Текст книги "Искалеченная судьба (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

14

ВАЛЕНТИНА

– Я должен знать правду, София. – Голос Константина звучит сурово, если не сказать резко. Он смотрит на меня с выражением, которое говорит о его замешательстве не меньше, чем моём. Он испытывает чувства, которых не ожидал, и не знает, как поступить дальше. Я вижу, что он подозревает меня. Это читается на его лице. Он оглядывается на ванную, затем снова на меня, плотно сжав губы, словно пытаясь сдержать поток вопросов, которые так и рвутся наружу.

– Позволь мне надеть халат. И ты тоже оденься. – Говорю я, наклоняясь за своим халатом. Но Константин хватает меня за плечо, разворачивая к себе, когда я наклоняюсь за халатом. Я вырываюсь, набрасываю на себя шёлковое одеяние и отступаю на шаг.

– Возможно, тебе и нравится вести этот разговор обнажённым, но я не в настроении. – Я держу халат перед собой, остро ощущая, как сперма Константина стекает по моим бёдрам. Он трахал меня три раза менее чем за восемь часов. Я чувствую приятную боль и полное истощение, вдобавок ко всему, я измотана после нападения. Нам нужно допросить Элию, и...

Константин всё ещё смотрит на меня так, словно готов физически помешать мне сделать ещё один шаг.

– Правду, София, – резко говорит он. – Сейчас же. – Его глаза сужаются. – Ты без труда справилась с этой женщиной. Уроки самообороны, это замечательно. Но твоей первой мыслью было связать её и допросить. Ты вырубила её, имея это в виду. Это не самооборона. Это... – Кажется, он пытается подобрать подходящее слово, а я лихорадочно ищу объяснение, на которое он купится.

Я не могу сказать ему правду. Это не только приведёт к провалу моей миссии и потере шанса узнать имя Кейна и отомстить, но и поставит под угрозу мою свободу, я не представляю, как Константин отреагирует на мой обман. Если бы он узнал, что я вышла за него замуж с намерением убить, что я спала с ним, ожидая подходящего момента для своего плана…

Он обещал, что никогда не причинит мне вреда... но он также обещал это Софии Моретти, женщине, на которой женился даже не по своей воле.

Константин – наследник Братвы. Он жестокий, эффективный и безжалостный лидер. И я не знаю, как он поступит с Валентиной Кейн, если узнает, что она планировала его убить.

– Я... – Я делаю глубокий вдох, с трудом сглатывая. – Это сложно.

Константин прищуривает глаза:

– Я слушаю.

Я нервно облизываю губы.

– Мой отец не был обычным солдатом мафии. И он относился ко мне не как к типичной дочери мафиози. Он был более открыт и добр ко мне. До того, как я поступила в колледж, до того, как он умер, когда я была подростком, он научил меня самообороне, борьбе, обращению с ножом и стрельбе. И он... брал меня с собой.

Константин хмурится.

– Брал тебя с собой?

– Когда у него была работа. Когда ему нужно было поставить точку, или пригрозить кому-то, или наказать кого-то. Допросить кого-то. Он научил меня некоторым способам делать и это. Он просил меня помочь ему. – Я с трудом сглатываю, чувствуя, как ложь обжигает мне язык. Всё это неправда. По крайней мере, не о моём настоящем отце.

Человек, о котором я говорю, это Кейн.

Лицо Константина каменеет.

– Он брал тебя с собой? На подобные задания? Когда тебе было... сколько тебе могло быть лет?

Я с трудом сглатываю.

– Мне было тринадцать, когда он меня со всем начал знакомить. Но он начал брать меня с собой примерно в пятнадцать или шестнадцать. – Это правда, если речь идёт о Кейне.

Константин сжимает челюсть.

– Ты была ребёнком. Я знаю, ты, кажется, заботилась о своём отце, но какого чёрта, София? Подростком? Я не могу себе представить... – Он проводит рукой по лицу. – Я бы никогда не взял своего ребёнка на такую работу. Не такой молодой. Не...

Я думаю, что это облегчение... Но потом я вспоминаю, что этот брак ненастоящий. Что я всё ещё должна убить Константина. Что не только у меня не будет от него детей, но и у него вообще не будет детей. Эта мысль словно камень с души снимает. Не из-за того, что у нас с ним не будет детей, а из-за мысли о его смерти. Из-за того, что этого человека больше не будет существовать. И я убью его.

– Вот почему, – тихо говорю я. – Я знаю, всё это странно, но...

– Почему ты не сказала мне об этом с самого начала? – Перебивает Константин, и я закусываю губу.

– Я не была уверена, поверишь ли ты мне. И... – я делаю глубокий вдох. – Я любила своего отца. Я знаю, это может показаться странным, учитывая все обстоятельства, но это так. И... я знала, что у тебя будет такое выражение лица, когда я расскажу тебе. Я знала, что ты больше не будешь думать о нём так, как я. Как о человеке, которого ты мог бы уважать.

Константин прикрывает рот рукой.

– Что ж, я рад, что ты хотя бы это обо мне знаешь. – Он бросает взгляд в сторону ванной. – Ты действительно хочешь помочь с этим?

Я киваю.

– Верь или нет, но у меня это хорошо получается.

Он смотрит на меня, нахмурив брови, как будто всё ещё пытается понять меня.

– Ладно, – говорит он наконец. – Давай посмотрим, проснулась ли она.

Я вижу, что разговор ещё не закончен. Но, по крайней мере, на данный момент он поверил в мою историю, а это всё, что мне нужно на данный момент. Это, а также понимание того, что, чёрт возьми, я собираюсь делать со своей собственной незаконченной работой.

Элия начинает приходить в себя, когда мы входим в ванную комнату. Её глаза распахиваются, когда я включаю свет, и Константин, всё ещё обнажённый, приближается к ней. Он садится перед ней на корточки и нежно гладит её по лицу, пока она приходит в себя.

Она тут же поворачивается и пытается укусить его за руку.

– О, нет, ты, блядь, этого не сделаешь, – говорю я, немедленно делая шаг вперёд, хватаю её за волосы и запрокидываю голову назад. – Послушай, сучка. С меня хватит твоих попыток прикоснуться к нему. Любым способом. Тот короткий момент, когда он прижал тебя к кровати? Это самое близкое, что ты когда-либо могла себе представить. Итак, если ты хочешь сохранить все свои пальцы и все зубы, тебе следует начать говорить. Начнём с того, почему ты была в моей спальне и пыталась убить меня и моего мужа.

Элия сплёвывает кровь на кафель, закатывает глаза, чтобы встретиться с моими.

– Я не собиралась убивать тебя, сука. Мне на тебя наплевать. Я была здесь ради него. Я даже толком не знаю, кто ты такая, кроме того, что однажды встретила тебя в баре.

– Я его жена, – шиплю я, чувствуя, как волна облегчения захлёстывает меня. На кого бы ни работала Элия, они не знают, кто я на самом деле. Она была здесь не ради меня, а ради Константина. И хотя меня это тоже бесит, по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, что она выдаст мои секреты, пока мы пытаемся вытянуть из неё остальное.

Константин бросает на меня взгляд, и я замечаю, что он всё ещё не уверен, как относиться к происходящему.

– У меня точно нет инструментов, чтобы заставить её заговорить, – бормочет он, и я пожимаю плечами в ответ.

– Думаю, мы можем импровизировать, – говорю я, потянувшись через ванну за своей бритвой. Я открываю крышку, и с лёгким щелчком лезвия освобождаются. Вытащив одно из них, я рассматриваю его на свету. – С помощью этого можно сделать множество мелких порезов, и никто не истечёт кровью. На первый взгляд, они не так уж страшны, – я наклоняюсь и провожу острым концом по плечу Элии. На её коже появляется капелька крови, и она тихо вздыхает. – Но, в конце концов, всё срастётся уродливыми шрамами.

– София, – Константин спокойно смотрит на меня, но я замечаю неуверенность в его глазах. Я точно могу сказать, что ему не по себе. Это было не то, чего он ожидал от своей жены.

Я была полна сюрпризов. И он ещё даже не подозревает о половине из них.

Если мне повезёт, он не узнает, пока не станет слишком поздно.

– Я же говорила тебе, что делала это раньше.

– Ты могла бы предоставить это мне, – Константин колеблется. – Ты не обязана этого делать, София. Я сам справлюсь…

– Я знаю. – Я протягиваю руку и провожу лезвием по руке Элии. – Я тоже могу.

Она долго держится. Я вижу, что она тоже не новичок в этом. Я снова и снова задаю ей вопросы, которые нам нужно знать: кто её послал, на кого она работает и почему они хотят смерти Константина. Из её руки сочится кровь как минимум из двух дюжин порезов, прежде чем я поворачиваюсь к шкафчику под раковиной, где нахожу пакетик английской соли. Я набираю пригоршню соли, растираю её в ладонях до мельчайших частиц, а затем протягиваю покрытую солью ладонь и протираю ею порезанную и кровоточащую руку Элии.

Звук, который она издаёт, похож на звериный вопль.

– Давай попробуем ещё раз, – спокойно говорю я, поднимая окровавленную, покрытую солью ладонь. – На кого ты работаешь?

– Твой муж сумасшедший? – С трудом выговаривает она. – Он, должно быть, сошёл с ума, раз женился на тебе. Разве такие жёны у мафиози...

Я снова окунаю руку в соль и провожу ею по другой руке.

Тем временем Константин возвращается с парой боксеров. Он присаживается на корточки рядом со мной и смотрит на меня с выражением, которое мне не совсем понятно. Это не благоговение и не шок. Как будто он не совсем уверен, что то, что он видит, реально. Возможно, он думает, что у него галлюцинации.

– Тебе стоит начать говорить, – мурлычу я, прижимая палец к ране. – До тысячи порезов нам ещё далеко.

Я замечаю, как Константин бросает на меня взгляд, когда обрабатывает очередную рану Элии. Я сосредотачиваюсь на своей работе, стараясь не смотреть на него слишком долго. Я не могу думать о том, каково это иметь партнёра. Я знаю, что это странное, извращённое удовольствие – осознавать, что рядом со мной находится великолепный, жестокий мужчина, который помогает мне пытать потенциальную убийцу. Но я прожила тяжёлую жизнь, и прямо сейчас я чувствую близость к нему, хотя понимаю, что это неправильно, учитывая то, что я должна с ним сделать.

Я не знаю, сколько времени проходит, прежде чем Элия начинает стонать и требует, чтобы мы остановились. Её дыхание становится прерывистым, а из уголков глаз текут слёзы. Я снова опускаюсь на колени, тихо смеясь, когда смотрю на неё.

– Ты паршивая убийца, – откровенно говорю я ей. – Ты слишком легко сломалась. Ты собираешься рассказать нам то, что нам нужно знать, или мне начать вырезать узоры на твоих сосках? – Холодно улыбаюсь я ей.

– Пошла ты, – с шипением произносит Элия, и Константин отступает назад. Одной рукой он хватает её за волосы и наматывает их на ладонь, одновременно запрокидывая её голову назад и поднося лезвие бритвы к впадинке у её горла.

– Я не убью тебя, сука, – рычит он. – Пока нет. Но я не потерплю, чтобы ты и дальше так разговаривала с моей женой. – Он проводит лезвием бритвы вниз, по её грудине, из тонкого пореза сочится кровь, и Элия издаёт тихий стон боли. – Начинай говорить, или я выясню, может ли это лезвие пролезть тебе под ногти.

– Я расскажу, – выдыхает она. – Я расскажу, хорошо? Просто прекрати...

Константин откидывается назад, и я наблюдаю за тем, как он проводит кончиком лезвия по её пальцу. Её взгляд испуганно скользит по лезвию, затем по нему, а затем снова ко мне.

– Мы слушаем, – холодно отвечаю я ей.

– Дженовезе для Слаковых.

Константин прищуривает глаза.

– Ты лжёшь, – спокойно произносит он, наклоняясь вперёд, словно хочет взять её за руку.

– Я не лгу! – Кричит она, пытаясь вырваться от нас обоих. – Я не лгу! Дон Дженовезе нанял меня.

– Слаковы ничто, – рычит Константин. – Они выскочки, не имеющие ни истории семьи Абрамовых, ни их влияния, богатства или власти...

– Возможно, в этом и есть смысл, – перебиваю я, глядя на Элию прищуренными глазами. – Дон Дженовезе финансирует семью Слаковых?

Лицо Константина каменеет.

– Отвечай быстро, – огрызается он. – Дженовезе рассчитывает, что сможет заменить меня наследником Слаковых, если я умру? В мой медовый месяц. – Глаза Константина потемнели. – Как, чёрт возьми, они ожидали, что ты этого добьёшься?

Что-то тёмное и неуютное шевелится у меня в животе. Именно для этого я и пришла сюда, вот только Дженовезе явно не думал, что сможет найти женщину, которая могла бы сыграть роль жены Константина. Должно быть, он не смог вовремя найти, никого подходящего. Или, возможно, этот заговор возник после того, как было объявлено о помолвке.

– Когда ты получила эту работу? – Настойчиво спрашиваю я, протягивая руку, чтобы провести другим, покрытым солью пальцем по одному из самых широких порезов. Элия издаёт судорожное шипение от боли. – После помолвки Константина или до?

– Я не знаю, когда он обручился или женился, – отвечает она с раздражением. – Я получила задание полторы недели назад. Мне сказали, что он проведёт здесь медовый месяц со своей женой, и что я должна была соблазнить его и убить, пока мы будем вместе в постели.

Константин фыркает.

– Дженовезе не очень хорошо меня знает, если он думал, что я изменю своей жене в наш медовый месяц.

Я искоса смотрю на него. На кончике моего языка вертится мысль, что он, вероятно, изменил бы мне позже, не задумываясь. В конце концов, он планировал сохранить наше супружеское ложе холодным. Но только если это не будет в наш медовый месяц...

Я стараюсь прогнать эту мысль из головы, вместе с охватившей меня ревностью. Для меня это не должно иметь значения. Константин скоро умрёт, но не от руки этой женщины. Неважно, какие у него были намерения относительно нашего брака.

– Я не знаю, – говорит Элия, видя, как Константин тянется к ней, но снова отстраняется. – Я действительно не знаю! Он сказал, что, если я потерплю неудачу или не буду действовать достаточно быстро, он найдёт другого. Мои расходы были покрыты, но оплата должна была прийти только после выполнения работы... если бы я сама её выполнила. Если бы я потерпела неудачу...

– Ты потерпела неудачу, – решительно заявляет Константин. – А теперь ты поможешь мне отправить ответное сообщение дону Дженовезе и Алеку Слакову.

– Зачем? – Выплёвывает она. – Если я потерплю неудачу, он просто найдёт кого-то другого. Он уже это сделал. Он не из терпеливых, и они хотят...

Она вскрикивает, когда Константин отталкивает её к ванне, обнажая связанные руки. Его взгляд вызывает у меня мурашки по коже, я уже видела этот взгляд раньше. Я видела его в глазах Кейна, когда он готовился совершить нечто особенно жестокое. Это взгляд человека, который собирается причинить кому-то боль, и который будет наслаждаться этим процессом.

– Держи её, – приказывает Константин, и я без колебаний обхватываю её за плечи и прижимаю к ванне. – Не кричи, – добавляет он, хватая Элию за волосы и заставляя её оглянуться на него. – Если ты издашь хоть звук, кто-нибудь может услышать. Я не допущу этого. Поэтому, если ты закричишь, я отрежу тебе язык и заткну рот кляпом. Ты сможешь задохнуться от собственной крови, но, возможно, без языка ты предпочла бы смерть.

Страх, отразившийся на лице Элии, заставляет меня задуматься о её опыте и продолжительности участия в этом. Возможно, она стала жертвой обстоятельств, как и я. Я ощущаю прилив сочувствия к ней, но быстро подавляю его. Каждый из нас в этом мире сталкивался с различными формами эксплуатации. Я всегда осознавала, что могла оказаться на месте Элии, связанная и пойманная в ловушку, меня могли бы разобрать на части, чтобы отправить сообщение Кейну, или пытать, пытаясь получить ответы, на которые, в отличие от Элии, я бы никогда не дала ответов.

Если Константин узнает о моей роли в этом, о том, что я подделала свою личность и вышла за него замуж, чтобы попытаться убить его, я вполне могу оказаться в том же положении, что и Элия сейчас.

– Убедитесь, что ты ведёшь себя тихо, – повторяет он. – Или ты пожалеешь об этом.

Глаза Элии широко раскрыты, полные ужаса. Я вижу, как они закатываются, обнажая белки, словно у испуганного животного. Я удерживаю её, пока Константин поднимается и возвращается в спальню.

Когда он возвращается, в его руках охотничий нож, который лежал у меня под подушкой. Это мой нож, и при виде его в руках Константина у меня всё сжимается внутри. Он хватает один из пальцев Элии, указательный на правой руке, и прижимает острие ножа к третьей костяшке.

Я не понимаю, как Элия не кричит. Константин берёт три пальца на её правой руке, указательный, безымянный и мизинец, и делает надрезы на них, сначала на третьем суставе, затем на втором и, наконец, на первом.

– Ты больше никогда не будешь держать в руках нож или стрелять из пистолета, – рычит он. – Это твоя последняя работа, сука. – Он разрезает мясо и сухожилия на каждом пальце, ломая кость, чтобы отделить отрезаемую часть. Когда я чувствую, как Элия обмякает в моих поддерживающих руках, я понимаю, что она потеряла сознание от боли.

Кровь, капающая у неё изо рта, свидетельствует о том, что она прикусила язык, чтобы не закричать. Это должно меня беспокоить. Где-то на задворках моего сознания мелькает мысль, но она словно шёпот, доносящийся словно извне. Для меня в этом нет ничего нового. Обычно я делаю всё это сама.

Константин достаёт из моего халата шёлковый пояс и оборачивает его вокруг пальцев Элии, словно подарок, завязывая сверху бантом. Он убеждается, что её руки и ноги по-прежнему в безопасности, прежде чем взять зажигалку, которую тоже принёс с собой. Он быстро использует её, чтобы прижечь кровоточащий палец Элии, прежде чем дым успеет поднять тревогу.

Затем он встаёт и быстрым шагом выходит из комнаты, оставляя меня наедине с ней.

Я ещё раз проверяю, чтобы убедиться, что она никуда не уйдёт, хотя я уверена, что Константин хорошо поработал. Когда я тоже чувствую себя удовлетворённой, я выхожу из ванной и закрываю за собой дверь.

Константина больше нет в моей комнате.

Я подкрадываюсь и прижимаю ухо к двери, которая разделяет наши комнаты. Я слышу слабый звук его голоса и могу разобрать несколько слов: «Дженовезе», «Убийца», «Слаков», «Отправить сообщение».

Он разговаривает с кем-то по телефону. Я напрягаюсь, пытаясь услышать больше, но быстро отскакиваю назад и отступаю, когда слышу, что Константин направляется к двери. Мгновение спустя он входит в комнату, одетый только в чёрные спортивные штаны, которые низко сидят на бёдрах. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на него, он трахнул меня три раза со вчерашнего вечера, и я уже хочу его снова.

Чёрт, я хочу встать на колени и снова почувствовать его член у себя во рту.

– Она всё ещё без сознания? – Коротко спрашивает Константин, и я киваю.

– Я думаю, она будет отсутствовать некоторое время. – Я замолкаю, прикусывая губу. – Что мы будем с ней делать?

В его взгляде появляется что-то странное, когда я говорю «мы».

– Я отправлю её обратно с двумя охранниками, которых прислал мой отец. Они заберут её и позаботятся о том, чтобы Дженовезе и Слаков получили сообщение».

– Какое именно? – Не могу удержаться от вопроса, хотя почти уверена, что знаю ответ.

Его улыбка становится холодной и жестокой.

– Что с Абрамовыми шутки плохи. И что моя жена не должна подвергаться опасности.

От его слов я ощущаю странное тепло, которое разливается в моей груди. Моя жена не должна подвергаться опасности. Он хочет, чтобы я была защищена, даже если он не хотел на мне жениться. Это тепло остаётся во мне, смягчая что-то во мне, хотя я понимаю, что, если бы он знал, кто я на самом деле, я бы, вероятно, уже была рядом с Элией.

Чувство вины охватывает меня, смешиваясь с этим теплом. Мысль о том, что, возможно, Константин не заслуживает смерти, проникает в самую глубину моего сознания.

Но дело не в том, чего он заслуживает. Речь идёт о том, чего хочет Кейн и что нужно мне. О работе, которую я выполняю, и о награде, которую получу в конце.

– Пойдём со мной, – наконец говорит он. – Мы останемся в моей комнате. Я буду регулярно проверять, всё ли с ней в порядке, пока не прибудет моя охрана. Как только они доставят её в Майами, за нами прилетит частный самолёт. – При этом в его взгляде появляется насторожённость, как будто он ожидает, что я начну возражать.

– Константин… – начинаю я.

– Мы не можем больше оставаться здесь, – решительно заявляет он. – Ты слышала её. Убийц может быть больше. Мы подождём до послезавтрашнего утра, когда самолёт вернётся. Тогда мы улетаем.

Это ненамного меньше, чем длился бы наш настоящий медовый месяц. У нас оставалось всего три дня. Но, тем не менее, я чувствую, как на меня давит необходимость завершить свою миссию.

Он хочет, чтобы я оказалась в его комнате, в его постели. Его стены рухнули, и теперь всё, что мне нужно сделать, это подобраться достаточно близко, чтобы завершить начатое. Он будет настороже, но я смогу с этим справиться. Он хочет меня настолько сильно, что я могу осуществить свой план прямо сейчас: довести его до безумия, а затем сделать свой ход.

– Пойдём, – говорит Константин, и его рука касается моей поясницы. Я чувствую тепло его ладони сквозь шёлк своего халата. – Пойдём в мою комнату и приведём себя в порядок. Потом я перенесу твои вещи.

Я понимаю, что это означает, он пока не планирует, что мне понадобится одежда в ближайшее время.

Тепло в моей груди превращается в нечто горячее и голодное, боль желания охватывает всё моё тело. Как только он закрывает за нами дверь, я позволяю своему халату упасть на пол. Я вижу ответный жар в глазах Константина, когда его взгляд скользит по моему обнажённому телу.

Я опускаюсь на колени, обхватываю пальцами пояс его спортивных штанов и медленно тяну их вниз по его бёдрам. Он уже на полпути к возбуждению, когда я достигаю его колен, и он издаёт стон, когда я обхватываю рукой его затвердевшую длину и подношу кончик к своим губам.

Я убеждаю себя, что делаю это, чтобы соблазнить его. Мне хочется, чтобы он был доверчивым, податливым и уставшим, изнемогающим от удовольствия, с притупленными чувствами. Я играю роль соблазнительницы, заставляя его думать, что я сделаю всё, что он захочет, доставлю ему удовольствие так, как он пожелает, чтобы усыпить его бдительность.

Но неприятная правда, которая скрывается в глубине моего сознания, это та, которую я не могу полностью игнорировать.

Я хочу этого.

Я хочу его.

Я делаю это, потому что уже жажду его, потому что вижу по его глазам, что он тоже жаждет меня.

Константин стонет, когда я нежно обхватываю губами головку его члена. Его рука, запутавшись в моих волосах, направляет мой рот вдоль всей его длины. На вкус он такой же возбуждённый, как и я, и я жадно облизываю его ствол, чувствуя, как он твердеет у меня во рту. Его бёдра уже подаются вперёд, готовясь войти в моё горло. Я хватаюсь за его бедро, ожидая, когда он начнёт двигать тазом.

– Боже, ты так чертовски хороша, волчица, – стонет он, входя в мой рот. – Я хочу кончить на твоё милое личико. Я хочу отметить тебя своей спермой, – он погружается в самую глубину моего горла, а мои губы скользят вниз, к основанию. – Прикоснись к себе, волчица. Я хочу видеть, как ты кончаешь от моих прикосновений, пока я окрашиваю твоё милое личико своей спермой.

Меня охватывает дрожь, и я немедля опускаю руку между бёдер. Застонав вокруг его члена, я нахожу свой набухший, скользкий клитор и начинаю поглаживать его двумя пальцами. Я вся мокрая от смеси моего возбуждения и его спермы, и его грубые движения лишь усиливают моё возбуждение.

– Боже, ты сводишь меня с ума, – рычит он, проникая в моё горло быстрее и жёстче, словно трахая мою киску. Я сжимаюсь вокруг его длины, давясь, но он не останавливается. Тогда я протягиваю вниз другую руку, погружая в себя два пальца и покачиваясь на ладонях. – Ты, чёрт возьми, ничего не стесняешься, не так ли, волчица? Моя чёртова дикарка. Моя маленькая волчица, – рычит он от удовольствия, прижимаясь к моим губам и издавая низкий стон. – Чёрт, я скоро кончу, София. Заставь себя кончить пальцами, дорогая, кончи для меня...

Прерывистый звук его голоса и ощущение, как его член сдавливает меня, доводят меня до исступления. Константин громко стонет, отстраняясь от моего рта, когда чувствует, что я начинаю дрожать. Одной рукой он зарывается в мои волосы, откидывая мою голову назад, а другой обхватывает свой член и начинает грубо поглаживать.

– О боже, Константин... – стону я, опуская бёдра на руки. – Я кончаю, о, чёрт, я...

– Чёрт! – рычит он, когда его член пульсирует перед моим лицом, и первая горячая струя спермы попадает мне на щеку. Он заливает моё лицо своей спермой, струя за струёй, попадая на мои щёки, губы, нос и стекая на грудь. В это время я сильно кончаю на собственные пальцы, издавая стоны оргазма, и удовольствие только усиливается от жара спермы Константина на моём лице. Он прижимает головку члена к моим губам, и я послушно открываю рот, слизывая капли спермы, всё ещё стекающие с его кончика.

– Вот и всё. Оближи его дочиста, волчица. Чёрт...

Он тяжело дышит, пока я слизываю остатки его спермы с его члена.

– Блядь, я мог бы оставить тебя так, дорогая, – бормочет он, касаясь головкой члена моих губ, прежде чем, наконец, полностью выйти из меня. – Покрытая моей спермой, ты выглядишь ещё красивее, София.

Тем не менее, в конце концов, мы оказываемся в душе. Константин снова трахает меня, прижав к стене, на этот раз медленнее, пока не кончает в меня. И как бы мне ни было больно, я всё равно кончаю снова, дважды, выкрикивая его имя, когда он заполняет меня.

Когда мы, наконец, одеваемся и он возвращается, проведав Элию, он останавливается сразу после того, как закрывает дверь, разделяющую комнаты, и снова смотрит на меня с тем же оценивающим выражением на лице.

– Твой отец, должно быть, очень хорошо тебя учил, – размышляет он. – Я не могу понять, как можно брать ребёнка на такую работу. Но ты не дрогнула.

Я пожимаю плечами, стараясь казаться спокойной, хотя внутри меня всё сжимается. Я не могу позволить себе расслабиться. Риск, в котором я нахожусь, как никогда велик.

– Что я могу сказать? – Пожимаю плечами. – Я сильная. Он позаботился об этом. Мир жесток, и он хотел, чтобы я могла с этим справиться.

Константин прищуривает глаза, глядя на меня.

– Большинство принцесс мафии ожидают, что их мужья будут решать все проблемы за них.

Я сжимаю губы, заставляя себя выдержать его взгляд, как бы сильно ни хотелось отвернуться.

– Мы уже выяснили, что я не такая, как все.

– Ты, конечно, не такая.

Между нами повисает долгое молчание. Константин мгновение смотрит на меня, затем качает головой и выходит из-за занавески во внутренний дворик. Моё сердце бешено колотится в груди. Он ещё не понял этого. Я знаю это. Если бы он это сделал, меня бы сейчас связали и допросили. Но и мои объяснения его не вполне устраивают.

Мы заказываем ужин в номер Константина, и я замечаю, что, когда его приносят, у Константина за поясом брюк спрятан пистолет. На этот раз мы получаем еду без происшествий и молча ужинаем, потому что оба очень голодны. Из-за стычки с Элией и невозможности уйти друг от друга мы целый день ничего не ели.

– На этот раз я проверю, как она, – говорю я ему, когда мы готовимся ко сну. Честно говоря, я просто оттягиваю момент, когда окажусь в постели рядом с ним. Мы ещё не спали вместе, не так, как сейчас. Та тяжёлая ночь в палатке во время пыльной бури не в счёт, тем более что мы заснули не вместе.

Это не первый раз, когда я сплю рядом с мужчиной, который также является моей целью. Но мне всегда было неловко, слишком близко, слишком интимно. А с Константином… Почему-то мне кажется, что это ещё более важно.

Константин колеблется, затем кивает.

– Отлично. Но будь осторожна. Она всё ещё может быть опасна.

Я тоже. Эти слова вертятся у меня на языке, но я сдерживаюсь, чтобы не напомнить Константину о его чувствах. Мне не хочется давать ему ещё больше поводов для размышлений.

Я возвращаюсь в свою старую комнату и иду в ванную, где Элия всё ещё лежит связанная. Конечно, она всё ещё там, прислонившись к ванне, где мы её оставили, вся в крови. Её глаза закрыты, но они распахиваются, когда я вхожу.

– Пришла закончить работу? – Спрашивает она, и её голос звучит слабее, чем ей хотелось бы. Мне слишком легко представить себя на её месте, но я отгоняю эти мысли.

– Нет, – решительно отвечаю я. – Это будет зависеть от дона Дженовезе, когда ты вернёшься к нему. От того, насколько он в тебе разочаруется. И от Слакова тоже.

Я вижу страх, промелькнувший на её лице.

– Тебе тоже стоит волноваться, – шипит она.

Я моргаю, глядя на неё.

– Почему? Потому что за Константином может прийти другой убийца? У них тоже ничего не получится.

– Нет, потому что ты тоже потерпишь неудачу.

Моё сердце бешено колотится за рёбрами.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

Она с насмешкой смотрит на меня.

– Ты не жена мафиози. Я много раз сталкивалась с ними за эти годы. Они ведут себя не так, как ты. Ты профессионал. Как и я. И если ты с Константином, то это значит, что ты тоже хочешь его убить.

Я двигаюсь быстро, как атакующая змея, и бью её по лицу с такой силой, что её голова отклоняется в сторону. Я наклоняюсь, хватаю её за волосы и смотрю на неё сверху вниз.

– Ты понятия не имеешь, о чём говоришь.

Она влажно кашляет, выплёвывая свежую кровь изо рта, которая уже запеклась на её губах и стекает по подбородку.

– Может быть, – выдавливает она. – Но я почти уверена, что на что-то наткнулась.

Я запускаю руку в её волосы.

– Если ты ещё раз произнесёшь хоть одно подобное слово, если ты скажешь что-нибудь подобное мне, особенно в присутствии Константина или его людей, я превращу то, что мы сделали с тобой раньше, в настоящую спа-процедуру. Ты понимаешь меня?

Она улыбается, её окровавленное лицо искажено ужасом.

– Я понимаю, – с трудом произносит она. – А ты понимаешь? Потому что он собирается во всем разобраться, София. И когда он это сделает, то, что ты сделала со мной, покажется тебе детской забавой по сравнению с тем, что он сделает с тобой.

Я снова даю ей пощёчину, на этот раз сильнее.

– Ты пожалеешь, если что-нибудь скажешь, – предупреждаю я её. – Ты ещё узнаешь, на что я способна. А ты этого не хочешь.

– Я уверена, – говорит она, глядя на меня сверкающими глазами. – Не волнуйся. Я не раскрою твою тайну. Я не хочу испытывать ещё больше боли до возвращения в Майами, и это не приведёт ни к чему хорошему для меня. Но подумай об этом. Это придёт и за тобой тоже.

Я резко отпускаю её, позволяя ей откинуться на спинку ванны. Я проверяю, надёжно ли она пристёгнута, и ухожу. Когда я возвращаюсь в комнату Константина, моё сердце бешено стучит где-то в горле.

В глубине души я знаю, что она права. Константин, в конце концов, во всём разберётся. И если я не сделаю свой ход в ближайшее время... Я буду связана и буду истекать кровью, глядя снизу вверх на человека, который хочет моей смерти.