Текст книги "Страна василисков (СИ)"

Автор книги: Люси Сорью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Я опять вздохнул. Мне очень не хотелось этого делать, но придется совершить ещё один звонок.

Сейчас мне не хотелось этого делать особенно.

Я отпил из кружки, раскрыл адресную книгу и пролистал вниз, пока не нашёл нужный номер. Секунду я поколебался, но всё же набрал его. В ухе раздались гудки. Я едва успел сделать ещё один глоток, когда их сменил мягкий мужской голос:

– Вы позвонили в главный офис кооператива «Монплезир». Чем могу быть полезен?

– Я хотел бы встретиться с госпожой Адатигавой. – произнёс я. Нужно отдать секретарю должное: от такой наглости с моей стороны он даже не помедлил. – Это важно.

– Виртуально или лично? – вместо этого спросил он.

– Лично. – уточнил я.

– Кто вы?

– Государев человек. – ответил я, назвав условленную кодовую фразу. На другом конце линии ответили молчанием.

Я ждал, облокотившись на стену и глядя в окно. Огни ночного города размывались в жёлто-оранжевое зарево, затмевая даже неоново-зелёное великолепие «АКУЛОНа».

– Госпожа Адатигава передаёт свои извинения, – ожила линия учтивым голосом секретаря, – и сообщает, что желает видеть вас завтра, в 18:40, в «Лепестке розы». Вас проведут.

– Форма одежды? – на всякий случай уточнил я. Такие детали лучше было выяснять заранее.

– На ваше усмотрение. – ответил секретарь. – Доброй ночи.

Связь оборвалась. Я вздохнул с облегчением. Без двадцати семь… пожалуй, управлюсь, а вот после этого…

Карта послушно раскрылась перед лицом – цилиндр орбиталища, развернувшийся в прямоугольник, на котором тут же выросли дома, проспекты и улицы. «Лепесток розы», «Лепесток розы»… ага, вот: Кирхвегерштрассе, дом 82-бис. Значит, Адатигава приглашает меня в один из лучших дамских клубов города.

Оставалось надеяться, что это не превратится в свидание.

Кирхвегерштрассе всё ещё находилась в Среднегорском, за добрых полгорода от меня, но тут ничего не поделаешь, решил я. Не стану же я отменять встречу: другой такой может и не быть. Да и ставить Адатигаву в неудобное положение мне хотелось меньше всего.

В конце концов, это было бы просто невежливо.

День второй

Утро началось с громкого звонка, раздавшегося прямо в ухе. С прямым доступом к барабанной перепонке можно было разбудить даже мёртвого.

– …Алло! – сонно рявкнул я, ладонью хлопая по уху. На часах в углу зрения было полдевятого. Полдевятого!

– С добрым утром! – поприветствовал меня голос Жюстины. – Может, впустишь?

– Фудзисаки, какого чёрта?!

– Штайнер, я стою у тебя под дверью. Так впустишь?

Я поднапрягся и вызвал изображение с камеры в парадном. Так и есть: в поле зрения камеры маячила медно-рыжая макушка моей напарницы.

– Какого чёрта тебя вообще так рано принесло? – простонал я и поднялся с постели. Со сна я был весьма неодет, поэтому пришлось торопливо запахнуться в первый попавшийся халат. Халат был замечательный, шелковисто-чёрный и с голубыми цветами, но я бы предпочёл показываться напарнице в более презентабельном виде.

Жюстина впорхнула, стоило мне открыть дверь, вчистую проигнорировав мой неодобрительный взгляд. В руке она держала белый бумажный пакет, а вместо вчерашнего лимонно-жёлтого макинтоша её сегодняшний наряд был бледно-зелёным.

– Восхитительно выглядишь. – одобрила она и сунула мне пакет. – Держи.

– Так какого чёрта? – спросил я, всё ещё глядя на неё. Ремарка Жюстины заставила меня запахнуться в халат поплотнее.

– Ты же сам просил заехать за тобой. – пожала плечами Фудзисаки и принялась разуваться. – Напоишь страждущую кофе или нет?

Я фыркнул и ушёл на кухню, по дороге мысленно попытавшись включить чайник. Это мне не удалось: в чайнике не было воды.

Пока я возился с чайником, вошла Жюстина; свой бледный макинтош она оставила в прихожей, и Линза на её левом запястье разбрасывала отблески света по всей кухне. Она без приглашения уселась на стул, вытянув длинные ноги в чулках.

– С сахаром? – спросил я, оборачиваясь к ней. Фудзисаки помотала головой.

– Как ты вообще живёшь в этом мавзолее? – вместо ответа спросила она меня. – Я заглянула мельком, это же ужас один.

Фудзисаки произносит эту маленькую речь каждый раз, когда бывает у меня дома. Это главная причина, по которой я стараюсь приглашать её к себе как можно реже.

Впрочем, были и другие причины.

– Загляни в ванную, – посоветовал я, – приятно удивишься… И вообще-то, я здесь не живу. Я здесь сплю. Если тебе так будет спокойнее.

– Я дома тоже в основном сплю, – возразила Жюстина, – но он-то у меня не напоминает мавзолей!

– Ага. Он меньше. – ответил я и снял чайник за секунду до того, как он выключился. Разлив чашки и размешав, я вернулся к столу и вручил Фудзисаки кофе. – Держи.

– О, спасибо. – одобрила она, принимая чашку. – Ты пакетик-то открой.

Внутри пакета оказались какие-то розовые пирожные. Я вытащил одно из них и надкусил: внутри оно было воздушным и наполненным заварным кремом – судя по вкусу, клубничным.

– Где ты их берешь? – спросил я, дожевав пирожное. Пришлось встать и взять блюдце: оставшиеся пять пирожных красиво умостились на нём.

– Там же, где и везде, в кондитерской. – ответила Жюстина. – На перекрёстке Ворониной и Семнадцати космостроевцев. Я же уже говорила.

Говорила, про себя признал я. Улица Семнадцати космостроевцев была как раз за «Пентагоном» Фудзисаки, в трёх кварталах и через одну остановку троллейбуса. На люфтмобиле это и вовсе меньше пяти минут лёту – и целая вечность проблем с парковкой.

Какое счастье, что полицейские машины могут парковаться почти где угодно.

– Нам с тобой только по кондитерским ходить. – хмыкнул я и сел к столу.

– А почему бы и нет? – спросила Жюстина, склонив голову набок. Её лицо приобрело донельзя мечтательный вид.

Определенно, дело было не только и не столько в пирожных.

– Кто-то тут, между прочим, мой напарник. – напомнил я. – Да ещё и младший.

– Будто это когда-то кому-нибудь мешало. – смешливо фыркнула Жюстина, не сводя с меня полуприкрытых глаз.

Разумеется, не мешало, подумал я. Только во всех таких случаях всё было совершенно наоборот. Он был младшим, она – старшей, и дальнейшее было просто делом времени. Служебные романы происходили сплошь и рядом: у меня самого был такой в начале моей карьеры, в должности младшего инспектора – иными словами, где-то через два месяца после того, как я перестал разносить по отделу кофе с эклерами.

Но теперь я был старшим, а Фудзисаки – младшей. И хотя одиночество мне порядком наскучило, я сомневался, что из этого выйдет хоть что-то хорошее.

– Ходить по кондитерским? – вслух спросил я. – Мне жаль тебя разочаровывать, но у нас с тобой ещё работа.

– Представь себе, я помню. – хмыкнула Жюстина и отпила из чашки. – И куда мы сейчас, если не за пирожными?

– Сначала в Порт. – ответил я. – Ямагата должна уже была добраться до нашего дела, тут без неё никуда.

– Великие боги, – устало вздохнула Жюстина. – Что мы там будем делать? Гайдзинов опрашивать?

– Гайдзинов – нет… хотя проверить записи переговоров с диспетчерской было бы неплохо. – покачал головой я. – Нет, там кое-что другое. – и я пересказал Фудзисаки новость про закрытый стыковочный узел.

– Ага. – кивнула она и откусила ещё одно пирожное. – То есть ты всё ещё думаешь, что Вишневецкая что-то скрывала про четвертый узел?

– Более того, – добавил я, отставив чашку, – скрывала два раза подряд. Двенадцатое, помнишь?

– Ну двенадцатое. – пожала плечами Фудзисаки. – Может, оставишь это летунам? Гоняться за неизвестно какими кораблями нам не с руки, у нас, блин, дело…

– Да, у нас, блин, дело. – сказал я. – Но оставлять этот конец болтаться в воздухе я тоже не намерен, мало ли что. Особенно, – добавил я, – если дело касается контрабанды.

– Контрабанды? – прищурилась Фудзисаки. – Ты всё ещё думаешь, что тут дело в контрабанде?

– У тебя есть мотив получше? – спросил я.

Жюстина развела руками.

– Уговорил. – произнесла она. – Допустим. А потом куда?

– Вернемся в Цитадель, полюбуемся на Вишневецкую… – ответил я. – Потрясем Валленкура на предмет денег и бумажки. Потому что что-то мне здесь не нравится: контрабанда контрабандой, но что они сюда провозили, чтобы потом зарезать диспетчера на рабочем месте, ядерную бомбу?

– Боги упаси. – пробормотала Жюстина. – Это вообще не наша юрисдикция.

– Вот именно. – про незнакомую женщину, окликнувшую меня по имени, я предпочёл пока не упоминать. – Ну и мне нужно будет встретиться с кое-какими источниками, так что неплохо бы нам управиться со всем этим до вечера.

– Знаю я твои источники… – буркнула Жюстина, насупившись. – А потом что?

– А потом будем думать. – сказал я и сам, в свою очередь, откусил кусок пирожного.

* * *

Бело-синий «Муракумо» ждал нас на крыше. Сегодня, на фоне сгущающихся над городом серых облаков, люфтмобиль как нельзя лучше соответствовал своему названию.

Фудзисаки снова была за штурвалом, и я сел рядом, убрав с сидения пустую коробку из-под эклеров. Со свистом ожила турбина, выходя на режим, и Жюстина подняла люфтмобиль в воздух.

– Может, всё-таки, за пирожными? – спросила она с улыбкой.

– Обойдёмся. – отмахнулся я. – Ты веди пока, мне надо позвонить.

– Опять твой Еремеев?

– Он не мой Еремеев, он свой собственный.

Жюстина фыркнула и отвернулась к приборам. Люфтмобиль развернулся и пошёл вверх, набирая высоту для назначенного эшелона. Внизу промелькнула Аракава и мосты через неё, мелькающие белые спины троллейбусов и омнибусов на перекрестках. Девять часов: город уже проснулся, умылся, позавтракал и теперь судорожно пытался добраться на работу.

Я отвернулся и набрал Еремеева.

– Инспектор Еремеев, Транспортная полици… – А, Штайнер, это ты. – оттарабанил Еремеев, стоило ему снять трубку. – Чего тебе?

– И тебе доброе утро, Жан. – благодушно ответил я. – Ты на работе?

– Ну на работе. В чём дело?

– Отпрашивайся. Мне опять нужна твоя помощь.

– Опять? – простонал Еремеев. – Кого ты ещё не расспросил?

– Никого. В смысле, всех, но сегодня никого расспрашивать не придётся. Во всяком случае, тебе. О, даже лучше: дай сюда свою шефа, я с ней поговорю.

– О чём?

– О твоей помощи моему расследованию, Жан.

– Ты с ума сошёл?

– Так ты даёшь или нет?

– Да, да, сейчас… – проворчал Еремеев и переключил звонок. Я ждал. Примерно минуту спустя в ухе раздался щелчок и приятный женский голос:

– Суперинтендант Нидермайер, УМВД Сатурнианской Гегемонии в порту Титан-Орбитальный, слушаю вас.

– Госпожа суперинтендант, – начал я самым вежливым тоном, – вас беспокоит инспектор Штайнер, из уголовного розыска. Покорнейше прошу вашего прощения, но я вынужден просить вас одолжить мне инспектора Еремеева, для помощи в моём расследовании.

– Вы имеете ввиду, – уточнила после небольшой паузы Нидермайер, – вчерашнее убийство диспетчера Портовой Администрации, верно?

– Совершенно верно, госпожа суперинтендант.

– Тогда простите меня, инспектор Штайнер, но я не вижу, каким образом ваше расследование входит в компетенцию Транспортной полиции. И, следовательно, не вижу, зачем бы мне отряжать вам в помощь инспектора Еремеева.

Я закатил глаза. Служебное соперничество: как раз то, чего мне так не хватало. Особенно сейчас.

– Прошу прощения, госпожа суперинтендант, но оно входит. По моему предположению, в деле замешана контрабанда. Контрабанда входит в компетенцию транспортной полиции, поэтому я и прошу помощи у вашего сотрудника.

– По вашему предположению, инспектор?

– Госпожа суперинтендант, – сказал я так, будто бы меня только что оскорбили в лучших чувствах (что было правдой), – я – сотрудник уголовного розыска. Предположения – моя профессия.

Нидермайер замолчала. Я ждал ответа, откинувшись на сидении, пока Фудзисаки заводила люфтмобиль на посадку на лифтовом вокзале. Она посадила машину горизонтально; нас обоих встряхнуло, когда люфтмобиль чиркнул по посадочной площадке колёсами шасси. Козырёк лифтового вокзала нависал над нами; Жюстина вырулила в сторону, освобождая посадочную полосу, и встала в очередь таких же люфтмобилей перед лифтом.

– Хорошо, инспектор Штайнер, вы меня убедили. – снова раздался в ухе голос Нидермайер; моя просьба определенно не доставляла ей удовольствие. Впрочем, я не стал бы просить её, не будучи уверен в результате. – Инспектор Еремеев в вашем распоряжении.

– До конца расследования? – тут же уточнил я.

– Сколько вы посчитаете нужным. Но я бы просила вас поторопиться, инспектор Штайнер.

– Нижайше благодарю вас, госпожа суперинтендант. – ответил я, пропустив её последнюю ремарку мимо ушей. Когда мне понадобится, чтобы меня торопили, я пойду к Мэгурэ.

– Хорошего вам дня, инспектор. – бросила Нидермайер и отключилась. Вместо неё на линии появился терпеливо ожидавший Еремеев.

– Ну? – спросил он.

– Сетевой кабель гну. – ответил я. – Минут через двадцать жду тебя в лифтовом холле Администрации, и без проволочек.

– Иди ты. – буркнул Еремеев. – Увидимся. – и положил трубку. Я моргнул, убирая завершённый вызов.

– Ты уверен, что это разумно? – спросила Фудзисаки, не оборачиваясь. На лобовом стекле перед ней горела то и дело уменьшавшаяся цифра – порядковый номер в очереди.

– Абсолютно. – не моргнув глазом, ответил я. – Жан мне пригодится, а проблемы с начальством ему уж точно ни к чему.

– А о наших проблемах с начальством ты подумал? – поинтересовалась Фудзисаки.

– Каких проблемах? – невинно спросил я. – Уж не думаешь ли ты, что Нидермайер побежит ябедничать Мэгурэ?

– Ага. – хмыкнула Жюстина. – Я напомню тебе это, когда мы оба останемся без премии.

– А что, – поинтересовался я, – у нас ещё намечалась какая-то премия?

* * *

Лифтовый холл Администрации со времен нашего последнего посещения изменился в лучшую сторону – плотность полицейских на квадратный метр тут приближалась к критической. Патрульные в одинаковых чёрных мундирах и чёрных беретах слонялись по залу и прохлаждались у лифтов, всячески изображая бдительность и рвение. Поблизости от ожидавшего нас Еремеева они занимались этим с удвоенными усилиями.

Давнешних роботов я тоже приметил – жестянки таращились безглазыми головами на назначенные охранной системой сектора. На полицейских они даже не обращали внимания. Пистолеты роботов оставались там, где и положено – в кобурах; но уже то, что какая-то светлая голова додумалась раздать жестянкам настоящее оружие, меня несколько пугало.

– Да вы опоздали. – бросил мне Еремеев вместо приветствия. – Шеф сказала, что будет ждать от меня рапортов, так что я тебя предупредил. Привет, Жюстина.

– Здравствуй. – безрадостно сказала Жюстина.

– Рапортов, говоришь? – невинно переспросил я. – Ну и замечательно: ты мне вчера так жаловался, что я отбираю твой хлеб… Пойдём.

– Штайнер, так зачем я-то тебе нужен?

– За компанию. – сказал я и развернулся к лифту. Фудзисаки за моей спиной хмыкнула.

Еремеев пробормотал что-то неразборчивое и поспешил за нами.

Лифт вознёс нас наверх, к месту преступления, где уже вовсю хозяйничала Ямагата: во всяком случае, кофры, которыми был заставлен весь первый этаж, красноречиво об этом свидетельствовали. Через комингсы была переброшена связка кабелей, в нарушение всяческих норм безопасности змеившаяся вверх по лестнице. На одном из кофров скучала одинокая патрульная, оставленная здесь сторожить лифт. Мне пришлось прокашляться, прежде чем она обратила на нас внимание и торопливо вскочила на ноги.

– Инспектор Штайнер, – представился я, демонстрируя патрульной Линзу. – Со мной инспектор Фудзисаки, уголовный розыск. Инспектор Еремеев, Транспортная полиция.

– Покорнейше прошу прощения, господин инспектор, – извиняясь, склонилась патрульная. – Инспектор Ямагата там, наверху. – поклон перешёл в кивок в сторону лестницы. Я кивнул в ответ и пошёл дальше, перешагнув сначала через комингс, а потом – через некстати уложенный пучок кабелей.

Ямагата обернулась ко мне, стоило мне переступить комингс диспетчерской. Из-за того, что её глаза скрывало глухое забрало шлема виртуальной реальности, выглядело это довольно пугающе.

– А, Штайнер! – воскликнула она. Ямагата – на редкость жизнерадостная и энергичная женщина, чего никак не ждёшь от её профессии, и это не перестаёт меня удивлять. – Доброе утро! Какими судьбами?

– Да вот, – ответил я, – пришёл за результатами. Вы что-то нашли?

– Фу, как это невежливо. – протянула Ямагата и сдвинула визор на затылок. Глаза у неё были цвета необычайно густой синевы, и от того казались ещё более живыми. – Нашли мы. Кое-что. Здоров, Жюст!

– Привет-привет. – помахала ей Фудзисаки. Ямагату она любила. Ямагату все любили. Её непосредственная манера этому очень располагала.

– Это инспектор Еремеев, – представил я. – Транспортная полиция. Жан, это инспектор Тиэко Стефани Амели Ямагата, отдел борьбы с киберпреступностью.

– Очень рада знакомству. – промурлыкала Ямагата и зевнула, потягиваясь. Кабели, выходившие из затылка её шлема, заколыхались в такт её движениям.

Еремеев сглотнул.

– Взаимно… – пробормотал он. Ямагата одарила его лучезарной улыбкой.

– Девочки, идите погуляйте немного, – обернулась она к двум своим подчинённым, занятым чуть поодаль. – Кофе там выпейте, не знаю. Мне с господами инспекторами потолковать нужно.

«Девочки», зевая и потягиваясь, встали со своих мест за раскладными консолями, вежливо кивнули нам и исчезли, то и дело бросая на нас с Еремеевым любопытные взгляды. Когда вдали раздался звон ступенек, Ямагата снова развернулась к нам и с невинным видом развела руками.

– Кофе? – спросила Фудзисаки. – Вы что, в столовую Администрации бегаете?

– Боги упаси. – отмахнулась Ямагата. – Я в этой столовке карманную собачку своей тётушки кормить не стала бы, не то что… – она всплеснула руками. – Так что, Штайнер, меня обманули и этим делом теперь занимаются лету-э-э-э, Транспортная полиция?

– Инспектор Штайнер, – тут Еремеев метнул в меня такой взгляд, что им можно было пробить стенку орбиталища, – попросил моей помощи в его расследовании. Чем я и занимаюсь.

Ямагата широко заулыбалась.

– Ах, Штайнер-Штайнер… – пропела она, – непослушный ты мальчик, тебе же Мэгурэ голову оторвёт… за самоуправство и что в рамочках не держишься…

– А она узнает? – спокойно спросил я. Ямагата ухмыльнулась.

– Пошли, – сказала она, – я вам покажу, какую интересную штуку мы откопали. Во всяком случае, попытаюсь…

Она развернулась и помахала нам рукой, приглашая следовать за собой. Кабель из шлема волочился за ней по полу, змеясь к переносной консоли. Ямагата и её подчинённые взаимодействуют с информацией гораздо плотнее, чем может позволить любой ассистент: вместо этого им нужны консоли, шлемы и кабели вместо беспроводной связи и дополненной реальности. Единственным минусом было то, что нормально отобразить такой объём информации могла только всё та же консоль.

Кресло Вишневецкой какая-то бдительная душа заботливо обмотала лентой и иероглифами «ПОЛИЦИЯ – НЕ ПРИКАСАТЬСЯ». Тело уже давно забрали, и единственным напоминанием об убийстве осталась только кровь, тщательно покрытая ламинатом. Когда расследование закончится, ламинат растворят и смоют вместе с кровью, но не раньше. Ямагата подошла к консоли и включила её, ткнув пальцем в сенсорной перчатке в стол.

– Должна вам сказать, – комментировала она, пока консоль загружалась и мониторы один за другим возникали из небытия, – что мы тут сидим примерно часов с шести утра, и что лопатить все эти записи и файлы было очень и очень нудным занятием… – она снова зевнула, прикрыв ладонью в перчатке белозубый рот, – …но мы всё-таки кое-что нашли.

– Ту самую интересную штуку? – спросила Фудзисаки.

– Ну да. Между прочим, это было, помимо прочего, не очень-то и легко… где же она… вот. Стандартная процедура в таких случаях – поднять записи, вот мы и подняли… с предыдущих вахт… начали за десять дней до, что поиск ничуть не упростило… вот. – палец Ямагаты ткнул в экран, остановив прокручивавшийся вниз список, и я придвинулся поближе. – Вот такой вот пробел между двумя записями. Вот здесь. – первая запись была датирована 20:34; следующая, сразу после неё – уже 00:15 следующего дня. Я отодвинул в сторону руку Ямагаты и прокрутил вниз, затем снова вверх: в оба предыдущих дня записи шли 20:15–22:36 – 00:44 и 20:01–21:50 – 01:12 соответственно. Конечно, тогда просто мог выдаться несколько более спокойный вечер… кстати, а что это за вечер?

Я прокрутил список обратно и пригляделся к дате. 12.03.94.

Двенадцатое марта.

– Вы нашли удалённую запись? – спросил я.

– Ага. – кивнула Ямагата. – То, что от неё осталось, внимательнее удалять надо было… Хотя системы безопасности слова не сказали, факт.

– Знакомый почерк. – заметила Фудзисаки. Ямагата покосилась на неё и протянула руку к экрану:

– Вуаля. – сказала она, проделав несколько движений пальцами, и на экране возникло окно с такой же формой записи, как и в списке. Большая часть данных отсутствовала, превратившись в бессмысленный набор символов, но главное тут было.

«TCD 51584».

– Жан, – спросил я, не оборачиваясь, – другие диспетчерские же не следят за кораблями, прибывающими к другим узлам, нет?

– Ну, – начал Еремеев, – технически у орбиталища есть свои радары, но… Штайнер, ты что, серьёзно хочешь ещё и радарную картинку перебирать?

– Нет, – покачал головой я, – этого я делать не собираюсь. – я отстранился от экрана. – Тиэко, с меня бутылка.

– С тебя свидание. – мягко, но решительно поправила меня Ямагата. – А тогда можно и подумать о бутылке…

– Милостливые боги, Тиэко, какое свидание? – отмахнулся я. – Но всё равно спасибо. Жан, – обернулся я к Еремееву, – тебе это напоминает транспондер?

– Чего напоминать-то? – пожал плечами Еремеев. – Он и есть: Тидори-Синбун-Дзиндо, пять-один-пять-восемь-четыре… А что?

– Спасибо. – кивнул я и обернулся к недоумённо наблюдавшим за мной Фудзисаки и Ямагате. – Значит, так. Жюст, ты с Тиэко остаешься здесь, и постарайся отговорить её от свидания, хорошо? – Жюстина скромно прикрыла губы кончиками пальцев. Ямагата обиженно сдвинула брови домиком. – Тиэко, ну… не буду указывать тебе, как делать твою работу. Жан, идём. Ты мне нужен.

– Жюстина, мы их теряем. – с серьёзным видом прокомментировала Ямагата.

Я покачал головой и развернулся к выходу.

– Так зачем я тебе нужен? – спросил вдогонку Еремеев; сам он, очевидно, никуда не спешил, и я обернулся к нему.

– А как давно, ты думаешь, я в последний раз одевал скафандр?

* * *

– Штайнер, так как давно ты в последний раз надевал скафандр? – осведомился Еремеев, держа в руках шлем. Мы с ним стояли в предбаннике шлюза, где я только что ухитрился под его руководством влезть в один из многочисленных скафандров. Сейчас тот висел на мне мешком.

– Ну, два года назад у нас были учения по технике безопасности. – ответил я, ощупывая рукав скафандра. – Инспекция МинСЖО приезжала, всё как положено. А что?

– Всё с тобой ясно. – обречённо вздохнул Еремеев. – Левее. Да.

Я наконец нащупал на рукаве нужную кнопку и нажал её. Скафандр тут же с негромким звуком сдулся, подстраиваясь под форму моего тела и плотно обжимая меня со всех сторон. Шею охватывал высокий жёсткий воротник, а в паху, в нижней части спины и под мышками скафандр наоборот оставлял немного свободного места. Ну и, конечно, перчатки и сапоги, герметично пристёгнутые к скафандру: с ними-то Еремеев и возился, отчаявшись глядеть на мои неудачные попытки. Левое запястье скафандра опоясывал браслет с Линзой.

– Вроде нормально. – сообщил я, сгибая правую руку в локте. По ощущениям скафандр казался очень тесным и твёрдым, но не настолько, чтобы сильно ограничивать движения. – Шлем.

– Подожди шлем, дай проверю сперва. – отмахнулся Еремеев. Подойдя ближе, он внимательно оглядел скафандр, местами даже ощупав, нажал что-то у меня за спиной и кивнул.

– Значит, так. – сказал он серьёзно. – Инструктаж. Страховку не отстёгивать, если отстегнёшь – не паниковать, аварийный маячок сам включится. Если в тебя чем-то влетит – не паниковать, в лучшем случае – сломаешь ребро, в худшем – паника тебе уже не поможет. Как ранцем пользоваться знаешь?

– Не учи учёных, – ответил я, – Что я, физику в школе не учил?

– Физику он учил… – фыркнул Еремеев. – Ну, в общем, если что, то страховка отматывается назад и там должны рукоятки быть, вообще говоря.

– Они много чего должны.

– Штайнер, какого чёрта ты там забыл? – в третий раз спросил Еремеев. – Там же нету уже ничего. И никого. А ещё там три дня подряд возились ремонтники, после них шлюз должен чуть ли не блестеть…

– Но там кто-то был. – ответил я. – Причём неизвестно, кто и откуда. Давай сюда шлем.

– Ну, – пожал плечами Еремеев, – как хочешь. Удачи. – наклонившись, он подал мне шлем, и я натянул его на голову.

– Дай сюда. – скомандовал Еремеев. Я подчинился, и он поправил шлем у меня на голове. Послышалось негромкое шипение. – Всё, готов. Опускай забрало.

Стеклянный щиток шлема опустился вниз и защёлкнулся. От притока кислорода сразу же заложило уши. Я поднял вверх оттопыренный большой палец и пошёл к ожидавшей меня внешней двери шлюза. Еремеев повторил мой жест и ретировался. Внутренняя дверь закрылась за ним.

– Пожалуйста, подождите. – сообщил шлюз на правильном японском. – Идёт разгерметизация. Пожалуйста, подождите. Идёт разгерметизация.

Звуки снаружи, доносившиеся из-за шлема сильно приглушёнными, постепенно исчезли вовсе, когда шлюз покинули остатки атмосферы. Красный светодиод шлюза сменился зелёным.

– Разгерметизация завершена. – сообщил шлюз. – Хорошего вам дня.

Внешний люк открылся, и я вышел в космос. Впрочем, правильнее было бы сказать – вылетел: пристегнул ожидавший карабин страховки, оттолкнулся от края шлюза и взмыл наружу, пока трос не натянулся. Раскинул руки и ноги, чтобы убрать начавшееся вращение.

Что-то я всё-таки помню.

– Раз-раз-раз. – сказал я вслух. – Проверка. Раз-раз-раз. Меня слышно?

– Замечательно. – отозвался голос Еремеева в наушниках. – Всё нормально?

– Чудесно. – ответил я. – Камера работает?

– Работает, всё в порядке.

– Ага. – сказал я. – Терминал же должен быть ниже шлюза, так?

– Ну, так.

– Значит, я повёрнут к ним спиной. – вслух заметил я и осторожно обернулся.

Что и сказать? Это было красиво.

Циклопические туши прыжковых грузовиков поднимались передо мной, как гигантские колонны, на фоне сияющего звёздного неба. В орбиталищах нету звёзд: как ни странно, но, живя в космосе, мы удивительным образом обходимся без них. Зрелище света родом из далёкого прошлого – десятки, а то и сотни, световых лет – захватывает дух, несомненно… но только первые раз пять, не меньше.

Космос большой. Это может показаться очевидным, но смотреть в космосе не на что. И чем дальше от других людей и их творений, тем более не на что.

Неудивительно, что космонавты предпочитают летать исключительно по приборам.

Как оказалось, здесь действительно были рукоятки: фонарь шлема выхватил целую вереницу, убегающую куда-то вдаль по корпусу орбиталища. Половины недоставало; другая половина выглядела настолько ненадёжно, что я постеснялся за них браться. В космосе некуда срываться, а вот внутри орбиталища я один раз схватился за пожарную лестницу в Гюйгенсе и упал с высоты второго этажа. Мэгурэ тогда хватило одного взгляда, чтобы отфутболить меня в отпуск на целый месяц, пока срастались кости и сходили синяки. Подозреваемую пришлось ловить Курнаковой и Харагути, но шеф даже не оставила меня без премии. Наверное, из жалости.

С другой стороны, в космосе тебя может убить случайно обороненной гайкой.

– Штайнер! – раздался весёлый голос Ямагаты в наушниках. – Ты как там?

– Пока никак. – отмахнулся я, спускаясь вдоль поверхности Порта к терминалу и его стыковочным узлам. Здесь было темно: фонарь шлема выхватывал только круг на корпусе орбиталища, ничего больше. Логично: Титан-Орбитальный развёрнут в другую сторону от Сатурна, а Солнце здесь – всего лишь ещё одна звезда, пусть и чуть более яркая. – Ты просто поинтересоваться или что-то серьёзное?

– Я только что придумала, куда мы с тобой пойдём на свидании, конечно, это серьёзно! – я гневно закашлялся. Забрало шлема перед лицом пошло волнами, убирая постороннюю влагу. – А вообще, я тут полезла в камеры слежения с соседних диспетчерских, ещё и девочек позвала, ну, чтобы время не терять…

– Вас тут что, только трое?

– А чего ты хочешь? Остальные заняты, там ещё банкомат три дня назад обнесли, до сих пор работаем…

– И ты лично занялась моим делом?

– Ну конечно! – обиженно воскликнула Ямагата. – Что я, брошу на произвол судьбы милашку инспектора Штайнера?

«Синевир» закрывал собой полнеба: громада прыжкового грузовика, чёрная на чёрном, выхваченная из темноты габаритными огнями. По правую руку от меня возвышались костлявые руки манипуляторов, напоминавшие скрюченные пальцы.

Я включил ранец, слегка ускоряясь. Фонарь шлема выхватывал то обрывки белого корпуса терминала, местами выщербленного и посеревшего от времени и радиации, то исполинские сервоприводы манипуляторов, то бесконечный золотистый панцирь «Синевира». Могильную тишину нарушало только мое дыхание и треск в наушниках шлемофона.

– И что, – спросил я, впервые поражаясь, как одиноко звучал мой голос, – есть успехи?

– Пока нет, – погрустнела Ямагата. – Но я тебе скажу, хорошо?

– Пожалуйста. – попросил я, оглядываясь под сторонам. Сразу за «Синевиром» возвышался «Лепанто Экспресс» в своей благородной патине корпуса. Я проплыл мимо него, оглядываясь назад: страховочный трос разматывался позади меня оборванной струной.

– Штайнер, осторожно. – вмешался голос Еремеева; я встрепенулся. – «Гваэчжу Грин» открывает люки.

Я развернулся в сторону третьего грузовика, выглядывавшего из-за зеленоватой громады «Лепанто Экспресса»; на моих глазах часть серого, как реголит, корпуса загорелась оранжевыми предупредительными огнями, затем возникла щель, и в полном молчании величественно разошлись в стороны исполинские створки грузового отсека. Наружу хлынул свет – яркое жёлтое зарево на фоне темноты.

– Вижу. – сказал я, наблюдая за грузовиком. Против света было ясно видно чёрные точки – людей в скафандрах, служебных роботов – высыпавших из распахнутого люка. – А что не так?

– Манипуляторы, – только сказал Еремеев.

Я развернулся в другую сторону и чуть не закрутился волчком.

Один из манипуляторов Порта пришёл в движение. На моих глазах огромная рука отклонилась назад, одновременно разворачиваясь над моей головой, и пошла вперед, к «Гваэчжу Грину». Следом за ним ожил следующий манипулятор: я неотрывно следил, как бесшумно вздрагивают приводы у его основания, а стрела манипулятора расцветает габаритными огнями.

Манипуляторы, словно костлявые пальцы, нырнули в яркий зёв грузового отсека «Гваэчжу Грина», на секунду заслонив его сияние, и вынырнули, держа в захватах по контейнеру – прямоугольные силуэты, тёмные на фоне ярко освещенного отсека. Я поспешил мимо, пока стрелы манипуляторов складывались, как квантовое оригами, у меня над головой.