждение.
– Я не говорю, что ты плохо справился, – осторожно отвечаю я. – Я лишь хочу сказать, что идеальных людей не бывает. Может быть, ты что-то упустил.
– Ты думаешь, она что-то замышляет? Я сам её выбрал. О ней хорошо отзывались. – Его голос холоден и суров. – Что, сынок? Не можешь сам контролировать свою жену?
– Я прекрасно с ней справляюсь. – В моей голове всплывает картина прошлой ночи: София широко раздвинула ноги, её горячее возбуждение омывает мой подбородок, а крики заглушают шум бури. Мой член пульсирует, и я стискиваю зубы. Я не должен так с ней обращаться. Не по тем правилам, которые я установил для нас обоих.
– Я отправлю охрану сегодня вечером, – говорит отец, фактически игнорируя мою вторую просьбу. – Они будут у тебя завтра.
Я сжимаю губы, желая поднять вопрос о Софии. Но я молчу. Я слышу сопротивление в голосе отца и понимаю, что это бессмысленно. Он не станет меня слушать. Особенно если мои опасения могут означать, что он сделал что-то не так или упустил что-то важное.
– Спасибо, – говорю я ровным голосом. – Я буду начеку.
Связь прервалась. Я глубоко вздыхаю, снова провожу рукой по волосам и бросаю телефон на кровать, морщась от количества пыли. Я направляюсь в душ, по пути снимая с себя одежду и оставляя за собой пыльный след на полу.
Горячий душ кажется мне раем, когда я смываю с себя грязь и пот и, к своему ужасу, чувствую, как от меня исходит сладкий аромат фиалки и мускуса, принадлежащий Софии. Пар в душе пахнет ею, её духами, её кожей и её возбуждением, и мой член мгновенно твердеет, требуя внимания. Я упираюсь спиной в стену душевой кабины и быстро и сильно двигаю рукой, пока не забрызгиваю плитку своей спермой, громко произнося её имя и достигая столь необходимого мне освобождения.
Что мне нужно, так это войти в неё. При этой мысли мой член снова напрягается. Я стискиваю зубы, пытаясь вернуть прежнюю решимость. Ничего не изменилось. Я позволил себе минутную слабость, но это было лишь минутное слабоволие. Я могу снова провести черту на песке и на этот раз не выходить за её пределы.
Выйдя с душа, я натягиваю боксеры и валюсь в постель, чтобы немного поспать, в надежде, что мне не приснится София. Но мне не везёт. Она заполняет каждый сантиметр моих снов, её нежная кожа, пронзительные крики и сладкий вкус наполняют каждый беспокойный час моего сна, пока я не просыпаюсь с болью и отчаянной потребностью в разрядке.
Десять минут спустя, когда я довёл себя до очередного оргазма и вернулся, чтобы привести себя в порядок, я взглянул на часы. Уже почти время ужина, и я сосредоточился на том, чтобы одеться, найдя пару тёмных брюк чинос и чёрную льняную рубашку.
Когда я пришёл, София уже была в ресторане. Я сразу заметил её у барной стойки, она держала в пальцах бокал красного вина. Её тёмные волосы зачёсаны назад густыми локонами, скреплёнными заколкой с бриллиантом, и на ней платье того же винного цвета, с вышитыми на нём крупными белыми цветами. Разрез на ноге, обращённой ко мне, высокий, из-за чего юбка ниспадает по её ноге почти до бедра, открывая мне всё то огромное пространство загорелой кожи, которое я так сильно хотел обхватить прошлой ночью.
Один взгляд на неё, и я чувствую, как моё возбуждение растёт. Я оценивающе смотрю на неё, замечаю её осанку, то, как она, кажется, тщательно выбрала место для сидения, откуда ей видно все входы и выходы, то, как настороженно она смотрит по сторонам, но моему члену всё это безразлично. Всё, чего он хочет, это оказаться внутри неё, и к тому времени, как я подхожу к ней, он уже наполовину возбуждён.
Она улыбается, поворачиваясь ко мне лицом, и у меня возникает тревожное чувство, что она знала, где я нахожусь, ещё до того, как я подошёл к ней. Улыбка на её лице настолько искренняя, что почти избавляет меня от дискомфорта… почти, но не совсем.
– Ты отдохнул немного? – Спрашивает она, беря свой бокал с вином и следуя за официантом, который идёт рядом со мной к нашему столику. – Тебе, должно быть, это было необходимо.
– Я отдохнул. – Я не стал рассказывать ей о своих снах или о том, как я проснулся с тоской по ней. Мне не нужно ставить себя в неловкое положение. Думаю, она и так знает о моём желании больше, чем мне бы хотелось.
– Ты сделал свои звонки? – Она делает глоток вина, пока официант уходит.
– Да. Охрана приедет утром. Разумеется, конфиденциально, в соответствии с правилами курорта.
Её улыбка становится ярче, но в ней появляется какая-то странная пустота. Я не могу этого объяснить, но кажется, что она не затрагивает её глаза, как раньше. – Значит, мы остаёмся?
Я вопросительно смотрю на неё и тянусь за своим меню.
– Разве ты не этого хотела?
Она быстро кивает.
– Да. Спасибо, Константин. Это... – Она с трудом сглатывает. – Это много для меня значит.
В её голосе слышится что-то, какая-то интонация, которая почти кажется виноватой, и я не совсем понимаю, что это. Но я просто киваю и тянусь за своим напитком, когда официант возвращается с ним.
– Я хочу сделать тебя счастливой, насколько это в моих силах, – осторожно говорю я ей. – Я знаю, что наш брак может оказаться не таким, как ты надеялась. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы он был хорошим.
Она кивает и на мгновение замирает, просматривая меню. Затем снова поднимает на меня взгляд.
– Сколько охраны пришлёт твой отец?
Я слегка наклоняю голову.
– Почему ты спрашиваешь?
Она поджимает губы.
– Мне просто любопытно. После того, что произошло…
– Наверное, человека три или четыре. Они будут ненавязчивыми, обещаю.
Что-то промелькнуло на её лице…разочарование? Обеспокоенность? Это выражение промелькнуло слишком быстро, чтобы его можно было распознать.
– Зачем так много? Разве есть необходимость в таком количестве? – Спрашивает она, тщательно контролируя свой тон.
– Кто-то пытался убить меня вчера. И позавчера вечером. – Я говорю тихо, помня о других посетителях. – Так что да, я бы сказал, что это необходимо.
Она кивает, соглашаясь с доводами.
– Конечно. Я просто подумала...мы же справились и без посторонней помощи. Я бы не отказалась от одного-двух дополнительных охранников, но...
– Справились. – Я слегка наклоняюсь вперёд. – На самом деле ты справилась на удивление хорошо.
Официант возвращается, и мы оба делаем заказ. Когда официант уходит, я замечаю в глазах Софии насторожённость.
– Ты мне не доверяешь, – тихо произносит она, как только мы снова остаёмся одни, и это не вопрос.
Мгновение я пристально смотрю на неё, обдумывая, не солгать ли. Но, по крайней мере, я думаю, она заслужила честность.
– Я никому не доверяю полностью. Только благодаря этому я так долго остаюсь жив.
– Даже своему отцу? – В её голосе звучит неподдельное любопытство.
– Даже ему, – подтверждаю я. – В этом мире всегда есть причины не доверять кому-то. У моего отца есть власть, и когда-нибудь он передаст её мне. Когда у кого-то больше власти, чем у тебя, ты ему не доверяешь.
София приподнимает бровь.
– У меня не больше власти, чем у тебя.
Я делаю глоток вина, наслаждаясь его сложным вкусом. Оно восхитительное, насыщенное и сухое.
– Есть и другие причины не доверять кому-то.
Её пальцы едва заметно сжимают ножку бокала.
Я ставлю свой бокал на стол.
– Ты доверяла своему отцу?
Она моргает, явно застигнутая врасплох этим вопросом.
– Конечно. Всегда.
– Что с ним случилось? – Я прекрасно понимаю, что вопрос звучит грубо, почти жестоко. Но я хочу, чтобы она на мгновение растерялась. Я хочу, чтобы у неё не было времени подумать над ответом.
– Он умер, когда я была маленькой. – Её лицо слегка напрягается, и я вижу на нём искреннюю боль. – Автомобильная авария.
Это ложь. Я в этом уверен, хотя не могу понять почему. Я вижу, как её пальцы снова сжимают бокал. Её голос звучит слишком ровно, а ответ – слишком быстро.
– Прости, – тихо говорю я. – Правда, София. Прости.
– Прости, что я об этом заговорила. – Она поджимает губы. – Я сделала что-то не так, Константин? Кроме того, что дважды помогла тебе спасти жизнь?
В её голосе слышится лёгкое обвинение, и я чувствую себя виноватым за то, что усомнился в ней.
– Нет, – уверяю я её, и это правда. Она не сделала ничего плохого, по крайней мере пока. Это просто чувство. Чувство, которому я обязан следовать.
Она опускает взгляд в тарелку, когда приносят еду, и у меня возникает ощущение, что я причинил ей боль. Это чувство мне не нравится по причинам, которые я не могу полностью объяснить. Пока мы едим, она больше ничего не говорит, и к тому времени, как мы заканчиваем трапезу, я почти убеждён, что всё это мне привиделось и что я только обидел свою молодую жену своими необоснованными подозрениями.
Почти.
После ужина мы возвращаемся в свои комнаты. Из открытых окон дует прохладный ночной воздух, пахнущий пылью и травой. Когда София идёт рядом со мной, я чувствую смешанный аромат ванили и сахара. Я чувствую, как кровь бурлит в моих венах, как учащается пульс по мере того, как мы приближаемся к моей комнате, и мой член набухает от предвкушения.
Я мог бы взять её сегодня ночью так, как мне хочется. Не думаю, что она откажет, особенно после прошлой ночи. Я мог бы взять свою жену, вместо того чтобы мастурбировать, представляя её. Это то, чего я хочу. То, чего хочет она.
Почему, чёрт возьми, я себе отказываю?
Я стискиваю зубы, когда мы останавливаемся перед её дверью, проходя мимо моей. София останавливается, и я с трудом сглатываю, пытаясь думать, несмотря на нарастающее возбуждение.
– Я хотела сказать... – София замирает, положив руку на ключ-карту. – Спасибо, что поехал со мной на ночёвку, Константин. Даже если всё получилось не так... хорошо.
Я издаю низкий смешок.
– Я должен тебя поблагодарить, – говорю я с усмешкой. – Ты помогла спасти мне жизнь. Снова. Как ты и сказала за ужином.
Она пожимает одним изящным плечом.
– Ты бы сделал то же самое для меня, верно? – Она встречается со мной взглядом. – Ты же сказал, что позаботишься о моей безопасности.
– Так и есть. – Я делаю паузу, не сводя с неё глаз. – И я бы так и сделал.
В воздухе между нами повисает напряжение, такое же сильное, как прошлой ночью. И пока я стою и смотрю в её зелёные глаза, я понимаю, что если задержусь здесь ещё хоть на мгновение, то пойду с ней в её комнату или заберу её к себе.
Она дразняще проводит языком по нижней губе, оставляя блестящий след, и мой член пульсирует.
– Константин? – Её голос низкий и насыщенный, как вино, которое мы пили за ужином, хриплый от желания, и я делаю шаг назад, изо всех сил стараясь сохранить самообладание.
Собрав всю свою волю в кулак, я делаю ещё один шаг назад, и ещё, пока её аромат не перестаёт дурманить меня.
– Спокойной ночи, София, – твёрдо говорю я и вижу, как слегка омрачается её лицо.
Я поворачиваюсь и ухожу, пока не передумал, пока не поддался желанию, которое нарастало с того самого момента, как я встретил её. Я слышу, как за моей спиной закрывается её дверь, и, подходя к своей, выдыхаю и закрываю глаза.
Желание пульсирует во мне, мой член твердеет с каждым шагом, как будто она всё ещё здесь, рядом со мной, а не за дверью своей спальни. Я думаю о том, чтобы вернуться в свою комнату, дать себе разрядку, в которой я нуждаюсь, попытаться уснуть с образами, которые вспыхивают перед моими глазами, и эта мысль внезапно становится невыносимой.
Что, блядь, я делаю?
Я поворачиваюсь к её комнате и смотрю на закрытую дверь. София – моя жена. Моя жена, моя…и я хочу её.
И в кои-то веки я возьму то, чего, чёрт возьми, хочу сам.
12
ВАЛЕНТИНА
Я правда понятия не имею, что мне делать.
Мы вернулись на курорт. Прошлой ночью мне не удалось убить Константина, на самом деле я лишь спасла ему жизнь… снова. Я сажусь на край кровати и, беспокойно перебирая волосы, вытаскиваю из них бриллиантовую заколку.
Теперь у Константина будет охрана. Дополнительная защита. Вне спальни он будет более осторожен, чем когда-либо с тех пор, как мы приехали сюда. И в спальне… Моё сердцебиение учащается при мысли о том, что произошло прошлой ночью, мои бёдра сжимаются вместе. Я никогда ни с кем так не кончала. Ощущение его губ у меня между ног… я на мгновение закрываю глаза, вспоминая, как это было приятно.
Я думала, что он закончит то, что начал сегодня, что у меня будет шанс. Но он ушёл… снова.
Я снова провожу руками по волосам и тяжело вздыхаю от досады. А потом, когда я уже собираюсь встать и пойти готовиться ко сну, стук в дверь отвлекает меня от тревожных мыслей.
Я знаю, кто это, ещё до того, как открываю дверь.
В проёме стоит Константин, и в его голубых глазах горит похоть, которую я узнаю, по другим мужчинам, по нашей первой встрече, по прошлой ночи. Мой пульс предательски учащается, когда я смотрю на него: на его напряжённые мышцы, растрёпанные волосы, стиснутые зубы. Мой взгляд падает на расстёгнутый верх его рубашки, и мне приходится бороться с желанием протянуть руку и прикоснуться к нему.
– Можно войти? – Спрашивает он низким голосом, от которого у меня по спине бегут мурашки.
Вот оно. Я вижу это по его лицу. Он вернулся не для того, чтобы поговорить или сделать всё по-быстрому. Если сегодня вечером не произойдёт что-то ещё более беспрецедентное, Константин собирается меня трахнуть.
А это значит, что я должна быть готова убить его после этого.
Он будет в моей комнате, здесь, рядом с моим оружием. Всё, что мне нужно сделать, это измотать его так, чтобы он уснул в моей постели, и тогда я смогу завершить свою миссию.
Я отступаю в сторону, пропуская его. Он проходит мимо меня, и я чувствую его древесно-солёный запах, смешанный с ароматом мускуса и тёплой мужской кожи, от которого в моей крови разливается желание. Я закрываю за ним дверь, и моё сердце бьётся в груди, как загнанный кролик, пока я смотрю, как он направляется к кровати.
– Я хочу тебя. – Он поворачивается ко мне, его глаза темнеют от страсти. – Я хочу закончить то, что мы начали прошлой ночью.
Я облизываю губы, приближаясь к нему, и вижу, как его взгляд тут же опускается на мои губы.
– Может, продолжим с того места, на котором остановились? – Шепчу я, останавливаясь прямо перед ним. Его взгляд темнеет, и он тянется ко мне.
Он обхватывает меня за шею и притягивает для страстного поцелуя. Я не могу сдержать вздоха, когда его грубый и горячий рот прижимается к моему, а язык тут же требовательно проникает в меня, сплетаясь с моим, пока я выгибаю спину и хватаюсь за его рубашку.
Я знаю, что мне нужно будет сделать, когда всё закончится, но сейчас все мысли улетучились, кроме одной: как же чертовски хорош Константин. Его рот, его руки… Он прижимает пальцы к моей шее, а другой рукой обхватывает мою грудь через тонкую ткань платья. Я чувствую твёрдую линию его члена, когда наши бёдра соприкасаются, и я трусь об него, задыхаясь от желания, которое захлёстывает меня.
С ним так хорошо. С ним чертовски хорошо. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного, и каждая частичка меня пульсирует от потребности в нём, от желания большего.
Он начинает поворачивать меня к кровати, но я прерываю поцелуй и резко опускаюсь перед ним на колени. Раньше мне никогда не хотелось этого делать, но сейчас я впервые испытываю такое желание.
Всё в этом моменте ощущается так, будто я впервые чего-то по-настоящему хочу. Будто я впервые нашла кого-то, с кем чувствую себя так.
– София... – Его голос звучит хрипло и страстно. Он опускает руку и запускает пальцы в мои волосы, пока я тянусь к пуговице на его брюках. Его толстый член упирается в ткань, умоляя о свободе.
Я думаю о ноже под подушкой и пистолете в тумбочке. О том, что ещё до восхода солнца Константин Абрамов будет мёртв, но я также думаю обо всём, что хочу с ним сделать, и обо всём, что хочу, чтобы он сделал со мной.
Когда я спускаю молнию на его брюках, высвобождая член, я не могу сдержать тихого вздоха, когда он появляется на свободе. Я впервые увидела его прошлой ночью, но вблизи он поражает своими размерами. Он одновременно длинный и толстый. Головка, набухшая и покрасневшая, вена на верхушке выделяется и пульсирует. С него уже сочится предэякулят, и он громко стонет, когда я обхватываю его рукой, провожу большим пальцем по головке и наклоняюсь, касаясь дыханием набухшей чувствительной плоти.
Константин сжимает мои волосы и притягивает меня ближе.
– Не дразни меня, чёртова волчица, – рычит он. – Прижмись ртом к моему грёбаному члену.
Волчица. От этого прозвища меня пронзает волна удовольствия, и мои бёдра непроизвольно сжимаются. Я смотрю на него снизу вверх, наклоняясь, прозвище всё ещё звучит у меня в ушах, выражение крайнего вожделения на его лице посылает мне новый толчок, и я впервые в жизни чувствую, что мужчина видит меня целиком и полностью.
Он на подсознательном уровне понимает, кто я такая. Что я опасна. Даже жестока. Но всё же не до конца, иначе не сидел бы сейчас со мной в этой комнате. Но он всё равно меня видит. И в этот момент ни одна часть меня не хочет, чтобы это закончилось раньше времени.
Я наклоняюсь, чувствуя, как его рука сжимает мои волосы, и приоткрываю губы, обхватив ими его набухшую головку. Его вкус наполняет мой рот, насыщенный и солёный, и я поднимаю на него взгляд, а он стонет, запрокинув голову.
– Вот так, волчица, – стонет он. – Пососи мой грёбаный член. Возьми его...
Его бёдра подаются вперёд, скользя ещё на дюйм, затем ещё, по моему языку, проталкивая член в мой рот, пока я изо всех сил пытаюсь вобрать его целиком, мои губы растягиваются вокруг него. Он почти слишком большой, и мне трудно справиться с ним, когда он проникает в моё горло, и я чувствую, как сжимаюсь от предвкушения при мысли о нём внутри меня… о том, как он заполнит меня.
– Хорошая девочка, – бормочет он хриплым рычанием. – Возьми всё это. – Возьми мой член в рот…чёрт, я столько раз представлял себе это...
От этих слов меня пробирает дрожь, и я изо всех сил стараюсь взять его глубже, открывая горло и заглатывая его. Он стонет, двигая бёдрами и входя в меня до упора, так что мои губы касаются основания его члена, и он полностью заполняет мой рот и горло.
Я не могу дышать. Но мне всё равно. Я поднимаю на него взгляд, содрогаясь от удовольствия, когда он прижимается бёдрами к моему лицу и держит меня так, пока я не начинаю задыхаться. Моё горло сжимается вокруг него, руки взлетают вверх и хватают его за бёдра, а горло снова и снова сжимается вокруг его толстого члена, и Константин стонет, впиваясь пальцами в мои волосы, пока я чувствую, как его член твердеет и пульсирует.
– Блядь, волчица, я сейчас кончу… проглоти мою сперму, чёрт, чёрт! – Он громко ругается на русском, когда его сперма начинает стекать по моему горлу, толстыми струями вырываясь наружу, пока он пульсирует у меня во рту, душа меня. Я чувствую, как выгибается моя спина, как моё тело готовится дать отпор, пока он душит меня своим членом, который быстро пульсирует, и стонет моё имя. – О боже, София, блядь…
Он вырывается, и я задыхаюсь, жадно втягивая воздух, когда струйка его спермы стекает с моей губы. Глаза Константина вспыхивают, и он протягивает руку вниз, его большой палец касается моего подбородка, когда он поднимает её и проталкивает обратно между моими губами. Почти рефлекторно мои губы обхватывают его большой палец, когда я проглатываю последние капли его спермы, и его глаза сияют от удовольствия.
– Хорошая девочка, – хрипло бормочет он. – Я хочу, чтобы каждая капля моей спермы осталась в тебе. Особенно когда я трахну эту сладкую киску.
Он тянет меня за волосы, и я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, продолжая хватать ртом воздух. Другой рукой Константин тянется к поясу моего платья, сжимает ткань и тянет её вверх, отпуская мои волосы ровно настолько, чтобы снять с меня платье.
Мои руки тут же тянутся к пуговицам его рубашки, желая тоже раздеть его догола, чтобы наконец увидеть его обнажённым. Он одобрительно стонет, когда мои руки скользят по его груди, и я вижу, что он снова возбуждается, его член твердеет, когда он разворачивает меня к кровати, а его штаны сползают с бёдер и присоединяются к куче сброшенной одежды.
Я смотрю на него, пока он толкает меня на кровать, не в силах налюбоваться. В одежде он великолепен. Голый, он выглядит потрясающе так, как не может выглядеть ни один другой мужчина.
Каждый сантиметр его тела – это твёрдые, рельефные мышцы, от широких плеч до чётко очерченных плоскостей груди, от толстых рук до рельефных кубиков пресса, вплоть до глубокой V-образной мышцы, обрамляющей его толстый, напряжённый член. Его бёдра мускулистые, задница упругая, с идеальным изгибом, а когда я поднимаю взгляд на его лицо, то вижу, что его красивые, точёные черты искажены ухмылкой. Его тело покрыто татуировками, которые красуются на его руках и груди, спускаются по бокам бёдер и покрывают спину. Он выглядит опасным, жестоким, и в этот момент он весь мой.
– Нравится то, что ты видишь, волчица? – Шепчет он, забираясь на кровать вслед за мной. Я протягиваю руки и провожу ими по его телу, пока он раздвигает мои ноги коленом. Он наклоняется, чтобы снова поцеловать меня, и я могу думать только о том, что это какая-то грёбаная пародия на то, что это может быть только одна ночь.
А что, если я подожду? Лихорадочно думаю я, пока его губы снова впиваются в мои, горячие, жёсткие и жаждущие. А что, если я сделаю это завтра вечером или послезавтра, перед тем как мы вернёмся домой? А что, если это не должна быть единственная ночь?
Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Я никогда не испытывала такого желания, которое, казалось, поглощало меня, которое обжигало мою кровь, заставляло меня стонать и пульсировать, делало меня такой влажной, что я чувствовала, как влага стекает по внутренней стороне моих бёдер. Я никогда не кончала так сильно, как прошлой ночью.
Это должно произойти сегодня. Я знаю, что должно. Я лихорадочно размышляю, пока Константин прерывает поцелуй и спускается губами к моей шее, а его рука находит мою грудь и большим пальцем поглаживает твердеющий сосок, посылая волны удовольствия прямо к моему набухшему, пульсирующему клитору. Его охрана ещё не приехала. Насколько я знаю, им нужно ночь, чтобы добраться. Есть десятки причин не ждать, и только одна пождать, потому что я хочу снова его трахнуть.
Я хочу этого так сильно, что при мысли о том, что после сегодняшней ночи он больше никогда не будет со мной, мне становится трудно дышать.
Его рот скользит по моему соску, где мгновение назад был его большой палец, облизывая и посасывая, и я со стоном выгибаю бедра, впиваясь пальцами в мышцы его плеч. Константин стонет, глядя на меня снизу вверх потемневшими зрачками.
– Я хочу снова услышать этот звук, – говорит он хриплым от желания голосом. – Я хочу услышать все звуки, которые ты можешь издавать для меня. Я хочу услышать, как ты стонешь, когда я внутри тебя, волчица.
