Текст книги "Русская армия и флот в XIX веке"
Автор книги: Любомир Бескровный
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)
Николаевская инженерная академия. В ходе Крымской войны возросла роль военно-инженерного искусства. К военным инженерам были предъявлены значительно более высокие требования, чем прежде. В связи с этим было решено офицерские классы Главного инженерного училища преобразовать в самостоятельное высшее учебное заведение. Указ о реорганизации был опубликован 30 августа 1855 г., однако перестройка затянулась. Лишь в 1867 г. академия получила устав, определявший сроки обучения, его содержание и штат. В академии был установлен двухгодичный, а с 1869 г. трехгодичный сроки обучения. В младшем (теоретическом) классе изучались: фортификация, фортификационное черчение, строительное искусство, архитектура, архитектурное рисование, высшая математика (высшая алгебра, дифференциальное и интегральное исчисление), начертательная геометрия, топография, топографическое черчение, неорганическая химия, военная администрация. В старшем классе – фортификация, фортификационное черчение, строительное искусство, строительное черчение, архитектура, архитектурное черчение, механика (сопротивление материалов и прикладная механика), военная история, железные дороги в военном отношении, химия (органическая и аналитическая), минералогия. На дополнительном курсе изучались: фортификационные проекты, строительные и архитектурные проекты, строительное искусство, строительная механика, прикладная механика и химия[552]552
«Военно-инженерная академия им. В. В. Куйбышева. 150 лет». М., 1969, стр. 25.
[Закрыть].
Преподавали в академии известные в России ученые: Д. И. Менделеев, Н. В. Болдырев, А. И. Квист, П. Е. Роше, М. Н. Герсеванов, Г. Е. Паукер, Н. П. Петров, Г. А. Леер, А. Р. Шуляченко, Ц. Кюи, К. И. Величко и др.
Академия давала звание военных инженеров окончившим по первому разряду, окончившие же по второму разряду направлялись в войска на строевые должности. Комплектовалась академия офицерами, окончившими инженерное училище и прослужившими в войсках не менее двух лет (принимались лица, имевшие чин капитана, а из саперных частей – в чине поручика). Вступительные экзамены не превышали объема знаний за военное училище.
За вторую половину XIX в. Николаевская инженерная академия подготовила 1 613 квалифицированных инженера[553]553
По данным «Всеподданнейших отчетов Военного министерства» за 1855–1900 гг.
[Закрыть].
Военно-юридическая академия. При проведении военной реформы встал вопрос и о преобразовании системы юридического образования.
Существующее Аудиторское училище уже не удовлетворяло новым требованиям, в 1866 г. при нем был открыт офицерский класс, преобразованный в 1868 г. в Военно-юридическое училище, которое и просуществовало до 1878 г. В этом же году была организована Военно-юридическая академия, находившаяся в ведении Военно-судного управления.
Александровская юридическая академия была высшей школой с трехлетним курсом обучения. Главными предметами учебного плана были военно-уголовное законодательство, военно-уголовное судопроизводство, военно-административное судопроизводство, история военного законодательства, государственное и гражданское право.
Вспомогательное значение имели: история русского права, энциклопедия права, финансовое право, полицейское право, церковное право, международное право, политическая экономия, судебная медицина, психология, логика. Выпускники делились на два разряда.
За 35 лет своего существования офицерские классы Аудиторского училища, Военно-юридическое училище и собственно академия дали армии большое количество юристов. Аудиторское училище и Военно-юридическое училище с 1861 по 1878 г. дали 1 298 юристов, а академия с 1878 по 1900 г. выпустила 882 юриста[554]554
В. Д. Кузьмин-Караваев. Военно-юридическая академия (1866–1891 гг.). Краткий исторический очерк. СПб., 1891; «Всеподданнейшие отчеты Военного министерства за 1890–1900 гг.».
[Закрыть].
Военно-интендантский курс. В 1899 г. встал вопрос об открытии высшего учебного заведения для подготовки специалистов по тылу. Усложнение организации тыла, системы обеспечения и переброски войск требовали особой подготовки офицеров. Сначала был открыт интендантский курс[555]555
Приказы по Военному ведомству. Приказ № 114 от 1899. ЦГВИА, ф. 499, оп. I, д. 706, лл. 2, 4–5.
[Закрыть].
Набор был произведен летом 1899 г. и с 1900 г. слушатели начали занятия. Было принято 30 офицеров и 9 чиновников. Из них 8 чел. из Академии Генерального штаба, 22 армейских офицера и 9 чиновников Интендантского ведомства. В состав учебного курса входили: военная администрация, статистика и военная география. товароведение, счетное делопроизводство, химия и русский язык.
Читали эти курсы: профессора Ф. Макшеев и А. М. Золотарев, Нечаев, Березин и Петров[556]556
«Всеподданнейший отчет Военного министерства за 1900 г.». СПб., 1902, стр. 73–74.
[Закрыть].
Военно-медицинская академия. Академия продолжала свою деятельность во второй половине XIX в. После Крымской войны ее возглавил П. А. Дубовицкий, с именем которого связан период полезных преобразований. В 1857 г. академия получила новое Положение, по которому она работала до 1869 г.[557]557
ПСЗ (II), т. XLIV, отд. I, № 47315.
[Закрыть] Дубовицкий пригласил в академию крупных специалистов. Здесь работали С. П. Боткин, И. М. Сеченов, Н. Н. Зимин, Н. И. Пирогов, Н. В. Склифосовский, В. Л. Грубер и другие выдающиеся деятели русской науки.
При академии в 1872 г. были созданы женские медицинские курсы. В 80-е годы начался упадок деятельности академии. По вновь введенному Положению 1881 г. срок обучения был сокращен с 5 до 3 лет. Это сказалось как на характере преподавания, так и на состоянии научной работы академии. Подготовка получила узкопрактический уклон. Нецелесообразность этого поняли лишь через 10 лет. В положении 1890 г. был восстановлен пятилетний срок обучения.
Состав слушателей академии мало изменился по сравнению с первой половиной XIX в. Сюда поступали главным образом лица, окончившие духовные и учительские семинарии, что определило демократический состав студенчества. Сначала прием был ограничен. На первый курс принимали только 300 чел. Огромная потребность войск в медицинских работниках разных профилей и особенно хирургах вынудила Военное министерство объявить с 1869 г. прием без ограничений. Численность студентов в период с 1869 по 1881 г. резко возросла.
Студенты академии принимали участие в ряде политических выступлений 70-80-х годов. Особенно активный характер носили волнения 1876–1878 гг. Это было одной из причин введения ограниченного приема с 1882 г. Штатная численность учащихся была установлена в 750 чел. В соответствии с этим сократился прием и выпуски академии.
С 1862 по 1900 г. академия дала армии 8 090 врачей. Исключено за участие в политическом движении 251 чел.
***
Военные реформы армии начались с изменения системы подготовки офицерских кадров. Реформы средней и высшей военной школы, проведенные с середины 50-х по середину 60-х годов, имели целью обеспечить массовую армию офицерским составом, обладающим необходимыми военными знаниями. Мероприятия Милютина и его сподвижников были безусловно целесообразны. Русская армия стала получать квалифицированных офицеров среднего звена, стоявших на уровне современных требований военной науки. Эти кадры прошли успешный экзамен в русско-турецкую войну 1877–1878 гг. Они неплохо показали себя и во время русско-японской войны 1904–1905 гг.
Однако сделанные шаги оказались недостаточными. Милютину не удалось превратить военные школы (как средние, так и высшие) во всесословные буржуазные учебные заведения. Проведенные мероприятия оказались половинчатыми, так как в военную школу был закрыт доступ представителям буржуазии и других сословий и классов. Дворянство всеми мерами старалось сохранить в своих руках всю систему руководства армией, во всех командных звеньях. Высшее же звено (генералитет) комплектовалось из аристократической элиты, не имевшей вообще необходимого военного образования, но быстро продвигавшейся по служебной лестнице. Следствием этого оказывалось, что среднее офицерское звено было лучше подготовлено, чем высшее.
Политическая реакция 80-х годов весьма существенно отразилась на системе подготовки офицерских кадров. Многое сделанное Милютиным было упразднено. Сословный принцип комплектования восторжествовал окончательно. Рост численности выпускаемых кадров задерживался. В результате Военное министерство не располагало достаточным количеством офицеров даже в мирное время и стояло перед необходимостью создавать суррогаты (юнкерские школы), чтобы не оказаться перед невозможностью развертывания массовой армии по штатам военного времени. Это проявилось уже в русско-японскую войну, а во время первой мировой войны обернулось катастрофической нехваткой даже этих кадров.
Устанавливая систему барьеров для других сословий, царизм полагал, что офицерский корпус, укомплектованный только дворянами, сможет не только удержать армию в своих руках и оградить ее от революционных влияний, но и использовать ее силу для подавления любых проявлений недовольства существующим общественным порядком. Хотя в целом царизму удалось решить эту задачу, однако русская армия как чуткий барометр отражала колебания в политической жизни страны. Царизму с трудом удавалось справиться с проникавшим в армию революционным влиянием, ему приходилось идти на крайние меры по очищению офицерского корпуса от «революционной заразы». Как правило, очагами ее были военные учебные заведения, из которых в армию попадали офицеры «с вредным, по выражению Милютина, образом мыслей».
4
Управление войсками
Управление войсками в первой половине XIX в.
Центральное управление. В начале XIX в. общее управление войсками осуществляла Военная коллегия. Кроме нее, существовала походная Военная канцелярия, через которую царь передавал в Военную коллегию свои указы. Наличие двух органов отнюдь не способствовало установлению твердого порядка в армии. Это и было главной причиной стремления найти более совершенную форму управления. Перед реорганизацией Александр I получил ряд предложений по укреплению системы управления. Интерес представляет «План для военного учреждения во всех оного частях» (1801 г.), в котором доказывалось, что «военное учреждение должно иметь твердое основание в самом себе» и не должно произвольно изменяться, как это было сделано «при последнем правлении»[558]558
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 17877, л. 2–2 об.
[Закрыть].
В 1802 г. было образовано Министерство военно-сухопутных сил, в состав которого вошла также Военная коллегия как исполнительный орган министерства[559]559
ПСЗ (I), т. XXVIII, № 20406.
[Закрыть]. Военно-походная канцелярия как самостоятельный орган функционировала до 1808 г. Генерал С. К. Вязьмитинов, возглавлявший в это время Военно-сухопутное министерство, стремился завершить в короткое время работу по централизации военного управления. Ему удалось упорядочить работу Военной коллегии, сформировать Инженерный и Артиллерийский департаменты, создать Медицинское управление, учредить должность генерал-интенданта, которому подчинялись Провиантский и Комиссариатский департаменты, и, наконец, перестроить Счетный и Аудиторский департаменты. Эти меры до некоторой степени устранили несогласованность частей министерства, но не установили единых принципов. С 1808 г. пост военного министра занял генерал А. А. Аракчеев, который продолжил работу своего предшественника в части упорядочения министерства. При нем был создан специальный комитет под председательством С. С. Апраксина, который должен был осуществить необходимую предварительную работу по улучшению аппарата управления[560]560
«Столетие Военного министерства. Исторический очерк военного управления в России», т. I. СПб., 1902, стр. 146.
[Закрыть].
С 1808 по 1810 г. были достигнуты некоторые результаты Инженерная экспедиция преобразована в департамент, учреждены крепостные округа, создан Ученый комитет по артиллерии Военно-походная канцелярия теперь стала подчиняться военному министру, а Министерство военно-сухопутное стало называться Военным министерством[561]561
ПСЗ (I), т. ХХХ, № 23111.
[Закрыть]. Командиры дивизий получили «Положение», значительно расширявшее их права и освобождавшее министерство от ряда мелочных обязанностей.
В 1810 г. был издан указ об образовании Государственного Совета, в составе которого был предусмотрен также Департамент «дел военных»[562]562
Там же, № 24064.
[Закрыть]. Этот департамент возглавил генерал Аракчеев, а на пост военного министра был назначен генерал М. Б. Барклай-де-Толли, который продолжил реорганизацию военного управления.
В мае 1811 г. комитет Апраксина был распущен, вместо него была образована «Комиссия для составления военных уставов и положений», возглавляемая М. Л. Магницким. Эта комиссия разработала ряд важных документов, в частности «Учреждение Военного министерства», утвержденное 27. I. 1812 г.[563]563
Там же, т. XXXII, № 24971.
[Закрыть]
Согласно «Учреждению» Военное министерство состояло из семи департаментов: Артиллерийского, Инженерного, Инспекторского, Аудиторского, Провиантского, Комиссариатского, Медицинского, а также канцелярии министра и его совета. Все другие органы упразднялись. При Военном министерстве были образованы: военно-ученый комитет, военно-топографическое депо, особенная канцелярия и две комиссии – первая по сбору военно-исторических материалов, вторая по производству геодезических работ. Вошла в штат также типография (см. схему 1).
С этого времени исполнительная власть была в руках военного министра. Он получил также право входить в Государственный Совет с проектами военных законов и другими предложениями. Однако в структуре министерства был существенный пробел. В его составе не была предусмотрена квартирмейстерская часть или штаб для мирного времени. В военное же время полевое управление осуществлялось непосредственно в армии. Новая организация вошла в силу в феврале 1812 г. Для министерства были разработаны штаты, которыми предлагалось руководствоваться «впредь до указу»[564]564
«Столетие Военного министерства», т. 1, стр. 176.
[Закрыть].
После заграничных походов к вопросу об устройстве центрального управления вернулись снова. Александр I объявил, что «трехлетний опыт благополучно окончившейся последней войны явил ощутительную пользу изданного в 1812 году положения о полевом управлении, носившего название «Учреждение о большой действующей армии». «Находя необходимым сохранить тот же порядок и в мирное время по управлению всем вообще Военным департаментом, признал я за полезное дать оному новое устройство»[565]565
ЦГВИА, ф. 1/л, оп. 1, т. 2, д. 3227, л. 1.
[Закрыть].
Схема 1[566]566
И. Я. Данилов. Исторический очерк Военного управления в России. – В кн. «Столетие военного министерства (1802–1902)», т. I. СПб., 1912, стр. 177.
[Закрыть]
Структура центрального военного управления в 1812 г.
В соответствии с этим указанием была произведена перестройка центрального военного аппарата. В августе 1814 г. был сформирован гвардейский Генеральный штаб[567]567
ПСЗ (I), т. XXXII, № 25628; ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18009.
[Закрыть], а 16 декабря 1816 г. создан Главный штаб. Кроме того, было решено «оставить армии наши в настоящем образовании их, то есть раздел их на бригады, дивизии, корпуса»[568]568
ПСЗ (I), т. ХХХIII, № 26025.
[Закрыть].
С образованием Главного штаба к нему от Военного министерства отошли все вопросы, «относящиеся до строевой части». Одновременно были утверждены «Правила, по коим должны главнокомандующие управлять армиями в мирное время»[569]569
ЦГВИА, ф. 1/л, оп. 1, т. 2, д. 3228, л. 6; ПСЗ (I), т. XXXIII, № 26022.
[Закрыть]. В состав Главного штаба вошли начальник штаба, военный министр, инспектор артиллерии и инспектор инженерного корпуса. Кроме того, в штаб входили: генерал-квартирмейстер, дежурный генерал, генерал-провиантмейстер, генерал-кригс-комиссар, генерал-аудитор, генерал и флигель-адъютанты, комендант Главной квартиры, генерал-вагенмейстер, инспектор госпиталей, главный инспектор по медицинской части, капитан над вожатыми, армии обер-священник.
Таким образом, вопросы, относящиеся к строевой (фронтовой) части, отошли к Главному штабу, а вопросы хозяйственно-экономические остались в ведении министерства. В 1816 г. в Главным штаб отошли Инспекторский и Аудиторский департаменты, Военно-ученый комитет, военно-топографическое депо и типография. Была образована также канцелярия Главного штаба[570]570
ЦГВИА, ф. 395, оп. 325, д. 1; ПСЗ (I), т. XXXIII, № 26021, 26022.
[Закрыть]. Кроме того, возникло еще два самостоятельных органа: Штаб военных поселений и Управление военно-учебными заведениями, начальники которых имели право доклада императору (см. схему 2). Отрицательные стороны подобного распределения функций, несомненно, должны были дать себя знать. Вскоре они проявились.
Так, к концу первой четверти XIX в. наметилось разделение в управлении полевыми и поселенными войсками. Обе части, военного организма стали независимыми друг от друга. Строевая часть была отделена от экономической и таким образом Главный штаб не отвечал ни за подготовку войск, ни за их обеспечение вооружением, боеприпасами и всеми видами довольствия. Главный штаб не мог контролировать подготовку офицерских кадров, поскольку Управление военно-учебными заведениями также являлось самостоятельным органом. Генерал-инспектор по артиллерии и генерал-инспектор по инженерной части лишь условно подчинялись Главному штабу. Наконец, военный министр был лишен права доклада императору и мог обращаться к нему лишь через начальника Главного штаба.
Таким образом, в организации управления отсутствовало единство при стремлении обеспечить максимальную централизацию.
Одним из следствий восстания декабристов было еще большее усиление централизации военного аппарата. Николай I хотел все знать, всем ведать и решать все вопросы жизни армии, начиная от стратегии и кончая бытом. Он не только давал заключения по стратегическим планам, но и сам составлял их, утверждал программы маневров войск и проверял их исполнение, рассматривал все уставы и лично наблюдал за выполнением предписаний уставов на учениях, решал, кому из офицеров можно разрешить носить очки, и т. п. Не доверяя никому, он хотел все регламентировать.
В 1835 г. начальник Главного штаба генерал А. И. Чернышев представил доклад об устройстве Военного управления. Он требовал соединить «фронтовую и хозяйственную части», в результате чего «отвратятся многие неудобства и доставят военному управлению более единства и успешность в действии». Предлагая объединить Главный штаб и Военное министерство «в один состав», Чернышев стремился к осуществлению полной централизации управления. Пока это достигалось тем, что с 1828 г. он был одновременно и начальником Главного штаба и военным министром[571]571
«Исторический очерк развития военного управления в России». СПб., 1902, стр. 4–5. Приложение «Краткое обозрение военного управления и способы преобразования оного».
[Закрыть].
Николай I согласился с проектом Чернышева и даже составил программу реорганизации. К 1836 г. перестройка была завершена. Структура Военного министерства определялась в «Учреждении Военного министерства»[572]572
ПСЗ (II), т. II, № 9038–9042.
[Закрыть]. Одновременно был опубликован ряд положении: «О военно-походной канцелярии», «Военно-ученом комитете» и др.
Хотя многие недостатки в системе управления были устранены, тем не менее Чернышеву не удалось обеспечить единства. Даже в этом виде министерство не охватывало всех вопросов, касавшихся руководства армией. Существовали три управления, которые лишь условно подчинялись военному министру, так как они заметались лицами ил царствующей фамилии. Это были управления генерал-фельдцейхмейстера, генерал-инспектора по инженерной части и главного начальника военно-учебных заведений.
Схема 2[573]573
А. Н. Данилов. Указ. соч., стр. 221.
[Закрыть]
Структура Военного министерства к 1825 г.
означает право руководителя ведомства докладывать непосредственно императору.
Схема 4[574]574
А. Н. Данилов. Указ. соч., стр. 654–655.
[Закрыть]
Устройство Военного министерства в 1900–1903 гг.
Накануне войны возник вопрос о преобразовании Главного штаба в Генеральный штаб. В докладе начальника штаба говорилось: «Вся задача состоит в том: дать Генеральному штабу больший круг действий и сделать его полезным в мирное время»[575]575
ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 21, д. 35, лл. 1–2.
[Закрыть].
Кроме этих органов, существовали и другие: крепостные управления (комендантские); Управление корпусом жандармов (штаб, окружные и губернские управления); Управление отдельного корпуса внутренней стражи (штаб, окружные и губернские управления); Управление гарнизонами артиллерийского ведомства: управления инспекторов арсеналов, оружейных и пороховых заводов; Управление гарнизонами инженерного ведомства (по крепостной части и инженерных арсеналов)[576]576
«Исторический очерк деятельности Военного управления в России», т. IV. СПб., 1881, стр. 4–5.
[Закрыть]. Обилие этих управлений не способствовало улучшению руководства частями военного организма, так как на местах не было органов, объединяющих все эти части в одно целое.
Местного управления как формы, построенной на основе единых принципов, по сути, не было. В мирное время войска, дислоцированные в губерниях, подчинялись генерал-губернаторам. В то же время войска 1-й и 2-й западных армий, расположенные на границах, были подчинены главнокомандующим армиями. Войска, дислоцированные на Кавказе, подчинялись наместнику Кавказа, а в Сибири и областях Дальнего Востока – генерал-губернаторам. Для обеспечения войск предметами довольствия и боеприпасами территория европейской части России разделялась на особые округа. При этом артиллерийские, инженерные, провиантские и комиссариатские округа имели свои самостоятельные границы, что весьма затрудняло снабжение войск. В то же время в Сибири, Оренбургском крае и на Кавказе были свои органы снабжения, почти не связанные с министерством, поэтому последнее даже не имело точных данных о положении дел со снабжением войск, расположенных на этих территориях. Полностью все эти недостатки выявились во время Крымской войны.
Полевое управление. Полевое управление войсками до 1812 г. осуществлялось на основе положения «Устава воинского 1716 г.». Однако этот устав уже устарел. Выработка нового полевого устава была возложена на «Комиссию по составлению военных уставов и положений», в состав которой входили: М. Б. Барклай-де-Толли, П. М. Волконский, К. И. Опперман, Ф. Сен-При, А. И. Кутайсов, И. Г. Гогель, Е. Ф. Канкрин, М. Л. Магницкий и Перский. Комиссия старалась учесть все лучшие образцы полевых уставов. Особенно внимательно были изучены французские законоположения. Комиссию отнюдь не смущало то обстоятельство, что они были созданы в буржуазной Франции. Она старалась поставить на службу все, что могло быть полезным и применимым к складывающемуся в России буржуазному способу и формам ведения войны. Результатом деятельности комиссии явился полевой устав 1812 г.[577]577
Ему предшествовало «Руководство к отправлению службы чиновниками дивизионного генерал-штаба 1811 г.». СПб., 1811.
[Закрыть] С изданием нового полевого устава, получившего название «Учреждение для управления большой действующей армией»[578]578
ПСЗ (I), т. XXII, № 24975.
[Закрыть], все другие узаконения потеряли силу.
Схема 3
Схема военного управления по «Учреждению» 1812 г.
Согласно «Учреждению» главнокомандующий войсками получал неограниченную власть в армии, поскольку он «представляет лицо императора» и облекается его властью[579]579
«Учреждение для управления большой действующей армией», ч. I. СПб., 1812, стр. 3.
[Закрыть]. Впервые командующий войсками получил «полную мочь», о которой лишь мечтал А. В. Суворов.
Главнокомандующий должен был управлять армией через Главный полевой штаб, состоящий из четырех отделений: управления начальника Главного штаба, полевого артиллерийского отделения, полевого инженерного отделения и интендантского отделения.
Все корпусные и дивизионные штабы строились по тому же принципу. При этом начальники служб должны были иметь прямое подчинение вышестоящему органу по линии дивизия-корпус-армия.
Вопрос о квартирмейстерской службе разрешался «Учреждением» на новых началах. В армии была создана квартирмейстерская часть, которой были подчинены соответствующие органы в корпусах и дивизиях. В целях установления твердого порядка для штабных офицеров были изданы «Памятные книжки для военных людей» и «Замечания для приуготовления молодых офицеров к военным действиям».
Крупное значение имели меры по организации управления тылом. Оно целиком возлагалось на штаб армии, который был обязан составить план обеспечения войск и управлять их снабжением в ходе войны и ведать военными коммуникациями. Руководство тылом возлагалось в штабе на генерал-интенданта, в распоряжении которого были дежурный генерал, генерал-вагенмейстер, директор военных сообщений, главный доктор и директор госпиталей. «Учреждение для управления большой действующей армии» вполне оправдало себя на практике не только во время войны 1812–1815 гг., но и в последующей войне 1828–1829 гг. (см. схему 3).
В 1846 г. вошел в силу новый полевой устав – «Устав для управления армией в мирное и военное время»[580]580
«Устав для управления армиями в мирное и военное время». СПб., 1847.
[Закрыть]. Этот устав сохранял в силе основные положения «Учреждения» 1812 г. Он лишь устранял некоторые его отрицательные черты[581]581
Д. В. Филатов. Полевое управление войск. СПб., 1912, стр. 45.
[Закрыть]. Так, было прекращено подчинение отдельных звеньев по линии дивизия-корпус-армия, минуя строевых начальников. Теперь командиры ведали и отвечали за все стороны жизни своих подразделений. Не менее важным было то, что генерал-интендант был освобожден от обязанности осуществлять гражданское управление на театре войны.
Кроме того, Чернышев ввел должность генерал-полицмейстера. Наконец, местные органы управления были подчинены на территории дислокации армии органам полевого управления. В остальных случаях органы местного управления осуществляли функции строевого управления. В этом случае генерал-губернатору присваивались права командующего. Таким образом, сложившаяся в начале века система полевого управления еще более укрепилась.
Управление войсками во второй половине XIX в.
Существовавшая до Крымской войны система управления в общем отвечала задаче, которая стояла перед армией. Чрезмерная централизация военного управления исходила из стремления Николая I все знать и решать самому.
Напряженная политическая обстановка, возникшая в стране по окончании Крымской войны, вынуждала правящие круги найти средства предотвратить революцию. Обычный административно-полицейский аппарат уже не справлялся с революционным движением, направленным против крепостного права. Вот почему возникла идея создания сильных местных органов управления, способных быстро и энергично локализовать возможные выступления масс. Эта идея возникла во время подготовки крестьянской реформы. Инициатором ее явился Александр II. Он поручил в 1858 г. министру внутренних дел С. Ланскому представить соображения об учреждении генерал-губернаторств на всей территории России[582]582
С. Татищев. Император Александр II СПб., 1911, стр. 304.
[Закрыть]. Образцом этого института были наместничества в Польше и на Кавказе. Однако эта идея не нашла поддержки прежде всего в самом Министерстве внутренних дел. Сам Ланской, да и руководители других гражданских ведомств, боялись ослабления органов центральной власти. Власть генерал-губернаторов может, докладывал он царю, «перейти в неограниченное самовластие и безотчетный произвол»[583]583
ГБЛ, Отд. рукоп., ф. Черк. I, карт. 16, л. 3 об.
[Закрыть]. Тем не менее угроза подъема революционного движения вынудила царя и его ближайших помощников вновь возвратиться к идее децентрализации государственного аппарата, но уже в связи с военной реформой. Существовавшая система военного управления не могла обеспечить должного руководства войсками. Это хорошо понимал Д. А. Милютин, состоявший в это время членом комиссии «Для улучшения военной части». В 1856 г. он представил докладную записку – «Мысли о невыгодах существующей в России военной системы и о средствах к устранению оных»[584]584
ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 22, д. 29.
[Закрыть]. Уже в этом докладе Милютин поставил вопрос о коренной перестройке армии и децентрализации системы ее управления. Милютин не встретил поддержки. Но он не оставил своей идеи и попытался реализовать ее, находясь с 1856 по 1860 г. на посту начальника штаба Кавказской армии. Он способствовал упорядочению всех звеньев управления этой армией, которая пользовалась особым статутом, как, впрочем, и 1-я армия, расположенная на территории западных провинций России.
Вернувшись в 1860 г. в Петербург, Милютин занял сначала пост товарища министра, а с 1861 г. стал военным министром. В 1862 г. он представил Александру II обширную программу военных преобразований, в том числе и преобразований органов управления армией[585]585
«Столетие Военного министерства. Исторический очерк развития военного управления в России», т. I.
[Закрыть]. Основной идеей Милютина было укрепление всей военной системы в целях сохранения царского режима в условиях буржуазных реформ. Александр II утвердил предложенную программу. Приступая к реформам, Д. А. Милютин начал с реорганизации центрального аппарата и создания системы местных органов управления войсками. Процесс перестройки органов управления продолжался с 1861 по 1869 г.[586]586
Д. А. Милютин. Военные реформы Александра II. – «Вестник Европы», 1882, № 1, стр. 11.
[Закрыть] В результате перестройки система военного управления получила в 1867 г. новую структуру. Она состояла из центрального, местного и полевого управления войсками.
Центральное управление по-прежнему осуществляло Военное министерство, структура которого определялась «Положением о Военном министерстве», вступившим в силу 1 января 1869 г.[587]587
Приказы Военного ведомства. Приказ № 7 от 2 января 1869 г.; ПСЗ (II), т. XLIV, № 46609.
[Закрыть] В состав министерства входили Военный совет, Главная квартира, Главный военный суд, Главный штаб, 7 управлений, 2 инспекции и 5 главных комитетов.
Характеризуя изменения в системе центрального управления, Милютин указывал: «Преобразования 1867 г. не коснулись основных начал, положенных в устройство Министерства в 1836 г… оно имело целью только упростить его организацию»[588]588
Д. А. Милютин. Военные реформы Александра II. – «Вестник Европы», 1882, № 1, стр. 17.
[Закрыть]. Конечно, это была лишь внешняя сторона дела, внутренняя же состояла в том, что министерство оставило в своем ведении лишь те вопросы управления, которые имели значение для всей армии, предоставив местным окружным органам право решать оперативные задачи управления. Особенно важным было восстановление Главного управления Генерального штаба в составе Главного штаба.
Целесообразность реорганизации органов центрального управления доказала война 1877–1878 гг.
В начале 80-х годов после ухода Милютина с поста военного министра была образована специальная комиссия под председательством генерала Коцебу, которая должна была пересмотреть систему центрального, местного и полевого управления[589]589
«Обзор деятельности Военного министерства», стр. 60–61.
[Закрыть]. Главным явился вопрос о выделении из состава Военного министерства Генерального штаба, а также вопрос об увеличении главенствующей роли министерства. Однако комиссия высказалась против этих предложений и не пошла на разрушение установившейся системы, хотя и нашла необходимым расширить рамки деятельности министерства в связи с изменениями численности армии, способов проведения мобилизации и т. п.
В 1894 г. Обручев представил проект преобразования Главного штаба, чтобы превратить его в орган, способный «выполнять работу и высшего стратегического порядка, относительно распределения войск по театрам войны, образования армии, составления планов их сосредоточения и первоначальных действий, подготовки полевого управления в пограничных округах, организации сбора сведений о неприятеле и проч.»[590]590
ЦГВИА, ф. 831, оп. 1, д. 896, лл. 481–482.
[Закрыть]. Для изучения этого предложения военный министр назначил специальную комиссию, но она не успела рассмотреть предложенный проект реорганизации штаба в связи с уходом Ванновского и Обручева в отставку в 1897 г. Однако к этому проекту вскоре вернулись. Он был рассмотрен в 1900 г. по предложению нового министра А. Н. Куропаткина. 24 февраля 900 г. проект был принят, в марте этого же года утверждено «Положение о Главном штабе», которое вошло в жизнь в 1903 г. Структура Военного министерства представлена на схеме 4.
Местные органы военного управления – военные округа
Децентрализация военного управления предусматривала создание таких местных органов, которые бы полностью обеспечивали руководство войсками в мирное время на местах в части их материального обеспечения и боевой подготовки. Но это была одна задача. Другая, главная с точки зрения царя и его окружения, состояла в том, что на местах создавались оперативные центры, обеспечивавшие порядок в государстве.
Милютин оформил свои соображения в виде докладной записки «Главные основания предполагаемого устройства военного управления по округам»[591]591
ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 23, д. 3, лл. 1–3 (вариант этого доклада носит название «О разделении империи на округа и система резервов».
[Закрыть] и представил ее в 1862 г. царю. Получив принципиальное согласие царя, он поставил доклад на обсуждение в Совете министров, который одобрил основные предложения Военного министерства. Правда, писал Милютин, это обсуждение не принесло той пользы, которую можно было бы ожидать, так как министры не «высказали откровенно свои взгляды, поскольку знали, что Александр II разделяет мнения военного министра»[592]592
Там же, карт. 14, д. 2, лл. 23–24; карт. 23, д. 4, лл. 1–3 об.
[Закрыть].