Текст книги "Русская армия и флот в XIX веке"

Автор книги: Любомир Бескровный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 41 страниц)

В 1862 г. с «Военного сборника» была снята цензура. В информационном сообщении была признана необходимость «гласного обсуждения всеми военнослужащими различных достатков и недостатков существующих установлений». Офицеры приглашались принять участие «во всестороннем обсуждении предполагаемых мер» (т. е. реформ)[725]725
  «Военный сборник», 1862, № 3, стр. 289–290.


[Закрыть]. Однако подчеркивалось, что это обсуждение не должно впасть в тон так называемой «обличительной литературы»[726]726
  «Военный сборник», 1862, № 4, стр. 527.


[Закрыть]. С этого времени журнал больше не выступал с резкой критикой. Тем не менее сам факт гласного обсуждения проводимых реформ сыграл значительную роль в формировании общественного сознания армии.

Еще большее значение получил «Морской сборник», возникший в 1848 г. В представленной Морскому ученому комитету записке адмирал Ф. П. Литке указывал: «… все служащие во флоте издавна чувствуют недостаток повременного издания такого рода, которое они могли бы считать своим»[727]727
  ЦГАДА, Госархив, разряд ХХХ, д. 63, л. 2.


[Закрыть]. Из представленной программы комитет исключил раздел о состоянии флота и политические вопросы. И в период с 1848 по 1854 г. редакция сборника ограничивалась разрешенной тематикой.

Но после Крымской войны этот журнал из узковедомственного превратился в трибуну общественного движения 50-60-х годов. Оценивая деятельность журнала в этот период, Н. Г. Чернышевский писал: ««Морской сборник» есть одно из замечательнейших явлений нашей литературы – может быть, самое замечательное во многих отношениях»[728]728
  Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 580.


[Закрыть].

На его страницах нашли отражение многие вопросы, которыми жило русское общество и которые волновали передовых людей и флота, и армии. Именно этот журнал высказался раньше других за новые принципы комплектования и организации армии и флота, за ликвидацию крепостнических порядков в промышленности, обслуживающей нужды флота, за реформу военного права и реформу военной школы.

Первое место среди этих проблем занимал вопрос о создании парового флота и предстоящей в связи с этим реорганизацией. Редакция понимала свою задачу очень широко и освещала наиболее важные вопросы строительства паровых судов и их вооружения новыми, более совершенными, нарезными орудиями, а также связанные с этим вопросы комплектования и боевой подготовки личного состава.

Пожалуй, наиболее важным в выступлении «Морского сборника» по данному вопросу было то, что он указал на несовместимость существующей социальной структуры с намечаемой реформой флота и поставил вопрос о скорейшей ликвидации крепостного права, пагубно влиявшего на судовое и военное производство. Сборник называет крепостное право «противоестественным экономическим состоянием»[729]729
  Э. Д. Днепров. «Морской сборник» в общественном движении периода первой революционной ситуации в России. М., 1966, стр. 14–15 (автореферат канд. дисс.).


[Закрыть].

Журнал ставил задачу создания отечественной экономической базы, способной освободить страну от технической зависимости.

Второй вопрос, который приобрел огромное значение, был вопрос о военном праве. Журнал выступил с критикой сословного закрытого суда, за замену его гласным буржуазным судом. Инициативу проявило само Морское ведомство, поставившее на гласное обсуждение проект нового судебного устава, составленного генералом П. Н… Глебовым. Этот проект отражал основы буржуазного права. Он предвосхищал те формы суда, которые установились после буржуазных реформ 60-х годов. В обсуждении проекта реформ морского суда приняли участие представители разных кругов общества и это обстоятельство в немалой степени способствовало формированию общественного мнения[730]730
  Предложения по уставу были опубликованы в «Своде замечаний на проект устава о военно-морском суде» (ч. I–II. СПб., 1861).


[Закрыть].

Столь же большое значение приобрело обсуждение вопросов воспитания и образования в средней военной школе. Выступление на страницах сборника Н. И. Пирогова положило начало наступлению на реакционную николаевскую систему боевой подготовки офицеров армии и флота. «Честь и слава Пирогову, – писал Н. Г. Чернышевский, – за прекрасное и решительное выражение таких здравых мыслей; полная честь и «Морскому сборнику» за помещение таких статей»[731]731
  Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 689.


[Закрыть].

Главной заслугой Пирогова было то, что он поставил вопрос о реформе военной школы как «вопросы жизни» всего общества. Как правильно отмечает Э. Д. Днепров, статья Пирогова и последующие статьи по этой проблеме продолжали традицию демократического просветительства и подготовили антиправительственное общественно-педагогическое движение 60-х годов[732]732
  Э. Д. Днепров. Указ. соч., стр. 248–249.


[Закрыть].

По всем этим и некоторым другим вопросам «Морской сборник» нашел полную поддержку демократических кругов. Однако гласная критика правительства встревожила правительственные круги. Крепостники требовали распространения на журнал цензуры. Они осуждали вел. кн. Константина Николаевича за то, что он допустил слишком смелую критику на страницах подведомственного ему журнала. Даже Милютин отмежевался от «Морского сборника», правда, после того, как цензор Штюрмер добился роспуска редакции «Военного сборника». Милютин указывал редактору Менькову, что ««Морской сборник» не должен служить образцом для «Военного сборника» – «Морской сборник» грешен во многом, и я весьма желаю, чтобы «Военный сборник» не следовал его путем»[733]733
  Там же, стр. 243.


[Закрыть].

«Морской сборник» в 60-е годы перерос границы своей тематики и на некоторое время стал рупором общественного мнения. Его тираж возрос до 6 тыс. экз. Каждую книжку «Морского сборника» ждали с нетерпением. Нужно было немалое гражданское мужество, чтобы открыто раскритиковать язвы николаевского времени, способствовать крушению николаевской легенды о «благопопечительном начальстве» и, главное, обеспечить формирование общественного мнения на флоте, о чем не могло быть и речи в николаевское время.

При всей важной роли легальной периодической прессы, пробуждавшей общественное сознание офицерства, еще большее значение имела нелегальная пресса и подпольная литература, распространявшаяся среди войск революционными организациями. Нелегальная литература, печатавшаяся за границей, поступала в Россию не только через сухопутную границу, но и на военных судах, возвращавшихся из заграничного плавания.

Охранка внимательно следила за прибывающими кораблями и нередко нападала на верный след: по донесению жандармского отделения были арестованы гардемарин Дьяконов и юнкер Трувеллер за доставку запрещенной литературы на фрегатах «Олег» и «Громобой»[734]734
  В. В. Петраш и Д. Т. Субботин. Из истории революционного движения в русском военно-морском флоте. – Исторический архив, 1955, № 5, стр. 111–113; ЦГАОР, ф. 95, оп. 1, д. 30, лл. 3–5.


[Закрыть]. Запрещенную литературу находили во многих военно-учебных заведениях. Особенно много оказалось ее в Петербургском, Московском, Новгородском, Киевском и Полтавском кадетских корпусах. Кадеты читали Герцена и Чернышевского. В большом ходу среди них были «Современник» и «Колокол». Начальство устраивало обыски, чаще всего безрезультатные, вело беседы, лишь возбуждавшие интерес молодежи. Оскорбленные кадеты устраивали демонстрации протеста против полицейских методов слежки и дознания.

Жандармское управление доносило о распространении запрещенной литературы и среди солдат Гвардейского корпуса во время проведения лагерных сборов[735]735
  ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 657, л. 1.


[Закрыть]. За это был арестован подполковник Шевелев[736]736
  Там же, д. 306, л. 2; д. 556, лл. 55–56.


[Закрыть].

Главнокомандующий 1-й армией генерал Л. Н. Лидерс доносил о массовом распространении в войсках брошюр «Что надо делать войску»? и «Что надо делать духовенству?», вследствие чего было сделано распоряжение по армии, «чтобы в случае появления между воинскими частями» они отбирались[737]737
  ЦГВИА, ф. 14014, оп. 3, д. 359, лл. 101–102.


[Закрыть].

Широко распространялись также такие прокламации, как «Великорусс», в котором резко критиковался существующий порядок, выдвигались требования народного представительства. «Разного рода прокламации, адреса и «Великорусс» рассылаются во все штабы… В Артиллерийской академии «Великорусс» висит по мере выхода на стене в зале для желающих читать», – писал неизвестный, артиллерийский офицер в тетради, найденной у поручика 4-го стрелкового батальона 3. Г. Каплинского. Преображенцам прислали медали картонные «300 штук, на одной стороне портрет государя с надписью вокруг «Моим верным холопам», а с другой – «За усмирение восстания Санкт-Петербургского университета» – это отпечатано на бумаге», – писал тот же офицер[738]738
  ЦГАОР, ф. 109, 1 эксп., д. 40, л. 1–1 об.


[Закрыть].

Милютин с тревогой сообщал в 1861 г. об упадке дисциплины, особенно в войсках, дислоцированных в западных губерниях[739]739
  ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 40, д. 3, л. 8.


[Закрыть]. В циркуляре «О мерах предупреждения революционной пропаганды» он писал: «В некоторых частях войск обнаружены преступные намерения молодых офицеров к сближению с нижними чинами и внушению им противозаконных и ложных понятий, к совращению их с пути долга и верности. Замечено также, что люди посторонние стараются проникнуть в круг нижних чинов или привлечь их к себе, чтобы распространить между ними ложные толкования и подстрекать к преступным действиям. Тайные революционные партии избирают все способы, чтобы распространить свою пропаганду во всех частях России, и ныне обращают особое неусыпное внимание на военное сословие»[740]740
  Там же, д. 5, л. 63–63 об.


[Закрыть].

Военный министр требовал очистить войска от всех «нравственно испорченных», т. е. зараженных революционным духом, офицеров, а войска «занять службой». Во исполнение приказа в 1861 г. было уволено в отставку 286, а в 1862 г. 243 офицера[741]741
  А. Ф. Смирнов. Революционные связи народов России и Польши. М., 1962, стр. 212.


[Закрыть]. Правительство создало в 1862 г. следственную комиссию под председательством кн. Голицына по вопросу «О распространении в войсках и в гор. Петербурге печатных, преступного содержания воззваний и покушения некоторых лиц возбудить воинские чины противу правительства». Комиссия открыла, что «деятельность злоумышленников направлена к ниспровержению существующего порядка правления» и что она развита в больших размерах и на пространстве почти всего государства[742]742
  ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 40, д. 8, л. 97–97 об.


[Закрыть].

Комиссия рассмотрела список на 128 лиц, привлеченных к военному суду. По этому списку оказалось штаб-офицеров – 4, капитанов – 5, штабс-капитанов – 10, поручиков – 47, подпоручиков – 19, прапорщиков – 37, юнкеров – 5, учащихся военно-учебных заведений – 18. Из этого числа к смертной казни было приговорено 3 чел., сосланы на каторжные работы – 3 чел, к остальным были применены более мягкие наказания[743]743
  Там же, д. 7, лл. 79–93.


[Закрыть].

Складывание революционной военной организации. Военные кружки

Первоначально военные кружки в военно-учебных заведениях и в воинских частях возникли как просветительные. Участников этих кружков объединяло стремление познакомиться с революционно-демократической литературой, через которую они пытались найти ответы на волновавшие их вопросы.

Такие кружки возникали не только в кадетских корпусах и военных училищах, но и в академиях. Одними из первых появились кружки в 1-м и 2-м Московском кадетском корпусе, Константиновском военном училище и в Морском училище. Вслед за ними такие же кружки возникли в Воронежском, Орловском, Владимирском (Киевском), Новгородском и других корпусах[744]744
  ЦГВИА, ф. 395, оп. 54/578, отд. 1, 1 ст., д. 652; ф. 310, оп. 1, д. 5224; ф. 725/л. оп. 1, д. 5742; ф. 314/л, оп. 1, д. 6208; С. Ф. Найда. Революционное движение в царском флоте. М., 1947; А. В. Дьяков. Революционное движение в русской армии (докторская диссертация); М. Ю. Ашенбреннер. Воспоминания. – «Былое». 1907. № 4; Г. И. Марахов. Из революционного прошлого – «Советская Украина», 1958, № 3.


[Закрыть]. Военное министерство было озабочено «заразой либерализма», в результате распространения которого большое число офицеров вовлечено в политические преступления. Милютин считал, что его распространение «служило очевидным доказательством распущенности и ложного направления воспитания в этих заведениях»[745]745
  ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 9, д. 28 («Воспоминания»), ч. XI, лл. 32–33. Основанием для него служил доклад жандармского управления о том, что «даже воспитанники военно-учебных заведений заразились модой (либерализмом. – Л. Б.)». – ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 1058, л. 1 об.


[Закрыть].

Одновременно формировались кружки и в военных академиях. Они возникли в николаевской академии Генерального штаба, Инженерной и Артиллерийской академиях и Медико-хирургической академии. Кружок слушателей Академии Генерального штаба хотя и был хорошо законспирирован, однако сведения о его существовании проникли в жандармское ведомство[746]746
  ЦГАОР, ф. 95, оп. 1, д. 78.


[Закрыть]. Так же обстояло дело с кружком преподавателей. По данным В. А. Дьякова и Р. А. Таубина, через кружок «генштабистов» прошло около 170 чел.[747]747
  Р. А. Таубин. К вопросу о роли Н. Г. Чернышевского в создании «Революционной партии». – «Исторические записки», т. 39.


[Закрыть].

Вторым по значению был «кружок военных инженеров», созданный при Инженерной академии. По данным В. А. Дьякова, через этот кружок прошло более 60 чел. Начальство долго не могло ликвидировать этот кружок и исключало отдельных слушателей за чтение книг «преступного содержания»[748]748
  ЦГВИА, ф. 330, д. 342, лл. 1–2 об.


[Закрыть]. С деятельностью этого кружка связана «история» в академии, возникшая в связи с исключением слушателя Никонова «за неуместное объяснение с преподавателем». 125 слушателей подали рапорты об увольнении. Начальству удалось уговорить взять обратно рапорты только 10 чел. Остальные 115 чел. были исключены. Подвиг «115 благородных офицеров» был высоко оценен Герценом. В академию был направлен список учащихся (441 чел.), исключенных из других учебных заведений, которым запрещалось поступление в высшие военные учебные заведения, Для предотвращения поступления неблагонадежных лиц Главное артиллерийское управление разослало циркуляр во все артиллерийские и инженерные части, «чтобы они (начальники. – Л. Б.) обращали особенное внимание на служебное и политическое направление тех молодых офицеров, которые будут испрашивать разрешение отправиться в С.-Петербург для поступления в академии»[749]749
  ЦГВИА, ф. 965, оп. 1, д. 55, л. 3.


[Закрыть].

Крупную роль играл кружок, действовавший в Михайловском артиллерийском училище и Артиллерийской академии. Его называли кружком «чернышевцев». Руководил кружком профессор полковник П. Л. Лавров. Им особенно интересовалось жандармское управление и в досье за ним числилось участие в студенческих волнениях Петербургского университета, подача царю адреса в пользу арестованного народовольца Михайлова, присутствие на демонстрации в Петропавловской крепости при погребении Штейнгеля. Жандармы подозревали его в «революционных замыслах»[750]750
  ЦГВИА, ф. 725/л, оп. 1, д. 5746, лл. 34–35; ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 223, лл. 8–9 о6.


[Закрыть]. Генерал-адъютант Суворов писал вел. кн. Михаилу, что Лавров «человек весьма вредный, он то и делает, что подстрекает молодежь»[751]751
  ЦГВИА, ф. 725/л, оп. 1, д. 5746, л. 14.


[Закрыть].

III отделение сообщало о связях слушателей училища и академии с революционными кружками и участии их в противоправительственной пропаганде. Однажды Милютину был направлен список из 13 чел., арестованных за тайную пропаганду[752]752
  ЦГВИА, ф. 310, оп. 1, д. 5224, лл. 1–2. (В нем числились Топорков, Воронков, Рогачев, Усачев, Шишко, Кравчинский, Антов, Клюев, Нефедов, Теплов, Павленков, Ярцев, Емельянов).


[Закрыть]. Милютин, просмотрев этот список, написал: «Замечательно, что все 9 воспитанников Михайловского артиллерийского училища, замеченные в деле о противузаконной пропаганде в народе, принадлежат к выпускам 1869, 1870, 1871, 1872 и 1873 годов и в особенности последнего. Можно предположить, что только в последнее время (с 1869 г.) началось какое-нибудь тайное зловредное влияние на юнкеров Артиллерийского училища»[753]753
  ЦГВИА, ф. 310, оп. 1, д. 5224, л. 14–14 об.


[Закрыть]. Его беспокоило, «нет ли на Выборгской стороне какого-нибудь кружка, в который вовлекаются молодые люди».

Под наблюдение было взято 88 слушателей училища и академии, но безрезультатно. Кружок открыть не удалось. Арестованные показали, что все дело свелось к созданию «секретной юнкерской библиотеки», которой ведали Воронков, Тышкевич, Прокудин, а затем Антов, Теплов, Нефедов, Введенский и др. Юнкера читали не только Вольтера, Ренана, Бюхнера, но также Писарева и Чернышевского. На сходках же обсуждались политико-экономические вопросы. На них бывали офицеры: Рогачев, Шишко, Кравчинский и студенты Медико-хирургической академии Дехтерев, Эйгоф, Стопалов и другие лица. Действовал кружок также в Царскосельской стрелковой офицерской школе[754]754
  ЦГВИА, ф. 395, оп. 54/578, отд. 1, д. 652.


[Закрыть].

Значительный интерес представляет кружок при Медико-хирургической академии. Под влиянием пропаганды многие слушатели этой академии бывали на демонстрациях. В частности, в известной Казанской демонстрации участвовало 20 слушателей академии (Вебер, Антушев, Гурович, Грамматикопуло и др.). Слушатели имели тесные связи с другими кружками и были сильно распропагандированы, что и проявилось в ходе студенческих беспорядков[755]755
  ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 40, д. 45, 46, 48, 50 и 51; карт. 41, д. 9.


[Закрыть].

Военное министерство образовало специальную комиссию для расследования всех обстоятельств дела. На докладной записке комиссии Милютин сделал заметки: «Замечено, что с некоторого времени между студентами Медико-хирургической академии господствует весьма нехороший дух, обнаруживающий враждебные чувства к престолу и правительству… Некоторые студенты занимаются разными тайными происками, сходятся с лицами, распространяющими возмутительные убеждения, и получают воззвания, которые раздают своим знакомым. Есть также повод подозревать нескольких студентов академии в печатании предосудительных сочинений для возбуждения ненависти к властям»[756]756
  Там же, д. 3, л. 55.


[Закрыть]. Исключения подозреваемых не привели, однако, к уничтожению тайного кружка. Он продолжал действовать.

Кроме академий и училищ революционные кружки возникали и в военных частях, дислоцированных в Петербургском и других военных округах. Они существовали в Киеве, Курске, Калуге, Ряжске, Нижнем Новгороде, Оренбурге, на Кавказе и в Сибири[757]757
  ЦГВИА, ф. 320/л, оп. 2, д. 329; ф. 725/л, оп. 2, д. 184; ф. 9/л, оп. 68/9, отд. 2, св. 444, л. 69; В. А. Дьяков. Герцен, Огарев и Комитет русских офицеров в Польше. – «Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг.» Сб. статей. М., 1963, стр. 49.


[Закрыть].

Первые организации

Естественным этапом в общественном движении явилось установление связи между кружками. Между ними шел обмен нелегальной литературой. Нередко происходили совместные выступления слушателей военно-учебных заведений, например участие в похоронах Н. А. Добролюбова и Т. Г. Шевченко, присутствие на панихиде в Петербурге и Боровичах по жертвам варшавских расстрелов, участие в студенческих волнениях и др.

В. A. Дьяков выдвинул гипотезу о существовании союза военных кружков[758]758
  В. А. Дьяков. Петербургские военные организации… – «Ученые записки Института славяноведения», т. XXVIII, 1964, стр. 298–302.


[Закрыть]. Более определенно можно говорить о революционной организации офицеров в войсках 1-й армии, дислоцированных в Польше и на Украине. Эта организация сложилась на базе кружков, возникших с 1861 по 1863 г. Она имела руководящий центр – «Комитет русских офицеров в Польше»[759]759
  В. А. Дьяков и И. С. Миллер. Революционное движение в русской армии и восстание 1863 г. М., 1964, стр. 138–144.


[Закрыть]. В отличие от петербургских кружков, занимавшихся главным образом политическим самообразованием, офицерская организация 1-й армии поставила своей целью развернуть широкую пропаганду не только среди офицеров, но и среди солдат. Офицеры распространяли в войсках листовки как заимствованные из «Колокола», так и составленные непосредственно в России. Примером могут служить прокламации «Чего хочет русский народ и что должен делать тот, кто его любит?» и «О Комитета русских офицеров в Польше»[760]760
  В. А. Дьяков. Неизвестная прокламация Комитета русских офицеров в Польше. – «Новая и новейшая история», 1963, № 1; он же. Еще одна неизвестная прокламация Комитета русских офицеров в Польше. – «История СССР», 1963, № 3.


[Закрыть].

Кроме распространения листовок, офицеры довольно успешно вели устную пропаганду в войсковых частях. За революционную деятельность среди солдат Шлиссельбургского полка были преданы военно-полевому суду и расстреляны офицеры П. Сливицкий, И. Арнгольдт и Ф. Ростковский. Солдат, принимавших участие в их деятельности, сослали на Кавказ[761]761
  М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли». М., 1924, стр. 19–21.


[Закрыть].

Наконец, были использованы воскресные школы, возникшие в период с 1860 по 1862 г. в отдельных гарнизонах в Торопце, Ромнах, Могилеве, Киеве и других городах. Поступившие от жандармов сведения о пропаганде там «вредных начал» послужили основанием для их запрета[762]762
  М. Лемке. Очерки освободительного движения. СПб., 1908, стр. 619.


[Закрыть].

Руководители офицерских революционных кружков знали о существовании польских и украинских революционных организаций и старались установить с ними связи. Совещания, проведенные в Петербурге и Лондоне в 1862 г., имели целью оказать помощь готовившемуся восстанию в Польше и этим подготовить себя «для русского дела»[763]763
  В. А. Дьяков. Герцен, Огарев и Комитет русских офицеров в Польше. – «Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг.» М., 1963; «Колокол», № 147, от 15 октября 1862 г., стр. 1214.


[Закрыть].

Революционные связи с польскими организациями

После Крымской войны 1853–1856 гг. национально-освободительное движение охватило весь Привислинский край, Белоруссию и Украину. Захватило оно и армию, в которой было много офицеров, выходцев из западных и юго-западных районов России. Немало польских и литовских офицеров училось в военных училищах и академиях. Польская военная молодежь была тесно связана с русскими революционными кружками. В то же время польские офицеры создали свою организацию, ставившую целью подготовить кадры руководителей для активной борьбы за освобождение Польши.

Организаторами кружка явились С. Сераковский и В. Калиновский. Кружок сложился на рубеже 1856–1857 гг. Милютин указывает, что Сераковский привлек «с одной стороны, офицеров, чиновников, юнкеров, а с другой – студентов университета, Медико-хирургической академии и других высших учебных заведений»[764]764
  ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 10, д. 6, л. 216.


[Закрыть]. Эта организация разработала устав и имела четкую структуру. Она развернула свою деятельность не только в Петербурге, но в Литве и Польше. Собрания членов организации проводились на частных квартирах в форме «литературных вечеров». Их охотно посещали многие офицеры – слушатели Академии Генерального штаба, Артиллерийской, Инженерной и Медико-хирургической академий[765]765
  А. Ф. Смирнов. Указ. соч., стр. 163–167.


[Закрыть].

Сераковский, Домбровский и Новицкий сблизились с Добролюбовым. «Николай Александрович, – писал Чернышевский, – был близким другом некоторых из замечательнейших людей обоих кружков»[766]766
  «Материалы к биографии Н. А. Добролюбова», т. I, стр. 607.


[Закрыть]. Чернышевский имел в виду преподавательский кружок, сформировавшийся в Академии Генерального штаба. Столь же тесно был связан с этим кружком и сам Чернышевский.

В начале 60-х годов польская офицерская организация развернула свою деятельность в частях, дислоцированных в Литве и Польше. Для руководства ею в Литве был создан Литовский провинциальный комитет. Этот комитет имел довольно широкую сеть небольших, хорошо законспирированных кружков[767]767
  А. Ф. Смирнов. Указ. соч., стр. 205–207.


[Закрыть]. В Польше действовала своя офицерская организация. Между этими организациями и «Комитетом русских офицеров» был установлен контакт. Особенно энергично ратовал за тесное сближение между всеми этими организациями Андрей Потебня. Однако общего фронта не получалось. Польские и литовские организации не могли договориться ни по социальному, ни по национальному вопросам. Руководители Польского национального комитета претендовали на руководящую роль в предстоящем восстании. Боясь аграрной революции, они возражали против радикальной программы литовских революционеров. Наконец, они добивались восстановления Великой Польши и, следовательно, исключали возможность национальной независимости Литвы. Русские революционные организации офицеров и «Земля и воля» занимали прогрессивную позицию в этих вопросах и готовы были поддержать движение, считая, что оно положит начало революционной борьбе в самой России. Они утверждали, что дело поляков и литовцев есть дело русских.

Репрессии, начавшиеся в войсках после разгрома кружка Сливицкого и Арнгольдта, поставили под угрозу существование национальных революционных кружков. Весной 1862 г. руководители польской офицерской революционной организации решили перейти к активным действиям. На заседании Центрального народного комитета Я. Домбровский утверждал, что русские офицерские организации поддержат восстание. Однако комитет не решился начать восстание до того момента, пока не будут изжиты разногласия с литовцами. Кроме того, польские националисты не вполне доверяли русским организациям. Восстание в Польше произошло стихийно в январе 1863 г. В нем приняли участие широкие круги населения – рабочие, ремесленники, учащаяся молодежь и мелкопоместное дворянство. В ряде мест выступило также крестьянство. Отсутствие ясной и четкой программы у руководителей движения привело к тому, что у восставших не было единства и это обрекло восстание на неудачу.

Тем не менее национальные офицерские организации тотчас включились в борьбу и возглавили ряд повстанческих отрядов. «Комитет русских офицеров» и «Земля и воля» активно поддерживали восстание. Они обратились с воззванием к армии о солидарности с восставшими, надеясь, что следующим этапом явится выступление и в самой России против «виновника всех народных бедствий – императорского правительства»[768]768
  В прокламации, захваченной жандармами при аресте подполковника Бринкена, говорилось: «Офицеры и солдаты русской армии, не обагряйте рук своих польской кровью, не покрывайте никогда неизгладимым позором чести и правоты русского народа! Вместо того чтобы позорить себя преступным избиением поляков, выйдите из Польши, возвратившей похищенную свободу, и идите к вам, в свое отечество, освобождайте его от виновников всех народных бедствий – императорского правительства» (ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 78, лл. 7–9).


[Закрыть].

Обращение «Земли и воли», а также выступление А. И. Герцена в поддержку восстания возымело действие. Революционно настроенные командиры старались избегать столкновения с повстанцами, они отводили свои части в сторону, прекращали преследование польских и литовских отрядов. Более радикально настроенные русские офицеры переходили на сторону повстанцев. Как показало следствие, на стороне повстанцев выступало 214 русских военнослужащих[769]769
  В. А. Дьяков и И. С. Миллер. Революционное движение в русской армии и восстание 1863 г.


[Закрыть]. Особенно отважно действовали члены «Комитета русских офицеров» Потебня и Краснопевцев. Командовали отрядами Богданов, Борисов, Снитко, Черняк, Ельчанинов, Иванцов, Тимкевич, Булатов и др. Восстание было подавлено. Польские и литовские организации оказались разгромленными. Были сильно ослаблены и русские организации. Но кровь, пролитая против общего врага – самодержавия, скрепила дружбой русский, польский и литовский народы.

Война 1877–1878 гг. дала новый толчок общественному движению, развивавшемуся на общей почве аграрного кризиса страны. Наряду с ростом напряженности в деревне стали возникать крупные осложнения и в городе. Рабочий вопрос все больше стал занимать видное место в жизни общества, отражая изменения в расстановке классовых сил в стране.

К концу 70-х годов в стране вновь сложилась революционная ситуация. В течение 1878–1884 гг. произошло 328 крестьянских выступлений, охватывавших от 10 до 29 губерний, часть которых пришлось подавлять силой[770]770
  П. А. Зайончковский. Кризис самодержавия на рубеже 1870–1880 годов. М., 1964, стр. 10.


[Закрыть]. В городах за эти же годы было зарегистрировано 225 волнений и стачек, охватывавших в отдельные годы до 15–16 тыс. чел.[771]771
  Там же, стр. 15.


[Закрыть] В 1878 г. складывается «Северный союз русских рабочих», в который вошло несколько сот человек.

Правительство было напугано ростом активности масс в стране, совпавшим с крупными внешнеполитическими осложнениями, угрожавшими войной с европейской коалицией. Однако кризис самодержавия был вызван действиями той партии, которая в данный момент выражала интересы народа. Это была «Народная воля».

«Вопреки утопической теории, отрицавшей политическую борьбу, – указывал В. И. Ленин, – движение привело к отчаянной схватке с правительством горсти героев, к борьбе за политическую свободу»[772]772
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, стр. 39.


[Закрыть].

В отличие от «Земли и воли» народовольцы считали, что хотя крестьянство и является «главной народной силой», но для победы революции нужно обратить внимание на рабочих города и войска, ибо успех первого нападения всецело зависит от их поведения.

«Народная воля» перешла к террору. Исполнительный комитет партии считал, что только таким путем можно привести правительство в состояние паники и возбудить массы к действиям. Главной цепью партии должно быть свержение самодержавия. Ход событий, завершившихся цареубийством 1 марта 1881 г., после которого начался период идейного и организационного разброда партии, продолжавшегося до конца 80-х годов, хорошо освещен в литературе[773]773
  С. С. Волк. Народная воля (1879–1882). М., 1965; П. А. Зайончковский. Кризис самодержавия на рубеже 1870–1880 годов.


[Закрыть]. Поэтому мы на нем не останавливаемся и переходим к освещению событий непосредственно в армии.

Казалось, что буржуазные реформы 60-70-х годов, следствием которых было превращение армии в массовую, настолько укрепили военную систему России, что она может безупречно выполнять свои функции, не допуская сбоев. Однако в ходе русско-турецкой войны вскрылось немало недостатков в военной организации и в системе боевой подготовки, давших себя почувствовать непосредственно в ходе войны. Наблюдались неполадки с проведением мобилизации войск и сосредоточением их в районах боевых действий па балканском театре, обеспечение войск устаревшим вооружением, поразительно плохая организация снабжения и грандиозное казнокрадство, «достигшее размеров открытого дневного грабежа»[774]774
  Э. А. Серебряков. Революционеры во флоте. – «Былое», 1907, № 4, стр. 98.


[Закрыть], следствием чего были громадные потери в людях от болезней. «Офицерство не могло не задумываться, – писала В. Н. Фигнер, – над причинами всех этих злоупотреблений и искать средств для искоренения их»[775]775
  В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I. М., 1964, стр. 235.


[Закрыть].

С войной был связан также процесс формирования в русской среде вообще и в офицерской в частности тираноборческих идей. Правительство Александра II довольно охотно прибегало накануне войны к лозунгам, поддерживавшим борьбу славянства против турецкой тирании. Эти лозунги должны были воодушевить как русские войска, так и славянское население. Они принимались в армии всерьез. Русская армия понесла немало жертв и обильно полила своей кровью балканскую землю, Румыния, Сербия и Болгария стали независимыми. Но эти народы получили одновременно конституционный строй, которого Россия не имела. Русское офицерство стало задумываться над положением дел у себя в стране. «Мы думали, – говорил Н. Д. Похитонов, – что вместо того, чтобы освобождать чужую страну, надо думать об освобождении России»[776]776
  Там же, стр. 177.


[Закрыть].

Когда армия вернулась домой, в ней накопилось достаточно горючего материала. Кроме того, к этому времени в составе офицерского корпуса как в армии, так и на флоте произошли известные изменения в сторону демократизации. Хотя правительство тщательно заботилось об ограждении офицерского корпуса от проникновения недворянских элементов, тем не менее остановить процесс демократизации его оно не могло. В ходе русско-турецкой войны офицерский корпус пришлось пополнить выходцами из других сословий. Пришлось открыть отдушину и при приеме в технические военно-учебные заведения. В офицерской среде значительную прослойку стали составлять разночинцы – люди, нуждавшиеся в постоянной службе.

Все это обусловило возможность складывания как в армии, так и на флоте условий для формирования революционных кружков, активно участвовавших в борьбе с абсолютизмом.

Революционные кружки возникли IB ряде городов России в Петербурге, Кронштадте, Старой Руссе и др. Первым появился кружок в Одессе в 1879 г. Его организаторами были В. Ф. Костюрин и А. И. Желябов. Кружок имел целью, по мысли Костюрина, «повторить попытку декабристов и устроить широко раскинутую организацию»[777]777
  С. С. Волк. Указ. соч., стр. 315.


[Закрыть].

Почти одновременно сложилось несколько кружков в Кронштадте и Петербурге среди артиллеристов и моряков. Организатором артиллерийского кружка был В. Папин. В него входило 7 чел.[778]778
  В. Н. Фигнер. Указ. соч., т. I. М., 1933, стр. 234, 244; ЦГАОР, ф. 1351, оп. 3, д. 51.


[Закрыть].

Второй кружок, организованный В. П. Дружининым, состоял из молодых мичманов, находившихся под влиянием организации «Черный передел». Они вели работу среди матросов с целью приготовить из них будущих пропагандистов в деревне. Они сумели сагитировать около 100 чел.[779]779
  Э. А. Серебряков. Указ. соч., «Былое», 1907, № 4, стр. 101; ЦГАОР, ф. 102, 7-е делопроизводство, д. 30, ч. I, л. 159–159 об.


[Закрыть]

Третий кружок, организованный А. И. Желябовым и Н. Е. Сухановым, был морской. В него вошло 14 кронштадтских офицеров. Кружок выработал программу («Конституцию»), в которой говорилось, что основной целью организации является осуществление социально-политического переворота в стране под руководством партии «Народная воля». Моряки выполняли отдельные поручения исполкома партии, размножали и распространяли прокламации, доставали оружие и деньги[780]780
  С. С. Волк. Указ. соч., стр. 317.


[Закрыть].

Несколько кружков возникло в Риге (в 116-м Мало-Ярославском полку)[781]781
  «История Латвийской ССР», т. II. Рига, 1954, стр. 135–139.


[Закрыть], в Самаре (в 159-м Гурийском полку)[782]782
  М. Ю. Ашенбреннер. Указ. соч., стр. 169–170.


[Закрыть], в Саратове (в 158-м Кутаисском полку), в Минске, Николаеве, Одессе, Кобеляках, Вилькомире и ряде других городов. Кружки появлялись в большинстве своем стихийно, и если между ними и народниками устанавливались связи, то все же революционно настроенные офицеры «не очень доверчиво относились к способу и плану действий тогдашних революционеров»[783]783
  ЦГАОР, ф. 102, 7-е делопроизводство, д. 94, л. А.


[Закрыть].

Когда сформировалась «Народная воля», выдвинувшая на первый план политическую борьбу – свержение самодержавного правительства и завоевание свобод вооруженной рукой, то необходимость связи с армией и использования революционно настроенных офицеров стала первоочередной задачей. Это нашло свое отражение в программном документе исполкома партии, где указывалось: «Для успешного исполнения всех функций партии в высшей степени важно прочное положение в различных слоях населения. По отношению к перевороту особенно важны администрация и войско»[784]784
  В. Фигнер. Указ. соч., стр. 387.


[Закрыть]. Важна была самая постановка вопроса, указывает В. Фигнер, что «революционная партия, стремящаяся в первую очередь к насильственному ниспровержению самодержавия, должна искать опоры в войске»[785]785
  Там же, стр. 209.


[Закрыть].

В конце 1880 г. исполком приступил к организации Центральной военной организации. Она создавалась на следующей основе: «Во 1-х, Военная организация должна быть строго централизована; во 2-х, Центральная военная группа должна быть составлена не по выбору самих военных, а из лиц, указанных И. К.; в 3-х, она должна быть строго отделена от всех фракций «Народной воли»[786]786
  С. С. Волк. Указ. соч., стр. 319; ЦГВИА, ф. 1351, оп. 3, д. 51, т. XXVII, л. 365.


[Закрыть].