Текст книги "Искалеченная судьба (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

М. Джеймс
Искалеченная судьба

1

ВАЛЕНТИНА

Солнце Майами отбрасывает длинные тени на глиняную черепицу особняка в испанском стиле, который я называю своим домом. Оно заливает его золотистым сиянием, когда я выхожу из машины и вешаю на плечо единственную сумку, которую взяла с собой. Для этой последней миссии я путешествовала налегке, мне не нужно было ничего, кроме оружия и нескольких смен одежды. На этот раз мне не пришлось ни с кем разговаривать, очаровывать или убеждать, чтобы подобраться достаточно близко для убийства. Мне оставалось только ждать.

Я недолго поворачиваю голову взад-вперёд, выходя на улицу, залитую послеполуденным солнцем Майами, и разминаю уставшие мышцы, вдыхаю влажный воздух и наслаждаюсь вкусом соли на языке. Несмотря на все сложные чувства, которые я испытываю каждый раз, когда возвращаюсь сюда, этот город – мой дом.

И я рада быть дома.

С кожаной сумкой на одном плече и сумочкой в другой руке я иду по извилистой каменной дорожке, которая ведёт к входной двери из тикового дерева. По всему фасаду дома распускаются летние цветы, их яркие розовые, жёлтые и синие оттенки контрастируют с летней зеленью травы. Владелец этого поместья, Николас Кейн, тратит целое состояние на полив цветов каждое лето. Он мой наставник и самый близкий человек, который когда-либо мне был ближе всего к отцу.

Меня встречает домработница с улыбкой и протягивает руку, чтобы помочь с сумкой. Но я качаю головой:

– Я справлюсь, Роза. Не беспокойся обо мне.

Она хмурится, глядя на меня, но не спорит. Это привычный обмен мнениями между нами. В то время как Кейн наслаждается тем, что персонал всегда к его услугам, мне всегда было немного не по себе от мысли, что люди должны меня обслуживать. Я бы предпочла сама носить свои сумки, сама заправлять постель, и сама готовить себе еду.

– Мистер Кейн хотел бы видеть тебя сразу по возвращению, – говорит Роза, заметив мой уставший вид. – Но, возможно, тебе стоит сначала привести себя в порядок?

Я не могу сдержать улыбку, глядя на неё. На мне мятые штаны для йоги и футболка с капюшоном, которую я накинула ещё в самолёте, а само по себе возвращение из Москвы было утомительным. Всё, чего я хочу – это принимать душ в течение часа, а затем поспать ещё восемь часов. Однако я достаточно хорошо знаю Кейна, чтобы быть уверенной, что он не станет ждать так долго.

– Скажи ему, что я собираюсь принять душ и переодеться, а затем спущусь, и мы сможем поговорить, – говорю я, зная, что он захочет услышать отчёт о выполнении задания, но я тоже кое-чего жду от этого разговора. Мне нужно быть в правильном настроении.

На обратном пути у меня было много времени, чтобы подумать.

Я с улыбкой отвечаю ей и поднимаюсь по винтовой лестнице на третий этаж, где находится моя спальня. Как только я захожу внутрь, в нос ударяют знакомые запахи деревянной мебели, ананасовой свечи и моих духов, и я чувствую, как напряжение покидает меня. Разговор с Кейном, который меня ожидает, будет непростым, но всё же лучше, чем то, откуда я только что приехала. И несмотря на все сложности моей жизни здесь, это мой дом.

Бросив сумку на кровать, я снимаю толстовку с капюшоном, футболку и спортивные штаны и иду прямо в душ. Позже я отнесу оружие обратно в арсенал, где его никто не тронет. Сейчас же моя главная задача: смыть с себя грязь, накопившуюся за несколько дней наблюдения. В гостиничном номере, где я пряталась, душ был, но он был небольшим, и у меня было не так много времени, чтобы воспользоваться им.

Через полчаса я выхожу из ванной комнаты, свежая и благоухающая. Мои ноги гладкие, как шёлк, а влажные волосы собраны в пучок на макушке и перевязаны шёлковой резинкой. Я чувствую себя заново родившейся, и это ощущение только усиливается, когда я переодеваюсь в новую одежду – широкие льняные брюки цвета морской волны и коричневую хлопчатобумажную рубашку без рукавов.

Схватив свою сумку, я спускаюсь на первый этаж, чтобы почистить и спрятать оружие, а затем отправляюсь на встречу с Кейном. Я знаю, где его найти в это время суток, он будет в своём кабинете, великолепной комнате в старинном стиле с высокими потолками, книжными шкафами и мебелью из тикового дерева. Из огромного окна открывается потрясающий вид на набережную в задней части его дома в Майами.

Когда я стучу в дверь, я слышу плеск волн. Его глубокий, звучный голос незамедлительно отвечает:

– Входите.

Как всегда, когда я захожу в эту комнату, у меня возникает ощущение, что я становлюсь меньше. Это место всегда напоминает мне о моём детстве, о тех часах, когда я сидела здесь, пока Кейн занимался со мной, учил меня и рассказывал о том, какой будет моя жизнь. Даже став взрослой женщиной, я всё ещё живо ощущаю это чувство каждый раз, когда переступаю порог.

Кейн сидит в кожаном кресле у открытого окна, и ветерок с пляжа развевает его тёмные волосы. На деревянном столике рядом с ним стоит хрустальный бокал с виски, и он выглядит совершенно расслабленным. На нём летний костюм без галстука и пиджака, а рукава закатаны, открывая татуированные предплечья.

Когда я была ребёнком, я часто разглядывала его татуировки, удивляясь их замысловатости, но не понимая их значения. Теперь, глядя на эти чернила, покрывающие его руки, я осознаю истину. Каждая татуировка, это напоминание о его прошлом, о трофеях, полученных в результате убийств, о невидимой крови на его руках, которую он теперь готов пролить с моей помощью.

– Валентина, добро пожаловать домой, – его голос глубокий и культурный, с едва уловимым южным акцентом, от которого он так старался избавиться за эти годы. Для человека, не привыкшего замечать такие тонкости, этот акцент может показаться незначительным.

Кейн предпочитает скрывать свои корни, а именно, тот факт, что много лет назад он вырос среди болотных крыс Миссисипи. Я одна из немногих, кто знает о нём правду, и что его старомодный образ не соответствует действительности.

– Присаживайся, – предлагает Кейн, указывая на кожаное кресло табачного цвета, стоящее напротив него. Он сам встаёт и берёт с барной стойки бутылку выдержанного виски «Макаллана». Наполнив хрустальный бокал на два пальца, он протягивает его мне.

За многие годы у меня сложилось желание не разочаровывать его. Я не верю, что он когда-либо причинит мне боль, но, как и с бойцовой собакой, которая притворяется домашним любимцем, лучше быть осторожной.

– Спасибо. – Говорю я, делая глоток виски. – Работа выполнена, Кейн. Он мёртв. Я лично удостоверилась в этом.

– Я уже слышал, – на лице Кейна появляется тёплая и искренняя улыбка. – Ты молодец, Валентина. Мой маленький профессионал. Ты ни разу не провалила задание. Ни разу не допустила промаха в убийстве. Я каждый раз всё больше горжусь тобой.

Его похвала согревает мне душу. В широкие окна врывается лёгкий ветерок, играя с моими волосами, и я бросаю взгляд на пляж. Волны цвета морской волны мягко разбиваются о берег, создавая пенные барашки. Я ощущаю непреодолимое желание выйти и пройтись по песку, почувствовать, как он крошится у меня под ногами.

Мне нужен отдых, передышка. Я знаю, что впереди ещё одно задание, новая работа, новое убийство. При мысли об этом мои плечи опускаются. После десяти лет службы я чувствую, что совершенно измотана.

Я устала от охоты и убийств. Хотя сам процесс никогда не вызывал у меня беспокойства, я никогда не испытывала симпатии к тем, за кем Кейн отправлял меня в погоню. Большинство из них были нехорошими людьми: мошенниками, лжецами и обманщиками. Они давали обещания, но не выполняли их. Я никогда не задавала лишних вопросов и не позволяла себе слишком глубоко задумываться об этом. Что бы эти мужчины ни сделали, чтобы привлечь моё внимание, это было не моё дело.

Мой бизнес – это искусство точно попадать в цель, вот и всё.

Тот, кого я устранила в Москве, был банкиром. Я не знаю, кому он перешёл дорогу, чтобы его имя оказалось на столе у Кейна. Я лишь знаю, что это произошло, и я стала его причиной.

Однако, несмотря на все свои достижения, я устала от того, что Кейн, словно кукловод, дёргает меня за ниточки. После десяти лет работы с ним я жажду большей свободы и возможности жить так, как хочу. Я даже не представляю, как это могло бы выглядеть, но мне захотелось выяснить. Пофантазировать о возможностях, которые сейчас для меня недоступны, ведь все козыри находятся у Кейна.

– Ты выглядишь уставшей, – внезапно прерывает мои размышления голос Кейна. – Возможно, тебе стоит взять отпуск.

Я перевожу взгляд на него.

– Ты как будто читаешь мои мысли, – говорю я беззаботно, делая ещё один обжигающий глоток виски. – Мне бы не помешал отпуск. Возможно, более продолжительный. Я тут подумала...

Кейн перебивает меня.

– А как насчёт работы, которая одновременно является и отдыхом?

Я смеюсь над этой мыслью.

– Это невозможно, Кейн. Нельзя одновременно работать и находиться в отпуске.

Он хихикает, потягиваясь в кресле, как довольный кот.

– Почему нет? – Пожимает плечами, словно не понимает. – Посмотри на мою жизнь. Каждый день я словно в отпуске. Я окружён красивейшими пляжами, живу в городе с бурной ночной жизнью, где есть лучшая кухня и великолепные женщины, готовые разделить со мной досуг в любое время суток. Конечно, я провожу несколько часов в день за работой, но в такой обстановке это едва ли ощущается.

– Потому что ты остаёшься дома, – отвечаю я, делая ещё один глоток виски и взбалтывая янтарную жидкость в бокале. Солнечный свет отражается от гранёного хрусталя, посылая яркие лучи. – А я бываю в таких местах, как Москва, Кейн. Я сижу в тесных гостиничных номерах с грязным душем и кроватью, с которой я сдёргиваю одеяло, опасаясь клопов. Я бодрствую по двадцать один час в сутки, высматривая цель.

Взгляд Кейна становится острым.

– Тебе больше не нравится эта работа, Валентина? Разве я не обеспечиваю тебе достаточный уровень комфорта, когда ты дома, и не плачу достаточно?

Я прикусываю губу.

– Дело не в этом, – говорю я, и это чистая правда. Когда я дома, я всегда окружена всеми удобствами. Кроме того, Кейн щедро платит мне, и поскольку мне не нужно платить за аренду, продукты или что-либо ещё, кроме того, что я захочу, мой банковский счёт и инвестиционные портфели просто чудовищно толстые. Я ни в чём не нуждаюсь, за исключением одной вещи, которую он мне ещё не дал.

– Мне нужна информация о моих родителях, – говорю я, наклоняясь вперёд и заглядывая в холодные голубые глаза Кейна. – Пришло время, Кейн. Прошло уже десять лет. Ты вырастил меня, заботился обо мне, сделал из меня идеальное оружие. И я всегда делала всё, о чём ты меня просил. Ты прав, я ни в чём не нуждаюсь, когда нахожусь дома. Но я хочу знать, что случилось с моими родителями, и... – я нервно облизываю губы, ощущая вкус виски, и откидываюсь на спинку стула, стараясь принять непринуждённую позу Кейна, которая говорит о его уверенности в том, что никто и никогда ему не откажет. – Я хочу уйти, – произношу я.

Как будто окна захлопываются, и в комнату проникает ледяной холод. Взгляд Кейна мгновенно становится жёстким, от чего по моей спине пробегает дрожь. Впервые в его присутствии я испытываю настоящий страх. Я не просто разочаровала его… я его расстроила.

– Ты должен был предвидеть, что так случится, – мягко говорю я. – Десять лет, Кейн. Ты только что говорил, что твоя жизнь похожа на каникулы, потому что ты живёшь здесь. Сколько времени ты путешествовал и убивал, прежде чем захотел уйти? Прежде чем ты решил действовать самостоятельно, вместо того чтобы слепо следовать приказам?

Кейн оценивающе смотрит на меня, делая глоток из своего бокала.

– Больше десяти лет, – наконец произносит он. – Ты больше не хочешь работать на меня, Валентина?

Я с трудом сглатываю.

– Я могла бы заняться чем-нибудь другим, – предлагаю я. – Подготовить кого-нибудь на моё место, или... – Я замолкаю. – Мне нужно знать, – говорю я наконец. – Всю мою жизнь, Кейн, меня преследовало моё прошлое, то, что случилось с моими родителями. Это удерживало меня здесь, я работала на тебя. И это была хорошая жизнь... Но я хочу знать, что ещё может быть. Я хочу путешествовать самостоятельно, без миссии, которая указывала бы мне, куда идти. Я хочу, чтобы мне не приходилось постоянно оглядываться через плечо во время командировок, гадая, заметил ли кто-нибудь, что я слежу за ними. Даже… просто хочу побыть дома какое-то время, не ожидая, что рано или поздно ты снова отправишь меня куда-нибудь.

В моих последних словах звучит мольба, от которой я хотела бы избавиться, но она всё равно остаётся.

– Ты думала об этом, – Кейн смотрит на меня всё тем же суровым взглядом, но он немного смягчился. Хороший знак.

– Всю дорогу домой из Москвы, – признаюсь я.

Кейн опрокидывает свой стакан внутрь, допивая остатки виски, прежде чем отставить его в сторону.

– Ты исключительный киллер, Валентина. Одна из лучших, кого я когда-либо знал. Мне будет трудно с тобой расстаться.

Мои пальцы дрожат, и я крепче сжимаю бокал, стараясь скрыть свою слабость.

– Кейн, ты обещал мне.

Он знает это так же хорошо, как и я. Когда мне было тринадцать, он начал моё обучение, пообещав, что если я буду хорошей ученицей, если буду усердно тренироваться и хорошо учиться, если я буду беспрекословно подчиняться и добьюсь успеха в своих заданиях, он найдёт для меня то, чего я хочу больше всего на свете... правду о том, что случилось с моими родителями, когда я была ребёнком. Он обещал узнать, почему они были убиты, и кто несёт за это ответственность.

Кейн сказал мне, что именно для этой цели он превратит меня в смертоносное оружие. Я буду работать на него, и со временем мне удастся отомстить человеку, который отнял жизни у моей семьи и разрушил мою.

Неважно, насколько хороша моя нынешняя жизнь, это не та, для которой я была рождена. Кто-то отнял это у меня, и я потратила пятнадцать лет, чтобы отомстить.

– Ты обещал мне, когда мне исполнится восемнадцать, – говорю я, наклоняясь вперёд. – Ты сказал, что знаешь, кто это был. Что когда я буду готова, ты скажешь мне, при условии, что я буду делать то, что мне говорят. При условии, что я никогда не подведу. И я ни разу не подводила, Кейн. Ни разу. И ты знаешь, что я готова.

Он медленно выдыхает.

– Ты права, Валентина, – начинает он, и меня охватывает облегчение. Я не осознавала, насколько устала, пока не подумала, что он собирается отказать мне. – Но...

– Кейн. – Мой желудок сжимается.

Он поднимает руку, чтобы остановить меня.

– Выслушай меня, Валентина. Ты права, ты готова. И ты никогда меня не подводила. Поэтому это мой компромисс.

Он встаёт и наливает себе ещё виски, прежде чем подойти к столу и взять лежащий на нём кожаный фолиант. Вернувшись к своему креслу, он садится и протягивает папку мне.

– Взгляни на это.

Я сжимаю губы, стараясь сдержать нетерпение, но не могу противостоять его желанию. Я беру папку из его рук, ощущая прохладу кожи на кончиках пальцев, и открываю её.

На меня смотрит фотография одного из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела.

Даже на фотографии он выглядит смертельно опасным. За свою жизнь я встречала много опасных людей, а последние десять лет была наёмной убийцей, охотясь на них. Мне знаком этот взгляд.

Его голубые глаза смотрят на меня с холодным высокомерием, а точёное лицо служит идеальным фоном для полных губ, изогнутых в ухмылке. Татуировки поднимаются над воротником его рубашки, а темно-русые волосы аккуратно уложены. Он может быть самоуверенным миллиардером или скрытным криминальным авторитетом, но он нечто большее. Это видно по его глазам.

Этот мужчина знает запах крови, ощущает её скользкость и теплоту на костяшках пальцев после хорошо рассчитанного удара, чувствует её вкус, когда она стекает по губам. Я бы поставила на это деньги, хотя я даже не из тех женщин, которые любят азартные игры.

Я переворачиваю фотографию и вижу лист с досье, вверху которого напечатано его имя – Константин Абрамов.

Я знакома с этим именем. Его знает каждый, кто имеет отношение к преступному миру Майами.

– Наследник братвы Абрамовых. – Я захлопываю папку, не желая больше смотреть на фотографию. Эти голубые глаза вызывают у меня странное ощущение, словно холодок пробегает по спине, а затем тепло разливается в животе. Я встречала красивых мужчин и не очень, но в этом есть что-то особенное. Я не хочу зацикливаться на этом. – Какое это имеет отношение ко мне?

Это мог бы быть риторический вопрос, но я знаю ответ ещё до того, как Кейн произнесёт его вслух.

– Он – твоя следующая миссия, – говорит он спокойно. – Твоя последняя, если ты её примешь. Если нет... – Он пожимает плечами, взбалтывая виски в стакане. – Я уверен, мы могли бы вернуться к этому разговору через год.

Мой желудок сжимается, пульс подскакивает к горлу. Я чувствую, как всё моё тело восстаёт против идеи заниматься этим ещё целый год. Больше перелётов в дальние страны, больше долгих ночей, больше засад, больше соблазнов. Больше убийств. Я не уверена, что смогу с этим справиться.

Однако я также не могу представить, что возьмусь за такую работу.

– Кто-то хочет его смерти? – В это не так уж трудно поверить, но, чтобы убить наследника Братвы, нужны деньги, смелость и очень веская причина. – Это выше моих возможностей, – качаю я головой, протягивая фолиант Кейну.

Он не принимает его от меня.

– Ты знаешь, что это неправда, Валентина. Только с твоими навыками обращением с оружием ты могла бы справиться с этой работой. Но это не единственные навыки, которые ты могла бы использовать.

Соблазнение. Конечно. Это не первый раз, когда Кейн отправляет меня на задание, где мне нужно играть роль приманки. Это самые нелюбимые мои миссии, потому что мне приходится убеждать незнакомцев, что я хочу затащить их в постель, чтобы совершить убийство. Иногда мне даже приходилось выполнять эти задания, и несколько раз это было не так уж плохо. Когда мужчины были привлекательными, мне не приходилось особенно сопротивляться. Но Кейн не выбирает цели по их привлекательности. Иногда это было просто приятным бонусом.

– Я не могу этого сделать, – настаиваю я. – Из-за тебя меня убьют.

Кейн усмехается.

– Ну-ну, Валентина. Стал бы я подвергать тебя такой опасности? Ты мне как дочь. Я бы не дал тебе задание, с которым, я был бы уверен, что ты не справишься.

– Я подвергаюсь опасности каждый раз, когда выхожу на работу.

– Ты готова к опасностям. – Он делает глоток виски. – Но если ты захочешь вернуться к этому разговору через год, я уверен, что смогу найти для тебя другую цель. Кажется, в Мозамбике есть контракт...

Я свирепо смотрю на него, больше не пытаясь скрыть своё раздражение. Мне нравится жара, но африканская пустыня, это уже слишком, и Кейн это знает.

– Кто хочет его смерти?

Кейн улыбается, но его глаза остаются холодными, встречая мой взгляд.

– Я.

Я ошеломлённо моргаю, не в силах произнести ни слова. Кейн не заключает контракты, он только оформляет их как посредник.

– Ты клиент?

Он кивает головой.

– Вот почему я хочу, чтобы ты выполнила эту работу, Валентина. Ты единственная, кому я могу это доверить. Подумай об этом. Это будет самая большая работа в твоей жизни, и для меня тоже. Я твой наставник и твой отец. – Он дарит мне умиротворяющую улыбку. – Твоя последняя работа. Отличный способ завершить свою блестящую карьеру киллера, не так ли? Это будет моё последнее задание... а потом и твоё, когда я назову тебе нужное имя.

Имя. Мурашки пробегают по моей коже. Я так близка к тому, о чём мечтала с восьми лет. И всё, что мне нужно сделать, это взяться за работу, которая, если я хоть немного ошибусь, может меня убить.

Любое убийство связано с опасностью. Но это всё равно что войти в логово льва.

– Почему ты хочешь его смерти? – Мои пальцы постукивают по обложке фолианта, и я вижу, как улыбка Кейна становится шире. Он знает, что я уже думаю о том, чтобы сказать «да».

– Константин – наследник Виктора Абрамова. По всем параметрам он прекрасный человек. Ему всего лишь тридцать восемь, и он ещё достаточно молод, чтобы жениться и обзавестись собственными детьми. Он умён, беспощаден, когда это необходимо. Но, к сожалению, он также дальновиден. Слишком умён для его же блага.

Я приподнимаю бровь:

– К сожалению?

Кейн постукивает пальцем по бокалу:

– У него есть идеи по модернизации Братвы. Он предлагает узаконить их бизнес, отойти от старых традиций и управлять империей своего отца. Виктор, конечно, не согласен с этим, но он уже стар. Прошлой зимой он лежал в больнице с пневмонией, и с тех пор его здоровье ухудшается с каждым днём.

Я не задаюсь вопросом, откуда Кейн всё это знает. У него есть свои источники информации, и нет смысла сомневаться в его словах. Я просто молча слушаю.

– Он представляет угрозу существующему порядку, – продолжает Кейн. – Тому порядку, который мне выгоден. Его идеи о легитимизации дестабилизируют преступные группировки в Майами. Другие семьи будут считать его слабым и попытаются захватить его территорию, чтобы ослабить его авторитет. Как часть хрупкой преступной сети в этом городе, я могу оказаться вовлечённым в этот конфликт. – Он ставит свой бокал на стол, глядя на меня с ледяным блеском в глазах. – Со смертью Константина я могу повлиять на следующий выбор Виктора.

Я сужаю глаза.

– Ты думаешь, это должен быть ты?

Кейн фыркает.

– Конечно, нет. Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть. У меня нет желания брать на себя ответственность и заниматься политикой, руководя преступной семьёй. Но я мог бы… посоветовать Виктору, кто должен стать его преемником. И поскольку его дни сочтены, он, вероятно, прислушается к моему совету.

Я с трудом сглатываю. Что-то во всём этом не так. Я знаю, что должна доверять своим инстинктам, ведь именно они помогали мне выжить всё это время. Но у Кейна есть то, чего я хочу. Ещё одна работа... всего одна, и я смогу получить то, что мне нужно.

Я могу с этим справиться.

– Хорошо. – Я прижимаю ладони к фолианту, словно пытаясь удержаться от того, чтобы снова не открыть его и не взглянуть на это точёное лицо, на эти опасные голубые глаза. – Тогда какой же у нас подход? Я не могу просто ворваться и убить этого человека. Наблюдение тоже не сработает. С ним всегда будет охрана. Каждое место, куда он отправится, будет проверяться. Это не будет...

– Ты собираешься выйти за него замуж.

Я смотрю на Кейна, уверенная, что ослышалась.

– Прости что?

Кейн, явно довольный тем, что застал меня врасплох и с улыбкой произнёс:

– Виктор Абрамов, как я уже говорил, умирает. У меня есть достоверные сведения, что он оказывает давление на Константина, вынуждая его жениться. Ты будешь представлена как потенциальная невеста с безупречной родословной, которую Виктор не сможет игнорировать. С твоим фальшивым происхождением, моим талантом убеждения и твоим собственным обаянием, я не сомневаюсь, что тебе удастся добиться помолвки.

У меня закружилась голова. Помолвка. Брак. Одно дело отправиться на задание с намерением соблазнить мужчину, затащить его в спальню или даже переспать с ним, чтобы оказаться достаточно близко для выполнения своей работы. Я даже бралась за пару заданий, где мне нужно было изображать эскорт-компаньонку на выходные или провести неделю, притворяясь, что я искренне заинтересована в мужчине. Роль компаньонки или временной подружки – это роли, которые легко играть. Однако брак, это совсем другое дело. Даже если я никогда не мечтала о настоящем браке и не ожидала встретить человека, который заставит меня сказать «пока смерть не разлучит нас», что-то внутри меня не позволяет мне произносить эти клятвы без истинного чувства.

Я убийца, а не лгунья.

– А если у меня ничего не получится? – Спрашиваю я.

Кейн слегка пожимает плечами:

– Ты никогда не терпела неудач. Зачем тебе начинать сейчас, когда это самая важная миссия, которую я когда-либо поручал тебе?

Действительно, зачем? Я не так уверена, как Кейн, что пахан Абрамов выберет меня в качестве невесты для своего сына. Но Кейн, похоже, считает это неоспоримым, и если я что-то и знаю о нём, так это то, что он тоже не из тех, кто играет в игры. Если он ввязывается во всё это, то только потому, что верит, что это сработает.

Я могла бы получить то, что мне нужно. Сопротивление, которое я испытываю к идее Кейна, сталкивается с этой глубокой потребностью, единственной, что поддерживала меня все эти годы, через каждый мучительный час тренировок, через каждый дискомфорт, через каждый неприятный аспект этой работы. И всё, что мне нужно сделать, это подтолкнуть себя ещё немного вперёд… сделать ещё одну вещь, которую я не хочу делать.

– Всё равно, добраться до него будет нелегко...

– Ты не станешь убивать его сразу, – объясняет Кейн. – Ты добьёшься помолвки и выйдешь замуж. Если за это время ты соберёшь какую-либо информацию о семье Абрамовых: об их бизнесе, их инвестициях и связях, тем лучше. Ты скажешь Константину, что хочешь провести где-нибудь медовый месяц.

У меня сжалось сердце. Я надеялась, что план Кейна включал в себя помолвку, которая бы завершилась «несчастным случаем» или убийством Константина в нашу первую брачную ночь. Но он хочет, чтобы я участвовала в более длительной игре. Он стремится, чтобы я была как можно дальше от него, когда буду нажимать на спусковой крючок или доставать нож. Хотя на первый взгляд это кажется разумным, с каждым произнесённым словом моё беспокойство только нарастает.

Он нажимает на свой телефон и поворачивает его к себе, показывая мне изображение на экране. Это похоже на роскошный курорт, место, которое выглядит дорогим и уединённым.

– Это эксклюзивный курорт в Серенгети, – объясняет Кейн. – Он расположен далеко, и хозяева не разрешают своим гостям приезжать с усиленной охраной, считая, что их собственного местоположения и безопасности вполне достаточно. Тебе нужно убедить Константина, что ты хочешь уединения для своего медового месяца. Пока ты будешь там, ты сможешь использовать эту близость для выполнения своей миссии. Как только закончишь, свяжешься со мной, и я позабочусь о том, чтобы тебя оттуда забрали.

– И у тебя есть план, как скрыть мои следы?

– Конечно, – подтверждает Кейн. – Ты будешь скорбящей вдовой, не более того. Ты вернёшься ко мне домой, где я предоставлю тебе необходимую информацию. Возможно, тебе даже удастся унаследовать что-нибудь от своего покойного мужа, если тебе повезёт.

Я поджимаю губы, размышляя. Не думаю, что это будет так просто, как говорит Кейн. Но то, как он описывает работу, звучит почти правдоподобно. Как будто у меня есть все шансы на успех, если я смогу преодолеть свои личные предубеждения по этому поводу. Я не склонна к самоуверенности. Я знаю, что у меня есть способности, настолько, насколько он говорит, хотя я не уверена, что смогу легко одолеть наследника преступной семьи. Однако план Кейна может сработать.

И если это так...

Подумай об этом, Валентина. Всё, ради чего ты трудилась. Это... или ещё один год работы на Кейна. Возможно, даже больше...

Всё, что от меня требуется – это притвориться, что я замужем за человеком, которого планирую убить. Всё, о чём мечтает большинство женщин: свадебное платье, церемония, произнесение клятв, приём, брачная ночь... Для меня всё это будет лишь иллюзией, когда я испытаю это в первый и, возможно, в последний раз. Но действительно ли это та черта, которую я не могу переступить? Есть ли что-то, чем я никогда не думала, что когда-нибудь смогу по-настоящему дорожить, когда это может дать мне свободу?

Я знаю ответ на этот вопрос, но всё равно чувствую боль в груди.

Кейн с пониманием кивает.

– Конечно. Ты более чем заслужила свою свободу. Но я не могу доверить эту работу никому другому, Валентина. Ты же понимаешь это.

Это комплимент, предназначенный для того, чтобы я почувствовала себя особенной, а не загнанной в ловушку. Я ненавижу себя за то, что это немного действует. Я ощущаю то же тёплое удовлетворение от осознания того, что доставила ему радость, которое испытывала с детства. Я также ненавижу себя за то, что хочу, чтобы он гордился мной. Даже спустя столько лет я жажду любви и обожания от человека, который был моим отцом с тех пор, как мне исполнилось восемь.

– Я сделаю это. Но мне понадобится вся информация, которую ты можешь предоставить о нём, чтобы я могла убедиться, что он выберет меня. Всё, что приблизит меня к нему: привычки, симпатии и антипатии, предпочтения в женщинах. Всё это.

– Большая часть информации здесь, – говорит Кейн, указывая на фолиант в моих руках. – Всё остальное ты сможешь узнать в процессе ухаживания. Я верю в тебя, Валентина. Ты прошла долгий путь с тех пор, как я впервые привёл тебя домой, маленькой напуганной девочкой. Ты не потерпишь неудачу.

Его слова полны искренности. Однако, когда я встаю, сжимая в руках фолиант, и поворачиваюсь, чтобы уйти, я слышу в его голосе что-то ещё, что он не успел высказать: – Ты не потерпишь неудачу. Иначе…