Текст книги "Страна василисков (СИ)"

Автор книги: Люси Сорью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

В следующий момент башня бронетранспортёра резко развернулась, и снаряды не оставили от стрелка мокрого места.

Гранаты расцвели огненными цветками, разрываясь на фасаде и внутри окон. Красная гроздь точек в окнах седьмого этажа погасла. Ответный залп разорвался над нашими головами, осыпав нас осколками и скосив деревья позади нас. На дальнем фланге раздавались сполохи и кашель активной защиты.

– Огневое прикрытие! – скомандовал Резников и кивнул Королеве: – Ваш выход! Аллеров! – рявкнул он гвардейцу рядом с нами, – ты с ними!

– Все слышали?! – гаркнула Королева. – Вперед! Бланк, ты ведешь, Эмиль, за мной, Ранис – госпожа майор и инспектор на тебе! Гвардия, не отставать! Пошли!

С места спецназовцы перешли на быстрый шаг, на ходу перекрывая сектора обстрела, вступив на улицу – сорвались на бег. До темнеющей колоннады подъезда было добрых двадцать метров.

– Цели, третий этаж!

Грохнули винтовки, обрушивая шквал вольфрама на окна фасада. Я пуще прежнего пригнул голову. Выстрелы гремели за моей спиной – Аллеров и пятеро других гвардейцев стреляли на бегу, прикрывая нас.

– Двери! – выкрикнула Бланк, разворачиваясь. Пулемёт в её руках дёрнулся вверх, и очередь сбила возникший в одном из окон красный силуэт.

– Мидори, заряд!! – рявкнула Королева. – Живо!!

Мидори подбежала к двери, сорвала с пояса заряд и одним движением закрепила его посреди. Входные двери Домпрома были массивными деревянными рамами со стеклянными вставками: механического в них были разве что доводчики.

– Все назад!!! – крикнула она, и двери взорвались. Брызнули наружу выбитые стёкла подъезда. Ранис толкнула меня вперед, в облако дыма и пыли, закрывавшее собой вход. Забрало автоматически переключилось в режим светоусиления.

Двери сорвало с петель и отбросило к дальней стене. По частям. Переломлённые пополам внутренние двери лежали по разным углам. Дверные петли и доводчики вырвало из косяков с мясом. Сверху покачивалась сорванная взрывом лампа.

– Регент-Один, мы внутри! – доложила Королева и скомандовала: – Маркер!

Бланк сорвала с разгрузки цилиндр тактической гранаты и метнула его вглубь помещения; секундой спустя нутро Домпрома вспыхнуло перед нашими глазами, очерченное контурами маркера. Можно было разглядеть стены и потолок атриума, внутри – ни души.

– Бланк, Эмиль, вперед. Мидори, Ранис, за мной. Сержант, – это было адресовано Аллерову, – замыкаете. Пошли!

Шум пальбы снаружи раздавался где-то далеко позади, сливаясь с шумом дождя и свистом ветра в выбитых стёклах. Неожиданно зажёгся свет, и Бланк застыла посреди комнаты, подняв пулемёт. Королева и Эмиль вскинули карабины, целясь вглубь атриума, но ничего не последовало. Арка входа всё ещё оставалась тёмной. Никто не появился оттуда, чтобы дать нам отпор.

Мы оказались в Домпроме.

– Регент-Один, – медленно проговорила Королева, – мы внутри. Здесь никого нет.

– Вас понял, капитан, – сообщил Резников снаружи. – Нас всё ещё обстреливают, – связь вдруг прервалась в шуме помех, – но большинство вражеских единиц исчезло. Кажется, комитет по встрече уже спешит к вам, приём.

– Поняла, спасибо, Регент-Один. – ответила Королева. – Начинайте штурм.

– Так точно. – ответил Резников. – Начинаем штурм.

* * *

Свет загорался сам при нашем приближении. Датчики реагируют на движение – любое движение, так что здесь, на первом этаже, действительно никого не было. Во всяком случае, никого кроме нас.

Арка атриума выходила в короткий коридор, куда с обоих сторон сбегали лестницы, но Королева покачала головой – видимо, нам было не сюда. Позже я узнал, что лестницы вели на этажи над входом, до пятого включительно – как раз те, которые разрушил БТР Гвардии, нанеся непоправимый ущерб памятнику архитектуры.

В конце коридора другая арка неожиданно открывалась в большой зал – прямоугольник белых стен, разделённый поперек двумя рядами колонн. Изнутри Домпром ничуть не отличался от Домпрома снаружи – такой же неказистый, простой и прямоугольный, настолько, что это резало глаз. Там, где Цитадель за годы реставраций обросла деревянными панелями, стеклянными аквариумами кабинетов и интерактивными табличками «Сотрудница месяца» и «Их разыскивает полиция», в Домпроме были гладкие белые стены и чёрные поручни галереи на втором этаже. Там, где во Дворце собраний росли исполинские колонны из зеленого мрамора, а паркетные полы застилали ковры, в Домпроме потолок подпирали простые серые колонны, как на станции «Исицудзи», а пол был выложен точно такой же бело-чёрной плиткой, что и в коридоре, и в атриуме. Впечатления музея он не производил.

Под потолком висел, закрепленный между почти невидимых тросов, увесистый металлический шар с четырьмя штырями, тянувшимися позади. Свет тороидальных люстр, чем-то похожих на сатурнианские орбиталища (кроме нашего Титана-Орбитального, само собой), отражался на его блестящей обшивке. Шар я заметил сразу – наученный горьким опытом склада на Регенераторной, я сразу же начал оcматривать потолок. По счастью, люстры-орбиталища хорошо освещали его своды. Висящий под потолком шар отбрасывал гротескную тень на полу.

Мы прошли дальше, оглядываясь по сторонам: сюда, в зал, стекались чёрные арки коридоров, вниз сбегали лестницы. Ранис и Мидори тревожно оглядывали галерею, за чёрным поручнем которой липким покровом стелилась темнота. Бланк и Королева возглавляли шествие. Позади нас, подняв винтовки и оглядываясь по сторонам, шли гвардейцы сержанта Аллерова.

Издали слышались выстрелы и грохот; казалось, сотрясался весь железобетонный монолит Домпрома. Гвардия штурмовала другие подъезды здания, прорываясь внутрь с боем. Нам пока не встретилось ничего.

На дальней стене зала, по обеим сторонам от серых ступеней широкой лестницы, висели портреты; здесь было множество портретов, развешенных по всему периметру зала, но эти два сразу привлекали внимание – большие полотна в массивных рамах, окруженные мягким ореолом подсветки. Я не сразу догадался, что за металлический шар висел у нас над головами, но людей на портретах узнал сразу же.

Справа висел портрет Гагарина. Художник сильно осовременила образ первого космонавта, изобразив его с характерными сатурнианскими чертами – чуть миндалевидные карие глаза, высокие славянские скулы и прямой галльский нос, застывшие в вечно юной маске, невообразимой у человека двадцатого столетия. Кропотливо воспроизведенные древние медали украшали бирюзовый мундир КВСГ с золотыми погонами коммандера – такие носили больше века назад, в эпоху адмирала Идзанами. Несомненно, даже в сатурнианском лице угадывалось сходство с настоящим первым космонавтом, но, как мне показалось, даже в «Крыльях Советов» нарисованный Гагарин был куда более похож на настоящего, чем этот портрет.

Его же должны показывать, этот сериал, вспомнил я. Сестра в детстве не пропускала ни одной серии, год за годом, накануне Дня космонавтики… и после, потому что двадцать шесть серий растягиваются на три недели. Я никогда особо не любил «Крылья Советов», но Мицуко была от них без ума. Видимо, поэтому она и поступила в Тидай, выучилась на аэрокосмического инженера и сейчас работает на титанских верфях, а я – хожу по улицам Титана-Орбитального, с Линзой в рукаве и табельным пистолетом в кобуре.

Я так и не ответил на её вчерашнее письмо.

Портрет слева был скорее копией со старой цветной фотографии, заключенной в портретную рамку, и изображал женщину. Длинные русые волосы спадали на худые плечи, облачённые в белый халат старинного фасона, тонкую шею обтягивал воротник свитера. Из-за левого плеча выглядывал край белой доски, на которой старательно выведено начало формулы – уравнения, подарившего людям звёзды. Великая Рогова не дожила до воплощения её открытий в реальность – при её жизни человечество ещё только делало первые нерешительные шаги по Солнечной системе, а сами люди были слишком недолговечны. Даже фотография не могла скрыть этого.

Первый человек в космосе, взлетевший на разваливающейся в полёте ракете, в консервной банке. Гениальный учёный, свои расчёты делавшая на компьютерах в сотни раз менее мощных, чем простейшая из современных машин. Люди другой, более дикой и гораздо более неправильной эпохи. Земляне.

Но без этих землян не было бы ни орбиталищ Сатурна, ни сверхсветовых полётов, ни Солнечного Альянса.

В следующий момент что-то врезалось в мой шлем.

– СНАЙПЕР!!!

Удар был такой силы, что я рухнул на пол; шея болела так, будто её пытались оторвать от тела вместе с головой, и если бы не шейный пояс экзоскелета, я бы действительно её сломал. В ушах гудело. Перед глазами всё двоилось, тактические символы, отображаемые шлемом, мигали и шли помехами.

– ГАЛЕРЕЯ, ПРАВАЯ СТОРОНА!

Спецназовцы начали стрелять ещё тогда, когда я падал на землю: теперь команда рассредоточилась, продолжая вести огонь по возникшим из ниоткуда противникам. Кто-то схватил меня за воротник нагрудника и потащил назад, не переставая стрелять – карабин оглушительно рокотал над ухом короткими очередями. Громко, в тон вражеским выстрелам, били винтовки гвардейцев.

– ДВОЕ, ЛЕВАЯ СТОРОНА!!

– ВИЖУ! – раздался визг пулемётной очереди. – ЧИСТО!

– ЛЕСТНИЦА!!

Трое роботов перескочили через лестницу, приземляясь на последних ступенях и уже поднимая оружие. Спецназовцы развернулись им навстречу, но позади грянул винтовочный залп, – шесть выстрелов, слившихся в один, – и всё стихло.

Забрало убралось наверх – кто-то отстегнул ремешок моего шлема. Перед глазами появилась растопыренная пятерня в бронированной перчатке.

– Инспектор, сколько пальцев?

– Десять. – пробормотал я. – Что случилось?

– Ты в порядке? – перчатка куда-то убралась, и передо мной появилась обеспокоенная Минадзуки. Её лицо побледнело.

– Не знаю… – ответил я. Голова кружилась. – Что это было?

– Снайпер. – я приподнялся на локте, – Минадзуки помогла мне сесть, – и уставился на стоящую надо мной Королеву. В опущенной руке она держала карабин. – Госпожа советник, со всем уважением, но я не могу присматривать ещё и за вами. На это я не подписывалась.

– За мною вам присматривать и не следует. – огрызнулась Минадзуки.

– Зато за инспектором – придётся. Потому что у инспектора дыра в шлеме. И потому что из семи человек вражеский снайпер выбирает одного, да ещё и невооруженного!

Я не слушал её. Голова всё ещё шла кругом, но это не помешало мне вспомнить.

Я знал, что так и случится. Потому что Ороти и Фаулер уже целились в меня. Позавчера, в Дэдзиме. Вчера, на Регенераторной, когда мы с Валерией вошли в их ловушку. Вчера, на пороге моего дома. И сейчас, из одиннадцати человек, снайпер выбрал не Королеву, не пулемётчицу Бланк, не стрелка Эмиля, не Мидори или Ранис или кого-то из шести гвардейцев позади нас, а меня.

Валерия была права. Я был слишком важен, чтобы оставлять меня в живых.

– У нас нет выбора. – возразила Минадзуки. – Мы не можем терять ни минуты. И мы не можем оставить Штайнера здесь: с вами ему безопаснее, чем с кем-либо ещё.

– То есть, нам придётся его сторожить. – фыркнула, сложив руки на груди, Королева. – Минадзуки, а ты, случаем, не забыла, зачем мы здесь, а? И то что это не светское мероприятие, а сложная операция? Которая уже чуть не пошла насмарку?

– И что у нас нет времени пререкаться. – сказал я. Королева недоумённо обернулась ко мне; я неуклюже оттолкнулся от пола свободной рукой и поднялся, едва не качнувшись вперед. Минадзуки удержала меня. – И что у меня гораздо больше шансов остаться живым с вами, чем без вас.

Королева замолчала. Крохотные глазки-камеры на забрале её шлема впились в меня. Где-то вдали эхом разносился звук очередей; но здесь, в окружении портретов, царило тяжёлое молчание.

– Идём дальше. – объявила Королева. – Сержант! – это было адресовано Аллерову, обернувшемуся к ней. – Свяжитесь с остальными и займите оборону. Будьте начеку.

Гвардеец кивнул. Его бойцы рассыпались по залу, держа винтовки наготове.

Королева обернулась к нам с Минадзуки.

– Не отставайте. – бросила она и отвернулась. – Эмиль!

– Слушаю, командир.

– Вперед. Бланк, прикрывай.

– Слушаюсь, командир.

Эмиль взбежал вверх по ступеням, на галерею, подняв карабин. За ним с пулемётом наперевес поспешила Бланк.

Мы с Валерией поднялись наверх последними, под чутким присмотром Ранис и шестерых гвардейцев, оставшихся позади. Носок моего ботинка ударился обо что-то твёрдое, и я повернул голову.

Это был робот-охранник – сторожевая модель серого цвета с чёрными иероглифами «ОХРАНА» на груди и спине. Грудь этого робота была разворочена пулями; оторванная рука валялась внизу, на ступеньках. Об неё я и споткнулся.

– Шеф, это сторожевые жестянки. – подала голос шедшая впереди Мидори. – Мы нескольких пришили.

– Я-то думала, отчего они такие картонные. – хмыкнула Ранис. – Сколько в Домпроме таких, пятьдесят штук?

– Тут должны быть люди-операторы, – заметила Мидори. – Я видела, ну, когда подругу на экскурсию водила. А тут никого.

– В худшем случае они уже мертвы. – прокомментировала Минадзуки.

– То есть, их не предупредили?

Валерия промолчала и глянула на меня. Я кивнул в ответ.

Сторожевые роботы. В тех зданиях на площади, с которых пытались сбить наш транспорт, остались только они. Роботы неспособны мыслить творчески, в отличие от людей; но они очень хорошо выполняют приказы.

А чего стоит Ороти, которому подчинялись более сотни боевых роботов, перехватить контроль над куда более простыми сторожевыми жестянками?

– Лифт! – объявила Королева, прерывая разговор. – Бланк, Эмиль, прикройте. Мидори, вперед.

– Есть. – откликнулась Мидори, выходя вперед, к дверям лифтовой шахты. Раздался скрежет и стон упирающегося механизма, а затем створки дверей лязгнули. Распахнуть их силой не составило для Мидори никакого труда.

В моём опыте для этого обычно пользовались монтировкой.

За дверями была пустая лифтовая шахта. Королева подошла к ней и осторожно заглянула внутрь. Повертела головой, что-то высматривая, и отступила назад.

– Чудно. – объявила она. – Поехали.

* * *

Двенадцать из двадцати лифтов Домпрома работают без замены уже полтора века – с тех пор, как отсюда выехало Министерство общего машиностроения, отдав здание в собственность города. Предыдущие лифты проработали больше сотни лет и окончательно пришли в негодность.

Одна из кабинок сейчас висела где-то над нами, отделённая прозрачной перегородкой лифтовой шахты. На крыше другой сейчас стояли Мидори и Королева.

Я подошёл к краю и посмотрел вверх. Дальний конец шахты терялся в полумраке, освещённом только тусклым зелёным светом аварийных ламп.

Я посмотрел вниз.

– А не проще было бы вызвать лифт? – пожаловалась Мидори, согнувшись пополам; карабин свисал с её плеча, глухо ударяясь об бедро.

– Только если хочешь ехать не дальше четвертого этажа. – отрезала Королева. – Открывай.

Мидори чертыхнулась и потянула. Раздался скрежет.

– А, м-мать! – выругалась она.

Позади, в коридоре, раздалось эхо выстрелов. На этот раз стреляли где-то неподалёку.

– Два-Один, Два-Один. – послышался голос сержанта Аллерова. – Вступили в бой с боевыми единицами противника. Как поняли, приём.

– Вас поняла, сержант. – отозвалась снизу Королева. – Количество?

– Десять-двенадцать, – издали послышались новые выстрелы. – Не могу сказать точнее. Меняем позицию. Как поняли, приём.

– Вас поняла, сержант. Осторожнее, они любят падать сверху. Приём.

– Мы заметили, госпожа капитан. Отбой.

– Мне кажется, – будто невзначай спросила из коридора Бланк, – или сейчас все эти железяки будут здесь?

– Мидори!!! – вместо ответа рявкнула Королева.

Мидори снова выматерилась и потянула сильнее; снова раздался скрежет, и крышка аварийного люка, лязгнув, распахнулась.

– М-мать!

– Внутрь! – распорядилась Королева. – Бланк, Эмиль!

Минадзуки помогла мне спрыгнуть. Кабинка лифта зашаталась под нашим весом. Я машинально отставил руку в сторону, проковылял к распахнутому люку и нырнул в него. Кабинка лифта снова зашаталась.

Валерия спрыгнула внутрь следующей.

– Здесь! – следом за Ранис в кабинку, где становилось всё теснее, забрался Эмиль, а следом за ним, цепляясь стволом пулемёта за края люка – Бланк. Лязгнула, захлопнувшись, крышка. – Все на месте!

– В коридоре?

– Никого. – я был готов поклясться, что под шлемом Бланк оскалилась. – Но мы оставили там небольшой сюрприз.

Лифт вздрогнул и пополз вверх.

– На нём, случаем, не написано «Этой стороной к врагу»? – поинтересовалась Мидори. Бланк промолчала, и я снова пожалел, что за непроницаемым забралом не было видно её лица.

Цифра «2» на приборной панели лифта сменилась цифрой «3». Ещё несколько мгновений, и её сменила «4».

Где-то далеко внизу раздался громкий хлопок. Лифт мелко задрожал, но продолжил идти вверх.

– Точно, было. – резюмировала Мидори и снова выругалась. – Быстро же они нас нашли.

– А действительно, – вдруг проговорила Ранис. – Если он контролирует роботов-охранников, у него должен быть доступ и к остальной охранной системе.

– Необязательно. – возразила Минадзуки. – Переподчинить охранников можно и отдельно.

– Да, но это нелогично. Иметь рабочую систему и не пользоваться ей? Неудивительно, что он знает, где мы.

Я машинально повертел головой, ища по потолком глазок камеры. К моему удивлению, здесь, среди декоративных полированных панелей кабинки, камер не было.

Но в коридоре они точно были. И, разумеется, в зале и атриуме. А я даже не заметил этого.

– Камеры Домпрома, как и остальные, включены в общегородскую сеть видеонаблюдения. – сказала Минадзуки. – Если бы они работали, мы видели бы все передвижения Ороти и его боевых единиц. Мы их не видим.

– Вы отключили Домпром от сети? – спросила Королева. Валерия помотала головой.

– Он отключил. – коротко ответила она.

Я тронул её за запястье.

– Ты не сказала мне, что в Домпроме не работают камеры! – напечатал я. Минадзуки обернулась ко мне.

– Я не знала. Я делала запросы. – появился её ответ. – Вчера они работали. Как, ты думаешь, мы узнали, что Ороти в Домпроме?

– То есть, он не знает, где мы? – уточнил я. Она дёрнула плечами.

– Возможно.

На приборной панели мигнула цифра «6».

– Два-Один, говорит Регент-Один. Приём.

– Регент-Один, приём. – откликнулась Королева. – Что там у вас?

– Взяли под контроль конференц-зал на третьем этаже. Вступили в бой с боевыми единицами противника в помещениях окружного суда, на четвёртом этаже. – доложил Резников. – Это крупнейшее встреченное нами скопление сил противника. Приём.

– Насколько большое? – спросила Королева. – Приём.

– От двадцати единиц, Два-Один. Примерное число. – пауза. – Подозреваю, что остальные сосредоточены на верхних этажах. Приём.

– Вас поняла. – Королева замолчала, задумавшись о чём-то. – Вот что, Регент-Один; продвигайтесь в нашу сторону, когда закончите. Долго не тяните. Как поняли, приём?

– Вас понял. – откликнулся Резников. – Удачи, Два-Один. Конец связи.

Королева обернулась к приборной панели. Я обернулся следом за ней. На табло мигала цифра «8».

– По местам. – скомандовала Королева. – Оружие наизготовку. Мидори, Бланк, вперед. Эмиль, Ранис, ко мне.

Мои пальцы нащупали рукоять пистолета, высвободив его из кобуры. Шлем, повреждённый выстрелом, сбоил: открывшееся окно баллистических данных шло помехами и было едва заметно, индикаторы мигали, а возникшая посредине точка прицела двоилась.

Чёрт возьми.

– Мидори, маркер. – продолжала командовать Королева. – Ранис, дым в коридор. Бланк – как только дым пойдёт, ты и Мидори вперёд, огонь на подавление. Эмиль и я – следом, после нас – Ранис, госпожа советник и инспектор. – Королева обернулась к нам с Минадзуки и кивнула; Валерия кивнула в ответ. – Вопросы?

– Почему я?! – простонала Мидори.

– Потому что! – рявкнула Королева. На приборной панели загорелась цифра «10». – Готовность!

Спецназовцы прижались к стенам кабины; Мидори и Бланк – по обе стороны от дверей, Ранис, Эмиль и Королева – за ними. Ранис словно невзначай прижимала к стене меня; с другой стороны я волей-неволей прижимался к Минадзуки.

Лифт звякнул, вздрогнул и остановился. В руке Мидори появился цилиндр тактической гранаты; пальцем она крутнула переключатель, отводя руку назад.

Двери разошлись в стороны.

В следующий момент Мидори упала назад; граната выкатилась из её руки, осыпав нас алым сиянием, пока очереди из коридора прошивали навылет заднюю стенку лифта. Кабина тряслась, будто её лихорадило.

– МИДОРИ!!! – заорала Королева. – РАНИС, ДЫМ!!! БЛАНК!!!

Ранис швырнула гранату. Ещё в полёте она разорвалась облаком густого сизого дыма и дипольных отражателей. Выстрелы из коридора затихли; в ответ загрохотал вслепую пулемёт Бланк, поливая коридор огнём.

Мидори была жива. Её правый наплечник и плечо разворотили пули; наружу торчали обрывки разорвавшихся искусственных мышц. Сама Мидори бесперестанно материлась, пока Эмиль оттаскивал её назад, подальше с линии огня.

– РУКА!!! – орала Мидори. – БЛЯДЬ!!! СУКА!!!

– Бланк, маркер и вперёд!!! – зарычала Королева. – Эмиль, Ранис, за ней! Вы двое – шлем обернулся к нам с Валерией, – за ними и не высовывайтесь, сразу к стене, поняли?! Пошли, пошли, ПОШЛИ!!!

Бланк отпустила пулемёт ровно настолько, чтобы сорвать, взвести и метнуть новый маркер; цилиндр кувыркнулся в воздухе и покатился по полу коридора, в дыму – и вспыхнул красным, подсвечивая три… пять… десять целей внутри коридора.

Пулемёт загрохотал снова; Бланк побежала наружу, тут же прижимаясь к стене и не переставая вести огонь. Один из алых силуэтов потух, когда пули чудом нашли его. Ранис и Эмиль нырнули в проём следом, ведя огонь – на подавление, не давая роботам возможности ответить.

Следом побежали мы.

Бланк, Эмиль и Ранис прижались к угловым стенам; перед лифтами коридор расширялся, словно бутылочное горлышко. Пригнувшись, мы подбежали к Ранис, распластавшись вдоль стены; Ранис стреляла, выставив ствол карабина в проход. Мираж тактической гранаты погас, оставив после себя только нечёткие красные метки.

Позади нас Королева, чертыхаясь, сгребла бесперестанно матерящуюся Мидори в охапку и вытащила её из лифта; они прижались к стене напротив, подальше от обстрела. В левой руке Мидори был зажат ремень карабина. Я пригляделся; на её плече, среди развороченных остатков брони, выступила кровь.

Дым начал рассеиваться.

– Сколько их там?! – выкрикнула Королева, поднимая карабин. Она выстрелила несколько раз; одна из меток погасла.

– Не меньше десятка! – откликнулась Ранис, отшатываясь от прохода. Резким движением она вогнала новый магазин в горловину, позади рукояти, и вдавила большим пальцем кнопку предохранителя. – Что дальше?!

– Минадзуки! – Королева обернулась к Валерии. – Куда?!

– Вверх по коридору! – выкрикнула Минадзуки. – Там лестница наверх, к серверной!

– И как нам туда попасть?!

Пули выбивали фонтаны осколков, врезаясь в стены позади нас. Лифт грохотал с каждым попаданием. Шквалу выстрелов вторили короткие очереди с нашей стороны. Эмиль вскинул карабин; погасла ещё одна нечёткая метка. Над пулемётом в руках Бланк воздух шёл волнами от жара радиаторов.

– Осторожно!! – вдруг выкрикнула Мидори. – У них там…!

Раздался низкий свист, и коридор взорвался дождём осколков. Бланк и Эмиль дёрнулись назад, закрываясь руками. Вторая граната огненным цветком разорвалась позади нас, прямо в кабине лифта.

– ГРАНАТОМЁТ!! – заорала Ранис. Весь её нагрудник был иссечён осколками, камуфляжное покрытие содралось, и от брони валил дым.

– БЛАНК!!! – рявкнула в ответ Королева. – ЭМИЛЬ!!!

Бланк обрушила в коридор ещё одну очередь, вскинув пулемёт: несколько маркеров исчезло с поля зрения в мгновение ока. Из-за её плеча вынырнул Эмиль, поднимая карабин. Два выстрела грохнули, как один: пули, намного обогнав звук, поразили двух гранатомётчиков ещё раньше.

– РАНИС!!! ЗА МНОЙ!!! – и Королева ринулась в проём, стреляя на бегу. Ранис рванулась за ней, вскидывая карабин. Несколькими короткими очередями они уложили пятерых роботов, и к ним присоединилась Бланк: коридор Домпрома опять огласила пулемётная очередь. Эмиль выбежал следом, стреляя поверх их голов; его пули опять нашли цель; прижимаясь к стене и пригнувшись, за ним побежала раненная Мидори.

Я поднял пистолет и побежал следом.

Два робота упали прямо с потолка в облаках бетонной пыли; один из них на лету споткнулся, получив в грудь очередь из карабина Ранис, но другой перекатился, вскинул винтовку и выстрелил.

Ранис рухнула на пол, как будто что-то толкнуло её в грудь – швырнуло, как безвольную куклу на шарнирах. Иссечённый осколками нагрудник дымился; на нём виднелись вмятины. Штурмовой карабин выпал из ослабевших пальцев, с дребезгом ударившись об бело-чёрный пол.

Мидори закричала что-то нечленораздельное.

Бланк выстрелила. Пулемёт скосил последнего робота, разбросав его по коридору; посредине туловища машина просто перестала существовать.

– РАНИС!!! – заорала Королева. Она подбежала к своей подчинённой, сорвала ремешок шлема, откинула забрало. Глаза Ранис закатились; под полумаской нельзя было различить дыхание. Она могла быть уже мертва.

Из-за угла выскочили ещё двое роботов. Двумя выстрелами Эмиль уложил одного; пулемёт рявкнул ещё раз, на бегу срезая другого.

Королева так и стояла на коленях у бесчувственного тела Ранис. Карабин сполз с её плеча, лёжа на полу.

– Вперёд! – приказала Минадзуки. – Дверь! Эмиль, Ранис, проходы! Мидори, маркер! Штайнер!

Я обернулся. Минадзуки кивком указала на Королеву и Ранис.

– Помоги!

Позади нас маркер вспыхнул красным, и на краю зрения зажглись тактические маркеры новых целей. Застучала пулемётная очередь.

Минадзуки бесцеремонно схватила Королеву за воротник доспеха, рывком вздёрнула её на ноги и поволокла за собой. Я сунул пистолет в кобуру и, как мог, потащил Ранис следом. Пули засвистели над головой; я согнулся в три погибели.

Мидори подбежала ко мне, подхватила Ранис под руку и помогла мне подтащить её к стене, у ног Эмиля. Только теперь я смог разглядеть следы пуль на нагруднике – одна зияла с правой стороны груди, пройдя через лёгкое.

Другая попала в живот.

Я отвернулся. Красные тактические метки горели с обеих сторон. Минадзуки, отпустив Королеву, высунулась в проход и несколько раз выстрелила. Одна из меток исчезла.

Валерия подбежала к телу Ранис:

– Что с ней? – потребовала она, на ходу поднимая забрало. Мидори обернулась.

– Кровопотеря. – тихо сказала она. – И дырка в животе. Блядь!

– Она может выжить?

– Если повезёт. – ответила Мидори и снова выматерилась, ударив кулаком в пол. Плитка с хрустом треснула.

Минадзуки отвернулась.

– Регент-Один!

– Регент-Один слушает, говорите, Два-Один. – тут же включился Резников.

– Нас зажали на одиннадцатом этаже. Где вы?

– Седьмой этаж. Столкнулись с вражеским сопротивлением. Пулемёты. – коротко доложил лейтенант.

– Поняла. – Минадзуки закусила губу. – Продвигайтесь наверх как можно быстрее. У нас раненные.

– Вас понял. – ответил Резников. – Делаем всё возможное. Отбой.

Из дыры в потолке перед нами посыпалась штукатурка, и вниз упали ещё трое роботов. Я вскинул пистолет и выстрелил; две пули вошли в грудь и голову одной из машин. Другого достала Минадзуки. Третий успел поднять карабин, но короткая очередь заставила его кубарем рухнуть на пол.

Стреляла Королева. Ремешок её шлема был расстёгнут, забрало поднято, а полумаска стянута. Длинное лицо Королевы было бледным, губы приоткрыты, будто ей было тяжело дышать. Руки сжимали карабин.

Минадзуки сунула пистолет в кобуру и обернулась к Мидори:

– Стрелять можешь? – спросила она.

– Плохо и неудобно.

– Сойдёт. Подай мне карабин.

– Мы остаёмся? – спросила Бланк, прижавшись к стене.

– А у нас есть выбор? – бросила Минадзуки. – Королева, ты с Бланк. Эмиль, я с тобой. Мидори – центр, дыра в потолке на тебе. Штайнер!..

Я обернулся к ней и оторопел.

Мне показалось, что в глазах Валерии блестнули слёзы.

– Беги, Мицуру. – попросила она. И кивком головы указала мне за спину.

Я оглянулся, кивнул и побежал.

* * *

Лестница обрывалась на тринадцатом этаже. Дверь с табличкой «СЛУЖЕБНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ» была распахнута настежь. Я взбежал вверх, заглянул внутрь, в тускло освещённый коридор, поводя пистолетом. Никого.

Звуки стрельбы снизу раздавались эхом на лестничной клетке. Это было хорошим знаком, подумал я. Если внизу стреляют, значит Валерия и остальные ещё живы.

Я побежал дальше по коридору, считая двери: закрыто, закрыто, закрыто… впереди дверь распахнулась, и из неё вынырнули два робота – старые жестянки «Дифенс Солюшенс», поднявшие винтовки, целясь в меня.

Я выстрелил. Одному роботу разворотило грудь вместе с плечом, но другой тут же совершил нечеловеческий, животный скачок в сторону, всё ещё держа оружие направленным строго на меня – и винтовка выстрелила.

Я почувствовал, как в левое плечо и в грудь словно ударило молотом и отшатнулся, вскидывая пистолет. Плащ сорвало с крепления на левом наплечнике; на нагруднике, будто наградной бант, зияла опалина.

Я нажал спуск, и робот рухнул назад, раскинув руки: три пули пришлись ему ровно в центр корпуса. Индикатор боезапаса мигал жёлтым. Я даже не стал смотреть на него.

Распахнутая дверь встретила меня холодным сиянием светодиодов в полумраке. Вдоль стен тянулись шкафы с аппаратурой. Телевышка, должно быть, была прямо надо мной.

На полу лежали мёртвые тела. Я осторожно обошёл одно из них; остекленевшие глаза женщины смотрели в потолок. Никаких следов на телах не было, не было и крови.

Здесь поработал «василиск», подумал я. А значит, Ороти близко.

Очень близко.

Я осторожно обошёл тела, опустив пистолет. Ряды шкафов мерцали мне навстречу, но ничего кроме: я не видел ни консоли, ни экрана, ни разъёма, ничего. Всё правильно – данные о работе терминала отображаются только для ответственного персонала… а я, в кои-то веки, не был таким. Линзы у меня не было.

Нету ничего более безответственного, чем полицейский без значка.

Что-то двинулось на краю зрения, и я поднял пистолет, целясь в глубину комнаты, между сияющих панелей шкафов. Было слышно только, как на крыше шумит дождь и надсадно жужжат системы охлаждения. По углам затаились тени. Я повёл пистолетом, стараясь разглядеть что-либо: светоусиление в моём шлеме не работало, а света здесь, кроме голубого сияния светодиодов, не было.

А затем сильнейший удар в голову бросил меня на пол.

Шлем спас меня во второй раз. Ударившись об пол, он раскололся почти пополам: все остатки маркеров исчезли из моего зрения. Немилосердно болела шея, которую дёрнуло назад выстрелом – опять сработал шейный пояс, этот механизированный ортопедический воротник. На виске разливалось странное тепло; чуть запоздало я понял, что это была кровь.

Робот спрыгнул с потолка, лязгнув металлическими когтями ступоходов об пол. Я видел, как оглядывается из стороны в сторону его треугольная морда с хищно горящими глазами, как холодный свет серверных шкафов блестит на стволе кинетического ружья. Затем робот развернулся и шагнул ко мне; слышно было, как ритмично звенели его медленные, неторопливые шаги.