Текст книги "Страна василисков (СИ)"

Автор книги: Люси Сорью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Волнуетесь, инспектор? – спросила она, откинув голову назад. Я держался рукой за сетку на потолке кабины, будто за ручку в метро.

– Немного. – признал я.

– Расслабьтесь. – посоветовала Королева, складывая руки за головой и откидываясь на сидении; для полноты картины ей оставалось только водрузить ноги на приборную панель. – Эмиль водит всё, что движется, он в некотором роде виртуоз… Ну, кроме драгунов и истребителей, но космический корабль угнать, например, может.

– А приходилось? – спросил я.

– Пару раз. – пожала плечами Королева.

Из прохода между кабиной и десантным отсеком выглянула Минадзуки. Как и я, она тоже облачилась в бронекостюм, но без посторонней помощи. Мне показалось, что для неё это было не впервой.

– Королева, – сказала она, подходя ближе. Её рука, словно невзначай, коснулась моей спины – пускай и скрытой плитами доспеха. – Ты не забыла, что инспектор Штайнер здесь в качестве связного?

– Есть немного. – безынициативно ответила Королева и ткнула за спину большим пальцем: – Рация там. Шнур воткнёте и она в вашем распоряжении… господин инспектор.

– Спасибо. – сказал я. Королева только фыркнула.

– Обращайтесь. – сказала она.

Минадзуки помогла мне отыскать рацию – она оказалась посреди прохода между кабиной и десантным отсеком. Сидевшая у люка Бланк обернулась при моем приближении – из-под маски глянули карие глаза – и привстала было, чтобы помочь; но, заметив позади меня Валерию, тут же села на место. Я покачал головой.

– А ты их пугаешь. – опустившись на сидение, написал я. Валерия весело поглядела на меня.

– Они меня уважают. – поправила она. – Мы с Королевой давно знакомы. Несколько раз работали вместе.

– О.

– Я бы рассказала, но у тебя нет допуска. – виновато улыбнулась она. – Разъём для шнура у тебя на плече.

– Где? А, вот, нашёл, – пальцами я нащупал заглушку на плече бронекостюма и вытянул её наружу и вверх. Воткнул штекер рации в разъём. Справа в поле зрения возник значок связи – вместо моего ассистента все мои вызовы теперь шли через рацию.

– Вроде работает. – вслух сказал я. – Это защищённый канал?

– Обижаете! – раздался из кабины голос Королевы. Минадзуки пожала плечами.

– Слыхал? – спросила она. Я покачал головой и обернулся к загоревшемуся передо мной пульту.

Связной… но я понятия не имел, с кем мне полагается связываться. С диспетчерской? От диспетчерской сейчас больше вреда, чем пользы; да и Королева и её подчинённые, похоже, и сами знают путь. Мэгурэ? Да, шеф, пожалуй, заслуживала отдельного рапорта. Я поднёс руку к пульту, тронув панель настройки… и набрал номер Фудзисаки.

Она ответила не сразу. Я уже начал недоумевать, что случилось, когда в наушниках раздался её голос:

– Штайнер? Ты где?

– Где-то над Инненштадтом. И то же самое я хотел спросить у тебя.

– С чего тебе… а, чёрт. Это защищённый канал? – спросила Жюстина и тут же продолжила: – Прямо сейчас я трясусь в броневике с отрядом кидотаев, где-то в Меако. Казанцева-Мунэмори тоже здесь. – пауза, – Передает тебе привет. – ещё пауза, – Кажется, мы только что чуть не протаранили омнибус.

– Который омнибус? – машинально спросил я. – Что ему там делать-то в два часа ночи?

– А я знаю? В этой штуке нету окон, знаешь ли. – фыркнула Фудзисаки. – Двести третий, наверное, мы тут такими задворками едем… не Гершельштрассе, чай.

– Куда вы едете-то? – уточнил я.

Жюстина вздохнула.

– Это точно защищённый канал? – спросила она.

– Обижаешь. – сообщил я. – Так что случилось?

– Досье Сэкигахары случилось. – без обиняков ответила Жюстина. – Мэгурэ отправила меня брать Конституционную партию.

– Ого. – только и сказал я.

– Именно это я и сказала.

– А городовые причём?

– Настояли. Мэгурэ с ними на проводе, не забыл? Кроме того, кидотаи – только у них. Не патрульных же с собой брать. – пауза. – Лефевр тоже здесь. В отдельной машине и на седьмом небе от счастья.

– Не сомневаюсь. – хмыкул я. – Автомат при тебе?

– Обижа-а-аешь. – протянула Жюстина. – Так я его кому-то и отдам, он мне самой нужен!

– Ага. А про меня Мэгурэ что-то сказала?

– Много лестного. – ответила Фудзисаки. – Особенно когда услышала про «связного от МВД»… Тебя с ней соединить?

Я призадумался. Говорить с шефом всё ещё очень не хотелось. Но некоторые вещи делать приходится. Да и хороший же из меня связной, если я не разговариваю с собственным начальством!

– Соединяй. – разрешил я. – И, Жюст?..

– М?

– Будь осторожна. – попросил я.

– Буду. – серьёзным тоном пообещала она. – Отбой.

В наушниках раздались короткие гудки. Затем несколько раз щёлкнуло – в эфире раздались чьи-то голоса, сильно искажённые помехами. Затем гудки оборвались, и послышался голос Мэгурэ:

– Штайнер?

– Здесь, шеф.

– Не стану спрашивать, откуда у тебя это досье, – сообщила Мэгурэ, – но ты молодец. Хвалю. А теперь, будь так добр, поясни: что это за дела со «связным от МВД», и почему я узнаю об этом в последнюю очередь? Да ещё и от Фудзисаки?

Я объяснил.

– Вот оно что. – выслушав меня, протянула Мэгурэ. – Ну, если так, то госпоже советнику, конечно, виднее… Продолжай, Штайнер. И только попробуй ударить в грязь лицом перед особистами, ты понял меня?

– Вас понял, шеф. – ответил я. – Всё будет сделано в лучшем виде.

– Поймай этого гада. – неожиданно резко сказала Мэгурэ. – Удачи.

Она отключилась. Я покачал головой.

– Что-то не так? – спросила Валерия, подходя ко мне.

– Мэгурэ. – пожал плечами я. – Отправила Жюстину брать Конституционную партию. С поличным.

– Твоё досье? – уточнила Минадзуки. Я кивнул. – Интересно, что в нём такого…

– Не знаю. – честно ответил я. – Я его даже не читал… Времени не было.

Валерия усмехнулась. Пальцы в латной перчатке экзоскелета нежно коснулись моей щеки. Я улыбнулся в ответ, откинув голову назад…

– Престол – Два-Один, внимание, – раздался вдруг незнакомый голос в наушниках. От неожиданности я подскочил в кресле, уставившись на вспыхнувший пульт рации. – Маршрут чист, повторяю – чист. Начинайте заход, как поняли, приём.

– Два-Один – Престолу, – заговорила Королева; её слова эхом зазвучали у меня в наушниках. – Доложите состояние цели, приём.

– Престол – Два-Один, состояние цели неизменно. Прорывов не обнаружено. Можете начинать заход, приём.

– Вас поняли, Престол. Начинаем заход. Отбой. – объявила Королева. – Эмиль, сворачивай.

Минадзуки перегнулась через моё сидение, протянув руку к рации. Её брови хмуро сдвинулись.

– Не нравится мне всё это. – пробормотала она. Я недоуменно посмотрел на неё.

Транспорт развернулся, зависнув над мостом Инненштадтбрюке, и полетел вверх, в сторону Меако. Впереди замаячили два корпуса Тидая – каменные башни, высившиеся над зелёными крышами города, расплывавшиеся за стеной дождя. Ярко светились алыми угольками габаритные огни на старой телевышке на крыше Домпрома; из-за главного корпуса университета выглядывала только верхняя часть его серой железобетонной громады.

Пальцы Валерии пробежали по панели, и та изменилась; вместо настройки рации появилась схема Меако и Нойштадта с горящими пурпурными точками разных размеров. Подразделения Гвардии, сразу понял я; они окружали вытянутый овал площади Единения. Цепь постов, отрядов и дронов, расположившаяся посредине Центрального парка. Отряды на улицах Устиновой и Новоуниверситетской. Гвардейцы перекрыли проспект Единения, уходивший вверх и вниз от площади, и двухстороннюю запятую Тангейзерштрассе – улицы Тангейзера, огибавшую площадь позади. За первым кольцом оцепления шло второе; особенно крупными были пурпурные пятна на Театральной площади, в двухста метрах от площади Единения, и возле метро «Проспект Единения». Другие точки – резервные подразделения Гвардии – ожидали на Адмиральском бульваре и площади Накагё.

– Все на месте… – пробормотала Валерия, рассматривая карту, и вдруг протянула руку к рации: – Престол, ответьте, приём.

– Говорите, Два-Один. – раздался ответ диспетчера Гвардии.

– Вы проверяли здания номер 1, 7 и 8 по площади Единения и здание ЗакСа по проспекту Единения на предмет вражеских боевых единиц? Приём.

– Так точно, – ответил Престол после длительной паузы. Я смотрел на то, как стрелка нашего транспорта на карте минует угловой дом на улице Лоншамбон 55/2, шедшей параллельно проспекту Единения. Площадь Накагё, с башней горадминистрации, должна была быть по левому борту от нас. – Вражеских боевых единиц в зданиях номер 1, 7, 8 по площади Единения не обнаружено. Вражеских боевых единиц в здании ЗакСа не обнаружено. Как поняли, приём?

– Вас поняла, Престол. – сказала Минадзуки. – Вы проверяли здания номер 1, 7, 8, а также здание ЗакСа, на предмет дружественных сторожевых единиц? Приём.

– Так точно. Все сторожевые единицы в зданиях номер 1, 7, 8, а также здании ЗакСа, находятся в полной комплектации согласно разрешительным документам. Все они были отключены на время проведения операции. Приём.

– Вас поняла, Престол. – повторила Минадзуки и задумалась. Её пальцы постукивали по панели рации. – Отбой.

– Что-то не так? – спросил я. Перегнувшись через меня, Валерия прижимала меня к сидению; это была бы интересная поза, не будь мы оба в бронекостюмах. Расстёгнутый ремешок её шлема болтался, как маятник, вперед-назад.

– Да. – процедила Минадзуки, глядя на стрелку на карте, уже приближающуюся к Театральной площади. – Мне это не нравится.

– Слишком тихо? – уточнил я. Валерия кивнула. – Но он, – Ороти, – он ведь и не должен подозревать о том, что мы рядом. Поэтому мы и дали крюк мимо Инненштадта, нет?

– Вообще да, – признала Минадзуки, – Но я бы предпочла перестраховаться. Не нравятся мне эти здания… – она замолчала. – Ты помнишь, сколько оружия исчезло со склада?

– Полторы сотни. – тут же сказал я. – Примерно. А что?

– Мы ведь не знаем, скольких роботов он позаимствовал, правильно? – спросила Минадзуки и, не дожидаясь ответа, оттолкнулась от рации и выглянула в кабину. – Эмиль?

– Да, госпожа советник?

– Курс на два часа. – приказала Валерия. – Постоянно держать площадь в прицеле.

– Да, госпожа советник.

Транспорт начал разворачиваться в воздухе; в отличие от люфтмобилей, крупные аппараты замечательно летают боком. Эмиль расставил импеллеры машины, задрав один выше, а другой – ниже, и на лобовом экране вдруг распахнулся, вынырнув из-за домов, широкий променад площади Единения. Я удивился, насколько тёмным он был: на площади отключили всё освещение.

– Теперь вперед. – приказала Минадзуки. – Два-Один – Престолу; мы над площадью, приём.

– Престол – Два-Один; вас понял. Всё чисто, продолжайте.

Я оглянулся на карту. Стрелка транспорта прошла над зданием ЗакСа, пересекла проспект Единения и была уже на площади. Нас едва ли было слышно в шуме дождя, видимость была не из лучших, а если бы у Ороти и его роботов был противовоздушный радар – это гораздо упростило бы нашу работу. Дыру в фасаде, оставленную ракетой «воздух-земля», Домпром без труда пережил бы.

Но расслабляться нельзя было.

– Пять минут до высадки. – объявила Королева. – Готовьтесь.

В десантном отсеке началось движение; спецназовцы отстёгивались от сидений и проверяли оружие. Я вытянул из кобуры пистолет Минадзуки и задумчиво повертел его в руках; передо мной тут же появилось окно баллистических данных и точка прицела. Так я даже мог во что-то попасть, держа тяжёлый пистолет одной рукой. До тех пор, пока у меня не закончатся заряды.

Меч свисал с пояса. По крайней мере, он не цеплялся за кресло. Плащ, аккуратно сложенный, лежал у меня за плечами. Мне пришлось потянуться рукой за спину, чтобы нащупать его.

Левая рука, неподвижная в перевязи, ничем не напоминала о себе.

Протяжный визг предупредительного сигнала резко ударил по ушам, заставив меня подскочить в кресле.

– Ракета, пять часов!!! – выкрикнул Эмиль и бросил штурвал в сторону. Транспорт накренился на левый борт; я чуть не вылетел из сидения, схватившись за лямку на потолке. В кабине пылало ярко-алым. Предупредительный сигнал завизжал громче.

Раздался оглушительный чихающий звук, и транспорт тряхнуло; сирена замолчала. И тут же заревела вновь.

– Восемь часов!!! – транспорт рванулся в сторону, снова чихнув. Сирена теперь ревела постоянно. – Нас освещают лазерами, шесть источников!!!

– Так найди мне их!!! – зарычала Королева. Транспорт замотало из стороны в сторону и рвануло вверх; Эмиль резко набрал высоту. Нос машины развернулся в сторону одного из домов – высокой башни в углу площади, напротив сквера. Лобовой экран вспыхнул красным; его целиком заполнила белая рамка вокруг стремительно растущей яркой точки. И не одной.

Ракеты, отрешенно подумал я, ракеты. Противотанковые ракеты.

Эмиль смахнул ещё две из них; чихающие звуки оказались выстрелами активной защиты, сбивавшей ракеты на подлёте. Он рванул штурвал вправо, и ещё две ракеты ушли мимо, не сумев поймать слишком быструю цель. Палуба под ногами вздрогнула; зажужжал, разворачиваясь, лафет пушки.

Транспорт выстрелил. Очередь разорвала ночное небо, врезаясь в фасад дома по диагонали, на уровне верхнего этажа. Наружу брызнуло облако дыма и пыли.

– Четыре часа!!! – заорала Королева.

Транспорт развернулся, не прекращая стрелять. Активная защита кашлянула ещё несколько раз, и с экрана исчезло ещё две ракеты. Очередь ушла в молоко; снаряды исчезли где-то в небе. Ещё один разворот – протяжный вой сирены – и машина камнем рухнула вниз, пропуская новые ракеты над собой.

Разворот. Подъём. Очередь. Чихающий выстрел активной защиты. Фюзеляж затрясло; одна из турбин вдруг загремела и загрохотала.

И затихла.

– Не дотянем! – выкрикнул Эмиль, перекрывая гудение приборной панели и завывания сирены. – Теряем высоту!!

– А-а-а, блядь, сажай нас! – заорала в ответ Королева. – САЖАЙ!!!

Транспорт, дрожа и дёргаясь всем фюзеляжем, резко пошёл вниз. Натужно завыла оставшаяся турбина, пытаясь замедлить падение, но заглохший импеллер из подспорья превратился в обузу, не давая выровнять транспорт. Я поймал испуганный взгляд Минадзуки; она отчаянно держалась за сетку на потолке и широко расставила ноги, стараясь не упасть и не размазаться по соседней переборке.

Я выдернул штекер рации из разъёма и схватился рукой за петлю сетки, пытаясь встать, и тут сирена оглушающе заревела.

В транспорт словно ударило огромным молотом, швыряя машину в воздухе, как детскую игрушку. Меня сорвало с ног и швырнуло в переборку; левая рука вспыхнула ослепительной болью. Я заорал и не услышал собственного крика в рёве сирен и протяжном свисте воздуха вокруг. В ноздри ударил запах озона.

– …ыгать!!! – раздался в наушниках голос, – ВСЕМ ПРЫГАТЬ!!!

Транспорт накренился, и я распластался на потолке. Минадзуки оказалась рядом: она что-то кричала, хватаясь за сетку, но я не слышал её. На лобовом экране кабины была статика и пылающее агатовое зарево тревоги, свист всё усиливался, и за ним не было слышно даже сирен и рации.

– Шлем!! – закричала Минадзуки. – ШЛЕМ!!!

Шлем?! Я схватил болтавшийся ремешок, неумело застегнул его и моргнул, захлопывая забрало. Свист ветра, запах озона и шум оставшейся турбины как ножом отрезало.

А затем транспорт камнем ударился об землю, и меня поглотила темнота.

* * *

– ШТАЙНЕР!!! ШТАЙНЕР!!!

Очнуться в горящем транспорте и обнаружить, что тебя придавило обломком – незабываемое ощущение. Настолько, что оно твёрдо намеревалось преследовать меня по ночам. Вокруг меня свистело и бушевало пламя – топливо из пробитых баков огненным столбом било в воздух, и огонь охватил уже весь остов разбившейся машины.

Впору было паниковать. В броне уже было нестерпимо жарко, но с одной рукой я не мог даже сдвинуть придавивший меня обломок, не то что выбраться из-под него. Одно было хорошо: ничего нового я не сломал.

В бронекостюме это было сложно.

Из пламени, вертя головой по сторонам, вдруг возникла чёрная фигура. Непроницаемое забрало развернулось ко мне.

– ШТАЙНЕР!! Нашла его! – я узнал голос Минадзуки. С сердца словно свалилась железобетонная плита.

Кусок переборки, рухнувший на меня, Валерия отбросила легко, как пушинку. Затем она так же легко сгребла меня в охапку, рывком поставила на ноги и потащила прочь, в бушующее пламя. На секунду стало нестерпимо жарко – мне показалось, что одежда под доспехами начинает плавиться – но в следующую секунду мы были уже снаружи.

Дождь молотил с удвоенной силой. Искусственная стихия будто бы ополчилась на пожарище.

– …Спасибо, – выдавил я. Минадзуки отпустила меня.

– Пойдём. – сказала она и взяла меня за руку.

Команда Два-Один собралась поодаль от пылающего транспорта. Огненный столб водорода загораживал от них громаду Домпрома, чёрной тенью высившуюся вдали. Без освещения площадь Единения была абсолютно, непроглядно чёрной; даже отсветы пожарища отступали перед окружавшей нас темнотой.

Спецназовцы были во всеоружии. Карабины они держали наизготовку, а в руках Бланк покоился пулемёт. Их броня даже не закоптилась от жара, сохраняя свой сине-серый камуфляжный окрас. В темноте синие пятна казались почти чёрными.

– Живы, инспектор? – выступив вперед, полюбопытствовала Королева. Её забрало окинуло меня с головы до ног; камеры на нём блестнули в отсветах пламени, как глаза какого-то железного насекомого. – Мы уже начали беспокоиться.

– Его придавило обломком. – ответила вместо меня Минадзуки. – Инспектор бы не выбрался без посторонней помощи.

– Чёрт. – пробормотала Королева. – Ну ничего, инспектор, не беспокойтесь: в таком скафандре из эпицентра ядерного взрыва можно выйти, не то что из костра…

– …И потом три года вычищать из организма половину таблицы Менделеева. – добавила из-за её спины Мидори.

– Сержант, что я говорила насчёт умничания не по делу?

– Заткнуть пасть и не отсвечивать, госпожа командир!

– Вот и заткнись. – Королева снова обернулась ко мне, удостовериваясь, что я в порядке. Так и было: под дождём бронекостюм быстро остыл, но мои туфли теперь промокли насквозь. Огонь и жар не пошли им на пользу. – Две минуты на передышку и идём дальше.

– Куда? – спросил я. – Как? Нас, если что, только что сбили. А если так, то они могут спокойно простреливать и площадь. А у них есть гранатомёты.

– Инспектор, – спросила Королева, – со всем уважением, но кто командует этой операцией?

– Госпожа Минадзуки. – тут же ответил я. – И я уверен, что она со мной согласится. Так куда, – с нажимом повторил я, – мы идём?

Вместо ответа Королева шагнула ко мне.

– Послушай, ты… – начала она и вдруг осеклась. Моя рука сама собой легла на рукоять меча на поясе. Не пистолета и даже не оставшейся дома Линзы, а меча.

Которым я даже не умел пользоваться.

– Инспектор прав. – подала голос Ранис. – Через сквер-то мы пройдём, допустим, но там ещё метров пятьдесят до фасада Домпрома. А у них действительно есть гранатомёты.

Королева молчала. Я молчал, глядя на неё, на глаза-камеры её шлема. Пальцы поглаживали рукоять меча, и я уже мог представить, как лезвие, загораясь, голубым росчерком вылетает из ножен…

Я отогнал видение от себя.

– Очевидно, что наш изначальный план провалился. – нарушила молчание Минадзуки, становясь рядом со мной. – В связи с этим я собираюсь запросить подкрепления у сил Гвардии, занятых в оцеплении, и предпринять штурм Домпрома.

– В лобовую? – спросила Бланк. Валерия кивнула. – Но у них же гранатомёты. И снайперы. И открытые линии огня.

– Придётся повысить ставки. – ответила Валерия. – И нам придётся действовать быстро. Иначе Ороти сбежит.

– А он не начал, случаем, уже сейчас паковать вещички? – хмыкнула Ранис. – Я точно знаю, что из Домпрома есть как минимум один проход в метро. Про служебные галереи я вообще молчу, они чуть ли не в каждом подъезде…

– Да, но тогда мы бы об этом узнали. – указала Минадзуки. – Метро ведь перекрыто.

Её пальцы сжимали моё запястье. Я глянул на неё, не поворачивая головы – с камерами шлема я уже немного разобрался – и отвёл руку от меча.

– Значит, штурм. – сказала, наконец, Королева; забрало её шлема всё ещё смотрело на меня, но я видел, как поблескивают на свету движущиеся глазки-камеры. – Но на этот раз снизу вверх, а не наоборот. – она сделала паузу. – Ну и задачки вы задаёте, госпожа советник…

– Я обращаюсь к лучшим. – заметила Валерия. – Верно?

Королева обернулась к ней. И медленно кивнула.

– Да. – сказала она. – Верно.

– Шеф, – вдруг вмешался до этого молчавший Эмиль. Королева и Минадзуки тут же обернулись к нему. – Неопознанные цели. Шесть часов.

Спецназовцы насторожились. Бланк подняла пулемёт; крошечный огонёк встроенного лазерного целеуказателя угрожающе блестнул. Ранис и Мидори вскинули карабины к плечу; прицельные шкалы голографических прицелов тускло отразились на чёрных визорах шлемов. Королева держала свой карабин наготове. В руке Минадзуки оказался пистолет; я сам непроизвольно потянулся к кобуре.

– Твою ж мать. – прокомментировала Королева. – Сколько?

– Двенадцать. – ответил Эмиль; он сам вскинул свой карабин, целясь в темноту. Оранжевый отблеск пламени мелькнул на световоде штурмового прицела. – Движутся парами.

– Не стрелять. – распорядилась Королева. – Но будьте начеку. – она выступила вперед, держа оружие перед собой. – Ранис, инспектор.

– Поняла. – Ранис загородила нас с Минадзуки собой; её рука нажала на моё плечо. – Пригнитесь.

Я поспешил выполнить команду.

В стене дождя, скрывавшей от нас остальную площадь, вдруг проступили размытые белые силуэты. Королева подняла карабин, целясь перед собой; рядом с ней возникли Бланк и Мидори.

– Эй! – выкрикнула Королева; её голос, усиленный внешним динамиком, звучал гулко. – ГСБ! Назовите себя!

На несколько секунд белые силуэты замерли, но продолжили двигаться вперед. Бланк перехватила пулемёт поудобнее за рукоять спереди.

Я вытащил из кобуры пистолет.

– Алё, прачечная! – рявкнула Королева, – ГСБ! Немедленно назовитесь, или мы стреляем на поражение!

– Не стреляйте! – раздался незнакомый голос из темноты, тоже искажённый динамиком, – Мы свои! Гвардия Гегемонии!

– А по вам что, видно, что вы Гвардия? – фыркнула Королева, но опустила карабин.

Один за другим гвардейцы выступили из темноты; белые контуры вокруг них загорались зелёным. В отсветах от пожарища я смог немного рассмотреть их: гвардейцы носили те же бронекостюмы, что и мы, но из-под доспехов выглядывали длинные, до пола, пурпурные накидки и блестящие чёрные сапоги парадной формы. К шлемам были приколоты султаны из алых перьев. В руках гвардейцы держали длинные винтовки с такими же штурмовыми прицелами, как у карабина Эмиля. F.81, вспомнил я: полноценная, исходная версия укороченного штурмового карабина F.82. Двое держали автоматические гранатомёты.

– По вам тоже не скажешь, что вы – ГСБ. – сказал один из гвардейцев, подходя к Королеве; винтовку он держал стволом вниз, но наготове.

– На, смотри, любуйся! – в руке Королевы незаметным жестом оказался пластиковый футляр удостоверения; на секунду блестнул и исчез рубиновый цветок азалии. – Устраивает?

– Вполне. – ответил гвардеец и, опустив винтовку, поднял забрало шлема. – Гвардии лейтенант Резников, вторая рота, третий лейб-гвардейский пехотный полк, Гвардия Гегемонии. Позывной – Регент-один.

– Регент-один, Регент-один… – пробормотала Королева; забрало она поднимать не стала – видимо, много чести. – Вы должны стоять в оцеплении на проспекте, в сторону Ракунана?

– Командование отрядило нас на поиски после того, как ваш транспорт сбили. – пояснил Резников. – Вы в порядке?

– Если не считать того, что наш план накрылся медным тазом, то да. – ответила Королева. – И… мы… вынуждены просить вашей помощи, лейтенант.

– Разумеется. – кивнул Резников. – Нам приказано оказать вам любую посильную помощь, госпожа капитан.

– Чудно. – сообщила Королева. – Потому что мы должны взять Домпром штурмом. И чем раньше мы это сделаем – тем лучше.

Лейтенант кивнул, но не ответил. Он обернулся к нам; алые перья на шлеме качнулись.

– Госпожа советник. – сказал Резников, обращаясь к Минадзуки. – Вам нужна наша помощь, верно?

– Верно. – ответила Валерия. – Как только что сказала госпожа капитан. Я всецело полагаюсь на её решения.

– Сил моего взвода будет достаточно или мне запросить подкрепления?

– Боюсь, что нет. – сказала Минадзуки. – Вызывайте подкрепление.

– Так точно, госпожа советник.

Он отступил назад, к стоявшим поодаль гвардейцам. Несколько из них обступили Резникова.

Королева покачала головой и подошла к нам.

– Это всё замечательно, – сказала она, – но насколько мы можем повредить Домпром? Всё-таки памятник архитектуры, и штурмовать его в лоб мы не собирались…

– С землёй ровнять не стоит, пожалуй, – проговорила Минадзуки; в наушниках раздались смешки, – но в остальном – настолько, насколько потребуется для выполнения задания.

– Ага. – совершенно другим тоном сказала Королева. – Тогда у меня есть идея.

Она обернулась в сторону Резникова и гвардейцев.

– Лейтенант! – выкрикнула она. Резников обернулся – окружавшие его гвардейцы расступились – и быстрым шагом подошёл к нам.

– Госпожа капитан? – спросил он.

– В вашем распоряжении есть бронетехника?

– Так точно. – кивнул Резников. – Бронетранспортёры TAB.84. В чём дело?

– Тащите их сюда. – приказала Королева. – Они нам пригодятся.

* * *

Дерево заскрипело и рухнуло на землю под натиском бронированного носа БТР; водитель, конечно, старалась нанести скверу на площади Единения как можно меньше урона, но за рулём двенадцатитонного броневика ей это удавалось с трудом.

Пожарище осталось позади. Его отсветы даже издали играли на зеркальной спирали монумента Единения, выраставшего из постамента посередине сквера. Скульптура выглядела грандиозно: три спирали, символизировавшие три нации будущей Гегемонии, закручивались друг вокруг друга и сливались воедино – в одну сатурнианскую нацию, единую и неделимую, выкованную в общих испытаниях и связанную узами одной, общей культуры. Ни разу за всю более чем двухвековую историю Сатурнианской Гегемонии эти узы не нарушались.

Мы разговариваем на трёх языках, подумал я, провожая взглядом БТР. Мы почитаем одних и тех же богов, мы выросли на одних и тех же мифах и сказках, мы объявили себя наследниками трёх земных наций, трёх империй, трёх республик. Мы подчинили себе Сатурн, мы покорили космос, мы диктовали свою волю половине известной вселенной. Мы сокрушили самый ужасный режим, который когда-либо порождала вымершая Земля.

А его призрак возник из ниоткуда. В это до сих пор было трудно поверить.

За стеной дождя рукотворной скалой возвышался Дом Промышленности. Нагромождение прямоугольных блоков, организованная гора, глядевшая на площадь сотнями высоких окон, Домпром был прост и безыскусен – на фоне барочных фасадов Меако и сатурнианского ампира Нойштадта он казался вызывающе чужеродным. Он окружал площадь, как вал крепостной стены: одна из двух железобетонных башен венчалась мачтой телевышки. Эту неотъемлемую деталь добавили позже.

Домпром возводили ещё тогда, когда Сатурнианская Гегемония едва успела зародиться, а город внутри Титана-Орбитального не добрался даже до берегов Швестерзее. Площадь Единения тогда была пустырём, нынешний проспект Гегемонии – окраиной города, и будущий Дом Промышленности выстроили именно здесь. Здесь творилась история: здесь заседала Сатурнианская Культурная Комиссия, здесь составлялись пятилетние планы строительства орбиталищ, здесь почти полвека размещалось Министерство общего машиностроения, переехавшее на Монмартр только в начале правления премьера Клериссо. Теперь Домпром был просто офисным зданием: в нём размещались департаменты городской администрации, канцелярия округа и окружной суд. Один из подъездов занимал музей.

Никогда бы не подумал, что придётся штурмовать музей. Даже в Исторический мы с Фудзисаки входили, как положено, через парадный вход…

Мы даже ничего не разбили. Хотя лазить по огромной люстре в пятидесяти метрах над полом было тем ещё удовольствием.

Угловатая корма БТР вздрогнула и остановилась, колёсами вгрызшись в дёрн. Гвардейцы, растянувшиеся в линию, замерли следом. Королева вскинула вверх руку, и точно так же застыли и мы.

Резников привёл остаток своего взвода и два БТР с проспекта, и гвардейцы теперь растянулись по всему краю сквера длинной цепью. Сам лейтенант разглядывал высившуюся впереди громаду Домпрома.

Алые перья на шлемах, лиловые накидки под доспехами, измазанные в грязи парадные сапоги, разве что без шпор. Гвардия Гегемонии даже не думала скрываться.

– Вижу двенадцать целей в окнах пятого этажа, над входом. – доложил сосредоточенный голос гвардейца-наводчика. Красные точки на фасаде Домпрома возникали вслед его словам, одна за другой. – Пять целей в окнах девятого этажа, правая башня. Две, три… пять целей в окнах седьмого этажа, правая башня.

– Капитан? – обернулся Резников к Королеве. Та, не оборачиваясь, кивнула.

– Начинайте. – приказала она.

Резников кивнул.

– Пятый этаж – огонь.

– Есть пятый этаж – огонь. – орудие на крыше БТР ожило, поворачиваясь и задираясь вверх на лафете. – Стреляю.

Пушка оглушительно грохнула вереницей выстрелов, и фасад Домпрома разлетелся в клочья. Не так-то и просто сломать железобетонную стену, даже выстроенную почти три века назад и многократно отреставрированную, но снаряды пушки справились с этим в два счёта.

На фасаде выбило все стёкла. Кусок пятого этажа, где прятались противники, изуродовало, оставив от стены дыру с рваными краями – торчащими кусками железобетонных рам и ломанными зубами стекол. Пушка выстрелила ещё раз, и взорвался следующий участок фасада. Вторя ей, на дальнем фланге загрохотала очередь второго БТР.

Роботы Ороти отреагировали мгновенно. Ранис дёрнула меня вниз – над нашими головами засвистели пули, срезая и ломая деревья сквера. Улица перед главным входом превратилась в сплошное облако пламени, дыма и осколков. Гвардейцы, как один, пригнулись. Вскинули винтовки.

– Девятый этаж, огонь!

– Есть, девятый этаж, огонь, стреляю! – башня БТР развернулась направо, ствол качнулся на лафете, выбирая угол, и трижды гаркнул. Навстречу брызнули осколки и куски стен, и три красные точки из пятерых погасли, словно их и не было. БТР выстрелил ещё раз, и исчезли остальные.

– Седьмой этаж, огонь!

– Новые цели, центр, крыша, пять, семь… десять целей! – ствол БТР повернулся обратно, но гвардейцы среагировали быстрее. Линия рухнула на колено, как один, винтовки дернулись вверх и грянули залпом: так стреляла бы гвардия Наполеона, если бы у неё были кинетические винтовки. Пушка БТР грохнула трижды, заглушив какофонию винтовочной пальбы, и куска крыши не стало.

– Муха, муха, МУХА!!! – закричал кто-то, и с угла крыши к бронетранспортёру рванулась огненная стрела. Ближайшие гвардейцы нырнули врассыпную как раз тогда, когда БТР чихнул в ответ, и противотанковая ракета разлетелась огненным дождём, столкнувшись с активной защитой.